В Богородском закипела работа. Никого не надо было подгонять – с поступлением первой партии итальянского оборудования наша молодежь стала работать с огоньком.
Меж тем, на площадке появилась буровая установка, и вскоре бетонщики принялись заливать фундаменты под опоры нового цеха.
Дефектные опоры старого цеха “обезвесили” и выровняли, а под ними отлили новые, причем, вместе с подпорной стенкой по границе цехов.
В цеху начали возводить офисы и бытовки из пеноблоков. Строить решили своими силами – благо, умельцев хватало. Работа быстро подвигалась, и со стороны выглядела неплохо.
По мере готовности кладовых, туда переместили компьютеры, пульты управления, электрощиты и прочие наиболее ценные детали оборудования. Постепенно всё, что планировалось монтировать в старом цеху, перевезли под крышу. На улице остались лишь крупногабаритные детали режущего станка.
С первыми заморозками стремительно навалилась осень. Раскрытый с торца цех за день не успевал прогреться, и с каждым днем в нем становилось всё холоднее. Топить улицу не имело смысла, и я предложил завесить торец хотя бы полиэтиленовой пленкой, как теплицу. Получилось.
Еще в начале месяца вызвали на таможню, принявшую какие-то решения. Прямо с утра выехали в Подольск. Оказалось, нам предложили проконтролировать выгрузку на таможенный склад арестованного оборудования.
Зато полуразгруженную фуру выпустили из таможенной зоны. Радостный водитель умчался прощаться с водителем арестованного “негабарита”. Вскоре подошли вдвоем.
– А я тоже уезжаю, – похвалился “арестант”.
– Куда это? – удивился я.
– Домой.
– А машина?
– Остается. Сдаю под охрану. Сказали, еще с месяц простоит, не меньше, – “обрадовал” он…
Часа через три очередную фуру окончательно разгрузили уже в Богородском, и, наконец, отпустили домой…
А в офисе на “Динамо” шла непримиримая борьба с белгородским директором. Выдав себя за посредника, тот внезапно явился для ведения переговоров прямо в ресторан.
– Отдайте комплектующие! Мы уже сделали новый фундамент под станок! Вы тормозите работу! Не отдадите, пришлю “братков”! – не удержавшись, разоблачил себя директор.
Поняв это, сам прервал переговоры и, пообещав вернуться, исчез навсегда.
Зато через день возникла директриса подрядной организации перевозчика, допустившего путаницу.
– Приятная женщина. Готова компенсировать все расходы, – порадовался Вангелов.
– Володя, мы бы уже смонтировали и запустили оборудование, – охладил его пустые восторги, – Она компенсирует нашу недополученную прибыль?
– Об этом я как-то не подумал, – расстроился однопроцентный партнер.
– Кстати, а где наши девяносто семь процентов? Вот, кто должен все это компенсировать. Не валял бы дурака, не было этой ситуации. Давно бы работали.
– Какие девяносто семь процентов? – как обычно, не понял юмора Володя.
– Как какие? Да наш псевдочех Михайлевский! – развеселил его.
– В Ялте отдыхает, пока мы тут паримся.
– Вы, может, и паритесь, а мы уже мерзнем, – поделился своими проблемами, непонятными далекому от всего этого офисному работнику.
Неприятным сюрпризом оказались и новые гаджеты Теплинского и Сотникова – их стоимость явно превышала скромный оклад Теплинского. Что же говорить о Сотникове с его окладом рабочего. А когда оба появились еще и с одинаковыми цифровыми фото- и видеокамерами, подозрения усилились.
– Откуда такое богатство? Или наследство получили? – спросил Сотникова, внимательно изучавшего инструкцию сложного прибора.
– Да какое там богатство, – смутился тот, – Так, купили по случаю, за копейки.
– Тут копейками не пахнет… А еще жалуетесь, зарплаты не хватает, – укорил полковника.
– Да это всё Теплинский, – испуганно сдал он подельника.
– Теплинский?! – мгновенно зацепился я.
– Слушаю, Афанасич, – стремительно подлетел откуда-то сбоку мой заместитель.
– Это я вас слушаю, Виталий Иванович, – строго посмотрел в его бегающие глазки.
– Афанасич спросил про наши покупки, – подсказал Сотников растерявшемуся полковнику.
