ГЛАВА 19.
Слабенький огонёк масляного светильника затрепетал на внезапном сквозняке, и Мелькарту подумалось, что в его берлоге стало слишком холодно. Ему-то всё равно, но вот парень может замёрзнуть. Он пошарил рукой у постели, нащупал лохматую шкуру, что служила ему одеялом, и взглянул на притихшего любовника. Он уснул? Ещё бы, столько раз за эту долгую ночь он, Мелькарт, овладевал этим телом, что сам чуть не стёрся. Мужчина с нежностью погладил разметавшиеся чёрные волосы любовника, легонько поцеловал его обнажённую спину. Да, это и правда очень красивое тело, и ненасытное, жадное до ласки. Хорошо бы ещё как-нибудь испытать такое безумие, такое упоение, но так трудно выбрать время на что-то простое, человеческое! На его плечах лежит груз ответственности за жизнь всего их поселения, за битву с проклятыми наймитами Демиургов и, ни много, ни мало, задачка: спасти мир. Во как! Он криво усмехнулся. Спасибо тебе, Огненная Роза, за то, что ты так мастерски усложнил, а вернее, даже испоганил жизнь старины Мела! Что б ты сдох, кукла стервозная! Эх… И раньше-то было не просто, а теперь стало совсем тяжело. Ну а этот парень, что сейчас лежит рядом с ним, не создан для такой жизни, это уж точно. Среди «Воинов справедливости» ему нечего делать, и очень скоро они расстанутся. Жаль. Очень красивый, и очень сексуальный. Мелькарт на минутку зажмурился, и перед глазами его заструились видения: стройное, сильное тело изгибается в его руках, плавно поднимаясь и опускаясь в такт их горячему, резкому дыханию. Капельки пота блестят на груди, стекают тоненькой струйкой по желобку на животе, влажным глянцем покрывают бёдра его прекрасного любовника; губы молодого человека приоткрыты, словно для поцелуя, а колдовские фиалковые глаза укрылись в тени роскошных ресниц, и только отблеск звёздной эйфории сверкает в безудержной ночи. О, какая восхитительная ночь! Вот его искуситель поднял руки, запустил пальцы в свои длинные, чёрные волосы и отвёл их назад, открывая полностью своё точёное, пылающее страстью лицо. Сладкий стон наполняет тишину оттенками безудержного наслаждения, и он, Мелькарт, чувствует: уже скоро! Совсем скоро! О, как же это прекрасно! Да, уже почти… Он сжимает руками бедра любовника, стараясь поглубже насадить его на свой клинок, и чувствует, как пальцы его скользят по влажной коже. Ещё немного, милый, сейчас, да! И цветные вспышки в мозгу, словно сияние полярной ночи, полыхают так, что он теряется в них: нет уже ни жалкой лачуги, ни старых облезлых шкур на постели, ни самого поселения, ни даже этого убогого, гниющего мира – ничего и никого! Только он, великий вождь, самый великий из всех, и самый лучший в мире самец – таким он чувствует себя сейчас. Да, только он и этот восхитительный ангел в его объятиях – вот и всё. Больше никого нет, да им никто и не нужен. Ты самый лучший, Амит! И нет равных тебе, Амит Рафи! Усталый и услаждённый, Амит склоняется к нему, и губы их сливаются в счастливом поцелуе… «Это лучшее, что было в моей жизни!»
Амит вздрогнул, когда Мелькарт стал укрывать его шкурой какой-то безобразной зверюги. Он чувствовал себя очень усталым, опустошённым.
— Ох, Мел, что-то я совсем… Того… Сейчас, наверно, помру.
Он тяжело поднялся и сел, натягивая покрывало до самого подбородка. Мелькарт озабоченно взял его за плечо:
— Ну так ложись и отдыхай! Я ж понимаю: ты вроде как под вездеход попал; всё ж таки мужик я грубый и голодный…
Амит устало и невесело запротестовал:
— Нет – нет, не наговаривай на себя! Ты шикарный любовник, и мне было очень хорошо. И ты не получил бы больше того, что я сам пожелал тебе дать. – Он полуобернулся к Мелькарту. – Я завидую твоему мужчине. Со мной прежде никогда такого не было, это правда. Я ведь не шлюха, как ты выразился пару дней назад. Но у меня было много мужчин за эти годы, и почти никого я не помню. А вот тебя буду помнить всегда. – Он улыбнулся, но даже такой чёрствый чурбан, как Мелькарт, не смог бы не увидеть печали и подступающих слёз в его прекрасных глазах. Бахир обеспокоенно сел рядом и обнял Амита, и хотел что-то сказать, но тот коснулся пальцами его губ, словно накладывая печать молчания. И сам продолжил: — Да, буду помнить, и по-своему буду любить. Я не смог бы полюбить тебя так, как Таль, и не хочу занимать его место. Ты не сердись, но мне лучше сейчас уйти.
— Да куда же? Спятил, что ли? Сам же говоришь, что помираешь, и тут же копытами стучишь! И причём тут Таль? Чего ты вообще выдумал такое? Или всё-таки быка своего боишься? Так он ничего нам не сделает!
Амит грустно усмехнулся:
— Я тебе уже говорил: мы с ним не пара. Мы просто друзья. То есть нет, не просто друзья. Мы лучшие друзья. Мы настоящая семья. Но… – Горло его вдруг сдавили рыдания, и ему стало очень трудно дышать. Он осторожно, но настойчиво высвободился из объятий Мелькарта и встал с постели. На сердце у него было до невозможности муторно, и теперь, когда экстаз прошёл и жар любовной страсти стал остывать, он ощутил настоящее страдание. То есть он, конечно, знал что так будет, когда решился на эту авантюру и полез под одеяло бахира, но знать, что будет больно и ощущать боль – разные вещи. А теперь он получил то, что хотел, и пришло время расплаты. Ему безумно хотелось сейчас закричать, зарыдать в голос, лупить кулаками в стену, и снова и снова выть. И, что бы не обидеть человека, который и правда на краткий миг сделал его счастливым, он поспешил одеться и уйти. Но прежде чем переступить порог, он, уже одетый, вернулся к Мелькарту и сел ему на колени. Бахир был невозможно мрачен: он просто не понимал, что происходит. Вроде всё было так потрясающе и он думал, что этот красавец так же доволен и счастлив, как и он сам, а тут вот поди ж ты! Чуть не плачет, и сбегает… Он хотел было даже оскорбиться, разозлиться, но мелькнула мысль: вот и с Талем у него всегда такая же хреновня получается. Каждый раз после секса парень чуть не плачет и губы кусает, а потом они ругаются… Да что это с ними со всеми? Какого же ещё «болта» им надо?! Но Амит не дал ему по настоящему расстроиться и завестись во гневе. Он обвил шею любовника руками, прижался к нему всем телом и принялся ласкать его, целовать, нашёптывать какие-то приятные глупости. А когда мужчине снова померещились цветные облака, он нежно и любовно заговорил, при этом не переставая обнимать:
— Ты и правда самый – самый – самый лучший. И, если когда-нибудь захочешь повторить этот угар, я буду счастлив ублажить тебя. Но ты ведь не мой, и никогда моим не будешь. И я чувствую себя сейчас страшно виноватым перед Ашером. Нет – нет, не возражай! Ведь для меня ты – «самый – самый», а для него ты ВСЁ! Понимаешь? И я не хочу делать ему больно, тем более что и он… – Амит замялся, не зная, как выразиться. Он старательно скрывал, что на самом деле его милость – отставной Плектр, и давно уже прочитал в душах обоих воинов самое потаённое. Надо как–то подобрать такие слова, что бы этот балбес понял его без медиата. И вдруг ответ нашелся. Он скажет Мелькарту правду. Не всю, конечно; только часть правды, но этот мужчина сможет его понять. И он, глубоко вздохнув, неуверенно продолжил: — Два года назад я потерял дорогого мне человека. Самого дорогого: единственного! Он погиб, и я хотел умереть вместе с ним. Понимаешь? Но всё это время я жил только ради его памяти, да ещё потому, что нужен Лиору. А недавно я узнал, что тот, кого я оплакивал, на самом деле жив. И теперь я иду по его следу, и только это по-настоящему важно для меня. По крайней мере, сейчас. И пока я не найду его, пока не спасу, я не могу думать больше ни о ком и ни о чём. Но я очень хорошо знаю, как это: любить, жить ради кого-то, страдать. Я знаю, что Таль безумно любит тебя, и не могу вставать между вами. Понимаешь? – Он с беспокойством искал взгляд Мелькарта, но тот нахмурил брови и отвернулся, думая о чём-то своём. – Мы с тобой друг для друга – всего лишь два тела, два голода, два безумных вожделения. Но души в нашей близости нет и не будет. Потому что у меня есть моя цель, это и есть моя мечта и моё единственное желание. А у тебя есть Таль Ашер, хоть ты сейчас этого и не понимаешь.
