Повседневная старушка
Входит в будничный трамвай,
Отпивая ртом из кружки
Испаряющийся чай.
«Здравствуй, бабушка!» — конечно
Мысленно произношу.
(Петербург – не ад кромешный,
Но не любит лишний шум.)
Ведь в вагоне, как в кармане,
Тихо. Остывает чай.
Вечно тёплых не бывает
Кружек, в том-то и печаль.
И зачем-то люди прячут
Пассажирские глаза,
Кто в газету, кто в задачник,
Кто чужую спину за.
Только я, поэт пытливый,
В воздух, словно в микроскоп,
Пялю две глазные сливы
Изучить чего-то чтоб.
Да хотят чего-то уши
Из чужих услышать ртов,
Но колеблется воздушный
Только от пальто поток.
Разве жить так можно, люди?
Впрочем, пассажиры вы,
Чай нельзя налить на блюдце,
Расплескается, увы!
Так, без всяких ухищрений
(Легче на сердце потом)
Перед всеми на колени
Встану, как на Пасхи столб.
Вдруг какой-нибудь Миклухо,
Или, повезёт, Маклай,
Мне шепнёт в сплошное ухо:
«Ладно, поняли. Вставай.»