– А, это?.. Да так, купили по случаю… В рассрочку, – нашелся он, – Хотите, вам купим?
– Спасибо, не хочу. У меня на такие цацки денег пока нет, – отказался я.
Нет, не убедили меня полковники. Отнюдь не простачки, какими прикидываются…
Лишь в конце сентября появилась обнадеживающая информация:
– Афанасич, белгородский индеец сдался! – радостно прокричал из трубки Вангелов.
– Почему индеец? – не понял его.
– Да эти белгородские “братки” до сих пор бегают с топориками, как индейцы. По телеку показывали, – сообщил он важную для него новость.
– И что теперь? – не стал я зацикливаться на индейцах.
– В воскресенье готовим обмен. Они привозят станок в Подольск. Перегружаем на нашу платформу, и таможня без проблем выпускает оба груза.
– Ура! – напугал я притихших полковников, – Пора вызывать итальянцев.
– Уже… Приедут в средине октября.
– Почему так поздно?
– Хорошо, что поздно. А то Костя не успеет цех сделать.
– Он и так не успеет. Опоры только-только начали отливать. А нагрузку можно давать не раньше, чем через месяц. Дотянули до предела… Холода скоро, а у нас цех не закрыт.
– Какие холода, Афанасич?
– Как какие?.. У нас уже вода по ночам замерзает. Это у вас там, в ресторане, тепло.
– Ладно, Афанасич, всё образуется, – завершил разговор партнер…
На следующий день съездили в Подольск. Проверили, что водитель на месте и заказали мощный 50-тонный кран.
– Зачем такой? – удивился Теплинский.
– Как зачем?.. Станок в чистом виде на тридцать две тонны тянет. А там еще неизвестно, сколько на него навесили.
– Ничего себе! Тогда оно, конечно, – согласился полковник, – Надо и в Богородском такой же поискать. А то договорился, как всегда, на двадцатитонник.
Лишь в субботу вечером узнали, что станок прибудет в полдень. Но всё равно в Подольск приехали заранее.
В одиннадцать прибыл кран. Едва установили в рабочее положение, подъехала директриса перевозчиков. Представился.
– Ну, что, конец вашим мучениям? – спросил для поддержания разговора, чтобы как-то разбавить томительное ожидание.
– Если бы. Это только начало. Пока страховщикам докажу убытки, разориться можно, – поделилась она.
Оба одновременно посмотрели на часы и понимающе улыбнулись.
– Самое противное – ждать в условиях неопределенности. А вдруг этот индеец еще что придумает?
– Какой индеец?
Пришлось рассказать. Посмеялись. Снова взглянули на часы – пятнадцать минут первого…
Но вот где-то вдалеке послышались звуки милицейских сирен. Все ближе и ближе.
– Похоже, едут с сопровождением, – вслух подумал я.
– А как же. Это мое требование. Случись что в дороге, страховщикам не объяснишь, почему станок очутился в Белгороде. Не страховой случай, и всё.
Засуетилась охрана, ворота распахнулись, и влетел целый кортеж. Сирены смолкли, милицейские легковушки, совершив круг почета, остановились в отдалении, а тягач с прицепом, на котором громоздился наш станок, подрулил к нам.
Водитель крана жестами показал, где встать. Тут же засуетились стропальщики. А к нам подошел мужчина с папкой – сопровождающий.
– Распишитесь, – протянул он какую-то бумагу.
– Сперва осмотрим станок, – осадил его.
– Что там осматривать… А то мы тоже будем осматривать! – перешел к угрозам индеец.
– На здоровье. Он из таможенной зоны не выезжал. Каким сюда въехал, таким и уедет. Кстати, где гермоукупорка? Что это за картонные коробки? – спросил его.
– Не знаю. Что дали, то привез, – отошел он. Больше его не видел.
Наш станок приподняли, тягач откатил грузовую платформу, и его опустили на опоры из шпал. Мы с Емельяновым приступили к осмотру. Видимых дефектов не обнаружили. Увлеченные осмотром, не заметили, как подкатили нашу платформу, а стропальщики завели траверсы.
Внезапно взвыли сирены, и глянув на звук, увидел лишь хвост колонны, увозящей белгородским индейцам их “Гаспари Менотти”.