Мелькарт неуверенно пробормотал:
— Да мы ведь с ним просто друзья! Ну спим иногда вместе, и он кое-что позволяет мне… Но вообще-то ничего серьёзного!
— Это ты так думаешь. – Амит с сожалением покачал головой. – А его ты спрашивал? Что он чувствует? Зачем вообще он увязался за тобой? Ведь ты же выполнил своё обещание и доставил его на родину, да? А он всё равно из дома сбежал, отправился из роскоши дворца с тобой в никуда, в нищету и опасность; может быть, даже на встречу погибели… Как думаешь, почему? Уж не ради приключений, правда?
Мелькарт не отвечал. Он никогда об этом раньше не думал. Ему нравился Таль. Очень нравился. Но признать это – значит поддаться слабости. Бойцы должны сражаться, а не цветочки собирать. И у настоящего мужчины нет времени на глупости типа «любовь». И есть братья по крови, есть братья по оружию, есть в конце концов любовники. Просто любовники! И ничего больше. «Ты уверен? Ты правда хочешь от своего мужчины именно этого?» Эти слова вдруг прозвучали в его голове так чётко и убедительно, что ему даже страшно стало. Он ещё не знал, что с этого момента он будет видеть и Таля, и их отношения в совсем другом свете, и его страстная, диковатая натура навсегда потеряет покой. Но пока он молча покорился грустной ласке самого потрясающего любовника, к которому он теперь всегда будет питать нежные чувства. А Амит, почувствовав его настроение, ещё раз поцеловал его и поднялся. Пора было уходить. Невидимая отрава, что убивала его в последние дни, была побеждена, но на его душе остался рубец, и он ожесточённо болел. Ему надо было поскорее освободиться от этой боли, иначе тоска всё-таки доконала бы его. и тут никто ему не поможет, даже этот сильный и ненасытный мужчина. Он ласково погладил голову Мелькарта:
— Я всегда буду твоим другом. Что бы дальше не случилось, в моём сердце неизменно найдётся место для тебя. Но сейчас я должен думать о том, что бы спасти того, кто так дорог мне.
Мелькарт с благодарностью сжал его руку и на мгновение удержал его пальцы в своих ладонях.
— Я ведь могу тебе помочь? Ты только скажи, и я всё для тебя сделаю!
Амит усмехнулся:
— Это очень весомое обещание. Ты же не знаешь, что я могу попросить!
— Знаю, что обязан тебе жизнью, и что самые лучшие мгновения я пережил с тобой. И я точно твой должник.
— Что ж, раз уж ты хочешь расплатиться…
— Нет! – Мелькарт решительно поднялся во весь рост и притянул Амита к себе. Плектр невольно залюбовался его мощным телом, мужественной статью и силой, исходившей от него. – «Ты – мне, я – тебе» — это не по мужски. Пусть барыги считаются, а настоящие люди дорожат честью и уважением. А ещё – теми, кого любят. А ты завоевал моё сердце, и я буду заботиться о тебе, даже если мы останемся просто друзьями.
— «Друзьями»… – Амит мягко улыбнулся ему и поцеловал в висок. – А две недели назад шлюшкой называл, выкидышем обезьяны. Голову оторвать обещал!
Мелькарт засмеялся и недоверчиво покачал головой:
— Правда? Это было так давно! Целая вечность прошла с той ночи, да откуда ж мне было знать, что ты такой славный?
— А как же мой друг? Он тоже славный?
Мужчина нахмурился:
— Твой друг чокнутый буйвол, варвар и мужлан.
— Прямо как ты!
— Ну да, я ж и сказал: он мне тоже нравится! И ты только не говори ему, но я и правда рад, что мы снова встретились!
… После ночи в караван–сарае они – Амит и Лиор – ещё сутки прятались в скальной пещере. Амит плохо себя чувствовал, да и буря мешала нормально передвигаться. Конечно, их вездеходу помехи не почём, но вот искать не известно кого да ещё неизвестно где – это задачка для нереально крутых, а они оба… Ну да, конечно, они очень крутые, но лучше было не искать новые неприятности на свои головы. И уж точно – не прямо сейчас. И вот так Лиор умничал, а Амит, который хотел сорваться в дорогу немедленно, только сердито морщился и ныл. Ему было скучно, они глупо тратили время, да и как они будут искать крашеных бандитов, если те захотят затаиться? Надо было сразу идти за ними! В общем, Лиору пришлось пообещать подкрасить ему второй глаз для симметрии, и Плектр чуть присмирел. Но, едва всполохи на небе поблекли, они погрузились, ещё два раза поругались и наконец отправились в путь. А вот куда он ведёт, этот самый путь, они не знали. Просто двинулись в ближайшее поселение, а потом – в ближайший город. Мучили свои печёнки, травясь мерзким самогоном в питейных заведениях, и в пьяной болтовне собутыльников по крупицам выведывали всё, что известно о повстанцах. Пил в основном Лиор, а Амит пытался читать мысли, но уж луче никогда не слышать того, что в головах у прожженных полудиких алкоголиков, да ещё когда такой холёный красавец рядом! Тьфу! Из шалманов они выбирались пошатываясь; один – от опьянения этой пакостью, другой – от усталости и тошнотворного отвращения. В общем, ничего толком не получалось, и они уезжали совершенно выжатые и злые. Хотя кое-что всё-таки удавалось выудить. И на базарах, и на постоялых дворах, и в шалманах – везде были люди, которые подрабатывали, помогая «Воинам справедливости». Этим крашеным бедовым парням нужны были припасы, нужна была информация, да и время от времени кто-то начинал искать дорогу к ним, отчаянно нуждаясь в помощи. Слухи, конечно, ходили, но всё какие-то неопределённые. Вроде вот тот лавочник знает друга того мужика, которому воины недавно помогли с… не важно, с чем. А вот у того живодёра вроде как недавно какие-то подозрительные типы опять всю ночь крутились… Ясно, что повстанцы бывают здесь. Но то ли очень уж ловко умеют скрываться, то ли редко появляются. Но совершенно не возможно предугадать, когда именно они заявятся. А ждать Амит не хотел. Он уже до смерти устал, ведь всю неделю они носились по округе как встрёпанные, и в голове его уже скопилось слишком много бесполезного мусора. После каждого «обследования» он выгружал всё это Лиору, а тот уже пытался разобраться с правдой – неправдой. Как бывалый военный, он скорее мог найти верное решение. И скоро они уже вычислили имя человека, который знал, как связаться с повстанцами.
