мужчина и женщина (1 часть)

Пролог

«Хочу секса», — отобразилось в сообщении на сенсорном табло мобильного телефона модели «Самсунг».

Мужчина, сидевший за круглым деревянным столом, накрытым белой, вязаной скатертью, внимательно в этот момент, читающий новости по переносному компьютеру, замер, когда прозвучал душераздирающий писк на телефоне. Он вынужден был оторвать свой взгляд от монитора, взглянув на текст письма. Номер, с которого было послано сообщение, не был записан в телефоне под каким-либо именем, но он был до боли знаком ему: 9333331719, светилось выше текста, правее значка, в виде беленького конвертика, с вложенным желтым листочком.

Дул сильный пронизывающий холодом ветер; пальмы так сильно колыхала на ветру, от чего их длинные листья изливались звуками, напоминающими, чем-то звуки, обычно издаваемые трещеткой. Стоял месяц февраль и в это время в районе города Аликанте, в Испании, в небольшом двухэтажном белом домике, расположенном на мысе, под названием — Торребланко, врезавшимся своим выпуклым полукруглым и кривым краем в море метров на сто, и обосновался тот самый мужчина, которому было послано это бесстыдное сообщение.

Мужчина был среднего возраста, чуть больше срока лет, высокого роста, крепкий телосложением, немного сутулившийся, словно нес непосильную невидимую ношу на своих плечах. Средней длины, вьющееся волосы у него были полностью седыми, поэтому сложно было бы сейчас сказать, каким цветом они наливались ранее, но скорее всего незнакомец был брюнетом, потому что смуглый оттенок его кожи подходил больше для черных волос. Ранняя седина его не портила, а наоборот придавала ему мужского зрелого шарма и удивительно, но не прибавляла лишних лет. Он был одет небрежно, по- домашнему: серого цвета трико, голубая футболка, с длинными рукавами — в купе являлись его пижамой. Дом, как было, ранее сказано, был небольшим, но уютным и самое главное в это холодное испанское время – теплым, потому что в доме, в зале стояла чугунная «буржуйка», в которой потрескивали дровишки, жарко полыхающие в ней сейчас, от чего по дому растекались потоки теплого воздуха.

Мужчина, минут пять, неподвижно сидел, впившись своим взглядом в текст сообщения, словно там было написано не два слова, а целая страница, которую нужно было внимательно прочесть и понять, прежде, чем оторваться от нее. После, он встал из-за стола и прошел на кухню; налил холодной воды в электрический чайник из крана, и нажал кнопку не нем, чтобы вскипятить. Через несколько минут, когда вода забурлила, и чайник автоматически выключился, он достал из шкафа кухонного гарнитура бумажный пакетик черного цейлонского чая, и бросив его в фарфоровый желтый стакан, заварил. Потом на мгновение замявшись, он вспомнил, что забыл положить лимон, поэтому открыл холодильник и, достав целый лимон, отрезал от него небольшой тоненький кусочек, бросил в стакан с чаем, добавив еще три чайной ложки сахара. Вернувшись обратно за стол, он несколько минут с наслаждением пил, приготовленный ароматный чай, еле слышно посербывая. В этот момент было видно, что его голубые глаза были неподвижны, а веки застыли, словно, не смея закрыться: мужчина о чем-то напряженно думал, его рука, словно кран, поднимала со стола стакан и подносила к его губам, которые распахивались, как ворота, готовые принять горячий чай. Он жил уже несколько лет в Испании, но так и не сумел пристраститься к кофе, оставаясь верным чаю, который пил по многу раз в день, особенно, когда что-то читал или над чем-то думал или мечтал, что последнее время с ним было редко, если иметь в виду мечты. Внезапно, мужчина вновь поднялся и направился в кухню в месте с пустым стаканом, поставив который в раковину, обратно вернулся за стол и, взяв в правую руку телефон, поднес его ближе к глазам и снова начал изучать текст послания, как будто за то время, пока он не смотрел на сообщение, оно могло измениться: добавиться слов или исказиться смысл. Он смотрел и смотрел неподвижным своим взглядом на текст короткого письма и снова встал, оставив телефон на столе, и пересел на диван, включив перед этим телевизор, больше, наверное, для того, чтобы он нарушил мертвую тишину в доме. Там на диване мужчина просидел около часа, и опять вернулся к столу и, снова взяв телефон, но на этот раз возвратился на диван уже с ним. Время было восемь часов вечера; за окном также продолжал сильно дуть ветер, а он также продолжал думать, и изредка было видно, что его глаза начинали оживать и в них появлялся огонек, а неподвижные губы начинали шевелиться, вроде, как шепча что-то.

— Инга! — вдруг, вслух произнес мужчина и улыбнулся печально. – Как же так с нами все это произошло? – спрашивал он, как будто кого-то, здесь присутствующего, хотя ни кого не было в комнате, но в его глазах читалось обратное, словно он видит то, чего, не видно более ни кому, кроме него самого.

Не дождавшись ответа, которого и не могло быть, он продолжил:

— Наша встреча изменила всю мою жизнь! Видела бы ты меня сейчас, побелевшего, как снег, сидящего в стареньком домике на берегу моря в полном одиночестве и нищете и ожидающего конца! А ведь мне всего 40 лет! – Я не знаю, как у тебя, но видимо все ни так плохо и ты все еще так же красива и полна безудержной страсти. Сколько же тебе сейчас должно быть лет…? Когда мы познакомились, тебе было 27, а мне значит 36 — да, точно, 36! Значит теперь тебе 31!

Мужчина замолчал и о чем-то продолжил размышлять или вспоминать и на его лице все чаще и чаще начала появляться улыбка, но она была какая-то грустная и неуверенная, словно он боялся улыбаться, но в его глазах стало еле-еле заметно, что-то вроде юношеского блеска. Он действительно вспоминал свое прошлое, но не все, когда, на пример, вы уже готовитесь идти в те края, откуда никто никогда не возвращается, а ее часть, но видимо этот кусочек его жизни был дорог ему, настолько, что они его, эти воспоминания будоражили. Он, правда, видимо, старался не возвращаться к этим воспоминаниям, но ему пришлось сейчас по неволе окунуться в те, ушедшие, безвозвратно дни, месяцы, годы, потому что сообщение, посланное на его мобильный телефон, заставило его это сделать: вернуться в недавнее прошлое уже вроде как позабытое и вычеркнутое из его жизни навсегда…

Часть 1

Глава 1

Вот говорят: «На земле есть праведники и грешники!». Потом оговариваются, замечая, что они могут меняться порой местами, но не важно, потому что, скорее всего — это заблуждение, насчет праведников. Все мы на земле грешники, поэтому мы и здесь, и не нам решать, кто из нас достоин места в райском саду или в аду, а нашему Творцу дано им себе самому это право, спустившего нас сюда на землю в наказание за грехи, а еще, чтобы шанс дать исправить, то, что сделали руки наших предков, однажды, супротив воли его Создателя….

— Вот скажи мне Саша, ты же у нас правильный такой! Что ты мне посоветуешь? Бросить жену и уйти к Нине или бросить Нину и остаться с женой?

— Меня уже об этом спрашивала твоя Нина!

— Как?

— Вот так!

— И что ты ей ответил?

— Я ей посоветовал вместе с тобой принять ислам и жить тогда втроем – тебе, как султану, а им, как первой и второй женам.

Разговор проходил в одной из Московских квартир, на маленькой кухне. Двое мужчин тихо разговаривали между собой, обсуждая вечный вопрос, как быть с теми, кого любишь и с теми, кого хочешь. Пили чай, ели вкусный медовый торт.

Того, который спрашивал совета о своих женщинах, запутавшись совсем, звали Семеном. Он был высокого роста, худощавый, узкоплечий и с такими полными губами и полным носом, что быть бы ему лучше афроамериканцем, тем более, он был смуглым, а когда возвращался с юга, то еще больше походил на обитателя Африки. В этой квартире он был на правах хозяина, потому что хозяйкой была та самая Нина, о которой уже было упомянуто выше.

Александр Рубцов, друг Семена, был его одногодкой; ребятам было по тридцать пять лет. Он остановился у него всего на пару дней, проездом, из Испании, где купил совсем недавно домик для себя и своей жены, как дачу и вот сейчас возвращался к себе в Екатеринославль и решил погостить у Семена, который сам и попросил его об этом, потому что давно уже они не виделись. Александр был тоже высокого роста, но немногим меньше Семена и широкоплечий, с черными кудрявыми волосами и красивыми, утонченными чертами лица, как у аристократа.

— Я тебя серьезно спрашиваю, а ты шутишь все, — скривился в улыбке Семен.

— Я тебе серьезно и отвечаю! Наворотил дел ты, со своими женщинами…, и что я тебе сейчас, должен посоветовать и Нина твоя девушка неплохая и жена твоя тоже мне уже, как родная стала. Тяни обоих!

Александр был человеком, как сам он считал и не нарочно внушил другим, правильным, подразумевая под этим некоторые правила, которых он придерживался, одним из которых было то, что он не должен был изменять своей жене. Что его к этому принудило, вера в Бога или мечта быть человеком достойным и уважаемым, он и сам не знал. Александр боялся взглянуть в себя глубже, в самое сердце, чтобы получить верный ответ. Может быть, и отчасти вера в Бога, но лишь отчасти, потому что сильно он уж за жизнь цеплялся, за красивую жизнь, где бы ступенькой, до которой он так пытался добежать, была не иначе, как некое «ложе избранных», предела, так сказать, человеческих мечтаний. Служба двум царям никогда до добра не доводила, но не он первый и не он последний кто шел этим путем, не понимая пока в чем опасность скрыта. Хуже всего то, что он свою эту правильную жизнь частенько подчеркивал перед другими, и не только своим поведением, а и словами, в которых он намекал на то, что жить надо так, как он: учиться, трудиться, в Бога верить, иметь семью и быть ей верным до последнего вздоха, а все остальное праздное – это заблуждение! Больше всего он докучал этим своей жене Вере, которую любил сильно, но уже не испытывал к ней страсти, может быть потому что прожили они вместе уже многие годы или много чего меж ними произошло плохого — житейско-скандального, что в итоге убило в них те чувства, которые давали им первые поцелуи. Житейская мреть пожирает всех и вся и его вместе с женой она тоже не пощадила, заставив верить не в святость любви, а в тяжесть портмоне, во внутреннем кармане дорого пиджака. Хуже еще всего, что детей у них не было. Все некогда было Александру заняться вплотную этими пустяками, как наполнить дом детским смехом и плачем, от чего порой невыносимо и в тоже время понятно, в чем твой смысл жизни. Работа занимала все его время, в стремление стать кем-то особенным в этой жизни, вот почему он в первую очередь следовал этим своим правилам, а жену толкал заодно за собой, потому что боялся, что она его подведет или опозорит, что было для него одно и то же. Он боялся одиночества и в тоже время благотворил его, потому что чаще всего ему нужно было побыть одному, чтобы о чем-то поразмыслить или даже помечтать. Больше всего на свете он боялся, что жизнь свою проживет тихо и серо и не вспомнит его никто после смерти, поэтому этот страх толкал его вперед по меркантильному пути, осязаемому и понятному большинству. Деньги, положение и известность – вот чего нужно было ему добиться, а все остальное, связанное с чем-то иным, было ложью, но он бы ни за что в этом не признался, ни себе и никому другому.

— Смех смехом, а мне надо решиться, с кем быть!

— Я не смеюсь!

— То есть ты бы так и поступил, как говоришь?

— Я надеюсь, что мне не придется так когда-нибудь выбирать, потому что моя Вера для меня все! И если для тебя твоя жена тоже все, то тогда ответ ты сам в себе найдешь.

— Я понимаешь, их обоих люблю, но вот страсти во мне, конечно, больше к Нине или точнее сказать – к ней, к одной.

— Это пока! – вздохнул Александр.

— Ты то, что вздыхаешь, если ты так любишь свою Веру?

— Да нет! Ничего! У нас все хорошо, — улыбнулся Александр, зная, что врет, но ответил уверенно.

— В целом то у тебя хоть все хорошо, по работе там ….? – перевел разговор на другие темы Семен, чтобы взять таймаут в главном вопросе их дружеской беседы.

— Идут помаленьку. Не сказать, что я доволен, но жаловаться грех! Я столько здоровья положил ради своей работы, и времени потратил на строительство бизнеса, что мне все это дорого очень.

— Дороже, чем жена?

— Нет, конечно! — мгновенно ответил Александр на провокационный вопрос друга.

— Ну, все-таки, представь, что ты все потерял, все! Я имею в виду, бизнес, деньги…

— Даже не буду представлять! – перебил Александр.

— Ужасно тебе это представить потому что! Ты весь, в своем деле любимом! Детей нет у вас! С Женой ты уже сколько лет?

— Пятнадцать!

— Нет у вас ничего уже, так, привязанность и безвыходность, если говорить о Вере. Она ведь у тебя ни когда не работала! Окончила институт и сидит дома, ждет тебя все время, когда же ты, ее любимый муж вернешься домой, нежно обнимешь, а потом займешься с ней любовью, прямо возле входной двери, спонтанно! Ты же приходишь домой, уставший, злой, может, и обнимешь и поцелуешь, но дежурно, без страсти! Потом моешь руки, ешь, приготовленные щи и идешь на диван, переваривать еду, а жену даже и не замечаешь и в глазах ее не видишь тоску и печаль и все больше и больше затухающий огонек женского счастья.

— Ты прямо провидец! – хмыкнул Александр. Его глаза как-то странно забегали, по всей видимости, он прокручивал в памяти своей нечто схожее, что по всей вероятности с ним так и происходило в действительности последнее время, которое растянулось уже на годы.

— Со мной просто тоже самое происходит и началось намного раньше, того момента, когда Нина появилась в моей жизни. Она и появилась, потому что невыносимо так жить стало дальше. Я превратился в словно овощ на грядке: зрел и жирел! Как Нина ворвалась в мою жизнь, так в меня снова жизнь словно вдохнула свою силу. Да, все это с одной стороны неправильно, мерзко, я бы даже сказал, но знаешь, после первой измены своей, я почувствовал какой-то новый прилив чувств, к своей жене. Цветы ей купил так просто, от чего она даже прослезилась, представляешь! Ни когда этого момента не забуду! А потом у нас была страстная ночь, как в первые дни нашего знакомства!

— А потом?

— Что потом… не понял?

— Потом или сейчас ты также внимателен и обходителен с обеими?

— Ну.., — замялся Семен, — Силы потом закончились, хотя знаешь чувство вины, что я изменяю своей жене дало мне возможность еще прожить с ней пару лет, продлить наш брак, так сказать.

— Я не думаю, что ей легче будет от этого, когда она будет вспоминать твою вроде как снова проснувшуюся страсть к ней, а в действительности чувство вины, заставившую твою плоть пойти наперекор своему желанию, замаливая тем самым грехи.

— Ты думаешь, я об этом не думаю? Последнее время не сплю совсем! Проснусь посреди ночи и лежу, думаю, все думаю, но ничего не могу надумать такого, чтобы душа успокоилась наконец-то. И от жены боюсь уйти, потому что не знаю ее реакцию, ведь у нас же сын еще – ты не забывай!

— Это хуже всего, когда дети от того, что родители разводятся, становятся изгоями.

— Не станет у меня сын изгоем! – встрепенулся Семен и удивленно посмотрел на Александра.

— Ты не удивляйся, потому что в основном так все и происходит, хотя поначалу все «добрые» родители клянутся в обратном! Потом же начинается: денег нет платить алименты; на день рождение приехать ребенка не могу, потому что жена ревнует новая, страсть как; а сама мать ребенка, с кем он остался в итоге, все чаще и чаще пытается давать его бабушке с дедушкой, чтобы свою жизнь наладить или больше угодить новому своему супругу, которому не ее сын или дочь подавно не нужны, а там и совсем ребенок остается на фактическом попечении родителей матери, а если нет таковых, то все равно он изгоем становится, потому что на половину чужой.

— Мы совсем с тобой не в те дебри полезли, — произнес Семен.

— Почему не в те? Давай уж все в целом рассмотрим то, что может произойти с тобой. Согласен, может и не произойти, но не думаю, что с тобой может случиться что-то особенное!

— Ты ведь сам не был в такой ситуации: как ты можешь тогда судить?

— Тогда зачем ты у меня спрашиваешь совета? Потому что ты знаешь, что я скажу тебе правду, как быть!

— Сказать то ты мне сказал, но она, правда твоя, какая то не настоящая, из фильмов увиденная или из книг прочитанная, — потупил свой взгляд Семен. — Все вроде так – да не так! Страсти мне хочется, новых ощущений и жене моей тоже, но дать мы этого друг другу уже не можем – вот в чем правда.

— Отдайте тогда всю свою любовь ребенку своему, может тогда легче будет.

— Пытаюсь, но не получается, все тело мое зудит, когда о Нине думаю, хоть наручниками приковаться к батарее порой хочется, настолько меня ломает, от того, что рядом ее нет. Запах ее чувствую на расстоянии! Понимаешь меня?

— Понимаю, что тебе лучше к врачу пойти и таблеток каких-нибудь выписать, чтобы там….. было легче, если совсем не в тягость. Хуже, когда душа твоя заноет, вот тогда тебе ни какой доктор не поможет и ни какая таблетка не спасет!

Семен ни чего не ответил, а встал из-за стола и, приоткрыв дверь, ведущую в комнату, посмотрел, чем занята его девушка. Она дремала, полусидя в кресле, накрывшись клетчатым пледом.

— Спит моя девочка тихо-тихо, — произнес Семен. – Давай немного тише говорить; не к чему ей слушать наши разговоры.

— Что ты там насчет врачей говорил? А! Ты не понимаешь меня! У меня уже нет той любви к своей жене, как к женщине! Я люблю ее по-другому уже, как мать моего ребенка, например.

— Не любви, а страсти!

— Да..! – отмахнулся Семен. – Неважно! Короче я ее не хочу вообще! Так понятней? –Ты, вот хочешь свою жену?

— Я, да!

— Врешь! Вот врешь, же! Я по твоим глазам вижу, что врешь! В них нет ни какого огня! Вчера, когда мы были в гостях у моей знакомой, Ирины…

— Ах, Ирина, — произнес Александр.

— Вот оно! Ты бы сейчас видел свои глаза – они точно сейчас вспыхнут! Вчера, когда она присела к тебе на коленки, показывая свои фотографии, у тебя также глаза горели, еще немного, и ты покраснел бы, как подросток.

— Не спорю – она хорошенькая! – застеснялся Александр, который был в действительности застенчив с женщинами, когда чувствовал, что наступает момент, когда дальше должна была следовать близость. За всю его жизнь у него было только две женщины, первая та, которая лишила его девственности, а вторая его жена. Его не пугало то, что он столь малый имеет опыт в общении с женщинами, потому что считал, что наоборот он достоин уважения — раз стал перебирать почем зря девушек, а сразу же выбрал себе спутницу жизни. Хотя, если заглянуть в его душу, то можно было бы обнаружить затаившийся вулкан, который дремал, но одно неловкое движение с его стороны могло привести к пробуждению огненного злодея.

— Что? Хорошенькая? – поморщился Семен. – Да она секс бомба, с трех размерными дойками! – Семен даже привстал со стула, когда произносил эти слова, стараясь при этом говорить еще тише.

— Тише ты! Тише! Не буянь, — улыбнулся Александр, который знал, что его друг прав. Еще вчера, когда состоялось знакомство с Ириной, которая к тому же прочему была из среды артистов, то есть человеком творческим, а значит ищущим и жаждущим все новых и новых ощущений, он чуть не свихнулся от вспыхнувшего в нем желания к этой красотке, которое ему пришлось с неимоверной силой сдержать. Ирина была давней знакомой Семена, но между ними была сугубо платоническая дружба, как вчера же и пояснила она и сам Семен, вроде как закивал в знак согласия, но скорее всего, потому что она так и не дозволила ему дотронуться до себя, а он хотел – это было видно, как он на нее смотрит.

— Ты сексом занимаешься? – были первые ее слова к Александру, после приветствия. Он смутился, но сумел найти в себе силы и подыграть, ответив: да! Тут же, правда, пояснив, что со своей женой.

— Я сколько ее не обхаживал, но все без толку! Я даже однажды спал с ней в одной постели голый — представляешь! – поделился Семен Александру про странные отношения с Ириной.

— Как так?

— А вот так! И не дала! Она вообще мазохиста какая-то. Трижды за мужем была уже! Всех бросила, как сама мне она говорила: они ей не смогли дать того, чего она жаждала всегда!

— Чего же?

— Вроде, как они не смогли ее прочувствовать! Я сам до конца не понял, что она имела в виду, ну да Бог с ней! Давай закругляться! Нам пора ехать домой!

— К Наташе, ты имеешь в виду, во второй дом султана! – улыбнулся Александр, немного пытаясь поддеть Семена, ради смеха.

— Ага!

Глава 2

На следующий день, Александр уже летел домой в Екатеринославль, в новеньком самолете, выкрашенном в цвет киви, компании «Сибирские авиалинии». Он давно уже летал этими авиалиниями, по причине того, что это был единственный российский авиаперевозчик, летающий из Москвы в Аликанте с удобной стыковкой до Екатеринославля.

Сидя у иллюминатора и смотря вниз на микроскопические очертания поверхности земли, Александр все перемалывал в своей голове, вчерашний разговор с другом. Он думал ни о нем или его женщинах – это было не его дело, если уж смотреть правде в глаза; какое бы решение не принял Семен, судить его за это Александр не имел права, поэтому нужно попросту было оставить всю эту болтовню в покое и признаться ему, что он сам должен спросить себя, как ему поступить, не спрашивая ни у кого совета, потому что они все будут не верными. Прав он будет или нет и, свершится ли дальнейшее его грехопадение или наоборот он вернется на праведную дорогу – это все неважно, а важно лишь то, что каким бы образом он не поступил бы в будущем, если же спросит свое сердце, то решение его будет, по крайней мере, честным, а это уже не мало! Он сможет себе признаться искренне: пошел ли он на перекор своей совести или поступил единственно верно! Думал же Александр о себе и о своих скрытых желаниях, которые все чаще и чаще стали проситься наружу, а он все никак не давал им воли, сдерживая их своими принципами. Он также вспоминал далекое прошлое, где было все и страсть и те же принципы, которые сначала уживались как-то вместе, но потом образец праведного поведения возымел над природным зовом. Ему нравились женщины, чего было, греха таить. Раньше, когда он был совсем юн и не опытен, он боялся, что вся эта любовь между мужчиной и женщиной обойдет его стороной, потому что на него не смотрели девушки, даже те, которые далеко не блистали красотой, в отличие от его сверстников, которые уже были матерыми донжуанами и девушки вились вокруг них стайками, а он все так и был девственником. И как на него было смотреть-то, как сейчас он понимает. Он совсем не заботился о своем внешнем виде: роста, хоть и был он высокого, но тело было дряблым – не спортивным. Одевался он, как попало, стригся все время на лысо, стесняясь своих красивых черных кудрей; ногти его всегда были не аккуратно подстриженными и под ними виднелись полоски грязи. Но, отслужив в армии, положенные два года, он преобразился до-неузнаваемости: окреп телом, расправил плечи, которые раньше он сутулил, перестал стричься на лысо, а наоборот сделал себе стильную прическу; решил проблемы с гардеробом. Александр начал замечать, что женщины стали на него засматриваться, и он почувствовал, что потихоньку взбирается на некий мужской пьедестал, с которого теперь он сам выбирает — на кого из слабого пола он обратит свое внимание, а кого пропустит мимо. Однако, он все еще не познал женщин и это его смущало, сковывало, пока однажды, его друг не подстроил все так, что он вынужден был идти до конца, где на финишной черте он вынужден был потерять стыд, так описал Александр первую свою ночь.

Ее звали Лена. Она была обычной девчушкой, приехавшей учиться в институт из деревни. Не сказать, что она была наивна и чиста, хотя те несколько дней, которые они были знакомы, Александр понял, что воспитана она так, как и должна была быть воспитана женщина, по его глубокому убеждению – это значит, что в ее девичьем подсознании была одна лишь вера в семью, а все остальное – ловля «на живца» своего суженного, кем, вроде, как и оказался Александр, на этот раз. Но, Александр был слишком выборочным, может быть, и это тоже было одной из причин, почему первая его женщина появилась у него только в 21 год. У него был свой, особенный образ женщины, пусть сформированный из прочтенных книг, увиденный в каких-то фильмах, но он не хотел отступать ни на йоту от своего идеала, а ждал только ее, ту, которая должна быть именно женщиной его мечты: смуглая метиска, длинные черные волосы, большие черные или какие глаза, пышные губы, а в глазах горящий огонь страсти. Обо всем остальном, он не думал, хотя и подразумевал, что такая женщина не может быть плохой и брезгливой хозяйкой – в ней все совершенно! Лене же не подходил статус его жены, и он распрощался с ней уже через неделю. Это было подло с его стороны, и он чувствовал, что предает, то святое, чему он так пытался соответствовать, но именно так он поступил: не позвонил, не пришел. Встретил же он ее через несколько месяцев, случайно в городе, поздоровавшись с ней, он прошел мимо, она же — даже не посмотрела в его сторону, но ему, почему-то стало легче, потому что он увидел в ее глазах, что она также, как и он идет дальше по жизни, не оборачиваясь назад, и в отличие от него она не была девственницей в свои 18 лет.

— Уважаемые дамы и господа, наш самолет приступил к снижению……, — милый женский голос прервал воспоминания Александра. Он потянулся в кресле, прикрыв рукой появившуюся зевоту, и внимательней взглянул вниз.

Там далеко внизу, он видел заснеженные поля и припорошенные снегом островки деревьев. Был уже март месяц и снега прилично поубавилось, но он еще покрывал землю, белым теплым покрывалом, чтобы она, не дай Бог, матушка, не замерзла.

Александра встречал водитель. Он работал у него уже много лет, почти с самого начала деятельности тогда его еще совсем маленькой компании. Со временем компания превратилась в серьезную фирму, а потом сползла к своему началу; чуть позже вновь привстала с колен, но не расправила свои плечи, а брела, сгорбившись, но хотя бы не падала и на том ей — спасибо.

— Вера не звонила вам? – поинтересовался Александр у своего водителя, когда они уже ехали по дороге домой.

— Нет!

— Понятно, — вздохнул с заметной грустью Александр, который уже начал понемногу привыкать, что его не встречает любимая и единственная женщина, хотя еще вот совсем недавно они с трепетным волнением ожидали каждой своей встречи, если им приходилось хоть ненадолго расстаться.

Добрался Александр, минут за тридцать, до своего загородного дома, выстроенного, в три этажа и состоящего из пяти спален, в одной из которых спали хозяева, другие же пустовали. Вера надеялась, что у них будет большая семья и куча ребятишек, но вся эта бурная деятельность Александра оставила их двоих в одиночестве, как считала Вера, и с ней был согласен ее муж, но ничего не мог с этим поделать уже, хотя пытался все исправить, но не получалось, видимо годы брали свое, верша свой суд времени над женщиной или мужчиной или над обоими вместе.

— Привет дорогая! – уставшим голосом поприветствовал свою жену Александр, когда массивная коричневая дверь, с врезанным маленьким декоративным окошечком, отворилась и на пороге возникла фигура красивой черноволосой женщины, с слегка заспанными глазами.

— Привет, дорогой!

— Прости, что не поехала встречать! Голова весь день раскалывается, видимо погода меняется, — пожаловалась она.

— Ничего страшного! – произнес Александр и поцеловал свою жену.

Поцелуй был быстрым и холодным, как уже вошло в привычку последний год, два, а может и того больше; время летело настолько скоротечно, что все как то сжалось в одну временную массу, казалось, что они познакомились совсем недавно; их бурный роман стоял еще перед глазами, потом они расписались, их нескончаемые ссоры, хотя и после страстная близость, а потом….

— Ты голоден? Я борщ приготовила еще утром, чтобы к твоему приезду настоялся!

— В самолете поел немного, но от твоего борща не откажусь!

— Мне он не понравился! Раньше лучше получалось, а сейчас как то…, не договорила Вера, по всей видимости, не хотела обронить какое-нибудь бранное слово, запас которых у нее был не маленьким.

— Как Семен поживает, — спросила Вера, но как то без интереса.

Они не виделись больше двух недель, именно столько отсутствовал Александр, находясь у них в доме в Испании, но они даже этого не заметили, и думается, отсутствуй он год, то встреча была бы точно такой же: вялой и без радужной.

— Да так, кряхтит, но шевелится, — не стал рассказать более ничего, Александр о своем друге.

— Понятно! Жена его как? Все такая же тихоня домушница, — улыбнулась Вера и даже немного рассмеялась.

— Да, Верунь!

Наблюдая сейчас за этой красивой женщиной, ее медленными движениями, унылой мимикой, слушая ее тихий грудной голос, в котором звучали нотки фальшивой радости, когда она вроде как пыталась над чем-то подшутить или сама смеялась, можно было без труда угадать, что она очень несчастна. А ведь все, начиналось по-другому и она и Александр, клялись друг другу, что они нашли в этом огромном суетном мире свои половинки.