Мы вылезли на площадку, станок приподняли и опустили уже на “нашу” платформу.
И тут только выяснилось, что в отличие от белгородцев, выпустить нас смогут только завтра, в понедельник. А мы-то радовались, что конец нашим подольским мытарствам…
Весь день просидели, как на иголках. Долгожданный звонок так и не поступил. Не дождавшись, разъехались по домам. Позвонили лишь в девять вечера.
На таможню попали за полчаса до полуночи. Наш транспорт уже выгнали из таможенной зоны.
– А я уж думал, придется здесь ночевать, в машине, – обрадовался водитель, – Проверю пока крепления станка, а то слетит по дороге.
– Почему это слетит? – спросил его.
– Да крепления от другого станка. С трудом подтянул. И то не все. Сдвинется на бок и хана.
– Езжайте потихоньку, – посоветовал ему.
– Придется, – согласился он.
Подошел Теплинский с документами.
– Можно ехать, – сообщил он и направился к тягачу.
– Нравится Иванычу ездить старшим машины, – пошутил Сотников.
Пока садились в автобус, наш транспорт включил мигалку и уехал.
– Далеко не уедут. Догоним, – завел машину танкист.
Догнали лишь минут через десять, да и то, потому что транспорт стоял на обочине.
– Что случилось? – спросил вышедшего к нам водителя.
“Неужели груз поплыл?” – невольно припомнил его опасения.
– Да у меня через пять минут заканчивается разрешение на провоз негабаритных грузов, – “обрадовал” он.
– А почему не продлили?
– Забыл.
– И что теперь?
– Я эту дорогу знаю. По кольцу надо ехать длинным путем. Тогда посты будут через дорогу. Пока сообразят, проскочим, – предложил он.
– А если не проскочим?
– Выкрутимся. Не возвращаться же на таможню. Да нас и не пустят. Ладно, поехали, – решил водитель…
Первый пост проскочили беспрепятственно.
– Глядишь, и проскочим. Ночь все-таки, – повеселел Сотников.
Мы обошли транспорт, и теперь ехали впереди, задавая скорость движения. Вскоре заметили стремительно приближающуюся милицейскую мигалку. Догнав наш транспорт, автомобиль с мигалкой перекрыл ему дорогу, требуя остановиться. Остановились и мы.
– Может, сходить, узнать? – предложил Сотников.
– Надо спасать! – поддержала его Татьяна.
– Лучше не вмешиваться, – не согласился с ними, – Ждем три минуты.
Ждать не пришлось. Милицейский “Ниссан Патрол” сорвался с места и промчался мимо нас. Транспорт подъехал к нам и остановился. Подошел Теплинский.
– Ну, как?! – хором спросили мы.
– Пятьсот рублей, – радостно ухмыльнулся полковник.
– Без протокола? – догадался я.
– С протоколом до сих пор бы оформляли. Поехали! – пошел он к своей машине.
– Так хорошо, что без протокола. Дешевле и быстрей, – поддержал коллегу Сотников.
“Хорошо бы, не кончалось лето что бы”, – мысленно оппонировал ему. Добро бы сказала Татьяна, далекая от автомобильных коллизий, но эти-то должны знать, что, размахивая протоколом, можно проехать полстраны, а куда доедем мы…
Точно!.. На следующем посту нас уже ждали… Минута, и очередные пять сотен перекочевали в милицейский карман.
После пятого поста перестал реагировать. Вот и поехали длинным путем. По короткому уже сворачивали бы на Ярославку. После очередного ограбления подбежал Теплинский:
– Деньги кончились! – сообщил он.
– Выключите мигалку. Вас же за километр видно, – посоветовала Татьяна.
– Без мигалки еще дороже, – оценил полковник, и разжившись деньгами у Сотникова, умчался в темноту…
– Десятый, юбилейный, – считала наши потери Татьяна.
Теплинский подбежал за очередной порцией денег. И в это время к нам подлетел все тот же “Ниссан Патрол” – я узнал его по номеру.
– Вы же нас уже останавливали, – подошел я к лейтенанту.
– Это не мы. Мы только что заступили, – радостно улыбнулся взяточник.
– Удачной вахты, – пожелал ему.
– Спасибо! – крикнул тот то ли мне, то ли подлетевшему к нему с купюрой Теплинскому. Скорее, обоим.
