Лишь через неделю по возвращении “из дальних странствий” удалось встретиться с обеими Людмилами, чтобы обсудить хоть какие-то перспективы нашего сотрудничества – реальные или мнимые. Мог ли подумать, что та встреча станет последней в их уютном офисе на колесах.
К изумлению, мой подробный рассказ о поездке, был внезапно прерван бурным протестом разгневанной директрисы:
– Анатолий Афанасьевич, кто вам позволил летать в Италию и вести там какие-то переговоры?! Вы мой заместитель и не имеете права что-то предпринимать, не поставив меня в известность, – с серьезным видом распекала она меня, как нашкодившего школяра.
Еле сдержался, чтобы не рассмеяться. Но выслушав ее монолог, все же ответил:
– Людмила Ивановна, в Италию меня пригласил мой партнер Серджо Чендерелли. Он же оплатил поездку, – заявил “в оправдание”, лишь чуточку погрешив против истины, – А ваш заместитель я только на словах. Приказа о моем назначении до сих пор нет, зарплату у вас не получаю, а потому вправе считать себя свободным от каких-либо обязательств.
– Напрасно вы так, – резко сменила тональность “начальница”, – Мы тут с Людмилой Константиновной только и делаем, что круглосуточно занимаемся вашим проектом.
– Чем-чем вы занимаетесь?! – не выдержав, рассмеялся я, – Тогда можно конкретней? Что сделано по проекту, пока меня не было?
– Землей занимались… А через неделю лечу в Норильск к Хлопонину, – немногословно отчиталась она.
– С Хлопониным понятно… А с землей? Неужели участок оформили? – искренне удивился их прыти.
– Что вы, Анатолий Афанасьевич, не все так просто. Земля оказалась сельхоз назначения. Строить нельзя. Но Забродин обещал помочь.
– Да это же минимум полгода суеты, причем, с сомнительными результатами! – не удержался я, – И никакой Забродин не поможет… Забудьте о том участке. Искать надо в промзоне.
– Мы ищем, – примирительным тоном завершила нашу размолвку Людмила Ивановна и “курятник” исчез на целый месяц.
Первой объявилась Людмила Константиновна:
– А мы с мужем уезжаем в Краснодарский край. Насовсем, – сообщила она после взаимных приветствий.
– Как это насовсем?.. А как же наши грандиозные планы? – на всякий случай спросил ее.
– Какие там планы, Анатолий Афанасьевич… Эта стерва оставила нас без денег. Хорошо, автобус на имя мужа. Хоть что-то сохранили из норильских запасов.
– Какая стерва? – растерялся я от обилия информации.
– Да Людмила Ивановна, черт бы ее побрал!.. Думала, подруга… А она, оказалось, все на себя оформила… Вернулась из Норильска якобы ни с чем. Плакали, говорит, наши денежки, весь товар пропал… Чувствую, врет, а как докажешь. Никаких зацепок, все на доверии.
– Так что, она уже вернулась?
– Давно.
– Что ж не звонит? Кстати, как у нее с Хлопониным разрешилось?
– Какой там Хлопонин!.. Врет она все!.. Обманет она вас, Анатолий Афанасьевич, как меня обманула, – завершила свои разоблачения Людмила Константиновна.
Мы тепло простились, и они с мужем навсегда исчезли из моей жизни…
Еще через неделю позвонила Людмила Ивановна:
– Ну, что, Анатолий Афанасьевич, дело сделано – Хлопонин обещал поддержку. Он, правда, занят – готовится возглавить Красноярский край. Если получится, это уже не “Норникель”… Информация будет в среду. Звоните, – отрапортовала она и повесила трубку.
Я не знал, что и думать. Тем более, в СМИ действительно просочилось кое-что по поводу амбициозных замыслов Хлопонина.
Но среда перенеслась на пятницу, пятница на очередную среду, и далее по кругу…
Неожиданно позвонил Колескин и предложил встретиться.
– Есть люди, готовые помочь найти деньги, – сообщил он, – Люди конкретные, и просят немного.
– Сколько?
– Десять процентов, но деньги сразу.
– Согласен, – не раздумывая, принял его предложение. Это лучше, чем бег по кругу за обещаниями Людмилы Ивановны.
