В преддверии новогодних выступлений,
Не праздничных совсем притом,
Хотел бы вам поведать я о том,
Рассказ ведя лицом небезызвестным,
Что может быть кому-то даже интересно,
И плачут многие, о чем.
Вы уровень сатиры оцените,
хотя особо многого не ждите,
в прочтении поможет вам вино,
не раз спасало автора оно…
История кому-то будет терпка,
События еще не улеглись,
Но вы, любимый мой народ,
Еще коль вовсе не спились,
Историю оцените быть может метко,
Перед началом лишь одна заметка,
Я из любви к стране историю зачал,
И вас с иронией ее читать призвать обязан резко…
…
А как его зовут, вы догадайтесь сами… где то в осени 2016
…
Бездарная глава 1 Пролог. В преддверии Чуда.
…
На плахе будучи однажды,
Про все на свете позабыл,
Где жил, что делал,
И кого любил…
Меня кто бил, кого я бил,
Когда тужил, когда был весел,
Коль бы меня палач уже повесил,
То думы кончились б мои,
Но нет, я жив еще, не ждите!
Спасен в последний был я миг,
Когда к границе смерти приближался,
Гонец из Киева примчался,
И как родная мать,
Мне в этот миг он был.
Когда из рук его приявши,
Обычный свиток для толпы,
На коем буквы жизнь от смерти отделяли,
Палач, туда взглянув, столь скорбным стал,
Тоска его столь сильная на месте обуяла,
И выглядел он прям как, прям,
Как кот, которого из цепких лап,
Мышь ловкая проворно убежала.
Ко мне приблизившись он робко,
Веревку в руку взял опять,
И с шеи мученичской вспять,
Ее предельно аккуратно расстянул,
В накладке, хоть весьма и ловко,
Продемонстрировав свой опыт и сноровку.
Народ християнский наш,
Не понял шутку палача,
И ополчился весь рыча,
Не мог простить мне прошлых прегрешений,
Совсем ничтожными,
Ну мизерными, что считаю я!
Всего то я у них немного,
Ну чуточку совсем премало мало взял,
Имущества, что жадно жаждут эти люди,
Когда должны добро, любовь ценить,
И все хорошее, Господь что завещал когда-то.
Вина моя тут где,
Что им хотел помочь,
Завет святой я их исполнить,
Добром, извечным души их наполнить,
Взамен каких-то золота,
Лишь пять десятков тонн?!
Зарыл, что я уже в земле соседней,
Но вы конечно сохраните мой секрет,
За это благодарно вам в ответ,
Историю свою продолжу.
И крики из толпы послышались тогда,
Повесить надо вора и плута,
А если коротко – меня!
Конечно это малая из подвигов моих заслуга,
Увел, когда-то из-под носа друга,
Жену молоденькую я,
Священнику под видом подаяния,
Я дал фальшивую деньгу,
Ну а когда соседки на пруду,
Купались, и такое было,
Меня там вовсе осенило,
Какой проделать фокус я могу!
Гудинни позавидовал бы даже,
Ну а они то, как пропаже,
Дивились, грудями трясся.
И чуть живот не надорвался,
Когда народ туда примчался,
Дивясь на прелести девах,
Скрывавших груди от зевак.
Бывало так и сяк,
Но вот в просак,
Не разу мне до этого,
Не доводилось,
Не попадать, не даже мимо пробегать.
Ну а однажды я осла,
Привел в наш храм,
И вместо местного козла,
Сказал, что сан ему дарую,
Ну а потом заставил прихожан,
С поддельным письмецом красивым Патриаршим,
Осла расцеловать и тут, и там,
От смеху было там мне море,
И все творил я на задоре,
Когда главою местной власти был…
Свидетель верный мне читатель,
Что не жалея никогда я сил,
Для этих все неблагодарных делал!
А потому мне невдомек,
Как я на плахе очутился,
И от чего тут снова гомон разразился.
Я кажется представиться забыл,
Но как уже привык давно когда то,
Все за меня иной проделает и тут, ребята.
Стоит палач и утирая слезы,
Читает царский черни он приказ,
Электоратом, что зовут у нас,
«Сим именем Петрарка первого повелеваю:
Виктора Яблуньковича освободить,
И наказать ему пребыть,
В наш стольный град столицу Киев,
Решения важных сверх вопросов для!
