В любой организации существует строгий распорядок дня для его работников. Но мой первый рабочий день в управлении делами президента начался с того, что целый час просидел в ожидании разового пропуска.
Удивило, что никто не собирался оформлять мое поступление на работу.
– Не переживай, Афанасич, – пояснил Костин, – Штатного расписания у нас нет. Я сам за штатом. Так что будем вдвоем создавать новую организацию с нуля.
– А зарплата? Кто мне платить будет?
– Это ерунда. Я уже был у Меламуда. Будешь пока получать по договору.
– А кто такой Меламуд?
– Мой начальник – заместитель Кожина.
– А Кожин, кто такой?
– Ну, Афанасич!.. Кожин – управляющий делами президента. Недавно назначили вместо Бородина… Ничего, скоро всех узнаешь… А пока расскажи мне подробно о своем проекте.
– Насколько подробно? Я готов рассказывать хоть целый день. Камень – уже давно хобби, а не дело.
– Целый день не надо. Меня очень заинтересовал ваш искусственный камень. Скажи, а можно его применять в сэндвич-панелях высотных зданий?
– Да он для этого подходит просто идеально! – мгновенно вскочил я на любимого конька…
– О, Афанасич! – поглядел на часы Александр Петрович, – Да мы с тобой весь обед проговорили… Ладно, пообедаем дома, а завтра продолжим, – приятно удивил он.
Уже закрывали кабинет, когда Костин вдруг спохватился:
– Чуть ни забыл. Тебе надо пейджер дать, чтоб всегда был на связи. А то меня завтра не будет, да и послезавтра буду не раньше одиннадцати.
– А мне как быть?
– Что у тебя дома нет дел? – ответил начальник, – Успеем, Толя, наработаться, когда дела пойдут.
– А могу я завтра съездить в Истру? Не терпится осмотреть помещения.
– Съезди, конечно. Сейчас позвоню Руслану, чтоб он тебе все показал. Кстати, запиши его пейджер, на всякий случай.
Так я впервые стал обладателем маленькой коробочки для мобильной связи. Сколько же нервных клеток сохранила она нам с женой, для которой любая моя задержка казалась катастрофой…
Руслан встретил меня у ворот “объекта” и полдня сопровождал по всем закоулкам. А я, заглядывая в чертежи Чендерелли, уже, как наяву, видел работающее предприятие.
– Неужели это будет? – периодически спрашивал Руслан, которому вскоре передался мой энтузиазм, – Так интересно!.. Возьмите меня на работу, Анатолий Афанасьевич. Надоело в администрации прозябать. Молодой еще по кабинетам сидеть.
– Непременно возьму и лично всему научу, – искренне пообещал ему.
– Правда?! – обрадовался он, – Но вы все равно не отказывайтесь от того участка, Анатолий Афанасьевич.
– Почему? – насторожился я.
– Да так, на всякий случай, – сообразил Руслан, что сболтнул лишнее.
– Не потяну я два завода. Инвестор-то один.
– Инвестор не проблема, – задумчиво произнес человек из администрации.
– Интересно-интересно, – оживился я, прикоснувшись к тайне, готовой выскользнуть, – Колись, Руслан. Все останется между нами.
– Да тут уже с год эта возня идет. Много желающих на лакомый кусочек. В общем, хотят здесь каток сделать.
– Каток? В промзоне? – удивился я, – Кто же сюда ездить будет, чтобы все это окупилось?
– Да кого это волнует, Анатолий Афанасьевич!.. Элитный каток для избранных. С саунами, ресторанами и прочими прибамбасами… А ездить будут… Тут сама Алла Пугачева свою дачу соорудила, прямо в охранной зоне. И никому нет дела.
– Ну, не скажи. Недавно видел по телеку целую передачу с возмущенными экологами… А каток… Кто же им отдаст федеральную собственность!
– Еще как отдадут!.. Сам Баламут приезжал, с “каточниками” говорил, а я им все показывал, как вам.
– Меламуд? – удивленно переспросил его.