Ну, все. Вот и поворот на Ярославку. Пост ГАИ остается в стороне. Как бы ни так – нас уже ждала очередная засада…
– Да выключите вы эту чёртову мигалку! – крикнула водителю Татьяна. Послушался.
На подъезде к Королёву посоветовал Сотникову перестроиться так, чтобы прикрыть транспорт, сузив поле зрения милиционера, если тот вдруг окажется не в будке…
И здесь нас откровенно ждали. Помигав, что останавливаемся, похоже, отвлекли внимание постового от прикрываемого транспорта. Выключив поворотник, проскочили мимо.
Последнее, что видел, это удивлённую физиономию милиционера, который, похоже, понял, что его надули, резко крутнулся и стремительным шагом двинулся к своей будке.
Вплоть до Торбеево действующих постов на нашем пути больше не было. Перехватить было некому. Ни сунемся же мы, в самом деле, в Сергиев Посад, хотя так гораздо ближе.
– Ну, вот! Давно бы так, – радовалась Татьяна.
Торбеево объехали стороной. В половине третьего въехали, наконец, на территорию завода.
Поручив водителя охране, тут же развернулись в сторону Москвы.
Вернувшись в девять утра, обнаружили разгруженный станок и радостного Емельянова, успешно справившегося с несложным заданием.
– А где машина? – спросил его.
– Уехала. Я там за тебя расписался, – сообщил он.
Ближе к полудню подъехали Костя с Володей.
– Ничего себе! – удивился Володя, подойдя к гигантскому станку.
– Да ты же видел такие в Италии, – напомнил ему.
– Там они казались не такими большими.
– А представь себе, как будет выглядеть режущий станок на том постаменте, – кивнул я в сторону фундамента, – Костя, накрыть бы чем-нибудь. А то эти хапуги гермоукупорку сперли.
– Завтра пришлю брезентовый чехол, – пообещал Константин.
– Афанасич, кончай загорать. Поехали, отметим окончание операции со станком, – вдруг предложил Вангелов.
– Давай, завтра. Сегодня спать хочется, – действительно почувствовал я навалившуюся усталость.
Ребята уехали, а через часик откланялись и мы…
Утром, едва приехал на “Динамо”, раньше всех меня увидела Юля и сходу взяла в оборот:
– Анатолий Афанасьевич, говорят, вы вчера деньги раздавали, – налетела она.
– Кто говорит? – искренне удивился я скорости распространения информации.
– Да Сотников ваш вчера заявился… Требовал компенсировать ему двенадцать тысяч, которые вы раздали милиционерам.
– Компенсировали?
– Нет, конечно. Хотела сначала с вами пообщаться.
– Не вижу предмета. Пусть пишет объяснительную, на что конкретно истратил двенадцать тысяч. Тогда будем разбираться. А его словесные заявления к делу не пришьешь, – пояснил ей. “Какая наглость. Ну и полковники”, – возмущался я. Действительно, одно дело штраф в тысячу рублей. Удваивая сумму, “заработаешь” лишь тысячу на двоих. И совсем другое – удвоить розданные шесть тысяч… Сначала гаджеты, а теперь вот это.
Отмечать что-либо сразу расхотелось, и я уехал в Богородское своим ходом.
Как ни странно, нашего автобуса на площадке не оказалось. Одиноко бродил лишь Николай Емельянов.
– А ты как сюда добрался? – спросил его.
– Своим ходом, на электричке, а потом автобусом.
– А где полковники?
– Не знаю. Их сегодня не было.
А вечером позвонила Юля:
– Анатолий Афанасьевич, днем у нас была директриса перевозчиков. Говорили об убытках. Оказалось, штрафы оплатил водитель. Теплинский лишь разменял ему доллары на рубли… Как это понимать?
– Как вопиющее безобразие. Пусть оба пишут объяснительную. Любое решение Вангелова я поддержу.
Что ж, все оказалось еще хуже, чем предполагал. Неужели все полковники такие?..
Прямо с утра отправил обоих на “Динамо”. По дороге подхватил Емельянова. И снова на стройплощадке оказались лишь вдвоем.
Удивило, что кроме сторонних строителей никто из наших не попадался. С трудом отыскал Ивана Ивановича.
– А где народ? – спросил нашего прапорщика.