А кроме, важно это лично для меня!
Земельной рады, а еще страны,
Само собой моей жены, собаки также, что
Мою, прошу прощения, гос собственность прилежно охраняет,
Сепаратистов отгоняя.
Еще конечно для кумы,
Свата и тещи, и братвы,
И всех, кому он денег должен,
И всех, кому был должен стать жених,
Ну а то как же без всех них
Когда к решению важных дел доходит.
Сим вам приказ заканчиваю я,
Ну а в бюджете хоть дыра,
И денег не получите ни капли,
Вам счастия и здоровия желаю я!»
Закончив контрприговор толпа замолкла,
И потупили все на землю взор,
Ведь царь не может ошибаться,
Хотя порой не дружит с головой…
…
Бездарная Глава 2 Новые друзья
…
Ноябрь месяц был, когда,
Бумажка жалкая царя,
Бесценнейшее вам скажу существование,
Мое еще на время хоть спасла.
Вдохнула прямо в меня нову жизнь,
Хотя сказать теперь я вправе,
Что книги ранее не очень я любил,
Письмом лишь изредка я забавлялся,
Но звание профессора и лектора,
А также архимагистрата с гордостью носил,
Хотя частенько я науку поносил,
И ради лишь студенточек молоденьких,
в местах подобных появлялся,
Как певчий петушок,
Я с этими младыми курочками забавлялся,
На утро же конечно исчезал,
И письма им опять не слал.
Но раз зашел научный разговор,
Скажу вам в тезисах я главных,
В научном мире не было мне равных,
Любого бы из хилых тех профессоров извел,
Подставил бы я, кинул и провел,
Научными лишь аргументами само собою.
Но время близилось к отъезду,
Что предвещал он я не знал,
Ведь царь Петрарка обещал,
Меня, что лично в том году еще повесит!
Но Господу спасибо за царя,
Что обещает все народа для,
При этом даже пальцем не пошевеля,
Губами ветер лишь смущая зря.
И лучше благосклонности для нас,
Царя полнеший действовать отказ.
Царь батюшка у нас конечно честен,
Жаль только, что он идиот,
Поэтому страдать весь обречен народ,
И потому еще наш славный род,
Грабителей, убийц, избранников народа,
Так дальше беспроблемно и живет…
Вы не подумайте, что с нами,
честнейший этот человек,
Что молиться и днями и ночами.
Ведь даже утром, он, когда встает,
И маслом мажет бутерброд,
Мысль сразу первая, а как народ?
Вот так вот сластотерпец наш святой живет.
Чтоб не сбежал я в земли близкого заморья,
Свободою, что славятся своей,
Приставили ко мне двоих друзей
От прочих сильно, что не отличались,
Что обещали только будь горазд,
Но, как и все — проотвечались.
Им имена и лица самые обычные, невзрачные достались,
В Земельной раде бы их спутал я,
Когда в толпе бы серой массы встретил.
И супротив желания тогда
Представились мне эти господа,
Есений Траншенюх из Запада был первый,
А с ним еще какой-то там козак,
Не помню лишь зовут его я как,
Но важно ли нам имя его знать,
Таких людей я не умею уважать,
За неимением ведь настоящих козаков,
Таких найдете много дураков,
Пока героя умирают на фронтах,
Они по городу все майорят,
Со саблей бутафорской на руках,
И в сине-желтых все портках.
И с ними мне пришлось бы ехать,
Ну недостаточно ли я уж пережил?!
А до столицы путь не близок был,
И снег его уже покрыл.
Единственным нам средством сани оставались,
Пусть хоть с немецкого конвейра и сошли,
А все же тесно мне в компании такой внутри…
…
Бездарная Глава 3 Путь раскаяния
…
Диск солнца за границу черноморья уж зашел,
А разговор у нас не шел,
С профанами такими светскую,
Вести конечно не привык беседу.
И если бы не царский мне приказ,
Пугал меня что все еще нещадно,
Так и сидел бы до столицы складно,
Но как вы знаете незнанье,
Не хуже, чем веревка палача,
Когда не знаешь ожидает, что тебя.
И я спросил их наконец,
А собственно, Есений, где конец?
