Колхозный рынок в нашей жизни занимает особое место. Честно. Здесь можно просто поглазеть. Найти то, что никому не нужно, а тебе жизненно необходимо. Всё зависит от количества и достоинства денежных знаком в вашем распоряжении.
Наши друзья ходили по рядам. Приценивались. Смотрели. Интересовались и разговоры разговаривали. Обсуждали инцидент в автобусе, когда Иванович не дал упасть сельчанке, потерявшей равновесие на крутом повороте.
— Хороша была молодка, — с сожалением махнул рукой Константинович, — а ушла и ни спасибо тебе, ни до свидания.
— Да ладно тебе, — утешительно хлопнул по плечу Иванович, — не нужно удерживать того, кто уходит от тебя. Иначе не придет тот, кто идет к тебе. И вообще возлюби себя сам — пока тебя не возлюбил ближний!
— Ты, о чем? – Изумился Владимирович. – как это я могу возлюбить себя? – вытаращил он глаза.
— Лично я о пиве, — сделал невинное лицо Иванович, — а ты, о чем подумал?
— Какая же я бездарность, — поднял руки к небу Владимирович, — впрочем бездарность — это когда амбиции превосходят талант.
— Не переживай, — оживился Константинович потирая руки, — Владимирович, если ты знаешь, чего ты не знаешь, ты знаешь гораздо больше, чем думаешь.
Друзья резко повернули к пивбару, мимо которого проходили. Они устроились за столиком у окна. Официант подал пиво. Запасливый Иванович достал огромного вяленого леща из дорожной сумки. Все довольно заулыбались. Порезали рыбину на куски и приступили к трапезе.
Выпив пол бокала не отрываясь, Владимирович остановился и задумчиво глядя в окно тихонько произнес,
— Неплохо мы устроились, сидим, бездельничаем, а безделье, между прочим, – это высшая форма проявления свободы…
— Интересный подход к ощущению свободы. Хотя, как сказать. Выводы из сложившихся обстоятельств бывают самые неожиданные, — обвел взглядом друзей Константинович, — вот к примеру, если ты идёшь мне на встречу — значит нам не по пути.
— А что тут удивительного, — вскинул брови Иванович. – Просто так в нынешние времена и прыщ не вскочит, а само плывет в руки только то, что не тонет.
— Вот именно, — рубанул воздух ладонью Владимирович. – всё в нашей жизни переплелось. Безумство и гениальность — это две крайности одной и той же сущности.
— Мудрёно ты излагаешь, — повернулся к нему Константинович, — скажи проще, что в нынешнее время если ты кому-то и нужен, то, почему то, всем сразу и одновременно.
— И не говори. – Возбужденно хлопнул ладонью по столу Иванович. – Про отдых в выходные приходится забыть напрочь. На работу в понедельник идёшь как на каторгу. Знаете, что я больше всего люблю в понедельник? Ничего.
— Да, — задумчиво глянул на пустеющий бокал Владимирович, — суета вокруг день и ночь. Кажется, что это будит продолжаться до бесконечности. Хотя утверждают, что бесконечность – это место, где происходит то, чего не бывает.
— Безысходностью от ваших разговоров попахивает, — отпил немного пива Константинович, — просто болтать горазд каждый. Но согласитесь, что, если ты задаешь вопрос, на который тебе не нужен ответ, будь готова услышать ответ, который тебе не хотелось бы слышать.
— Зришь в корень, — съехидничал Иванович, — уделал на повал. Я сейчас упаду и ножками задрыгаю. А ты знаешь, что угол падения зависит от остроты соблазна?
— Ты, Константинович зря на нас наезжаешь, — обиделся Владимирович, — ты поступаешь бестактно. Учти, что бестактность — это опорожнившееся мнение.
— Фу ты, ну ты, — надул щеки Константинович, — чуть услышали намек на возражения, сразу в амбиции кидаемся. То же мне выдающаяся личность. Да если ты личность, то покажи удостоверение…
— Бросьте вы цапаться. – Примирительно посмотрел на друзей Иванович. – Мы столько вместе, что ссориться по пустякам не стоит. Впрочем, — не нужно удерживать того, кто уходит от тебя. Так что давайте жить дружно. Мужики допили пиво, забрали сумки с покупками и зашагали на автовокзал.
Октябрь 2015.
