Свет радости.
» От человека зависит только его
желудок, а всё остальное су —
ществует само по себе.»
( От автора.)
» Ещё раз такое повторится уволю,» — вяло и нехотя сказал мне мой начальник, глядя в потолок. Ему было жаль тратить на меня слова. Он даже смотреть на меня не хотел Я взял со стола своё заявление об отгулах, подписанное им и вышел. Я шёл к выходу и никто не обращал на меня внимания. Ноги переставлялись с трудом, руки безвольно болтались, голова клонилась набок. Вот уже третий год в это время, а именно в середине лета, меня
мучила жесточайшая депрессия. Раньше я думала, что это состояние посещает людей только осенью или зимой, оказывается это не так. По профессии я — врач, вроде должен быть в этих вопросах сведущим человеком, но не мог я не как объяснить сам себе , что со мной происходит. «Приду домой, напьюсь и усну,» — думал я :»Глядишь всё само собой и рассосётся.»
Купив две литровых бутылки водки, я бесшумно втянулся в свою пыльную нору холостяка. Закрыв за собой дверь на все два хлипких замка, я отключил домашний и сотовый телефоны. Затем прошёл на кухню, выставил запотевшую бутыль на стол, и сел, тупо уставившись на неё. Потом с трудом заставил себя налить рюмку водки и, поперхнувшись, вдоил в себя её содержимое. Я замер в ожидании тепла, разливаещегося по всему телу,и расслобления, которое должно было наступить вслед за теплом. Когда, через пятнадцать минут ничего этого не последовало, я налил вторую рюмку. Да так и замер с рюмкой у рта когда в дверь позвонили. Посидев, и твёрдо решив никому не открывать, уничтожил и эту порцию. Опять не помогло.
«Чёртова депрессия» — зло выругался я и мысленно стал представлять себе эту прилипчивую заразу. В моих мыслях она выглядела как бесформенная, мягкая, серая протоплазма. У неё было что-то вроде шеи, и я с наслаждением вампира душил эту ненавистную шею. Но протоплазма с хлюпаньем перетекала и перекатывалась у меня в руках, и даже умудрялась весело хихикать. В конце концов моё воображение выбилось из сил, и я, уронив голову на руки, почему-то заплакал. Я ещё так сидел и пускал слюни, когда опять раздался звонок. Я не пошевелился до тех пор, пока на четвёртом звонке до меня не дошло, что это звонит мой домашний телефон.
Наконец в голове озвучилась реальная мысль:-«Странно, я же его отключил… Пойду посмотрю.»
Я подошёл к аппарату и убедился, что звонки издавал отключенный телефон. По спине пробежали крупные мурашки. При осознании, что я схожу с ума, стало очень сильно себя жалко. Телефон стих, а у меня возникла новая мысль, на этот раз о суициде. Я стоял, время шло, телефон молчал. Мысль меня тормошила: «Иди же, иди. Там в спальне, в тумбочке лежат твои снотворные выпей и ложись в мягкую, гостеприимную-кровать.»
Я сделал шаг в сторону спальни, и остановился. Перед глазами появилась немая, но цветная картинка. Вот я лежу в гробу весь такой нарядный, в цветах, с благородным лицом и печальной улыбкой. Вот вокруг стоят люди: сослуживцы, соседи,родственники. Посторонние люди тяжело вздыхают и печально качают головами. Женщины утирают слёзы а мужики судорожно сжимают кепки. Они всем своим видом говорят: «Такого человека не уберегли сволочи ,» — и лупят кого-то в воздухе огромными натруженными кулаками.
Родственники же просто откровенно рыдают. Вот стоит у изголовья гроба, и плачет мама… Так, стоп.»Мама, мама, бедная моя мама прости меня,»- я решительно снялся с якоря, сделал шаг, и тут снова раздался телефонный звонок. Меня обдало ужасом.
«Это не наваждение, он звонит! Он реально звонит!!!,» — казалось от страха во мне орала даже прямая кишка. Я стоял и трясся всеми телесами, каждая клеточка во мне громко шипела: «Не подходи, не бери трубку.» Я стоял. Но человек любопытен, и меня природа этим даром не обделила. В один прыжок я оказался у телефона и рывком снял трубку холодной, посиневшей рукой.
