Г. Антюфеев.
Хороший человек был дед Николай
Рассказ
С утра в доме царила суета: одни женщины что-то жарили и парили на кухне, другие убирали в комнатах и накрывали на стол. При этом отчего-то говорили полушёпотом.
На стене, прямо на узорчатом ковре, была прикреплена фотография худощавого старика при наградах, смотревшего весело и несколько лукаво. Под снимком висели те самые награды, что украшали грудь деда, среди которых выделялись медаль « За отвагу» и орден Славы. Из-за него, из-за деда Коли, и собирался сегодня народ. Год прошёл с тех пор, как он тихо перебрался в мир, пугающий неизбежностью большинство живущих.
Ближе к обеду стал подходить люд: многочисленная родня и близкие соседи. Негромко здоровались, раздевались. Вешалка распухла от курток и пальто, и вновь прибывшие сваливали верхнюю одежду на кресла и диван. Объединившись по несколько человек, вели разговоры обо всём, избегая упоминания об усопшем…
Вскоре хозяева пригласили за столы, где стояли бутылки с водкой и напитками, тарелки и всё необходимое для поминок. Народ не спеша рассаживался по стульям и скамейкам, покашливал, обменивался репликами. Сын покойного, мощный мужчина с грубоватыми чертами лица, низким голосом произнёс: «Дорогие гости, спасибо, что пришли почтить моего батьку. Выпьем за помин его души и царство небесное». Поминатели подняли наполненные рюмки, крякая и морщась, выпили и принялись за еду… Тишину нарушали стук ложек о посуду, бульканье напитков, вздохи…
Налили по второй.
Хозяйка, миловидная женщина с выразительными глазами, вместе с одной из родственниц подавала тарелки с парящим содержимым.
— Кому лапшички? Кому щей?
Присутствующие раскраснелись от выпитого, от духоты, стали расстёгивать пиджаки, обмахиваться платочками, вытирать пот. Хмель потихоньку ударял в голову, развязывая языки, и разговоры становились громче и громче.
Мужчины потянулись на улицу. Смолили сигареты и глубоко вдыхали осенний, настоянный на прелых листьях, воздух…
После перекура все уселись за столами, выпили ещё по одной и… Полился трёп, начал проскальзывать смешок. Чей-то голос попытался урезонить развеселившихся: «Будет вам – не на вечеринке же…» Ему ответил младший сын деда Коли: « Да ничё страшного. Если бы я умер и так вот собрались меня помянуть – я бы рад даже был. Мы ж того… мы ж ничего такого… Вот если бы не собрались… А так – чё ж?… так даже хорошо…»
— И то верно.
— Ага.
Это послужило сигналом, и заговорили наперебой, почти не слушая друг друга…
— Ехали на машине из города. А там, под горочкой, мостик… ну, как подъезжаешь к этому… фу ты… ну, как оно?
— Да неважно.
— Ну летим, значит, километров 140… Говорю: «Тормози — мост!» — « Поздно», — отвечает братан…
— Пригласили нас в школу. Прихожу, а там не школа, а стриптиз-бар какой-то. Толя, представь: подоконник, сидит девка. Юбка – выше махра. В куртке, а у куртки шнурки висят прямо между…
— А у тебя сердце-то молодое, хоть ты для неё уже и старый, взыграло, небось?… Вот взглянуть бы… А? Вечерком…
— Да уж… Головы нет, зато всё остальное имеется. Чё там вечерком – днём бы глянуть. В глаза. Да хворостиной перетянуть, чтобы не смущали мужиков…
— Свои же украли, туды их в качель! …
— Поехали через озеро…
— А то, думаешь, чужие что ли…
— Лужи кругом…
— Иду, значит, говорю: «И не стыдно?»
— У Алевтины нынче день рождения. Давай поздравим.
— Ага, щас! Ещё, может, и песни споём?
— Алевтина, пошли домой…
— Ты чё? Перестань! Давай подругу твою поздравим…
— Делать нечего! Прямо как пацаны…
— Пошли…
— Нашёл пацанов! А ну сядь – и не вякай. Ишь, обидчивый какой!
— У меня дома такой же виноград есть и вино…
— А ты трахни его…
— Не его, а её…
— Да пошёл ты!
— Ладно-ладно, не обижайся…
— У меня чой-то бок болит…
— Приходи, девясилу дам.
— Ну, спаси Христос.
— Ага…
— Пойдём мы, Миколавна. Дед уже в шляпе…
— Тарелочки, тарелочки возьмите.
— Дед, положи в карман.
— Это что же за карман такой, что туда тарелки влезают?
— Ну, пошли мы, спасибо.
— И вам спасибо, что пришли помянуть.
— Ну уж к тебе и не прийти… К кому – к кому, а к тебе… Дай поцелую… Вот молодец.
— Толя, воткни мне…
— Чаво?
— Платок за воротник, видишь – закрутился…
— Пошли мы…
— Ага…
— Спасибо.
— И вам спасибо.
— До свидания.
— Заходите в гости, наведывайтесь.
— Да зайдём как-нибудь.
… Опустела вешалка, опустели кресла и диван. На кухне сидела уставшая хозяйка, рассеянно слушала болтовню одного из задержавшегося родственника… Ей хотелось, чтобы он поскорее ушёл, потому что ждали гора грязной посуды и затоптанные полы…
День клонился к вечеру…
С портрета по-прежнему весело и лукаво смотрел дед Николай.
Хороший был человек.
Царство ему небесное.