Свершилось! Завтра в Богородское привезут Роберто!
“Солнышко греет шкуру. Ветер несётся вскачь. Вчера на мою шевелюру опорожнился грач”, – вдруг пришло в голову нечто, давно забытое, из юношеских стихов.
Все правильно и с солнышком, и с ветром. Вот только шевелюра давным-давно не та, да и грачам не до прицельного бомбометания – в гнездах их ждут, ни дождутся грачата.
Впрочем, о чем это я?
Мне предстоит собрать все силы с тем, чтобы в ближайшие дни дело последних лет обрело зримые очертания, и созданный такими трудами завод приступил, наконец, к выпуску хотя бы каменного полуфабриката, который можно продать, и больше не зависеть от капризов инвесторов.
Вот только, где теперь эти силы? Из “сильвановской” пятерки – один Кричун. Остальные благополучно трансформировались в охранников. Даже Сан Саныч увлекся, а почему бы и нет – сутки дежуришь, двое свободен. Только сварщик Георгий постоянно что-то варит и варит. Оказалось, какие-то печки. Варит и продает, варит и продает.
Ладно, не все так плохо. Вот приедет Роберто…
Приехал… Представил его коллективу. Поручил Кричуну не только опекать мастера, но и возить на своих драных “Жигулях” в дом отдыха и обратно. За бензин согласился.
Вместе с Роберто и Николаем обошли наш заводик и продемонстрировали всё, сделанное до него.
– Комэ ай дэчизо довэ иницио? – поинтересовался мнением мастера, с чего начать.
– Инициарэ кон “Мастербретон”, – определился Роберто.
Что ж, иного и не ждал от мастера. Конечно же, начинать надо с главного станка для резки блоков на плиты. Удивило, что тот решительно отказался от помощников. Но, подумав, вдруг хлопнул по плечу Николая:
– Аютэра!
– Что он сказал? – удивился наш бригадир.
– Похоже, выбрал тебя в помощники, – “угадал” я, – Э альтри лаворатори? Квандо импарарэ? – спросил его об обучении других рабочих.
– Тоалэтто-тоалэтто! – энергично замахал руками Роберто.
– В туалет хочет? – тихо спросил меня Николай, впервые, как и я, услыхавший коронную фразу мастера.
– Похоже, посылает туда всех остальных, – догадался я.
Правильно догадался… Тем более, следующим, отправленным в туалет, оказался я, предложив услуги переводчика.
– Нэ надо… Я биль Болгар дьечи мези э Руссия трэ мези… Понималь, – выдал вдруг Роберто.
Хорошо это, или плохо? Ведь до сих пор я видел и понимал каждую операцию сборки и подготовки оборудования. И что теперь?
Мне показалось, Роберто откровенно не желал никакого контроля за своими действиями. Наблюдая за ним дистанционно, понял, не ошибся. Что ж, вольному воля. В конце концов, у меня есть инструкции. Разберусь без его помощи.
Меж тем Роберто шаг за шагом перепроверил все действия предыдущего мастера. Меня это не удивило. Всё правильно. Доверяй, но проверяй. На это ушло двое суток, не меньше.
Но вот ко мне подошел Николай:
– Роберто просит много извести. Гораздо больше, чем у нас есть.
– Зачем?
– Он не говорит. Только “туалета-туалета”.
– Надо, значит, надо. Попроси от меня Андрея. Вот деньги. Все чеки сохраняйте. Без чеков ничего не берите. Иначе перед советской властью не отчитаемся. Съездите вдвоем.
– А Роберто?
– Я за ним присмотрю.
Николай уехал, а я пристроился поближе к “объекту”. Заметил.
– Довэ Никола?
– Никола нон че. Соно пэр квэсто, – сообщил ему, что я за него.
– Тоалэтто-тоалэтто! – сердито замахал руками Роберто.
Понятно. Ушел на прежнюю дистанцию.
Вернулись Николай с Андреем. Вскоре заработал насос, зашумела вода.
Но вот Роберто засуетился у щита управления. Шум усилился, и я вдруг увидел, как вода потоком хлынула из многочисленных форсунок станка. На шум собрались все, кроме охраны.
Минуты через три все стихло.
Снова подошел Николай:
– Роберто говорит, нужен кран. Пора устанавливать блоки.
За краном послал Андрея. Вызвал отдыхавшего после дежурства Суздальцева. Только он у нас имел допуск к погрузочным работам. Вот ты и попался, Роберто.
