Когда я была ещё девчонкой, лет семи, восьми, очень любила гостить у своего родного дядьки, в соседнем селе. Может потому, что у родителей моих нас было семь детей и мне как старшей доставалось не сладко. Абсолютно вся ответственность, лежала на моих детских плечах и если что было не так, отец не церемонился с наказанием. У дядьки же детей было четверо. Старшие сыновья, младшая дочка, была моей ровесницей. Так как она была любимицей своего отца, то всегда качала права и не редко братья поколачивали её за это. Я же с ними очень была дружна, любили они меня безумно и поэтому просили своего отца, чтобы он уговорил моего, отпустить меня к ним на летних каникулах, ну хотя бы на недельку. Ссылаясь на то, что якобы их сестре очень скучно с ними, они легко манипулировали своим отцом. Я же думаю, что они как старшие по возрасту, догадывались, как мне нелегко и, делали мне ну прямо королевский подарок, приглашая к себе в гости. Они старались всегда угостить меня чем ни будь вкусненьким , делали игрушки мне, дарили книги, зная , что для меня это самый лучший подарок. Я же в свою очередь отплачивала им за это, своей детской любовью и тем, что пасла в их очередь индеек, которых у них было целое стадо. Пятьдесят, шестьдесят голов для девочки моего возраста, это было просто огромное стадо. Село, где они жили, расположено в глубокой низине. С одной стороны села располагались колхозные поля, с сель хоз культурами, с другой возвышались отвесные горы, мелового происхождения, поросшие степной травой. Поля обычно засевались подсолнечником. На этом поле, чуть на возвышенности, стояла ветряная мельница, на которой мы просто обожали кататься, если конечно же, отсутствовал сторож. Мельницу охранял дедка Ефрем, добродушный и покладистый старичок. Если бы не его страх за нас, он бы и слова не сказал. Но у него, очень давно, с этого самого ветряка, упала маленькая дочка, разбившись на смерть. С той самой поры не было добросовестней охраны. Но мы, дети, не понимая всей серьёзности нашей затеи, под любым предлогом старались найти момент, чтобы взлететь к облакам. Мы дико визжали от страха, но повторяли снова и снова это безумие. А после увиденного фильма « Свадьба в Малиновке,» где влюбленные тоже катались на такой же мельнице, мы чувствовали себя прямо киношными героями. И ни какой сторож не мог уследить за нами. Накатавшись, если удавалось, мы приступали к своим прямым обязанностям, а именно, к пастьбе индеек. Эти красивые, но по своему, строгие птицы, очень не любят, если их начинаешь дразнить. Ещё больше они свирепеют, если видят, что ни будь красного цвета. Ну а уж если тебе удалось раздразнить индюка, то мало ни кому не покажется. Довольно таки крепкий клюв и, вдобавок, сильные и мощные крылья, заставляют поджимать хвост даже псов и, не слабых. В остальном же, это мирная птица. Очень, подвижная, может пройти за день несколько километров, если ищет насекомых в степи. Также любит семечки подсолнечника и отлично на них жиреет к осени. Хоть мы и были детьми, но уже могли хитрить. Зная, что индейки обожают семечки, мы запускали их в подсолнечник, если конечно же были уверены на сто процентов, что рядом нет сторожа. Иначе могли бы остаться без индеек, сторож загонял птицу нарушивших хозяев, на колхозный двор. И тогда прости, прощай и новые ботинки к школе, и костюм, да и отец накажет по первое число. Мы очень строго следили, чтоб не случилось такого казуса. Ну а если уж получалось пустить птицу в подсолнечник, то это надо было видеть своими глазами. А так можно и не поверить. До чего же умная птица, эти индюки? И почему про них ходит такая нелепая присказка, как, то: Индюк думал, думал, да и в суп попал. Якобы он, тугодум. Ничего подобного. Этот красавец, такой джентльмен, что людям у него поучиться. Заходят они скопом в подсолнечник и начинают искать всяких насекомых. Все заняты этим. Вдруг индюк начинает своеобразно, кричать и, все индейки кидаются к нему. Он же при виде их, подпрыгивает, хватает шляпку подсолнуха и наклонив, держит её до тех пор, пока его подруги чисто оберут все семечки. Видно, как ему это, нелегко, даётся. Все его наросты наливаются кровью, но он опять, раз за разом проделывает этот трюк. Ну разве это не поступок? Когда все наелись, он подпрыгивая, раз за разом теперь уже клюёт сам . Когда все насытились, мы гоним их домой. Дома они отдыхают, где ни будь в тенёчке, распластавшись, и обсыпая себя пылью, от паразитов. Как только спадёт полуденный зной, мы гоним их теперь уже в степь. Там они ловят всякую живность, в виде кузнечиков, всяких букашек, ящериц. Но есть у них ещё лакомство, которое мы совсем не прочь, отобрать у них и, делаем это без зазрения совести. Пригнав стадо на место, мы смотрим внимательно за ними. Вот главный индюк стада, начинает звать к себе всех остальных, распустив хвост веером и надув свои наросты. Мы, что есть духу, бежим туда и о, счастье. Перед нами поляна просто усыпана крупными ягодами земляники. Мы собираем этот божественный дар лета и снова смотрим на своего проводника. Ягод хватало всем, и нам, и умной птице. Мы объедались просто, если, год выдавался урожайным, на это замечательное лакомство. Я заряжалась бодростью до следующего лета, если удавалось опять, приехать мне к моим родным. Тогда, в далёком детстве мы и не понимали, какое счастье мы имели просто так, гоняя на выпас обыкновенных, казалось бы индюков.