«Алло,»-со слюной, сквозь зубы выдавил я из себя. «Здравствуйте, Леонид!,» сказал молодой, приятный женский голос: «Что же вы? Ждёте меня, а на звонки не отвечаете?»
«С кем имею честь?» — я хотел конечно произнести эту фразу с достоинством, но выдал руладу фальцетом.
«А ВЫ откройте дверь, я здесь давно дожидаюсь. Войду и представлюсь ВАМ лично,»-голос был спокойный и мягкий настолько, что к моему удивлению, я сам тут же успокоился. Когда я открыл дверь, в квартиру вплыла роскошная зеленоглазая брюнетка. На ней было лёгкое лиловое платье до пола и шарфик из той же материи обмотан вокруг шеи. Брюнетка была крупная и выше меня на голову. Она ещё раз поздоровалась и с королевской осанкой проплыла мимо меня на кухню. Незнакомка села лицом к окну, наверное для того, чтобы при дневном свете я смог с наслаждением восхищаться её красотой. Воистину прекрасна: волосы цвета вороного пера, до колен, глазах — изумруды они сверкали, выплёскивали мощную внутреннюю силу, но в то же время были какие — то холодные и равнодушные. Она дышала, грудь вздымалась, тонкое платье трепетало, волосы развевались от лёгкого сквозняка, тянувшегося из форточки.
«Роковая женщина: Женщина — вампир ,» — про себя подумал я.
Она ответила вслух: «Да я такая от меня ещё никто не уходил. По крайней мере те на кого я глаз ложу.»Читает мысли,» — мурашки снова принялись обследовать мою спину.
«Читаю Мне по статусу положено»- ответила она: — «Меня зовут Джонна. Леонид, ну что же Вы не угощаете гостью давайте наливайте. Осторожно, у Вас руки трясутся, давайте я сама. Времени у меня немного, нужно сегодня посетить несколько мужчин и ещё больше женщин.» «Проститутка — бисексуалка,» — разочарованно подумал я и страх как рукой сняло. Анна расхохоталась: — » Вы меня изрядно повеселили. Н — да первый раз о себе такое слышу.» «Ну и кто же ты тогда»: — я уже начинал злится. Она кокетливо усмехнулась, залпом выпила рюмку водки, занюхала своим локоном и как — то обыденно сказала: «Я — твоя депрессия.» «Чокнутая дура» — подумал я и глянул на дверь, готовясь к попытке бегства. Выгнать её я боялся. Мне казалось если я укажу ей на дверь, она сделается мной, что -то очень страшное. «Не надо меня бояться, со мной лучше дружить. И убегать не стоит это бесполезно, я уйду, когда захочу. Или, когда меня сменит старший брат» — дружелюбно пощебетала Джонна. «И кто у нас старший брат?» — с опаской спросил я. «Он скоро придёт. Забыл? Ты же его тоже звал,» — Анна явно веселилась. Она стала ещё ярче и привлекательней. Щёки её алели глаза сияли, она томно и раслабленно улыбалась. Платье переливалось разноцветным серебром. Я залюбовался и страхи снова покинули моё сознание.
«Ты очень красивая»: — вырвалось у меня.
«Я знаю,» — ответила она: «И чем дольше мы будем вместе, тем ярче и привлекательней я буду становиться. Энергетический вампиризм,» — Я вспомнил, что где — то слышал об этом: — «И что же? Ты меня высосешь?» «Ну да что — то в этом роде. Только вот всего я тебя высасывать не хочу. Что же я на следующий год буду делать, если тебя не станет?» — Анна ненадолго задумалась, — » Понимаешь, Лёня, это как для вас, для людей на курорт съездить, приобрести загар, завести ненужные шапочные знакомства, ну и т. д. и тю п.А я набираюсь сил и отдыхаю возле тебя. Ты забавный, с тобой весело и легко. Я опупело думал:-» Вот значит как, я такой — разтакой замечательный, меня можно выкачивать как нефть из Земли и наплевать, что хожу я полудохлый и готов даже в петлю залезть. Забавно в самом деле… Бедная матушка — Земля.» Анна продолжала: — » Ну не надо так мрачно. Я же тебе нравлюсь?»