Вместе с краном прибыл Фёдор.
– Говорят, у вас что-то интересное происходит, – подошел он ко мне.
– Да вот-вот запустим первый станок.
– Афанасич, как бы мою жену к вам устроить? Хотя бы на скромную зарплату. А то уже год сидит без работы, – попросил он.
– Без проблем. Для уважаемого человека ничего не жаль.
– Спасибо.
– А что она может?
– Да я ее с собой привел. Поговорите… Фаина! Иди сюда! – позвал он жену, стоявшую в отдалении с нашим сварщиком.
Подошла Фаина, и через пять минут разговора, у нас появилась надежная кладовщица, а я, к удивлению, узнал, что Фёдора зовут Фархад.
Тем временем, весь коллектив был привлечен к внезапно возникшей работе. Кто-то таскал мешки с цементом, кто-то подвозил в тачке кирпич и булыжник. Другие готовили стропы у наших каменных складов. Там же суетился Роберто, отбирая подходящие блоки.
Вскоре два двадцатитонных блока были доставлены и установлены на бетонные “подушки” тележки. Теперь им предстояло “приморозиться” к основанию “кареты”.
– Всем учить! – огласил Роберто, на время забыв свое любимое “туалета-туалета”.
Тележку с блоками подключили к кабелю электропитания, Роберто взял пульт управления, и сорокатонный груз медленно и бесшумно въехал в поднятые ворота “высотки”.
Кабель перестыковали на вторую тележку, которую, к моему удивлению, подогнали к станку. На нее загрузили несколько пачек стальных полос-лезвий, после чего загнали под станок.
А вскоре, расставив весь наш коллектив, Роберто принялся обучать его приемам установки лезвий на раму станка. Часа через три операция была завершена. Тележку выгнали из-под станка. На ее место загнали тележку с блоками.
– Ждём, – объявил он.
Вскоре очередные два блока заняли место на свободной тележке, а вся делегация принялась таскать пакеты с известью и металлической дробью, засыпая их в бункеры станка.
Но вот все поголовно были отправлены “туалета-туалета”, а Роберто с Николаем надолго застыли у щита управления станком, вводя в программу его компьютера какие-то данные…
Вечером подошли трое из “сильвановской” пятерки бывших наших работников:
– Анатолий Афанасьевич, возьмете назад? Вы обещали, – обратился от имени всех Саша.
– А где четвертый? – поинтересовался я.
– Во второй смене, но он тоже с нами. Ну, так как?
– Выходите, хоть завтра.
– Завтра не можем. Нам еще увольняться. Можно посмотреть?
– Смотрите, – разрешил “возвращенцам”, которые лучше любой рекламы притянут к заводу лучшие силы Богородского.
Так и случилось. В последующие дни валом повалили желающие работать…
– Там уже начинают, – сообщил утром следующего дня рабочий, дежуривший на проходной, – Можно посмотреть?
– А ворота?
– Закрою на замок. Я не надолго.
– Давай, – разрешил ему.
Мы прошли в цех. Там давно собрались все, внимательно наблюдая за процессом пуска станка. А у щита “колдовали” Роберто с Николой.
И вот заработали насосы. Вместо воды на блоки хлынула абразивная смесь. Двинулся и набрал обороты маховик, а на общем фоне совсем неслышно заколыхалась рама с лезвиями и медленно двинулась вниз. Удар о камень, поток искр, как от сварки. Еще удар. Еще и еще. Но вот они слились в мерный скрежет лезвий, скребущих распиливаемые на плиты глыбы твердого камня. Все, как в Италии.
Подошел к щиту.
– Дуэ миллиметри аллора, – сообщил Роберто, – Мале абразиво. Манка гранэлли ди гранито, – объяснил он, почему так медленно начинается процесс резания.
Через полчаса зрители разошлись. Станок, вмиг ожививший “высотку”, продолжил работу, а наши мастера перебрались в старый цех. Начались проверки следующего монстра – шлифовально-полировальной линии.
Раз в час они возвращались к работающему станку, забирались по лестницам, ходили по его лабиринтам, потом исчезали в помещении насосной станции, снова появлялись, уже у щита, – словом, “колдовали”, контролируя процесс.
