Полковник Гринько гостеприимно поднялся из кресла, завидев меня. Крепко пожал руку и одарил самой доброй, отеческой улыбкой, на которую был способен.
Не меняется старик – подумал я, глядя на его серебристо-белые от седины короткие волосы и впалые щёки. Но в живых голубых глазках всё тот же озорной огонёк.
Новое дело хочет подсунуть – понял я.
— Не дело, дорогой ты мой Сан Саныч, а маленькое дельце, — как всегда прочитал мои мысли Анатолий Петрович. – Просто подарок для опера – обычная бытовуха.
— Мокруха-бытовуха, — проворчал я. – У меня и так четыре дела в работе.
— Вот и прекрасно! Пять – счастливое число. — А мокруха только наполняет нашу жизнь глубоким внутренним содержанием, — пошутил полковник.
-Да-да, по самую рукоятку ножа наполняет – глубоко.
— Не бурчи, Саня! Дело проще простого. Муж пришёл домой в неурочное время и застал жену с любовником. Схватил бабушкин подсвечник, поломал немного любовника, а жену один раз стукнул, но летально. Потом, испугавшись содеянного, вызвал скорую и полицию. Чистосердечное признание. Всё на месте – убийца, свидетель-пострадавший, орудие преступления, труп убиенной красавицы. Что ещё тебе нужно для полноты счастья?
— Мне как-то живые красотки больше нравятся, — грусть немного отпустила.
— Не ворчи! Оформишь дело за пару дней, и в суд. Сегодня результаты вскрытия обещали. Формальность. Всё и так ясно.
— Седов Юрка вскрывает? – толстяк-весельчак частенько раздражал меня своими хохмами и приколами. Но дамы наши от него млели.
— Он своё дело прекрасно знает! Не завидуй патологоанатому-поэту. Это тебя только одна жена любит. Ну и я, конечно, — тут же поправился он.
— Пижон он, — заулыбался я.
— Чего лыбишься?
— Да, вспомнил, как мы в детстве пижонов били. Мы-то все в штопаном, перешитом после отцов ходили.
— А ведь утаил-таки факт нанесения тяжких телесных повреждений продвинутой молодёжи при приёме в органы.
— Лёгких повреждений. Да и по возрасту неподсудны были, — настроение совсем поднялось.
Дятлов – невысокий плотный мужчина около сорока — хмуро сел напротив, пряча свои большие, не очень инженерские руки. Не удивительно, что с одного удара.
— Я же признал всё чистосердечно. Что ещё? – в карих глазах только обида и боль.
— Зачем вы вернулись домой в обеденное время в день убийства?
— Ладно, — тяжко вздохнул подозреваемый. — Соседка Светка со второго пару недель назад донесла, что каждый день часа в два её какой-то хмырь к дому крутой тачке подвозит. А через часок уезжают. Не очень ей поверил, конечно.
— Почему?
— Она сама на меня глаз положила – думал, наговаривает.
— И что изменилось?
— На днях Ира пошла в ванную, а телефон забыла. Он вдруг забулькал. Смотрю СМС – Любимая, я так соскучился…
— Ну и?
— Отпросился на заводе на два часа и рванул домой. Но вы не думайте — я просто поговорить хотел с ними.
— И для этого взяли тяжёлый бронзовый подсвечник.
— Да, он меня обматерил и угрожал ещё, сволочь! Сам, наверно, под метр девяносто. Куда мне против него? Я просто выгнать хотел его из дома. Впрочем, сейчас уже всё равно. Ирочку не вернуть.
— Так не надо было любимую по виску-то бить.
— Не хотел я, поверьте. Она сама на меня напала – первой, — я посмотрел на глубокие царапины у него на шее.
— Сколько мне дадут?- почти равнодушно спросил Дятлов.
— Червонец, не меньше.
