Ровно через час я вошел в кабинет регионального управления по борьбе с экономической преступностью. Добровольно.
– Входите, Зарецкий, не стесняйтесь! – пригласила полноватая дама восточной наружности в штатском платье, – Присаживайтесь, пока, – показала она на казенный стул, – Ваши документы, – затребовала она паспорт и пропуск. Полистав паспорт, положила всё в ящик стола. Стало как-то не по себе. Вернет ли?
– Извините, с кем и по какому поводу имею честь? – все же спросил неприветливую собеседницу.
– Виара Фаридовна, – представилась она и сходу “взяла быка за рога”, – Вы, Анатолий Афанасьевич, являетесь генеральным директором предприятия “АнСтар”, ведущего незаконную деятельность, а меня спрашиваете, по какому поводу?.. Может, хватит придуриваться?! Вот вам ручка и бумага. Садитесь за тот стол и пишите чистосердечное признание.
– В чем?! – искренне воскликнул я.
– Ну, вы артист! Если бы ни имела дело с такими же мошенниками, могла бы поверить… Вот только, если я начну говорить, явки с повинной вам не видать. Срок гарантирую.
– Мне не в чем виниться. Выдвигайте ваши обвинения. Если их нет, я ухожу. Вызывайте повесткой, как положено. А срок гарантирует только суд.
– Куда вы уйдете?! У вас теперь одна дорога – в СИЗО. Там и поразмыслите на досуге.
– Виара Фаридовна, не надо меня пугать. И на вас найдется управа… Вам нравится играть в кошки-мышки, а у меня дико болит голова… Задавайте вопросы. Я отвечу, и мы разойдемся. Кстати, с января этого года я не генеральный директор компании “АнСтар”.
– Как не директор?! Все документы подписаны вами, и по данным налоговой инспекции, именно вы являетесь руководителем “АнСтар” со всеми вытекающими последствиями.
– Тем не менее.
– Кто же тогда по-вашему директор?
– Когда я в последний раз попал на завод, директором назвался некто Синельников.
– Это еще кто такой?.. Его адрес и телефон.
– Синельников мне однажды представился директором аналогичного предприятия в городе Петрозаводске. Своей визиткой, к сожалению, не удостоил.
– Когда и как вы передали ему дела?
– Никак… В конце декабря хозяин “АнСтар” Михайлевский заявил, что я больше не директор, и мне нечего делать на заводе и в офисе. Собственно, в офисе на “Динамо” я вообще никогда ничего не делал. Документы мне привозили на подпись на завод, где я находился почти все время. Печать и архивы хранились в офисе. Так что Синельникову мне передавать было нечего.
– Выходит, с января вы не работали на заводе?
– Выходит.
– А на что же вы тогда жили все это время?
– Я пенсионер.
– Понятно. А где же вы подписывали документы, начиная с января месяца?
– В этом году никаких документов “АнСтар” я не подписывал.
– Это ваша подпись? – легли передо мной несколько документов, датированных две тысячи седьмым годом.
Присмотрелся. Подпись действительно была очень похожей, но точно не моей.
– Откровенная фальшивка. Даже экспертизы не требуется. Сравните с моей подписью в паспорте. Могу еще при вас расписаться.
– Вам известны эти предприятия? – положила она передо мной листок со списком.
– Ни одно из этих предприятий мне не известно, – изучив список, ответил следователю.
– Вы в этом уверены?
– Абсолютно.
– У вас есть предположения, кто бы мог сделать эти документы с вашей фальшивой подписью?
– Только тот, кто располагает печатью предприятия. Мне известен только один человек – Михайлевский Сергей Иванович.
– Хозяин “АнСтар”?.. Его адрес и телефон.
– Увы. Он для меня инкогнито.
– Странно. А как же вы поддерживали связь?
– Связь всегда была односторонней. Его телефон не определялся. Связаться с ним мог только через Константина Журило.
– Это кто такой?.. Адрес и телефон.
– Мой давний партнер. Адреса не знаю. А телефон, пожалуйста, – продиктовал ей номер.
– В общем, так. Напишите в произвольной форме все, что вы мне тут изложили, – приказала следователь.
Целый час, с трудом преодолевая головную боль, писал свое сочинение.
– Ну, что?.. Написали? – раздраженно спросила следователь, оставшаяся, очевидно, без обеда, – Ну, что это такое! Вы же с высшим образованием, а связать пару слов не можете. Кто же так пишет! – упрекнула она.
– Как могу, так и пишу. Уверен, ошибок здесь нет. Ни по существу, ни в смысле русской грамматики.