На что меня затребовал наш царь,
Ясновельможный государь,
Всея единой неделимой наш властитель,
Изделий из цехов кондитерских любитель,
Тарифов от нещадных наш спаситель,
Долгов от МФВ с Небес сошедший искупитель.
Его так титул весь звучал,
Хотя, когда бы весь церемониал начал,
То книги не хватило бы, поверьте,
Так благ и компетентен государь!
Есений вечно недовольный чем-то,
Так словно стену между нами сам создав,
Вопросы игнорировал успешно,
Ну в общем, мне не отвечал,
Пока я фразу с заклинанием,
что схожа прям до боле не сказал,
Работает которая со всеми.
«Вы знаете, Любезный мой Есений,
Что клада я чуток прикрыл,
Тот, о котором уж народ забыл,
Но с честным благородным человеком,
Конечно с радостью я поделюсь,
Когда в проблеме маленькой,
Совсем ничтожной,
каменья под водой лежащие все обойти,
поможет этот человек мне, и ответ найти.
Вы видите тут в чем проблема,
Друг милый мой, страны всея светило,
Уже вот солнце града стольного златые склоны озарило,
Красивого такого утра я не видел,
С тех пор, по правде говоря,
Как солнце сквозь решетку мне светило,
Но рассказать мне будет не по силам,
Про похождения тех златых времен,
Когда я юностью, проворством был окутан,
И в этот мир служения народу ни ногой не впутан.
Но в городе уже я этом был,
меня не мало это угнетало,
Мне было легче бы сейчас,
Когда бы тех людей не стало,
Которым жизнь пересолил тут я,
Когда карьеры было лишь мое начало.
Вот, например, была
Под Киевом у фермера свинья,
Огромная и аппетитная такая,
Что упустить ее не мог я, зная,
Что скоро зверя продадут.
И смертью будет для него продажа,
Такого я кощунства бы не допустил,
Зверей как знают многие любил,
Побольше, чем людей я многих,
На ферму, выйдя я на волю, поспешил,
С собою лишь по мелочевки захватив,
Но вот обратно с фермы возвращаясь,
Свинью и дочку фермера я прихватил.
Сказать по правде сложно,
Кто средь них был боле мил,
Но дочку в институт Поплавского я сплавил,
Считай в аду ее закрыл,
Ну а свинью по-настоящему прославил,
В карьерный свинский рост в политику ее считай пустил,
Когда один избранников из наших,
Корову в партию купить желал,
И хоть крестьянина он строил,
Да села не знал,
И как корова выглядит он даже.
Зверушку я свою на попеченье,
Стилистке из Земельной Рады Даше,
Отдал всего на два часа,
Вернулся, а свинья уже коров всех настоящих краше,
Мычать ее там научили даже, да!
Там и такие чудеса проделать могут наши!
Не верите спросите, старосту вы города Качка,
В партере раньше, что людей нещадно бил,
А в дни веселья наши, коррупцию он той же позе прихватил…
При том что ранее ни бе ни ме,
Теперь и Цицерона перед ним не будут слова слаще.
Так вот свинью-корову депутатику,
втридорога там продал зря,
Теперь по стендам города всем вижу я,
Свинья имеет в партии свой номер,
Карьеру сделав ну практически с нуля,
Вот, это вам страна возможностей,
А остальные все галиматья.
Ну а вообще это не новость для меня,
Не первый раз вот так я выбираю.
Поддержку с виду просит человек,
Однако выясняю вскоре, что свинья под маской…
Но от рассказа я отстал,
Помимо прочего,
У тридцати я человек там ссуду взял,
Взамен пообещав,
Что в жизни следующей отдам с процентами все ваше.
Но это ли считать за чудо?
У делегации арабской я увел верблюда,
И у индусов как-то раз тюрбан украл.
И двадцать тут живет прекрасных женщин,
Которым я жениться обещал.
В судью ботинками кидался,
А после у дворца юстиции я стену поливал,
Им пожелав, росла чтобы правозаконность,
И юридический в стране потенциал!