В это время дверь раскрылась и, как всегда, без стука, в кабинет впорхнул лейтенант Слава Коробкин – высокий, стройный, улыбчивый и, надо признать, смазливый парень. Всё свободное время договаривался по телефону с девушками о свиданиях. Донжуан!
— Результаты судмедэкспертизы, — он молча указал пальцем на три плюсика.
— Ого! Три креста!
— Надо срочно сообщить в больницу пострадавшему. Как его…
— Беркович Семён Ефимович — директор фирмы её, — неожиданно чётко доложил Дятлов.
— Откуда знаете?
— Приводила в гости как-то, знакомила. У Ирочки сифилис? Не верю!
— Результаты экспертизы. Не переживайте – вас тоже проверим. Когда вы последний раз изменяли жене?
— Да, как вы смеете! Мы сейчас выполняем важный правительственный заказ по импортозамещению. Днюем и ночуем на заводе.
Коробкин не смог удержать презрительную ухмылку.
Обвиняемого увели.
Так, перелом височной кости с проникновением осколка в мозг. Смерть наступила практически мгновенно. У Семёна Ефимовича перелом правой руки и двух рёбер.
— Давай в больничку, Славик, мигом. Попроси Берковича провериться – только поделикатнее — он, к тому же, и владелец фирмы.
— Деликатно я умею, — вновь ухмыльнулся Коробкин.
Пижон ты, парень – неодобрительно подумал я, но смолчал.
Результаты проверки всех сотрудников отдела, проведённого по приказу Берковича под угрозой увольнения, были неутешительны.
Кроме самого директора заразились, ещё четверо – от водителя до его зама.
— Вот сволочи! Всех уволю в связи с утратой доверия. По статье!- бушевал обманутый любовник. А всё этот дятел…
— Дятлов, — поправил я.
— На работе пропадает — занимается разработкой какого-то там двигателя по импортозамещению. Лучше бы жену свою почаще двигал! Вот его ребята и заместили самого, — захихикал он.
— Зря радуетесь, заместители. Скоро ваши нежные офисные попы превратятся в решето, а уколы такие болючие!
— Какая там радость! – потерянно махнул рукой директор. – Ленка моя на развод подала, хочет фирму делить.
— И нельзя никак отбиться?
— Куда там! Папуля у неё очень авторитетный — уроет во всех смыслах. А Дятлов как?
— Анализ отрицательный.
— Вот, блин, хитрован. Изменщицу-жену угробил, всех любовников в больничку отправил, а сам чистенький!
— Только срок ему светит нехилый.
— Да, влетел мужик конкретно. Даже жалко его немного – я бы развёлся и всё, — похоже, вполне искренне посочувствовал обманутый любовник.- Трудился бы на любимом заводе на благо родины.
— Его судьба в ваших руках. Вы ведь единственный свидетель. Скажете правду на суде, что угрожали ему дать по морде, и совсем другая статья.
Беркович – высокий, спортивный и импозантный мужчина лет тридцати пяти – впервые посмотрел на меня с каким-то обычным человеческим удивлением, даже немного растерянно.
— Хорошо. Посоветуюсь с юристом. Я сделал Ирину зав отделом полгода назад, но она хотела стать моим замом. Энергичная такая дама – мечтала о своём бизнесе,- разоткровенничался вдруг немногословный до того Беркович.
— А что же вы в своём роскошном кабинете с ней не встречались?
— Да, мебель мне новую сделали под заказ. Запах какой-то не выветрился. А у неё аллергия была — насморк, лицо краснело даже. Она меня просила поменять. А куда я её дену – за полцены продать? Я не Рокфеллер.
Дятлов был небритым и, вроде, даже неумытым. Похоже, совсем сломался мужик.
— Ну что, всё ещё мечтаете получить пятнашку за любимую женщину?
— В прошлый раз вы обещали червонец. Обидно, конечно, за эту лярву жизнь себе ломать.