– Все здесь, – бодро ответил тот.
– Где здесь?
– Да я их разделил на мелкие группки. Приводят в порядок территорию. Вон они, – показал он на троицу, вырубавшую мелкую поросль на железнодорожном полотне.
Подошла бухгалтер Трубина:
– Анатолий Афанасьевич, а где Теплинский?
– Его сегодня не будет. А зачем он вам? Может, я помогу?
– Да нет. Он же определяет, насколько увеличить сумму договора.
– Теплинский?! Какого договора? – насторожился я.
Поняв, что сболтнула лишнего, бухгалтер заторопилась:
– Я позже подойду, а то Владимир Михайлович хватится, будут неприятности.
Так вот она, разгадка полковничьих гаджетов! Они появились, когда впервые проплатили бетонщикам Трубина. Похоже, получили “откат” за заказ. Ну и мерзавцы! Видеть их больше не хочу.
Утром, подхватив Емельянова, в Богородское отправился своим ходом. Полковники прибыли с часовой задержкой.
– Кто так делает, Анатолий Афанасьевич! Почему не предупредили? Мы вас полчаса ждали, а вы уже здесь, – подлетел Сотников.
– Я думал, вас уже выгнали за ваши художества с деньгами.
– С какими деньгами?.. Меня неправильно поняли. Я просил денег на бензин.
– А рассказывали, как я раздавал взятки из ваших денег.
– Ничего я не рассказывал, – обиженно отошел Сотников.
Подозвал Теплинского:
– Виталий Иванович, вас искала бухгалтер Трубина.
– Спасибо. Я побежал, – обрадовался тот.
– Зачем?
– Узнаю, зачем искала.
– А вы не знаете?
– Нет.
– Все вы знаете, Виталий Иванович. Запрещаю вам даже близко подходить к договорам с бетонщиками. Все понятно?!
– Понятно, – буркнул он и умчался к Ивану Ивановичу.
Покрутившись с полчаса, полковники вместе с автобусом исчезли…
На следующий день приехал один Сотников.
– А где Теплинский? – спросил его.
– А он разве не говорил?
– О чем?
– Да они с женой в Германию уехали на пару недель.
– В Германию?! Что, разбогател, или гаджеты продал? Впрочем, и так понятно, откуда деньги.
– Вы неправильно поняли, Анатолий Афанасьевич. Они не в турпоездку, а лечиться.
– От воспаления хитрости? – неожиданно вылетело что-то из детства, – Знаете, Александр Владимирович, не ездите больше в Богородское. Я и сам доберусь.
– А мне, что делать?
– Езжайте в Германию.
– Что мне там делать? Она за годы службы до чёртиков надоела. А тут добровольно. Я вот как-то раз, – начал он.
– Делайте, что хотите, – предотвратил его желание удариться в воспоминания…
Две недели пролетели, как один день. Наконец, позвонил Вангелов:
– Афанасич, завтра прилетает итальянец. Мы его встретим в Шереметьево, покормим на “Динамо”, а потом с водителем отправим к тебе. Договорились, где он будет жить?
– В шикарном доме отдыха. Сам бы туда с удовольствием переселился, чтобы не ездить.
– Ну и хорошо, – завершил он разговор.
Наконец! Дождались…
– Коля, ты вроде бы учился в английской спецшколе? – спросил Емельянова.
– Ну, да. А что?
– Будешь переводчиком у итальянца. Завтра приезжает, – “обрадовал” его…
На следующий день прямо с утра объявились полковники. Тут же послал их в санаторий, чтобы не болтались под ногами.
Ближе к полудню привезли итальянца.
– Сильвано, – представился тот.
Заикаясь, что-то затараторил Емельянов, но было очевидным, итальянец его не понимает.
– Емельянов, как ты только в своей школе учился, – не выдержал я.
– Да он английского не знает, – самоуверенно заявил “англичанин”.
Попробовал свой итальянский, и – о, чудо! – Сильвано меня понял. Провел экскурсию по цеху. Вроде проблем не возникло. Но вид фундамента режущего станка вызвал бурю эмоций, суть которых сводилась к тому, что так работать невозможно. Да и негабаритный станок вызвал недоумение:
– Он должен стоять рядом с фундаментом, – заявил мастер монтажа.
