Бумеранг.
Полное ведро воды оттягивало руку. Было очень жарко, вокруг роились оводы, которых я очень боюсь из—за аллергии к укусам насекомых. Хотелось есть и пить. Я шла и думала: « Вот дожили с этой перестройкой: я, врач высшей категории, кандидат медицинских наук тащу ведро воды по бесконечному полю к своему недавно приобретённому огородику, где я посадила овощи, чтоб как—то выжить. Зарплату нам не платили уже несколько месяцев. У нас, медработников знаменитого когда—то всесоюзного туберкулёзного санатория не было ни денег, ни продуктов, ни сил.
Землю под огороды выделили нам на заброшенном колхозном поле, заросшем пыреем. Лопата эту землю не брала. Приехал трактор, вывернул пласты земли корнями вверх и уехал. Каждый неподъёмный кусок этого пласта надо было долго трясти, чтоб с него осыпалась земля. Потом сложить спрессованную массу корней в штабеля вдоль межи. Работа была непривычная и физически трудная. Но, как говорила когда— то моя мама: «Глаза боятся, а руки делают». Землю подготовила, кое —что посадила. Правда, меня сразу предупредили, что вряд ли что—нибудь вырастет, т.к. воды для полива поблизости нет.
Но, кто ищет, тот всегда найдёт! Сначала за лесочком я нашла огромную, заполненную водой яму, в которую надо было спускаться по отвесному глиняному склону, чтоб зачерпнуть ведро воды. Мне было очень страшно, ведь я понимала, что если я поскользнусь и упаду в эту чёрную бездонную яму, выбраться я уже не смогу, т.к. её края были отвесные. И не было ни деревца, ни кустика, за которые можно было бы зацепиться. И вокруг никого. Только лес и поле. Поколебавшись, я всё же рискнула спуститься. А вот выбраться обратно с ведром оказалось почти невыполнимой задачей. Я подумала, что если я сейчас утону, никто никогда об этом не узнает.
Пришлось часть воды осторожно вылить, кое — как выкарабкалась наверх. И пошла к своему далёкому огороду. Целый рой разъярённых оводов преследовал меня километра два. Еле отбилась. Нет, эта вода досталась мне слишком дорогой ценой. Сюда ходить я больше не должна. Это опасно. Надо искать выход. В результате поисков в кустах я обнаружила очень мелкий ручеёк, который кто—то перегородил и углубил.
Мысленно поблагодарив неизвестного доброго человека, я набрала полное ведро, и, предвкушая, как сейчас, наконец, вдоволь напою свою рассаду, пошла по меже к моему далёкому огороду. Навстречу мне шёл крупный мужчина, лицо его было красное от злости. Я недавно переехала в этот посёлок, поэтому мало кого знала. Свернуть мне было некуда, поэтому пришлось идти вперёд. Поравнявшись со мной, незнакомец вдруг резко остановился, схватил за дужку моё ведро и со словами : «Это мой ручей!», вырвал из моих рук ведро, наклонил его и медленно вылил воду из него прямо мне под ноги. Я остолбенела. Со мной никто и никогда так не поступал, меня всегда уважали и как врача, и человека. Я молча подняла ведро и пошла дальше. Потом я узнала, что человек так грубо и бесцеремонно поступивший со мной на меже муж нашего педиатра, которого все уважали за доброту, профессионализм и готовность придти на помощь к заболевшему ребёнку по первому зову.
К слову сказать, свои овощи я всё же вырастила (не зря говорят, что новичкам везёт). Я всё переживала, как же я дотащу до дома то, что с таким трудом вырастила, ведь помощников и транспорта у меня не было. А тут ещё нога разболелась. Когда я всё же пришла за урожаем, то увидела только столбики от срезанных кем-то вилков капусты и следы колёс велосипеда. Когда я рассказала об этом на работе, моя коллега сказала: «Я знаю, кто это сделал, здесь, в посёлке, все на виду. Хотите, скажу, кто?»
—Пожалуйста, не надо, — попросила я,— мне будет неприятен этот человек. А так я буду радоваться, что вырастила (впервые!) такую капусту, на которую кто- то позарился.
Прошло время. Жизнь постепенно наладилась. Однажды ко мне обратилась медсестра с просьбой расшифровать электрокардиограмму больного из посёлка. Дело в том, что хотя я работала в больнице, ко мне обращались и жители посёлка, т.к. таких специалистов больше не было. Я никому не отказывала в помощи. Поэтому очень удивилась, что больной обратился не сам, а через посредников. «Он сказал, что ему почему то стыдно» —ответила мне медсестра. Я посмотрела на фамилию больного. Им оказался мой давний обидчик. Как человек, я помню зло, причинённое мне, а как врач…Что тут скажешь: для меня всегда чувство долга было превыше всего. Заключение я написала, только пожалела, что он не обратился лично. Как бы он в глаза мне смотрел?
Когда я решила поменять оконную раму на стеклопакет, соседка попросила не выбрасывать старую раму, т.к. её, мол, с удовольствием заберёт знакомый. Да, пожалуйста, мне не жалко! И надо же такому случиться, что за рамой пришел тот самый «человек с межи». Он меня тоже узнал, смутился и произнёс: «Простите меня за тот случай, я его помню».
—Я тоже не забыла, но прощаю,— ответила я. Через несколько дней раздался звонок в дверь. На пороге стоял мой бывший обидчик.
—Это Вам,—протянул он мне полное ведро картошки. — Своя. Хорошая.
Так эта история получила завершение.