– Ладно. Пиши, грамотей, – начала она диктовать какую-то абракадабру на канцелярите, – Ну, вот, совсем другое дело. Распишитесь, – я расписался, – Свободен, пока, – протянула мне паспорт и пропуск…
– Афанасич, меня с твоей подачи вызывают в РУБЭП. Говорят, ты знаешь, где это, – позвонил Константин. Я продиктовал, – А что они хотят?
– Посадить того, кто совершал аферы от моего имени, да еще расписывался за меня. Ты случайно там не химичил?
– Да ты что, Афанасич! Факт, Сережа. Больше некому.
– Я тоже так думаю. Кстати, ты в курсе, что завод не работает с марта месяца?
– Да ты что, Афанасич! Сережа периодически звонит, говорит, все в порядке.
– Мошенник он и в Африке мошенник. Просил помочь продать завод.
– Да ты что!
– Вот тебе и что. Получишь свои тридцать тысяч, и всё.
– Как это тридцать? Я же почти миллион вложил!
– Один процент от выручки, Костя, это тридцать тысяч, не больше. Нагрел нас твой Сережа.
– Что же теперь делать, Афанасич?.. Кто бы мог подумать… Уж лучше бы завод работал. Получал бы себе один процент, и ладно.
– Костя, посчитай, сколько лет ты бы возвращал свои вложения. А там бы все износилось. Вот тебе и прибыль. Бред… Так что, думай, когда будешь говорить со следователем.
Дня через два меня снова пригласили в РУБЭП.
– Анатолий Афанасьевич, вы говорите, ваш завод с марта месяца не работает? – спросила Виара Фаридовна.
– Так точно.
– Тогда, пойдемте со мной, – поднялась она и направилась к выходу. Мы вышли из здания управления и подошли к машине, – Садитесь, едем на ваш завод.
– Это далеко. Часа три займет. Надо супругу предупредить, волноваться будет.
– Никого предупреждать не надо… Ничего, поволнуется немножко. Выключите телефон! – безапелляционно приказала следователь, и мы выехали в Богородское.
Минут пятнадцать ехали молча.
– Ну, что, сегодня голова не болит? – поинтересовалась Виара Фаридовна.
– Не болит, – ответил ей.
– А ваш Константин, оказывается, такой наивный. Немудрено, что его развели на деньги. Вот только, где теперь этого Михайлевского искать? Номерок-то он сменил, а адреса его вы не знаете.
– На то вы и милиция, чтобы искать.
– Найдем, если понадобится. Вот только предъявить ему нечего. Вы у меня пока главный ответчик. Мой совет, езжайте в налоговую и напишите заявление, что вы не директор.
– Спасибо за совет, непременно воспользуюсь.
Мы подъехали к закрытым воротам завода. В проходной тоже никого не оказалось.
– Ну, вот, приехали. Теперь можно звонить? – спросил следователя.
– Теперь можно, – разрешила она.
Первым делом позвонил Татьяне.
– Ты куда пропал? Почему не звонишь? Я тут с ума схожу! – сходу получил нагоняй от супруги.
– Я в Богородском. Вернусь, расскажу.
– Как ты туда попал?
– Все расскажу потом, – отключился я.
Позвонил Фаине.
– О! Анатолий Афанасьевич! – обрадовалась та моему звонку.
– Фаина, я у закрытых ворот завода. В проходной никого нет, а нам надо пройти на территорию.
– Сегодня Сан Саныч дежурит. Наверно, отъехал на обед. Сейчас я его найду, и мы вдвоем подъедем, – засуетилась наша кладовщица.
– Анатолий Афанасьевич, ни слова, кто я такая. Сама буду разговаривать, – предупредила “Виагра”, как теперь мысленно называл моего дознавателя.
Минут через десять подъехали мои лучшие работники.
– Это новый покупатель? – потихоньку спросила Фаина, кивнув в сторону следователя.
– Что-то вроде того, – невнятно ответил ей.
– Когда же снова начнем работать, Анатолий Афанасьевич? Ждем, не дождемся. Тут Емельянов недавно приезжал. Полдня что-то резали на мостовой фрезе, – неожиданно проговорилась она.
– Кто такой Емельянов? Что он делал на заводе? Так что, завод работает? – мгновенно зацепилась Виагра.
– Емельянов рядовой инженер. На завод попал явно по своей инициативе. Запустить его без меня никто не сможет. А на фрезе можно резать только плитку. Но для этого надо иметь слэбы, а их нет, – ответил ей.
– Давайте, отойдем, я хочу переговорить с вами отдельно, – подхватила следователь Фаину, и они отошли к цеху.
