Наш человек терпелив и покладист. Готов слушать и молчать, пока его не достанут. И тогда наступает другая крайность. Рванет он свою рубаху на груди и берегите руки, берегите ноги, потому что остановить разъярённого мужика практически невозможно.
Три приятеля, зная не по наслышке особенности данного поведения, заострили внимание на разорванной рубашке. Она то при чем?
Иванович, предположил, что всё так происходит из-за того, что после порванной рубашки человеку терять нечего, поскольку с этой частью одежды мужик расстается в последнюю очередь, поскольку она для него представляет особую ценность, за небольшим исключением,
— Своя рубашка, конечно, ближе к телу, — загадочно улыбаясь, подмигнул он собеседникам, — а вот, женское тело гораздо ближе без рубашки.
— Логично, — согласился Владимирович – только вот в чём закавыка, женская логика – это трандец мужской психике!
— Откровенно говоря действительно своя рубашка ближе к телу, — включился в разговор Константинович, — особенно если в её кармане последние деньги на бутылку.
— Когда как, — с сомнением произнес Иванович, — помню в детстве приходилось мать встречать из Алтухово, есть такой поселок на Брянщине. Приходилось идти в одиночку через дремучий лес. Так вот, чем дальше я углублялся в лес — тем рубашка ближе липла к телу. Поскольку от страха пот прошибало.
— Детские страхи учили нас осторожности, — отмахнулся Владимирович, — а вот настоящий страх – это когда трамвай, задевший дорогую иномарку, скрывается во дворах.
— Если по секрету, — улыбнулся Константинович, — то во взрослой жизни не всегда своя рубашка ближе к телу. Зачастую своя шкура — еще ближе. Поэтому в случае беды спасают шкуру, а не рубашку.
— Сравнил, — повел бровью Иванович, — всё зависит от обстоятельств, — вон в юности, придешь на танцы одетый, вроде бы с иголочки, а глянешь вокруг и понимаешь, что своя рубашка ближе к телу, а чужая к глазу.
— Недаром в народе говорят, — притопнул ногами, словно пританцовывая Иванович, — что рубашка мужа – это лицо жены. Шуба жены – лицо мужа.
— Если честно, то в народе еще говорят про рожденных в рубашке, — отмахнулся Константинович, — однако иногда человек рождается не просто в рубашке, а в рубашке, застёгнутой на все пуговицы. И с галстуком. Такого новорожденного впереди ждёт успешная карьера крупного чиновника.
— Поэтому мало родиться в рубашке, — согласно кивнул Иванович, — нужно ещё чтобы она была своя и ближе к телу.
— Между прочим, — предостерегающее погрозил пальцем Владимирович, — тело – это единственная вещь, принадлежащая тебе и только тебе, и только ты сможешь его изменить, так что хватит много жрать, скоро лето!
— Если по секрету, а при чём тут жратва, — пожал плечами Константинович, — мы вроде про одежду говорим. Парадокс в том, что чем ближе рубашка к телу, тем чаще оказывается какой-то чужой.
— Оно то понятно, что своя рубашка ближе, — развел руками Иванович, — но чужая-то всегда лучше.
— А ты вспомни Хазанова, — показал кукиш Владимирович, — сам себе хочу, сам себе накось выкуси. Ведь чувство меры – это то, чего не хватает, когда все есть.
— Прав ты, — примиряюще обнял Владимировича Константинович, — если честно, то чем дольше не меняешь рубашку — тем ближе она к твоему телу.
— Как бы то ни было, — подытожил разговор Иванович, — бесспорно, что своя рубаха ближе к телу. Однако наряду с известной поговоркой о своей рубахе, которая всегда ближе к телу, бытует и широко распространенное мнение, гласящее, что чужая супруга лучше собственной. Поэтому, чтобы у супруги не появилось мысли о смене собственника, давайте-ка по домам.
Друзья пожали друг другу руки и разошлись.
Декабрь 2015.