Вера с Александром познакомились, когда им было по двадцать два года, они были ровесниками, оба учились в одном институте, изучали гражданское право. Она уже была на финишной прямой, а ему предстояло еще пройти экватор, потому что учебой он заинтересовался только после службы в армии. Познакомились они в студенческой столовой, случайно, на первый взгляд, на самом же деле они уже давно заприметили друг друга и только ждали повода. Поводом же оказалось, случайно или умышленно, оброненная вилка с подноса Веры, которую поднял Александр, чтобы вернуть ее своей будущей жене, конечно предварительно обменяв на чистую. Девушка, поразившая его сердце, была среднего роста, с тоненькой талией, большими карими глазами и черными вьющимися волосами, оттенок которых был намного темнее, чем у самого Александра. Ровные белые зубы, чувственные губы, которые были, правда, тонковатыми, но это ее не портило, потому что лицо было худеньким и продолговатым с еле заметными, ямочками на щеках и губы, поэтому гармонировали на фоне всего этого с остальными чертами лица. Особенно, форма губ сочеталась с небольшим носиком, который она так забавно иногда морщила, и, в конце концов, поцелуи ее были такими страстными и горячими, что Александру в те мгновения казалось, что нет прекраснее губ на всем белом свете, чем губы его возлюбленной. Вера пользовалась популярностью в институте, потому что действительно была красавицей, и самое главное ни на кого не походила своей яркой восточной внешностью, каких уж кровей она была, осталось для Александра загадкой, потому что никто не мог ему на это ответить, ни родители ее, ни она сама, а вот ее бабушка, царствие ей небесное, знала, но ее Александр спросить не успел. Бабушка была вылитой Верой в молодости, судя по тем немногим старым фотографиям, которые сохранились. За ней много кто бегал в институте и вне его, но она тоже была слишком выборочной, хотя в свои 22 года, переспала со многими мужчинами, но ни одному из них не отдала своего сердца, дав испробовать лишь вкуса ее молодого тела, но это не спугнуло Александра, который вроде как, сначала хотел бы, чтобы у него жена была нетронутая кем-то, до него, но времена изменились и в этом бойком и современном обществе сложно было отыскать сразу же все в одном: красоту, страсть и непорочность. Вера подарила ему все: красоту своего тела, безудержную страсть, обещание верности, потому что слова любви она произнесла первой, сразу же заверив себя и его, что судьба их соединила и более не разорвет, и его она не отдаст ни кому. Чем же Веру поразил Александр? Он тоже был красив и вместе они сразу же стали одной из красивых пар и не в одном институте, а и там, где бы, не появлялись — на них нельзя было не обратить внимание! Но, поразил ее он не своим обаянием или внешним видом, а тем, что был другим, не похожим, как и она на всех остальных. Ни телом и лицом, а своими особенными взглядами, пусть и кажущимися смешными и наивными сегодня, но бережно хранимыми Александром. Все знакомые друзья завидовали ему, потому что у него была такая красавица, а ее подруги наоборот завидовали ей, видя какого парня, она соблазнила, красивого и умного, хоть и немного холодного, от чего девушкам в институте, нехотя сторонились его, думая, вроде как, на первый взгляд, его не интересует безрассудная молодость, где можно было бы успеть попробовать все. Он же был чересчур серьезен и занят учебой! Это было на самом деле не правдой, потому что в Александре горел огонь страсти, но он его сдерживал, потому что ждал особенной девушки.

— Спокойной ночи, Вера! – пожелал Александр жене, доброго сна, когда закончил выполнять супружеский долг, который был скоротечным, как у подростка, потому что ни ей, ни ему, уже этого не было нужно.

— Доброй ночи, — сухо ответила жена и повернулась к Александру спиной, так же как и вся их близость, была теперь со-спины, чтобы, наверное, не смотреть, друг другу в глаза и не обниматься, и не целоваться и хотя, как потом выяснил Александр, большинство тех женщин, с которыми его сведет судьба, предпочитали именно такую позицию, но в данном случае и Вера и Александр, подразумевали нечто иное.

Александр некоторое время лежал на спине, а потом тоже повернулся в противоположную сторону: так они и спали уже долгое время, а ведь они были еще молоды, но все было уже настолько обыденно и прозаично, что конец их браку был уже не за горами, как оба они понимали, но еще пытались ухватиться за тонкую ниточку надежды. Может быть, вдруг, у них родится ребенок и все исправится и все наладится, но у Бога были другие планы. А как же все начиналось – это было помутнение, все смешалось тогда в голове у Александра, сердце билось так, как бьется молот об наковальню, когда он видел ее, когда думал о ней, когда он страдал о ней, в дни ее исчезновения в коридорах молодости. Он по уши влюбился; он жаждал ее всю, без остатка. Александр принял в ней все: ее достоинства и недостатки, под которыми он считал, что она слишком много курит, ветрена с мужчинами, может перебрать с алкоголем, но все дело в том, что это его возбуждало! Бывает после страстных объятий, они останавливались передохнуть, она закуривала сигарету, и ему это нравилось настолько, что в нем вновь просыпалось желание. Ему было 22 года, и он только тогда начал понимать, чего же ждет женщина в постели от мужчины, и о чем Вера с ним откровенничала, не стесняясь, потому что имела богатый опыт, как женщина в свои 22 года и всеми своими знаниями без утайки она делилась с ним. Он же был хорошим учеником, впитывая как губка, все-то, что проходил с ней на диване, в подъезде, в лесу, в лодке на озере и много еще где-то там, где их накрывали чувства, и они даже не пытались их сдерживать, и они не пытались укрыться, спрятаться, затаиться, чтобы слиться в объятиях. И ей все нравилось в нем! Сейчас он уже не помнит, говорила ли она ему тогда, что у него плохо пахнет изо рта, из подмышек, плохо вычищены ботинки, мятые брюки, все то, что теперь он слышит по нескольку раз в день от нее, то, что его убивает этим попросту на повал, и от чего он приходит порой в ярость. А сам он…? Все началось с того, что он начал вытачивать ее характер и ее поведение на свой лад, который он вырисовал себе когда-то в своем сознании, а теперь пытался применить на практике. Он чаще и чаще начал настаивать на том, чтобы она бросила курить, хотя это ему доставляло огромное удовольствие, видеть, как она сжимает своими губами сигарету и потом вздыхает в себя табачный дым, который уже через мгновение распыляется ему в лицо, а после эти губы страстно его целуют, влажные, вкуса сигареты, крови и кожи — губы. И она поддалась ради своего любимого, впервые в жизни решив подчиниться мужчине, но ему было мало и он начал просить ее бросить абсолютно и без поворотно выпивать. Сам он не пил и не курил совсем, поэтому возомнил себя тем, кто имеет право заставить свою девушку, следовать его правилам, не понимая, что тем самым он уничтожает в ней ни одни вредные привычки, а заодно ее дух независимости, пусть и разврата, но ему это нравилось, как нравится порой пошалить, не возводя эту шалость в привычку. Может быть, нужно было всего лишь умерить ее вредоносный пыл и не быть столь категоричным. В итоге его потихоньку, а потом все сильнее и сильнее стала охватывать паранойя: все ему казалась, что вот, вот, она его ослушается и закурит или выпьет, а потом и ему изменит. Веру же все сильнее и сильнее стало давить чувства обиды на то, что с ней так обходится ее самый любимый человек на свете: чем же она так провинилась перед ним, что имеет такие вот слабости? Главное, что она верна ему! Но и это она пропустила мимо своего сердца, не смея дать сомнениям проникнуть в него, чтобы растоптать ее любовь, но груз его придирок все рос и рос, потом ему показалось, что ее платья и юбки слишком короткие и т.д. и т.д.

Через год после знакомства Вера и Александр расписались, она была в черном костюме: черные женские брюки, черный пиджак, черные волосы. Эта же фотография пошла потом в новый паспорт, после смены фамилии и которая теперь напоминала ему, а том черном для него дне, когда он по той или иной причине заглядывал в ее документ. Свадьбу было играть накладно, потому что тогда еще Александр был студентом и не смог раздобыть деньги, или не захотел, на свадьбу, родители же жили в другом городе, и он не стал их просить. Через несколько месяцев, они узнали, что ребята поженились. Спустя годы Александр так и не смог себе простить ту слабость, которую он тогда проявил, не найдя денег на единственное событие, которое происходит быстро, но ярко и торжественно и его помнят всю жизнь, и может быть тогда больше шансов на то, что семейная жизнь будет столько же праздничной и насыщенной, как была свадьба.

— Саша, — послышался в тишине голос Веры.

— Ты не спишь?

— Нет еще!

— Может мне тоже в Испанию поехать, развеяться, а то сижу здесь в одиночестве целыми днями, а там хоть по берегу моря погуляю, здоровье поправлю, а то голова часто стала побаливать.

— Езжай, конечно, — согласился Александр. — Он не видел свою жену пару недель и так легко согласился, потому что в сущности его это устраивало, хотя и было ему трудно столь долгое время без женщин, но он забывался в своей работе, где ковались деньги словно железо, которых у него и так было не мало, но ему хотелось все больше и больше.

— Ты вот так меня легко отпустишь?

— А почему нет?

— У тебя есть кто-то? – не поворачиваясь, спросила Вера.

— Нет, конечно, зайка!

— Да я так спросила!

— Ты ведь знаешь…

— Тебе приходило когда-нибудь в голову, что мы когда-нибудь разойдемся? – в этот раз она повернулась.

Александр вздрогнул и тоже повернулся.

— Почему ты так говоришь? Мы никогда не разойдемся! Слышишь никогда! И выбрось это из головы!

— Но ведь, так как мы живем – это уже становится невыносимо! Ты все время на работе, я все время дома. Мы не куда не ходим вместе, потому что ты не пьешь, и тебе не нравятся пьяные компании.

— Ты тоже не пьешь!

— Да! Я тоже не пью и не курю и не трахаюсь! – вспыхнула Вера и отвернулась.

Через несколько секунд послышались звуки всхлипывания. Женщина плакала.

Глава 3

Через несколько дней Вера улетела, и Александр снова остался в одиночестве, которого он пока не замечал, потому что был занят работой. Он владел небольшой компанией, которая занималась обычными спекуляциями или как еще называют торговые операции: посреднические услуги. Вся суть такой работы заключалась в умении наладить нужные связи, обаять партнеров, претворяясь порядочным, открытым и честным бизнесменом, а это Александр умел делать отлично. По вечерам же, когда стрелки часов переваливали за девять, он уже был один в офисе, в своем просторном кабинете, на шестом этаже бизнес центра, в самом центре Екатеринославля. Не зная, чем занять себя, потому что в голове еще стремительно носились разные мысли, которыми был объят прошедший рабочий день, все никак не в силах остановиться, и не давая их хозяину тоже угомониться. Александр был обеспокоен неким «злым» желанием, которое настырно вот уже многие годы требовало женской ласки, терроризируя Александра, пытаясь свести его с верной дороги. Вера же была далеко, но это теперь было неважно, потому что она уже всегда была далеко, даже если ее тело и находилось рядом. Может быть, так происходит не с ними одними, а со всеми, кто умудряется прожить долгую семейную жизнь, насытившись друг другом до тошноты. Может быть, но как-то же нужно бороться, используя средства, которые могут спасти брак или сделать его более разнообразным и радостным, если супруги не рассматривают развод. Александр, многое, что уже передумал, вычитав многие советы из интернета, выслушав друзей, рассказывающих, как они направо и налево развлекаются с девчонками, считая это нормальным явлением и способным сохранить брак, но так и не мог натолкнуться на то, что его устроит, одолеваемого мыслью прожить жизнь, так чтобы в конце ее сказать себе, что ты прожил так, как тебе завещали праведные люди. Ух уж эти правила достойного поведения человека — как они давили на Александра. Он верил в Бога – да! Он боялся Бога — да! Но, все эти правила в основном придумал человек, он же их издал под видом того, что настоящим автором является сам Бог! Многое из того, что Александр прочел, он понимал, что то, что было с ниспослано святыми писаниями не содержит и маленькой доли того, над чем потрудились руки человека. Человек живет всегда какими-то крайностями либо запрещает себе чуть ли не абсолютно все, либо потом разрешает все! А нельзя ли жить где-то посередине, следуя дословно тому, что нам сказал Бог, а не человек, пусть даже и обличенный кем-то в сан праведника. Все эти запреты привели к тому, что только ослабли вожжи Господних служителей, как народ сразу же кинулся во все тяжкое и безнравственное, что растлевает и, в конечном счете, убивает человеческие души.

— Привет! Как ты? – выскочило сообщение в строке скайпа, на мониторе компьютера Александра. Писала Вера из Испании.

— Сижу в офисе, — простучал по клавишам Александр.

— Понятно, а я только пришла с моря! Погода великолепная, на пляже люди загорают, а самые смелые уже купаются. Сейчас себе чего-нибудь поесть приготовлю, проголодалась.

— Хорошо!

— Когда домой поедешь?

— Минут через десять, мысли в порядок приведу и поеду.

— Ну, тогда пока, потом если что чиркну тебе!

— Пока!

«Вот и поговорили, — подумал Александр, — Не видимся толком, не говорим, может у нее уже есть кто-то?». Эта мысль, которая все чаще и чаще всплывала в его сознании, испугала его. «Нет! Не может быть такого! Она знает, что я не переживу это и убью либо себя либо ее! Она не посмеет!».

Александр любил Веру, так он считал, боясь признаться себе, что ему было просто удобно: красивая женщина, готовящая и убирающая за ним дома, не устраивающая сцен ревности, а еще она была, как счастливый его талисман, потому что с ее появлением у него как-то все стало быстрее налаживаться и он резко пошел в гору и стал успешным дельцом, потом, правда, наступил кризис, но она его верная жена, сказала ему, что будет все хорошо и он, веря в это, вылез же из ситуации, чуть ли не фатальной для него тогда.

Александр перед тем, как выключить компьютер, зашел на один интересный сайт, который манил его уже давно, с тех пор, как один его близкий друг рассказал ему, что есть очень интересные массажные салоны, где молоденькие девушки, делают превосходные эротические массажи и не чем-нибудь, а своим абсолютно голым телом, и никакого прямого контакта.

— Ты сходи туда, сходи! Расслабишься хоть немного, — уговаривал тогда Александра, его друг, но тот ни как не решался, обуреваемый сомнениями, не испортит ли он себе имидж, который сам же себе создал и сам же лелеял им себя, когда перечислял свои достоинства: не пью, не курю, не изменяю, занимаюсь спортом, зарабатываю деньги, построил дом….

— Не знаю, я …, отмахнулся Александр.

— Я тебе смс сообщение скину с их сайтом. Зайдешь и посмотришь сам, почитаешь об услугах, которые подробно расписаны. Нет ни чего такого, сели тебе сделают массаж одна или две пышногрудые девочки. Знаешь, какой кайф испытываешь, когда они своими стоячими сосочками трутся тебе об спинку, — произнес в конце друг Александра.

— Представляю, — ответил Александр, который действительно мгновенно представил эту картину, а не только произнес слово.

Несмотря на всю свою жизнь, расписанную по строгим правилам, разрешительным и запретительным, Александр в своих фантазиях жил совсем иной жизнью. Там у него были страстные встречи с абсолютно разными девушками, которых он запоминал по фильмам, или где-то встречался по работе или на каком-нибудь корпоративном вечере, который он мог посетить, но опять-таки в рабочих целях. Вот там границ фантазиям не было, единственное, когда, очередная бурная, откровенная пошлостью фантазия, угасала, Александру становилось тоскливо и печально, потому что на смену в реальной жизни, к нему приходила строгая учительница, в черной длинной мантии, требующая от него образцового подчинения под угрозой наказания.

Александр зашел на страничку сайта и с большим вожделением принялся в очередной раз рассматривать фотографии девушек и их услуги, которые за энную сумму они оказывали. Везде подчеркивалось, что массажный салон не предлагает услуги интима, а только оздоровительные релаксации с эротическими элементами. На сайте была целая галерея фотографий девочек, которые работали в салоне, причем у большинства из них не были закрыты не лица, ни их знойные обнаженные тела. Александр смотрел на этих девочек, читая подробное описание услуг, а его тело все дрожало, в ожидании, когда же его хозяин даст, наконец, волю, чтобы насладиться женским ароматом, пусть даже в такой ограниченной форме, но даст. Девочки были все стройные, как на подбор, лица их были словно с обложки дорогих журналов, а тела, как будто они так между делом забежали в этот салон между съемками в мужском журнале. Александр смотрел на девочек, но не улыбался, как обычно реагируют мужчины, разглядывающие откровенные снимки, сладострастно расплываясь в улыбке, которую они не в силах были сдержать. Он все думал: «Прав я буду или нет, если хоть немного приоткрою эту дверь, которая всегда была для меня закрыта, по моему собственному приказу, а теперь, когда уже нет сил терпеть, но нужно спасти мой брак, может быть, стоит немного себя расслабить вот таким массажем и вспомнить, хоть и эмитируемую девочкой женскую ласку, но все же хоть так, как ни как». Александр пытался найти любую маленькую лазейку, чтобы пролезть сквозь тернии человеческого блуда, но так чтобы не повредиться и не предать все те же свои принципы, которыми он упивался, словно вином. Да! Он испытывал наслаждение в том, что вот он такой весь пушистый, незапачканный мерзостными похождениями. Но одно дело не пить вино, водку, не курить сигареты, не употреблять наркотики — все то, что не только дает зло, хотя зла во всем этом больше, но ведь и есть польза, когда человек использует все эти средства, например, как анестезию, но жить все-таки без этого можно. Другое дело противиться естественной своей потребности, которую нельзя перекрыть, потому что это словно могучая река, которая все равно найдет выход!

Отношения с Верой нужно было спасать, но спать их нужно было, начиная с самого себя. Что-то было не так с Александром и это нужно было экстренно исправлять, но он упирался в стенку. Может быть, было правильней поговорить откровенно обо всем с Верой, узнать ее мнение настоящее, а не ссориться, пытаясь заставить говорить ее и думать, то, что нужно ему, то, что он считает правильным, потому что он не может быть не правым! Но Вера не шла на контакт, потому что боялась Александра; теперь она только зависела от него, как ребенок, который еще ничего не может и не умеет, так и она, соединившись со своим будущим мужем, более не думала о карьере, а только о нем и будущих детях, но детей так и не было, а муж повернулся к ней своей пятой точкой, не она, а он первый, но она последовала за ним. Сначала она, наверное, хотела просто отомстить, но с надеждой, что он поймет и исправится, а потом попросту привыкла и теперь она уже не мстила, а всего лишь и она тоже не хотела его, может быть и любила еще, хотя вряд ли – терпела, но может быть, все ради той же любви!

Стрелки часов перешагнули уже за десять, и Александр нашел сегодня в себе снова силы, чтобы закрыть, так сильно тянувший к себе сайт и выключить компьютер. Он решил сегодня ехать домой, но ему, почему-то все отчетливей и отчетливей виделось, что в недалеком будущем, а может быть даже завтра, он не поедет после работы домой, а свернет в этот самый салон и отдастся на растерзание какой-нибудь красотке. Пусть, будет, в конце концов, что будет. Вдруг правы те, кто говорят: жизнь одна и нужно все испробовать!

Александр медленной походкой прошел в большой зал, где было множество столов, за которыми днем сидели менеджеры компании, остановился, чтобы объять взглядом то, что приносило ему деньги и то, что его тешило взамен плотских утех и расстраивало не меньше, когда дела шли совсем худо. Постояв немного он подошел к одному из этих столов, где в рабочее время сидела симпатичная молоденькая блондинка, которая сильно ему напоминала одну девушку, с которой он познакомился несколько лет тому назад и чуть было не увлекся ее, но она сама как-то сдержала его, то ли была чересчур мудра, и хотела все, а не только спальни и цветов по праздникам, поэтому не дала ему зайти так просто за определенные границы, а он и не стал настаивать, помня о Вере и спасаясь страхом переступить запретную черту. Александр присел на кресло сотрудницы и вдохнул глубоко носом, пытаясь уловить запах этой девушки, который возможно еще не развеялся после ее ухода. Он мог поклясться, что духи ее отдавали карамелью. С ним вообще происходили странные вещи всегда. Несколько не разбираясь в духах, однако, он запоминал их запахи, когда тем или иным парфюмом душилась девушка, с которой он едва был знаком или же даже видел впервые. Стоило ему, потом снова увидеться с кем-то из этих женщин, он вспоминал их по запаху именно духов, не помня точных даже очертаний их лиц, или знал уже, что она где-то рядом, потому что запах всегда шел впереди женщины. Еще он мог угадать практически точный возраст, лишь взглянув в глаза девушки и посмотрев на обратную сторону кисти руки, где ему казалось, что оттенок кожи четко вырисовывает годы.

Марина, та самая девушка, которая чем-то напомнила ему сотрудница фирмы, была младше Александра лет на пять. Познакомились они в одном маленьком городке, когда он был там по делам и зашел в магазин подарков, чтобы купить себе сувенир в память об этом городе. Там и работала Марина, белокурая, довольно симпатичная, невысокого роста, с тонюсенькими бровями, которые ей приходилось смачно подкрашивать, чтобы они были заметны. Чем уж она обратила на него его внимание? Может быть просто Александру, было грустно, но уже в этот же вечер они ужинали в ресторане, а потом целовались в машине. Целовалась она страстно, но на его взгляд немного неуклюже, потому что то и дело надкусывала кончик его языка и делала это она не из-за страсти, а из-за неумения целоваться. У Александра это был первый поцелуй с девушкой после Веры и когда-то Лены, которая уже стерлась из его памяти настолько, что он не мог вспомнить точно ее лица. Он оправдывал себя тем, что это всего лишь поцелуй, для сравнения с его женой и не более, но поцелуи участились, потому что он изредка стал наведываться к ней, с тех пор, даря разные безделушки, но дальше поцелуев не заходило, а он понимал, что так продолжаться долго не может и нужно будет решиться либо ты идешь до-конца, либо тебе нужно будет отступить. Александр отступил, но не потому, что он взял себя в руки, а потому что он почувствовал, что девушка хочет большего. И она тем более говорила ему это, мягко, но решительно, отталкивая от себя, когда он начинал своими руками исследовать ее слегка вздернутую грудь, которая больше всего его волновала, и он не мог совладать с собой, а так и норовя потрогать ее. Она говорила ему, что боится привыкнуть к нему, мужчине женатому, решившему всего лишь поиграть с глупенькой девчонкой. Отношения прекратились на четверти пути, продлившиеся пару месяцев.

— Ты уже дома? – высветилось сообщение на телефоне, посланное Верой.

Они общались со своей женой чаще по телефону или компьютеру, чем наяву и им это нравилось куда больше.

— Представляешь, нет, вот только выхожу из офиса, — ответил Александр, быстро набрав тест.

— А! Так поздно?

— Так дома ни кого, куда мне торопиться?

— Когда я дома ты тоже сильно не торопишься, хотя приезжаешь раньше, согласна.

— Ладно, я все, поеду, как буду дома, напишу тебе!

— Хорошо!

Александр встал с кресла и направился теперь быстрым шагом к выходу. «Завтра тяжелый и ответственный день» — вспомнил он, хотя все рабочие дни были у него такие. Александр был жизнелюбивым импульсивным мужчиной, тратившим всего себя ради «американской мечты», которую навеяли ему таким, как он из-за океана.

Глава 4

Прошло несколько дней, в которые Александр, по вечерам, когда все дела заканчивались, а работники и партнеры-предприниматели, разбегались кто-куда: к женам, любовницам, поиграть в теннис, он сидел в одиночестве в офисе все думая над тем, стоит ли ему решиться сойти с той дороги, по которой он шел, до сих пор, ради спасения своего брака: так по крайней мере он прикрывал свое неутолимое желание страсти к женщине. Может, правда, так и есть, как все ему приятели говорили, что эти маленькие шалости не навредят, если подойти к ним с умом, но он все равно не верил им, считая, что измена худшая из грехов, но перехитрить себя, всем своим существом, тянувшегося к ручке ящика Пандоры, он был не в силах. Он находил в себе еще пока терпение, не сворачивать по пути домой, в то, иное место, а также выходил из кабинета, садился в кресло сотрудницы, думая не о ней, хотя она была очень привлекательной, но замужем, от чего его сразу же отталкивало, а все о той девушке из магазина и о ее поцелуях. Но не она ему была нужна, а близость, запах женщины не на расстоянии, а в его объятиях, вкус губ, щекотание волос, прерывистое дыхание. Его единственным утешением душевным и физическим, как наркотик всегда была Вера, а теперь этот наркотик у него отняли, ничего не оставив взамен, а он как наркоман теперь испытывал самые настоящие ломки, но даже наркоман может излечиться, но как быть ему мужчине, который пришел на этот свет вместе с женщиной, в неразрывным союзе? Отрезать себе мужское достоинство? Будет еще хуже и все запутается в конец и станет бессмысленным совсем, как куриное туловище без головы, но оно хоть потом пригодно в суп, а куда будет пригоден мужчина без своей силы — в евнухи?

В один из этих запозднившихся вечеров, когда еще Вера отдыхала на берегу средиземного моря, Александр свернул, таки, с прямой дороги домой, а погнал свой черный Мерседес по адресу, записанном на том самом сайте, который не давал ему покоя. Массажный салон, имя которому было дано «Розмарин» находился в самом центре города, в небольшом переулке, в стареньком старинном здании, с входом с внутреннего двора. Александр припарковал свою машину, посидел минут пять, не выходя из салона автомобиля, чувствуя, как все его тело дрожит, чего не было даже, в первую ночь, когда его лишили девственности, вышел-таки из машины и направился во внутренний дворик здания, где должен был быть вход.

Позвонив в черную железную дверь, ему отворили. В фае, куда он прошел было тепло и уютно, даже немного жарковато, от чего его дрожь как то сама улетучилась. На улице стояла весна, но по вечерам было еще холодновато, и когда он шел к салону, то холодный ветер и дрожь изрядно его потрясли, и он замерз, хотя был не больше одной минуты на улице. Напротив, входной двери, слева в углу находилась полукруглая деревянная стойка, с внутренней стороны которой стояла и мило улыбалась высокая женщина его возраста, с выкрашенными в черный цвет волосами; она была немного полновата, но в сочетании с высоким ростом казалась довольно привлекательной. Она являлась администратором заведения

— Здравствуйте! – произнесла женщина, таким нежным и ласковым голосом, что Александр сразу же растаял и все его сомнения исчезли, пусть и на время, но это время он будет один на один с какой-нибудь красавицей, а в голове его не будет ни каких мыслей, потому что все его эго будет подчинено природному, естественному капризу.

— Добрый вечер! – поприветствовал Александр. – Я звонил вам — мое имя Александр.

— Очень рады, Александр, что вы нас навестили. – Проходите, пожалуйста, снимайте верхнюю одежду.

В этот момент Александр заметил, что вдруг откуда-то появился здоровый молодой парень в строгом костюме, видимо охранник и швейцар в одном лице, потому что учтиво помог скинуть пальто Александру и сам повесил его на плечики, те в свою очередь повесил в гардеробную, которая была расположена за откатной стеклянной дверью.

— Пожалуйста, выберите девушку-массажиста.

С этими словами женщина передала Александру цветной альбом, который в это время расположился в кресле у стены, справа от стойки, куда ему предложил присесть охранник. В этом альбоме имелись фотографии сотрудниц салона, которых он уже видел на сайте, но еще раз решил посмотреть.

— Вы какой массаж предпочитаете?

— Наверное, двойной релакс, — ответил Александр, наиболее подходящая на его взгляд услуга, насколько он был осведомлен от своего друга и информацией, выложенной на сайте.

— Хороший выбор! Эта самая популярная программа в нашем салоне, — улыбнулась женщина.

— А из девушек, если возможно, я предпочел бы, Наташу.

— Замечательно! Она не занята как раз, вам повезло, потому что она удивительно делает этот массаж, — похвалила девушку, администратор. — Сейчас минуточку, я поднимусь к ней и вернусь за вами.

С этими словами она направилась вверх по лестнице, расположенной за дверью, которую Александр не заметил сразу, потому что она была белого цвета, как и стены в помещении. Лестница еле слышно заскрипела, оказавшись деревянной. Это здание, судя по его готическому виду, было старинным, может быть построенным еще до революции, когда было модно использовать именно такой стиль постройки. Буквально через минуту она вернулась и предложила Александру следовать за ней.

— Вас ждут!

Александр проследовал за женщиной на второй этаж по узкой лестнице покрытой серым ковровым материалом и освещаемой лучами красного цвета, падающих от светильников, висевших слева на стене, которая была уже красноватого цвета.

Сразу вверху напротив лестницы виднелась небольшая деревянная коричневая дверь, которую, поднявшись, приоткрыла администратор, предложив Александру пройти.

— Спасибо! — поблагодарил Александр и прошел внутрь.

— Приятного отдыха! – пожелала она, и прикрыла за ним дверь.

Комната была просторной, наполненная тоже красным светом, который отражался от красных обоев, падающих на них света. На стенах виднелись узоры белых роз. Не много левее от двери справа стояла невысокая, но довольно широкая софа, устланная темного цвета простыней, понять совсем уж точного цвета которой не представлялось возможным, потому что освещение искажало настоящие цвета предметов, за исключением только белых цветов. Слева в углу комнаты была установлена полукруглая душевая кабина, размерами для двух или даже трех персон. Чуть правее кабины стоял небольших размеров овальный столик, плотно прижатый к стене, на котором стоял маленький светильник, единственный предмет в комнате дающий свет; перед столом стояла два красненьких пуфика, на одном из которых сидела длинноволосая девушка, в короткой и прозрачной сорочке белого оттенка из-под которой виднелась красивая грудь. При виде Александра, она широко улыбнулась, привстала с пуфика и легкой поступью направилась к нему.

— Приветик, — произнесла девушка, не утруждая себя лишними формальностями.

