Цветы.
Когда ночью не спится, и неясная тревога сжимает сердце, я пытаюсь представить не морские волны, не невероятной красоты закаты в пустыне, не бескрайнее море тайги. Нет. Я вызываю в памяти склон оврага, заросший орешником, под которым весной расцветала масса голубых подснежников сцилла. Их было так много, что казалось: небо и земля поменялись местами. От этого кружилась голова. И ещё от их запаха, напоминающего запах талого снега. Я вообще люблю цветы. И мне их часто дарили разные люди и по разным поводам. Конечно, многое уже забылось, кроме, пожалуй, нескольких случаев.
Мне 14 лет. Я сижу поздно вечером рядом с полуоткрытым окном. Читаю. И вдруг что—то стукнуло и зашуршало. Я испуганно вскочила и увидела, что в раскрытое окно протискивается огромный букет цветущего жасмина. Это было какое—то чудо! Я выглянула в окно, и увидела удаляющуюся спину моего верного школьного друга Венечки. Наша дружба заслуживает отдельного рассказа, а пока вернусь к теме цветов.
Первый курс института. Мне едва исполнилось 16 лет (самая «маленькая» в институте). Сентябрь начался не с занятий в аудиториях, а на колхозных полях (обязательные сельхоз работы). К тому же я оказалась там почему—то не со своей, а с чужой группой студентов. Было очень холодно и в физическом, и в эмоциональном плане. Отработав, мы в октябре возвращались в город, чтоб, наконец, приступить к занятиям. На полустанке ждали прибытия своего поезда. День был какой—то мрачный: сырой и холодный. Наши ребята ушли в ближайший лесок. А когда вернулись, один из мальчиков, имени которого я даже не знала, протянул мне огненную веточку клёна. Безумно красивую.
«Тёмная туч завеса.
Холодный мокрый вокзал.
Ты веточку клёна принёс из леса.
«Это тебе» сказал.
***
Салют уходящему лету,
Багряный сполох огня.
Я не забуду веточку эту:
Она согрела меня».
Эти стихи были написаны мной «под настроение». Ещё мне запомнился случай в санатории в Крыму. Я спала на берегу моря в летнем павильоне. Надвигалась гроза. Почти все ушли наверх, в корпус санатория. Осталось только несколько смельчаков. Эту ночь я никогда не забуду, и описала свой священный ужас перед природной стихией в рассказе «ночная гроза». Это была ночь накануне моего Дня рождения 19 июля. Утром я получила первый подарок: свой белый босоножек на гальке пляжа. Его вчера вечером взбесившиеся волны сорвали с моей ноги, когда я подошла близко к воде. Я думала, что никогда его больше не увижу, но сегодня море милостиво вернуло его мне. Для полного счастья не хватало только букета красных гладиолусов, которые мне всю жизнь дарят в этот день. Но я была так далеко от дома… И как же я удивилась, когда, вернувшись в палату, увидела на подушке своей кровати красные гладиолусы! Я, конечно, догадалась, кто мог их принести: мой странный неотступный поклонник, от которого я буквально пряталась, т.к. боялась его.
Теперь я спала только в палате, правда, на открытой веранде. Однажды поздно вечером я уже засыпала под мерный шелест дождя. Соседки по палате о чём—то беседовали, я лежала молча. Затем подала какую—то реплику. И в тот же момент на моё лицо и грудь обрушилось что—то холодное и мокрое. Я вскочила и увидела, что вся моя кровать завалена охапкой цветущего олеандра. Было красиво, необычно, но я сразу вспомнила, что он ядовит и лихорадочно стала сбрасывать ветки с подушки и с себя. И вдруг услышала за низким барьером веранды: «Наконец — то, красавица, я узнал, где стоит твоя кровать, а то я уже весь мокрый», засмеялся и пошел прочь. Это был, конечно, Юрий, тот самый «воздыхатель». Мои соседки стали смеяться: «Ну, что Вы, Анна Федоровна, возмущаетесь? Радовались бы и гордились, что получили почти — что «миллион алых роз!». Но мне тогда было не до шуток.
Скоро мой очередной День рождения и я знаю, что дети мне привезут в подарок гладиолусы. Пусть даже не красные. И пусть даже не привезут. Но всё это было в моей жизни и, значит, всегда будет со мной.