Как всегда “вовремя”, то есть почти в полночь, позвонил Колескин:
– Как там ваш Костин, Анатолий Афанасьевич? Рулит?
– Понятия не имею.
– А что так?
– Все, Коля, выставили меня за ненадобностью, – сообщил ему печальную новость и рассказал о кознях Лужкова, Меламуда и иже с ними.
– Этого и следовало ожидать, Анатолий Афанасьевич. Давно поджидал, когда это ваше безобразие кончится.
– И ты, Брут, продался большевикам. Рад, значит, что я снова безработный.
– Да какая это работа… При ваших-то способностях.
– Спасибо, конечно, Николай. Но до пенсии далеко, а что дальше делать, ума не приложу. Отвык уже думать без начальственного окрика.
– Как отвыкли, так и привыкнете. В общем, завтра в десять встречаемся у метро “Кузьминки” и едем в Дзержинский к нашей тетке.
– Зачем?! Коля, ты веришь в ее байки?
– Верю, не верю… Чем черт ни шутит. Давайте, съездим.
– Ладно. Хоть покатаюсь на машинке.
– Нет уже той машины, Анатолий Афанасьевич. Отобрали.
– За долги? – рассмеялся я.
– Пришлось вернуть. Так что поедем рейсовым автобусом, – “обрадовал” Колескин…
В тесной подслеповатой комнатушке типовой “хрущобы” нас встретила Вера Тимофеевна, бодрая пенсионерка-предпринимательница. Она тут же засуетилась, разливая жиденький чай с сухими баранками.
– Коля, куда ты меня затащил? Я по пятницам не подаю, – шепотом развеселил не менее растерянного Колескина.
– Что смеетесь, мальчики? – еще больше развеселила обоих “госпожа” Чешенко.
– Да так, вспомнили анекдот, – нашелся Николай.
– Поделитесь, посмеемся вместе, – предложила она.
– Да, уж, – сказал я от нечего сказать.
– Он неприличный, – снова сообразил Колескин.
Но вот чай выпит, и бабушка вдруг преобразилась:
– Так, ребята… У вас есть зарегистрированная организация?
– Есть, – ответил ей, – Но, фактически ее нет. Мой партнер живет в Италии. Все дела с ним давно прекратил. А без его доверенности мои директорские права сильно ограничены.
– Понятно. Вам надо срочно зарегистрировать организацию. Будем действовать от ее имени.
– Были бы деньги, Вера Тимофеевна, а как действовать – это уже пройденный этап, – ответил ей.
– Вы регистрируйте, а деньги – это мое дело, – удивила она.
– Расскажите, если не секрет, – зацепился я.
– Деньги найдем в Италии, – снова удивила предпринимательница.
– Как?! – выкрикнули мы хором.
– Вот поедем с вами в Италию и найдем, – развеселила бабушка, которой вдруг захотелось на старости лет прокатиться за рубеж нахаляву, – Шучу… Есть там люди, готовые вложить деньги. И подходы к ним есть. Моя приятельница из Одессы уже двадцать лет замужем за престарелым итальянцем. Живут в Риме. Но без организации ничего не выйдет. Люди серьезные, – завершила она вполне правдоподобно.
– А в чем ваш интерес? – спросил под занавес деловой части встречи.
– Мой интерес вне сферы вашей организации, – загадала очередную загадку старушонка в коробчёнке.
– Ну, как тебе? – спросил Колескина.
– Нормально. Будем регистрировать организацию, – ответил тот.
Уже через неделю я вновь обрел статус генерального директора, на этот раз – в нашей новой компании “ПетроПроект”. Колескин впервые стал моим официальным партнером, а заодно главным бухгалтером.
Но еще до того, как получил документы новой компании, мне позвонили:
– Это Людмила Ивановна… Завтра в десять ждем вас у метро “Павелецкая”. Возьмите все ваши картинки и непременно бизнес-план. До завтра, – ошарашила меня, как обычно, дама из “курятника”, отрезав все пути к отступлению.
Этого мне только не хватало. Наверняка заявится с Овчаренко, а тот снова начнет клянчить пресловутый бизнес-план.
Угадал – меня действительно поджидала “сладкая парочка”.
– В десять тридцать нас ждут в страховой компании “РОСНО”, – объявила директриса.