Лишь в конце рабочего дня, переписав какие-то циферки с монитора щита, Роберто сказал:
– Баста! – и выключил станок…
Утром, подъезжая к заводу, еще на шоссе услышал характерный шум нашего монстра, режущего камни. Предприятие словно сообщало всем проезжающим – я работаю, я живу…
– Три миллиметра в час, – радостно сообщил Никола новые параметры резки.
Весь коллектив суетился в зоне шлифовально-полировальной линии, и у работающего станка никого не было. Я поднялся наверх и понаблюдал за процессом вблизи, потом спустился в подстаночные помещения и, наконец, подошел к монитору щита управления. Припомнив пункты инструкции, читанной и перечитанной вдоль и поперек, уверенно коснулся сенсорного дисплея и через минуту получил всю информацию о процессе.
Да-а-а… При такой скорости резания, плиты мы получим лишь через трое суток. Сорок четыре плиты по семь эффективных квадратов каждая. Средняя стоимость таких плит около шестидесяти долларов за квадрат. Итого, в работе продукции на восемнадцать тысяч долларов. Пусть инвесторы успокоятся – мне больше не нужны их деньги.
И это только начало!..
А станок все работал и работал – чух-чух… чух-чух… чух-чух…
Как же это здорово!
Появились Роберто с Николой. Быстро вернул на монитор исходную страничку.
– Трогать нет, Анатолий, – строго предупредил Роберто.
– О капито, – уверенно ответил ему, демонстрируя “чистые ручки”.
– Правило, – улыбнулся он.
Через три дня подошел срок окончания распиловки первых двух блоков. С утра весь коллектив томился в ожидании результатов многодневной работы.
Все эти дни Фархад со своей бригадой устанавливал в “высотке” пятитонную кран-балку. И лишь вчера вечером продемонстрировал возможности новинки. Для начала, с ее помощью расставили тяжелые приспособления для хранения плит.
Но вот станок остановили, и подстаночную тележку доставили в зону разгрузки. Конечно же, часть гранита потеряна в виде гранул и мелкой пыли, унесенной в бассейн. Но разгрузить почти сорок тонн вручную было бы тяжеловато.
– Один работать. Ви смотреть, – сказал Роберто, ловко вскочил на тележку с пультом управления кран-балкой в одной руке и монтировкой в другой.
Мгновение, и первая плита зависла над тележкой и поплыла к месту хранения. Там ее не менее ловко принял и установил Никола, а Роберто уже готов был подать ему вторую плиту.
– Давай, ти, – показал он на Суздальцева и соскочил с тележки.
Понаблюдав минут пять, они с Николой ушли готовить “Мастербретон” к продолжению работы.
Через час тележка была полностью разгружена, и в это время, неожиданно для всех, снова заработал режущий станок, распиливая очередные два блока. Процесс пошел.
На следующий день привез из гаража свой “Керхер”, и весь день двое рабочих отмывали плиты от остатков абразива.
А к вечеру Роберто распорядился подать все “чистые” плиты на вход шлифовально-полировальной линии. Заработал главный станок, и через десять минут на выходе линии сняли первую плиту полированного гранита.
Ее встретили всем коллективом. Большинство впервые в жизни видели плиты такого высокого качества.
– Какая красота! – повторяли и повторяли восхищенные Татьяна и Фаина. Мужская часть коллектива выдала лишь традиционное “Ура!”
Часа через полтора все “чистые” плиты были отполированы. Линию выключили.
– Давай-давай! – подошел Роберто к мойщикам плит и вместе с Николой перебрался к мостовой фрезе.
Примерно через час пригласили меня. На поворотном столе станка лежала наша первая плита.
– Роберто спрашивает, что будем делать, – “перевел” мне Никола.
– Окантуем и повесим в рамочку, – ответил ему, – Первая плита все-таки.
Похоже, Роберто понял без перевода. И минут через десять экспонат сняли и поставили на свободное место…
И полетели дни, наполненные работой. Вскоре рабочих рук уже не хватало. Выручила вовремя возникшая “сильвановская” четверка. Через день она обратилась восстановленной пятеркой, которую, по рекомендации Николы, признал сам Роберто.
– Эти человек учить оператор, – огласил он свое решение, – Все другой тоалэтто-тоалэтто.
Позвонил Емельянову.
– Уже запустили? – удивился тот, – Когда выходить на работу?
– Хоть завтра, – обрадовал его.
Позвонил Котельникову.