– Ну, да, – твердо ответил он, – А с инвестором я вас познакомлю, Анатолий Афанасьевич. Если проект хороший, он всегда поможет. А у вас очень хороший.
– Ну, спасибо, Руслан… Что ж, придется веником двигаться, – невольно подумал вслух.
– Каким веником? – не понял тот. Я рассмеялся:
– Да запущу одновременно несколько вариантов с разными партнерами. В конце концов, слабые отпадут, но кто-то же останется. Это и называется деревом возможностей, а в нашем случае – типичный веник, катки выметать.
– Понял, – рассмеялся Руслан.
– Главное, чтоб партнеры не пересекались, – пояснил ему, – А удастся сделать два-три завода, еще лучше. В Вероне я работал в зоне, где таких предприятий ни один десяток. И все работают.
– Понял, – сказал Руслан, и стало ясно, что в Истре у меня появился надежный союзник…
Едва попал на рабочее место, занялся тем, что перенес свои замыслы на генеральный план предприятия.
Пока работал, Костин лишь изредка подглядывал через мое плечо, но не комментировал. Под вечер все же не выдержал:
– Ну, как, Толя, получается?
– Получилось… Еле разместил… Маловат заводик.
– Да ты что! – удивился директор, – Ну-ка, посмотрим, – наклонился он над чертежом.
Полюбовавшись с полчаса, выдал, наконец, заключение:
– Да… Действительно плотная компоновочка. Кирпичное производство и то свободней… Слушай, а куда ты дел керамический участок?
– Какой керамический? Керамогранит здесь не поместится, но он и не нужен.
– Да нет. Я там карандашиком начертил.
– Это смотрите в оригинале. На копии я все удалил. Иначе не разместить. А что за участок?
– Да мысль была… Есть тут один умелец. Такие горшки делает – чудо! Стенка всего два миллиметра, а молотком не разобьешь. И легкие – можно использовать как тару. А если горшкам придать уникальную форму, да еще с гербом России, глядишь, пойдут как сувениры для всех, кто посещает Кремль.
– Видел я нечто подобное, только в пластиковом исполнении. Дети с кремлевской елки подарки в них несут.
– Вот-вот, – подтвердил Костин, а мне вдруг стало грустно – горшочки от управления делами президента… Нет, не оценил я тогда грандиозный замысел начальника…
Вскоре позвонил, как и обещал, Руслан и сообщил, что инвестору мой проект понравился, тот вскоре позвонит, чтобы договориться о встрече.
Встреча с Михаилом Николаевичем состоялась уже на следующий день у метро “Проспект Вернадского”. После двухчасовых переговоров выяснилось, что никакой он не инвестор, но располагает полезными контактами.
“Что-то уж очень хлипкий выходит веник”, – разочарованно размышлял по пути домой.
Снова актуальным стал вопрос разработки бизнес-плана. Но для этого не было исходных данных по искусственному камню – никаких, кроме умозрительных.
Две недели напряженной работы, и бизнес-план был состряпан. Его выводы поражали воображение.
– Толя, ты гений! – сделал однозначный вывод Костин, – Пошли к Меламуду.
Выслушав мой доклад, Меламуд с интересом полистал проспекты фирмы “Бретон”, мельком глянул на генплан, взвесил на руках экземпляр бизнес-плана и, многозначительно хмыкнув, выдал, наконец, руководящее решение:
– Что ж, работа проделана большая. Ваши предложения о перепрофилировании я доложу Кожину. Думаю, он одобрит. Вот только “Новоиерусалимский кирпичный завод”.
– Это утвержденное название, – врезался Костин.
– Я знаю, – продолжил Меламуд, – Придумайте что-нибудь другое.
– Но его же надо утверждать, менять строительный титул и так далее. Это сколько же времени надо, – не сдавался директор кирпичного завода.
– Надо, значит, надо. Все. Идите, работайте, – отпустил он нас.
– Что будем делать? – спросил Костина, когда вернулись в кабинет.