– А как его туда поставить? Подскажите.
– Не знаю, – честно ответил специалист, – Это ваша работа, – дополнил он.
– Анатолий Афанасьевич! Срочно к Трубину! – подлетел Теплинский.
– Я занят, – объяснил ему.
– Что значит, занят! Люди работу выполнили, а деньги получить не могут! – повысил голос полковник. На него испуганно посмотрел Сильвано.
– Займитесь делом, Виталий Иванович! – попросил его.
– А я и занимаюсь делом! – проорал полковник.
– Андьямо, – потащил я Сильвано подальше от расходившегося негодяя. Но тот не отставал. Пришлось зайти в бытовку Ивана Ивановича и захлопнуть дверь. Я был вне себя.
“Какой мерзавец! Денег он не может получить. И время выбрал подходящее”, – размышлял, постепенно приходя в себя.
– Это я, Анатолий Афанасьевич! – постучал Сотников. Открыл.
– Что с Теплинским? – спросил его.
– А вы, как думаете?! – начал заводиться второй полковник.
– Знаете, Александр Владимирович, мне пока не до ваших левых дел. Вот освобожусь, обязательно займусь… А пока отвезите нашего гостя в санаторий, где он будет жить. Завтра к восьми привезёте назад. Я приеду своим ходом. Все понятно?
– Так точно.
– Действуйте! – отправил полковников, а заодно и Сильвано. Пусть отдохнет после перелета.
Подозвал нашего новенького по фамилии Варвас. Тот что-то рассказывал, как занимался перемещением станков.
– Не переживайте, Анатолий Афанасьевич. Прямо сейчас и займусь, – пообещал он.
– Ну, если гора не идет к Магомету, – послышался откуда-то сзади голос Трубина.
– Здравствуйте, Владимир Михайлович, – поприветствовал начальника строителей, – С чем пожаловали?
– Да вот, договор надо подписать, – показал он папку.
– Оставьте, я отдам на проверку специалистам Константина. Сумма мне не нравится.
– Сумму можно изменить, – неожиданно пошел на попятную Трубин, – Процентиков, скажем, на пять.
– Маловато… Кстати, уберите “откат” Теплинского. Сколько вы ему там положили?
– Как обычно, десять процентов. А он не будет возражать?
– Кто он такой, чтобы возражать?
– Понял.
– Вот и хорошо. Внесите изменения, и я подпишу, – завершил переговоры с коллегой.
“Значит, четыреста пятьдесят тысяч уже заработали, господа полковники. По сто пятьдесят на брата. Вот откуда ваши гаджеты и поездка в Германию… Негодяи. Мало показалось, еще захотели. А тут какой-то директор помешал. Поневоле выйдешь из себя”, – размышлял по дороге домой.
Прямо с утра под руководством Сильвано приступили к монтажу оборудования. Вначале все были зрителями. Итальянец говорил, что хочет сделать, я, как мог, переводил, рабочие слушали и смотрели.
Уже минут через пятнадцать потребовались помощники. Добровольцев было, хоть отбавляй. Но очень скоро определились лидеры – рукастые ребята, которых, конечно же, заметил и Сильвано. Кончилось тем, что он выделил пятерых, и попросил, чтобы те всегда были в его распоряжении.
Засуетились и рабочие от Константина. Они прибыли вместе с прорабом и поселились в одной из бытовок. А вскоре встали первые опоры “высотки”. Цех рос, как на дрожжах.
Однажды это заметил Сильвано:
– О-о-о! Анатолий! – восторженно показал он на внезапно возникшее сооружение.
Меж тем, Варвас с приданными ему рабочими с помощью домкратов установили негабаритный станок на полозья в виде двух громадных швеллеров.
– И что дальше? – спросил его.
– Увидите, – коротко ответил он.
И действительно увидел – к вечеру станок, перемещаемый лебедкой, дополз до подпорной стенки старого цеха. И не только дополз, его начали поднимать все теми же домкратами, подкладывая под полозья деревянные брусочки. А рядом суетилась Татьяна, принимая деятельное участие. Именно она предложила смазывать полозья техническим жиром, когда начали рваться тросы лебедки.
Я смотрел на хлипкую конструкцию и не верил, что можно поднять такую махину на целых полтора метра.