– Бизнес-план взяли? – ожидаемо спросил Овчаренко.
– А вже ж, – ответил ему по-украински. Похоже, понял…
В “РОСНО” с интересом выслушали мой экспромт, полистали картинки и даже бизнес-план.
– А от нас-то вы, что хотите? – прозвучал, наконец, давно ожидаемый вопрос.
– Ну, как же! – уверенным тоном начал Овчаренко, – Разве Анатолий Афанасьевич вам непонятно объяснил?
– Понятно, но причем здесь страховая компания?.. Мы готовы застраховать ваши риски. И только. Никаких проектов мы не финансируем… Бизнес-план у вас есть. Эффективность проекта достаточно высокая. Регистрируйте организацию и ищите инвесторов. Желаем успехов, – отправили нас восвояси эксперты страховой компании.
– Что будем делать? – растерянно спросила Людмила Ивановна, когда вышли из офиса.
– Я говорил, надо регистрировать организацию, – решительно заявил Овчаренко.
– Согласен, – поддержал его, сомневаясь, что тот сможет сделать даже такое простое дело.
– А как ее назовем? – глядя почему-то на меня, спросила Людмила Ивановна.
– Предлагаю назвать просто – “Агломерат”. Доли разделить поровну. Директор – Людмила Ивановна.
Мои предложения были приняты с энтузиазмом, и на целый месяц меня оставили в покое…
А вскоре на передний план выдвинулась команда МихНика. Оказалось, тот уже приобрел готовую “бумажную” компанию со странным названием “Текностиль”. Предстояло наполнить ее содержанием и начать работать, как договорились. И в ней я тоже отказался от директорского поста, предпочитая присмотреться к команде.
Команда показалась наиболее квалифицированной из всех, а главное – понятливой и относительно финансово обеспеченной.
Никто не возразил, когда предложил оформить в лизинг разъездной автомобиль “Митсубиси Каризма”. И недели через две он поступил в распоряжение Колескина. Как оказалось, очень вовремя – о своем визите в Москву вскоре известил Паоло Прелец.
Позвонил своему, теперь уже бывшему, начальнику Костину:
– Что будем делать, Александр Петрович? Пока ваше управление бодается с Лужковым, очень уж не хочется терять лицо. Выручайте, – попросил его.
– Всегда готов! – радостно ответил тот…
И мы начали готовить “потемкинскую деревню”. Роскошную комнату переговоров предоставил Венценосцев в своей риэлтерской фирмочке. А Костин выразил желание лично сопроводить нас на свой кирпичный завод.
Представителя фирмы “Бретон” встретили с Колескиным прямо у дверей гостиницы и доставили к Венценосцеву, где, кроме самого, нас ждали МихНик и Костин. К счастью, оказалось, что контракт с “Новоиерусалимским кирпичным заводом” не готов – Марчелло Тончелли все еще доводил до ума свое последнее изобретение. Зато в мои руки попала бесценная статистика себестоимости производства искусственного камня на предприятиях Италии. Я был на седьмом небе.
Разумеется, Паоло щедро одарил традиционными подарками всех участников совещания. Мы же тихо радовались, что не пришлось подписывать заведомо липовых контрактов.
А через день Колескин свозил нас в Истру.
После осмотра цехов Костин организовал экскурсию в монастырь Новый Иерусалим. Паоло и даже мы с Колескиным были в восторге, впервые оказавшись в храме-копии Собора Воскресения Христова в Иерусалиме. Понравился и музей при монастыре. Словом, поездка удалась.
Паоло уехал в Питер, а я занялся уточнением бизнес-плана. К удивлению, обнаружил, что мои умозрительные предположения оказались достаточно близкими к реальности.
Именно в эти дни позвонил незнакомец, представившийся Сергеем Борисовичем, и предложил встретиться, чтобы обсудить возможности сотрудничества.
Мы встретились у проходной крупнейшего в Союзе бывшего завода дрожжевых препаратов за час до свидания, назначенного накануне Людмилой Ивановной.
– Медведев, – представился незнакомец, – Мы с вами познакомились на Арбате. Вы там представляли ваш проект, – напомнил он.
– Точно, – вспомнил я странного человека, заявившего тогда, что он с нами.