— Привет!

— Ты у нас впервые? – поинтересовалась Наташа.

— Да.

— Давай я за тобой поухаживаю! Здесь только девушки ухаживают за мужчинами, — вновь улыбнулась она, и умелым движением рук, не дав ни секунды на возражения, помогла Александру скинуть всю одежду, оставив его полностью нагишом, после чего сама же обернула его среднюю часть тела белым махровым полотенцем.

— Спасибо! — только и произнес он, немного смутившись, потому что последний раз его так раздевала жена несколько лет назад, когда он разбился на велосипеде, упав на асфальт. У него болело все тело, а перед этим мама в совсем юном возрасте, но это он только предположил, потому что уже не помнил.

— Тебе чай, кофе? – предложила девушка.

— Чай, если можно, зеленый.

Александр подошел к столу и присел на второй пуфик; не громко играла инструментальная музыка, помогающая расслабиться и забыться, чтобы после шагнуть в мир наслаждений. Пока она разливала чай, он украдкой взглянул на нее внимательней.

Наташа была среднего роста, худенькая, но ее основные женские достоинства были неестественно выпуклыми, как у какой-нибудь латиноамериканки из художественного сериала. Волосы спускались почти до пояса и были темно-русого цвета. Она была молода, и внимательно взглянув ей в глаза, в тот момент, когда она ставила ему чашечку с чаем, и луч от лампы на мгновение более отчетливо осветил ее лицо, Александр понял, что ей где-то 24 года.

— Тебя зовут Наташа? — спросил Александр, чтобы как-то начать разговор.

— Да, но это сценическое имя, — ответила девушка и поправила челку, закрывавшую ей глаза, цвета которого не мог различить Александр.

— А тебя Александр?

— Да.

— Полководческое имя, — произнесла Наташа, изобразив восторженность.

— Мне говорили, — усмехнулся Александр.

— Чем занимаешься?

— Работаю в одной фирме, ничего серьезного.

Александр не любил, когда его спрашивают о работе, поэтому всегда отвечал уклончиво, чтобы от него быстрее отстали с такого рода вопросами.

— А ты…. кроме массажа, конечно?

— Окончила институт, по специальности финансы и кредит, но не нашла достойную работу, поэтому уже как больше года занимаюсь такого рода услугами. Здесь прилично платят, поэтому пока я здесь.

Ответ прозвучал на минорных нотках, от чего Александру стало, как то не по себе. Он не стал более опрашивать Наташу, а молча продолжил пить чай. Допив, он поставил чашку на стол и замер в ожидании дальнейших действий со стороны девушки.

— Нам сначала надо пройти в душевую кабину, — пояснила Наташа.

С этими словами она встала, взяв его руку, потянула его за собой. Александр встал. Она притянула его совсем близко к себе, словно хотела поцеловать, но глядя прямо ему в глаза, она только лишь сдернула с него полотенце, после чего сняла с себя сорочку, под которой не оказалось ни чего, кроме ее белоснежного тела и никакого хирургического вмешательства — все было дано ей природой. Она ловко собрала в пучок свои длинные волосы, закрепив их резинкой, и они оба прошли в душ.

— Запах специфический, — произнес Александр, в то время как Наташа настроила теплую воду и, взяв с полки небольшую желтую губку, капнула на нее гель для душа.

— Это запах алое. Тебе не нравится?

— Напротив. Мне не нравится, когда гель или шампунь отдает запахом ягод, так и хочется съесть, а нельзя, — улыбнулся Александр, пытаясь не потерять самообладание, почувствовав снова дрожь, от чего его кожа покрылась мурашками.

Наташа ничего не ответила, но тоже улыбнулась, после чего нежно и не торопясь провела сверху вниз губкой по телу Александра, опустив ее до виновника всех бед мужчин и в то же время радостных мгновений. В это раз она не смотрела в его глаза. Она вернулась вновь вверх и круговыми движениями руки начала медленно тереть его тело, начиная с его плеч, груди, живота, потом вежливо повернула его к себе спиной и тоже самое продела там и вновь повернув его к себе, теперь также медленно начала водить губкой по своему телу, как показалось Александру, чтобы он видел это: грудь, животик и то, что так привлекает мужчин и из-за чего они готовы сойти порой с ума. Когда оба они были в гели, она приблизилась к нему почти вплотную глядя в его глаза. Александр почувствовал прикосновение ее сосков на своей коже, его тело слегка передернуло, и по нему пробежал приятный озноб. Наташа начала медленно, не отрываясь спускаться ниже, словно скользя по телу мужчины. Дойдя до самой сильной эрогенной зоны мужчины, она начала ее гладить своей грудью так, что Александр готов был поклясться, что чувствует сейчас нечто иное. В голове Александра все перемешалось, он почему-то пытался представить в это мгновение лицо Веры, но не смог и полностью отключил свои мысли, словно удалившись из своего тела и отдавшись полностью плотскому удовольствию. Буквально через минуту послышался мужской стон; все было кончено.

«Зачем я здесь? Зачем все это?» — промелькнули мысли Александра, словно разум вернулся обратно к себе в дом. Наташа, как ни в чем не бывало, поднялась с колен, выдернула ручку душа из держателя и начала поливать им по переменке Александра и себя. Когда гель была полностью смыта, она выключила душ, открыла ставни кабинки, вышла, и, взяв полотенце, вернулась обратно, бережно, как ребенка обмакнула им Александра, вытерев более тщательно его волосы, и держа его за руку, отвела на кушетку, положив его на живот. Сама в это время взяла другое полотенце и, вытершись насухо, возвратилась к нему.

Александр лежал отрешенно, потому что природа мужчины такова, что, когда он отдает свое семя ему уже ничего не нужно: ни ласки, ни слов, ни чего. Он слышал, как Наташа что-то открыла, скорее всего, какой-то тюбик масленой жидкости и начала ею смазывать свое тело, судя по тому, что слышалось Александру. Когда Наташа закончила приготовления, она сначала медленно потом чуточку быстрее и совсем в быстром ритме принялась массировать тело Александра своим телом от чего через какое-то время, он почувствовал, что в нем опять проснулось желание и снова его тело оттолкнуло от себя мысли, которые были ему в эти мгновения не нужны. Наташа массировала Александра сначала сзади, потом попросила его перевернуться и начала тоже самое проделывать спереди только в этот раз он мог видеть ее глаза, которые иной раз оказывались напротив его глаз, и он заметил или ему показалось, что они тоже, как у него голубые. А еще он заметил, что там внизу, где расположена ее пещерка таинства, все начисто выбрито и это было для него неожиданностью, с чем он столкнулся впервые и это привело его в трепет. В этот раз, ласки под видом массажа продолжались намного дольше, пока тот же голос не извергнул стон. На этот раз было все закончено.

После того, как Александра снова вымыли, вытерли и провели к столику выпить на дорожку чашечку чая, они перекинулись парочкой слов.

— Ты женат? – вдруг спросила Наталья Александра.

— Да!

— Все так плохо?

— Видимо да, раз я здесь, — ответил Александр, в этот момент, чувствуя полное опустошение, но почему-то не вину или раскаяние то, чего больше всего он ждал и боялся.

— Сюда не всегда ходят, когда плохо! Бывает даже, заглядывают парами, муж и жена.

— Даже так? — удивился он. Но, не в моем случае, — изобразил Александр, что-то подобие грустной улыбки. — А ты? Замужем или встречаешься.

— Есть парень, но отношения сложные из-за моей работы, — ответила девушка, больше не улыбаясь, как еще некоторое время тому назад, когда играла роль соблазнительной массажистки.

— Так брось эту работу!

— А куда мне идти? Финансистов и бухгалтеров пруд пруди, кто меня возьмет? Он не хочет меня содержать. Работает каким-то менеджером в фирме, зарабатывает что-то конечно, но львиную долю денег мы тратим на аренду квартиры, которую снимаем, остальное тратится на еду и на одежду, причем не мою, а его, — он любит хорошо одеваться. Все кормит меня какими-то завтраками, что, мол, скоро все образуется, а сам в это время живет больше за мой счет и еще и недоволен тем, что я здесь работаю.

— Условия, никакие не ставит тебе?

— Условия? Он меня любит сильно – это я вижу, а еще ему так очень удобно существовать.

— Он твой ровесник?

— Старше на два года.

— Скажи, а тебе бы самой понравилось, если твой парень или муж захаживал бы вот в такие салоны, — вдруг спросил Александр, видимо, больше имея в виду себя. Ему нужно было это знать, потому что с ним впервые такое произошло, и он знал, что через пару часов или утром он начнет себя самого мучить такими вопросами. Натворил ли он дел или все-таки сделал что-то нужное для себя и своего брака?

— Мне нет! Я собственница, наверно!

— То есть моей жене, ты думаешь, тоже бы не понравилось?

— Каждая женщина чувствует по-своему!

Понятно! У нас время уже закончилось? – спросил Александр, который чувствовал усталость уже и приближающийся сон, а также не хотел показаться слишком назойливым и чересчур любопытным.

Девушка взяла в руки свой беленький телефон, в розовом чехле и внимательно взглянув, на него, кивнула головой.

— Мы даже немного продлили сеанс, — дополнила Наташа, улыбнувшись усталой улыбкой. – Я немного утомилась, а мне еще ночь работать, — вздохнула она.

Александр не торопясь оделся, поцеловал в щечку девушку и вышел из комнаты; ему предстояло еще рассчитаться с администратором. Заплатив, он вышел на улицу. Он вздохнул свежего весеннего воздуха и медленно пошел к своей машине, смотря под ноги, стараясь не поскользнуться на мерзлом асфальте.

Глава 5

Черного цвета Мерседес, переливающийся огнями на своем гладком и блестящем кузове от света фонарей, неторопливо, словно корабль скользил по широкому проспекту, по направлению к выезду из города, иногда встряхиваясь на неровностях асфальта. Время уже было за полночь, но завтрашний день был выходным, поэтому Александр не торопился домой, зная, что успеет отоспаться. Странное дело, но после всех своих сомнений по поводу того, что его настигнет наказание, и он будет чувствовать вину за содеянный им поступок, пусть и такой на первый взгляд невинный, как ему рассказывал друг, все дальше и дальше, подталкивая Александра к принятию решения, которое сегодня наконец-то пришло к нему, к несчастью или счастью, Александр был абсолютно спокоен и умиротворен. Не понятно только для чего нужно кому-то было переживать за него, пусть даже и другу, но все-таки за такие вещи, как естественные потребности? Об этом, хотя Александр не размышлял, но может быть и стоило бы над этим подумать. Совершил ли сейчас Александр мерзость или никакого греха в его поступке не было могла только сказать его совесть, но она, почему-то спала, а значит было все хорошо. Вот только чувств после такого массажного сеанса, к Вере, не прибавилось и ни желания снова ею обладать, как раньше. Говорят-же мудрые люди: Бог порой всего-навсего закрывает ваше сердце от разума, защищая от поступков мирских, коих больше плохих, чем хороших и блуждает человек, словно во тьме, не понимая, что потерялся. И может быть теперь сердце Александра тоже попало под колпак и поэтому он не чувствовал угрызения совести? На этот вопрос нельзя было сейчас ответить однозначно. Александр же действительно не чувствовал ничего кроме физического удовлетворения, а также того, что он вновь почувствовал себя мужчиной. С Верой настолько все было запущено в супружеской близости, что последнее время он и долг то свой выполнял настолько быстро и неуклюже, как шестнадцатилетний мальчуган, который впервые увидев обнаженную грудь, тут же пустил белого лебедя на свободу. Его это сильно расстраивало, и он начал чувствовать появление некоего комплекса по поводу своей скорострельности, но причина на самом деле была в том, что и его жена и он сам были уже отдельными частями, некогда цельного организма, а все остальное было всего лишь искаженным дополнением.

— Привет, как дела? – чиркнул сообщение Александр жене, вот уже как минут десять тому назад, но ответа не последовало. «Может, не заметила?» — подумал он и решил, когда приедет домой дозвониться по скайпу.

Александр приехал домой около двух часов ночи. Сеанс в салоне длился где-то час с половиной, пролетевший для Александра в одно мгновение, но очень яркое и насыщенное. Он все еще пах этой девушкой вперемешку со странным запахом масла, который раньше он нигде встречал, а спросить Наташу забыл: что это за масло такое, которым она себя обмазала, а потом скользила по нему так легко и непринужденно, что ему порой казалось, что он теряет сознание, которое ко всему прочему было заполнено еще медленной и усыпляющей музыкой, словно приспособившейся плыть своей мелодией в такт движениям русоволосой красавицы? Он зашел домой разделся и прошел на кухню, налил крепкого черного чая, чтобы набраться тонуса, потому что хотел выглядеть бодро в разговоре с женой, которая так и не ответила ему на посланное сообщение. Он включил компьютер, но заметил, что ее нет в скайпе, что было странным, потому что она всегда была включена. Он немедля набрал Веру по сотовому телефону, но и он был отключен.

Александр мгновенно почувствовал, что в нем вспыхнул коктейль чувств: недовольства ревности и страха. Если бы его в эти секунды можно было спросить, чего больше преобладало в его гневе: ревности или страха за жизнь и здоровье жены — он вряд ли смог бы ответить, потому что там было намешано все. Он нервно начал бродить по комнате, вновь и вновь набирая номер телефона жены, где ему все так же отвечали на испанском языке, что абонент недоступен. Он был очень впечатлительным мужчиной и ему сразу же в голову начали залетать разные цветные картинки, где он видел, например. что она не одна, а с каким-то мужчиной, они мило беседуют, потом же он садится к ней ближе, а она застенчиво улыбается и поддается вперед и вот они уже целуются; далее он берет ее за руку и ведет в спальню, в их, черт побери, спальню! Другая же картина рассказывала, что она подверглась нападению в доме, местных грабителей, которые, хоть и не так часто, но появлялись в тех местах. И вот она окровавленная лежит возле лестницы, ведущую на второй этаж и не дышит. Потом снова картина прелюбодеяния, где смуглый мужчина, по-видимому, испанец, совокупляется с его Верой, которая только его и еще раз его, и никто более на белом свете не может к ней прикоснуться – только он!

Александр так и не уснул, промучившись до самого утра и только в 12 дня, а по испанскому времени в восемь утра телефон у Веры включился и заспанным голосом она произнесла:

— Але!

— Ты что сука! – разъярённый голос Александра прогремел в ответ.

— Саша! Ты чт….

— Где ты была?

— Дома! Я телефо…

-Врешь! Ты где и с кем! Срочно включи скайп, тварь!

Через несколько секунд скайп был включен и Александр увидел свою жену в пижаме, сидящую внизу в зале их дома напротив монитора компьютера, потирающую глаза.

— Саша успокойся! Я вчера в десять часов уснула, нагулялась по морю, забыв телефон на подзарядку поставить, он и сел!

Александр сидел на другом конце мира, разъяренный, с красными глазами как у быка.

— Врешь! Почему скайп был выключен.

— Не знаю почему?

Вера старалась говорить спокойно, но было видно, что у нее дрожат губы, а в глазах сверкает ненависть.

– Может интернета, не было, была сильная гроза вчера поздно вечером.

Александр не знал, что сказать в ответ, в нем кипела злость, подначенная страхом, который проник в его сознание. Страх того, что их долгая и счастливая поначалу жизнь может вот так оборваться без права на шанс, а ведь он все-таки надеялся в глубине души, что все само собой когда-нибудь разрешится, и они вновь будут счастливы. Он отключил скайп и в изнеможении лег на диван и заснул, проснувшись только под вечер.

Александр долго еще лежал и думал, когда сон его оставил, не торопясь вставать. Время уже пробило отметку в шесть часов, но его настроение не позволяло телу встряхнуться и подняться. Он сейчас уже старался не думать о том, что ему могла изменить Вера, потому что его сразу же начинало трясти, и его воспаленный мозг тут же проектировал образы, пугающие его настолько, что он съеживался, и ему становилось холодно и страшно. «Все скорей всего так и есть, — успокаивал себя Александр, — в доме действительно частенько отключается интернет и это происходило и при мне неоднократно, когда я там жил; телефон тоже ведь садится и спать там хочется лечь раньше. Зря, я как обычно, переполошился и обвинил ее в во всех тяжких грехах! Одно плохо, что такое вот расстояние огромное и не проверить, как на самом деле все обстояло, но с другой стороны случись нечто подобное здесь, я бы ее убил!».

Александр не врал, когда опасался за себя в гневе, потому что бывали и ранее случаи, когда он вспыхивал на какое-нибудь возражение Веры и мог ударить ее и, причем сильно и ощутимо. Он не бил ее кулаками, но лишь из-за страха, убить, который присутствовал в нем во время очередной вспышки гнева, спасая его.

У Веры был сильный независимый от чьих либо мнений, характер. Она всегда была сама себе на уме и никогда никому не подчинялась и только Александру дала право над собой командовать из-за любви к нему, которая была сильнее той же самой жажды к свободе. Но, иногда она вспоминала, кто она есть по своей сущности и тогда между ними вспыхивала настоящая гроза, однажды приведшая к рукоприкладству с его стороны. Он ударил ее по щеке ладонью, сильно, от чего у нее полились слезы из глаз. Она была женщиной очень терпеливой и стойкой, но всему был предел и, тут у нее сдали нервы, и она заплакала, но молча ни проронив и звука. Александра охватило чувства стыда и отчаяния, и он бросился просить у нее прощения, но было уже поздно, внутри у него что-то щелкнуло и теперь руки его знали, как поступать, когда-то что-то было не по нему. Он вообще считался человеком неуравновешенным и вспыльчивым, с нотками тирании, о чем знали в его окружении. Он мог быстро выйти из себя, но к счастью быстро и успокаивался, как и вспыхивал, и нужно было только лишь перетерпеть этот период, а потом было снова солнце, как после сильного и короткого ливня летом. «Может все-таки вся эта ситуация – это как маленькая такая оплеуха от Проведения, которое мне напомнило о том, что я совершил сегодня ночью опрометчивый поступок и будет еще хуже, если я не остановлюсь?» — пришла вдруг Александру такая мысль. Он, почему-то с детства считал себя на коротком поводке у Бога, даже еще не зная о его существовании, но чувствуя некие высшие силы. Теперь он должен был знать наперед, что делать и как делать, чтобы не попасть под его настоящий гнев, не зная уж, чем он заслужил такого внимания к своей персоне, а может быть, это было простым его наваждением, а в действительности не было никому до него дела. Ведь все его друзья и знакомые, за редким исключением, жили именно так, и самое, что интересное все вроде и в жизни у них было складно и понятно. У него же было все ни как у остальных!

— Привет! Как ты? – чиркнул сообщение Александр жене по скайпу, не став звонить.

— Хорошо все! – в этот раз ответ пришел почти сразу. – Ты как? Успокоился?

— Да! Поспал — вот только проснулся.

— Бедненький! Прости, меня! Я действительно не виновата. Вчера погода резко переменилась, а у меня ты же знаешь, сразу голова начинает, болеть, вот я и решила вздремнуть и проспала до утра.

— Ты тоже меня прости! Я волновался просто!

— Знаю, любимый!

«Любимый» — поразило и растрогало Александра. Она давно уже его так не называла, хотя они и говорили друг другу, что любят, но это больше походило, как некое украшение фраз, но не истинные чувства людей, по-настоящему, влюбленных и не могущих не то чтобы жить, а дышать друг без друга.

— Я, наверное, сейчас встану и пойду, перекушу. Пельмени отварю, — написал Александр, которому теперь намного полегчало.

— Никуда сегодня не поедешь?

— Нет, конечно! Время же уже вечер, – это у вас там еще день.

— Ах да! Я все не могу привыкнуть к разнице во времени.

— А ты что будешь делать?

— Тоже может тогда поем. Не знаю только пока что приготовить себе. Я когда одна и не ем толком.

— Сходи, может тогда в кафе, — предложил Александр, теперь такой вежливый и обходительный, словно не было ни чего несколько часов тому назад.

— Да! Наверно, ты прав — схожу лучше поем в кафе. Паэйи хочется!!!

— И за меня отведай за одно))), – послал смайлик Александр.

Александр, наконец, полностью успокоился, поднялся с дивана и пошел на кухню. В морозильнике у него хранились пельмени под брендом «Корона», достав их, он положил на стол, а сам налил воды в кастрюлю и, поставив ее на плету, зажег огонь, после чего вернулся в комнату и включил новости по телевизору, чтобы знать, что произошло в мире за его «долгое» отсутствие. Когда пельмени были готовы, он принялся с наслаждением поедать это всеми любимое на Руси, блюдо. В это время он ни о чем не думал, ни о чем не мечтал, ни о чем не страдал, а только монотонно пережевывал мясо с тестом, восполняя растраченные за прошлую ночь силы.

Глава 6

Прошло несколько месяцев с тех пор, как Александр побывал в салоне «мужского кайфа», как потом он в шутку его обзывал в компании друзей, когда речь заходила о подобных заведениях, но так и не признался, что сам там побывал. Вера вернулась из Испании такой же, ни в чем не изменившийся – это понял Александр, взглянув в ее глаза. В них была тоска и уныние. Она смотрела прямо ему в глаза; глазницы не бегали туда-сюда, что обычно бывает с людьми, которые врут. Если бы кто-то у нее и был, то в любом бы случае оставил свой след в ее глазах. В них бы не успел еще погаснуть огонь страсти, а был бы словно потухший только вот-вот костер, как где-то в лесу, и он бы все равно дымился, потому что в нем бы оставались еще угольки. Нет! Она не изменила ему, хотя может быть и был кто-то там…, с кем бы она встретилась случайно, гуляя по променаду вдоль моря, потому что она была красивой настолько, что ни один мужчина не проходил мимо нее, не обратив своего внимания. Встретила, побеседовала и ушла! Если бы было продолжение, то Александр уловил бы эти изменения в ней. В его же глазах в отличие от Веры не было тоски, а был покой и вера в то, что он еще борется и не сдается, а этот мимолетный эксперимент – это выпуск мужского пара наружу, держать который было уже невыносимо.

В первую же их ночь после приезда Веры, они впервые за столько времени поцеловались, но Вере не понравилось, что он недостаточно хорошо побрился, не почистил зубы, о чем она ему поведала, улыбаясь, на всякий случай, чтобы видимо он не обиделся. А он и не обиделся, потому что этот поцелуй было уже для него достижением и тогда он на мгновение подумал, что может быть все-таки правы были его друзья, советовавшие ему, быть, как все. Он почистил зубы, побрился, и вновь сделал попытку поцеловать свою жену и вроде ему это удалось, и ее губы распахнулись, и он ощутил вкус ее языка, который был напряженным и страстным, как ему показалось. Он пошел дальше, пытаясь поцеловать ее грудь, красивую сочную грудь, которую совсем не испортили годы, а только придали ей еще большего колорита, но ей стало щекотно, и он не стал настаивать, а только сразу же направился в ее пещеру чести, все также паровозиком, закончив, начатый было так прекрасно ритуал плотской любви. В конце концов, он продолжал тешить себя надеждой и не сдавался, пытаясь-таки вернуться к старым, давно забытым отношениям, пусть и таким извращенным путем, который по неволе он начал осваивать, хотя после того раза, когда он по-настоящему испугался за Веру, за то, что она вот так может исчезнуть из его жизни, уйти к другому или не дай Бог умереть! Он зарекся более не ходить в подобные салоны. «Нет, нет и нет!» – кричал он себе, приказывая тем самым остановиться и выбросить из головы подобное, но мог ли он, были ли у него силы остановиться, в тот момент, когда он заглянул только в щелочку, слегка приоткрытой двери, увидев там, то, что было всегда внутри у него, но он боялся в это верить.

— Может в кино, сегодня сходим, — предложила Вера, когда они с Александром обедали у себя дома, под Екатеринославлем.

— Сядем на последний ряд? – улыбнулся Александр.

Вера тоже улыбнулась, но ничего не сказала, пропустив это предложение между ушей.

— В ресторан зайдем, отведать суши, перед фильмом.

— Ты видела афишу?

— Нет, но посмотрю и выберу что-нибудь интересное. – Ты кстати не передумал? Отпустишь меня в Испанию на два месяца?

— Нет! Я же приеду к тебе через месяц на пару недель, поэтому чего мне передумывать — езжай!

— Тогда давай я через неделю уеду?

— Хорошо!

Александр вновь чувствовал в себе лишнюю нервозность, которая заставляла его все чаще и чаще покрикивать на жену по незначительному поводу, так же и Вера срывалась на нем по пустякам, которые раньше она не замечала. Александр начал опять уходить в себя, борясь со своими сомнениями, которые его разрывали на части: одни подталкивали его к новым приключениям, которые вроде, как могли бы его избавить от внутренних страданий и придать ему тонус, другие же наоборот твердили обратное, чтобы он шел прямым путем и не сворачивал. Одни сомнения возобладали над другими и просьба Веры, отправиться вновь в Испанию и уже на такой длительный срок, была им вскоре удовлетворена.

«Сколько же я натворил бед!» — винил себя Александр, когда лежа в кровати, думал над их жизнью с женой за эти полтора десятка лет, в то время, когда жена внизу на первом этаже смотрела какой-то фильм. Они давно уже не шли вместе спать, как будто боялись, что кто-то из них предложит или попросит или заявит о своем праве супружеского долга и придется играть сцену любви, которая была ненавистна им обоим. «Не прощу никогда себе все свои припадки гнева, когда я как зверь бросался на нее и душил, бил, пинал ногами, а за что собственно? Зато, что она осмелилась и выпила, покурила в тайне, от мужа, который взял и спалил ее, а ведь она хотела получить маленькую передышку и только! А были и обычные приступы гнева за всякого рода непослушания, абсолютно незначительные! Не в одной женщине, я уверен, нет столько терпения, как в ней, чтобы смочь вытерпеть меня! Она любила меня всей своей душой – я уверен в этом! Она отдала мне всю свою молодость, просто так взяла и кинула себя к моим ногам, а я взял и растоптал ее, надменно, улыбаясь, гордясь собою, что вот я такой праведник непьющий, некурящий, не изменяющий ей муж, вечно работающий, учащийся жизни по книгам, но не заметивший простые очевидные истины. Всего лишь несколько слов на ушко с утра: я тебя люблю; белые розы после работы; случайно пролитый бокал шампанского на блузку и сразу же вон эту блузку с нее и …! Ведь не убьет вас бокал шампанского, и нет в нем греха, если этот бокал ради прочности вашей любви!»

Чуть больше чем через неделю Вера вновь улетела к морю, чтобы вдоволь насладиться морским бризом, солнцем, чего так не хватала ей на родине, а также отдохнуть от мужа, чье столь долгое присутствие уже раздражала ее и его тоже.

Вначале, вроде как, Александр зарекся больше не отпускать Веру одну в столь романтические края, но потом сдался. И не из-за ее уговоров, которых не было, а потому что в нем снова родилось желание побыть одному — совсем одному или возможно ему было совестно, и он не хотел «спускать на нее собаку», что происходило чуть ли не регулярно, особенно когда он приезжал с работы, недовольный тем или иным обстоятельством, случившимся с ним в течение рабочего дня. На работе же нельзя было давать волю всем своим чувствам, которые им овладевали, а дома, почему бы и нет, и первым кого накрывала волна недовольства, оказывалась жена. Все его поведение при этом, все слова ненависти, бессилия, были направлены к ней, но никак не к самому себе, хотя, когда злость стихала и боль душевная проходила, он понимал, что виноват во всем, что с ним происходит — только он сам. Им нужно было теперь чаще расставаться, но в этом крылась опасность, что они так вот окончательно привыкнут жить на расстоянии и тогда обязательно и в ее, и в его жизнях появятся новые персонажи, которые заполнят, образовавшуюся пустоту и тогда их некогда прочный брак разлетится в дребезги. Но с другой стороны, возможно и нет, им все-таки уже много лет, кто бы, что не говорил с более высокой горы земных годков, а приближающиеся сорок лет — это срок или как вам будет угодно перевал, за которым чаще всего спуск. Стоит ли что-то менять в жизни так вот радикально, разрушая прошлое в надежде построить счастливое будущее? Счастье – это всего лишь вечно ожидаемое чудо, которое нельзя увидеть глазами, потрогать руками, но мы так все любим об этом говорить, сами не понимая истинного значения этого слова, хотя применяем его буквально ко всему: я так счастлив, что мы вместе, любимая; я так счастлив, что мне выплатили сегодня гонорар за книгу; я так счастлив, что вовремя сегодня пообедал; я так счастлив, что у меня есть дети; я так счастлив, что моего соседа наконец-то заслуженно посадили в тюрьму и т.д. и т.д. Все чаще и чаще с губ Веры стали срываться фразы, как: «Дожить бы нормально хоть свою жизнь и на том спасибо!». В ней сейчас не бурлила жизнь! Вся ее жизнь, а с ней мысли теперь казались какой-то вязкой жидкостью, которая уже не бежит, а так медленно растягивается своими щупальцами в разные стороны, заполняя свободное пространство. Там в Испании, помимо всех прочих природных ласк, которыми грелось и наслаждалось ее тело, слегка щекоча кожу лучами южного солнышка и разбрасывая волосы по лицу, ветром, она была свободна от упреков мужа, от назойливых и глупых подруг, которые то и дело задавали ей вопросы, которые ее выводили из себя, как например: «Когда вы будете заводить детей? А что у вас с Александром? А как ты там одна в Испании? Есть ли у тебя кто-то? И другая подобная чушь. Что значит заводить детей? Это что домашние животные?! Детей дает Бог, и он все еще так и не дал им их! Этот вопрос вообще был самый больной для нее, и ее сразу же начинало трясти, глаз начинал дергаться – это был признак глубоких переживаний женщины, а те, кто задавал эти вопросы, были попросту бесстыжими ублюдками, как потом она их именовала, стараясь не общаться более с теми, кто не мог угомониться в подобных любопытных вопросах. И что у них с Александром? То же самое, как у среднестатистической европейской семьи: достаток в доме и пустота в душе. Про любовника она бы все равно не сказала, если даже он и был бы, потому что лучше, чем Александр она бы не нашла и не найдет никогда, а говорить об остальном: в чем смысл? Парадоксально, но это был факт! Несмотря на все те неблагодарности, которыми он ей платил, она знала, что он любит ее, так как может любить такой мужчина, и делал он это честно, веря в свою правоту, но не хотел ее, как женщину, и она платила ему тем же, любя, но, не желая. Может быть, вообще эти понятия не совместимы: любить и желать?! Ведь мы любим детей своих и родителей, но мы их естественно не желаем, как мужчину или женщину! Так может быть, у мужчины и женщины, которые связав себя страстью, зачали новую жизнь, и их любовь трансформируется в итоге в ребенка и поэтому после рождения детей, они остывают друг другу, думая, что разлюбили? Все что касается тех, у кого нет детей, в этом случае любовь, возможно, дряхлеет, покрывается плесенью, и им бы встряхнуть отношения, взбодрить друг друга, произнеся какие-нибудь волшебные слова или придумать что-то особенное, но и они тоже думают, что прошла любовь и здесь не стоит более задерживаться, а надо идти дальше. И те, и другие ошибаются настолько, что чаще всего их ошибки настолько непростительны, что приводят к фатальному концу.