– Что за тетка, Анатолий Афанасьевич? Емельяновым вдруг заинтересовалась, – спросил Сан Саныч.
– Следователь из милиции. С ней поосторожней. Да и Фаину надо незаметно предупредить, чтоб не слишком откровенничала, – попросил его.
– Надо же! Может, хоть порядок наведут, да работать начнем.
– Порядок нам никакая милиция не наведет. Михайлевский что-то натворил, а претензии ко мне, хоть я уже и не директор.
– Вот гад! – успел высказаться Суздальцев, прежде чем, отпустив Фаину, его пригласили на аналогичный допрос.
Взбудораженная разговором, Фаина молча приходила в себя, а минут через пять к нам присоединилась вторая парочка переговорщиков.
– Мне можно осмотреть завод? – неожиданно робко спросила Виагра, – Хотелось бы сделать несколько снимков, – пояснила она.
– Без проблем, – ответил ей, и Сан Саныч тут же метнулся открывать дверные замки.
– А эта ваша знакомая, оказывается, моя землячка, тоже из Казани. Мы с ней так разговорились… Она что, в Москве работает? Интересно, где и кем? – потихоньку спросила Фаина.
– В милиции, следователем, – ответил ей.
– Ой! А я ей такого наговорила… Не надо было? – испугалась она.
– Да теперь уже всё равно поздно.
Мы вошли в помещение, и я провел свою последнюю экскурсию по заводу, не подозревая, что вряд ли когда еще попаду в его цеха.
Виара слушала мои пояснения с большим интересом, попутно пытаясь снимать на камеру мобильника.
– Да не мучайтесь. Я вам завтра представлю кучу фотографий и наш проспект, – пообещал ей.
– Да-а-а!.. Не думала, что у вас такое солидное предприятие… Теперь мне все понятно, – заявила Виара Фаридовна, усаживаясь в машину, – А вас здесь очень уважают и как директора, и по-человечески, – сообщила она.
Весь обратный путь прошел в разговорах на самые разные темы, а не только о заводе…
Прямо с утра отправился в РУБЭП, впервые без приглашения.
– Виара Фаридовна на совещании. Вы по повестке? – спросил один из сидевших в кабинете.
– Нет. По делу, – ответил ему.
– Садитесь на ее место, подождите, – пригласил он.
Через полчаса на меня перестали обращать внимание, приняв, очевидно, за коллегу из соседнего ведомства.
– Слышь, Виагра сегодня притащила ноутбук, а он не фурычит. Пригласила айтишников, те посмотрели и сказали, выбрось на помойку, – рассмеялся один из них.
– А на хрена она притащила? – спросил его коллега.
– Да думает, мы смотрим ее информацию на компе.
– Ну и что.
– Боится, слишком много знать будем, – снова рассмеялся весельчак.
– Говорил тебе, будь осторожен. Она хоть и в технике не рубит, но сообразила. Ладно, потом поговорим, – намекнул он на присутствие постороннего…
Вскоре в ход пошел дырокол, и оба начали комплектовать какие-то папки с документами.
Наконец, вошла Виара.
– Анатолий Афанасьевич! Никак фотографии принесли, – обрадовалась она.
– Так точно, – протянул ей диск.
– А у меня проблема – компьютер сломался.
– Что с ним?
– Да кто ж его знает. Даже экран черный. Жаль. Столько информации пропало. Посмотрите, если хотите. Фаина говорила, вы в компьютерах понимаете, – предложила следователь.
Посмотрел. Компьютер действительно не подавал признаков жизни. Попробовал запустить со своего диска. Запустился. Остальное – дело техники. Через полчаса сдал Виаре работающий компьютер с полностью сохраненной информацией.
– Вот, смотрите! Наши умники не смогли, а человек сделал! – обрадованно забегала та вокруг любимой игрушки, показывая ее экран своим сотрудникам, – А вы, всё сделали? – вдруг остановилась она, как вкопанная.
– Сделали-сделали, – ответили, как оказалось, ее подчиненные.
Виара полистала чуть-чуть, а дальше последовал такой разнос, что у меня завяли уши.
Вошел какой-то большой начальник. Виара показала ему папки и сказала, что думает по поводу квалификации сотрудников.
– Разберемся, – пообещал шеф.
– А это Зарецкий. Я вам докладывала. Смотрите, как выручил, – показала она на экран своего ноутбука, – Наши айтишники отказались, а он сделал. Вся моя информация, о которой говорила, цела.
Пожав мне руку, шеф ушел.
