Мы жили тогда в маленьком таёжном посёлке строителей на берегу красивой и полноводной горной реки Томь.
Играли в обычные мальчишеские игры – прятки, войну – причём всё оружие делали своими руками, догонялки, при этом особенно увлекательными были догонялки со сторожем на стройке.
Наше детство, задор и хорошее знание всех строящихся домов почти всегда помогали уходить от погони.
Отбежав на безопасное расстояние, мы показывали сторожу язык и фиги, а он грозился всыпать нам заряд соли из берданки.
В маленьком посёлке не была ни Дворца пионеров с кружками творчества юных дарований, ни даже небольшого Дома культуры. Нас обходили стороной гастроли не очень трезвых ВИА и ансамблей песни и пляски цыган из Заполярной филармонии. Короче, культурная жизнь замёрзла на уровне нуля.
Взрослым было легче – в гастрономе всегда был большой выбор напитков, как говорится, на любой каприз, а мы развлекали себя во дворе сами, как умели.
Но однажды, по случаю Первомая в посёлке организовали массовое гуляние – трудящихся организованно погрузили в бортовые грузовики и отвезли на берег Томи.
Возле самого пляжа работали лотки по продаже пива и газировки, бутербродов, мороженого и других сладостей по весьма низким ценам.
Играла музыка. Всё вместе взятое плюс отличная жаркая погода создали атмосферу настоящего праздника.
Но больше всего наше мальчишеское воображение поразила передвижная выставка произведений живописи, открывшаяся прямо под открытым небом на пляже. Хозяева картин – молодые и крепкие ребята — расположились рядом на гальке, не желая упустить счастливую возможность позагорать в это время года.
Похоже, выставка была тематической. Так, самому старшему из нашей дружной компании — длинному Пискле, которого уже приняли в пионеры, всех больше понравилась экспозиция портретов классиков марксизма-ленинизма. Особенно внимательно он рассматривал портреты колоритного бородатого Маркса. Надо отдать должное художникам – портреты были разными по манере исполнения. В каждом чувствовалась неповторимая индивидуальность художника.
Возможно, Пискля был просто самым идейно-грамотным из нас. У остальных ребят мнения разошлись. Рыжий и конопатый Смура, мать которого постоянно лежала на сохранении, и отцу приходилось приводить разных девушек с распущенными волосами, чтобы отдохнуть от дежурной яичницы, ходил вдоль пляжа, изучая русалок.
Я и сам неплохо рисовал, потому сразу выбрал орлов, которые так гармонировали с окружающим пейзажем. Гордые, сильные и свободолюбивые птицы отлично смотрелись под высоким весенним небом на берегу быстрой, но прохладной Томи, несущейся по огромным булыжникам на дне. Довершали композицию крутые голубоватые горы Горной Шории, густо поросшие кедрачом.
Шустрый Васька Карась – большой любитель ножей, который запросто обыгрывал весь двор «в ножички», любовался кинжалами. Причём их изображения тоже сильно отличались. Разнообразные наборные рукоятки кинжалов притягивали белобрысого паренька как магнит. Единственное, что смущало – обвивающие их змеи, а змей Вася не любил и побаивался, как и все пацаны.
Постепенно мы начали громко обсуждать достоинства картин. Каждый шумно расхваливал и тыкал пальцем в полюбившееся произведение.
Неожиданно к нашему оживлённому спору присоединились и сами хозяева картин. Они жестикулировали очень выразительно, спор становился всё жарче. Но кричали они на непонятном для нас языке – не наши люди, решили мы.
Нам стало скучно слушать их, и мы пошли купаться. А через день выставку закрыли, и жизнь потекла своим обычным малокультурным порядком.
И только в августе на День строителя пронёсся радостный слух, что приезжает вторая выставка передвижников.