– Что делать… Не знаю, что делать!.. Измените название… Он даже не понимает, что это такое, – возмущался начальник, – Ладно, Толя, пиши письмо на “Бретон”. Пусть выдадут коммерческие предложения “Новоиерусалимскому кирпичному заводу”.
И на целую неделю у Костина появилось достойное занятие – он изобретал название нового предприятия. Я не вмешивался, соблюдая субординацию. И вот свершилось:
– Толя, как тебе это?.. Новоиерусалимский центр инновационных технологий по производству изделий из камня и керамики при управлении делами президента РФ, – торжественно выдал он и застыл в ожидании одобрения (чего же еще).
– Коротко и ясно, особенно РФ, – разумеется, согласился с ним.
Не понял:
– Издеваешься?.. Ничего менять не буду, – обиделся начальник и ушел на доклад.
От Меламуда вернулся радостно возбужденным:
– Все!.. Утвердили!.. И программу, и название.
– Кто утвердил?
– Кожин… Теперь, Толя, заживем. Готовься в командировку в Италию.
– Всегда готов! – из солидарности обрадовался и я.
Но прошли две недели, а ничего не изменилось. Разговоры, разговоры, Разговоры…
К Костину заходили люди. Что-то обсуждали. Чаще всего бурные дебаты велись вокруг сэндвич-панелей и клинкерного кирпича. Чуть позже заговорили о быстровозводимых зданиях на основе стального силового каркаса и ограждений из легких и теплых сэндвич-панелей. Вначале лишь слушал, но вскоре стал подавать реплики, к которым, я заметил, прислушивались.
А однажды Костин сообщил, что уезжает в недельную командировку в Псков. Мне же предоставляется полная свобода действий.
Для начала созвонился с надолго пропавшим Колескиным. Оказалось, тот пристроился в Госдуму и серьезно занят, но мои подвижки вдохновили его настолько, что договорились встретиться.
А вечером позвонил Паоло Прелец и сообщил, что привез нам коммерческие предложения фирмы “Бретон”.
Кончилось тем, что на следующий день мы втроем съездили в Истру на БМВ Колескина.
И Паоло, и Николай были приятно удивлены, побродив по новеньким цехам будущего камнеобрабатывающего завода.
Еще больше удивился Руслан, разглядывая итальянские чертежи с подписью на латинице “Новоиерусалимский кирпичный завод.”
– Оперативно, Анатолий Афанасьевич… А как там Михаил Николаевич? – поинтересовался будущий его работник.
– Пока никак. Молчит, как партизан.
– Удивительно. Я ему сегодня обязательно позвоню, – пообещал он…
– Как там поживают наши “черные” полковники? – спросил Колескина, когда высадили Паоло у его гостиницы.
– Нормально поживают. Занялись торговлей… Но вы не беспокойтесь. На днях познакомлю с такой деловой теткой, – пообещал он.
– Не надо с теткой, – запротестовал я, припомнив “курятник”, который тоже давно не подавал признаков жизни.
Мой тощий веник не только ни пушился, прирастая новыми веточками, но и грозился развалится полностью…
Но уже на следующий день позвонил “МихНик”, как я с некоторых пор мысленно звал Михаила Николаевича, и предложил встретиться в одном из арбатских переулков.
В томительном ожидании “приема” в предбаннике какого-то невероятно занятого большого начальника, перезнакомились с такими же охотниками за инвестициями.
Наконец, вышел важный от ощущения своей значимости молодой индюк:
– Заходите все. Сейчас мы вас быстро раскидаем, – объявил он.
Извинившись за сорокаминутную задержку, “главарь” действительно профессионально раскидал “ходоков”, не представлявших для него интереса. Остались лишь мы с МихНиком и элегантно одетый мужчина, сидевший рядом.
– Можно, я останусь с вами, послушаю? – шепотом спросил он меня.
– Слушайте, – рассеяно ответил ему, мысленно настроенный на подробный доклад.
– А вы с чем? – обратился к нему “инвестор”.
– Я с ним, – показал он на меня.
Как всегда, мой доклад вызвал бурную радость потенциальных инвесторов. И тоже, как всегда, возник вопрос предоставляемого залога.
