Жара расплющила по броне, солнце нещадно палит в зените в середине дня. Сижу пятой точкой на чёрной от времени и грязи солдатской подушке, иначе можно получить ожёг. Её мне милостиво предоставил, водила БТР-60ПБ Лёха, родом из Новосибирска. Стараюсь не касаться голыми руками раскалённого люка крыши десантного отделения и башни с задранным вверх пулемётом КПВТ.
Впереди, не далее трёхсот метров в лучах беспощадного светила сверкает море, искрит и переливается в мареве голубым перламутром. Каспий в районе Бендована в хорошую погоду необычайно красив. Ни дуновения, хотя бы слабенький ветерок, жара. Слева гряда невысоких скалистых гор, обильно покрытая смесью глины и песка, прямо за ней в Каспий впадает Кура. Справа и сзади до горизонта полупустыня, покрытая редким невысоким кустарником и пожухлой жёлтой травой. Вдалеке видны несколько светло-серых мини-вулканов из которых изредка бьют фонтанчики пара и термальных вод или клубится дымок сернистых газов. И запах нефти, он с момента моего прилёта в Баку, везде.
Мы только что вернулись с очередной тренировки на «замачивание». Полк в ходе окружных учений, скоро должен десантироваться на морское побережье с борта БДК (десантный корабль). После удачных этапов боевой стрельбы, и горного на Карайдаге, нам ещё предстоит совершить марш в Каспийск на погрузку, затем высадка и наконец, домой в Перикишкюль. Я на стажировке в первой академии в должности заместителя командира мотострелкового полка, воинское звание — капитан.
Ещё есть минут 5-10 отдохнуть, пока не подтянется второй батальон с которым я прибыл в полевой лагерь. Всё же за полторы недели все здорово вымотались.
Лёха снизу кричит мне – Командир, но я и сам вижу, справа в мою сторону летит, оставляя за собой облако пыли командно-штабная машина командира полка. Он майор, в полку недавно, как я уже успел узнать в любимчиках у командующего армией. У нас сложились хорошие отношения, особенно после того, как 2 дня тому назад, получив приказ, сам за рычагами головного Т-62 привёл танковый батальон полка к лагерю коротким маршрутом и первым прошёл мост. Казался тот не внушающим доверия, на карте была обозначена максимальная нагрузка в 40 тонн, но мост был стар, никогда, по-видимому, не ремонтировался. Было боязно, но идти назад, в обход значило опоздать, опозориться. Тем более, я как военный инженер знал, что в паспортах и ТТХ/ТТД (тактико-технические характеристики и данные) на нагрузки в СССР всегда указывались заниженные показатели где-то раза в полтора. Но за мной более 30 дорогих машин, жизнь и здоровье людей. С другой стороны лозунг – учиться военному делу настоящим образом! Накоротке посовещавшись с комбатом, тот был такой же сорвиголова, я принял решение идти на мост, но первые 5 танков поведут офицеры. В общем к прибытию основной колонны полка, вся техника батальона уже стояла в полевом парке боевых машин.
Подъехал Николай, тоже сам за баранкой БТР-60ПУМ, резко затормозил в метре от меня, отчего казалось тяжёлая машина сейчас встанет на дыбы. Вылез на броню в облаке пыли и весело крикнул мне приглашая – Пошли. Для верности помахал рукой, спрыгнул с БТРа и пошёл в сторону грибка лагерного наряда. Я сначала подумал, что-то случилось и пристроился следом, стряхнув с себя полудрёму и расслабуху.
Так мы прошли молча весь боковой периметр лагеря и через сотню метров начали подниматься на гору. Признаюсь я был заинтригован, тем паче услышав от него – Хочу тебе кое-что показать. В сапогах аж хлюпала вода от пота, подниматься было тяжело, но всё же было некое подобие тропы. Кто-то до нас здесь уже поднимался и не раз. Совершенно мокрый, наконец я уткнулся в спину комполка и встал на уступок скалы справа от Николая. Тот приложил палец к губам, показывая, чтобы я вёл себя тише. На этой полоске более менее ровной поверхности с трудом могли уместиться двое. Руками мы держались за острый край скалы нависшей над землёй на высоте метров 50-60. Подтянувшись на носках, стало видно, что там за камнями слева от нас.
Взору открылся замечательный вид на небольшую бухточку, с трёх сторон окружённую крутыми скалами. Ниже нас метрах в 5-6 в скале образовалась каменная ниша около 4-5 метров в диаметре и на взгляд не определить, но представляется мне, не менее метра-полутора глубиной. Она вся, с горкой была заполнена копошащимся и шипящим клубком змей. Их были тысячи, трущихся друг об друга в хлопьях выделений — пены серого белёсого цвета. Скользящих и в стороны и вниз, выползающих из глубины. Кожа тёмно-серая с едва различимым узором, здесь на солнце в слизи сделалась почти чёрной и блестела, переливалась незатейливыми симметричными ромбами. Шипение было хорошо слышно вблизи, ещё присутствовала неприятная вонь, вызвавшая сразу позывы рвоты. Я еле сдержал себя. Странно, но я не увидел ни одной гюрзы, ползущей к воде или наоборот к нише наверх. Зрелище этих переплетённых тел было жуткое, одновременно завораживающее. Видимо глубинные страхи, заложенные в человека на генном уровне, всплыли в сознании. С другой стороны, мозг с трудом переваривал эту мерзкую картину змеиной свадьбы с таким количеством особей.
Гюрза не похожа на других змей, это смелое, злобное пресмыкающееся, с толстым сильным коротким телом. Если Вы встретите эту гадюку на тропе, почти на 100% уверен, она не уступит Вам дорогу.
Я на всю жизнь запомнил эту картину, явление это чрезвычайно редкое, неординарное и мне глубоко неприятное. Может кому-то и нравятся гады, я этого не понимаю. Не даром в Библии ему – Змию отводится столь презренная роль искусителя душ.
Мы спустились со скалы и вернулись в лагерь, но я ещё долго не мог прийти в себя, вспоминая увиденное. Но затем жара и продолжение тренировки сделали своё дело и успокоили нервы. Так, что по окончании полевых занятий, вместе с офицерами полка пошёл купаться в Каспии, который в это время, ближе к вечеру был полон других змей, водяных. Они проведя день в его солёных водах возвращались ночевать на берег. И было их так много, что изредка барахтаясь в волнах с ними нечаянно соприкасалось прожаренное тело. Но боязни не было, она притупилась. Много позже я узнал, что Бендован на тот период являлся крупнейшим змеиным заповедником Союза.
С Николаем после той стажировки мы больше не встречались, время стёрло из памяти всё, даже его фамилию. Да и имя помню только потому, что показал мне тогда змеиную свадьбу.