— Как погода? – написал Александр сообщение, Вере, сидя поздним вечером у себя в офисе. Он взял за привычку оставаться допоздна на работе, когда его жена уезжала. Он сам недоумевал, когда хотел, чтобы она уехала, а он остался один, или наоборот он отбыл, а она осталась одна, потому что в душе наступало опустошение. Пусть даже они и ссорились, и он проявлял к ней бесстыдные выходки в виде оскорбительных реплик, но в их доме была жизнь, а ведь жизнь есть только, когда есть двое! Как только в доме оставался кто-то один, то сразу же жизнь останавливалась, хотя вроде все было на месте и в тоже время все становилось как-то необычно тихо, словно смерть пришла на место жизни, замаскировав свой истинный облик, но ее запах открывал занавес, обличая правду.

— Замечательная, Саша! Температура сегодня поднималась аж до 40 градусов, но ты же знаешь, здесь жара хорошо переносится.

— А, у вас?

— У нас дожди льют и ветер такой холодный.

— Вам не везет, бедненькие!

Александр, чувствовал по строкам сообщений, что настроение у Веры хорошее и это его тоже радовало. Их отношения испытывались на прочность, но одно было неоспоримо, что их души сплелись настолько прочно, что он не мог себе представить, что когда-нибудь может, случится так, что они уже не будут супругами, а если же так и произойдет в этом промозглом материальном мире, то все равно их души навсегда останутся вместе.

— Ничего! Я за тебя рад, что ты на солнце! Мне нравится, что ты сейчас улыбаешься!

— Я улыбаюсь?

— Ты установил в доме камеры)))?

— Ты же знаешь! Я люблю контроль))), — в этот раз пошутил Александр, который всего лишь чувствовал свою Веру на расстоянии и это было правдой.

— Ты прав! Мне очень сильно нравится и если есть рай на земле, то он же конечно здесь в Испании на Коста бланка! – прилетели строчки от Веры. – Вот было бы здорово, мне переехать насовсем сюда!

— А, мне с тобой?

— И тебе тоже, — ответила Вера, но не сразу, а чуть позже, отчего Александр почувствовал, что на мгновение комок подкатил к горлу.

Он тоже мечтал об этом: все бросить и уехать жить к морю. Что же его останавливало? Бизнес, общественные проекты, которыми он всегда был занят, не зная наверняка: зачем ему все это нужно? С каждым годом, который прилипал к его возрасту ему становилось все сложнее и сложнее заниматься всей этой рутиной, которую он словно «бурлак на волге» тащил за собой раздирая свою душу в кровь, потому что не видел в этом определенного смысла, а только лишь побуждаемый бездушными лозунгами, которыми его и таких как он пичкали, те, кто сами верили в этот бред, способный, только лишь кормить вас и одевать, чтобы потом вести на скотобойню, как какого-нибудь бычка.

— Сегодня море такое спокойное и почти нет волн! – продолжала расхваливать женщина природу Испании. — Завтра на грязи собираюсь! Тут по соседству семья одна поселилась из России, сняли домик на лето! У них, такая девочка забавная…. ей пять лет. Ребята неплохие! Муж Кати – это мама девочки, старше тебя лет на пять, а ей как мне. Я им тут все рассказала и показала, и они меня пригласили завтра съездить с ними. Ты, не против?

Все дело в том, что Александр пытался контролировать чуть ли не каждый шаг жены, о чем ей постоянно признавался в этом, чтобы, мол, не наделала глупостей, поэтому, зная характер мужа, она всегда докладывала ему, куда собирается пойти, поехать, если нужно было отлучиться на дольше, чем обычно, чтобы у него не случился припадок гнева, что за ним водилось, если речь шла о ней. «Если любишь, то, значит, ревнуешь, а если любишь очень сильно, то и ревнуешь соответственно», — говорил всегда Александр, которому начинал кто-то или она сама, объяснять, что такое поведение не допустимо, но он был непреклонен.

— Езжай, — согласился Александр, но слегка поморщился, потому что его всегда напрягали слишком приветливые незнакомцы, от которых неизвестно, что можно было ожидать.

— Могу не ехать с ними, если ты против, — написала Вера, зная своего мужа, как облупленного и так же зная, что повыделывавшись немного и поморщившись, он все равно согласится с ней! Иначе на нее нападет очередная меланхолия, а это будет хуже же ему самому, поэтому лучше бы было отпустить жену на подобные мероприятия.

-Нет!

— Что нет?

— Я, не против!

А! После грязи у меня кожа становится такая гладкая, как у ребенка! Я думаю надо раз десять поездить, потому что тогда будет ощутимая польза. Мне самой лень ездить, а тут хоть попутчики будут. Ты приедешь, когда, мы вместе куда-нибудь съездим с ними, за компанию! Мы с тобой в Испании то толком нигде и не были.

— На Гибралтаре!

— Ну, если только лишь там! И то, ты всю дорогу был недоволен тем, что паспорт забыл, и только я одна смогла в город попасть, а ты просидел в кафе у границы несколько часов, а потом орал на меня, словно с цепи сорвался, что даже пограничники подошли.

— Прости! Я действительно тогда сильно расстроился!

— А из-за чего собственно? Ну не попал в этот раз, попал бы в другой, но нет, ты ведь кричал на меня, снова вспомнив мне все, что можно было припомнить плохого!

— Виноват, виноват!

— Виноватая я…, — передразнила Вера, настроение у которой было действительно великолепное.

— Ладно, я еще немного поработаю, — Александр решил приостановить переписку, которая была ни о чем и в тоже время говорила ему о многом, потому что она писала ему только лишь, когда он просил об этом, требуя отчета. Об этом ему говорили сами строки письма, холодные и черствые, а еще ради галочки, что вроде как прихоть мужа выполнена. У них все теперь было как по плану: переспать раз в неделю или раз в месяц, сходить в кино, поесть суши, сказать спокойной ночи или прислать сообщение, что я тебя люблю и обязательно дождаться такого же ответа, после чего спокойно идти чистить зубы и ложиться спать

— Ты все на работе?

— Да!

— Ладно, тогда! У нас уже темнеет! Сейчас помоюсь, а то еще после моря соль не смыла, а она щиплет немного кожу. Потом скачаю себе фильм интересный какой-нибудь и буду смотреть. Приедешь домой — напиши!

— Конечно! Хотя я не скоро еще поеду, — предупредил он, чувствуя, что сегодня у него будут причины, задержаться в городе. – Есть еще дела!

— Понятно! Ну…, сам смотри!

После того, как он на какое-то время распрощался с Верой, он снова решил пощекотать свои чувства и взглянуть на один интересный сайт, где хотел найти описание тайского массажа с элементами эротики. В нем снова предательски разгорался огонь желания, если хотите, похоти, что в данном случае одно и то же, а дверь просилась, чтобы ее отворили еще больше, чтобы взглянуть на запретный плод еще лучше.

Глава 7

Александр уже не раз слышал про тайский массаж, но это был не тот массаж, а только его подобие, потому что здесь подразумевалось нечто иное, связанное, в первую очередь не с промянанием косточек, хотя это тоже было, возможно, а все тем же мажорным аккордом, когда вы в конце массажного мытарства, извергаете из себя плод будущих поколений. Теперь же он чувствовал, что именно сегодня тот самый день, когда он узнает больше об этом и ни что не способно, видимо, было его остановить, в его неудержимом стремлении возвратиться на дорогу, усыпанную лепестками красных роз.

— Добрый вечер! Салон «Лечебная Страсть». Чем могу быть вам полезной? – дежурным голосом протараторила в трубку молодая женщина. Александру, набравшему номер телефона, указанного в интернете.

— Добрый вечер, — поприветствовал Александр девушку в ответ, немного волнуясь, что пока было обычным его состоянием.

Судя по голосу — это была девушка лет тридцати, показавшаяся ему немного вульгарной на слух. В том салоне, где он побывал ранее, ему отвечали более мягким и доброжелательным голосом, которым обычно владеют девушки или женщины, наделенные более женственными признаками: покладистые, немного наивные, хотя бы с виду, старающиеся говорить медленно, немного растягивая слова, но хватая своим голосом невидимую ниточку, словно леску, которую нужно было аккуратно потянуть на себя, чтобы затянуть в итоге мужчину к себе, как золоту рыбку, заглотнувшую крючок.

— Возможно ли, сегодня часов на двенадцать записаться на тайский массаж? – задал вопрос Александр.

— С элементами эротики? – прозвучал встречный вопрос.

— А, что у вас есть, какие-то другие? – вопрос на вопрос ответил он.

— Конечно! У нас есть обычные оздоровительные массажи, в том числе и тайский массаж.

— Мне лучше с элементами эротики, — смутился Александр.

— Хорошо, тогда мы вас ждем в 12 часов. Телефончик только оставьте на всякий случай свой, чтобы мы могли перезвонить вам, поинтересоваться, в случае если вы не приедете.

— Осталось всего два часа, поэтому я думаю, нет смысла не приезжать, но телефон запишите.

С этими словами Александр продиктовал свой номер телефона и имя.

Сайт был бедноват информацией и в отличие от предыдущего подобного сайта, где подробно описывался салон, в котором красавица Наташа, так искусно довела его дважды до извержения мужского вулкана, в том числе была предоставлена фото-галерея сотрудниц. Здесь же на сайте всего этого не было, но Александр не собирался ехать в одно и тоже место дважды, потому что испытывал стыд и рисовал себе, как всегда чересчур красочную картину: мол, будут кудахтать за его спиной администратор с охранником о том, что вот и этот подсел на их услуги и будет вновь и вновь возвращаться почесать себе свои «Фаберже». Он быстро собрался и направился к выходу.

Стоял месяц август. Природа в этом году не радовала здешние края, находившиеся в средней полосе России, но в такую погоду, было самое милое дело сходить в баньку или вот поехать на массаж, где очередная горячая девочка, умеючи, нежно согреет вас своим теплом и отправит вас на время, на небеса.

Салон «лечебная Страсть» находился не в центре, а немного поодаль, но не на окраине города. Здание, где и значился адрес салона, было двух этажным, прямоугольным строением, стены которого были возведены из серого кирпича. Здание было обнесено забором, сделанным из железных прутьев с остроконечными кончиками, похожими на стрелы лука. Внутренний двор был большой, и было, похоже, что когда-то здесь в этом здании размещался детский садик, а двор служил для размещения детских веранд, а сейчас, видимо, ввиду резкого сокращения рождаемости, он остался невостребованным, и сюда заехали разные фирмы, одной из них и был массажный салон. Вход в салон был отдельным и находился с торца здания. Дверь была заперта изнутри, но справа находился звоночек и Александр нажал его.

Через несколько секунд дверь отворилась, и на пороге он увидел обворожительную блондинку.

— Доброй ночи, — поприветствовал Александр девушку.

— Здравствуйте! Вы, наверное, Александр?

— Да! — кивнул мужчина и зашел внутрь помещения.

Помещение было небольшим, намного меньше и проще отделанным, чем в предыдущем салоне, но вот девушка была просто очаровашкой, хотя и показалось ему по телефону немного вульгарной, но как же голос может быть обманчивым! Перед ним стояла длинноногая женщина, с роскошными светлыми волосами и слегка раскосой формой голубых глаз, придававшей ей особенный, незабываемый вид. Она кокетливо улыбалась. Она представилась Ольгой. На вид ей было тридцать лет, и Александр хотя бы не ошибся в этом.

— Вам придется минут десять подождать, — извинилась девушка. – Вы приехали немного пораньше. – Располагайтесь, а я вам предложу кофе или чай.

— Чай будет кстати. — Ничего страшного! Подожду! – А, массаж (
spalotus.me), случайно не вы делаете, — с того не с сего спросил Александр.

— Нет, — улыбнулась девушка.

— Жаль, — Александр сделал вид, как будто расстроился, хотя оно так и было. Он бы сейчас многое отдал бы, чтобы только она сделала ему массаж, даже если бы он у нее и не получился, по неопытности, но все-таки, почувствовать ее тело стоило бы многого.

— Массаж будет делать Анжела. Она …

— Тайка? – перебил ее, шутя Александр, которому почему-то сейчас было так хорошо, и он чувствовал, что полностью раскрепощен рядом с такой красавицей, которая могла бы быть его женщиной, если бы он захотел только этого и не будь у него Веры. Он был самоуверенным мужчиной, считающим, наверняка, что нравится слабому полу, и так оно и было на самом деле.

— Нет, но с той стороны, с востока, — мило ответила девушка, которой тоже понравился Александр, и она так украдкой поглядывала в его сторону, что не осталось им не замеченным.

— Забавно, — улыбнулся Александр. Тогда почему имя совсем не похоже на восточное?

— Она сама его выбрала!

— Ну, выбрала бы тогда чего-нибудь больше, напоминающее, о том, что она с востока.

— Это ее решение, поэтому не могу вам ничего более объяснить, — развела руками администратор

По истечении нескольких минут, как раз, как Александр допил свой черный чай с лимоном, чтобы прийти в тонус после тяжелого рабочего дня, который он только вот сравнительно недавно, закончил, его пригласили пройти по коридору. В конце коридора располагалось две двери — одна напротив другой.

— Вам сначала нужно будет пройти сюда, — указала Ольга на дверь справа. – Там вы разденетесь, и примите душ, после чего обернетесь полотенцем, которое приготовлено для вас и пройдете в эту дверь, — теперь она указала налево. — Там вас уже ждут! Приятного отдыха!

С этими словами она удалилась.

«Сервис, конечно, сильно хромает! – подумал Александр, которому уже было с чем сравнивать, но его это не расстроило, и он пошел принимать водные процедуры, очарованный длинноногой блондинкой.

Александр не стал долго рассусоливать, и быстро переоделся, принял душ, хорошо и качественно потер себя одноразовой губкой, приготовленной для него специально и, накинув на свои срамные места голубое полотенце, вышел из душевой комнаты и, не стучась, приоткрыл противоположную дверь, зайдя в комнату.

В небольшой комнате стоял полумрак и разглядеть сколько-нибудь интерьер комнаты не представлялось возможным, хотя, скорее всего, она была пустой и без мебели. Единственный свет поблескивал от свечек, сделанных в виде маленьких плоских шайб. Они стояли в конце комнаты слева от входа, у изголовья, расстеленного прямо на полу, небольшого матрасика, и из них тоненькими лепестками тянулись огоньки. Пол, комнаты, был покрыт мягким ковровым покрытием. Возле свечек Александр заметил парочку забавных деревянных фигурок людей размером не больше десяти сантиметров в высоту, изображенных, сидящими в позе лотоса, что напомнило ему о дальневосточной культуре, если можно было бы связать это с названием массажа, которым он хотел сейчас воспользоваться. Александр много успел повидать стран, но он не был в Таиланде. Там была его Вера, поехавшая отдыхать со своими родственниками, впервые без него, года два тому назад. Она осталась под большим впечатлением от увидевшего там настолько всего разного и противоречивого, что вернувшись, взахлеб рассказывала о тамошней культуре и жизни людей. С лева от матрасика в такой же позе, как деревянные человечки, сидела девушка в прозрачной накидке. Она даже не повернулась и не поздоровалась с вошедшим мужчиной. «Может так и нужно?» – мелькнуло в голове у Александра, и он тоже не произнес ни слова, подыгрывая ей. Сложно было разглядеть какого она роста, в такой позе и даже не понятно было, какой она национальности, потому что средней длины черные прямые волосы, спустившиеся ниже плеч, закрывали ей большую часть лица и все тот же полумрак мешал увидеть ее лицо. Александр остановился в нерешительности, не зная, что делать дальше. В комнате звучала музыка, похожая на игру флейты, льющейся восточной мелодией.

В тот момент, когда Александр застыл на месте, таинственная особа, молча, указала своей рукой на матрас, из чего Александр сделал вывод, что ему нужно лечь на него. Он не долго думая снял полотенце, кинув его, прямо рядом с тем местом, где стоял, не найдя глазами ни стула, ни деревянной вешалки, куда можно было бы положить или повесить полотенце и лег на матрас, лицом вниз, так на всякий случай, понимая, что все-таки массаж начинается со спины, тем более в он был нагишом, и чувства стеснения при незнакомке, взыграли в нем.

Прошло, может быть, минуты две, а девушка так и сидела, не подавая признаков жизни, а он лежал неподвижно, слушая музыку, которая словно снотворное убаюкивала его, и он чувствовал, что сон где-то бродит уже рядом возле него и если ни чего не произойдет, буквально через несколько секунд, он заснет.

Наконец он почувствовал, как вроде, легкий ветерок, медленно пронесся по его спине, словно погладив своей невидимой ладонью. Потом еще и еще! И снова ничего, и только музыка, звучавшая тихо и монотонно, нарушала тишину. Спать уже не хотелось; хотелось дальнейшего продолжения. Александр трепетно ждал следующего дуновения, но оно не приходило, но вместо него он почувствовал мелкие, словно крапинки, прикосновения пальчиков незнакомки, которые побежали по всей его широкой спине сверху вниз, снизу вверх, и так несколько раз, пока он не почувствовал, что прикосновения становятся тяжелее, как будто пальцы вдруг внезапно потяжелели. Чуть позже, девушка пустила в ход не только свои пальчики, но и кулачки, локотки и даже подошвы ножек. Александр вздрагивал, покряхтывая, словно старик, с которого встряхивали налет старости, который, как ржавчина сковал его тело. Он чувствовал, как в нем просыпаются новые ощущения, словно его кожа, мясо и кости – вся плоть, просыпалась от долгой спячки и начинала дышать! Но вот вновь все затихло. Александру показалась, что девушка вдруг исчезла, растворившись в этой маленькой комнате — настолько была необычной атмосфера и все ее поведение, что и немудрено, как ему тогда показалось, девушка будто бы искусно владела мастерством доброй магии. Спустя минуту Александру почудилось, что в комнате запахло тем самым маслом, запах которого все еще ощущался в его сознании с прошлого раза, и порой ему казалось, что его кожа все еще пахнет им. Но он не слышал не единого звука открывания тюбика или трения рук, когда бы массажистка натирала им свое тело.

Девушка проявила признаки своего присутствия тем, что шагнула, куда-то в сторону и послышался еле заметный щелчок, после чего музыка стихла и вновь заиграла, но уже другая мелодия — более быстрая и более чувственная, словно время дня сменилось, и вместо предутреннего просыпания природы, с чем и ассоциировалась первоначальная мелодия, пришло утро. Запели звучнее птицы, добавившись новыми пернатыми голосами; все живое проснулось. Александр ощутил первые влажные от масла, прикосновения девушки, а точнее ее рук, которые массировали его ступни, голени, медленно поднимаясь вверх, потом ягодицы, спину и вот он уже ощутил ее прерывистое дыхание возле своих мочек ушей. По телу у него пробежала приятная судорога. Она словно угадала чего ему нужно, как будто она влезла к нему в подсознание и теперь чувствовала всего его — все его тайные мысли и желания, именно чувствовала, как чувствуют холод или тепло, боль или облегчение.

Тем временем мелодия набирала ритм, как набирает обороты утро, стремясь превратиться в скором времени в жаркий и знойный полдень, чтобы опять притаится, словно орел в полете и какое-то время парить в голубом небе, лениво, наблюдая за грешной землей. И девушка следовала этому ритму, пуская в ход каждую клеточку своего упругого тела. Она накатывала на его тело своим, словно волна в море накатывает на берег и потом, шелестя своими водяными щупальцами, скатывается обратно по песку и камням, медленно, словно прощаясь с каждой песчинкой, обнимая ее и целуя ее своими влажными губами. Все, как и в прошлый раз, смешалось в его голове, в его чувствах, он с каждой секундой, начинал забывать кто он, где он и что с ним сейчас происходит. Вся его бренная жизнь, насыщенная только лишь поиском лучшей доли, куда включалось все кроме страсти и любви, вновь покинуло его, и он был повержен, низвергнут и опрокинут на лопатки этим женским существом.

— Перевернитесь, — прозвучало у него над ухом, тихо-тихо, голосом похожим на шелест листвы, когда ее сдувает ветер с травы и без единой капли акцента. Это был голос этой девушки, а может быть Веры, вдруг откуда-то взялась именно такая мысль у Александра, но это было, к сожалению, невозможно. Искорка сожаления вонзилась, вдруг, ему в сердце: «А ведь все также, могло быть и у них, и что-то подобное как будто бы и было, когда-то давным-давно» — пролетела фраза, словно самолет у него в голове, и исчезла где-то на горизонте его бесконечного неба фантазий и мыслей, оставив только дымный хвост.

Александр перевернулся на спину, протянув свои руки вдоль туловища. Глаза его были закрыты, толи он боялся, что открыв их, он протрезвеет от всего этого опьяняющего чувства, парализовавшего его обычное душевное состояние, в котором в основном были одни мысли о текущих мирских делах, и вечная тревога, куда-то не успеть, что-то потерять, или сделать неправильно. Толи он боялся узнать в этой девушке свою Веру, которая все специально и подстроила и это она в облике этой незнакомки, очертаниями ее тела и цвета волос, все равно похожа. И она издевается тем самым над ним, обличая его истинную лживую натуру, которая не была на самом деле святой, и тоже хотела и жаждала мирского искушения, против чего так порой яростно выступал Александр, когда плевался в сторону всего того, что воспевало плотскую страсть, еще больше подогретую изменой. А возможно, он наоборот полностью проникся тем, что это и есть его жена, но тогда лучше не открывать именно сейчас глаза, а испить сполна эту чашу наслаждения, ведь вдруг это все исчезнет, и Вера вернется в свое обычное состояние, тела и души, которое навеяли ей придирчивые годы ее муж, который запутался в себе, не зная, кто он есть, и как ему быть, чтобы у него был снова праздник в душе, а тело не докучало ему своими капризами, заставляя совершать странные и опрометчивые шаги.

Теперь девушка, действовала, как наездница, она то садилась ему на живот и своими ягодицами терлась об его тело, как об седло, слегка приставая, после вновь присаживаясь, проводя круговыми движениями по животу, ниже, несильно приминая его достоинство, сползая вниз к ступням и вновь поднимаясь вверх. Потом она переворачивалась, и теперь ее ягодицы уже были, где-то возле его лица, а грудь там, где только что несколько секунд назад побывали другие ее части тела. Но, вот она вновь меняла позу и медленно крадучись приближалась к его лицо, проводя своими волосами по его щекам, носу, векам, потом же она была настолько близка своим лицом, что он чувствовал ее дыхание, извергающееся из ее губ, которые судя по всему были совсем рядом с его губами, и какие-то миллиметры отделяли их. Александр уходил все дальше в забытье: страстная мелодия, запах масла, прикосновения девушки, ее танец тела, слившийся с его плотью, образ Веры, который снова и снова всплывал, в его воображении, делали свое дело. Его душа была спокойна, а тело расслаблено и покорно. Александр в эти мгновения хотел кричать, стонать от всего этого кайфа, который он испытывал, находясь на грани потери сознания, но не капли не сопротивляясь, а желая до конца раствориться в объятиях девушки, растаять, как лед, испариться, как вода и больше никогда не возвращаться в то прежнее свое состояние, когда ты ешь, пьешь, дышишь, завися от всего этого, как навозный червь, не подозревая даже о том, что на свете есть нечто иное, не вписывающее в привычную картину его мироздания.

Глава 8

И вот наступила финальная часть представления. Александра охватила приятная судорога и еще мгновение…., и он снова ощутил себя в привычном своем состоянии, испорченным житейскими проблемами человека и ему ничто «человеческое» вновь было не чуждо. Он открыл глаза, но было также темно, и даже музыка стихла, словно девушка рассчитала до секунд весь этот спектакль, как режиссер и исполнительница главной роли в одном лице. Сама же она теперь лежала на его плече, аккуратно положив свою руку ему на грудь, что было очень приятно Александру, внезапно, как будто проснувшемуся, после чудесного сна, и чтобы не испугаться в этой пугающей темноте, ощутить близость желанного друга, способного защитить его, кем это девушка и пыталась предстать перед своим клиентом.

— Пройдемте в душ, — прошептали губы девушки спустя минут пять, также тихо.

С этими словами она встала и помогла подняться мужчине. Потом она подняла полотенце с пола, и, обернув его в него по талии, сопроводила в ванную комнату. Стоя в душе, ожидая, когда она настроит теплую воду, он внимательно наконец-то рассмотрел девушку, которая сумела подарить ему на короткие мгновения — сказку.

Она была маленького роста, с такими узкими глазами, что он бы точно принял ее за Тайку, если бы только не ее голос, говоривший чисто без какого-либо акцента. Скорее всего, она была кореянкой, родившейся и выросшей здесь, в России. Она была худенькой, с небольшой грудью, с красивыми и сочными ягодицами, которые Александр успел уже прочувствовать. В целом, смотря на нее, он бы где-нибудь на улице, даже бы не обратил на эту кореянку своего внимания, а прошел бы или проехал мимо. Она не была в его вкусе, но он тогда впервые в жизни осознал, что оказывается внешний вид девушки далеко еще не говорит все о ее жажде любви и страсти либо вообще ничего не ведает. Сколько вот таких незаметных девушек встречается нам повседневно, которых мы даже не замечаем, ища глазами только каких-то образцовых красавиц, параметры которых для нашего восприятия навешаны кем-то извне, но никак ни нами самими. Мы все время стремимся заполучить в свои владения, женщину, чьи внешние данные и поведение соответствуют неким критериям, которые определяет кучка людей, которые заставляют и вас тоже смотреть на мир их глазами и это есть страшное заблуждение человека. В этой тихой и незаметной девушке было столько огня и страсти, что Александр готов был теперь поклясться, что не испытывал ничего подобного раньше, хотя их отношения с Верой были полны огня когда-то, доводившего их порой до сумасшествия. Но его Вера тоже соответствовала всем принятым параметрам красоты и это его будоражило не меньше, чем все остальное. А в этом случае, эта девушка – неказистая, но она настолько сумела, пусть и инсценировать танец страсти, по-другому и не назовешь, что Александр был полностью обескуражен и поражен тем, что в свои почти тридцать шесть лет все его знания о женщинах, наберутся, разве что на его коротко подстриженный ноготок.

Помыв Александра девушка удалилась, а он одевшись вышел из ванной комнаты прошел по коридору к выходу, дверь которую ему любезно отварила все та же Ольга, которой он в ответ улыбнулся и поблагодарил за превосходно сделанный массаж, но это сногсшибательная блондинка не вызвала в нем более бурю эмоций, как час назад и дело было не в том, что он выпустил свою мужскую энергию, а в том, что теперь он уже глядел на женщин под другим углом зрения.

Встреча с этой кореянкой не только дала понять Александру, что не все то золото, что блестит и не вся та женщина хороша, любви-обильна и страстна, женственна и покладиста, которая выглядит и говорит, как кукла. Теперь он понял, что ему нужно обязательно пройти до конца весь этот путь, на который он робко, но уже вступил, чтобы понять, наверняка, в чем же его истинные заблуждения, которые сделали их жизнь с женой, невыносимой. И хуже всего, что в нем пропал стыд к тому, что он сейчас делал, спускаясь вниз по лестнице греха, ведущей в самое пекло ада. Видимо не на столько сильно он верил в Бога, как верят, те, кто содрогается только от одной мысли сделать нечто подобное. Вот уже второй раз свершенное Александром прелюбодеяние не повергло его в прах и теперь уже точно он не смог бы остановиться, а двигался дальше. Была в нем лишь только одна мысль, которой он пытался оправдать себя, а это то, что он не собирался отказываться от своей жены не за что на свете и, насытившись всем этим блудом, который, вдруг, проник в его жизнь, он все-таки надеялся найти в себе силы подняться после столь тяжелого падения, хотя и посыпанного сладкой розовой пудрой, того места, куда он сейчас летел, веря, что не разобьется насмерть. Он был уверен, что встанет и вновь будет подниматься по лестнице вверх, но теперь зная, как надо вести себя со своей женой, чтобы им вдвоем было отныне вольготно и радостно идти по жизненной дороге до самого конца.