Хозяин Бо-Бо лениво откинулся на кушетке и, прищурив и без того заплывшие глазки, хищно и голодно разглядывал гостя. Вах – вах — вах! Что за чудесное видение! Уж не морок ли это пустынного зноя? Ну откуда здесь вдруг появился такой красивый человек? Едва он откушал обед и прилёг под огромной пальмой, спасаясь от дневного пекла, так его дремоту вдруг побеспокоил слуга. Ленивый бахир с негодованием запустил в него туфлей и обрушил на его голову такие проклятия, что даже верблюды и козы забеспокоились, а остальные слуги опасливо попрятались. Но этот полуголый, почерневший от жары человечишка не уходил и что-то жалобно мямлил, и Бо-бо досадливо поморщился: ну что там ещё такое? Никого не звал, никого не ждал, а к нему всё лезут и лезут, и покоя нет даже здесь, среди песков! Дома не лучше: дверь на петлях не держится. Всем нужен Хозяин Бо-бо: большой и богатый человек! Он всё может, всех знает, все его уважают. Он может всё купить и всё продать, достать и свести с нужными людьми, всем помогает и деньги звенят у него в кошельке – будто соловьи поют! Как приятно слушать! Иногда, правда, приходится терпеть неудобства. Путешествовать он не любил, но лугали зачастую готовы были глотки друг другу повырывать и никак не желали лично пересекаться, а купи –продай делать надо, и кто поможет всё сделать быстро и выгодно? Да, конечно он – большой и богатый Хозяин Бо-бо! И потому он уже неделю жарил своё толстенное, изнеженное тело в этом оазисе среди немытых бродяг и с каждым днём становился всё злее и капризнее. Поэтому настойчивое нытьё слуги просто взбесило его, и он слышать ничего не хотел о каком-то там важном господине. Мало ли кто тут шляется! Всех гнать прочь! Но голос весёлый и мелодичный вдруг очаровал его, и он чуть не вскочил со своего шикарного ложа.
— Что же ты не ласково принимаешь гостей, уважаемый? Я – странник среди этих песков, и мне хочется укрыться в прохладной тени и отдохнуть. А ты тут самый достойный и влиятельный господин, так что окажи мне честь: прими в своё общество и позволь скоротать время в такой приятной и блистательной компании!
Невероятно красивый черноволосый мужчина возник перед ним словно по волшебству в волнах жара, колебавшего воздух, и Хозяин Бо-бо даже поперхнулся этим воздухом. Уж не демон ли это пустынный? Говорят, они подстерегают путников среди барханов, соблазняют и зачаровывают до смерти. Но вот гость мелодично засмеялся и протянул изящную руку бахиру:
— Рад знакомству со столь почтенным господином. Слава о тебе бежит впереди тебя и оставляет след за тобой. Так окажешь ли ты мне гостеприимство?
Бо-бо почувствовал, как его охватывает истома. Вот это да! Высокий, очень стройный молодой красавец так волнующе улыбался ему, что он забыл все свои правила: никому ничего не давать даром и ни от кого ничего не ожидать. Сам он мог взять что угодно, и не было в мире такого человека, кто мог бы заставить его испытывать терпением свои желания. Но, едва взглянув в искрящиеся лавандовые глаза незнакомца, он в тут же голову потерял. Словно зачарованная змея, он послушно поддался мановению тонкой руки незнакомца и сполз со своего ложа, умильно улыбаясь и облизываясь от волнения. Гость с неприязнью подумал, что стоит, наверно, пощупать нос у этой животины – мокрый ли? А то что-то совсем уж язык вывалил: даже вроде как слюна потекла! Тьфу! Не стоило его отцу сожительствовать с ослицами. Но Чароит взял себя в руки. Что ж, встречались типы и противнее. И Бо-бо не разглядел презрения: через минуту оба мужчины уже загружали друг друга таким ворохом цветистых комплиментов, что чуть не склеились от расточаемой патоки. Потом Хозяин Бо-бо и вспомнить не мог, о чём они вообще говорили в эти часы: голова его кружилась от любовного дурмана, и вожделение стало единственным реальным ощущением. Всё остальное казалось будто подёрнутым какой-то дымкой, и виделись ему только тонкие черты, фиолетовые глаза и гладкие чёрные волосы. Страсть его распалялась всё больше, и напрасно он пытался сохранить здравомыслие и утолить жажду прохладным вином. С каждой минутой он пьянел всё больше, мысли путались и просто- таки имели друг друга в самой постыдной форме. Амит – а это, конечно, был именно он – со злостью поморщился: ну вот, опять накосячил! Этот жирный придурок нализался, как башмачник, и вообще ничего не соображает. Впрочем – нет, не совсем так. Похотливый козлище без устали молотил языком обо всём в подряд: о лучших домах кадишту, о ценах на вино, о карточных долгах и знакомых лугалях – о том, что нравится или не нравится всем хорошим мальчикам и дядечкам. Но он ничего не сказал о своих делах. Вернее, о своих тёмных делишках с «воинами справедливости». Амит почти отчаялся, когда этот тип лениво и недовольно отмахнулся от назойливой темы:
— Да что говорить об этих оборванцах? Пришли, ушли – кто их боится? Да никто! И не говори мне, мой сладчайший лукумчик, что они напугали тебя! Что они могли сделать? Пошумели, стянули кое-что по мелочи – мелкие воришки неумытые! Не будем говорить об этих жалких «сэрсери»! И снова забубнил о разноцветном фонтане караван – сарая в Ном- Мари, где плавают такие особенные, маленькие золотистые рыбки, и они слегка покусывают за пальцы, если туда ноги опустить, и такое удовольствие от этого – прямо хоть гирей своё достоинство прижимай, а то даже перед людьми неловко! Амит вдруг представил себе этих рыб и кривые лапы деляги, и его затошнило. Хуже всего то, что он почувствовал себя этой рыбой: видать, придётся и ему поработать на удовольствие жирного пройдохи. А что делать? Медиат ни шиша не срабатывает! Похоже, Бо-бо не мало заплатил за это умение – противостоять самым искусным допросчикам. Что ж, это и понятно: в его деле короткий язык – целая голова! Вот гадство… Надавить на него Амит не решался: не факт, что в момент сработает, а жадный мерзавец весьма не глуп. Даже пьяный, он в момент может просечь, с кем имеет дело, и позвать охрану. Ну а там уж ошмётки полетят, и всё без толку. Да, видимо придётся воспользоваться самым противным способом. Его передёрнуло. С тех пор, как его прежнего хозяина отволокли в «царскую» усыпальницу, ему совсем не часто случалось так пачкаться. Бо-бо уже в наглую лапал бёдра очаровательного гостя, и Амиту ужасно захотелось со всей дури влепить домогателю по морде. Но он вдруг подумал о Рейзе. Как часто его бедный друг проходит через такое? И неужели его спасение не стоит такой мизерной жертвы? Ладно, если уж Огненная Роза это может, так и ему, Амиту, придётся поработать тем местом, которым он до всего этого додумался. «Эх, давай уже, чучело, переходи к делу!» Он мысленно обругал и себя, и похотливого делягу, и, обольстительно улыбаясь, сделал такое движение бёдрами, что домогатель воздухом поперхнулся и застонал. Амит досадливо поморщился. Ладно бы стоны сластолюбивой обезьяны: с сильнейшим смущением и досадой он расслышал ещё и глухой, гневный рык огромного зверя. Мужчина замер на мгновение, надеясь, что всё обойдётся. И зря: отчётливо лязгнули зубы, да так громко, что акриды испуганно умолкли, а из-за шатра высунулись сразу несколько обеспокоенных голов прислужников Хозяина Бо-бо. Амит быстренько запахнул накидку и, подмигнув недовольному бахиру, быстренько выскользнул из его объятий и скрылся за здоровенной пальмой, в тени которой они отдыхали. Бо-бо всё это очень не понравилось. Он собрался было уже устроить скандал, но разглядел в красных зарослях тамариска огромную фигуру незнакомца и замер от страха. Хозяин Бо-бо на самом деле не был ни слабым, ни трусливым, но этот гигант по настоящему напугал его. То, как неслышно и незаметно он подобрался к бахиру, наводило на неприятные мысли о врагах, об опасности, и даже о смерти. А охрана и слуги даже сейчас не реагируют на его присутствие! Да что ж это такое, в самом деле?! Бо-бо стал нервно искать свои туфли, размышляя при этом, пора уже закричать, или нет, но его прекрасный черноволосый гость наконец-то опомнился и весело помахал ему рукой:
— О, мой друг, не стоит волноваться! Это мой слуга; он глуповат, надёжен и совершенно безвреден! Он просто не любит, когда я вот так надолго исчезаю! Сейчас я прогоню его, и мы продолжим…
Бо-бо не услышал, как тихо вскрикнул Амит – голос его потонул в огромной ладони Лиора. А тот, стараясь не шуметь, зло процедил сквозь яростно сжатые зубы:
— Да не ори ты, ненормальный! Хочешь, что бы вся его банда сбежалась? И что это ты тут несёшь? «Прогоню его, и мы продолжим…» Что это ты собрался продолжать, а?
