Дача
Рассказ
Сидя в тенёчке навеса, что был пристроен к дачному домику, баба Вика смотрела на копошившегося в грядках с помидорами деда. Жаркое солнце и годы загнали сюда, на ветхую, как и она, скамеечку. Голову стянуло будто обручем, та шумела, словно пивной котёл: давление. Дед держится молодцом – повязал лысину платочком и с передышками собирает урожай в пластмассовое ведёрко. Положив одну руку на поясницу, начал разгибаться. Ещё не разогнувшись, второй рукой полез в карман за сигаретами. Вот курить не надо бы – кашляет, хрипит, но дурную привычку не бросает. И по-доброму доказывала, и ругалась – да разве же сговоришь его?!
Старушка перевела взгляд в угол навеса, где на спинке стульчика висела полинявшая бейсболка, а под стульчиком валялись шлёпки. Тут же на лавочке лежала небрежно брошенная футболка. Вещи внучки – шустрой щебетухи Леночки.
Да, и сама когда-то была молодой, подвижной, озорной девчонкой, чем, наверное, и приглянулась Лариону – молчаливому, упрямому, трудолюбивому молодцу. Чем ещё взяла? Может быть, тем, что, как и он, могла и любила работать. А может, тем, что, несмотря на весёлый нрав и задорный смех, понимала – в хозяйстве нужны мужские руки. Рук не было. Отец, подавшись на заработки в Казахстан, бросил мать с тремя девчушками. Говорят, нашёл себе там зазнобу. Что ж, сердцу не прикажешь… Мама загоревала, сникла и стала слепнуть. Хозяйство держалось на Вике – будучи самой старшей, уже с шестого класса выполняла тяжёлую взрослую работу.
Ухаживал Ларион незатейливо, даже грубовато, но ей нравилась эта резкость. Именно так, по разумению девушки, проявлялся мужской характер.
Свадьбу сыграли скромную.
И потекли будни совместной жизни, от зари до зари находилась неотложная работа, которая есть в хуторе круглогодично.
У Уткиных родилась вторая дочь, и перебрались в райцентр – небольшой городишко. Глава семейства устроился шофёром в горгаз, а Виктория работала бухгалтером в одной из строительных организаций. Вскоре муж попал в экспедицию – вахтовый метод (вот совпадение: тянули газопровод в Казахстане), привозил деньги, и принялись за строительство дачи. Радовались каждому выходному, каждому празднику, отдавая дни возведению двухэтажного домика и возделыванию земельного участка. На машинёшке-«копейке», приобретённой с рук, привозили на дачу девчушек, которые ковырялись в песке, пытались помогать взрослым, купались в речушке, что протекала на задворках огорода.
Отстроили домик, оградились металлическим узорчатым забором с красивой калиткой и воротами, где проявили выдумку молодые сварщики.
Незаметно и скоро выросли дочери. Для них дача так и осталась местом отдыха. Работали неохотно, больше загорали на горячем песочке, что растекался по берегу речушки, да лакомились клубникой с малиной. Нельзя сказать, что не сажали, не убирали картошку, лук или морковь… Но с ленцой, и вся работа походила на тянучку. Так и выросли равнодушными к земле.
Уже и внучки взрослыми стали. Одна живёт в Питере, вторая – в Волгограде. Тоже не тянутся к кормилице нашей. Почему так? Приучали же всех к труду, показывая, что и как надо делать. Да и сами вроде бы примером были. Ан нет… Услыхала однажды, как одна внучка говорила другой: «Не нужна мне эта дача и задаром. Вечно в грязи, как свинья…фу…противно…» Обидно стало до слёз, до всхлипа сердешного. « В грязи…» Да, не раз, не два поклониться надобно земельке, солёным потом полить – руки приложить, загрязнить да Бога помолить о благополучии – может, и уродится урожай-то… И повезут тогда к внучкам и детям сумки да ящики с яблоками, грушами, картошкой, моркошкой, баночки с закрученными салатами, компотами, вареньями да джемами. А как же? За труды и награда будет. Только вот трудиться с каждой весной тяжелее… И помощи ждать неоткуда… Всё реже приезжают гости. А коли приедут, то на день-два и опять улетают по делам своим…
И получается – действительно, никому не нужна их дача, прежний и теперешний труд.
А, может, поймут, что невозможно прожить без поклонов землице, без стараний, заботы, без ласки к ней. Бог даст – образумятся. Должна же во внучках заговорить крестьянская кровь… А?