Мы жили в маленьком посёлке, затерянном в бескрайней сибирской тайге возле строящейся электростанции. «Культурные» развлечения напрочь отсутствовали, и мы развлекались, как умели.
Когда мне исполнилось семь, взрослые пацаны впервые взяли меня на, так называемый, тёплый канал. Меня буквально распирало от гордости.
Вода в нём действительно было очень тёплой – градусов двадцать семь, так как сбрасывалась с действующего блока электростанции. Течение было стремительным, как на горной речке, но гораздо теплее и можно было выйти на берег без привычной синевы и пупырышек на коже.
Нас с восьмилетним Юриком, оставили купаться на мелководье у берега, строго наказав не заходить глубже пояса, а сами отошли чуть в сторону и закинули удочки.
Не знаю уж как, но Юрик сумел уболтать меня нырнуть на месте с головой, показав пример. Вынырнув, я с ужасом обнаружил, что твёрдое дно под ногами исчезло – сильное течение буквально сняло меня с отмели.
Стремительное течение быстро несло меня в двух-трёх метрах от берега, на котором застыли как истуканы взрослые рыбаки с удочками. Я отчаянно барахтался, борясь за жизнь и постепенно теряя силы.
О, как я жаждал тогда, чтобы хоть один из этих больших дядей прыгнул в воду и спас меня! Но они лишь напряжённо следили за моей головой-поплавком, который всё реже появлялся над водой, чтобы глотнуть спасительного воздуха. В отчаянии я даже пытался ухватиться за леску их удочек, но они как статисты в немом кино беззвучно проносились мимо.
Когда я уже готов был скрыться под водой навсегда, меня догнал самый взрослый и сильный пацан – десятилетний Сашка. Он смело нырнул в воду, но и сам оказался в беде. В слепом отчаянии я мёртвой хваткой уцепился за него руками и ногами, мешая ему выгрести к берегу.
Мы уже оба начали глотать воду, когда нас, наконец, догнали по берегу остальные мальчишки.
Я не помню, как этим четверым девятилетним пацанам удалось дотащить нашу парочку до берега. Память сохранила только Юрика, который, стоя в воде выше колена, упорно тянул всю нашу «скульптурную группу» на мелководье.
Потом мы, обессиленные и потрясённые, долго лежали на песке, выплёвывая воду и лениво выясняя, кто виноват.