– Я полковник в отставке. Военный дипломат. Работал в Росвооружении. Воевал в Анголе. Свободно говорю на английском и арабском. Сейчас в свободном полете. Мне очень понравился ваш проект, Анатолий Афанасьевич. Готов содействовать, не претендуя на долевое участие, – кратко и обстоятельно доложил он о себе и своих целях. “Действительно, дипломат”, – подумал, отметив его осанку и явно импортную “упаковку”.
– К сожалению, мы работаем на голом энтузиазме, и сколько это продлится, пока трудно предположить.
– У меня неплохая пенсия и кое-какие сбережения. Надеюсь, рано или поздно вы добьетесь успеха. А я хотел бы содействовать всем вашим начинаниям.
– Мне нечем возразить, – протянул руку первому наемному работнику на энтузиазме.
Вскоре появились Людмила Ивановна в сопровождении Овчаренко.
– А это, что за товарищ? – поинтересовалась директриса.
– Адвокат, – пошутил я.
– Зачем адвокат? Нам адвокат не нужен, – забеспокоилась она.
– А мне нужен. Будет нас сопровождать. Кстати, зачем мы здесь?
– Нам же нужны площади? Вот посмотрим.
– А дальше? Деньги где?
– Этим Александр Витальевич сейчас вплотную занимается.
– Прекрасно, – одобрил их готовность, и мы вчетвером направились на разоренный завод.
Несмотря на жуткое состояние, помещения в принципе могли подойти, но во сколько обошлось бы содержание промышленного предприятия отнюдь ни на окраине Москвы.
А Людмила Ивановна, казалось, не слышала моих доводов, или не хотела слышать. Тем более, Овчаренко был откровенно “за”. Ведь все это безобразие недалеко от его дома.
– Сфотографировать бы и отдать Паоло, – подумал вслух.
– Нет проблем, – мгновенно сориентировался Медведев, – Я хороший фотограф. И фотоаппарат есть. Правда, дома.
На следующий день приехали вдвоем и засняли все, что хотели. Комплект фотографий вручил Паоло.
– Что это?! – удивился тот, – Мы же с вами смотрели такие чудесные цеха… А это, как из фильмов ужасов.
– Это еще один из вариантов. Заказывать будет компания “Агломерат”, – сообщил ему.
На следующий день мы уже втроем осмотрели те цеха из фильмов ужасов…
Лето стремительно двигалось к экватору, а мы с МихНиком всё объезжали один район Подмосковья за другим с тем же отрицательным результатом. И вот, наконец, удалось найти что-то подходящее в Ногинском районе. Но едва начали оформление документов, все сорвалось из-за отказа от участия в нашем проекте риэлтерской фирмы, представляемой Венценосцевым.
Сам Леонид Геннадиевич был морально раздавлен, ибо не ожидал такого коварства от хозяина фирмы, которого выручал в самые тяжелые девяностые годы.
– Как только заработаю миллион долларов, тут же вложу его в ваши каменные дела, – заявил он, – А пока я бессилен переубедить этого упрямца.
Но, глядя на него, потускнел и банковский Потапов. Компания “Текностиль” разваливалась на глазах…
– Афанасич, завтра с утра будь дома. Я за тобой заеду, – без лишних предисловий объявила поднятая трубка.
– Кто это? С кем говорю? – спросил невоспитанного незнакомца.
– Волков… Гы-гы… Не узнал, Афанасич? Богатым буду, – рассмеялась трубка.
– Поздравляю… Жду, – ответил я протеже Кочеткова, о котором уже почти позабыл…
Когда гость вошел в нашу большую комнату, создалось впечатление, что она уменьшилась до размеров малогабаритной кухни. Казалось, этот гигант заполнил собой все пространство.
– О, Афанасич, сколько книг… Да тут все о камне. Дай почитать.
– Всему свое время. Куда едем?
– Ко мне. Надо обстоятельно все обсудить.
Оказалось, Волков жил в Южном Бутово – новом районе на юге Москвы. Конечно, если ехать по МКАД, выходит громадный крюк, но с существенным выигрышем по времени.
Мы летели в левом ряду, нарушая все мыслимые и немыслимые правила.
– Ты всегда так ездишь? – спросил горе-водителя.