Амит уже справился с давившей на него рукой – лопатой, отпихнул Лиора и быстро зашептал:
— Да ты чего сюда вообще заявился? Я тебе где сказал ждать? У меня тут дело!
— Знаю я твои дела, кукла ты стервозная! Хватит мутить: запахнись и пошли отсюда. Вообще нечего было тащиться в этот гадюшник. Так что давай-ка живенько…
Амит вдруг почувствовал, что его накрывает волна гнева. Всё происходившее и так давило на него, и от страха за Рейзу его просто трясло, а тут ещё придётся и с жирной свиньёй… ну, это самое…, и Лиор достаёт…
— Слушай, друг, а не пошёл бы ты куда подальше? Я уже говорил тебе: если что-то не нравится – я тебя не держу! Забирай своё барахло и двигай на историческую родину! – Лиор весь вскинулся от злости, но Амит не позволил ему высказаться. Он легонько толкнул волну медиата, и Лиор невольно захлопнулся. – Я ведь тебе не принадлежу, да? Поэтому не смей мной командовать! С кем хочу – с тем и пью, и сплю, и много чего делаю такого, о чём тебе знать не полагается. Сегодня я буду спать с этим мужчиной, а ты, если что не нравится, можешь вообще обо мне забыть. Хоть на сегодня, хоть на совсем – мне всё равно. – Он ненавидел себя в этот момент, слёзы подкатывали к горлу: прямо у него на глазах Лиор делался старым, усталым, словно раздавленным тяжестью горя и разочарований. Но Амит знал, что отступать сейчас нельзя. И он презрительно отмахнулся от дорогого друга: — Всё, свободен. Проваливай!
Амит быстро отвернулся, стараясь не видеть лицо Лиора. Ну до чего ж мерзко на душе! Хоть бы удалось потом всё исправить! А сейчас из-за кустов похотливый козлина подаёт голос, в нетерпении стуча копытами. Надо идти к нему: не зря же он всё это замутил! Он изобразил соблазнительную улыбочку и направился в шатёр бахира, а разбитый, несчастный Лиор опустился на землю. Сквозь спутанные ветви тамариска он бездумно наблюдал, как изящная тень затанцевала на освещённых полотнищах шатра, изгибаясь в неправдоподобно огромных лапищах загребущего хозяина пустыни… Наблюдал, ненавидел, тосковал. «Рейза…О, мой дорогой Рейза!»
…Утром лучше не стало. Когда Амит, шатаясь от усталости, выбрался из шатра Бо-бо, Лиор просто пошёл за ним, ничего не говоря. Но Амит чувствовал его опустошённость и не смел поднять глаза на друга. Что он мог сказать ему? Всё только начинается. Лгать, изворачиваться придётся всё больше, и ему было стыдно. Очень стыдно. И он решил вообще ничего не говорить. Просто делать то, что считает нужным и надеяться, что Лиор не оставит его. А если и решится оставить – тоже хорошо… Для Лиора, конечно. Может быть… Ох, гори всё синем пламенем! Он молча залез в вездеход, что-то набрал в навигаторе, махнул рукой в сторону песков и отключился. Лиор ничего не стал спрашивать. Он уже понял, что это бесполезно. Чароит непременно солжет, да ещё и в помои макнёт головой, образно выражаясь. Что ж, в последнее время слишком уж много досталось ему, командору, напрасных переживаний, так что хватит уже. Пусть всё идёт, как идёт, и этот бесстыжий красавец наверняка знает, что делает, а ему, командору, остаётся только молча служить и ждать. Он взглянул на приборную доску и пожал плечами: с чего это Амит вдруг решил тащиться в эту блошивую дыру? Урук – место, забытое и богами, и демонами. И всё, на что можно там рассчитывать – так на долгую, мучительную смерть от скуки. Ну или на быструю, но тоже мучительную смерть от рук всевозможных бандитов, что роились там, будто мухи над дохлым ишаком. Слухи об этом месте ходили мрачные. Купеческие караваны старались держаться восточнее, ближе к Куталлу, хоть это и добавляло много лишних фарсахов пути. А все отбросы – как то разбойники, дешёвые стареющие кадишту, мошенники в наиб и искатели удачи – все почему-то тащились в Урук. Там на каждой улице к утру находили хотя бы по одному мертвяку, а что творилось в шалманах и просто в тёмных закоулках… Фу, мерзость! Ну и конечно же такие нищеброды, как эти «сэрсери», бродяги – хулиганы из дурной армии Мелькарта, — все они постоянно топтались в Уруке. Там можно было купить что-то полезное, продать что-то ненужное, разжиться опасной работёнкой, подлечиться или уж хотя бы дух перевести по-простому, по- грубому, как и положено реальным мужикам. Что б неприлично, зубодробительно, угарно до одури… Ничего так местечко, да…Видать, Амит разузнал, что именно там можно отыскать следы «Воинов справедливости». Ну ладно, поехали!
Амит спал всю дорогу. Бо-бо вымотал его нешуточно. Негодяй он был опытный, умелый, да ещё натренированный прихвостнями Мастеров «Плектрона», и так запросто его мозги не поддавались, тем более, что Амит и правда подрастерял навыки. Но в конце концов он узнал-таки всё, что ему было нужно. Хозяин Бо-бо совершенно утратил контроль над собой, и под давлением медиата он выложил и адресочек, и пароль для нового знакомства. И даже черканул пару слов от себя: типа «за добрые слова уважь, обиходь, помоги другу моему сердешному…» Вроде как черноволосый полубог искал провожатых в…. – Амит впопыхах ляпнул первое, что на ум пришло: в землю гутиев, в поселение у Загроса. – «Ну да, в Ларак. И чего ты там забыл, сладкий мой? Ладно, за хорошие деньги эти беспорточные «сэрсери» тебя куда хочешь отведут.» Амит всё-таки добился своего, и теперь они легко смогут найти «Воинов справедливости»!
И поначалу всё шло хорошо. Встретились с посредником, тот свёл их с человеком по имени Тартар – мрачным оборванцем, недоверчивым и нудным. Лиор так долго терпел его подозрительное нытьё, что в конце концов не выдержал и грубовато поинтересовался, не сам ли Тартар придумал себе такое грозное погонялово? И в честь чего это, в честь сырого мяса или по имени яичного соуса? Амит округлил глаза, а грязный мужик ничего не понял, но на всякий случай решил окрыситься. В общем, слово за слово – чуть не подрались. Но Амит побренчал мешочком с деньгами и мужик с демонически – мясным именем объявил, что всё устроит. «Ждите здесь, в караван – сарае. Их человек придёт.» Ну конечно наши герои ждать не стали, а плотно «сели на хвост» связному. Мужик был вовсе не глуп и дело своё знал, и красться за ним незамеченными через голые пески было ох как не легко. Но всё же они успели добраться до руин старого поселения Ур – Заба, где ещё совсем недавно обитали диковатые «черноголовые» — люди злые, недоброжелательные, очень «закрытые». Пару лет назад Ур — Заба был уничтожен страшными воинами, мечеными розой. Они пришли из ниоткуда и растворились в мареве пустыни, и только обгоревшие остовы домов торчали посреди песков, как напоминание. Тут у «Воинов справедливости» было что-то вроде заставы, и если надо было повидаться экстренно, вне плана – так это пожалуйте именно сюда. Вообще об этом знали только несколько человек – остальных «воины» могли запросто пристрелить, и даже «ох» не сказали бы. Но Амит и Лиор решили рискнуть. Вообще идея была очень крутая: просто так заявиться на аванпост головорезов, которые уже пообещали им пооткрутить башки, и заявить, что толком сами не знают, зачем припёрлись, но любопытство хуже неволи, да? Лиор угрюмо покачал головой, недовольный собственными соображениями, и на всякий случай щёлкнул предохранителем дестройера. Амит успокаивающе сжал его запястье, но командор зло буркнул:
— Мешаешь рулить. Лучше оружие приготовь: нас здесь не ждут, и рады не будут.