– Ничего у вас не выйдет, – согласился со мной незнакомый мужчина в рабочей робе, – Фёдор, – представился он.
– Почему? – спросил его.
– Развалите стенку, – уверенно предсказал он, – Хотите, чтоб завтра станок был на месте?
– Конечно, хочу.
– Значит, будет. А пока таскайте шпалы. Вон там их много, – показал он.
И весь вечер всем коллективом таскали тяжеленные шпалы. Пока таскали, наш помощник уверенно работал домкратами. Очень скоро один из торцов станка оказался на уровне пола старого цеха.
– Жаль, крановщик ушел. Перерыв до завтра, – объявил Федор. На часах было десять…
Когда утром появился на площадке, громадный станок уже стоял горизонтально на высоте полутора метров, а Федор и наш сварщик Георгий приваривали продолжение полозьев, проложенные уже в цеху.
А рядом стоял Сильвано и фотографировал необычное сооружение.
– Никогда такого не видел, – восхищенно сказал он мне.
Один из грузовиков Андрея загрузили бетонными плитами и загнали в цех. К опорам станка приварили уздечку. Завели тросы. Татьяна тщательно смазала полозья жиром. Натужно взревел мощный дизель, и станок медленно вполз в цех под дружное “ура!” всех, кто это видел.
К вечеру “негабарит” встал напротив фундамента. Грузовик выгнали из цеха. На его место въехал наш автобус. Рядом поставили столы, и полковники привычно “накрыли поляну”.
Все, кроме Сотникова, выпили за успех и заторопились домой. На часах было десять…
Подъехав утром, обнаружил станок уже на фундаменте, а Сильвано носился по цеху, командуя расстановкой кантователей, транспортеров и прочих агрегатов обслуживания.
Неожиданно обнаружилось, что агрегаты для загрузки и выгрузки каменных плит нельзя установить, поскольку их верх упирался в фермы крыши старого цеха. А ведь все чертежи были своевременно направлены в Италию. Да-а-а… И ведущие производители допускают ляпы…
Показал Федору.
– Ерунда. Сделаем, – успокоил бригадир, передвигавший когда-то многотонный купол московского планетария.
Как хорошо, что в тот же день на площадке появился главный инженер ГАЭС.
– Не все так просто. Надо делать мембрану. Завтра принесу расчеты и чертежи, – пообещал он и сдержал обещание.
– Зачем так сложно? – заглянул в чертежи Федор.
– У вас есть другой вариант? – усмехнулся инженер.
– Есть, – не унимался наш спаситель и нарисовал-таки эскиз.
– Развалится ваша конструкция. Столько их видел, когда был экспертом в аварийных комиссиях. Вы инженер?
– Нет.
– Вот и делайте то, что рекомендуют инженеры, а не выдумывайте отсебятину.
Федор, конечно же, обиделся, но спорить со специалистом не стал и за два дня реализовал задумку главного инженера. Осмотрев конструкцию, тот дал высокую оценку навыкам Федора.
А за брезентом со станка, которым вместо пленки завесили открытый торец цеха, кипела работа, и выйдя из помещения, вдруг обнаружил новенькую стенку из сэндвич-панелей.
В тот же день произошло еще одно событие, окончательно подорвавшее доверие к моему заместителю.
– Анатолий Афанасьевич, – с испуганным видом подлетел он ко мне, – Сейчас подъедут люди из Волоколамска. Скажите им, что заплатите за всё.
– За что, за всё?
– За забор и всё остальное.
– Вы же говорили, что Костя заплатил. И где тогда всё остальное?
– Вон они идут. Как только нашли? – как нашкодивший школьник, засуетился полковник.
– Анатолий Афанасьевич? – подошел к нам какой-то мужчина. Я подтвердил. Не представившись, тот повел себя, как типичный “браток”, – Я хочу знать, когда будут деньги?
– Почему вы должны это знать? Вы из налоговой? – пошутил для снятия напряжения.
– Я из налоговой? – ухмыльнулся визави, – А что, этот прохиндей ничего не сказал? – пренебрежительно кивнул он на Теплинского.
– Сказал, за все уплачено. Если бы знал, что врет, стал бы гонять людей и технику, когда можно купить рядом, и не такую халтурку.
– Согласен. Значит, платить не будете?
– Нет, конечно. Но готов всё вернуть.