– Встреча завтра, а сейчас можем проехать осмотреть место для предприятия, – предложил Николай, – Прошу, Анатолий Афанасьевич, – неожиданно сошел он с тротуара и распахнул дверцу “семерки” ВМВ.
– Твоя машина? – удивленно спросил его, ведь наши с ним разговоры на автомобильные темы никогда не поднимались до уровня этой марки.
– Езжу пока. Конфисковали за долги, – пояснил он, – Только не трогайте ручку, пожалуйста, иначе ваша дверь не откроется, придется ломать.
– А как же выходить? – рассмеялся я.
– Выпущу, когда приедем, – пообещал Колескин…
“Производственные площади” оказались в подвале многоэтажного дома.
– Ну, как? – заинтересованно спросил потенциальный партнер, владелец “драгоценности” в центре Москвы.
– Никак, – ответил ему и заторопился на свежий воздух…
На следующий день в назначенный час мы встретились у помпезного здания федеральной налоговой полиции. Через полчаса к нам вышли двое. “Пат и Паташон”, – не раздумывая поименовал ту пару чиновников, тем более, что они не представились, как принято, и даже не ответили на наши приветствия. Странные люди странного ведомства.
– У нас всего десять минут до обеденного перерыва, а потом длительное совещание, – сходу известил Пат.
– Доложите суть проекта! – рявкнул Паташон голосом полковника, очень неожиданным для его комплекции.
Привычно выдал свой экспромт, уложившись в пять минут.
– Что ж, проект интересный, – оценил мое выступление Пат, – Мы сведем вас с нужными людьми… Анатолий Борисович, возьми их координаты, а я погнал. Догоняй, – скомандовал он коллеге и, не простившись, рванул на обед.
– Есть! – по-военному принял к исполнению Паташон…
– Ну, как? – заинтересованно спросил Колескин.
– Никак, – разочарованно ответил ему, сожалея о напрасно потерянном времени.
– Что вы, Анатолий Афанасьевич! – не согласился Николай, – Я впервые слышал такой четкий и интересный доклад. Им понравился, а они в этом ведомстве не последние люди. Сказали помогут, значит, помогут.
– Хотелось бы верить, – ответил ему, так и не подкрепившись его оптимизмом.
На этом Колескин пропал. Оживляли лишь веселые среды и пятницы Людмилы Ивановны, когда узнавал, что наше дело вот-вот разрешит лично новый Глава Красноярского края.
“Врушка”, – мысленно смеялся, вешая трубку.
Но уже давно чувствовал, что скоро будет не до смеха – жена все чаще демонстративно подсчитывала, сколько дней мы еще продержимся на ее и матери мизерной пенсии. И хотя знал, что у нее припрятаны двести долларов на черный день, но то действительно наши последние деньги.
Колескин возник через месяц, и не просто так, а с очередным вариантом производственных площадей.
– Поедем далеко, Анатолий Афанасьевич. Давайте ваш адрес. Я за вами заеду, – предложил он.
И снова знакомая “семерка” БМВ. Вот только пассажирская дверка теперь закрывалась на тряпочку. До Истры докатили меньше, чем за час. С интересом осмотрел опустевшие цеха очередного разорившегося заводика. Понравилась его единоличная владелица – властная разумная женщина средних лет. Расстались почти партнерами с твердой уверенностью в успехе совместного предприятия.
– Ну, Анатолий Афанасьевич! Второй раз слышу ваш доклад и снова восхищен. Талант! – всю обратную дорогу искренне восторгался Колескин, – Вы не обижайтесь, но мы решили вас немного поддержать, пока не работаем, – протянул он мне пятидесятидолларовую бумажку.
– Кто это мы? – удивился нежданному, но очень своевременному подарку.
– Мы с Анатолием Борисовичем, – ответил Николай. Что ж, похоже очередное дно моей неприкаянности пройдено. Как же обрадовалась жена!..
Громом среди ясного неба прозвучало в СМИ сообщение о ликвидации налоговой полиции.
Тут же позвонил Колескину:
– Коля, как там наш благодетель Анатолий Борисович?
– Уволили, – ответил тот, – Но вы не беспокойтесь. Он на пенсии, полковник запаса, не пропадет. К тому же есть другие варианты. Я тут недавно с Костиным встречался. Пробую его уломать.
– Кто такой Костин?