– Пойдемте отсюда, – шепнул МихНику и незнакомцу, уже привычно распознав очередных мошенников, слишком часто встречавшихся на моем пути.
Мы попросили сделать перерыв и не вернулись.
Неожиданно позвонил Кочетков, с которым когда-то работали в “Новых окнах”:
– Хочу познакомить с предпринимателем. Мы можем через пару часиков к вам подъехать, переговорить?
– Да не хочу я ни с кем знакомиться! Особенно с предпринимателями. Им, как правило, требуется мой бизнес-план, чтоб выбить банковский кредит на свои махинации.
– Этот не такой, Анатолий Афанасьевич. Впрочем, сами увидите. Назначайте место, – уговорил-таки он…
– Волков, – скромно представился огромный водитель гигантской Тойоты “Ланд Круизер”, оснащенной колесами от грузовика и пятью прожекторами на верхнем багажнике, – Прошу, Анатолий Афанасьевич, – распахнул он передо мной пассажирскую дверцу своей лайбы.
На заднем сидении увидел вольготно развалившегося улыбающегося Кочеткова.
Что ж, до боли знакомая картина. Точно также несколько лет назад очаровал меня такой же “инвестор” Коробкин, все богатство которого и составлял скромный “Мерседес”, дверцы которого он гостеприимно распахнул для меня и дочери. Тогда мне удалось реализовать мечту – построить современный завод в Электростали, работающий до сих пор. Вот только банковский кредит, полученный под мой бизнес-план, он выдал за свои личные инвестиции. Мне же за все хорошее было уготовано место на кладбище. Лишь случай сохранил мне тогда жизнь.
Нет, с такими любезными надо быть бдительным:
– Вы хоть на свои деньги работаете или на заемные? – шутливым тоном начал я знакомство.
Волков рассмеялся:
– Мне понятны ваши сомнения, Анатолий Афанасьевич. Прочтите. Здесь немного, – протянул он газетную вырезку, на которой увидел его фото и статью “Интервью с нашим успешным предпринимателем Волковым”. Явно заказная статья являла миру невинный образ предпринимателя-бессребреника из Иванова – города невест, хищная фамилия которого кричала об обратном. Впрочем, чем черт ни шутит, подумал я. Почему ни рискнуть.
И мы договорились о нормах сотрудничества. Мою долю определили в двадцать шесть процентов от капитала общего бизнеса. Неплохой результат для служащего с окладом три тысячи рублей. Вот только был бы он, тот капитал, четверть которого объявлена моей собственностью…
Следующую результативную встречу организовал расторопный МихНик. Мы встретились у метро “Алексеевская” и прошли в кабинет вице-президента небольшого банка.
– Потапов, Венценосцев, – представил он мне будущих партнеров.
Как оказалось, Потапов представлял банк, а человек, которого, мысленно рассмеявшись, для упрощения окрестил “Рогоносцевым”, представлял своего работодателя – хозяина процветающей риэлтерской фирмочки.
И здесь удалось договориться о создании общего предприятия, в котором мне, как лидеру, положили тридцать четыре процента, а остальным партнерам по двадцать два.
И осчастливленный МихНик на радостях подвез меня до самого дома на своем новеньком “Лансере”.
Вечером того же дня позвонил некто Синьков Геннадий и предложил прямо с утра встретиться в одном из арбатских ресторанчиков.
– Бывший зам начальника Дальневосточной железной дороги, полковник госбезопасности в отставке, а ныне безработный предприниматель, – представился подтянутый молодой человек.
В перерыве между тостами за знакомство “безработный” рассказал, что располагает некими средствами в офшорной зоне на Кипре и готов вложить их в прибыльное предприятие. Он уже знаком с моим проектом и верит в успех дела.
После пятой рюмки договорились “фифти-фифти”. Похоже, то была моя неделя…
А завершилась она знакомством, обещанным Колескиным. Оно состоялось на юге Москвы в кабине грузовичка на базе “Газели”.