Ну в общем вел себя я как провинциал,
Которым кстати и являюсь,
Чего и вовсе не стесняюсь…
Но не без добрых дел тут обходилось,
Ведь как-то раз по пьяни забредя,
В пещеры лаврские я с двумя,
За деньги всем дарившими,
девахами любовь профессионально,
Наткнулся на монахов, святых маргинальных,
Почувствовали запах, что эля,
И тут как тут, примчались разъяснений для,
Кричали на церковном языке там что- то долго,
Позднее понял я, что украинский это только,
Кадилом били, и скрепя,
от гнева праведного почерневшими зубами,
Расспрашивали все зачем прибыл туда,
Потом меня они связали,
И начали обряд уж очень странный проводить,
Я понял, дабы жизнь свою продлить,
Их хитростью опутать должен.
И рассказал им, как я спас,
Двух девушек на Киевской дороге,
Что голодали, их я подобрал,
Вы видите же их, как голы девушки,
Взгляните на их ноги,
Как тощи ножки бедные у них,
И задница сверкает лишь.
Их к вам в монашки записать желая,
путь свой направил я сюда,
Извольте верить господа,
С чего мне врать в святом сим месте.
И развязав меня друзья,
Монахи пива мне подали,
И девушкам они про жизнь свою они столь красочно,
Так ярко рассказали,
Остаться захотели что они!
Не знаю я как дальше было,
Но говорят, что податей таких,
Еще не видел настоятель храма.
Так вот о чем веду программу,
Мне помощь ваша в том нужна,
Чтоб избежать проблем с людьми премногих.»
«Так вы не знаете я вижу,
Зачем вас царь к себе позвал»,
Так мне Есений отвечал,
«Нимало хитрецов и лиходеев,
Ублюдков, подлецов, злодеев,
Воров, хитителей гробниц,
Что пенсионным фондом управляют,
У стариков, которых даже,
Столь коварный лицемер,
Как я, безмерно уважает,
Воруют деньги, кровно заработанные их.
Но то конечно же, не вся их братия,
Еще немного сичевых стрельцов,
Опять воров, их много развелось отныне,
Лжецов, льстецов и многих подлецов,
Юнцов, глупцов и бегунцов.»
«Ну а зачем, им я -, спросил я честно,-
Приличиный,честный человек?»
Есений мне ответил: «А ну да, конечно».
« А вы таки еще не знаете,Викторий,
Что государству угрожает новый враг,
И побороть его никак,
Наш государь уже не может,
Тут сила нам конечно не поможет,
И рычаги влияния его,
Тут хитрость победить лишь сможет,
А большего плута, чем вы,
За двадцать все четыре рока,
Нам в незалежной не найти!
И так царю победу одержать не ймется,
Прощение готов, что даровать он вам,
Семье вашей, и всем вашим скота*,
прошу прощения сватам,
имел ввиду я тут конечно.
Помимо, Межигорск вам даст в персты,
Наладит в отношениях мосты,
И титул князя вам дарует!»
Хотя про зверя я не слышал толком ничего,
А все ж смекнул, что стоит помахаться,
Но может ведь и так в дороге статься,
Что спутники обманут лишь,
Их скинуть бы скорее мне не помешало,
Ну а тогда возможно и начну я жизнь сначала.
…
Бездарная полуглава 1 Истории уроки
…
Я непременно должен рассказать,
Про то, что на подъезде к городу случилось,
И как такое приключилось,
Что спутника мне одного тут сплавить получилось.
Того навязчивого козака,
Которого приняли многие за дурака.
Остановились мы по личным нуждам,
Сказать так справить натуральный зов,
И тут увидел я компанию людей,
С лицом немного боле наших смуглым,
И говоривших не на нашем языке,
Ему кричу я через сани,
Погром, краул, шайтан,
Козак, Татары нападают!
Козак, иди спаси родную землю — Сечь!
А! что?!кто?! Как?!где, тут, прилечь?!
Ответил многозначно спутник,
Чуть план мой безупречный не сломал,
Но я, не растерявшись, и как знал,
Ему на цель перстом, замершим указав,
Его на мирных, зла не мысливших татар направил.
Ох, и люлей он получал,
А я, схватив перстами вожжи,
Что было у меня там сил,
Коней на всю вперед пустил.
И так остался лишь со мной один,
Но и ему пробыть не долго,
Свой план уже Витек соорудил.
…
Бездарная Глава 4 В столице
…
Как так случилось вы не спрашуйте меня,
Видать дороги снегом заметя,
Движение в столице так застопорилось,
Что путь продолжить нам пешком,
С Есением пришлось,
Отдав себя на Божью милость.