– Ну, Анатолий Афанасьевич. “Начальство надо знать в лицо”. Это же известный банкир, – напомнил он мне давно забытую фамилию. Действительно, банкир. Вот только что-то мне ни разу не попадались “уламывающиеся” банкиры. Даже Вольскому они поддавались лишь на словах, а на деле…
Неожиданностью стал и внеплановый звонок Черновой:
– Завтра в девять ноль-ноль ждем вас у метро “Речной вокзал” – безапелляционно приказала директриса и повесила трубку…
Без пяти девять вышел на пристанционную площадь и рассеянно посмотрел в сторону пригородных автобусов.
– Мы здесь! – приоткрылась дверца невзрачной вазовской “девятки”, – Знакомьтесь, за рулем мой сыночек, а это Александр Витальевич, наш партнер, – представила Людмила Ивановна попутчиков, – Едем в Истру, – объявила она.
– В Истру? – невольно рассмеялся я.
– Что смешного? – недовольно пробурчала директриса, – У нас там с Александром Витальевичем большие планы. А главное – поддержка администрации.
– Что за планы, если не секрет?
– Не секрет… Крупный мусороперерабатывающий завод, – объявил сам “АВ”, как я мысленно поименовал нового партнера Черновой.
– А вы, оказывается, многостаночница, Людмила Ивановна. Снабжение Норильска, камень, а теперь еще и мусор.
– За мусором будущее, Анатолий Афанасьевич, – врезался в наш диалог АВ, – А ваш камень еще изучать и изучать. Вы мне должны дать все ваши выкладки и вообще, все, что у вас есть. Я посмотрю и сделаю выводы, – вдруг напомнил он мне нечто давно забытое из эпохи, когда еще только осваивал бизнес-экономику, а вокруг крутились акулы, готовые нахаляву заглотить любую чужую идею.
– Ничего я вам не должен, товарищ Овчаренко. Мой бизнес-план изучали крупнейшие банки страны. У меня есть опыт строительства завода в Электростали. А что есть у вас? Вы экономист?
– Это неважно. Но если я не посмотрю ваши документы, нам не о чем говорить.
– Людмила Ивановна, верните меня на место, откуда взяли. Я не поеду.
– Ну, что вы, господа. Давайте договариваться, – предложила директриса.
Но договариваться не хотелось, и до самой Истры никто не проронил ни слова…
В Истре сходу подрулили к зданию администрации.
– Щерба Анна Николаевна, – представилась миловидная женщина, сидевшая в кабинете без таблички, – Глава вас сейчас примет, – сообщила она, позвонив по телефону.
– Анатолий Афанасьевич, вы подождите, вас вызовут, – неожиданно осадил меня АВ прямо у кабинета. Директриса сделала вид, что не заметила, и двери захлопнулись перед самым носом.
Искать станцию и ехать электричкой не хотелось, да и когда еще представится случай блеснуть перед главой района.
Наконец меня вызвали. Вошел, представился, в темпе представил проект, ответил на вопросы. И сразу отметил, что проект понравился всем.
Правда, площади, которые предложили осмотреть, оказались еще хуже, чем в мою первую поездку в этот чудо-городок.
Всю обратную дорогу АВ безуспешно пытался меня разговорить. Вот только, зачем…
Совершенно упустил из вида очередную международную выставку “Интеркамень”. Но, как обычно, позвонил Серджо и пригласил в свой домашний офис на Волгоградке.
В этот раз он был неплохо подготовлен к разговору об искусственном камне. Странным показалось, что передо мной лежала лишь куча чертежей и ни одного проспекта.
Приглядевшись, едва ни рассмеялся вслух. То были не оригиналы, а ксерокопии с массой несанкционированных правок – фактически фальшивки.
Сделал вид, что не заметил. Наградой стало расположение “друга” и пачка бесплатных билетов на выставку.
Прямо с утра отправились туда с Колескиным. Все как обычно, но на стенде “Симека” появились новые люди – австриец, который не говорил по-русски и официальная переводчица.
– Андьямо, Анатолий. Не интересно, – заявил Чендерелли и потащил к стенду “Гаспари Менотти”, – Вот интересно. Тебе надо.
Мне тут же вручили кучу проспектов и ответили на все вопросы. Так и не понял, почему Серджо вдруг позволил контактировать с представителями конкурирующей фирмы.
Возвращаясь, прошли мимо стенда “Бретон”.