– Всегда, – ответил тот, ничуть не смущаясь, – Иначе опоздаю.
– Куда? На тот свет?
– Туда уж точно не опоздаю. Гы-гы-гы! – рассмеялся лихач, – Слушай, Афанасич, ты меня прости, дурака, но я, похоже, сотворил глупость.
– Какую? – удивился я откровениям кающегося грешника.
– Да сдуру купил кирпичный завод… Жаба задушила… Уж очень дешево показалось.
– Действительно, сдуру. И что?
– Денег-то теперь нет.
– И не будет! – мгновенно среагировал я, – Такое можно творить только сдуру.
– Ты думаешь?
– Уверен. В управлении делами президента я числился замдиректора Новоиерусалимского кирпичного завода.
– Да?! Так это же хорошо! – обрадовался Волков, – Будешь возрождать эту рухлядь.
– Не буду. Я не по этой части.
– А я по этой?
– Так, какого хрена?! – не выдержал я.
– Ну, каюсь-каюсь. Что делать будем?
– Есть вариант… Мой директор Костин как раз по этой части.
– Отлично! Завтра же тащи его ко мне.
Меж тем подъехали к типовой многоэтажке. Поднялись в квартиру, которая, оказалось, объединяла целых три квартиры этажа. Живут же горе-предприниматели.
– Здесь я живу и работаю, – подтвердил Волков, – Квартира и офис в одном флаконе. Выбирай себе стол, компьютер, и работай на здоровье, – завел он в одну из комнат, в которой увидел улыбающегося Кочеткова…
Тут же связался с Костиным. Тот согласился помочь.
Пригласили в столовую на обед, где познакомился со всеми обитателями жилого офиса.
Ближе к вечеру меня отвезли домой.
Не успел проснуться, позвонил Волков:
– Выходи во двор, мы с Кочетковым уже подъезжаем.
Заехали за Костиным, и всей компанией помчались в Южное Бутово. Костин ликовал:
– Вот оно настоящее дело, Толя!
– Ха-ха-ха! Это всего лишь предел ваших возможностей, Александр Петрович. Кирпич, он и есть кирпич.
– Ничего ты не понимаешь, Толя. Знаешь, как скучно стало без тебя. К тому же, похоже, в наших цехах решили устроить каток.
– Я в курсе.
– Откуда?!
В тот раз промолчал, откуда. И так страдает товарищ…
– Афанасич, завтра едем в Пелгусово. Костина уже предупредил, – озадачил Волков.
– Где это?
– В Ивановской области. Едем на пару-тройку дней. Готовься.
Этого мне только не хватало. Чего ради? Но Волков есть Волков – типичный молодой предприниматель, о котором давно уже лестно пишут все ивановские газеты.
Та жуткая поездка походила на авторалли. Мы неслись в левом ряду, смахивая зазевавшихся ослепительным светом всех пяти прожекторов. Стрелка спидометра болталась между ста пятьюдесятью и двумястами километрами в час. И это по ужасному шоссе с рытвинами и колдобинами. Но сильнее, чем жесткая болтанка, досаждал кондиционер. Мы с Костиным чувствовали себя замороженными тушками, а с Волкова градом лил рабочий пот.
Лишь ближе к Иванову разогнаться свыше ста двадцати оказалось невозможным. И только там нас ухитрился изловить гаишник, стремительно бросившийся вперед жезлом из жиденьких придорожных кустов и прямо под колеса летящего двухтонного кирпича. Истошный визг тормозов, перегрузки, как у космонавтов, и мертвая тишина заглохшего экипажа.
– Ты кто такой?! Из какого отряда?! – разорвал ее Волков.
– Да я здесь в отпуске, – опасливо стушевался гаишник, забыв представиться.
– Ну, и какого хрена под колеса кидаешься?
– Превышаете.
– Мы?! Гы-гы… Я всегда превышаю.
– И ремень не пристегнут.
– Заметил он с пятисот метров… Гы-гы… Я всегда так езжу… Ладно, отдыхай, отпускник, – протянул Волков червонец через раскрытое окошко дверцы.
– Спасибо, ребята… Но вы там осторожней. Не нарушайте.
