Я тебя узнаю́ в этой чуждой блистательной леди,
Сумасбродка моя из далёких минувших эпох:
Непокорный твой взгляд и лавину волос цвета меди,
Тонкий профиль камеи и тихий подавленный вздох.
Ты взглянула бесстрастно глазами салонной тигрицы
И небрежно на руку пажа своего оперлась.
А я вспомнил зачем-то дурманящий запах корицы —
Ею пахла в то лето безумная юная страсть.
На стене извивались, в свечах отражаясь, две тени,
И последний блок-пост из гипюра сдаваться спешил…
Поздний вечер сгущался в кромешную летнюю темень,
На диване рассвет обнаружил два тела без сил…
Ты теперь не со мной, и любви больше нет и в помине,
Да и я не ищу в эту быль или небыль путей.
Но бывает, порой, в летний полдень мерещится иней
На оконном стекле — и я слышу твой голос: «Согрей…»
Я в ответ на твой взгляд поклонился и вышел из зала.
В палисаднике девочка пела про рану и соль.
Где-то там, в глубине, чуть иначе струна зазвучала,
И нежданный аккорд заглушил застарелую боль.