Я согласно кивнул головой и ужаснулся сам себе.
«Вот вдишь, и вообще, это всего лишь на несколько дней. Разве ты не помнишь что я нахожусь с тобой ровно неделю?»- она вопросительно взглянула на меня и как — то холодно сказала: -» Мне очень не хочется, чтобы приходил мой брат, но от меня это не зависит, ты сам его позвал. Иди открой дверь.»
трель дверного звонка показалось мне взрывом гранаты. Я молча пошёл к двери. Шёл и представлял себе огромного волосатого качка со взглядом свирепого вепря, иначе, почему Джоанна не хочет, чтобы он приходил? да и не как не мог я вспомнить, когда успел его пригласить. Всё это напоминало жуткую мистику. Если я сначала как — то от неё открещивался, то теперь, открыв дверь, мне уже было всё равно. Я поплыл по течению.
В отличие от своей сестры, этот тип просто ворвался в мой дом! Он сразу, обежал все комнаты (их у меня две), заглянул в ванную, в туалет, пошарил в шкафу, в тумбочках и с видом хозяина вальяжно прошёл на кухню. Он уселся на моё место у окна и, налив полную рюмку водки, ловко опрокинул её себе в рот. Туда же последовала вторая и третья порция без перерыва.
«Хороша зараза,» — сказал он, довольно потирая руками.
За это время я его рассмотрел. Обыкновенный мужичок: коренастый крепыш, лысоватый, водянисто — голубые глаза навыкате. Если Анне я дал бы лет восемнадцать — двадцать, то его возраст был не определяем.
«Да ты не трудись,» — он тоже читал мысли:» Мне ровно столько лет, сколько человечеству. Я родился вместе с ним. Просто когда я был ребёнком, мне не нужно было работать. Мама сама со всем справлялась. Но по мере того, как человечество росло и мужало, пришлось прийти маме на помощь. И со временем работёнки прибавляется всё больше и больше.»
А мама — кто? «- робко пискнул я.
«А мама… «, — он налил рюмку, встал с таким видом, что мне показалось сейчас он запоёт гимн: — «А мама — это наша Природа. Вот так мальчик.» Он вытер грязной ладонью несуществующую слезу и громко втянул в себя обжигающую жидкость. Постоял, с грохотом сел мимо стула, молча, но громко сопя, поднялся, прищурил левый глаз, прицелился и на этот раз попал своей задницей прямо в цель, коей был стул.
«А ты на мои руки не смотри,» — сказал он, громко чавкая колбасой, которую вытащил из — за пазухи серенькой застиранной рубашонки: -» Просто работа у меня такая. Грязная.»
Время шло, в тишине мы с Анной слушали, как аппетитно чавкает мужичок. Она первая нарушила молчание: — » Ну, что же ты не представишься своему подопечному?»
«Почему это я — подопечный?! Да кто он такой? какая — то вонючка называет себя моим попечителем,» — я возмущался всё больше и больше, но, правда, мысленно.
«Ах да, действительно, не ловко вышло,» — он встал, с достоинством поклонился и представился: — «Зовут меня Джо и статус мой — суицид.»
Я подавился собственной слюной, а когда прокашлялся, получив несколько тумаков по спине грязным кулаком Джо, то заикаясь спросил: — » Но я же тебя не звал, з -зачем ты п -пришёл?»
он сильно возмутился: — «Как это не звал? А кто представлял меня во всех красках. И лично мне всё равно как меня зовут, мысленно или вслух. Если хорошо позвали, то я считаю своим долгом явиться, и явиться вовремя!»
Я испытал то же чувство, что в детстве, когда испугался страшного бабайку в шкафу. Он выглядывал из темноты и глазел на меня сверкающими глазами. Правда потом оказалось, что это всего — навсего военный мундир моего дедушки. Дверца шкафа была приоткрыта, я проходил мимо и просто увидел отражённый солнечный свет от медалей. Воображение доделало своё дело и, в результате, я до сих пор боюсь темноты. Сплю с ночником.