Отныне, Александр отпустил себя в свободное плавание, не заботясь более о грехе прелюбодеяния, который все-таки, как он верил, пока еще он не совершил, но он был готов к этому, хотя еще его будоражили сомнения, но сила, толкающая его по этому пути была сильнее его сомнений, она словно пристегнула его наручниками и покорно вела за собой к полному фиаско его благочестивых принципов.

Следующей его девушкой, с которой он вновь испытал себя на пробуждение в нем новых знаний и ощущений, оказалась тоже массажистка в салоне, в котором он побывал в первый раз, потому что там хотя бы он мог убедиться с кем будет иметь дело, заранее, чтобы избежать ненужных сюрпризов, которые могли бы показаться ему не столь яркими и запоминающимися, как случай с кореянкой. То, что его могли там запомнить — больше его не напрягало. Он уже не волновался, как в самом начале, а смело шел на эти приключения, ожидая с каждым разом познать большее, чем знал до этого — ведь все-таки женщины были все разные, так же, как и мужчины и чем больше бы он познал женщин, то тем меньше бы он потом допустил ошибок со своей женой. Хотя он уже чувствовал, что некоторые из этих ошибок ему возможно уже не исправить, но он все меньше и меньше верил в то, что главной ошибкой его было то, что он сейчас вытворяет. Но точного ответа ему никто не мог сейчас дать, а только он сам мог получить его со временем.

Ее сценическим именем бала Надежда, он тогда еще усмехнулся про себя, как будто имя это было послано самим Проведением, для того чтобы он получил не саму Надежду-женщину в качестве массажистки, а надежду на новый виток своего миропонимания. Ей было тридцать лет, что казалось странным для таких вот заведений, где работали девушки намного младше, но она была очень хороша собой и ее взяли. Она была высокой, стройной девушкой, с каштановыми волосами и зелеными, как у кошки глазами. У нее была дочурка пяти лет и мама с бабушкой, и как понял Александр, все они находились на ее иждивении, вот почему она и оказалась здесь — от безысходности, как рассказала массажистка. Ее бывший муж, как она пояснила, мило беседуя еще перед сеансом массажа, не принимал совсем никакого участия в воспитании дочери и мало того скрывался, чтобы не платить алименты. Она была воспитана и образована, что сразу же бросалось в глаза, когда она разговаривала, правильно произнося многие сложные слова, ставя, где нужно ударение и порой цитируя из книг некоторые вещи, знать которые могли только те, кто много читает. В целом Александр не был доволен массажем, и не потому, что она его плохо исполнила, а потому что в него проникла жалость вот к таким добрым и стойким женщинам, которые попрали все свое благородство и честь и вступили на столь скользкий путь ради своих родных и дорогих им людей. Он не смог по-настоящему расслабиться, как на предыдущих сеансах, представляя ее маленькую и совсем еще беспомощную дочку, стареющую маму и совсем старенькую бабушку, от чего он еле сдержался, чтобы не встать и нежно обнять эту молодую женщину, дать ей щедрых чаевых и уйти. Все-таки он остался, хотя чаевыми он щедро ее вознаградил, попросив купить ее своей дочке чего-нибудь особенного. Еще он заметил, что она была с ним неподдельно искренне, когда своими нежными девичьими руками гладила его тело. Ему показалось, что он понравился ей по-настоящему. Она была одна, без мужа, и огонь желания еще, наверняка был в ней, хотя она и пыталась его потушить, чтобы не наделать глупостей, но Александр своей доброй беседой внушил ей доверие, и она на несколько минут, может быть, представила себя желанной женщиной рядом с любимым мужчиной. А почему бы и нет? Ему впервые было грустно расставаться с этой девушкой, хотя его тело уже просило покоя, но душа требовала, чтобы он ее обнял и держал ее в своих объятиях глядя ей волосы и целуя ее губы, шепча ей: «Все будет хорошо в твоей жизни девочка, вот увидишь!». Но все было не так! Он, оставив ей на столике чаевые, поцеловал ее в щечку и ушел, оставив ее одну, в ожидании нового клиента, который совсем может быть окажется противоположностью Александру, но ей нужно будет терпеть, и делать свое дело, думая в это время о своей дочери, чтобы не сойти с ума.

— Привет! Меня зовут Яна, — встретила радостно и приветливо Александра, следующая девушка все из того же массажного салона, где и началось все и где продолжалось, несмотря на небольшое отступление.

Александр теперь регулярно раз в неделю появлялся в этом салоне, в основном по пятницам или субботам. Вера все дольше и дольше стала задерживаться в Испании, а он чаще всего сам ее там навещал, прилетая на одну или две недели, не смея задерживаться на больший срок по причине своей работы, которая требовала его присутствия, чтобы сотрудники не расслабились и не наделали ошибок, которые могли бы стоить ему очень дорого. Вера, конечно, тоже возвращалась на родину и тогда Александр, бросал свои похождения, чтобы не попасться, боясь последствий. Отношения их стали немного странными, потому что вроде как Александр перестал злиться на то, что она не давала ему того в постели чего он жаждал, но ругаться они стали меньше, потому что Александр, не замечая того стал меньше ревновать, не то чтобы он стал больше доверять – нет! Скорее всего, он чувствовал свою вину, и глубоко в душе, понимал, что если с ней происходит нечто подобное, то он просто обязан будет это принять и простить. Но это было глубоко у него внутри, и он боялся вытащить это наружу, но факт оставался фактом: ревность поубавилась.

— Привет! – улыбнулся Александр, видя перед собой маленькую пышную брюнетку, лет двадцати с полными губами, которые он сразу же возжелал, потому что они были созданы для того, чтобы их целовали мужчины. У нее были длинные вьющиеся черные волосы, как у Веры. Он вообще всех девочек сравнивал со своей женой, не смея сказать себе самому, что она хуже кого-то из них, хотя и их не опускал в своих глазах, а в каждой из них пытался обнаружить, то, что есть в его жене. Вот у одной были похожи волосы, в другой же он видел черты лица, напоминающие его жену, третья чем-то походила фигурой и т.д.

— Чай, кофе? – предложила девушка, не отрывая от него своих огромных глаз, с длинными черными ресницами.

— Чай. Лучше черный.

— Девушка приготовила ему чай, а также предложило черный шоколад, от которого он не отказался и надкусил немного.

В этот раз встреча с этой девушкой состоялась в комнате, где не было душевой кабинки, но зато была полукруглая большая ванная, куда его и завела Яна, чтобы помыть перед массажем, после недолгого чаепития.

— Ты любишь горячей воду или холодней?

— Среднюю.

— Пощупай! Такая устроит? — поднесла она к нему ближе металлический шланг от душа, чтобы он потрогал воду.

— Нормально! Сойдет!

Тогда она вдернула обратно шланг в специальный канал, имеющийся в ванной, и переключила вентиль, так чтобы вода пошла из крана, после чего заткнула специальной резиновой заглушкой место стока воды. Вода начала набираться в ванную, а Яна снова посмотрев Александру в глаза, загадочно улыбнувшись, начала медленно гладить его грудь своими ладонями, немного поджимая свои коротенькие и полненьки пальчики и маленькими коготками, скребя осторожно, его кожу, чтобы не поранить. Александр привык, что его сначала моют, выпускают из него струю лишнего беспокойства, а сейчас было все немного иначе, но он, конечно же, не расстроился: «Пусть играет эта девушка по своим правилам», — подумал он. Яна не торопилась. Александру показалось, что ей это нравится, потому что ее соски как-то совсем быстро взбухли, хотя было довольно тепло и это могло свидетельствовать только об одном – это ее возбуждало. С другими девушками было немного иначе, либо легкий холодок, струйки воды, гель, продолжительные прикосновения, провоцировали близняшек вздыматься, но в этот раз ни чего такого еще не произошло, но уже можно было прочесть по таким вот деталям, ее внутреннее телесное состояние. Вот она начала массировать своей грудью его ноги, медленно поднимаясь выше, его, и выше, пока не очутилась возле его губ, проведя поочередно по его лицу каждой грудью по отдельности, так чтобы каждый ее сосок коснулся его губ. Александр не смог удержаться и чуточку приоткрыл свои губы, чтобы почувствовать их вкус. Девушка же, внезапно, не дав опомниться Александру, коснулась своими губами его губ, но, не открывая их, так легко, словно играла, и тут же отпрянула и вновь спустилась вниз к его ногам, не отрывая свою грудь от тела мужчины. Когда она спустилась до конца вниз, она приподнялась и сделала шаг вперед, оказавшись вновь напротив его лица, но теперь ее глаза смотрели на него так близко, что Александр смог увидеть и понять, что она сейчас просто опьянена страстью, потому что ее глаза горели, как два огонька, от чего он даже не смог понять их цвет. Она впилась в него своими губами, так жадно, как однажды впилась в его губы жена, когда они поцеловались впервые. Сначала у него пронеслось в голове правило, которым его пичкали в салоне, перед тем, как он уединялся с девушкой, чтобы он был осторожен в своих эмоциях, потому что интим строго настрого был запрещен и его это сдержало, но ненадолго, и через какие-то мгновения он уже также жадно целовал ее губы, не думая уже ни о чем. В конце концов инициатива исходила от нее, а не от него, хотя может быть это был какой-нибудь розыгрыш, мысленно померещилось ему, но ее глаза не могли врать – это бесспорно, и он окончательно расслабился и целовал эти губы, упиваясь их вкусом, покусывая их, словно хотел прокусить, как вампир, желающий крови. Вся это сцена продолжалась несколько минут, но закончилось все так же, как и с предыдущими девушками: она извергла его семя с помощью имитации совокупления, не вступив с ним в прямой контакт. После был обычный оздоровительный массаж, который правда вновь закончился горячими поцелуями, где также он дал волю своим рукам, гладя ее грудь, которая на ощупь оказалась твердой и упругой. Потом в нем, в это раз, предательски, случилось преждевременно извержение от неожиданности действия этого спектакля, от чего он даже было расстроился, но Яна не обратила на это внимание, а продолжала его целовать, и крепко схватив его руку, спустила ее к себе к вратам наслаждения, дав понять, что она хочет большего. Он, повинуясь желанию девушки, сунул внутрь ей два своих пальца и стал медленно водить ими, вперед и назад… по кругу.

— Я тебя хочу! — простонала девушка.

Александр, уже владел собой, потому что его более не пьянило ее тело, как обычно, после выброса энергии, сосредоточенного в белом сгустке. Но он не хотел расстроить Яну, продолжая начатое дело, немного боясь, правда, что ее стоны услышат и их накажут, правда, он не знал — как, но все обошлось.

— Ну, как ты? — поинтересовался, Александр, когда все закончилось, они помылись и уже сидели мирно пили чай.

— Все было замечательно! – довольным взглядом посмотрела девушка на Александра, который стал свидетелем ее оргазма.

— А, тебе? Понравилось?

— Очень? — произнес он. – Немного неожиданно только.

— Ты мне просто очень понравился, и я не смогла справиться с собой, застенчиво ответила девушка.

— Ты переживаешь по этому поводу?

— Нисколечко!

Он посмотрел в ее глаза, в которых все также горел огонь, потому что ей было мало этих коротких мгновений, но он не мог дать большего. Он хотел попросить ее телефон, но не стал, боясь зайти так далеко и только лишь на прощание поцеловал ее, поблагодарив Яну за вечер, который он пообещал, что будет долго помнить и вышел. Александр сел в машину и уехал домой, но уже через пару часов проклинал себя за то, что не спросил номера ее телефона, чтобы предложить ей продолжить как-нибудь, не совсем до конца законченное дело. Но, на следующий день он уже был спокоен, поменяв свою точку зрения, как ночь сменяется днем, и, радуясь тому, что все-таки не попросил ее номера. Больше он не встретил эту девушку, потому что, как узнал намного позже: ее уволили за интим. Она была чересчур чувствительна к таким вещам и, по всей видимости, не смогла однажды, совладеть с собою и ей пришлось распрощаться с этим салоном, но вряд ли с подобной работой.

Глава 9

Александр, после, когда его тело уже получало свою очередную порцию недостающего ему ингредиента, которого он был лишен по своей собственной вине, и мирно спало, ни его душа, ни его мозг не наслаждались покоем, а все пытались понять, что же движет этими прекрасными созданиями, когда они идут на такую работу: только деньги? Он не раз задавал подобные вопросы девушкам и всегда получал в ответ, именно то, что и подозревал, хотя и услышал от одной весьма высокой особы, в прямом смысле этого слова, ростом с него, а это было ни больше и ни меньше 1 м 85 см., что она здесь не ради денег, а ради мужа, которого она устала искать иным способом. Это конечно прозвучало странно из ее уст, и Александр решил, что она попросту сумасшедшая, но, как ему потом рассказали, она все-таки вышла замуж за мужчину, которого встретила, делая такой вот массаж, здесь в салоне. Но, все равно он решил, что это исключение, а в основном ими двигал только инстинкт выживания и самосохранения, который повелевал ими и заставлял их идти в такие заведения, которые были созданы теми, кто тоже хотел только денег, за счет вечных любви-обильно-щекотящих спекуляций. Создатели подобных салонов считали, что остаются вроде как чистыми, словно ангелы, немного замаравшие себе крылья, например, ради чего-то хорошего и доброго, как достойное содержание и обучение своих детей, что требует немалых средств. Девушки же продавали свое тело, хоть и без «прямого контакта» не дешево тоже, но и не дорого на самом деле, хотя они думали иначе на первых порах, рассуждая еще, как глупенькие подростки, только-только вступившие во взрослую жизнь. А он, Александр, был покупателем этого самого тела, но не души, и так хотя бы было честно по отношению к той, ласкающей его чрево и перед самим собой, не отдающего ей же свое сердце, где место было с давних пор занято другой. Самая популярная отговорка мужчин, которые грешат, но не тужат, прикрываясь как раз этими словами: «Сдаюсь телом, но не сердцем!». Они пытаются оправдаться или прикрыться от все-таки гложущих их сомнений, которые перерастают постепенно в угрызения совести, и самое страшное, что в тот момент, когда уже нет месту сомнениям, а только боль души, успокоить которую уже не получается.

«Розовое шоу» — всплыла однажды, яркая картинка на сайте, с изображенными на ней двух длинноногих красавиц, когда Александр, в очередной раз посетил заманчивую своей откровенностью, страничку инета. Он регулярно по вечерам, заходил на свою любимую и так желанную «интернет-обложку» массажного салона, которому он более не изменял, а был завсегдатаем теперь, ходя туда раз в неделю, как в баню, в деревне. Он просматривал, часто меняющуюся информацию, которая пополнялась все новыми и новыми видами массажей или дополнением каких-то деталей к старым, уже действующим программам и фотографии девушек, которые тоже менялись с определенной периодичностью. Кто-то увольнялся, заработав денег, пытаясь теперь жить и работать по-другому, потому что такая вот работа, как массаж, идущий за руку с эротикой, граничащей с еще более откровенным действием, менял и саму жизнь девушки, которая, как нестранно, вне салона, становилась стеснительной, застенчивой и даже боязливой, несмотря на то, что ранее в салоне могла быть открытой и раскрепощенной. Эти девушки находились чаще всего под давлением страха, что ее вдруг кто-нибудь узнает на улице и оголит при всех ее сценическую сущность. Кто-то уходил, чтобы пойти ниже по ступеньке, но получить большего довольствия, говоря о девочках проститутках, которых становилось с каждым днем все больше и больше на рабском рынке продажи любви, а такая вот школа соблазнительного массажа, являлась основополагающей базой подготовки девочек для улицы. Но, снова и снова армия красивых, удивительных созданий, властвующих над мужчинами за счет только лишь своего существования, заполняла, освободившиеся места, ушедших соблазнительниц.

— «Незабываемое шоу двух очаровательных девушек, приехавших к нам вновь, по многочисленным просьбам наших дорогих клиентов!» — было написано на главной страничке в разделе информации, с небольшим описанием самой программы, где ничего такого особенного не было представлено и лишь было сказано, что девушки не просто исполнят массаж в четыре руки, а дополнят его своеобразными ролевыми играми.

Александр тут же заинтересовался, потому что он все время заказывал только одну и ту же услугу, никогда не повторяясь с девушками, беря каждый раз другую: блондинку, брюнетку, высокую, маленькую, щупленькую или покрепче, стараясь не привыкать к какой-то одной девушке и интуитивно ища то, чтобы ему больше понравилось бы в той, которая на час была бы его жрицей сладостных утех и поразила бы его до крайности.

Он долго смотрел на фотографии девушек, которые были совершенно не похожи друг на друга: одна была светленькая, с рыжеватым оттенком, а другая черненькая, с такими же черными глазами, в отличие от другой, глаза у которой были голубыми и бесстыжими; у черненькой же девушки они были застенчивыми и добрыми.

Александру нужно было более острых уже ощущений, чтобы увидеть новые краски мира, в который он уже зашел, а не просто приоткрыл дверь, чтобы только лишь заглянуть, хотя еще он не понимал этого своей душой, но его тело уже знало, где оно, управляемое человеческим мозгом, словно бесстрашным, но бездушным и отрешенным капитаном морского судна, идущего по океану, где подстерегало его множество опасностей и он, капитан, не имел права быть слабым, ноющим командиром и должен был идти навстречу неизвестности, бороздя просторы мира, потому что он уже был в гуще стихии, и не было смысла поворачивать назад, потому что судно было посередине. Так лучше же идти тогда было бы до конца, чтобы испить до дна всю чашу этого наркотического напитка или погибнуть, но в любом случае, не зря, потому что там, в конце, если и было суждено дойти был бы ответ на все вопросы. Ставка была слишком высока, и риск был велик, что можно было погибнуть, но и приз в виде истины жизни, к которой все человечество на протяжении всей известной истории так упорно стремилось, манил не меньше.

Созвонившись с салоном и договорившись о времени, которое было свободным только на следующий вечер, касаясь программы Розовое шоу, Александр понял, именно тогда, что ему суждено пройти весь путь до конца: от незначительных плотских шалостей, до полного грехопадения, когда он уже по-настоящему, не прельщаясь имитациями, вонзит свой кинжал в чужие владения. И завтра, он чувствовал, что пройдет следующий веток, после которого ему будет уже точно не вернуться в свое прошлое, пропитанное всем, кроме настоящей страсти между мужчиной и женщиной, в том виде, в котором она и должна быть, если отказаться от предрассудков мудрецов, которые намудрили, то чего ни кто им не велел делать, но они решили сами за Бога, что им это позволено, а теперь за это расплачивалось большинство обычных людей, которые не могли понять, где золотая середина, поэтому впадали в крайности.

— Привет! – скромно улыбнулся Александр, двум высоким красавицам, ожидавших его прямо у двери комнаты, где он бывал уже не раз: красноватые обои, широченный матрас вместо софы, покрытый темно синей простыней; большая джакузи, отдельно стоящая душевая кабина; столик для чая; удобное белое кресло и такого же цвета диван на две персоны и больше света, исходящего от нескольких бра, висящих на стене и свечек, стоящих на столике.

— Привет, привет, — мило ответили девушки, по очереди, очаровательно и соблазнительно улыбаясь, особенно светленькая девушка.

Темненькую девушку звали Люся, а светленькую Алена, как уже знал Александр из информации с сайта.

Девушка с черными волосами показалась Александру более привлекательной. Они были обе высокие и стройные и даже их груди были примерно одинаковыми, второго честного, размера, как говорят, но вот только лица были разными. У светленькой девушки было все длинным: волосы, тонкие губы, растягивающие улыбку почти на все лицо, которое было тоже длинным и худеньким, носик слегка с заостренным кончиком, ресницы и даже ее голубые глаза были немного вытянуты в стороны и казались тоже длинными, но они не были раскосыми, потому что были достаточно широкими, смотревшими на Александра умным и развратным взглядом. Ту, которую звали Люся, как и на фото с сайта смотрела на Александра черными круглыми глазами, в которых можно было прочесть, что она простая девушка, скорее всего, беспрекословно подчиняющаяся Алене, так показалось Александру. Лицо у нее было круглым и слегка с пухленькими щечками и очень красивым носиком, напомнивший ему носик жены, которая словно, как назло всегда была образно с ним, чтобы он мог сравнивать ее со всеми девушками, которых становилось в его жизни больше. Волосы же были значительно короче, чем у Алены, у которой они были почти до пояса, а у Люси только чуть ниже плеч. Они были обе одеты в прозрачные сорочки, под которыми виднелись трусики. Алена была в светло розовой сорочке, а Люся в беленькой.

Александра, как всегда сначала провели к столику, посадили в кресло и налили по его просьбе черного чая, добавив лимона. Обхаживала его только Люся, наливала чай, клала лимон, в то время, как Алена, сидела рядом на диване, смотрела на него, видимо изучая.

Программа была рассчитана на два часа, и поэтому времени было предостаточно, чтобы побеседовать мило и морально подготовиться, в первую очередь клиенту, чтобы потом смочь с достоинством вынести вся тяготы женской магии.

— Вы я понял приезжие, судя по тому, как вы представлены? – заговорил первым Александр.

— Да! Мы из Новосибирска, — ответила Алена.

— Впервые здесь у нас?

— Неа! третий раз уже за год. Мы в другом салоне работали прошлые разы, а в этом первый раз, хотя владельцы одни и те же.

— Да вы что? — удивился Александр. — У нас в городе есть еще салоны, которые входят в единую сеть с этим салоном?

— Не совсем в единую…, — пояснила девушка, — и названия и интерьер немного другой, но владельцы одни и те же, — еще раз повторила, зная, больше, чем он — обычный клиент. – И в Новосибирске у них несколько подобных заведений, и еще в других городах есть.

Пока Александр и Алена мило вели беседу, вторая девушка присела на диванчик к Алене и только слушала.

— А, ты значит впервые на таком представлении? – полюбопытствовала Алена.

— Да! Рекламу вашу увидел! Здесь-то я много раз уже бывал, но все хожу на одну и ту же программу.

-На какую?

— Двойной релакс?

— Я вижу, ты человек деловой и практичный! – произнесла Алена, так, как будто она по профессии психолог и сейчас метко определила черту его характера.

— Почему? – рассмеялся Александр.

— Ну, это программа для тех, кто хочет получить максимум удовольствия, не тратя много времени, усилий и денег.

— Ну…, — замялся Александр, не зная, чем возразить. Я все программы пересмотрел на сайте, но есть там конечно и дороже, и длиннее по времени, я не спорю, но некоторые моменты меня смущают в тех других массажах и дело не в деньгах или времени.

— Какие моменты?

— Например, мужчина, должен сам выступить режиссером, то есть на его усмотрение, он сам организовывает весь процесс.

Девушки улыбнулись.

— Ты именно и есть деловой и активный человек, — смеясь, произнесла Алена. Ты не романтик!

— Может быть, я просто стесняюсь?

Александру нравился такой диалог, где он вроде как защищался и в то же время провоцировал девушку на более откровенные вещи, которые можно было выведать у женщин, лишь только прикинуться простоватым, неуклюжим, кем в принципе и был он, но только вот в таких вещах, как общение с женщинами «на уровне фола», — это когда вы ходите по краю в отношениях, с женщиной, насыщаясь чувством адреналина и познавая новое об отношениях с противоположным полом. Тогда женщина интуитивно занимает место учителя и выведывает вам все, что она чувствует и понимает и тем, потом и пользуется тот, кто вот только был глупым и несмышленым человеком, завладевая этой информацией, завладевал и женщиной, выложившей ему все, как на блюдечке.

— Стесняешься? – в этот раз заговорила Люся, которая не сводила с него своих глаз, тихо сидя на диване, прижавшись к Алене, словно взрослая дочка к маме.

— Девочка, такие мужчины не стесняются, — загадочно произнесла Алена эти слова, посмотрев внимательней на Александра, который надо отдать должное даже не смутился.

— Стесняюсь, стесняюсь, — повторил он.

— Ты приходишь в такое заведение и говоришь о том, что ты стесняешься?

Люся не стала вмешиваться в дальнейший разговор и снова замолчала, в то время как Алена, по всей видимости, распылилась, но конечно, не с диким энтузиазмом, чтобы превратить вечер в релаксации в серьезный диспут, но ее эта тема, почем-то взволновала.

— Именно, я и прихожу сюда, потому что стесняюсь, но мне хочется умерить свой стеснительный пыл. Мне не хватает каких-то новых ощущений и взять то мне их негде больше, может быть ты и права, что во времени я ограничен, потому что веду деловой образ жизни и может, поэтому и выбираю эту программу, где все понятно, но не это главная причина!

Алена на мгновение задумалась, по всей видимости, ей нечем было крыть доводы мужчины.

— Ну, тогда мы сегодня постараемся с моей девочкой, снять лишние оковы, которые тебе мешают жить и заставляют лишний раз чувствовать себя застенчивым.

С этими словами она провела своей рукой по волосам Люси, бережно убрав волосы с ее лица, немного заслонившие его.

— Ну, что покажем нашему дорогому Александру наше шоу?

Алена, с неподдельной страстью заглянула в глаза девушки, а та в свою очередь застенчиво улыбнулась, и Александр понял, что здесь в комнате не только он стесняется. Есть же люди ведущие, а есть ведомые! Вот Алена была ведущей, и можно было предположить, что в такой бизнес Люсю затянула именно она, и не думается, что ей далось это сложно, потому что она умела убеждать, тем более Люся была простой девочкой. Наверное, она от куда-нибудь, из далекой провинции, приехавшая учиться в город и так вот, затесалась в те ряды, где она сейчас и была. Сейчас же она плыла по течению. Трудно себе представить, что ей это могло нравиться, но уже деваться было не куда, и она терпела, продолжая потакать своей подруге во всем.

Александра проводили в джакузи, где удобно усадив, включили теплую воду, и Алена тут же начала делать то, что делали другие до нее девушки, гладя его тело, в то время как Люси села рядом с ним, прижавшись к нему и снова посмотрела ему в глаза, он же тоже не мог оторвать своих глаз и так они и смотрели друг на друга, пока Алена пыталась довести его до экстаза, но это ей не удавалось, потому что Александру нужно было сейчас нечто иное, может быть, только глаза Люси. У него в те мгновения всплыло в памяти его детство, когда он учился в школе, в средних классах. Была у них учительница музыки, очень красивая женщина, чье имя и отчество он уже е помнил. Так вот, ей очень нравился Александр, как ребенок, которому она всегда говорила, что ту него очень умные и красивые глаза, хотя и нет абсолютно ни слуха, ни голоса. Когда, он начинал баловаться на уроке или на перемене с другими ребятами, она всегда внимательно за ним следила, а он это чувствовал и прежде чем что-то сделать, сначала, инстинктивно поворачивался к ней и смотрел, не в силах оторваться от ее строгих красивых глаз, а оно смотрела на него с упреком, который читался у нее в глазах, говоря всегда ему при этом: «Вот ты же хороший мальчик, так зачем же безобразничаешь, понимая, что делаешь неправильно и на меня смотришь, зная, что мне это не по душе?!». Александр все равно, как правило, заканчивал, начатую было мальчишескую шалость, в конце отворачиваясь, словно стыдясь своего поступка, который он сейчас совершит, но она его никогда не наказывала, никогда, и даже ставя ему положительные всегда оценки по предмету, больше, наверное, так — за красивые глазки.

Александр и не заметил, как воды в ванне заметно прибавилось, причем она была прохладной, по всей видимости, что-то случилось с системой, но ни его, ни Люсю это не смутило и только лишь Алена, обратило на это внимание. Но, вот наконец-то Александр почувствовал, что сейчас произойдет то, над чем так старалась, активно девушка и закрыл глаза, не захотев в этот сладострастный, греховный миг, смотреть в глаза Люси, где он тоже заметил оттенок упрека.

— Пойдем те быстрей в теплый душ! — взмолилась Алена, и вся троица переместилась в кабинку, где не было ни каких проблем с теплой водой и там же две девушки вымыли Александра и после того, как уже вновь стало жарко, выключили воду, вытерли его и отвели на матрас, где положили на спину, а сами же в это время обтерлись полотенцами и после чего, прилегли рядом, по обе стороны, каждая, на его плече; Люся лежала на правом.

— Я так замерзла, я вам скажу! — пожаловалась Алена.

— Я нет! — произнесла Люся, с того не сего.

Александр чувствовал себя сейчас султаном — не меньше. Никогда так раньше, он не был сразу с двумя девушками, и ему это очень понравилось, несмотря на маленькие неурядицы с водой.

Прошло минут десять, Алена первая поднялась, потянулась, вытянув руки вверх, и прогнувшись спиной назад, показав все прелести своего красивого тела, где не было ни морщинки или складки. Потом настала очередь Люси, которая тоже поднялась, но не стала потягивать не мене шикарную плоть, кожа которой была заметно смуглее, чем у ее подруги. Началось Розовое шоу.

Люся медленно подошло совсем вплотную к Алене и, обняв ее за талию, поцеловала в губы, сперва осторожно потом настойчивей, пока девушки не слились в страстном поцелуе, который продолжался несколько минут. После этого Алена, что-то подняла с матраса, и Александр увидел, что это игрушка, так сильно напоминающая мужской главный орган и поднесла его к губам Люси, которая облизала его и взяла в руки, в то время, как Алена встала на четвереньки, а Люся зашла в ее пещерку сзади, как раз этим предметом и начала осторожно водить им вперед и назад.