– Толя, извини. Я устроился охранником. Работа посменная. Меня устраивает. У тебя, конечно, интересно. Но нестабильно как-то. Вот станете, как “Полигран”, тогда звони.
Нет уж, Петр. Не дождешься. Звонить больше не буду. Никогда. Ценят способных выручить в трудную минуту. А на готовенькое люди найдутся.
Позвонил Воронкову.
– Когда и куда ехать? – бодро спросил он, едва заслушал мои новости…
Меж тем, скорость резания блоков, задающую производительность всего завода, довели до четырех миллиметров в час.
– Нэльзя больше. Трэ мэзи дэлать кваттро э доппо трэ мэзи пьять, – проинструктировал Роберто.
Очень скоро Фаина доложила:
– На складе две тысячи квадратных метров продукции. Скоро будет некуда ставить.
Позвонил директору фирмы “Мрамор и гранит”. В тот же день тот примчался на завод.
– Сколько у тебя здесь? – широким жестом охватил он складскую зону.
– Две тысячи квадратов.
– Беру все. Вот, держи. Здесь сорок тысяч, – протянул он пакет с валютой.
От волнения с трудом разделил две циферки.
– Это аванс?
– Почему аванс? За всё. Сразу и наличными.
По двадцать долларов за квадрат?! Да он с ума сошел, мошенник.
– Это не серьезно. Держите ваши деньги, – протянул его пакет.
– Как это несерьезно?! Ты же новенький на этом рынке. Тебя никто не знает… А сколько бы ты хотел?
– Цену таким слэбам вы знаете. Да и не новенький я. О фирме “Полигран” слышали?
– Конечно, слышал.
– Моя работа. В девяносто восьмом запустил. А вы говорите, новенький. Так что держите ваши деньги.
– Ладно. Пусть остаются… У меня сын финансами занимается. Решайте с ним… А на скидку, как первый покупатель, могу рассчитывать?
– Можете, – ответил ему.
Деньги были очень кстати, но без договоренности по цене решил их не тратить. Пусть лежат, на всякий случай…
Вдруг валом повалили “гости”. Вместе с Катей, которая, как обычно, привезла зарплату, приехала Камилла.
– А где Юля? – разочарованно спрашивали рабочие, которым, конечно же, нравилась молоденькая красавица, и они долго приходили в себя после каждого ее приезда.
– Не знаю, – отвечал тем, пока ни догадался спросить об этом Катю.
– Она у нас больше не работает. Защитила диплом. После отпуска будет работать адвокатом, – сообщили она.
Женщины в сопровождении Татьяны походили по работающему заводу, полюбовались полированным камне и уехали.
– Чудная эта Камилла, – поделилась жена, – Правда, что они продали свою квартиру, а другую заложили?
– Врет, – уверенно ответил ей, – По моим данным, они только покупали.
– Да-а-а? – удивилась Татьяна, – А то расстоналась. Никак не дождется, когда завод заработает.
– Он уже работает. Ты же показывала им плиты.
– Это ее обрадовало. Сказала, надо срочно продавать.
“Ну, всё. Теперь надо ждать Михайлевского с ревизией”, – подумал я и не ошибся.
Но первыми приехали Вангелов с каким-то Мишей.
– Ну, Афанасич! – повторял и повторял он, осмотрев очередной участок, – Что осталось? – подвел, наконец, итог проделанной работе.
– Начать и кончить.
– В каком смысле? Все же работает.
– По временной схеме.
– Но ведь продукция идет.
– Идет… Летом. А что будем делать зимой?
– Ну, Афанасич! До зимы дожить надо. А где Костины люди?
– Хватился! Они еще в прошлом году пропали.
– А кто же это все делает?
– Своими силами.
– Ну, вот видишь, Афанасич. Лето! Отдыхай!
Подошел Миша с громадным фотоаппаратом и сделал несколько снимков.
– Для рекламы, – пояснил Вангелов, – Миша говорит, сайт надо делать.
– Конечно, надо, – согласился с ним.
– А кто такой Миша? – невзначай спросил Володю.
– Да какой-то родственник Серёжи, – негромко ответил тот.
“А вот и родственники косяками повалили”, – мысленно рассмеялся я…
Через день приехал Миша на шикарном спортивном “Мерседесе”.
– Афанасич, меня не пускают, – подошел он ко мне с охранником.
– Всех впускать, никого не выпускать! – дурачась, скомандовал охраннику.
