Картина Василия Шульженко «Завтрак на траве».
Повелось у нас, ясное дело марш, вложить рубль, чтобы завтра взять два. Меньше взять нельзя. Засмеют, облают, заберут. А так, чтобы вложить рубль, а завтра взять пятачок, а через год – ещё пятачок?
— Пятачок?
— Да!
— Через год?
— Конечно, как все Ротшильды!
— Да я тебя! Ишь, какой мерзкий на слово выискался. Не пускать его больше. Прожектёр!
Да, наше дело — хапнуть и в кустах отсидеться. Вот и давят хапнутое, как тюбик, пока не треснет.
Кто-то сказал, что надо делиться. И пошло тут, и поехало, и наехало! Дербанят всё до сих пор, пока совсем не растащат по частям.
А если части унести невозможно?
Тогда надо довести эти самые части до разрушения, как египетские пирамиды, чтобы даже потомки ум к разуму не могли приложить про нашу жизнь задрипанную.
— Кто это там на моей травке расселся? Гони их в шею!
— Нельзя, Сеня, это – хозяева!
— Какие такие хозяева? А я – кто?
— В Конституции – они.
— Да уж, ядрён батон! Дать им что-нибудь, чтобы что-то с собой сделали!
— Они и сами уже постарались взять. Остаётся только подождать малость
— Не дождусь я! Гони! Беженцев ближневосточных поселим. Они не пьют, работают и приплод хороший дают.
— Не получится, Сеня. Они сильно справедливость любят. Взорвут тебя, а то и покалечат насмерть.
— Что же делать?
— Ты не первым такой вопрос задаёшь. Ещё Чернышевский над такими загадками мучился.
— Кто такой? Почему не знаю.
— Зачем знать, если наше дело — трясти.
Только трясти больше нечего. Остаётся рядышком на травку присесть. Может, пройдёт рядом кто-то добрый, ласковый, знающий и при деньгах.
Что-то многого захотелось сразу. Такого на Свете не бывает.
— Уехать, что ли?
— А и взаправду, скатертью вам самобранкой дорожку выстелем до самого Парижа! Или на воды наведайтесь. Мало ли?
Картина Василия Шульженко «На вокзале».