— Ничего, всё будет хорошо. Эти амбалы в общем-то нормальные мужики, особенно если морды отмоют. Ты не волнуйся: я справлюсь и с их бахиром, и…
Договорить он не успел. Воздух над их головами с рёвом разорвал снаряд и через мгновение останки дома прямо перед ними разлетелись на куски. Пламя охватило чахлую поросль, пыль и песок вихрем закружились вместе с дымом и языками огня. Почти красиво. Лиор взревел как тот снаряд и закрутил такой дрифт, что Амит чуть не раздробил зубы о собственные зубы. Их машина стремительно неслась за ближайший холм, и мужчины надеялись, что там не сидит какой-нибудь до зубов вооружённый злой псих.
— Ага, «всё будет хорошо»! Язык твой брехливый на траки намотать, зараза ты бессовестная! Это ж они нас грохнуть хотят!
— Нет – нет, это они не в нас! – Амит напряжённо прислушивался. Уже началась бешенная стрельба, и звуки боя неслись со всех сторон. – Это мы с тобой просто неудачно зашли: тут кто-то против кого-то, а мы под замес попали. Вот только не пристрелили бы нас случайно.
— Лиор так бешено зыркнул на него глазами, что плектр аж голову в плечи втянул. Ну да, командор прав, конечно, но… — Стой! Сдай назад, вот в те развалины! Ну, живо!
Лиор не стал спрашивать, что да почему. Он снова заложил крутейший вираж и Амит довольно болезненно приложился головой о стойку. Командор мысленно одобрил это воздаяние за грехи, и Амит поморщился: ну чего он так бесится? В первый раз, что ли? Однако вот и спасительное укрытие: вездеход остановился среди полуразрушенных стен древнего строения и тут же исчез под бронированным камуфляжем.
Следующую часть вечности они тщетно боролись с двумя искушениями сразу: вылезти и разобраться, что к чему, или же немедленно дать дёру. Конечно, они отлично понимали, что первое – тупо, а второе – невозможно, но и долго сидеть здесь не получится. А что делать – то? Амит наконец-то решился.
— Вот что я тебе скажу: нравится, не нравится, а нам придётся рискнуть. Давай-ка посмотрим, кто тут обижает наших неумытых героев, и потихоньку подстрелим одного – двух поганцев. Это вместо рекомендаций. – Лиор молчал, сурово сдвинув брови. Похоже, выбора нет. Вот только нельзя же лезть в пекло очертя голову! Амит охотно закивал подслушанным мыслям: — А мы давай аккуратненько высунемся и осмотримся сперва. Особо нарываться не будем, но в веселье поучаствуем!
И он толкнул дверцу вездехода, собираясь выскочить наружу. Но огромная лапища командора сгребла его за шиворот и припечатала к сиденью.
— А ну не рыпайся! Я сам разберусь!
И он отключил камуфляж. Всё это время они могли видеть только взбесившиеся тёплые точки в мониторе визора, а обзора из окон не было. А теперь, когда защита свернулась, картина боя встала перед ними, и Амит сжал зубы. Что же это? Бешенная морда рефаима оскалилась прямо перед капотом вездехода, и он, на мгновение опешив, тут же взъярился при виде новой цели. Амит почувствовал его неуправляемую ненависть, его желание убивать. Ярость в самой невозможной степени: без размышлений, без какой-нибудь тактики и смысла. Просто убить, уничтожить; немедленно! Плектра тут же словно кипятком обдало, и его разум немедленно среагировал на это бешенство приступом злости. Он, совершенно не думая, вскинул дестройер и бросился на врага, даже не замечая, что едва не свалил с ног командора. Матерный рёв грохнул за спиной и слился с выстрелами, и у Амита даже уши заложило. Дикарь, меченый розой, словно подпрыгнул, и тут же тело его разлетелось на части. Лиор выдал полную мощность оружия и оно не подвело: мало того, что выстрелом разорвало бедолагу на куски, так ещё и снесло здоровенный сук засохшего дерева за спиной жертвы.
— Вот отодрать твоего папашу! Хороший выстрел! – Лиор ухмыльнулся, гордо расправил плечи и хотел было ещё чем-то похвастаться, но упавшая деревяшка вдруг зашевелилась, и из под неё выбрался грязный, встрепанный мужик. Лиор хотел снова прицелиться, но Амит схватил его за руку:
— Стой. Это он.
— Кто – «он»?
— Тот, кого мы ищем.
Лиор брезгливо скривился: — Да уж, это самый крутой крутяк на всю пустыню! И опять неумытый! — И он в два прыжка добрался до растерянного, обезоруженного повстанца и наступил ему на руку, а ствол приставил к голове.
А мужчина, встряхнув оглушённой головой, пошарил вокруг в поисках своего оружия и, не найдя его, неуклюже ударил свободной рукой в голень командора и взревел от злости:
— Тозз фиик! Опять ты, жопа ослиная! Что б тебе… Элиф аир аб тизак! ( Грязные ругательства)
И, пока он пытался отпихнуть нависшего над ним верзилу, Амит наморщил лоб и пытался разобраться в тонкостях малознакомого наречия. Наконец он хохотнул:
— Сто – чего? И куда ему их? Прямо в ж…жаркое место? Ну ты мужик!
— Чего он там тявкает? Может, ему сразу надо извиниться? – Презрительно поинтересовался командор. – А то я и в глотку могу вбить его ласковые словечки!
— Да ладно тебе! – Амит легкомысленно махнул рукой. – Я тебе сразу поясню, что за мыслишки у этого извращенца, только чур – не избивать и тем более не калечить! Ну перво–наперво…
— Это я и сам понял. Пустое место. – Лиор чуть сильнее надавил поверженному неудачнику на кость. — Да ты сам жопа ослиная и пустое место! И не фиг зубами скрипеть!
— Нет – нет, он имел в виду: что б тебе пусто было! Ну а дальше – сплошное извращение. Сто ху…- хоботов – ну ты понял, каких, — да тебе в не мягкое место. Все и сразу. Вот забавно, правда?
Лиор осклабился:
— Вот слова настоящего мужика! Особенно когда он елозит под другим настоящим мужиком! Ладно, удод немытый, давай так: когда тут ваша гулянка кончится, я тебе покажу пару реальных трюков. Так и быть: большой дядя научит щеночка уму – разуму! А теперь вставай уже и пошёл вон туда. – Он махнул на их с Амитом укрытие. Ослабил хватку, но оружие не убрал. Повстанец, яростно раздувая ноздри, не решился спорить. Он неохотно поднялся и тут же получил не слабый толчок в спину. – Топай, говорю, живее. Не то нас тут всех ухлопают, а нам с тобой поговорить надо.
Над головой что-то протяжно засвистело, завыло, и воздух взорвался фонтаном пламени. Мужчины не сговариваясь метнулись в укрытие и спрятались за бортом вездехода. Кругом уже бесновался огненный ураган, грохотали выстрелы и выли озверевшие рефаимы. Мелькарт зло пробурчал:
— И какого пса они тут ошелевают? Моих тут всего-то пять человек, да и те уже затихарились. А эти придурки, похоже, друг в друга палят! – Он тут же спохватился и подозрительно прищурился на новых приятелей: а ведь эта славная парочка была там, в караван-сарае, да? И, словно подтверждая его опасения, здоровый мужик грубо отодвинул его локтем и стал пробираться вперёд. Мелькарт нащупал нож за голенищем сапога и сжал рукоять. – А ты куда собрался, а? Чего задумал?