Минут через пять Миша подошел с двумя армянами:
– Афанасич, это родственники Камиллы. Покажи им завод. Если понравится, готовы поучаствовать, – “обрадовал” он.
Как ни старался, завод, несмотря ни на что, понравился.
– А если мы здесь свой станок поставим? Какой советуешь? – спросил “старшой”.
– Да вот, самый большой. Рядом с этим под него даже место есть.
– Сколько стоит?
– Миллион.
– Вах-вах-вах!.. Нам маленький.
Подвел к мостовой фрезе:
– Вот маленький.
– Вах-вах-вах! – снова залопотали они после моих пояснений, – Нам надо, чтоб стоил мало, а денег давал много.
– Тогда вам лучше купить хороший принтер и деньги печатать. Денег даёт много и никаких хлопот. Дома можно работать.
– Таких нам не надо, – даже не улыбнувшись, заявил “старшой”, – Ты дело говори, а шутить с нами не надо. Не люблю, – нахмурился он.
– Тогда, пошли, – пригласил всех в пустующую часть цеха, – Вот здесь будет оборудование для ремонта плит… В Италии есть фабрика “Кометти”. Работают в одну смену несколько родственников… В день у них выходит сто тысяч евро… Наша линия раз в десять меньше. Десять тысяч на триста рабочих дней в году – выходит, три миллиона в год… Столько же, сколько весь наш завод, когда будет работать, как надо.
– Вот это дело, – засуетились армяне, – Сколько стоит?
– Пустяк. Всего четыреста пятьдесят тысяч.
– Слушай. Никому не говори. Это мы будем делать! – обрадовался “старшой” и заторопился перед обратной дорогой в туалет.
– Афанасич, что, действительно так? – спросил Миша.
– Ты же видел, с ними шутки плохи.
– Я тоже такое хочу.
– И в чем дело? Продай свой “Мерс”, и дело в шляпе.
– А на чем ездить буду? Да и кому он нужен? Старье… Вот Сережа себе отхватил! Это машина!
– Интересно. А где же он деньги взял?
– Да там всего-то сто тридцать тысяч евро… Он же кредит взял аж четыреста пятьдесят.
– Где это?!
– В армянском банке, – рассказал Миша то, что не должен был рассказывать. Особенно мне.
Но, как говорится, “Шила из башки не устранишь”, – надолго застряла пословица, придуманная еще в юности к заседанию нашего самодеятельного общества вольных литераторов. Что сказано, то сказано.
На следующий день завод посетила целая делегация. Появились они без предупреждения. Увидев главу администрации Богородска, охранник растерялся и, бросив пост, проводил всех прямо ко мне.
– Знакомьтесь, Анатолий Афанасьевич, наши районные депутаты, – всех скопом обозначил глава, – Наслышаны о вашем предприятии. Желают увидеть своими глазами.
– Да смотреть еще нечего. Только-только начинаем.
– Ничего. Как-нибудь разберемся… Коротков, – протянул руку будущий глава Сергиево-Посадского района.
Ничего не оставалось, кроме как показать и рассказать. Как ни странно, все остались довольны. Понравилась продукция, выставленная, как напоказ. Впрочем, камень многих завораживает. Не стали исключением и районные депутаты. Произвело впечатление и наше компьютеризированное оборудование.
– Что, правда управляется компьютером? – не поверил кто-то из депутатов.
Вместо ответа открыл электрощит, благо, ключ оказался на месте, и показал работающий системный блок “Хьюлетт-Паккард”.
– Монитор сенсорный, – тронул я прибор в нужной точке и, меняя картинки, показал, как касаясь пальцем, управлять таким гигантским станком.
Впечатление превзошло мои ожидания.
– Вот они, наши передовики! – громогласно объявил Коротков, – Я слышал, у вас и зарплаты хорошие?
– Пока от десяти до пятнадцати тысяч, – назвал я текущие цифры, чтобы не дразнить гусей.
Оказалось, раздразнил-таки. Хорошо еще, не рассказал о планах…
Вечером позвонил Вангелов:
– Афанасич, подъезжай завтра к семи утра на Тверскую к Главпочтамту. Там тебя будет ждать Серёжа. Записывай номер машины, – озадачил он.
В семь утра был, где договорились. Никого.
Лишь без четверти восемь возник громадный “Мерс” с наглухо тонированными окнами и “блатным” номером. Я равнодушно отвернулся.