Пока водитель и Колескин, доставивший меня “на стрелку”, вежливо ждали нас на свежем воздухе, я привычно докладывал странной пенсионерке в потертой шубке по фамилии Чешенко.
– Помогу, Анатолий Афанасьевич, – решительно пожала мне руку бабушка, и всем видом показала, что деловая встреча окончена.
– Что за цирк? – спросил Николая, усаживаясь в его БМВ с отремонтированной, наконец, дверцей.
– Не скажите, Анатолий Афанасьевич. Очень авторитетная дама, – начал Колескин.
– В законе? – рассмешил его.
– Что вы!.. Был у нее когда-то приличный бизнес. Чеченцы отобрали. А кроме дела, еще и московскую квартиру. Сейчас скромно живет в Дзержинске. Но, мои депутаты говорят, замутила какое-то строительство. Навыки и связи у нее есть – такая вырулит, – обнадежил он.
Что ж, к возвращению Костина мой веник возможностей прилично распушился. С таким уже можно попытаться в привычном хаосе бытия установить хотя бы видимость порядка.
А радостный Костин прямо с утра уже звонил во все колокола, подвешенные в его кабинете. На звон приходили люди, и он возбужденно пояснял каждому:
– Думаете металл?.. Обыкновенная глина!.. А какой звон! Малиновый! – бил он молотком по возмущенному столь варварским обращением колоколу, отзывавшемуся призывным церковным звоном – бам-м-м!.. бам-м-м!.. бам-м-м!..
– И не разобьешь, сколько ни старайся! – радовался директор кирпичного завода, объявленного каким-то Центром (уж ни Вселенной ли?). Бам-м-м!.. Бам-м-м!.. Бам-м-м!..
Когда, ближе к обеду, все успокоились, Костин вручил мне пару глиняных брусочков:
– Думаешь, что это?
– Глина, – ответил ему.
– Ха-ха-ха!.. Танковая броня!.. Твоим итальянцам такое не снилось. Три тонны на квадрат держит. А самый лучший кирпич – в десять раз меньше. Готовься к командировке, Толя!
– Всегда готов! – снова ответил ему.
– Утрем мы нос, этим итальяшкам, – радовался руководитель Центра инновационных технологий, – Кстати, завтра тебе оформим доверенность от управления делами президента на право ведения переговоров. Непременно с апостилем. Знай наших! – возликовал патриотически настроенный директор и ушел на доклад к руководству, прихватив для верности оба колокола.
Вернулся в гордом одиночестве:
– Представь, Толя, оба колокола изъяли.
– Кто посмел?
– Кожин… Объявил их собственностью управления и повез в Кремль – Путину показать. Теперь точно не отдаст. Уж очень звон ему понравился, – горевал непредусмотрительный директор.
– Вы бы один колокол взяли, а другой оставили, – с запозданием надоумил его.
– Поздно, – согласился он со мной, – Ладно, оформляй визу.
– А деньги?.. На визу, на дорогу и на прочее? – напомнил ему.
– Это, Толя, за твой счет. Я в местную командировку ездил самостоятельно. А уж в загран… Нет у нашего завода таких средств. Да и завода пока нет. А в управлении мы оба только числимся. Так что выруливай, как можешь. Вот он, капитализм проклятый, – посетовал несостоятельный директор
“Вот и веник пригодился”, – подумал я и “вырулил”. Уже к вечеру следующего дня мой карман потяжелел. Полторы тысячи долларов выделил МихНик, тысячу – Волков, пятьсот – полковники и столько же Синьков:
– Больше нету, – извинился владелец офшорных капиталов.
С утра начал визовое оформление долгожданной поездки к дочери, вот уже полтора года безвылазно проживающей в Италии.
А вечером вдруг увидел в новостях по телеку один из костинских колоколов. Президент Путин вручил его важному зарубежному гостю – знай наших! Взявшись вдвоем за одну веревочку, они немного позвенели в глиняную игрушку и также дружно рассмеялись.
Второй колокол Путин, очевидно, оставил себе. Я бы оставил.