– Чао, Паолино! – пренебрежительно поприветствовал Серджо представителя знаменитой фирмы. “Маленький Паоло наверняка обидится”, – подумал я.
– Чао, “Симек”, – приветствовал Паоло Прелец фирму, а ни ее задиристого представителя, и демонстративно отвернулся.
На следующий день отправился на выставку без сопровождения, и первым делом отыскал стенд фирмы “Бретон”.
– Извини, Анатолий, но вчера ваш Чендерелли был невыносим.
– Я это понял.
– Это для тебя, – выдал он целую сумку фирменных проспектов.
– Спасибо, Паоло. Но меня больше интересует твое мнение об этом, – показал ему одну из фальшивок, полученных от Серджо.
– Интересно, – углубился Прелец в чертеж, – Это же фальш, Анатолий. Где ты взял?
– Да один из посредников предложил моим партнерам, – нашелся я.
– Можно снять копию?
– Не стоит, Паоло. Мне важно твое мнение и все.
– Понял… Знаешь, Анатолий, тебе лучше приехать к нам и все посмотреть на месте. Думаю, ты сразу станешь нашим клиентом. А “Симек” это “Симек”. Они не делают искусственный камень и станки-роботы. Это только “Бретон”.
– Я понял, – ответил ему и откланялся. К другим стендам в тот день так и не пошел.
Вечером позвонил Колескину и рассказал о разговоре с Паоло.
– Вам надо ехать в Италию, Анатолий Афанасьевич, – сходу отреагировал Николай.
– Я бы с удовольствием, но как? Сам знаешь, не на что.
– Мы с Борисовичем подумаем, – обнадежил он.
Через неделю позвонил Анатолий Борисович и предложил встретиться у памятника Героям Плевны. В назначенное время мы встретились:
– Знакомьтесь, Теплинский, – представил он такого же Паташона.
– Виталий Иванович, – пожал руку Теплинский.
– Вы случайно ни полковник? – неожиданно вылетело у меня.
– Полковник, – рассмеялся тот, – В отставке, – добавил он.
Конечно же, меня попросили в очередной раз сделать доклад. И снова все были в восторге.
– Готовьтесь к поездке, Анатолий Афанасьевич, – заявил Теплинский.
– Есть, – неожиданно принял к исполнению Анатолий Борисович.
– Анатолий Афанасьевич, вы в курсе, что в Москве открыта выставка “Интеркамень”? – буквально в канун ее закрытия позвонила Чернова.
– В курсе.
– А почему не звоните? Мы бы с Овчаренко с удовольствием сходили.
– А кто вам мешает? Сходите.
– Мы хотели, чтобы вы нам все пояснили. Вы же так хорошо рассказываете.
– Выставка платная, Людмила Ивановна. Мне не по карману.
– Мы заплатим, Анатолий Афанасьевич. Так что завтра в десять встречаемся у касс, – заявила директриса и, как всегда, отключилась от любых возражений.
Утром у касс действительно обнаружил Чернову и АВ – оба стояли в длиннющей очереди за билетами.
– Пойдемте, – вытащил их оттуда, – Встретил Чендерелли, он дал нам входные билеты.
– Здесь сам Чендерелли? – чему-то обрадовалась Чернова.
– Конечно. Представляет “Симек”. И Лариса с ним.
– Здорово! – заключила Людмила Ивановна, и мы направились к выставочному павильону.
У стенда “Симека” состоялась шумная встреча старых знакомых. Конечно же, лучезарный Лучано Паваротти снова всех очаровал, одарив полными комплектами традиционных сувениров. Всех, кроме АВ:
– Анатолий Афанасьевич, а здесь ничего нет об искусственном камне и роботизированных станках, – обнаружил он.
– “Симек” не производит это оборудование, – ответил ему.
– А кто производит? – не унимался АВ, – Давайте, сходим к ним.
– Серджо будет недоволен. Впрочем, спросите его сами.
И АВ спросил. Оскорбленный в лучших чувствах, Лучано “рвал и метал”:
– Анатолий! Зачем ти им искусственный камень?! Это нож в сердце Серджо!.. Серджо нет искусственный камень!.. Андьямо тутти! – подхватил он под руку Людмилу Ивановну и повел к стенду “Гаспари Менотти”.