– Афанасич! – услышал голос Сережи, – Давай сюда!
Из “Мерса” действительно выглядывал мой партнер.
– Давно ждешь? – спросил тот.
– Как приказали, с семи, – ответил, усаживаясь в роскошную машину.
– Ну, Вангелов! Ничего нельзя поручить. Всё перепутал.
– Кстати, номер тоже, – раздраженно добавил до кучи.
– Нет, Афанасич. Номер я вчера вечером прикрутил. Брат достал, – похвалился Сережа.
– Ну, и чего ждем?
– В половине девятого нас ждут в мэрии. Брат договорился. Будем проталкивать камень.
– Да не надо его проталкивать. Надо лишь известить строителей. Сами налетят.
– Что-то они не очень-то налетают.
– Да никто не знает о нашем существовании! Вот чем надо заняться.
В мэрии переговорили с каким-то заштатным чиновником, которого, насколько понял, интересовал лишь собственный интерес. Мне стало скучно и очень жаль так бездарно потерянного времени. Поговорив с полчаса, расстались навсегда.
Подъехали на “Динамо”, но не в ресторан, а в кабинет руководства федерацией, где впервые увидел Михайлевского старшего. Выслушав жалобу младшего, тот пообещал найти другие варианты.
В офисе при ресторане нас уже поджидал Вангелов:
– Ну, как успехи, Афанасич?
– Подъезжай завтра на Курский вокзал к четырем утра, расскажу.
– Шутишь, Афанасич?
– Нисколько.
– Да ладно тебе. Ну, перепутал. С кем ни бывает. Извини.
– Проехали.
– Слушай, я тут столько каменных дилеров нарыл в Интернете. Целый список. Смотри, – протянул он листочек.
Я глянул и рассмеялся:
– Володя, посмотри наш бизнес-план. Там все это есть, с разъяснением, почему нам нужны прямые контакты, а не с этими посредниками.
– Афанасич, покажи тогда, кого и как искать. Давай, садись за мой комп.
Показал. Пока рылся в поисковиках, мелькнула продуктивная мысль:
– Володя! Мы совсем забыли Сычева!.. Пригласи его на завод и вручи фотографии, которые Миша сделал. Я не я, если Юрий Иванович ни предложит опубликовать статью о нас в своем журнале. Вот тебе и реклама. Сами набегут!
Уже на следующий день Вангелов привез Сычева. Возбужденный Юрий Иванович бегал от станка к станку. Что-то записывал в свой блокнотик и удовлетворенно качал головой.
У “Мастербретона” провел почти час, наблюдая за работой. У “Левибретона” вынул приборчик и проверил качество полировки. Измерив рулеткой плиты, развел руками.
– Да-а-а!.. Ваши плиты хоть на выставку! Лучшая продукция в московском регионе! Да и итальянцам не уступит!
– А почему она должна уступать? Камень, он и в Африке камень. А на итальянском оборудовании можно сделать только продукцию итальянского качества.
– Ну, не скажи, Анатолий. В Долгопрудном такое же оборудование, а качество не то.
– Нарушают технологию. Сам видел.
– Итальянец уедет, и вы будете нарушать, – рассмеялся “академик камня”.
Разубеждать не стал. Пусть тешит себя иллюзиями, что буду, как все. Никогда не буду…
Угадал. Уже на следующий день по электронной почте получил вариант статьи Сычева о новом предприятии московского региона. Слегка подправив, дал согласие на публикацию.
А через неделю Воронков привез презент от Сычева – два экземпляра отраслевого журнала “Бизнес и Камень” со статьей, украшенной фотографиями Михаила.
И весь день наш коллектив с интересом читал статью о своем заводе – лучшем в московском регионе, выпускающем продукцию европейского качества.
А уже на следующий день горохом посыпались звонки с предложениями.
Первым, разумеется, позвонил сын директора фирмы “Мрамор и гранит”. Он сказал, что читал журнал и согласен с нашей ценой, но просит обещанную скидку.
Чуть позже позвонил отец и попросил немедленно вернуть всю сумму.
– Нет проблем. Ваш пакет лежит в сейфе. Приезжайте, отдам. К вам не поеду. Некогда.
– Ладно. Ваша взяла, – сдался шантажист, – Высылаю сына с машинами.