— Не присоединишься, — вопросительно посмотрела на Александра Люся, заранее зная, что да.

Александр приподнялся и приблизился к девушкам. Люся взяла его руку и положила на его ладонь игрушку, передав тем самым инициативу в его руки. Александр также медленно начал водить, но потихоньку движение его руки учащалось. Он ощущал весь «аромат желания» Алены, которое отражалось неким запахом ее тела, и он начал входить в образ, а девушка все сильнее и сильнее стонать, отчего и он сам возбудился так сильно, что готов был вступить с ней незамедлительно в связь. Вдруг Алена нежно схватила его за руку, давая понять, чтобы он остановился. Александр вынул игрушку из ее пещерки. Алена повернулась к нему, сев на свою попку, раздвинув ноги и снова взяв его руку, которая продолжала держать игрушку, притянула к себе и опять вставила к себе внутрь. Александр тоже сменил позицию, опираясь до этого на колени, теперь же он тоже сел, перекинув обе ее ноги сверху своих, почти вплотную прижав ее к себе, продолжая также массировать игрушкой самое чувственное острие ее плоти. Люся же тем временем, так же глядя в глаза Александра, нежно взяла его мужское достоинство в руку, и также принялась массировать его, до тех пор, пока и Алена и Александр в единый миг не застонали, причем Александр уже ни так стеснялся своего стона, и его голос зазвучал громче, чем обычно и он снова закрыл глаза, чтобы не смотреть в глаза Люси — в честные глаза девушки, в которые он влюбился, за их непорочность, горящую в них, не смотря на все то, что делало ее тело. Душа ее была непорочной, смотревшей, словно через иллюминатор на грехи плоти.

— Ты родом тоже из Новосибирска? — поинтересовался Александр у Люси, когда они вдвоем продолжали лежать на матрасе, она у него на груди. Он обнял ее рукой, нежно гладя ее длинные пальцы, порой сжимая их, своими, скрепляя их изредка замком. Точно так же когда-то с Верой они держали друг друга — также цепко, не веря в то, что когда-то это все пройдет.

Алена вышла куда-то из комнаты, и они были только вдвоем.

— Нет! Я родилась и прожила лет пять в Таджикистане, потом уехали под Новосибирск в деревню, потому что там война началась, — ответила девушка.

— В твоей крови, значит, есть что-то азиатское!

— Немного только, потому что мой дедушка был Таджиком, а бабушка русской, а родители оба русские.

— Ты учишься где-нибудь?

— Я училище закончила, а сейчас не знаю, может и надо продолжить обучение, но вот только на кого учиться пойти?

— На того – на кого душа требует!

— Я рисовать люблю очень, в училище как раз на дизайнера училась, только вот не знаю, найду ли работу хорошую.

— Ты начни главное, а там и глядишь, все получится.

— Может и в правду, — задумалась девушка.

Так они и лежали, как близкие люди и Александр всем своим существом чувствовал, что она рядом сейчас с ним не потому что того требует программа (после сеанса вроде как нужно полежать было с мужчиной, чтобы успокоить его) – нет, а потому что он ей понравился, как мужчина, как человек в котором ей почудилось что-то родное, которое обязательно когда-то будет, если конечно она бросит все это, совсем спутавшие ее путь, обычный деревенский путь без лишнего пафоса, гламурной пыли, в сапогах и фуфайке, с коромыслом на плечах и полными ведрами воды. Но этот путь был более понятен, чем сейчас! С этими же спектаклями похоти, которые хоть и приносили немалые деньги, но также и быстро исчезали, на возведение и без того сильного и могущественного «мира красоты»!

— Ну что, котята! Лежите?! — звонко окликнула Алена, которая внезапно вернулась. Давайте пить чай, а то времени мало осталось.

Люся, как по команде беспрекословно поднялась и медленно направилась к столику заваривать свежий чай. Александр напоследок еще раз полюбовался ее талией, бедрами, которыми она не виляла при ходьбе, хотя могла бы и еще как, но в ней был отпечаток деревенской простой девушки, который не портил ее, а подчеркивал в ней изюминку естественности, живой и неподдельной красоты, что есть в природе, например, в лесу, степи или на море, но чего нет в гламурном клубе, или вот в таком массажном салоне. Александру очень сильно захотелось поцеловать Люсю! Для него поцелуй был главным действием в близости, но он не посмел, когда они еще были вместе, а теперь было уже поздно. Когда он выходил из салона на улицу он уже знал, что сюда больше не вернется. Ему нужно было уже намного больше, а салон дать уже этого не мог и не стоило далее себя расстраивать такими встречами, когда идешь за похотью, а получаешь душевные переживания, подло всплывающие в душе, как порнографические рекламные ролики с того не сего, появляющиеся на мониторе компьютера, когда работаешь с интернетом и ищешь совсем иную информацию.

Глава 10

По пути домой, проезжая по центральному району города, Александру то и дело встречались небольшие группы молоденьких девушек, одетых чересчур вызывающе и откровенно вульгарно, что говорило об их общедоступности, конечно, за определенную сумму денег. Это были проститутки, армия которых увеличивалась с каждым годом, но это были одни из самых дешевых девочек, потому что более дорогие жрицы любви, ждали своих мужчин в съемных квартирах, которые были российскими публичными домами по своему нелегальному статусу, потому что официально проституция запрещена была или работали по вызову. На улице были те, кто мог позволить себе только подобную саморекламу. Почему? Много факторов, перечислить которые не возможно, но одни из них – это недостойный типаж или самодурство, когда не хватает ума и гибкости организовать по-другому свою работу или чрезмерная доверчивость и та же «деревенская наивность» и многие другие, и, в конце концов, судьба, в которую не все верят, а зря.

У Александра не было никакого опыта в общении с этим женским контингентом, но он был не прочь и здесь открыть для себя страничку. Он был уже не против! Александр более не глумился над своим эго, как раньше, когда пытался стать примером, прежде всего для себя самого, но так, чтобы другие видели в нем идеал. Он слетел с той вершины, на которую так долг лез, но не усталость его заставила, так быстро падать вниз, а тот стерильный образ жизни, который он создал, и в итоге который стал ему противен, ибо его любимая женщина, как зеркало показала ему все его изъяны, исправить которые он был не в состоянии, идя дальше по такому пути. И угодно было ли Богу, что он так вот старался не грешить? Все-таки его прельщало не то, что он когда-то может попасть в Рай, а то, что у него будет сейчас в руках на земле. Такая же стерильная жизнь обеспечивала больше шансов на земле стать кем-то и держать в руках что-то ощутимее, позволившее бы ему, вознестись над другими. Это было Богу точно не угодно! Угодно ли было Богу, чтобы вот так он свернул с дороги прямой, которую всегда считал Александр, но хотя верил-то слабо? Этого он не знал и боялся, но поделать с этим ничего не мог, потому что не знал, как все изменить, прежде всего, внутри себя, не замаравшись в дерьме, но он в итоге замарался, а значит, раз он уже не святой, то черт с ним, с этой распутной жизнью! Не важно, сколько он еще себе позволит тех же плотских утех – все равно он уже смердит, поэтому идти уж тогда до конца, где вдруг он спасет хотя бы свою семью, жену, которая вдруг заревнует или он настолько пресытится всеми другими женщинами, что почувствует вновь страсть к ней!

Приближалась осень. Многие деревья уже частично пожелтели и с них слетали подсохшие желтые листья, падая на тротуары и дороги, забиваясь в разные расщелины, образованные в трещинах на асфальте или в местах стыковки бордюра с дорожным полотном. Черный Мерседес Александра с небольшой скоростью скользил по улице, а он все заглядывался на девочек, которые махали ему рукой, улыбались, но он был, не умолим сегодня, получивший уже свое, а только вспоминал, как они несколько лет назад, примерно в это же время, катались по городу, разглядывая девочек с Семеном и еще с двумя друзьями, что значило: прикалывались. Ребята не взяли с собой денег, да и сам бы Александр не посмел бы тогда переступить эту запретную черту, которую сегодня он уже был готов пройти, а если быть точным, то уже перешагнул. Александр, как волк взял препятствие из красных флажков, загнанный всеми теми, кто окружал его и пропагандировал тот образ жизни, который он уже примерил и который ему понравился, но тени сомнений мешали ему сполна насладиться, закрывая свет, и он шел по дороге, оборачиваясь, вздрагивая от каждого шороха, но веря, что с ним ничего не случится и все обойдется, и они с Верой будут вместе.

— Здравствуйте! – произнес Александр по мобильному телефону, когда услышал «але». — Я договаривался на встречу на одиннадцать вечера.

— Здрасьте, — прозвучал в ответ голос молодой девушки, с небольшой хрипотцой, что говорило о двух вещах или она курит или немного простыла. – Вы уже подъехали?

— Да! Стою возле двери.

Александру было слышно, что девушка с кем-то еще параллейно разговаривает, обсуждая что-то.

— Вы извините, но не могли бы вы еще минут тридцать или сорок подождать, а лучше час, чтобы наверняка, потому что девушка задерживается.

— Час? – недовольно переспросил Александр, который приехал в самый центр города из дома, в выходной день и теперь ему нужно было тогда чем-то себя занять или возвращаться домой, но он был весь день в таком волнительном ожидание этой встречи, что не мог отступить.

— Ладно! – Но не больше?

— Нет, что вы, может даже меньше.

— Вы тогда позвоните лучше мне на телефон, а я пойду тогда в какое-нибудь кафе, посижу.

— Мы позвоним вам, обязательно!

Александр отключился, злясь про себя, что ему придется ждать, пусть и не долго, но все-таки ждать, когда он и так сгорал от нетерпения столько времени с тех пор как бросил всю эту массажную историю, потом два месяца он терпел присутствие Веры и вот наконец-то она уехала снова в Испанию в этот раз на три месяца, и он только с утра, как ее проводил, так сразу уже позвонил по соблазнительному номеру, напечатанному на розовом фоне объявления в интернете с пояснением: «Индивидуалки». Он оглянулся по сторонам, словно, ища удобное местечко, где-бы он мог перекочевать этот час, но он был внутри огромного двора, который был обнесен пятиэтажными домами времен сталинской эпохи и это было сугубо спальной зоной, где только были по всему двору разбросаны в буквальном смысле этого слова, машины, которые взгромоздились даже на детской площадке; стояли мусорные баки, набитые до верху мусором, который складировался уже рядом с ними, возле которых сновали бродячие собаки в поисках еды. Машину Александр бросил вне двора, потому что на въезде был шлагбаум, ключи от которого видимо были у местных домочадцев, поэтому он отправился к машине, чтобы доехать до ближайшего кафе.

Было начало ноября и уже выпал снег, но немного, хотя и температура была, где-то около десяти градусов ниже нуля, но казалось намного холоднее, как всегда бывает, когда мало снега. Машина не успела остыть, поэтому Александр сразу же завел ее и поехал в одно небольшое, на первый взгляд, уютное кафе, которое заметил, по пути сюда, буквально в одном квартале от сюда, как сейчас он вспомнил.

— Привет! Я добралась! Все хорошо, — пришло сообщение от Веры, в тот момент, когда он уже заходил в кафе.

— Здравствуйте, — обратилась к Александру красивая официантка с большими голубыми глазами и русыми волосами, заправленными сзади заколками, которой на вид было лет девятнадцать — не больше и судя по визитной бирке, висевшей на ее беленькой футболке с левой стороны, ее звали Юля.

— Здравствуйте! Куда можно присесть?

— Вы один?

— Да.

— Проходите вон туда, — указала девушка, на одноместный столик, стоявший вдоль стенки, прямо напротив барной стойки.

Александр разделся, здесь у входа в гардеробной, и проследовал к столику. Вскоре подошла все та же девушка, и он заказал капучино и чискейк. Девушка удалилась выполнять заказ, а он стал писать сообщение Вере.

— Привет, умница, отдыхай, — чиркнул Александр в ответ на сообщение жены всего три слова.

Время, проведенное с женой на протяжении последних двух месяцев, было похоже на время застоя, ничего не изменилось к лучшему, но и не было хуже, а так все и висело, в подвешенном состоянии. Он, как всегда встретил ее с букетом белых роз, когда она прилетала из Европы, а дома ее ждал комплект нижнего белья. Он любил ей дарить нижние белью, нисколько не стесняясь в этом, хотя раньше не мог решиться по началу, чтобы сходить в специализированный бутик и выбрать свей жене трусики, бюстгальтер по последней моде, но потом однажды все-таки пошел и с тех пор неизменно покупал ей новинки, что вошло в традицию. Когда она откуда-нибудь возвращалась, то он покупал белые розы и белье. Первая ночь по случаю приезда, если еще и была похожа на что-то далеко напоминающую романтическую встречу, то следующие были, как и всегда, с разворотом на сто восемьдесят градусов и лишь изредка иначе. Однако, ссор стало меньше, хотя, как всегда, в начале ее приезда, они через два дня поругались из-за пустяка какого-то, но потом жили мирно и дружно: он на работе, она дома, бывая иногда еще у подруг и один раз съездила к своим родственникам, жившим в соседней области. Несколько раз посетили кинотеатр, поели суши и все, после чего можно было прощаться: ей в одну сторону, к югу, а ему в другую к девочкам проституткам, чей досуг он уже серьезно изучил, в перерывах между рабочими моментами, рыская по интернету всякого рода разную информацию, пока не наткнулся на фотографию Полины…..

— Ваш кофе и чискейк, — улыбнулась немного уставшей улыбкой Юля.

— Спасибо! – поблагодарил Александр девушку, взглянув в ее красивые глаза, как смотрят мужчины, которым нравится эта женщина.

Она снова улыбнулась, оценив его взгляд и удалилась.

… Полина снялась в оригинальной фотосессии, не в обнаженном виде и не в экстремально-красном наряде, как любили многие девочки-индивидуалки, выкладывая потом на специализированных сайтах свои откровенные фото, а в жокейском наряде, где она была верхом или рядом с лошадью на фоне зеленого ландшафта. У нее были светлые волосы до плеч, обычные черты лица, но ее глаза говорили о многом. В них было все и красота, гармонирующая с простотой, живой ум, женская воля и печаль, которая пришла на место страсти, бывшей здесь до нее. Александру она так понравилась, что он даже не стал вдаваться в подробности по списку ее услуг, который шел ниже ее фотографий. Список был средний: классика, минет, куннилингус и т.д. Все это, конечно, немного отталкивало, так как заранее ставила крест на романтической составляющей, но он пропустил все эти подробности, веря, что с ним это искусница любви не сможет быть неискренней, и он постарается достучаться до ее настоящих чувств. И еще, мало ли что там было написано, главное было не в этом для него, а в том, что он будет по-настоящему обнимать женщину, входить в нее, может быть целовать, хотя насколько он знал, то проститутки не целовались, но может быть ему повезет, потому что он так соскучился по всему этому и дело было уже не в том, хочет ли он таким путем спасти брак, а в том, что он был безумно голоден до женских ласк. Эротического массажа ему не хватало, потому что там были серьезные ограничения, а это сковывало и не давало возможности полностью расслабиться, но самое главное, чего ему не доставало – это страстных поцелуев, которыми он когда-то упивался с Верой, а также в памяти еще было свежо от вкуса губ Яны. Все это не давало ему покоя.

— Хотите еще чего-нибудь, — спросила Юля, видя, что Александр заскучал, выпив кофе.

Девушка стояла за барной стойкой, чего-то там делая, в то время как молодой парень бармен постарше ее лет на пять готовил какой-то коктейль для посетителей.

— Нет, спасибо! Вы мне лучше счет принесите, а то я в любой момент могу уйти.

— Хорошо.

Вскоре ему принесли счет, вложенный в небольшую кожаную папочку. Александр положил в нее свою кредитную карточку и попросил не задерживать с оплатой. Наличных средств у него хватало только на оплату проститутки, которой он собирался оплатить всю ночь, и цена не была дешевой, а они не брали, конечно, безналом, как все в том же массажном салоне, где считался этот вид деятельности законным.

— Распишитесь, пожалуйста, на чеке, — попросила официантка, которая вернулась быстро назад.

Александр поставил незамысловатую подпись, оставил немного чаевых и, видя, что уже прошел час, а звонка так и не было, а сидеть ждать ему уже надоело, он сам набрал известный ему номер. На его удачу, девушка уже ждала его, как ему пояснили, и, он, поблагодарив и распрощавшись, направился к выходу.

Машину Александр оставил в метрах ста от кафе, в специально расположенном дорожном кармане, потому что напротив самого кафе уже стояли машины и занимали все разрешенное для парковки пространство.

— Стойте, стойте, – вдруг послышалось Александру, он обернулся и увидел бегущую к нему официантку Юлю.

Александр в недоумении остановился возле своей машины, успев только нажать кнопку на открывание дверей.

— Вы забыли карточку! — прерывиста дыша, произнесла Юля, запыхавшись от бега. Она накинула белую курточку, но не застегнула ее и вязаную серую шапочку.

— Вы застегнитесь, а то простынете, — улыбнулся Александр, глядя на то, как она глубоко дышит своей грудью, которая отчетливо выделялась своими немаленькими размерами под футболкой.

Девушка только лишь запахнула куртку, левой рукой, другой же она подала золотую карточку банка, с выгравированными инициалами Александра.

— Спасибо, — поблагодарил Александр. – Может, тогда оставите свой номер телефона, раз я оставил карточку? — так просто предложил он от нечего делать.

Юля улыбнулась и, мотнув головой в знак отказа, повернулась и быстрым шагом — почти бегом направилась в сторону кафе.

Александр вернулся вновь во двор, где в доме на втором этаже, вроде как должна была бать квартира, в которой в одной из комнат ждала уже его красавица Полина.

Подойдя к подъезду, он позвонил в домофон по номеру квартиры, который ему сообщили по телефону, когда подтвердили, что девушка на месте, и буквально через несколько секунд щелкнул электрический замок и дверь отворилась. Он поднялся на второй этаж и позвонил в железную дверь серебристого цвета, расположенную на площадке сразу справа. Дверь отварилась и Александр зашел.

— Привет! – в коридоре его ждала Полина, в серо-голубых джинсах и розовой блузке. Жокейский наряд, естественно отсутствовал, но Александр все равно узнал ту самую девушку, которую видел до этого на фотографии.

— Привет!

— Прости, что тебе пришлось так долго ждать. Я только минут десять, как до тебя приехала.

— Ничего страшного, я пока сходил в кафе…

Александр немного разволновался, потому что здесь был уже не массажный салон, а самое настоящее свидание, пусть даже и за деньги, но он не мог так вот молча прийти, раздеться, взять женщину за ее сладострастные гениталии и сделать с ней все, что желало его взбухшее воображение. Нужно было о чем-то говорить, но он растерялся.

— Ни чего если мы еще с тобой чаю или кофе попьем, если ты конечно не возражаешь? Я с дороги просто и так хочется чего-нибудь горяченького.

— Нет, конечно!

— Пойдем тогда сюда, — пригласила Александра Полина, следовать за ней в кухню, расположенную сразу справа от прихожей.

Квартира, где и было место тайных свиданий, мужчин с платными девочками, было обычной трех комнатной квартирой, с высокими потолками и довольно старой мебелью. Ремонт в квартире видимо давно не делался, потому что стены коридора были обклеены старенькими обоими, которым было уже лет, наверное, тридцать, деревянные полы тоже были старыми, коричневая краска которых сильно облупилась уже и только потолки были ярко белыми, скорее всего, беленные недавно. Кухня была просторной, где в отличие от коридора полы были выложены плиткой, значительно младше по возрасту обоев и стоял кухонный гарнитур, дешевенький, но видно было, что он был установлен относительно недавно. В дальнем левом углу кухни стоял небольшой стол, на четыре персоны. Александр присел за него с угла, облокотившись об край стола локтями, чтобы смотреть на девушку, не оборачиваясь.

— Ты какой будешь чай, или ты кофе предпочитаешь?

— Кофе я уже обпился в кафе, — улыбнулся мужчина. — Чай, если можно?

— Я тоже чай предпочитаю! Вот только я смотрю, что остался зеленый, хотя…, не..т, черный закончился, — пристав на цыпочки заглянула Полина на верхнюю полку кухонного гарнитура, открыв дверцу.

— Давай тогда, будем зеленый пить!

— А, так какой ты любишь?

— Обычно черный пью.

— Я тоже, — кивнула девушка. — Он лучше бодрит, а вот от кофе у меня голова болит.

Полина приготовила чай им обоим и, поставив на стол, присела на табуретку рядом с ним.

— Я если честно узнала, что работаю сегодня под самый вечер.

— Так я днем же еще позвонил, — удивился Александр.

— Ну…, вот так мне передали. Девочки, знали, что сегодня мой день и поэтому дали тебе добро, а мне забыли сообщить, пока я сама не уточнила. Если нет клиентов, то смысл сюда ехать?

— А, бывает так?

— Конечно, но другой раз совсем продуха нет. Но я стараюсь так не работать. Один мужчина на ночь и достаточно.

— И ты не каждый день работаешь?

— Нет!

Александр не стал уточнять другие подробности, потому что ему было непривычно говорить о таких вещах с женщиной, как будто они говорили о чем-то пустяшном. И причем тут вообще: чем она занимается и как происходит этот процесс и сколько она клиентов способна обслужить за ночь? Это было не его дело, хотя она так непринуждённо отвечала на его вопросы, как само разумеющиеся, видимо, ей часто задавали их или ее работа настолько уже была ей обычной, что она ничего не пыталась скрыть, как будто речь шла, например, об иной какой-то легальной и благородной деятельности с моральной и юридической точки зрения.

Сидя теперь близко с девушкой, Александр увидел, что ей больше лет, чем было указано на ее страничке, с разницей лет в пять. Там было написано 24 года, но ей было значительно больше. Также он заметил, что когда она улыбается, то не открывает сильно рта, причиной чему оказались немного неровные верхние зубы. Два клыка были чуточку выдавлены вперед, что в принципе не сильно портило ее улыбку, но девушка все равно, старалась лишний раз не улыбаться.

— Ты любишь лошадей?

— Ты судишь по фотографиям?

— Да!

— Так-то очень, но идея сфотографироваться на фоне лошадей, леса и даже верхом, не моей была, а знакомого моего фотографа.

— Очень хорошо получилось! – похвалил Александр. – Я сам никогда в жизни не сидел верхом на лошади.

— Ну, я тоже не наездница, хотя родилась и выросла в деревне, где у наших соседей были лошади, но за все детство я может быть только раза два сидела верхом и то без седла. На фото я впервые в седле и в таком вот одеянии!

— Я выбрал тебя не только потому, что ты красивая девушка, но и благодаря такому оригинальному жанру.

— Спасибо! А тебе нравятся лошади? – спросила Полина Александра.

— Не думал над этим, если честно, но, наверное, да, чем нет!

В этот момент зазвенел телефон у Полины.

— Привет! Да все хорошо! – ответила в трубку она. — Ну, все, я занята с клиентом!

Слово клиент не понравилось Александру, хотя он не подал виду. Конечно, он и был клиентом, а не кем иным, но хотелось бы, чтобы такие слова не звучали, потому что они резали слух, разрушая саму иллюзию романтики, которая была ему нужна, как воздух.

— Звонила девочка, которая тебе отвечала, узнавала, как я, — пояснила Полина, словно извиняясь за внезапный звонок.

Образовалась пауза. Александр не знал, что он должен дальше предложить: идем в комнату или как-то по-другому пояснить, что он вроде как готов к дальнейшему развитию событий. Полина же чувствовала себя расслабленно, явно не торопя события и к тому же ей было комфортно в такой обстановке с человеком абсолютно адекватным, вежливым и трезвым, что было далеко не всегда так.

— Полина, — а душ есть здесь, — поинтересовался Александр, намекая, что пора им уединиться.

— Да! Конечно, — абсолютно искренне улыбнулась Полина. – Пойдем, я тебе все покажу и дам чистое полотенце.

С этими словами они поднялись, и Полина пошла показать ему душ и комнату, в которую ему нужно будет потом проследовать.

— Ты переоденься в комнате, я думаю, лучше так, сразу вещи свои нормально повесишь; здесь же обмотаешься полотенцем и в душ, — предложила Полина, когда показала ему небольшую комнату, где из мебели стояла широкая софа и старенькое трюмо с зеркалом и деревянная напольная вешалка, где и мог повесить свои вещи Александр. — Дверь в душ была прямо напротив комнаты в коридоре.

— Ага, заметил уже!

— Ты переодевайся тогда и иди в душ. Полотенце вон, — указала она на аккуратно сложенное черного цвета полотенце, лежащее с края угла на софе.

С этими словами девушка вышла, оставив Александра одного. В комнате тускло горел ночной светильник, висевший на стене, возле софы. На потолке не было ни люстры, ни даже лампочки с патроном, а торчал оголенный кусок провода. Но Александру все это было неважно, потому что его слегка лихорадило от искушения, что вот совсем скоро, через какие-то минуты эта девушка будет в его объятиях.

Глава 11

Ванная комната была просторной. В ней стояла старенькая чугунная ванная, которая ко всему прочему использовалась, как и душ; металлический шланг, идущий от смесителя, закрепленной на ванне, был прикреплен на стене, выкрашенной в зеленый цвет; раковина и сам унитаз также были не новенькими, но хорошо сохраненными; сливной бочок висел под самым потолком, и от него вниз спускалась цепочка с деревянным колпачком. Александр улыбнулся, видя, что в основном это квартира напомнила ему отголоски давно ушедшей эпохи пятидесятых годов, и было странно сейчас здесь находиться, где за короткий исторический отрезок времени по странному стечению обстоятельств, поочередно побывали две несовместимые вещи: отрицание Бога и вера в коммунизм, где не было место ни чему тому ужасно-развратному, морально-повергнутому, что сейчас творилось в стране и большей части мира, и напротив вера в Бога и отрицание коммунистических идей, но принятия всего того, что считалось грехом во все времена — даже при верных последователей атеизма.

Александр вернулся в комнату, где Полина, обернувшись белой простыней, полулежала уже на софе, облокотив голову на руку. Ее светлые волосы немного спадали на лицо, но она не поправляла их, а только лишь поддувала, словно занавеску, когда они совсем уж закрывали глаза.

— Как душ? – спросила девушка.

— Нормально! Стало немного свежо.

— Не замерз? – улыбнулась она.

— Немного! – ответил Александр, присаживаясь с краю софы.

— Ты меня стесняешься?

— Нет!

— А, почему тогда сел с краю? Или ты в чем-то не уверен?

Александр не ответил, а вплотную, пододвинулся к Полине и растянулся на софе, упершись тоже рукой, без стеснения взглянув на девушку. Он сильно желал ее, но не торопился, тем более вся ночь был в их распоряжении.

— У тебя голубые глаза, — произнесла девушка.

— А, у тебя серые!

Полина улыбнулась.

— Обычно клиенты не замечают этого!

— Странно!

Ни чего странного! Обычно многие уже подшофе, поэтому им не до цвета глаз.

— Значит то, что я трезвый сейчас – это хорошо?

— Конечно! Мне не нравится очень, когда мужчины пьяны. Вылезает сразу наружу вся это их бравада, грубость ….

— Я совсем не пью!

— Это же класс!

— А мне обратное говорят, что, мол, если не пью совсем, то и не расслабляюсь, и постоянное напряжение ничего хорошего не дает, в итоге.

— Тебе это говорят женщины или мужчины?

— И те, и другие!

— У меня был мужчина, когда-то любивший выпить, и я точно бы сейчас согласилась жить с мужчиной абсолютным трезвенником, хоть и напряженным, чем с пьянчушкой! Дуры эти твои женщины, потому что видимо им ни с чем или ни с кем было сравнить! А парни всегда так говорят тем, кому, по сути, завидуют.

— Ты так думаешь?

— И не только я!

Разговор между мужчиной и женщиной продолжался еще какое-то время, потому что больше это нужно было Александру, чтобы настроиться на дальнейшие шаги, хотя его тело уже измывалось, желая эту рядом лежащую девушку и Александр решился. Он своей свободной рукой провел по ее волосам, замотав на своих пальцах ее волосы и тут же распустил. Девушка поняла, что пора играть свою роль и, развернув простынь, сдернула и откинула ее в сторону. Она была полностью обнажена. Стройное тело, маленькая грудь и запах, неповторимый запах, который никогда до этого не встречался Александру, предстали перед ним. Его Вера пахла совсем по-иному, хотя он не мог точно объяснить, как, но ее запах всегда ему нравился и когда-то он часто повторял ей то, что ее запах неповторим, но со временем и запах приелся, хотя и не поменялся. Это как допустим, когда вы изо дня в день используете один и тот же парфюм, и в итоге он настолько пропитывается обыденностью, что вы его уже не замечаете, и он вас более не вдохновляет. Какие-то новые букеты запахов Александр начал ощущать, находясь с девушками массажистками, но они видимо, так часто мылись и натираясь одним и тем же маслом, что пахнули почти все уже одинаково, как, то масло, все время вызывающее любопытство у Александра, но не сумевшего так и узнать о нем больше, хотя и он не раз уже спрашивал девушек, но они уклонялись от ответа, говоря, что им не позволено раскрывать некоторые секреты. Запах же Полины был некой гремучей смесью веера разных оттенков пахучих элементов. За ее трудовую деятельность через нее прошла, может быть, сотня или того больше разных мужчин, каждый из которых обладал своими особенностями запаха, но каждый оставил ей от себя частичку своего запаха и теперь представьте себе каким богатым колоритом обладал ее собственный запах, превратившийся в чудесный коктейль, который не отталкивал от себя, а манил, настолько сильно, что хотелось съесть эту женщину, интуитивно веря, что она от каждого взяла только лучшее, словно она была парфюмером, отбирая лучшие элементы для того чтобы создать лучший парфюм в мире.