— Вот и мне интересно. – Подхватил Амит.
— Защиту хочу включить. Нечего светиться. – Он осторожно добрался до водительской дверцы, просунул руку в салон и через мгновение панцирь из непонятно чего накрыл машину, и теперь среди развалин возлежал всего лишь здоровенный камень. Просто камень, и ничего больше.
— Ого! – Мелькарт восхищённо присвистнул. – Какие классные у вас игрушки, мальчики! И где это вы их надыбали?
Его подозрения усилились, и Амит посчитал, что пора потихоньку переходить к переговорам. Но Лиор опередил его и прорычал:
— А это не твоё собачье дело. Где взяли – там больше нету. А ты радуйся, что мы на твоей стороне. Мелькарт, кажется? Тебя ведь так зовут? — Повстанец угрюмо сжал зубы, и Лиор перевёл взгляд на друга: — Слушай, а ты уверен, что это тот самый тип? Без лошади да с мордой не крашеной ведь хрен поймёшь, что это за зверушка!
— Да, я уверен. Не беспокойся. Это именно тот, кого мы искали. – Амит не дал времени Мелькарту раскрыть рот и тут же перешёл к делу: — В общем, дело такое: мы тут с братишкой решили поискать приключений на свои упругие, симпатичные… хвосты, и решили, что ты тот самый парень, кто сможет нам кое в чём помочь. Мы хотели бы присоединиться к вашей банде, ой, в смысле – к вашему отряду, и поискать смысл жизни. Ну или кое в чём разобраться. К примеру – а что за бредятина произошла там, на постоялом дворе, и что за уроды всё это замутили? Мы будем вам полезны, даже не сомневайся.
Странное дело, но Мелькарт сразу поверил ему. Эти фиалковые глаза, эти благородные черты… Ох, до чего же хороша эта куколка! Нет, этот человек не такого сорта, что бы быть на стороне всяких там крысаков, рефаимов и прочей нечисти. И уж точно неспроста они, эта парочка, появились тут. И он даже почти готов был пойти на мировую, но мешал грохот нелепого боя и… ну и уж конечно его собственное сатанинское упрямство. Вот так запросто взять да начать дружиться с теми, кто по морде тебе настучал? Да низачто! И он громогласно послал и эту шлюшку напомаженную, и его цепную гориллу, и тех ишаков, с которыми сношались их папаши и от которых выродились такие деловые умники! И он, гордо растолкав своих новых приятелей, прошёствовал к выходу из убежища.
— И пошли вы оба! Кусомак! Мос зиббай! (очень грязные ругательства).
Амит и Лиор не обратили внимание на последнюю вспышку его хамской гордости. Бедный бахир, простая душа! Ты уже влип в историю, и никто не позволит тебе соскочить. Ни судьба, ни этот вот черноволосый соблазнитель с невероятными фиолетовыми глазами. Они просто стояли и ждали, когда поток ругательств иссякнет, а потом случилось что-то неожиданное и скверное. Глядя на то, как обрушивается плита, Амит как-то отстранённо подумал, что вот ведь – бывают такие дурацкие дни, когда все беды валятся на тебя! И он глупо хихикнул, оценивая каламбур: да – да, именно валятся! Через мгновение до него дошло, что ничего смешного нет, и Мелькарт исчез под огромными обломками несущей плиты, бывшей, видимо, в прошлом межэтажным перекрытием. Последний взрыв, прогремевший совсем рядом с ними, доконал ветхую городушку, и она развалилась прямо на глазах. Следом за плитой обвалилась часть стены и серое, удушливое облако цементной пыли тут же поглотило глубокую могилу бахира. Амит и Лиор, лишь чудом не задетые обрушением, с ужасом смотрели на страшный похоронный курган и глазам своим не верили.
— Нет – нет, этого не может быть…- Прошептал Амит. Он сделал пару неуверенных шагов и вошёл в облако, и Лиор тут же услышал раздирающий грудь кашель. Он словно очнулся и бросился следом за другом, и, конечно, тут же снёс его с ног: ну ничего ж не видно в этой поганой мути! Амит вскрикнул и упал на обломки, и эта боль отрезвила его: он истошно заорал, хватая друга за руки:
— Мы должны вытащить его, слышишь? Немедленно! Он жив, я знаю! Надо только откапать его, и я смогу его починить! Давай же, прошу тебя!
Лиор сумрачно разглядывал огромную кучу непойми-чего, и на щеках его задвигались желваки. Хорошо сказано: давай откапаем! Да тут полдома в труху, не меньше! И вот ещё: привлечённые шумом, повылезли рефаимские морды. Ну только этого не хватало! И он, установив дестройер на точную стрельбу, принялся отстреливать бешеных тварей. Амит почти ничем не мог помочь другу, потому что тот то ли нарочно, то ли случайно перекрыл линию огня, и ему оставалось только бегать взад – вперёд и орать: «боже – боже, мы все умрём!» Но, немного поразмыслив, он напрягся и беззвучно закричал, сокрушая пространство волнами медиата. Досталось всем. И рефаимы, и повстанцы, и даже командор – все посыпались, как подыхающие мухи, и скоро воцарилась полная тишина. Очень противная, неживая тишина. И в этой тишине он отчётливо различил безмолвный зов о помощи: человек под завалом был жив! Ещё парочка команд – нет, ну надо же, и медиат проснулся! Верно говорят, мастерство не пропьёшь! – и вот уже повстанцы, вытирая окровавленные и обрыганные физиономии, постанывая и шатаясь, побрели на зов Амита. А рефаимы, корчась от ужаса – они-то получили совсем другие команды – побросав оружие, поползли в сторону бескрайних песков. Битва закончилась, и теперь можно было взяться за главное: спасти пустоголового упрямца, грозного бахира. Когда бледный, покрытый грязью молодой мужчина, которого они сразу не признали, понял, что случилось, он с воплем отчаяния кинулся руками разгребать завал, зовя друга по имени. Лиор понял, что это тот самый Таль, с которым они недавно встречались. Он с сочувствием видел его горе, и мозг его лихорадочно искал ответ: как раскопать эту могилу в пять минут? Дольше тот мужик может и не продержаться!
Ну а чуть позже его дестройер уже работал как огненная бритва, аккуратно срезая слой за слоем с нагромождения камней. Пыль и обломки летели во все стороны, люди мгновенно прятались от всего этого бедлама где попало, а едва каменный вихрь опадал, они спешили к завалу и растаскивали то, что могли растащить. Их было всего семеро, но они били сильны и одержимы своей целью, и уже совсем скоро они увидели узкую щель между плитой и бетонным полом: к счастью, плита легла криво и был шанс, что она не припечатала к полу несчастного бахира. Мужчины звали его, но он то ли был без сознания, то ли без сил, и ответа не было. Хрупкий, изящный Амит змейкой проскользнул в щель и пополз на одному ему слышный стук сердца. Через несколько бесконечно долгих минут Мелькарт пришёл в себя и даже немного взбодрился, и только сам Амит да ещё Лиор знали, как это получилось. Исцеляющая сила Чароита – лучшее средство от преждевременной кончины! Но вытащить Амит его конечно не мог бы, и потому мужчинам над ними снова пришлось напрячься. Они тщетно пытались поднять плиту, но это было не возможно. И тогда Лиор решился на невозможное: мерно загудел его вездеход, и он, рискуя раздавить мужчин, зажатых в каменной могиле, стал очень осторожно толкать плиту бугелем. Зубы, украшавшие решётку бугеля, походили на зубы ковша копательной машины и надёжно защищали морду вездехода от всяких дорожных неприятностей, но вот не порвать бы этими бивнями Амита и Мелькарта! Но всё обошлось. Скоро Амит закричал, призывая остановиться, мотор заглох и шесть пар рук вытянули таки мужчин из «склепа». Мелькарт снова стал отключаться, и Амит нешуточно напрягся, возвращая его к жизни. А потом бахир просто лежал на земле в объятиях верного друга Таля и рассеянно слушал, как тот со слезами в голосе благодарил неожиданных друзей за помощь. Одни из воинов, поражённый умениями этой парочки, спросил, не хотят ли они присоединиться к отряду? Такой воин им точно не помешает, а уж столь искусный лекарь…
— Да ни за что: — прохрипел Мелькарт. – на пушечный выстрел не подпущу этих проходимцев к поселению! Ненавижу! Видеть их больше никогда не хочу!…….