– А на кой оно мне… Ничего! Этот у меня заплатит! – круто развернувшись, пошёл прочь очередной пострадавший.
– Почему вы не сказали, как договорились?! – налетел вмиг осмелевший полковник.
– Воровать с вами я не договаривался, – посмотрел я на него таким уничижительным взглядом, что тот как-то сник и пропал, словно растворился.
Больше на стройплощадке его не видел…
В раздумии прошел к каменным блокам, громоздившимся в конце площадки. Сколько было радости, когда в наши открытые ворота въехал, наконец, состав из шести платформ.
Позади целая неделя борьбы с местной таможней.
– Что у вас за груз? – спросил надутый индюк – таможенный начальник.
– Камни.
– Драгоценные? – оживился тот.
– Для нас, да. Для вас – обычный булыжник.
– Ну-ка, – потянулся он к бумагам, – И вы с этим говном к нам приехали?! Да с вас же нечего брать, – заколыхался от смеха наглый боров.
– А кто сказал, что с нас надо что-то брать, – не выдержал я.
– В общем, расплатитесь, как скажут в соседнем кабинете, и чтоб больше я вас не видел. Ищите другую таможню, – бросил на стол мои бумаги хозяин таможни…
А потом нечто подобное на грузовой станции… Выручили машинисты малюсенького депо, расположенного за забором нашей площадки.
– Не волнуйтесь. Обо всем сами договоримся. Десять лет здесь возили для ГАЭС. А теперь вот сидим без работы. И много будет грузов?
– Много, когда развернемся, – пообещал ему.
И вот первый состав на площадке. Первый блок разгрузили мы с Емельяновым. Потом обратил внимание на одного из наших, с надписью “Стройотряд БАМ” на спине, который внимательно наблюдал за нами.
– На удавку? – понимающе спросил он.
– Не все. Некоторые лежат, как надо. Давай, сюда, – пригласил его на платформу, а сам спрыгнул, чтобы принять первый блок уже на земле…
А вот и Сан Саныч, как звали его все, катит тачку с кирпичами туда, где уже начали кладку цоколя нового цеха.
– Анатолий Афанасьевич, когда нам заплатят за работу? – остановился он возле меня.
– Вам что, не платят? – искренне удивился я, получавший свои деньги вместе со всеми, когда приезжали Юля с Катей для выдачи зарплаты.
– Да не за эту.
– А за какую?
– За ту, что в Москве делали целый месяц.
– Не понял. Что вы делали в Москве? Кто вас туда посылал?
– По приказу Теплинского мы целый месяц вели облицовку дома. Жили прямо там, на стройке. И работали, как каторжные. А начальником был его приятель. Маленький такой, лысенький, а зверюга, каких поискать. Может знаете, Анатолий Борисович.
– Сан Саныч, обещаю разобраться. Мне о вашей сторонней работе ничего неизвестно. А если бы с вами что случилось? Такие работы ведутся по приказу. Я никаких приказов не подписывал. Сплошная самодеятельность.
– Я понял, – разочарованно поднял и покатил свою тачку Суздальцев.
Вокруг кипела работа, а мне вдруг стало тоскливо. Кому верить, если даже полковники и те мерзавцы и хапуги.
Сел в свою Ладу и не попрощавшись, уехал на “Динамо”.
– Очень хорошо, что вы сами приехали, – встретила меня Юля, – Расскажите, пожалуйста, кто вам готовит договоры?
– Смотря какие.
– Да обычные, скажем, на покупку окон для проходной.
– Это Теплинский. Вываливает кучу продавцов с прайсами и показывает, где выгодней.
– Ему?
– Почему ему?
– Я проверила с десяток договоров. В каждом заложен “откат” от десяти до пятнадцати процентов. Вы извините, подозревала, что и вы с ним в сговоре.
– В отличие от наемного Теплинского, я все-таки собственник.
– Да все понятно, Анатолий Афанасьевич. Вангелову я уже доложила.
– Ну, что, Афанасич, – встретил меня Володя, – Жаловаться пришел?
– Да вы сами с усами, – ответил ему.
– Пойдем лучше выпьем. Там и потолкуем, – пригласил он меня в ресторан.
Утром следующего дня выпал снег, белый и холодный, как минувшая осень…