– Ладно! – рванули мы с места в карьер с жуткой пробуксовкой колес…
Город Иваново поразил абсолютно разбитой дорожной сетью. “Идеальная среда для подготовки водителей внедорожников”, – подумал я, отдыхая от скоростной гонки.
Меж тем Волков завез в какой-то пансионат:
– Владение самого Михалкова, – с гордостью объявил он, не уточнив, однако, которого из них, – За все уплачено. Отдыхайте, а я поеду, обрадую жену. Завтра в восемь за вами заедут.
Нас поселили в приличном сельском домике с евроремонтом, который оказался в нашем полном распоряжении, и показали, где можно поужинать.
Заведение оказалось рестораном. У меня были на всякий случай сто долларов и совсем немного рублей. У Костина и того меньше.
– Что у вас за странные деньги? – удивленно спросила официантка, разглядывая купюру.
– Доллары, – ответил ей.
– Доллары?! Первый раз вижу. И что мне с ними делать?
– Да что угодно! Можно разменять, – подсказал Костин.
– Где? – спросила официантка.
– Пригласите вашего шефа, – попросили ее.
Шеф оказался еще более бестолковым. Он вертел и мял пальцами незнакомую купюру, смотрел ее на свет, оставалось лишь на зуб.
– А у вас других денег нет? – неуверенно спросил он, не решаясь вернуть то немногое, чем мы могли расплатиться за прекрасный вечер.
Увы, других денег у нас не было, а наши слова о каком-то обменном курсе сельским населением не воспринимались. С трудом разошлись, взяв сдачу бутылкой водки. И остаток того вечера прошел в незабываемых воспоминаниях о былой жизни.
Едва ни проспали утренний подъем. Гудела голова после вчерашнего. Хорошо, за нами заехал Славик, которого уже видел у Волкова. Тот сразу оценил наше состояние и завез позавтракать, отыскав где-то пару банок пива для поправки здоровья.
Стало чуточку легче, но раздолбанная дорога до Пелгусова вымотала его остатки, вернув в мрачное состояние, как после утреннего подъема.
Хорошо, Волков еще не приехал.
– Пойдем, посмотрим завод, – предложил Костин.
Свежий воздух, нежаркий день, а главное, хоть какой-то производственный интерес, – постепенно делали свое дело.
– Ну и глина! – сходу оценил новоиерусалимский специалист.
– Нормальная глина, – не согласился с ним его пелгусовский коллега.
– Говно! – однозначно заклеймил иерусалимский, – Она же заизвесткована выше крыши.
– Ну, да, – вынужденно согласился оппонент…
И таким образом, в подобных спорах специалистов, мы прошли почти все участки технологического цикла.
– Смотри, Толя, какой рваный кирпич, – наглядно показал Костин, – Это от извести. Шаровые мельницы у них тоже дрянь. Изношены до предела, – пояснил он.
– Вас уже зовут, – подошла к нам женщина, – Пойдемте, я вас провожу в зал.
Мы вошли в небольшой зальчик, заполненный народом. В президиуме уже сидел Волков.
– Идите сюда! – махнул он нам. Пришлось. Свободных мест больше нигде не было…
Выступал Костин, выступал Волков, подавал реплики и я. К всеобщей радости, собрание завершилось на оптимистичной ноте.
– Я вас довезу до Владимира, а дальше своим ходом. Мне на недельку надо остаться, – проинформировал новый владелец кирпичного завода.
В разговорах до Владимира долетели незаметно. Ближайший рейсовый автобус до Москвы отправлялся лишь через два часа, и мы с восторгом осмотрели центр старинного города – его храмы, останки крепостных стен и земляных валов вдоль Клязьмы.
Автобусное путешествие проспали. Проснулся уже в Москве от жуткого озноба. Меня трясло, как в лихорадке. Домой попал почти в полночь.
– Да у тебя жар, – мгновенно сообразила жена.
К Волкову поехал лишь через неделю, когда более-менее оклемался. Там же оказался и Костин.
– А я всю неделю проболел. Проклятые кондиционеры! – поделился он. Я лишь рассмеялся в ответ…
Вскоре, взяв отпуск в своем управлении, Костин отправился в Пелгусово налаживать кирпичное дело. А я заскучал втуне.