— Фу, как грубо! А вы консерватор, Дятлов. В двадцать первом веке обычно говорят, – находилась в активном поиске путей сексуальной самореализации.
— И сильная половина отдела указала ей единственно верный путь, — мрачно пошутил обвиняемый.
— К глубокому разочарованию прекрасной половины, — поддержал я его чёрный юмор, без которого в нашей работе один путь – в психушку.
— Да, всё равно уже делу ничем не поможешь, — снова потух Дятлов.
— Помочь может только правда, чистая правда.
— Но я обо всём рассказал в показаниях. Как всё было.
— Есть нестыковки. Хотите узнать, как всё было на самом деле?
— Интересно.
— У вас неожиданно разрядился на работе телефон, который был вам крайне необходим для выполнения ответственного правительственного заказа. И вы решили съездить за зарядкой. Вы отпросились ровно на два часа. Я проверил – дорога до дома в один конец занимает примерно пятьдесят пять минут. Не менее. То есть у вас оставалось только минут пять, для того чтобы зайти и взять зарядку. Начальник цеха показал, что вы ни разу не опоздали на работу ни на минуту за все годы. Если бы планировали убийство двух человек, наверняка отпросились бы часа на три.
Далее, войдя в комнату за зарядным устройством, вы неожиданно увидели, что здоровенный детина влез на вашу жену с целью совершения действий, не допустимых с морально-этической точки зрения. Вы сначала интеллигентно попросили постороннего мужчину покинуть квартиру. Он не только отказался, но и послал вас … и даже стал угрожать физической расправой. Находясь в состоянии аффекта, вы схватили бабушкин подсвечник и не очень сильно стукнули его по руке и рёбрам, побуждая покинуть тело вашей законной и любимой супруги.
Как только он сполз на пол, вы сразу прекратили все насильственные действия. Но неожиданно сами подверглись нападению со стороны вдруг рассвирепевшей жены. Она вцепилась вам в горло в области кадыка и попыталась лишить жизни путём удушения. Теряя сознание от асфиксии, вы, желая просто оттолкнуть её, забыли, что в руке находится тяжёлый бабушкин подсвечник. По нелепой случайности его острая кромка ударила по тонкой височной кости. Вы сразу вызвали скорую, но спасти любимую женщину не удалось.
Кстати, под её ногтями нашли ваш биоматериал. А после смертельного удара подсвечником она не смогла бы вас душить и нанести такие глубокие травмы.
— Поразительно! Но как вам удалось всё это узнать?
— Элементарно, Дятлов. Мы ещё на первом курсе проходили известный дедуктивный метод Холмса. Плюс прогресс криминалистики.
— А первые показания?
— Писали в состоянии сильнейшего душевного потрясения, вызванного внезапной смертью любимого человека. Немного оговорили себя, испытываю угрызения совести.
— А Светка? — вдруг вспомнил он с тревогой.
— Я с ней поговорю. Она же вас любит?
Дятлову дали два года принудительных работ за превышение необходимых пределов самообороны. Светка уехала за ним в Сарапул – на Урал.
Поздно вечером в квартире раздался звонок.
— Это майор Зотов? – раздался в трубке довольно знакомый голос. От сердца отлегло – не Гринько.
-Да, слушаю. Уже почти полночь, между прочим.
-Это Николай Дятлов.
— Вы в городе? В бегах? Немедленно явитесь в отделение полиции! Добровольно.
— Да нет, меня перевели отбывать срок по основному месту работы. Что-то не клеится у них с импортозамещением без меня. Но я сейчас по поручению Светланы.
— А что с ней?
— Всё в порядке. Сегодня утром родила мне пацана! Здоровый!
— Поздравляю! Рад, что у вас, наконец, наследник появился.
— Света просила… Короче, хочет, чтобы вы были у нас крёстным отцом.
— Ну, вы даёте, Дятлов! Ладно, дело святое. Только за пару дней предупредите. Служба.