Я очнулся от того, что Анна пыталась влить водку мне в рот. Оказывается я потерял сознание и сполз на пол со стула. Она гладила меня по голове и выговаривала своему братцу: — «Ну зачем же так сразу в лоб, нужно было хоть немного подготовить.» Она смотрела на него с укором.
«Я то что, он задал прямой вопрос, я ответил с той же прямотой,» — заискивающе говорил он ей. Мне снова стало себя жаль и я всхлипнул. Меня тошнило, голова кружилась и сильно хотелось какать.
«Что страшно стало?» — зло спросил Джо.
«Да,» — ответил я правду и задал мучивший меня вопрос: — «Почему у вас одинаковые имена?»
«Х — м, вовсе не одинаковые, всё — же Джоанна, можешь называть её Анна, если тебе так больше нравится»: — Джо взял бутылку, повертел её в руках, посмотрел на меня через неё, печально вдохнул и сказал: — «Знаешь такую поговорку — «Дело — табак?» — я согласно кивнул головой, он продолжал: — «Так вот, твоё дело ещё хуже, твоё дело — жопа, сокращённо ДЖо. Аббревиатура — понял?»
«Что совсем так плохо?» — внутри меня теплилась надежда на отрицательный ответ.
Тут в разговор вступила Анна: — » Послушай братец, у меня ещё четыре дня отпуска, и я хочу провести их только с ним,» — она говорила возмущённо, с придыханием: — «Ты прекрасно знаешь что с этим материалом я отдыхаю а не работаю. Дай мне возможность расслабиться, а потом делай с ним, что хочешь.»
«Ну кто, оказывается, я просто расхожий материал,» — безразлично подумал я: — «А что собственно, удивляться наши патологоанатомы тоже пользуются этим термином при работе с трупами.»
Она наседала на Джо: — «Ты видишь, что у него появилась надежда? Это значит, что, возможно, скоро мне здесь делать будет нечего. Не было тебе приходить так рано и пугать его. Я всё же намерена получить свою премию за год непрерывной работы.»
Было очевидно, что Джо очень любит свою сестру. Это я понял из следующей его тирады.
«Ладно, сестричка, пусть будет по твоему. Признаться, мне и самому надоела вся эта грязь: вскрытые вены, пена изо рта, синие морды с высунутым языком, кровавые лепёшки на асфальте и т. п.,» — он посмотрел на меня и продолжил заплетающимся языком: — » Ты, молодой человек, встань с пола, сядь поудобней и выслушай меня. Сейчас я уйду но запомни, когда вернусь, надежды у тебя совсем не останется. И не тешь себя мыслью, что память о тебе будет вечная. Ну да в силу твоей профессии, кто — то из пациентов будет вспоминать своего бывшего лечащего доктора на приёме у другого врача: — «Какие операции Вы перенесли?» — спросит его новый лечащий светило. Пациент ответит, что два года назад его оперировал прекрасный врач, ушив большую кровоточащую трещину в заднем проходе. Да, он вспомнит тебя наряду со своей задницей, а вот фамилию твою
напрочь забудет. Ну как перспектива? Заманчиво?»
Дело в том, что я врач — проктолог. В моём воображении снова оформилась немая, цветная картинка, но на этот раз другая, до смешного нелепая. Вот я лежу в гробу с синей рожей и с раздутыми щеками от распухшего языка. Ко мне подходят мои бывшие пациенты, поворачиваются ко мне спиной и кланяются, показывая свои оздоровившиеся пятые точки, из которых исходят слова бесконечной благодарности а потом выпрямляются и убегают вприпрыжку, тут же забыв обо мне. А на моей могиле поставят величественный мраморный монумент в виде объекта моей профессии с надписью «Талантливейшему проктологу такому — то.»
От этой гротескной воображаемой сценки я не выдержал и расхохотался. Из меня рвался просто гомерический хохот. Я хохотал и смотрел как таяла Анна она превращалась в ту серую безликую массу, которую я представил себе в первый раз в виде депрессии. Джо на глазах дряхлел, седые космы свисали до плеч, под тяжестью глубоких морщин обвисло лицо, он горбился и трясся. И тут я на них дунул. Моя депрессия мгновенно растаяла, а суицид просто превратился в пыль. Мне было их нисколько не жаль. Джо я больше не боялся, да и Анна мне уже не нравилась. Я устал и пошёл спать.