Свой шаг по банковской,
Прекрасной штрассе устремляя,
Я осознал, вот тот момент,
Ведь был уже в день этот прецедент,
Когда по глупости сопровождения,
Иль провидения благосклонного сверх нормы отношения,
Я от проблемы избавлялся враз,
И в неприятности всех завлекал,
Вам не в пример и не в показ,
Как пчел на мед!
Увидев, что ступил,
Есений прямиком на лед,
Ему кричу я что есть мочи,
Есений, осторожно! Впереди, вот- вот,
Курс гривни вам на голову вновь упадет,
И зацепить немного может,
Вас вдвое экономику как сложет.
Он руки кверху вмиг подняв,
Все равновесие на льдине растеряв,
Центростремительный продемонстрировал свой взгляд,
Когда ко льдине фейсом был прижат,
Уже не ждав, что спутник мой очнется,
Себя с успехом я, поздравив,
Устремил свой шаг,
Его в обход, того столь дорого места
Для меня теперь чеканя,
Не взяв в расчет лишь,
Что толпа зевак,
Его конечно не узнав, и не иначе
Уж на ноги нашего Есеню подняла.
Воистину был полон мой народ добра,
Терпеть таких ведь простофилей,
На свете не смогла иная бы страна,
Видать того мне был намек,
Господь, наш милосердный Бог,
что завещал ему еще не раз подняться,
Ну а пока мучениями Есения тут наслаждаться,
От искушения я устоять не мог.
Но спутник бывший весь в бреду,
Не мог уж разглядеть куда иду…
Добравшись до дворца Петрарки.
На перекур остановился я,
Решив сначала тут привал раскинуть,
Но оставаться долго страх не дал,
А то еще за новый бы майдан был принят,
И показали бы как пикетировать тут против короля.
Но все же зная нашего царя,
Я до последнего пред входом сомневался,
Но джентельмена местных два,
Что позади меня внезапно появились,
Меня под руки подхватив,
В Петрарки залы быстро устремились.
Внезапного такого оборота я не ожидал,
Хотя я сам его удачно испытал,
На незадачливых субъектах,
Но чтобы скрыть мятежный свой порыв,
Сознание для вида потерял,
Я чтобы с этими двумя,
разделаться тут также ловко.
Не знают ведь ребята эти, что за волка,
Поймали в сети незадачливо они.
Пролеты миновали, этажи,
Я узнавал родные стены,
Мне даже запахи тут были все родны,
И знал прекрасно, где найдем развязку,
Недалеко уже заветный кабинет на пятом был.
По лестнице меня таща уже бессильно,
Без сил уж даже это скрыть,
Я измотал их сильно, сильно,
Они решили тут перекурить,
И стоило лишь одному отвлечься,
Как в ногу он удар ботинка пропустил,
Обратно по карьерной лестнице в дворце Петрарки,
С огромным воплем покатил,
Второй не поняв, что случилось,
На помощь соколлеге поспешил,
Меня на пол,
Несильно аккуратно положил.
Но мне оно и надо было,
Я помнил в здании секретный ход,
Которым бунтовал, когда народ,
Уж не один из царедворцев спасся бегством.
И так, я скрылся в местную обитель,
Давала расслабление что,
Хоть честен ты, а хоть грабитель,
Паясничать не стану — в туалет.
Открыл окно, я чтобы спутать след,
Услышав шорох спрятался в кабинку,
Учуяв, в воздухе едва легчайших звуков колебание,
Центрально-украинский диалект звучал,
И приближался к храму моему спасения,
Носителя задолго предварял.
«Ты окружен, и шансов нет!
Явись перед царем,
Повелеваю как гарант,
Не то клеймю огнем!
Есть дело важное к тебе,
Что отразиться на судьбе,
Страны и даже сотен и других народов,
Коль не чужда тебе чловечская природа,
Тебя я заклинаю, выходи!
Прекрасно знаем оба мы,
Плевать тебе на жизнь народа,
Но дело есть к тебе такого специфического рода,
Какого в жизни полной приключений и не слышал ты!»
А продолжение вас ждет,
Когда поддержит автора народ,
Иль в случае коль он напьется сильно,
И Муза из Ростова вновь прийдет!
Неизвестный студент, кому интересно живу в Одессе, пиво приглашаю патриотов попить вместе