— Как ты хочешь? – спросила девушка Александра, но он не ответил, а плотно приблизившись к ней, глубоко вдохнул носом, коснувшись ее кожи в области шеи. Она же помогла ему избавиться от полотенца и нежно провела рукой промеж его ног.

— Я просто тебя хочу! – тихо ответил мужчина, который был уже опьянен ею.

Александр приблизил ее лицо к себе и провел своими губами по ее губам, ощутив еле заметную шероховатость ее губ, скорее всего, холодный ветерок слегка обветрил их. Ее губы были плотно сжаты, но он попробовал их поцеловать, но безуспешно, потому что Полина тут же сдвинулась своими губами к его подбородку, начисто выбритому, потом еще ниже к его шее, груди и вот ее губы уже целовали источник будущей жизни, и тут он сначала услышал, что она порвала зубками какой-то пакетик и тут же почувствовал, что она одела ему презерватив, причем так быстро, что он не успел опомниться, а проделала она это без помощи рук. Она так и оставалась внизу до конца.

Александр застонал, но как всегда негромко, стесняясь своих чувств, и медленно откинулся на софу. Все было закончено и так быстро, что он даже и не понял и это немного его смутило. Тем временем девушка сама стянула с него использованный контрацептив, и, убрав его куда-то, прилегла рядом.

— Мне показалось, что у тебя давно ни с кем ничего не было? – через некоторое время спросила Полина Александра.

— Типа того, — ответил он.

— Ты расстроился?

— Нет! Ночь еще впереди.

Полина улыбнулась, поцеловала его в щечку и прилегла ему на грудь.

— Может тогда, я схожу быстренько помоюсь и потом с тобой чай пойдем снова попьем, спустя еще несколько минут, предложил Александр.

— Давай! – согласилась девушка. Я бы тоже ополоснулась. Давай тогда я быстренько ополоснусь и пойду на кухню, а ты следом за мной в душ, а я уже все приготовлю

— Хорошо.

Полина встала с дивана и, обернув себя простынкой, взяв другое полотенце, вышла из комнаты.

— Там дальше по коридору еще две комнаты? – спросил Александр, когда они оба уже были на кухне.

— Да! Здесь трехкомнатная квартира.

— А, сейчас мы одни?

— Да! Перед тобой было два клиента здесь, как мне сказали. Я, когда приехала, девчонки уже уходили.

— Вы снимаете целой оравой своей?

— Да! – улыбнулась девушка, по всей видимости, слово «орава» ее рассмешила.

— На улице вы не стоите? Никогда или бывало?

— Нет! Со мной нет. Я бы так не смогла! Бедные девочки! Там контингент знаешь, какой попадается, что не дай Бог…! Чем дешевле, тем клиент в основном хуже попадается, потому что все, кому не лень могут себе позволить за небольшие деньги развлечься с девчонками. Я же, по вызову только работаю или здесь!

— Может, пойдем в комнату, — предложил Александр, буквально минут через несколько, почувствовав новый прилив сил.

Ему было хорошо с этой девушкой, словно она не проститутка, а его давняя подруга, настолько она казалась ему простой, откровенной и совсем не вульгарной, как ему виделось раньше должна быть такая девушка и то, что он видел по девчонкам, стоявшим на улице, которые вели себя, мягко говоря, вызывающи: но может быть это и нравилось большинству парней, а они всего лишь подыгрывали им? Ему же нравилось иное. Не всегда внешне-страстное поведение девушек и парней с пошлыми словами на языке, продолжалось в постели, как он был убежден, хотя опыта у него практически не было, чтобы сравнить. «Лучше быть монашкой на улице, а шлюхой в постели со своим мужчиной, чем наоборот», — как-то ему сказала одна женщина, давным-давно, которую он совсем уже не помнил, ни ее лица, ни как она попала в его жизнь, но помнил ее слова и верил, что так оно и есть.

На этот раз Александр не стал терять время на разговоры, тем более он уже не стеснялся, а поговорить он успел и еще будет время, поэтому взял инициативу в свои руки и начал с того, что вновь попробовал ее поцеловать. Он положил ее аккуратно на спину и настойчивей прильнул к ее губам, но ее губы только слегка шевельнулись. Он посмотрел в ее глаза, которые тоже были открыты и смотрели на него. В ее глазах не было огня, а только некое удивление, что ее хотят поцеловать, а не просто войти в нее как обычно и бездушно и отыметь. Он приподнялся, слегка упершись на левый локоть, а правой рукой спустился к ее промежности, где пройдясь вскользь по ее гладкой коже, где не было и следа хоть одной волосинки, он нащупал ее вишенку и начал пальчиком водить по нему, а глаза его в это время так и смотрели в ее, не отрываясь, словно наблюдая, когда же, наконец, в них появится что-то далеко напоминающее женский огонек желания, которого у нее не было давно, а только наигранные возгласы.

— У тебя чудный запах! — снова глубоко вдохнул носом Александр, словно пытаясь вдоволь проникнуться этим ароматом.

Полина ничего не ответила, но он заметил, что ее дыхание участилось, и она сначала совсем тихо, но потом все громче начала издавать звуки, похожие на стон. Ей нравилось то, что он делает, и он это почувствовал. Там внизу у нее стало влажно. Он так же продолжал водить своим пальцем, не останавливаясь, но и не ускоряясь, только изредка спускаясь чуточку ниже в ее пещерку, чтобы зачерпнуть больше волшебного меда и вернуться назад к ее маленькой горошинке. И ее глаза зажглись! Она застонала еще громче и по ее телу пробежала судорога.

— Ааааа, — вырвалось из нее!

Губы ее распахнулись, и Александр впился в нее страстным поцелуем, на который она не могла не ответить взаимностью.

— Быстрей одевай его! – прошептал нетерпеливо мужчина, имея в виду презерватив.

Полина мгновенно нащупала, заранее приготовленные все необходимые приспособления, разорвала маленький пакетик зубами и тут же ртом натянула ему его, сама же встала на корточки, а Александр вошел в нее сзади и яростно принялся водить своим орудием, которое выстрелило вскоре и теперь он и она вместе стонали, неподдельно, искренне …..

— У тебя так сильно блестят глаза, как будто ты напилась шампанского, и оно сильно ударило в голову, — прошептал Александр, когда они еще продолжали лежать на софе, он также сверху, как вначале, но только в этот раз он гладил ей волосы и нежно целовал, то в губы, то в лобик, другой же рукой гладил ей маленькую подростковую грудь, которая его возбуждала, хотя раньше он предпочитал, чтобы грудь была немногим больше, но этой девушке она шла и он бы, будь это его женщина, не позволил ни чего бы изменить. – Как ты?

— Ты хочешь спросить, кончила ли я?

Александр улыбнулся!

– Я кончила! – расплылась в улыбке Полина, раскрыв еще шире свои глаза, в которых не угасал огонь, а так и продолжал гореть и если бы в нем были еще силы, то он обязательно бы еще и еще имел с ней близость, но, к сожалению, он их истратил.

Александр не чувствовал никакого угрызения совести или отвращения, как с ним обычно случалось, когда он проходил «пик», и он хотел быстрее покинуть салон и уехать домой и только его воспитание сдерживало, чтобы не поступить именно так. Сейчас же он совсем не хотел уходить, даже не испытывая больше физического желания. Он всем своим сердцем желал этой девушке добра и чувствовал, что она намного ближе к нему сейчас, чем его Вера, которая оттолкнула его, хотя и виноват в этом был больше он, но она прекратила борьбу и не пыталась что-то изменить в их отношениях, может быть, посчитав, что это невозможно уже. Он же еще боролся, пусть это и звучит как насмешка, но в душе у него не было ни каких сомнений, что он не останется со своей женой, и все что сейчас происходило с ним – это тоже борьба, борьба через отвержение всей его праведной жизни, которой он жил до этого, чтобы увидеть другой мир и потом понять, где же в итоге он ошибся, что было не так с ним, когда он кричал о Боге и его законах, а в душе был совсем другим. Все это лицемерие с его стороны не давало ему покоя, и он должен был скинуть с себя все маски святости, чтобы прочувствовать жизнь такой, какой она дана Богом, где есть все и добро, и зло; стыд и стеснение; и все то, что мы связываем с мужским и женским началом.

— Странно все это! – произнесла Полина.

— Что странного? – не понял Александр

— Ну, то, что ты сделал только что!

— Переспал с тобой?

— Нет! Это все понятно. Я имею в виду, то, что ты сделал пальчиком своим. Мужчины обычно стесняются или считают, что это не достойно их.

— Глупости все это! – ответил Александр. – Все что происходит между мужчиной и женщиной не должно иметь какие-то барьеры в постели, я убежден в этом, хотя раньше я также рассуждал, но потом одна женщина все изменила.

— Ты, наверное, любил ее?

— Я и сейчас люблю! – Александр произнес эти слова совсем тихо и с тоской в голосе.

— А, она тебя любит?

— Не знаю, но надеюсь, что еще да, но эта вера уже совсем у меня ослабла и чем еще держится не пойму. А у тебя был мужчина же, муж ….?

— Был. Оставил меня с ребенком на руках маленьким, в деревне и мне пришлось вот ехать в город, чтобы выжить. У меня еще мама со мной живет, инвалид. Отец погиб много лет тому назад: разбился на мотоцикле, — печаль проникла в голос Полины, вспомнив самого дорогого своего мужчину, видимо, которым был ее отец, который точно уж не допустил бы, что его доченька пошла на панель.

— У тебя девочка или мальчик?

— Девочка! Пять лет ей.

— Ты счастливый значит человечек!

— А, у тебя?

— Нет никого у меня, — отмахнулся Александр, старясь не думать об этом.

— Ну, может еще будет, — осторожно предположила девушка.

— Давай я тебя может, довезу до дома, — предложил Александр, не став дальше развивать тему детей.

— Мне же еще надо прибраться, ключи занести, — пояснила Полина, которая, скорее всего не хотела лишнего внимания со стороны Александра, который и так ей показался лучшим клиентом, который у нее был, но она, наверное, боялась, что вдруг все окажется ни так и это предложение — подвезти, может закончить все то, хорошее, что вот только проникло в ее душу. – Хотя, спасибо большое!

— Жаль! Тогда может, мы выпьем еще по чашечке чая, и я поеду, а то время уже часа три, наверное, если не больше?

Александр с Полиной снова прошли на кухню. Перед чаепитием, в этот раз Александр зашел в ванную только лишь умыться и смыть следы страсти, но в душ не пошел, решив дома сходить нормально в ванную, чтобы расслабиться и полежать в теплой воде. Как ни странно, а от Веры даже не пришло сообщение, с пожеланиями спокойной ночи, но сейчас его это даже не тронуло и в нем не возникло чувства ревности. «Может быть, деньги закончились на телефоне, а на скайпе и меня самого нет. И, в конце концов, может так и лучше, что я перестаю ревновать, зная и понимая, что сам творю уже вещи несовместимые с тем, чтобы иметь еще право на что-то претендовать! Вообще я устал, но Полина хорошая девочка и несчастная и я рад, что с ней познакомился и дал ей возможность, снова почувствовать себя женщиной, а не проституткой! Чего же тогда не хватает Вере? У нее есть все: муж, дом на море, средства к существованию, дающие ей возможность избежать улицы, может только ребенка и все в этом дело, а наши отношения не самое страшное? Наша страсть просто приелась и стухла, как яйца, так и не успев вылупиться птенцами!» — рассуждал Александр, глядя как Полина суется на кухне возле чайника. В глазах ее все так же был виден огонь.

Глава 12

Встреча с Полиной, заставила Александра по-иному взглянуть на многие вещи и речь не шла о ее жизни, как девушки, которую судьба не пощадила, а кинула в водоворот человеческого заблуждения, когда материалом из которого лепится сладкая и красивая жизнь, служит сам человек, и сам же манипулирует своими собственными слабостями, думая, что это направлено не против него, ну а тогда против кого? Его ближнего, того, в котором течет та же кровь по венам и его плоть и его душа, если оглянуться назад и задуматься и есть то, из чего создан он сам, человек, уничтожающий другого человека, а по сути себя самого. Александр задумался, почему ему было так хорошо с ней? Ведь не только же из-за близости, сценарий которой был довольным скупым, и даже на фоне его малого опыта, ограниченного его женой, если не считать Лену (но там был ритуал посвящения в мужчины и не более того). С Верой же у них бывали волшебные ночи! Может быть, неповторимый запах Полины, который сбил его со следа, когда он все искал и искал то, что может спасти его и Веру? А теперь он настолько сильно его одурманил, что он, покинув ложе разврата, не в силах был успокоиться, думая о том, что же так его гложет и что в нем не то, если его жена не может с ним заниматься любовью, видеться слишком долго, чтобы не роптать и не упрекать его, и потом смеяться и радоваться, когда уезжает от него? Вот этой жрице любви он дал всего лишь миг наслаждения, но сумел так зажечь ее душу, что она все еще, наверное, горит, а Вере не может. Если бы Вера прошла те же дебри невзгод, как Полина, то, наверняка, она была бы счастлива с ним, потому что имела бы сравнение с худшим и тогда бы вцепилась за него и любила и лелеяла, не смотря на острые углы его характера — нет ведь идеальных мужчин и женщин. Этот мир не может быть идеальным по определению его Создателя: так почему же мы перечим Тому, в Кого, говорим, что верим? Может быть, поразила Александра откровенность Полины, с которой она говорила о своей работе, ее искренность, говорящая за нее честно и открыто, что она падшая женщина и нисколько не срамится этим, потому что это ее судьба, волю которой ей суждено исполнять, и она не ропщет, а живет, как может? Он бы не удивился, если бы увидел ее в церкви, ночью, стоящей на коленях, и вымаливающей прощения у Бога за свои грехи со слезами на глазах! А стоят ли на коленях женщины законопослушные перед Богом? Или им не в чем каяться или им некогда каяться, обремененным суетной жизнью! Александр не мог разобраться в этих вещах, но он точно знал, что он хочет еще раз с ней встретиться и сделать это лучше незамедлительно, чтобы глотнуть ее аромата еще, побыть с ней наедине, ощущая ее женщину с собой рядом, и когда пришло послеобеденное время и часы пошли вниз к ночи, он снова позвонил девочкам, чтобы договориться о новой встрече с Полиной.

— Здравствуйте! – поздоровался Александр, набрав знакомый номер.

— Здравствуйте, — ответили ему, однако, другим голосом, произнеся приветствие в классическом изложении, без уличного диалекта.

Девочки видимо дежурили сами же и на телефоне, кому выпадало обязанность на то или иное время.

— Я хотел бы на вечер девочку вызвать к себе домой, — пояснил Александр. – Зовут Полина.

— У нас две Полины!

Александр на секунду замешкался, не зная, как объяснить правильно, что ему нужна именно та Полина, с которой он провел прошлую ночь.

— Светленькая она!

— Вы, знаете, у нас они обе светленькие!

— Я был прошлой ночью с ней, по адресу: проспект Маркса 10, — пошел тогда таким путем Александр, чтобы было понятней. – А еще у нее фото выложены на сайте, где она верхом на лошади.

— Теперь понятно, — послышалось в трубке. – Мне надо уточнить тогда, сможет ли она сегодня. Я вам перезвоню, хорошо. Как вас зовут?

— Александр.

— Минут через десять, как дозвонюсь до нее.

— Жду.

По тело Александра пробежала приятная гамма чувств, где были и ощущения животрепещущих осязаемых воспоминаний, как запах, вкус ее губ, прикосновения к гладкой кожи, крика во время оргазма; а также в его ушах все еще оставалось эхо ее мелодичного голоса, оттеняемого нотками грусти, которая была в ее душе и не могла не отразиться и в голосе. Ее глаза, которые зажглись, как свечки в кромешной тьме, так и стояли перед его оком, а он все смотрел в них и смотрел, пытаясь понять и прочувствовать эту девушку, кто же она есть на самом деле, что так околдовала его и заставила его вновь искать встречи, почти сразу, как они расстались.

Мобильный телефон зазвучал знакомой мелодией минут через пятнадцать.

— Александр?

— Да!

— Вы знаете, я не могу до нее дозвониться -телефон недоступен. Вы могли бы тогда позже набрать — через пару часиков?

— Позвоню! – согласился Александр, у которого не было другого выбора.

— Тогда всего хорошего.

— До свидания!

— До свидания! – попрощался Александр, в голосе которого послышалось разочарование.

Александр замер, стоя посреди большого зала у себя в доме, не зная, что делать дальше, потому что вся его человеческая сущность в этот момент была подчинена этой девушке, которую он желал всем своим существом и не мог ни чего с этим поделать, но был бессилен встретиться с ней прямо сейчас, а на том конце телефона кто-то не мог дозвониться до нее!

— Привет! – запиликало сообщение на сотовом телефоне.

Александр увидел, что это Вера и только сейчас вспомнил, что последний раз еще вчера с ней общался, но это его совсем не расстроило. Он забыл о ее существовании на какое-то время, утонув в мыслях о Полине.

— Тебя, почему-то в скайпе не было, а деньги на телефоне закончились, и я не могла тебе написать.

— Я вчера рано лег, устал чего-то, — соврал Александр, не зная, что он еще может придумать в свое оправдание.

— Я так и поняла!

— Ты деньги скинула на телефон сама?

— Да! Вот только что, разобралась как. Через онлайн банк!

— Молодец!

— Ладно, пойду в душ схожу и на базар пойду! Хочется так апельсинчиков!

— Сходи!

— Ты чем занимаешься?

— Ничем! Стаю посреди комнаты, не зная, чем заняться, может, пойду, тогда посплю, включу телевизор, и пусть пиликает.

— Пойди конечно! Плохо спал?

-Да нет вроде, но вот только больше нечем заняться сегодня, выходной же!

— Хорошо! Ну, все тогда пока! Потом напишу! Может, потом по скайпу наберу, поболтаем еще!

— Счастливо!

Александр действительно решил прилечь возле телевизора, чтобы не томиться в ожидании и вот так убить беспощадное время и, включив телевизор, прилег на диван и укрылся пледом. Ему пришла эта мысль неожиданно. Он почувствовал, что ему захотелось спать, как бывает всегда, когда миришься с тем, что нужно только ждать, не в силах что-либо изменить самому, поэтому ваше тело успокаивается, чувствуя, что его никуда не будут гнать какое-то время, как скаковую лошадь и нужно успеть отдохнуть, выспаться, безо всяких снов и сладостных мечтаний перед сном, чем порой бурлит человеческий мозг. Александр засыпал. По телевизору в это время шел какой-то фильм, в котором только бегали и стреляли, и ни какой любви и переживаний, загадочных обстоятельств, которыми герои фильма заражают зрителя, не давая покоя его и так бренному состоянию души, а тут еще новые пласты чувств, налипают, что может быть опасным для человека, который может взять и раздвоиться, не понимая реальности, где он есть, на самом деле, здесь в пространстве материальной действительности или там, где только фантазии художника, которыми он завладевает вами.

Александр проснулся, когда на улице было уже темно. По телевизору шел уже другой фильм, где уже не стреляли, а плакали, вернее, плакала молодая женщина, сидя на кровати, наклонившись на изголовье, прикрыв одеялом себя. Плакала, по всей видимости, из-за любви, потому что рядом стоял молодой мужчина с отрешенным взглядом, наливая себе кофе. По ее щекам текли слезы, а на его лице виднелась гримаса безразличия. Александр переключил на другую программу, где были только новости, по которым показывали военные действия, идущие где-то в арабских странах, но там были тоже слезы, рыдания женщин, и он снова переключил, но не найдя подходящего сюжета, нажал на пульт еще несколько раз, пока снова не нашел фильм, где просто стреляли и бегали и где смерть не была настоящей и не было ни каких слез, словно это не входило в замысел режиссера, который лицемерил о жизни и смерти, или просто знал, что нравится зрителю, чтобы фильм не мешал спокойно переваривать попкорм и другую подобную снедь, во время киносеанса.

— Добрый вечер, — набрал вновь Александр телефон «службы сердечной помощи».

— Добрый! – поприветствовали Александра в ответ.

— Я хотел бы девочку заказать на ночь к себе, — пояснил он, не став объяснять сразу кого, потому что был другой голос – не тот, что днем ранее.

— Да! Вы хотите, чтобы к вам приехали, правильно я поняла?

— Правильно, только вот я хотел бы вызвать Полину, та, что на фотографии верхом на лошади, а то я знаю, что их у вас две. Ей не могли дозвониться, и попросили еще раз вечером набрать, чтобы уточнить.

— Хорошо! Я тогда узнаю и позвоню вам!

— Жду!

Глагол «жду» был самым часто повторяющимся словом, и самым ненавистным для Александра сегодня. Его бесило, что он так повелся на поводу женского обаяния, которое исходило от проститутки, или он всего лишь придумал себе это, находясь, долгое время один больше в переносном смысле значения этого слова, потому что его жена, так или иначе, еще присутствовала в его жизни, и только медленно удаляясь от него территориально, но давно удалившись духовно. Но Александр был слаб, как будто у него не было совсем иммунитета к женщинам, и стоило только кому-то показаться ему более или менее милой, то он уже готов был броситься к ней в объятия. Виной всему было его долгое воздержание от всего пагубного, что он считал, когда говорил, что мужчина и женщина в браке – это по-настоящему и навсегда, без всяких оговорок, способных изредка заводить обоих супругов щекотанием их похоти в злачные места или в чужие койки, чтобы так сказать передохнуть от изнуряющей семейной жизни. Сейчас уже обет воздержания был снят, а иммунитет он не заработал, поэтому Александр был похож на несмышленого школьника начальных классов.

Зазвенел телефон Александра. Он мгновенно ответил, не выпуская телефона из рук все это время.

— Я не могу до нее дозвониться — телефон выключен, — ответили Александру в трубку.

— Может позже еще попробовать?

— Не знаю? Сегодня она не собиралась работать, может быть и выключила поэтому.

— Я понял, ладно.

— Может вам другую девушку предложить?

— Нет, спасибо! В следующий раз!

С этими словами он отключился, не скрывая своего разочарования.

Некоторое время Александр сидел на кухне, не зная снова, чем занять себя, но потом включил компьютер и начал лихорадочно просматривать сайты, где красовались элитные проститутки города. Он в этот момент чувствовал себя наркозависимым, которому не сделали инъекцию, и он вынужден был придумать хоть что-нибудь для облегчения своей боли. Он отказался от другой девочки, потому что боялся слепого свидания, понимая, что ему может не повезти так, как повезло с Полиной, а спать с кем, попало, он не желал. В конце концов, даже животные бывают выборочными, а он все-таки на ступеньку выше. Он прокручивал одну, за одной фотографии девушек, но не мог найти себе подходящую, в которой бы заметил изюминку, пока не увидел блондинку с очаровательными чертами лица и пышным бюстом. Он сразу же позвонил, но она уже была занята, поэтому ему ничего не осталось, как продолжить поиск, но так же не найдя ничего, он в конец обессилел и вновь вернулся на диван, пролежав еще минут тридцать, вернулся снова за компьютер.

— Я хотел бы вызвать девочку на сегодня на ночь, — позвонил Александр еще по одному номеру, имевшемуся в строке информации, ниже фотографии девушки с каштановыми волосами.

— Да, пожалуйста!

— Какая вас девочка интересует?

— Нина!

— Она свободна!

— Тогда запишите адрес!

— Записываю, — приготовилась писать, ответившая девушка Александру.

После того как он продиктовал точный адрес, ему пояснили, что девушка приедет через полтора часа, плюс минус минут двадцать, и он подтвердил еще раз, что ждет.

— Вам придется на месте оплатить еще такси, — объяснили Александру.

— Ни чего страшного!

Александр настолько был беспомощен в борьбе с собою за доминирование телом над душой, что даже не обратил внимание, что хочет пригласить девушку для секса к ним в дом с Верой, где они когда-то, пусть это и было давно, собирались нарожать детей и жить дружной большой семью, сидеть за одним огромным столом, шутить, улыбаться, смеяться над разными смешными историями, но все этому не суждено было сбыться, но суждено сбыться, по всей видимости, тому, что скоро он займется совокуплением в их спальне, на их кровати, где не только была имитация паровозика, но и настоящая страсть двух любящих людей когда-то. Видимо высоту заняло его тело, а душа блуждала внизу в потемках, как бедный несчастный котенок, которого оставили одного, ему было страшно и горько, но самое обидное то, что он не понимал, за что с ним так поступили.

Нина прибыла только спустя часа два, Александр уже пожалел, что вызвал ее, потому что, во-первых, она опаздывала, а он не терпел опозданий, а во-вторых ему написала несколько душевных сообщений Вера, в которых он заметил оттепель к себе, и даже было сказано несколько слов о желании женщины быть с мужчиной, и это адресовалось к нему. Тем более скоро он должен был к ней слетать на пару недель. Ему стало стыдно и больно, что он так вот с ней поступает, вроде как пишет что-то доброе ей сейчас, но скоро будет делать непристойный вещи с женщиной, которую впервые увидит в своей жизни, купив ее для утех, потому что, видите ли, он несчастен, что к нему пропал интерес жены, а в нем самом погасло желание вечной молодости физически сплетаться в единое целое со своей музой, прославляя любовь, и он так борется, а может быть, в сущности, прикрывает свои слабости и не более того.

В этот раз он был холоден, но пытаясь, хотя бы быть обходительным, потому что к нему приехала девушка и она человек, такой же, как он, как его жена и другие, независимо какой ролью ее наградило Проведение, но просто оказалась не в его вкусе и еще его настроение оставляло желать лучшего, потому что в нем проснулись сомнения, которые как маленькие комарики пискливо зажужжали. Ему сразу же это девушка не понравилась, потому что сильно отличалась от той, что была на фотографии, скорее всего снимок на сайте был ее аватаром. Но он пересилил себя и напоил ее чаем, прежде чем отвести наверх, где завершил начатое мероприятие, и уже через пол тара часа был один дома снова, лежал на диване, в этот раз, понимая, как тяжела работа все-таки проститутки, которая заключалась в том, что ей приходилось притворяться, бросая свое тело на растерзание тем, кто ей абсолютно безразличен, имитировать стоны, как вот Нина некоторое время тому назад кричала так, что ему хотелось заткнуть ей рот, а в глазах у нее в это время ничего не было. Ему то это было видно, что он чуть не сказал ей об этом, но сдержался, потому что она честно отрабатывала деньги, а он честно выполнял свой краткосрочный контракт, заключенный на пару часов.

Глава 13

На следующий день, проснувшись еще до полного рассвета, Александр лежал и думал о том, что ему бы пора остановиться и подумать о них с Верой, как о чем-то более значимом, о чем он сейчас думает чуть ли не ежедневно, имея в виду всех женщин на свете, которых он готов был бы изнасиловать, конечно, в добровольном порядке, где само понятие «насилие» не имеет ни чего общего с односторонней жесткостью ради желаемого. Да, он слетал с катушек, как тот путник, который долгое время ходил по пустыни в поисках воды, и уже находясь на грани гибели, нашел-таки воду, которую пил, пил, пил и пил, и никак не мог утолить жажду, потому что он был за гранью помешательства. Так и Александр, как говорят, не нагулялся в молодости, и теперь за короткий промежуток времени пытался восполнить ушедшие дни вместе с возможностями, которые он мог использовать, лишь только ему нужно было закрыть глаза на запрет, который ему не давал этого сделать, а когда же стало более невыносимо терпеть, он упал лицом в лужу женской влаги, которой был слишком долгое время лишен либо существенно ограничен, и теперь не мог напиться. Но нужно было заставить себя сказать – нет! И он говорил, но только когда выпускал наружу свое семя — белую материю. Но потом в нем росло новое желание и его «нет» куда-то пропадало, словно его запирали на замок и не давали право голоса до поры до времени, а потом снова отпускали, когда на самом деле в нем уже не было никакой надобности и запирали вновь.

Пока он лежал и думал, рассвет уже забрезжил в окне, подло добравшись и до лица Александра, от чего его буквально столкнуло с постели и ему не удалось поваляться больше в кровати, а пришлось вставать, сначала вроде как задернуть шторы получше, но когда он посмотрел вновь на свою огромную кровать, выполненную специально по заказу, чтобы в ней можно было бы им с Верой покувыркаться, как душе угодно, а сейчас ему казалась невыносимо огромной для одного человека, и он поплелся в душ.

Был последний выходной и Александр не хотел, чтобы и его он провел на диване, поэтому он решил прогуляться, посидеть где-нибудь в кафе, посмотреть на людей, а еще он чувствовал, что сегодня вновь позвонит по тому чертовому телефону и попросит дать ему шанс все-таки вновь встретиться с Полиной и как не странно удача сегодня оказалась на его стороне.

Встреча была назначена на десять часов вечера, там же у девочек на квартире.

Стоял солнечный осенне-зимний день — это когда последние яркие лучи солнца, оставшиеся на деревьях желтые листья и выпавший белый снег, не успевший покрыться серым налетом, создают впечатление некой границы времен года. Александр не стал возвращаться домой, а весь день провел в разных интересных местах, а в свою огромную берлогу решил вернуться уже после свидания. Как и в первый раз, он сказал, что проплатит всю ночь, чтобы не смотреть на время, а смотреть на девушку, лаская себя ее ароматом.