Проснувшись утром, первым делом я подошёл к зеркалу. На меня смотрело чудовищное отражение: большие мешки под глазами, чёрная щетина на пол лица. Эта образина была ужасна, тем не менее я остался доволен собой. Ведь я живой и здоровый, а самое главное, я был совершенно здоров психически. Депрессии как не бывало. В памяти возник вчерашний день, во всех подробностях. Мне стало не по себе, на слабых ногах я зашёл на кухню. На столе стояла пустая литровая бутылка водки.
«Всё ясно!» — весело подумал я : — «Приснилась всякая чертовщина. Шутка ли в одного процедить целый литр.» В приподнятом настроении я собрался на работу. К чёрту отгул, во мне бурлила чуть ли не экстремальная энергия. Зачем — то показав кукиш собственному потолку, я вышел из квартиры и сразу столкнулся с соседкой бабой Шурой. В нашем дворе все пытались избегать встречи с ней. Бабка была ехидная и недружелюбная. Она могла долго, умело и грамотно оперировать девятиэтажным матом. Я очень обрадовался и, охватив её в охапку, про кружил вокруг себя. Потом с радостью получил по хребтине бабкиной любимой клюкой и весело скатился по перилам. Я всё ещё слышал нехорошие слова, исходившие от неё и предназначенные мне, когда бежал на остановку. Дышалось легко и, вообще, жизнь была прекрасна.
* * *
В открытую форточку влетел полу общипанный голубь и сел на стул. Переминаясь с лапки на лапку, устроился поудобней и стал расти, как — то странно меняясь. Через несколько секунд оказалось, что на стуле сидит худая женщина неопределённого возраста. Лицо её было прекрасным и одухотворённым, но сильно измождённым. Некогда красивые одежды свисали лохмотьями. Она отдышалась и тяжело прошла в комнату.
Остановившись у зеркала женщина принялась себя разглядывать.
«ЖиРа….» — Сказала она в слух: -«Ну и где здесь жир? Даже на животе ничего не осталось. Ну какая же я Жизненная Радость? мама ошиблась, когда давала мне имя. Хотя откуда ей было знать, как поведут себя люди?» Вдруг она встрепенулась, достала из кармана широкой юбки коробочку, открыла её и бережно поставила на тумбочку у зеркала. Внутри спал маленький человечек размером со стрекозу. Он спал, кутаясь в оранжевый лоскуток. Тельце его светилось слабым мерцающим цветом, он посасывал пальчик, сладко причмокивая.
«Голодный,» — подумала ЖиРа: » Покушай малыш. Видишь, сколько радости оставил здесь Лёня?
Человечка звали просто — Свет. Предназначением его было испускать из глаз людей, умевших радоваться жизни, Солнцу, теплу и ему же — Свету. Когда он видел своё отражение в глазах других людей, то становился ещё более могучим и ярким. Они были близнецы — Радость и Свет. Она родилась первая, и Свет в чём — то зависел от неё. Они нежно любили друг друга и были неразлучны. Она смотрела, как во сне человечек становился больше и ярче.
Когда он перестал причмокивать, Радость закрыла коробочку и положила в карман, зарытый в глубоких складках юбки. Она стояла и думала — куда теперь направиться? ведь так мало осталось людей, умеющих радоваться простыми вещам. Потом женщина прошла обратно на кухню. Возле окна взмахнула руками, снова превратилась в голубя и вылетела в форточку вскоре она растворилась в городском смоге.
Это удивительно, что даже в наше время люди не боятся рожать детей. Только дети умеют по настоящему радоваться жизнию. Если человечество приобретёт бессмертие, то оно лишит себя привилегии иметь потомство. Потому — что это будет бессмысленно. Тогда и умрут одновременно Радость и Свет.
Автор: Магия Прозерпины.
Художник: Асофьева Маргарита Витальевна.