Часа полтора он водил всех от стенда к стенду, тщательно избегая стенд “Бретон”.
– Серджо показать вам все. До звиданья, – откланялся он у выхода из павильона сбитым с толку и переполненным информацией и сувенирами Черновой и АВ.
Меня он все это время демонстративно не замечал и даже не попрощался. То была моя последняя встреча с итальянским “другом” Серджо Чендерелли, с которым два года назад мы создали завод в Электростали, работающий до сих пор…
На следующий день уговорил жену съездить в Истру на машине дочери.
– Ты же был там совсем недавно, – удивилась она.
– Вот именно. Пока меня не забыли, надо действовать, – объяснил ей.
Меня приняла удивленная неожиданным визитом Анна Николаевна:
– С чем пожаловали, Анатолий Афанасьевич? Мы же вам все показали. А почему один? – недоумевала она.
– Только что в Москве прошла выставка “Интеркамень”. Я переговорил с представителем фирмы “Бретон”, и у нас возникла идея создания эталонного предприятия отрасли, где будет представлено все, чем располагает мировой лидер в этой области. А для этого совсем не подходят площади, которые вы нам показали. Лучше всего – участок в промзоне.
– Понятно. Давайте доложим главе, – предложила она и принялась звонить.
Глава воспринял идею с энтузиазмом, мне выделили транспорт и ответственных людей, и мы немедленно отправились на поиски подходящего земельного участка.
Участок отыскали практически сходу. Приличных размеров пустырь, окаймленный неплохими дорогами, граничил с новеньким предприятием.
– Примерно так будет выглядеть и наш завод, – сказал представителю администрации.
– Красиво. Работал бы только, а не стоял, как этот.
– А почему стоит?
– Кто ж его знает. Цеха построили года три назад, а оборудование так и не завезли.
– А кто владелец? Может, продаст? Нам все это идеально подойдет.
– Вряд ли получится, Анатолий Афанасьевич. Федеральная собственность. Хозяйство Бородина.
– Понял. Жаль.
Докладывая главе, все же упомянул простаивающие цеха, как подходящие…
Как говорится, “на ловца и зверь бежит” – вечером мне позвонили:
– Анатолий Афанасьевич?.. Костин Александр Петрович… Мы ни могли бы встретиться в управлении делами президента, скажем, завтра в девять?
– Думаю, могли… Знать бы еще, зачем и где?
– Хотелось бы переговорить о вашем проекте. Управление находится на улице Ильинка. Знаете, где это?
– Конечно.
– Бюро пропусков – там, где вывеска. Увидите, когда пойдете к Кремлю. Пропуск вам закажут. В нем все написано.
– Понял. Буду.
– Тогда до завтра.
“Костин” и “проект”, – эти два слова однозначно определили человека, с которым говорил. Я был уверен, что общался именно с банкиром, которого “уговорил” Колескин. Ну, захотел тот встретиться не в банке, а в управлении делами президента – его дело. Важно – захотел.
– Завтра встречаюсь с Костиным, – сообщил вскоре позвонившему Колескину.
– С каким Костиным? – удивился тот.
– Как с каким? С твоим банкиром.
– А как вы его нашли, Анатолий Афанасьевич?
– Он сам позвонил.
– Сам?! Надо же, – еще больше удивился Николай…
И вот я оказался в кабинете Костина, который оказался отнюдь не банкиром, а директором кирпичного завода при управлении делами президента. Какое разочарование!..
Но тогда, в чем его интерес? И как он узнал о моем проекте?
В пять минут все прояснилось. Решение о строительстве современного кирпичного завода было принято еще в эпоху Бородина. Оборудование заказали во Франции, а цеха построили в Истре. Но грянул дефолт, сменился управляющий и оказалось, что недостроенный завод стал заведомо нерентабельным.
Совсем недавно Костин получил задание перепрофилировать предприятие, но идей пока недостаточно. О моем проекте ему рассказал глава администрации Истринского района.
– Вам я могу предложить должность замдиректора с окладом три тысячи рублей. Оклад, конечно, смешной, но я сам пока получаю всего на пятьсот больше. Грядет реорганизация, приватизация и все такое. А пока, что есть, то есть. Согласны?
– Вынужден. Третий год без работы, – ответил ему, и мы пожали руки.
Я вдруг почувствовал, что снова во главе большого дела.