….. Лиор проснулся. Резкие и грубые голоса местных что-то горланили за стенами хижины, и эти звуки резко вырвали командора Нерию из тяжёлого, невыносимого сна. Он сел, вглядываясь в темноту: Амит так и не возвращался. Ну надо же, даже ревность чуток зацепила! Что-то его прекрасный Чароит повадился шлюховаться со всеми подряд. Ему что, мало настоящего мужика? Того, что рядом! За последние две недели это уже третий самец на счету отставного Плектра, если не считать Лиора, конечно. Не приятно… Тьфу! Лиор досадливо тряхнул головой. Глупость-то какая… И чего это на него нашло? Просто очень уж они стали близки, вот и не хочется ни с кем его делить. К тому же, что-то неладное творится с Амитом с той самой ночи в караван – сарае. Он, конечно, старался скрыть это от друга, но вот ведь странно: то вдруг начинала трястись посуда в то время, когда он о чём-то задумывался во время еды; то резко вспыхивало пламя костра и снопы искр разлетались в разные стороны. Пару раз их обоих даже током тряхнуло когда они ехали на вездеходе. А как это могло произойти? Эта машина сделана так, что б пассажирам было удобно и безопасно! Лиор видел только одно объяснение: Амит нервничает. Они мало разговаривали в эти дни: Амит много спал или притворялся. А в остальное время просто уклонялся от нужных ответов. Но Лиор не хотел давить на него. Он чувствовал, что Амиту сейчас очень плохо, и отлично понимал его. В последние дни ему самому делалось всё хуже и хуже. Мысли о Рейзе теперь не оставляли его, и, едва он закрывал глаза, прошлое начинало мешаться с несбыточным, воспоминания сменялись воображаемыми кошмарами из той части жизни Рейзы, которой никогда не было. И несчастный командор понимал, что душа его снова заболевает, и нет лекарства от его муки. Амит мог бы исцелить его, но он был занят какими-то своими тайными мыслями, и Лиор не хотел его ещё больше беспокоить. А кошмары всё усиливались. Вот и сейчас он даже рад был проснуться, что бы не видеть, как плеть обрушивается на худенькие плечи любимого, и на коже вспыхивает алая полоса… Нет – нет, это ведь только сон! И тут же душа сказала ему: «не обманывай себя. Ты знаешь, что это совсем не похоже на грёзы, это похоже на правду. Странно? А что не странно, что нормально во всей этой истории?»
Лиор выбрался на улицу. Припомнилась такая же холодная, звёздная ночь двумя неделями раньше, когда они «познакомились» с «Воинами справедливости». Чудно однако! Тогда они чуть не перебили друг друга, а теперь вот прям в лучшие друзья заделались! Ха — ха! Да уж, непредсказуемы дела человеческие! Задумавшись, он шёл сам не зная куда, и шатёр его остался далеко позади, а впереди чернел худосочный лес. И ему вдруг очень захотелось заблудиться в нём, пропасть навсегда. Что, если войти в тень нарочно, она может поглотить его? Может ли лучится так, что он станет частью её, ещё одним сгустком мрака? Может ли он быть холмом или деревом, или может быть всего лишь сорванным листком или спящей птицей? Он хотел раствориться в этой тишине, где не слышно голосов живых, и где только тени реальны, хоть и пугают неумерших. Там где-то есть одна тень, что дороже ему, чем свет солнца и биение сердца, и он хотел бы слиться с ней воедино, сплестись в бесплотных объятиях, наслаждаясь покоем и забвением. Рейза звал его. Отчаянно звал. Две недели назад он пообещал себе найти способ соединиться с ним, как только Амит окажется в безопасности, но в последние дни понял, что мира больше нигде нет и не может быть. Да и не только Аккад пылает: наверняка в Арморику им не пробиться, да и где гарантия, что и там все не перебесились? Мелькарт сказал им нечто такое, от чего у них обоих волосы встали дыбом. Человечество будет скоро уничтожено по воле… Неужели правда, что Демиурги пожелали этого? Лиор усомнился: а какой смысл им уничтожать тут всё и всех? На кой пёс нужны Боги, если некому будет им поклоняться? Что-то тут не так. Но то, что кто-то баламутит воду и стравливает быдло – это ясно и понятно, как день. Даже колдунам не ходи! Значит, бежать некуда? Он тяжело вздохнул. Всё заканчивается. За себя он не переживал, только судьба Амита Рафи заботила его, и он готов был жизнь отдать за его благополучие. Но как оказалось, он совершенно бесполезен, а чужой для них человек, Мелькарт Зульфакар, бахир «Воинов справедливости», может дать его Чароиту намного больше чем он, старый верный друг. Именно за ним пошёл Амит вместо того, что бы опираться на крепкую руку названного брата; именно его он выбрал в ночь, когда неведомая тяжесть пригнула его к земле. Раньше он не искал спасения в объятиях чужих мужчин: ему был нужен только он, Лиор. «Я весь твой! Я люблю тебя, Лиор!» Плектры всегда лгут. Ещё две недели назад прекрасный обманщик обещал ему всего себя, всю любовь, на которую был способен, но теперь он ушёл к другому. И больше ничего у командора не осталось, только тоненькая, манящая тень…
Лиор взялся за холщёвый мешочек, что висел у него на груди, и шелковистая прядь рубиновых волос скользнула ему на ладонь. В трудные минуты он всегда искал защиты у своего бесценного талисмана, а минут таких с каждым днём случалось всё больше и больше. Но так можно было даже вообразить, что Рейза рядом: так близко, что он, Лиор, может даже дотронуться до него. Командор на мгновение поддался этой иллюзии и по телу его прошла дрожь. «Как же я люблю тебя, мой мальчик, мой наречённый, мой ангел! Ты прости меня, милый, я ведь и правда старался! Я держался изо всех сил, но больше не могу без тебя! Амиту я уже не нужен. Он покинул меня, и теперь Мелькарт будет защищать его. А я иду к тебе. Подожди немного, малыш, и совсем скоро мы будем вместе. Теперь уже навсегда!» Он облегчённо улыбался холодным звёздам. Где-то там, среди них, есть место и для них двоих, и не стоит заставлять звёзды жать!
Вездеход Барона он решил оставить Амиту. Ему нужнее. Да, и дестройер тоже. Ему хватит обычного. Вообще, много ли ему надо? Горстка монет, несколько топливных брикетов, пара лепёшек да фляга с водой… Только бы добраться до Замка Сатрапа Бар — Арона. Там он оставил своего возлюбленного; там они и встретятся. Он убедил себя, что если сможет найти могилу Рейзы, то та часть бессмертной души любимого, что обречена на вечное ожидание, выйдет к нему из могильного холода и мрака, и примет его тепло и верность. И им станет так хорошо вместе, и никто, никогда не разлучит их до скончания времён!
Таль Ашер глазам своим не поверил, когда увидел командора Нерию тайком пробирающегося к стоянке вездеходов с походным мешком. Он сбегает?! Да быть такого не может!!! Нет, ну говорили – говорили, и планы обсуждали, и наобещали друг другу много чего, и что теперь? Он решительно преградил путь Лиору:
— И что это ты удумал? Куда собрался?
Лиор с досадой выругался: ну вот некстати сейчас игры в «хорошего – плохого»! Вдруг ещё и Амит заявится? К чёрту всё! И он, напустив на себя устрашающий вид, глухо рявкнул:
— Не твоё дело. Уйди с дороги.