И вот, наконец, наш первый покупатель въехал в ворота завода, а потом и прямо в цех. Вызвал Фаину и Суздальцева.
– Загрузите, сколько скажут и на что покажут. Оформите документы, как положено, – дал указания своим, – Цена сто долларов за квадрат вас устроит? – спросил покупателя.
– Конечно устроит, – обрадовался тот.
– Выбирайте, – разрешил его специалистам.
В течение дня шестьдесят плит уехали с территории завода.
Не удержавшись, позвонил Константину, а потом Вангелову:
– Четыреста квадратов продал.
– Почем?! – один в один прозвучало от обоих.
– По сто за квадрат.
– Сорок тысяч?!
– Молодцы. Считать умеете… Это со скидкой. Без скидки могло быть больше.
– Афанасич, какая скидка?!
– Первому покупателю, – раздраженно пояснил каждому…
Нет, им не понять мою радость, что снова достиг невозможного – сделал завод без рубля в кармане. И он работает и, наконец, приносит прибыль, чтобы за год вернуть долги и стать источником дальнейшего прогресса. Я чувствовал себя на вершине…
“А потом начинаешь спускаться, каждый шаг осторожненько взвесив”, – вдруг пришли в голову слова из песенки. Накаркал…
Я стоял у входа в цех, когда распахнулись ворота и въехал знакомый тонированный “Мерседес” с “блатным” номером. Оттуда вышли Сережа и Володя с Мишей.
– Афанасич, что за дела?! Хозяина не пускают! Пришлось Володе выходить, – дурачась, пожаловался Михайлевский.
– Извините, Сергей Иванович, не догадался повесить ваш портрет в передний угол проходной. Вы же у нас впервые. Откуда им знать, что хозяин, – поддержал его шутку.
“А ведь действительно, хозяин”, – вдруг обдало холодком.
– Ладно. Шучу. Были мы здесь как-то с Володей, но тогда еще ничего не было. Показывай владения, Афанасич, – приказал “хозяин”.
Провел по всем участкам, показал готовую продукцию.
– Афанасич, а где выручка? – вдруг засуетился Михайлевский, – И кто разрешил скидки давать?
Вот оно, его истинное лицо. У меня не было слов. Пошарив по карманам, вынул немного мелочи.
– Вот все, что осталось, – с серьезным видом протянул узурпатору.
– Как?! – неожиданно взревел тот, – От сорока тысяч?!
На него было страшно смотреть.
– Да шучу я. В сейфе лежат, в целости и сохранности. Не в карманах же носить, – вмиг успокоил рачительного “хозяина”, вмиг забывшего про какую-то скидку.
– Фух, – облегченно выдохнул тот и изобразил подобие улыбки, – Никак не привыкну к твоим шуткам.
“А я к твоим”, – мысленно ответил ему…
Мы еще раз прошлись по цехам работающего завода и вошли, наконец, в зону тишины – к внутрицеховым помещениям.
– Что-то грязно у тебя, Афанасич, – выдал, наконец, свое мнение о производстве “хозяин”.
– Видели бы вы, что здесь было. А камнеобрабатывающее производство оно повсюду такое. Володя видел, – не знаю, зачем, ответил дилетанту.
– Не обижайся, Афанасич. Что было, видел. Я не о том. Покрасить бы все. Привести в порядок.
– Согласен. Вот только рабочих рук не хватает. Еле на три смены людей набрал. Тут уж или работать, или красить.
– Опять не о том. Красить должны другие люди. Деньги теперь есть, а людей я пришлю. Ладно. Давай деньги, и мы поехали, – завершил свой визит “девяносто семь процентов”.
“От нуля до единицы, и стремительно обратно”, – застучала в голове какая-то абракадабра.
“Нечто, вроде синусоиды”, – мысленно успокаивал себя по дороге домой.
– Представляешь, меня ребята спрашивают, кто это с Афанасичем. Ну, я и сказала, шофер. Сама так думала. Он же вылез оттуда, где руль. А ты потом сказал, что это Михайлевский. Я же его не видела. Сказала ребятам, а они не верят. Не похож, говорят, на хозяина, – рассказала по дороге Татьяна.
– Похож, не похож. Какая разница. Теперь будем красить стены и потолки.
– Какие стены?
– Все подряд, куда кривая выведет.
– Какая кривая?
– Синусоида.
– Толяша, ты меня пугаешь. Может, плюнуть на все.
– Может быть.