– Я вас провожу, Анатолий Афанасьевич, – вышла со мной Виара, намереваясь, насколько понял, поговорить без свидетелей, – Как вам мои коллеги? – спросила она, едва мы вышли из здания управления и остановились в небольшом скверике.
– В каком смысле? – удивился странному вопросу.
– Вы опытный человек, и наверняка разбираетесь в людях. Мне интересно ваше мнение, – пояснила она.
– Что я могу сказать о людях, которых не знаю, – задумался, припоминая неприятных коллег Виары, – Во всяком случае, они точно, не ваши друзья, – рассмешил ее таким ответом.
– В точку, Анатолий Афанасьевич. Не знаю, что делать с такими подчиненными. А как вам мой начальник?
– Скользкий тип. И тоже не на вашей стороне.
– Угадали! Он за них горой, что бы ни сделали. Боюсь, посадят они меня.
– Да вы что?! – удивился я, – За что?!
– Да мало ли… Приезжаем на проверку, а нас уже ждут – кто-то предупредил. А потом, вдруг, документы исчезают, как сегодня. Были документы, и нет их. Вы уж извините, что не сдержалась, но с ними иначе нельзя.
– Да-а-а… Вам не позавидуешь.
– Точно. Вот думаю, куда уйти. Ума не приложу. Двадцать лет в органах. Из Казани едва ноги унесла. Посадила мерзавцев, а у них друзья на воле. Посыпались угрозы. Начальство предложило в Москву. А здесь не лучше.
– Честному человеку везде хреново.
– Верно сказано. В общем, честный человек, завтра же в налоговую!.. Напишите заявление, зарегистрируйте, и с копией ко мне. Закрою я, похоже, ваше дело. За отсутствием состава преступления. Не ваша это “работа”, уверена.
– Спасибо, – поблагодарил следователя, и мы разошлись.
С утра отправился в налоговую. Меня направили к заместителю начальника. Выслушав мои сентенции, пышная дама вызвала инспектора, ведущего нашу организацию.
– Как это вы не директор? – удивилась та, – А кто же тогда подписал последний квартальный отчет? Там ваша подпись.
– Фальшивая, – ответил ей.
Послали за документами. Отчет вызвал полное недоумение у всех.
– Подпись ваша, – утверждала инспектор, показывая документ, который я “в глаза не видел”.
Подняли архивы, и тут выяснилось, что абсолютно все отчеты были фальшивками.
– Я подписывал документы с другими цифрами, а вам постоянно сдавали эту чушь, – листал я папки, предоставленные инспектором.
– Пишите заявление, – согласилась, наконец, заместитель, – Вы во всем виноваты. Плохо контролировали бухгалтерию.
– Ну, конечно, – согласился с ней, – Надо было не только подписывать, но еще и относить все лично вам, чтоб не было подмены… Да я не догадывался ни о чем, пока строил завод… А построил, выбросили, чтоб не мешал махинациям от моего имени.
– Каким махинациям?
– По которым на меня завели уголовное дело.
– Кто завел?
– РУБЭП. Кстати, там во всем разобрались. Они и посоветовали написать заявление и принести копию им.
– Пойдемте к начальнику. Я обязана поставить его в известность по вашему делу, – предложила заместитель.
Выслушав нас, начальник мгновенно все понял.
– Пишите заявление. Я подпишу, – сказал тот мне, – Немедленно подготовьте заявление в РУБЭП, и возьмите под контроль эту организацию, – дал он указания своим сотрудницам…
У Виары я появился с копией моего заявления в налоговую инспекцию.
– Ну, вот, – обрадовалась та, схватила бумажку и ушла к начальству, – Всё, Анатолий Афанасьевич. Ваше уголовное дело закрыто. Как только придет официальное заявление из налоговой, мы откроем дело в отношении Михайлевского. У вас появится шанс вернуть предприятие. Не забудьте тогда, кто вам помог, – пошутила она.
– Не забуду, – облегченно вздохнул я и с удовлетворением покинул неприятное заведение…
Примерно через месяц позвонил Вангелов и предложил встретиться у Константина. В офис попал раньше партнера.
– А чем занимаются Теплинский с Сотниковым? – с просил Костю, так и не обнаружив их на рабочих местах.
– Не упоминай этих фамилий, Афанасич. Слышать их больше не могу.
– Что случилось, Костя?
– Да уговорили меня эти нехорошие люди, “редиски”, сделать фундаменты под здания собственными силами. Поддался на свою голову… В общем, сляпали такую халтуру. Наняли каких-то бомжей за бутылку и закусь. Поставили цех, а он поплыл. Пришлось всё разбирать, разгребать, ставить новый фундамент и заново собирать. Влетел в такие убытки. А этим, что предъявишь? Они же голодранцы.