— Очень даже моё! Ты не можешь так просто взять да дезертировать!
— Дезертируют из регулярной армии, а у вас тут просто притон разбойников и шайка нищих. И я не собираюсь торчать с неудачниками!
— Пусть так. Но и ты не мессия – спаситель человечества. И это ты к нам пришёл! Кто вас обоих вообще сюда звал? Но вы вдруг взяли да припёрлись, а теперь ты позволяешь себе нас оскорблять? Да мы дело делаем, а не бегаем с подгорелым задом от мирового пожара!
— Ох, пафоса – то сколько..
— Да конечно. Может, ты не заметил, что все дороги трупами завалены? У нас тут плоховато живётся, разве нет? А ты, такой здоровенный амбал, пятками назад, и типа «моя хижина с краю…» Ну я был о тебе лучшего мнения!
Таль неожиданно для самого себя завёлся с пол оборота и всё продолжал накручивать себя. Целый день в нём копилось напряжение, он маялся от невысказанного раздражения и обиды, и теперь, застукав дезертира на месте преступления, он просто взбесился. Лиору аж поплохело от бессвязного, сумбурного потока упрёков и оскорблений, и он никак не мог ни понять весь этот бред, ни отделаться от назойливого приставалы. Вообще-то он был согласен с обвинениями: со стороны всё именно так и выглядело. И. наверно, было бы правильно остаться тут, с ними, этими «Воинами», и бороться за жизнь, за будущее, но… Но он больше не мог спать. Он больше не хотел есть. Он не хотел видеть, как наступает новый день, а закаты так и вовсе страшили его. ночь приносит с собой усталость и одиночество, а ещё – сны. Он больше не хотел видеть снов. Он хотел только одного, и это единственное было не здесь. И он решительно отодвинул со своего пути Таля.
— Не ори. Перебудишь всех.
— Да ты что, не слышишь меня? Ты не можешь так просто уйти! Не будь таким мерзавцем! – Лиор не ответил и не остановился, и Таль с презрением сплюнул и проскрежетал сквозь зубы: — А, так дело в этой сладкой шлюшке? Это ты из-за своего красавчика решил свалить? Типа «обиделся», и всё такое? Да было бы из-за кого! Таких, как он, до самого Ном – Мари кверху задом не переставишь!
И тут же охнул и согнулся от мощного удара в живот. В глазах его потемнело, дыхание перехватило так, что ему показалось, будто — всё: крышка ему, кырыдык и хана. Он согнулся и упал на колени, а бешеный громила склонился над ним и негромко прогудел прямо в ухо:
— Не смей оскорблять его. Ты не знаешь этого человека, и не можешь судить его. Равного ему нет на свете, и тебе, дураку избалованному, никогда не подняться до него. Никому это не дано. А если ещё попробуешь рот свой открыть, засуну туда твой же сапог и заставлю проглотить. Ясно? – Таль не ответил, тщетно пытаясь вздохнуть. Ему было плохо, на глазах его выступили слёзы. Лиору стало жаль беднягу: он ведь прекрасно понимал его, и уважал его мужество и жертвенность. Надо же – парень готов терпеть рядом соперника, только бы удача была на стороне повстанцев, только бы это поселение жило и процветало, да и его бахир тоже… Чёрт, жалко парня! И он опустился на корточки позади пострадавшего, прижал его спиной к себе и стал легонько надавливать коленом ему между лопаток, при этом силой разводя его окаменевшие плечи. Через несколько таких циклов мышцы молодого человека немного расслабились, и он наконец-то смог нормально вздохнуть. Лиор поднялся и с сочувствием посмотрел на бедолагу.
— Ну что, угомонился? Ладно. Ты только запомни, мальчик: никогда не набрасывайся на того, кого не в силах одолеть. Надо же правильно оценивать противника, а не то без головы останешься.
— А тебе-то что? Наоборот: радуйся, потому что твоему Амиту и моему… в смысле, Мелу уже никто не помешает! Совет да любовь! Пусть будут счастливы, да?
Он страдал. Очень страдал. Любил и мучился от боли. Лиор Нерия был большим знатоком в этом вопросе и понимал невезучего влюблённого как никто. И сострадал ему как никто. Он ведь и сам не понимал, что это нашло на Амита: с чего тот устроил этот сексуальный загул с чужим мужиком? И правда: вот припёрлись они к этим людям, порушили отношения, а теперь он уходит и оставляет Амита в объятиях Мела Зульфакара. И что делать этому несчастному, безнадёжно влюблённому человеку? Он наклонился к Талю и мягко сжал его плечи, принуждая поднять голову и взглянуть ему в лицо:
— Они не будут счастливы. Только не с Амитом Рафи. Мой друг любить не способен, и любви Мелькарта он точно не ищет. Ты не бойся: твой бахир твоим и останется. Но я надеюсь, что вы не оставите моего друга одного. Мне и правда нужно уйти, и немедленно. А у него на всём свете из близких ни одной живой души не осталось. Он будет вам хорошим товарищем, это я уж ручаюсь. Просто берегите его, ладно? А мне пора.
И он снова направился к вездеходам, но Таль, всё ещё не в силах подняться, просто пополз за ним на четвереньках.
— Да стой же ты! Ну чёрт с ней, с любовью этой треклятой! Но ты и правда нужен нам! Каждый боец на счету, их ведь слишком много! Останься!
— Пойми, не могу. – Лиор хотел было просто уйти, но почувствовал, что должен что-то объяснить. Иначе не по людски всё как-то получается. Он обернулся и грустно улыбнулся Талю, подползшему уже достаточно близко и теперь сидевшему на коленях в шаге от него. Упрямый, зараза! – Я должен уйти. Меня ждёт один человек, которому я должен… Я очень много ему должен. И не могу больше ждать. Это всё – он слегка развёл руки, указывая и на округу, и на весь этот маленький, сиротливый мир живых, — не для меня. Я еду к нему. Амит всё поймёт. Он будет против, поэтому я и ухожу тайком. И ты должен понять меня, потому что любишь своего бородатого громилу. Невозможно расстаться с любимым, а потом просто продолжать жить, как будто ничего не было! И только это моя война. За него. Амит теперь с вами, под защитой, а мне пора оплатить мой самый тяжкий долг. – Он немного помолчал. Да, верно: Таль Ашер прекрасно понимал его. И как бы ни был он предан делу повстанцев, он знал, что такое любовь, и свято чтил этот единственный безупречный кодекс: «любовь – превыше всего!» — Пожалуйста, не говори никому, куда я отправляюсь.
— Да я и не знаю, куда.
— Верно. Ну так не говори ничего из того, что я рассказал тебе. Амиту я там черкнул пару строк; типа «нам пора расстаться, чтобы найти себя, построить жизнь заново…» Хм! В каком-то смысле так и есть.
Лиор спохватился: скоро начнёт светать, и ему надо спешить. Амит наверняка проспит до обеда после своих ночных забав, и заметит его отсутствие не скоро. А потом поздно будет гоняться по пустыне за тем, кто решил исчезнуть. И он почти бегом направился к вездеходам. Через пару минут он бесшумно выкатил из большого сарая какой-то обшарпанный драндулет, и Таль аж ахнул от возмущения:
— Эй, ты что творишь-то? Это ж не твоя машина! Это вездеход моего друга…
— Заткнись. Я Амиту свой оставляю. Можете пользоваться. Кстати, вот ещё что: я там код на панели управления сменил, что бы он не смог сразу им воспользоваться. Не фига ему гоняться за мной. – Он протянул руку к Талю, и тот увидел клочок бумажки с цифрами. – Вот, передашь ему, когда он отбесится.
Таль взял записку и открыл было рот, чтобы сказать что-нибудь на последок, но вдруг понял, что сказать-то ему и нечего. Он чувствовал, что происходит что-то плохое, и не должен он просто так стоять тут столбом, но просто стоял, и всё. Командор Нерия несколько секунд помедлил, а потом просто махнул рукой на прощание и покатил в темноту.