– Афанасич, ты бы перевез сюда свое богатство. И тебе веселее, да и народ бы приобщался. А то завалил всю квартиру. Как еще жена терпит, – подкатился как-то раз Волков.
– Здорово!.. Хоть в доме пыли будет меньше, – обрадовалась Татьяна.
За три рейса мы с Волковым переправили почти все, накопленное за десять лет увлечения камнем. А в комнате-офисе появились шкафы, и я, наконец, занялся систематизацией своей коллекции.
Костин появился лишь за неделю до окончания отпуска.
– Сделал все, что мог. Без радикальной реконструкции завода ничего, кроме третьесортного кирпича выпускать нельзя, – рассказал он, – Туда бы псковского умельца с его печами для обжига. А так.
Покрутившись дня три, Александр Петрович исчез. А через неделю после того случайно обнаружил, что из шкафа пропала документация, связанная с его новоиерусалимским предприятием: мой бизнес-план, мои планировки цехов и планировки “Бретона”, и даже привезенная Паоло статистика.
Когда отошел от шока, взял себя в руки и позвонил Костину. Тот не стал отпираться, а лишь заявил, что взял свое.
– И даже мой бизнес-план?
– Твоей разработки, Толя, согласен, но делал ты его в управлении, а значит, он не твой. К тому же, вспомни, кто его оттуда вынес.
– Александр Петрович, скажите, а почему вы все сделали тайком?
– Да так… Решил, если попрошу, не отдашь… Ведь скажи честно, не отдашь?
– Не надо о чести, Александр Петрович… Скажите, зачем вам все это?
– Да мало ли… Вдруг все изменится, – ответил он.
То был конец наших отношений. Я долго мучился, пытаясь его понять, и не мог, потому что потерял друга, которому верил безоговорочно.
Недели на две я исчез отовсюду. Мне никого не хотелось видеть.
– Афанасич, ты куда пропал? Заболел? – позвонил Волков.
– Похоже на то.
– А что случилось? Тут Кочетков сказал, у тебя что-то пропало. Приезжай, разберемся.
– Уже разобрался.
– Тем более, приезжай.
Выждав еще пару дней, поехал.
– Афанасич! Наконец, – обрадовался Волков, – Слушай, тут Костин так засекретился. Что у него за умелец, которого скрывает. Вот бы того в Пелгусово.
– Он не поедет. Далеко, да и не вполне здоров.
– А ты его знаешь?
– Только по словам Костина. А достижения у него действительно классные. Даже “Бретон” был поражен, – и я рассказал все, что знал.
– Слушай, Афанасич, мы должны его разыскать. Я думал, Костин шутит, а он вон, значит, какой… Да мы с тобой должны этого человека на руках носить. Пусть изобретает, а ты будешь воплощать… Ну, и мне местечка хватит, – завелся Волков.
– Да, как его разыщешь. Даже не знаю, а Костина я видеть не хочу, – вырвалось у меня.
– Все-таки случилось. Я так и знал. Колись, Афанасич, – подкатился Волков.
Не вдаваясь в подробности, лишь намекнул.
– Вон оно что… У меня еще ничего не пропадало, – задумался он.
Позвонил Колескин:
– Анатолий Афанасьевич, бабушка приглашает. Давайте, завтра заеду, съездим.
И снова чай с баранками на подоконнике в тесной прихожей.
– На кухне сын с женой. Не будем мешать, – оправдывалась Вера Тимофеевна.
– Да мы на минутку. Что случилось? – спросил ее.
– Надо ехать в Рим. А денег на поездку нет.
– Кому надо? – уточнил Колескин.
– Нам с вами. А кто конкретно, решайте сами.
– Да что тут решать. У Афанасича дочь в Италии, – мгновенно определился Николай, – А вы, Вера Тимофеевна, едете? – спросил он.
– Само собой. Без меня никуда.
– Ну, вот и “ПетроПроект” пригодился, – заключил я.
Уже на обратном пути, совершенно по случайному поводу, спросил Колескина:
– Слушай, Коля, а можно человека разыскать, если о нем почти ничего не известно.
Тот рассмеялся:
– Если почти, то уже есть шанс. А что, надо? Если очень надо, найдем.
И я выложил все, что знал.
Через два дня заехал Колескин и вручил домашний и рабочий адреса костинского умельца.