Появился Вангелов.
– О ком это ты, Костя?.. А, твои полковники, – ничуть не удивился он, – Тут Серёжа учудил. В общем, кинул он ялтинских, с которыми ресторан делал. Предупредили, чтоб в Ялте больше не появлялся, убьют.
– Да ты что? – удивился Константин, – Неужели, правда?
– А ты сомневаешься?.. Может, теперь сговорчивей будет. Предложил нам взять в аренду завод. Как вы на это смотрите?
– Никак, – не раздумывая, ответил партнерам, – Мы восстановим производство, после чего Сережа снова всем укажет на дверь… Пусть лучше восстановит наши доли и продаст свою. С ним больше никаких дел вести не собираюсь, – и я рассказал им о своих приключениях в РУБЭП и налоговой инспекции.
– Что ж, поехали на “Динамо”, – пригласил Володя…
– С этим товарищем я за одним столом сидеть не буду, – показал на меня Михайлевский.
“Какая сволочь!” – обухом ударило в голову. Я еще и виноват, что раскрылись его подлые проделки. Пулей вылетел из ресторана и пошел в сторону метро.
Меня догнал Константин.
– Афанасич, держи ключи. Посиди в машине, а мы с Вовой будем по одному подходить, информировать и консультироваться. На нас хоть не обижайся. Мы такие же жертвы, – уговорил, в конце концов, он…
Первым появился Вангелов.
– Серёжа готов продать свою долю за миллион, – сообщил он первое предложение узурпатора.
– Сто пятьдесят тысяч, и ни долларом больше, – сходу вылетело у меня, – Пятьдесят тысяч, как только переоформим учредительные документы, а сто тысяч – через месяц после восстановления производства.
– Да не согласится он, Афанасич!
– А на нет, и суда нет, – ответил ему.
Через полчаса возник Журило.
– Афанасич, Сережа согласился на триста тысяч, но сотню вперед, а двести, когда переделаем документы.
– Ни за что! – ответил ему, – Хочешь подарить сотню, дари. А я думаю, обойдемся первым траншем в пятьдесят тысяч. У меня куча претензий, гораздо больше, чем на сотню.
Снова подошел Володя.
– Серёжа в бешенстве, – объявил он, – Но потихоньку поддается.
– У него нет другого выхода. После ареста предприятия он не получит ничего, кроме срока. Намекни.
Еще через час подошли оба.
– Победа, Афанасич! Серёжа согласился. Одна проблема – все документы фирмы утеряны. Надо восстанавливать, – доложил Константин.
– Врёт, – возразил ему…
Полгода ушли на восстановление документов “АнСтар”. Оно ознаменовалось лишь тем, что официальным директором фирмы оказался Михайлевский, назначивший самого себя, а печать предприятия перешла к Константину…
Потом появился реальный покупатель, готовый стать единоличным владельцем “АнСтар” и нанять меня в качестве его генерального директора.
Но на переговоры вместо Михайлевского явилась Камилла.
Послушав с полчаса ее бред, покупатель заявил, что сожалеет о потерянном времени, и откланялся…
Раз в год на горизонте возникали мои бывшие партнеры. Они “рвали и метали”, но не делали ничего, полагаясь на меня.
Я же безуспешно пытался найти новых партнеров, в том числе иностранных. Однажды это почти удалось, но грянул мировой кризис две тысячи восьмого года, и люди, имеющие деньги, затаились.
А потом объявилась Виара. Оказалось, она очень вовремя перешла в центральный аппарат министерства.
– Представляете, Анатолий Афанасьевич, всех арестовали, кого вы тогда видели. Даже моего бывшего начальника. Все оказались взяточниками. Похоже, меня хотели подставить. Не удалось, – рассказала она.
По ее просьбе разработал программу анализа банковской информации. С ее помощью из огромного потока мгновенно выделялись организации, ведущие “подозрительные” финансовые операции. Обычно такую работу проделывали вручную десятки квалифицированных специалистов, затрачивая сутки напролет. Программа позволяла выбрать “интересные” данные сразу после ввода информации. Вначале она заинтересовала милицейских чиновников, но по понятным причинам, развивать сотрудничество они не стали.
Михайлевский, меж тем, по-прежнему разгуливал на свободе, тщательно скрываясь лишь от партнеров, которым испортил жизнь, как, например, мне.
И никому не было дела до прозябающего в нищете пенсионера, который мог бы… но так и не смог.