Александр, как и в первый раз, проделал то же самое: бросил машину рядом со шлагбаумом, перекрывающим въезд во дворы, подошел к подъезду и позвонил сразу же в домофон на этот раз деверь, прежде чем отвориться раздался знакомый голос.

— Слушаю.

— Это Александр.

Раздался щелчок и вот он уже сам того не заметив, оказался возле дери, которая уже была приоткрыта.

— Приветик, — Александр не смог скрыть, улыбки увидев Полину.

— Привет! А вот, кто меня так хотел увидеть! — произнесла девушка, не удержавшись и поцеловав мужчину в губы, но больше как целуют братьев, а не возлюбленных, но все равно для Александру было приятно, что его вспомнили, хотя и прошло то два дня. Он видел в ее глазах радость, что к ней пришел он, а не какой-нибудь пьяненький извращенец.

— Да! – смущенно произнес мужчина. – Это был я, но до тебя никто не смог дозвониться.

— Я за город с дочерью уезжала – там не берет телефон! Ты расстроился?

Александр как-то неуверенно кивнул, видимо вспомнив Нину.

— Чай?

— Да! – как само собой разумеющееся тут же вымолвил он.

— Сегодня есть и черный и зеленый чай!

— Я бы сегодня выпил зеленого.

— Ты перевозбужден? – Полина улыбнулась, ей было приятно с ним общаться, потому что она не чувствовала себя в это время девочкой по вызову, а обычной женщиной, которая нравится мужчине, и он с ней рядом, чтобы не просто залезть с ней в постель, а еще и выслушать ее, как слушают близких людей, неподдельно сочувствуя их горю и радуясь вместе с ними счастливым мгновениям жизни, которые ведь тоже случаются, и порой, когда вы совсем не ждете.

— Ну…

— Тогда будем пить зеленый снова!

Как и в прошлый раз, она была в тех же серо-голубых джинсах, который вплотную обтягивали ее красивые ягодицы, и как только она поворачивалась к нему спиной, чтобы приготовить чай, подтянуться на цыпочках, чтобы достать заварку, нагнуться слегка, чтобы посмотреть, что там, в нижних ящиках. Все это время Александр не мог оторвать от нее своих глаз, любуясь ею, и сразу же отводил взгляд, как только она поворачивалась к нему. Полина была в голубой футболке с розовыми блесками, словно звездочками, рассыпанными на поверхности материи. Под футболкой выделялась ее грудь, которая подчеркивалась бюстгальтером со специальными раковинками, чтобы выглядеть больше чем на самом деле.

— Ты со мной за компанию? Или…

— Или!

Оба рассмеялись!

Обстановка была очень радужной, легкой, как всегда, когда в компании находятся друзья или близкие родственники, которым не надо притворятся, чтобы показаться лучше, чем они есть на самом деле или хуже, когда того требует ситуация, а в основном все показывают свое истинное лицо, не боясь что их упрекнут или начнут пичкать нравоучительными вещами, которые чаще всего хуже физического наказания.

— Ты завтра не на работу? – спросила Полина.

— Не знаю! Как все сегодня пройдет! Ну, точно не с утра пойду!

— Ты сам на себя работаешь, значит?

— Сложный вопрос! Вроде как да, но когда платишь налоги, зарплату проценты ростовщикам, то сразу понимаешь, что на себя работать – это определение не верное!

— Ага, — вздохнула девушка. – Я не плачу налоги и зарплату, но за «крышу» приходится платить! – вздохнула она.

— Это тоже, самое! Платишь государству, чтобы тебя не трогали! Если бы все налоги шли в казну, а потом рассеивались по каким-нибудь действительно нужным вещам, то это одно. А когда их львиная доля, по карманам оседает «правотворческих деятельней» — это тоже самое, что ты платишь своей крыше!

— Чем вчера занимался, когда меня не нашел?

— Честно?

— Да! Как на духу перед священником! – рассмеялась Полина.

— Я так сильно расстроился, что не смог устоять, чтобы не вызвать к себе другую девушку.

— Из наших девочек? – невозмутимо спросила Полина, естественно, которую это не могло волновать.

— Нет! И если честно пожалел, что вызвал!

— Почему?

— Не знаю точно, ну потому что ты очаровала меня! – улыбнулся Александр, пытаясь не казаться серьезным, хотя слова его были правдой.

Полина выпятила трубочкой свои губы, делая воздушный поцелуй мужчине, который так забавлял его.

— Ты, я не поняла, женат или разведенный?

— Женат!

— Когда ты мне в прошлый раз говорил про женщину, которую любишь – это твоя жена?

— Да!

Александру не хотелось затрагивать его отношения с Верой, чтобы с кем-то их обсудить, будь то его друг или вот эта очаровательная проститутка, которая похлеще любого психолога смогла бы ему все разложить по полкам, потому что чувствовала все своим сердцем, где ложь, а где правда. Но и взять так вот обрезать разговор, сказать: – это не твое дело, он бы не смог, а просто отвечал уклончиво, давая понять, что это его расстраивает и расстраивает серьезно, поэтому не стоило бы углубляться во все тяжкое, что давило на него неимоверным грузом.

— Извини!

— За что, — удивился Александр.

— За вопрос?

— Ни чего такого!

— Все равно извини, потому что я вижу, что тебя это напрягает!

— Почему ты так решила?

— Я вижу, что у тебя не все в порядке с женой по твоим глазам, которые сразу же гаснут, как ты о ней говоришь и тот короткий разговор с тобой, который мне запомнился.

— А, о чем мы говорили?

— Что ты любишь и надеешься, что и она любит. Я, конечно, не могу понять, что такого в тебе ни так, за что тебя можно разлюбить, но видимо что-то ты сделал плохого ей!

— Так и есть!

— Изменил?

— Нет! Если честно ты у меня первая девушка, с которой я переспал, если не считать несколько массажей эротических, которые я сделал, и то это все было сравнительно недавно, а до этого я ни-ни в течение пятнадцати лет. Может, пойдем к тебе в комнату? – встрепенулся Александр, стараясь вылезти, таким образом, из трясины душераздирающих мыслей.

— Пойдем, пойдем, мой дорогой, — Полина ответила так, словно она, а не он старше по возрасту и является ему наставницей в любовных экспериментах, хотя она была сама поражена его такой вот раскрепощенностью в постели, где были только ласки и ни какой грубости, причем ласки предназначались ей и она чувствовала себя той, которая, ничего оказывается не знала о мужчинах, потому что ей не посчастливилось в жизни встретить такого парня, простого и душевного, обходящегося с ней, как с другом и любовницей в одном лице.

Минут через пятнадцать они уже оба обнаженные лежали в той же кровати. Он уже не стеснялся, и она была расслаблена, хотя ни ей ли не быть расслабленной, той через которую прошла дюжина мужчин, но эта была не та расслабленность, когда вам ничего не остается, как прекратить сопротивление, потому что нет другого выхода, а та, которую вы добровольно выбираете, зная, что получите настоящее удовольствие. Александр вдыхал и вдыхал ее аромат, а она так на него смотрела своими глазами, которые еще не зажглись, но в них виделось ожидание чего-то доброго.

— От тебя исходит незабываемый запах! – повторял снова и снова Александр, не отрываясь от ее глаз, все ближе и ближе подкрадываясь к девушке.

И вот он уже чувствует вновь ее губы, которые все еще на замке, но он знал, что они обязательно распахнутся, только дайте время. А вот и ее грудь, маленькая грудь, но ее можно было ощутить в ладошке, которой обхватил Александр, осторожно, словно боясь навредить. И вот ее сначала вмятый сосок начинает оживать, трепетать и вот уже он как маленькая башенка стоит во всей своей красе, ожидая своего близнеца, который не заставляет себя долго ждать и тоже взлетает, чувствуя, что его коснулись кончиком влажного языка. Дыхание уже сбилось с ритма, сердце начало постукивать все сильнее и сильнее и вот мужская рука уже внизу….

Александр был неподвластен себе в такие моменты с женщиной, которая ему нравилась, которую он желал всей своей плотью, он был готов коснуться каждого миллиметра ее тела своим языком, словно это бисквитный торт, но не мог до конца еще приспустить остатки своей стеснительности и насладиться ее губами, там внизу. Но, его руки старались все компенсировать и уже только от этого Полина, начинала колыхать своим телом, которое было похоже сейчас на волну, изгибающуюся на поверхности моря, чтобы в конце разбиться об берег.

— Тебе хорошо? – прошептал вопросом Александр, зная ответ заранее, но обронивший его невзначай, чтобы его уши тоже услышали ответ девушки.

— Да! Да! Да! – повторила судорожно несколько раз Полина еле слышно, находясь в полуобморочном состоянии.

И вот тело ее напряглось, изогнулось, и она застонала не в силах сдержаться. Ее стон в этот раз был намного громче, потому что ей нечего было стесняться с ним и имитировать оргазм. Он обхватил ее ягодицы рукой, которые бились в судороге, чтобы почувствовать, как тело ее трепещет от полученного наслаждения. Потом он вошел в нее и начала нагло вести себя в ее потаенной пещере, потому что сейчас можно было себе это позволить от того что хозяйка пещеры именно так и хотела, а он чувствовал это всем своим нутром, не заморачиваясь на вопросы.

— Теперь вот я вижу тот самый огонь в твоих глазах, который был той ночью!

Александр, глядел в глаза Полины, когда все закончилось и как стало уже входить в привычку, они сидели на кухне. В квартире, как по заказу, снова никого не было, иначе Александр не решился бы сидеть рядом еще с кем-то, таким как он забредшим на притягивающий своим теплом, огонек.

— Сегодня мы снова с тобой одни здесь!

— Нам повезло, — улыбнулась Полина, не придя все еще в нормальное состояние тела и души; все в ней было встревожено внезапным появлением неких чувств, которые давно уже забылись или притупились от бесконечной порки самой себя в этой рутине человеческих грехов ради насущного пропитания.

Закипел чайник.

— Давай я налью, а ты сиди, мне кажется, у тебя ноги немного дрожат, если мне правильно показалось.

С этими слова Александр встал и разлил по кружкам кипятка, заранее кинув туда пакетики, на этот раз черного чая.

— Твоя жена сумасшедшая, если не хочет быть с тобой!

— Да нет! Она все понимает и меня она знает, на что я способен, но ей пришлось слишком много вынести со мной, поэтому в ней погасли те чувства, которыми мы были всегда связаны между собой, и сейчас ни я, ни она не знаем, как все это вернуть. Мы даже не сопротивляемся, а движемся по течению и ссоримся, заводя друг друга из-за всяких пустяков.

— Я этого не пойму! Я не пойму, что ты такое натворил, что можно было так остыть к такому мужчине, как ты? Я многих повидала, но такой как ты – это мечта большинства женщин. Ты бил ее?

Александр смутился и как-то не внятно кивнул, то ли да, подразумевалось под этим кивком или наоборот.

— Если ты и бил, — продолжила Полина, — то значит, любил и любишь до сих пор, и поэтому ревновал сильно и бил, может быть. Да, так и есть в жизни на самом деле. Бьют мужики женщин, но либо по пьянке, как меня когда-то, либо потому что сильно любят и не могут с собой совладать, когда ими начинают крутить и не уважать и в них просыпается зверь. Я бы это пережила, зная, что меня любят. Я бы всю себя подарила такому мужчине, который бы не мог без меня дышать. Пусть бьет, потом занимается со мной любовь, чтобы сгладить вину и любит меня и любит. И я не мазохиста, а просто мне, так не достает мужчины в доме, что хочется выть порой! Это звучит странно в моей профессии, но это так и есть! Ты же видишь это! Я оргазм даже и не помню, когда испытывала последний раз, не считая наши с тобой две ночи! А как его получишь, если со мной, как с мясом обращаются, думая, что меня ублажают, когда я стону.

Полина была пьяна! Она никогда бы, наверное, такое не поведала ни кому, тем более человеку, которого не знала совсем, но ее близость с ним опьянили ее настолько, что она поведала все свои чувства ему, как на духу, а Александр сидел и слушал ее, потому что ему было очень хорошо с ней. Хорошо! Хорошо! Хорошо! Он не хотел, чтобы эта ночь заканчивалась; он не хотел, чтобы она протрезвела от страсти, которая сделала с ней такое, и он вновь повел ее в комнату. Он целовал ее еще дольше, нежно упиваясь вкусом ее губ, вкуса ее сосков, вкуса ее кожи. Он знал, что женщина в отличие от мужчины может быть, бесконечно долго чувствовать желание, прося еще большего, поэтому он растягивал это удовольствие, моля самого себя, чтобы раньше времени все не закончить. Он менял ритм, позу, переходя от поцелуев к прямому контакту и обратно, от медленных движений к быстрым и резким толчкам. Он долго терпел, поэтому сейчас упивался всем тем, что кружилось в его сознании так долго, когда он оттолкнул от себя жену и оттолкнулся сам, но нельзя было оттолкнуть свое притяжение к женщине, ибо этот закон гравитации неподвластен человеку, а если он думает, что смог обуздать его, то сильно в этом заблуждается, потому что его всего лишь по-другому самого обуздали, наказав за искажение истины.

— Аааа, — прорывалось уже не раз сквозь тишину женскими воплями, в то время как мужской голос все молчал.

— Почему ты не кончаешь? – в изнеможении спрашивал Полина, которая ни чего уже не видела и не понимала, а только чувствовала невесомость, в которой она пребывала.

— Еще нет, — отвечал он ей и продолжал купаться вместе с ней в блаженстве сладострастия.

Наконец тишину пронзил мужской голос, который протрубил конец.

— Я не знаю, как встать сейчас. У меня ноги дрожат! – произнесла Полина спустя минут десять, пока они оба лежали, не шевелясь, так что в комнате образовалось мертвая тишина.

— Я помогу! – улыбнулся Александр.

Он встал и помог подняться Полине, обернув ее полотенцем.

— Давай сегодня я тебя отвезу домой, а то ты не в состоянии, как я вижу.

— Не знаю даже, — неуверенно произнесла Полина, готовая сейчас согласиться на все что угодно.

— Я очень хочу тебя подвезти!

— Такси вызову да доеду. Мне надо прибраться еще!

— Я подожду, чай попью еще, — указал он кружку, стоящую на столе.

Кухня уже становилась родной; за эти две ночи они выпили много чая. Хуже было бы, если они были не одни и тогда, скорее всего, они так и оставались в комнате без чая и наверно не рассказали бы друг другу много интересного. Здесь же в просторной теплой кухне обстановка благоприятствовала теплой дружеской беседе на разные темы, отвлеченные от секса, путь и нежного с поцелуями, но секса, который далеко не является любовью и путать эти два совершенно разные вещи, невежественно.

Я думаю, не стоит, — Полина была категорична. Все-таки что-то ее останавливало, и Александр не мог понять, что именно. Страх, въевшийся в ее сознание, чувство опасности, которое должно было быть в ее профессии, чтобы держать ухо в остро, потому что контингент, попадавшийся ей, был абсолютно разным, хотя она чувствовала, что от Александра не исходило даже запаха опасности в ее адрес, но она жила уже по принципу: проверяй и не доверяй и только тогда можешь выжить! Все эти любезности, как довезти, у нее воспринимались на уровне подсознания, как ненужные лишние хлопоты, которые не входили в стоимость. Она производила обмен своего тела на деньги клиента, а все остальное было лишним, не нужным, и не понятным. Ее отталкивало, и пугало то чего она не понимала или в то, что она не верила уже.

— Как знаешь!

— Да я бы с удовольствием, — попыталась оправдаться Полина. Пока я приберусь, потом мне спокойней, что я никого не напрягаю.

— Ты меня не напрягаешь! Ты, может, мне тогда телефон оставишь? Свой прямой! А то через девчонок твоих, я так понял, не всегда тебя можно найти.

— Записывай!

Полина продиктовала номер своего сотового телефона.

— Может, в следующую пятницу вечером увидимся, но теперь у меня дома?

— Почему нет, я не возражаю. Ты только позвони мне заранее еще раз.

— Ты только скажи честно, если тебя пугает что-то во мне? Я просто думаю, что ты боишься того, что я тебя довезу домой и вдруг в последний момент откажешься ехать и ко мне. Мне немного здесь неуютно, потому что в квартиру в любой момент могут прийти еще люди, а мне бы это не понравилось.

— Да нет! Что ты! – девушка виновато улыбнулась. — Я действительно не хочу беспокоить тебя. Я помоюсь еще. Не хочу торопиться, в общем! А к тебе я обязательно приеду, только адрес мне сообщишь точный!

Александр засобирался домой, хотя он не хотел уезжать. Он не хотел возвращаться в пустой огромный дом, где его никто не ждет! Но нужно было ехать, чтобы переодеться, отдохнуть и завтра возвращаться в мир, где ему придется одеть строгий костюм, натянуть черные дорогие туфли и шагать по офису с важным видом, показывая свою важность, а вечером его будет мучать печаль одиночества.

— Привет, ты где? – увидел сообщение на телефоне Александр, только когда одел пуховик, достав из кармана телефон. Звук он выключил, как только приехал на квартиру к Полине, на всякий случай.

Время уже было четвертый час утра, и Александр не стал отвечать, чтобы не показаться подозрительным. Он все-таки редко так поздно приезжал домой, а сейчас тем более был выходной, что могло показаться странным. Свое отсутствие можно было бы объяснить тем, что он рано лег спать, собираясь выспаться перед работой.

Больше всего на свете Александр не любил вранья, ни от себя, ни от других, считая, что только слабый никчемный человечишка врет, потому что боится за себя и свою жизнь, которой больше всего на свете дорожит, не понимая, как он заблуждается, потому что не это главное в жизни и не этого надо боятся, а того что он проживет на свете, как овощ на грядке, кормя и лелея себя, вот только для кого и во имя чего? Но, Александр превращался тоже в такого же врунишку, а возможно он уже был давно им, а сейчас только и заметил, когда покраснел от стыда, как лакмусовый листок, как только скинул с себя чистое и белое одеяние, которое всегда держал в чистоте, пропаренным и выглаженным.

Приехав домой, он не стал подниматься на второй этаж, к себе в спальню, а разлегся на диване, включив телевизор, под звук которого и заснул, не утруждая себя завести будильник, понимая, что вряд ли он встанет в положенное время. Ему приснилось, что его жена застукала с неизвестной ему женщиной, с которой он занимался сексом и его это напугало. Он проснулся ненадолго и уснул вновь. Теперь же ему приснилось, что он пытается взлететь, махая своими руками, но у него не получается, а он все машет и машет, а потом подпрыгивает вверх, и отталкивается ногами от воздуха, также как обычно отталкиваются в воде пловец, пытаясь всплыть и вот он наконец взлетает и летит медленно над знакомой местностью, которую он хочет навсегда покинуть, но он просыпается.

Глава 14

Пролетала неделя, скорость движения которой измерить было довольно сложно, если абстрагироваться от понятия земного времени, а попробовать ощутить само это движение, где бежит все и тело, и мысли и чувства.

В пятницу вечером, когда все снова стихло и Александр, сидя у себя в офисе, но, уже собираясь, домой, где уже скоро его должна будет навестить Полина, попробовал сосредоточиться и в вспомнить, чем был он занят, пять прошедших дней, но не смог вспомнить ничего, кроме того, что все эти дни, нескончаемо думал о Полине, Вере, страсти, любви, смысле и где не было места совсем работе, деньгам, стремлению стать кем-то еще в этой жизни, чтобы обличить себя в том, что он особенный, а не посредственный. Сползая с ложа любви с женой, от того что в нем и в ней затухали чувства любви и страсти, Александр в то же самое время поднимался выше и выше в бизнесе, но когда он понял, что ему страшно терять свою любовь, и он встрепенулся, начал переживать и это дало сбой в работе, потому что внимание стало отключаться от мирского мира, а переключилось все больше в духовное, нематериальное состояние человека, где он тоже присутствует, и где на самом деле можно было утонуть. Александр же еще старался держаться на поверхности чувств, чтобы не захлебнуться и не погибнуть, но насколько бы еще его хватило жить, таким образом, когда ты вроде хочешь жить, так как все, ставя во главу угла успех, который сплетен из холодных расчетливых идей, формируемых плотскими желаниями, но в то же время понимаешь, что тебе нужно нечто иное. Опускаясь все ниже и ниже по нравственной лестнице, где нравственность – это не только чувство долга, но и чувство бескорыстной любви, где в принципе понятие бескорыстности неуместно, потому что истинная любовь не может быть корыстной, Александр в тоже время ощущал, что открывает для себя новый мир, чистый и блаженный своей непорочностью, но он понимал, что не попадет в него, если будет дальше продолжать идти той же дорогой, которой шел всегда, хотя и считал иначе. Что же тогда делать и как отыскать тот верный путь, он не знал? Все это сводило его с ума, разрывая буквально на части. Все бросить и лететь к своей любимой, чтобы пасть на колени и вымолить прощение за все, что он сотворил, где его шалости с девочками, в действительности были мелочью с теми поступками, которые он совершил против своей любимой? Но, он боялся, что его не примет Вера, так как принимают сердцем и тогда ему придется взглянуть правде в лицо, а это было для него непосильно, потому что дальше он знал, что только смерть и наказание за все его ошибки, которые он наставлял, как мины, по своей беспечности, и по которым, сам же и вступал потом, ждут его.

Александр взглянул на часы и понял, что пора ехать домой, а потом принять Полину, чтобы наслаждаясь ароматом ее тела, его вкусом, забыться хоть на мгновение, от всех этих своих мыслей, как от наркотика, который действует, словно анестезия, потому что его мысли, как грызуны рвали его своими острыми зубками на части. Но, действия этого лекарства пройдет и будет опять больно, но это будет потом….

Еще вчера Александр созвонился с Полиной, чтобы подтвердить договоренность на вечер пятницы и сообщить ей точный адрес.

— Ты когда заедешь в поселок, то набери меня и дай трубку таксисту, а я объясню, как к дому лучше подъехать, потому что здесь понастроено все через одно место…, как обычно, что сбивает с толку. Я обычно объясняю сам, так проще. Поверни туда, а потом сюда, ну ты понимаешь, — хмыкнул Александр в трубку.

— Договорились! Так значит, ты меня в девять ждешь?

— Да, плюс минус тридцать минут. Я приеду домой завтра пораньше, поэтому буду дома уже к этому времени точно.

Как и обещал, Александр приехал домой раньше, чем обычно, поужинал, больше по привычке, чем по желанию. Включил телевизор, тоже по привычке, свет на улице во дворе, чтобы хоть здесь не было темно. Он стал замечать за собой, что стал бояться темноты, но не потому, что ему казалось, что кто-то вдруг вынырнет из черной мглы и сделает ему больно, как в ужасах, а больше, потому что это темнота погружало его еще глубже в свою черную бесконечность, и он терял связь с реальностью.

— Привет, мы уже в поселке, — позвонила Полина, как и было условлено, – передаю трубку.

— Вам нужно проехать по центральной улице до поворота, где висит большой рекламный щит, на котором изображена белая антенна в виде тарелки. Так вот там поверните налево и второй проулок направо. Там на улице вы увидите большой красивый трехэтажный дом, напоминающий деревянный, цветом темного дуба. Он один такой, поэтому не перепутаете, — объяснил Александр водителю.

Через несколько минут Полина была уже на пороге его дома, скромно улыбаясь. Он помог ей раздеться, снять темно-синие пальто, повесив его в гардеробную, для верхней одежды. Он поцеловал ее в губы, которые, как всегда вначале были холодными и зажатыми, но он знал, что они могут быть другими и нужен был лишь только особенный подход к этой женщине.

— Как неделя прошла? – спросила Полина, которую усадил Александр в кресло в зале, напротив телевизора.

— Прошла! – улыбнулся Александр.

— Оригинальный ответ!

— Если честно, но так оно и есть, потому что я и не понял, как она промелькнула.

— Много забот, проблем..?

— Как обычно, поэтому я и не заметил, потому что ничего не меняется. Проблемы — это часть любой работы! Маленькие они или большие, но без них никуда.

На щеках Полины появились румянцы. В доме было остаточно тепло и до этого имеющаяся бледнота на лице девушки, появляющаяся обычно от длительного времени нахождения на холоде (на улице резко похолодало и возможно волга, в которой ее привезли, была холодной), отступила.

— Чай? – любезно предложил хозяин дома.

— Черный, пожалуйста! – расплылась в улыбке Полина, немного прикусив свою нижнюю губку.

Александра поразило то, что она не высказывала никакого восторга его домом, который был красив не только снаружи, но и внутри, что говорило только об одном, что она этого не замечает, потому что ей было все равно, где и как живет ее клиент. Она минимизировала все в своей жизни: продавала свое тело ровно за столько, сколько оно стоит, чтобы им втроем с дочкой и мамой хватало жить, а до всего остального ей не было дела, поэтому все это лишнее, не касающееся ее – не трогало девушку.

— Ты, примешь душ, если хочешь, конечно?

— Да, если можно!

Пойдем, теперь я проведу тебя!

— Сегодня ты мой гид! – улыбнулась Полина и последовала за ним.

После близости, которая была не мене яркой, как и в прошлый раз, они спустились вниз, прошли на теплую уютную кухню, которая была гораздо больше, чем в квартире у девочек. На кухне стоял огромный деревянный стол, таким же цветом, как и весь кухонный гардероб, который походил на цвет фасада дома. Видимо такой цвет нравился Александру, и он наводнил его везде и в доме и снаружи, чтобы радовало глаз. Как всегда, они поболтали о разном, за кружкой чая, и девушка было с ним откровенна, словно близкий друг, но все же лучше иногда скрывать некоторые свои тайны, потому что они могут оттолкнуть того, кто носил в себе что-то темное, страшное и непонятное другим.

— Ты чем-то расстроен, — спросила Полина Александра, который был немного растерян и мрачен.

— Нет! – неуверенно ответил он.

Все дело в том, что Полина, с того не сего поведала ему о своей работе, где была только одна грязь. Она рассказала, как их иногда задерживает милиция, как бродячих собак и как ей совсем недавно один лейтенант врезал такую сильную, пощечину, что у нее зазвенело в ушах. Но она не была на него зла, потому что, скорее всего, привыкла к такому вот обращению с собой и уже не замечала, так же как она сейчас не заметила дорого интерьера дома. Вся же это кратковременная связь с Александром – это было исключение, которого она больше боялась, нежели жаждала, от того что не верила, что она достойна такой жизни за свои грехи, где есть настоящая любовь. Она верила только, что ее дочурка будет жить другой жизнью, потому что ее мать сполна заплатит за все. Александр скорее же всего исчезнет из ее жизни также внезапно, как и появился, забрав с собой ту часть человеческой души, которая дала ей минуты наслаждения, и взамен ничего не оставит кроме воспоминаний, которые возможно тоже скоро уйдут, настырно вытесняемые будничной реальностью, которая искажает человеческое восприятие мира, когда смотрит на него через некие условности, которые стоило бы лучше отбросить, а смотреть на мир открытыми глазами.

Далее Полина рассказала, что тот же самый Лейтенант, немного остыв, поведал ей, что она могла бы себя избавить на будущее от таких вот неприятных встреч, если будет слушаться его. Он предложил ей самой заниматься тем же делом, а он будит помогать ей и защищать, а взамен она будет с ним делиться, но только не со своих личных услуг, когда она продает свое тело, а с доли других девочек, которые будут под ее началом. Иными словами, он предлагал ей стать сутенером. И она так все это обсуждала при Александре, как какое-то повышение по службе, от чего Александр немного вздрогнул и его романтика, навеянная короткими встречами с этой девушкой, начала улетучиваться.

— Скажи, — вдруг перебил Полину Александр.

— А, ты не думала завязать совсем с этим родом деятельности.

Вопрос застал врасплох Полину; она задумалась.

— А, как?

— Бросить все это! Деньги я думаю, ты накопила? Ты ведь неплохо зарабатываешь!

— Все что я заработала, я вложила в ипотеку, в квартиру! Сейчас плачу проценты.

— Ах да ипотека! – произнес Александр с иронией! Это мне тоже знакомо! Вечная закредитованность, в которую себя мы все загнали.

— Ага! – подтвердила Полина. Еще мне нужно заработать, чтобы сделать себя.

С этими словами Полина дотронулась руками до своей груди, намекая на то, что ей нужно сделать.

— Не получится мне так просто взять и спрыгнуть с это дела!

Александр понимал девушку, потому что, то, что он делал, по своей сути было то же самое. Ему была ненавистна его работа, где он ничего не делал того, ради чего стоило бы человеку родиться, а все что он заработал, не творя, а спекулируя, он вкладывал, чтобы у него еще больше было денег и почестей, как у Полины, допустим, когда она хотела еще большего. Чтобы у нее выросла, например, грудь, которую она хотела также, как Александр хочет определенные регалии, как признание его заслуг. Была, конечно, и дочка и мама, вроде как первостепенные причины, но все-таки она сказала: «Грудь», — а он говорил: «Бизнес». Была ли Вера на первом или втором месте, было сложно ему понять, и он решил, что и Полине тоже, хотя он рад был бы ошибиться.

— Да не получится! – пробормотал себе под нос мужчина.

— Что? – не поняла Полина, не услышав слова Александра.

— Да так ничего! – улыбнулся он.

Это встреча была их последней, а последними словами девушки были: «Мне так было хорошо с тобой, что даже душа поет! – слова пришли ему на сотовый телефон в сообщении, через час, когда уехала Полина. В глаза же ему она ничего не сказала, а только улыбнулась, поцеловав его в губы. Ее губы все еще были горячими и страстными, когда они прощались на улице, перед тем как сесть ей в такси.