1. Май 2008 года.
Солнце клонилось к закату, но его половина, оранжевая, как долька апельсина, еще виднелась над темными вековыми елями и соснами. Легкий южный ветерок едва касался ярко зеленой травы, а потом начинал путаться в прибрежной осоке и камышах, теряясь зарослях, и уже, где-то там, за их линией на глади озера появлялась легкая рябь. На старой коряге, кутаясь от вечерней прохлады в большую мужскую куртку, сидела девушка лет двадцати и пристально вглядывалась в даль. « Зачем Никита притащил меня сюда, а сам ушел? Спрашивается, для чего? Даже не дал переодеться с дороги… Сказал — сиди… Сижу уже битый час, а там у мамы пироги… Нет, вот только пусть вернется! Сказал сюрприз… Пусть только вернется, я ему… Приехала на два дня и надо было тащиться на берег, чтобы сидеть в одиночестве…» Она не успела додумать, что сделает Никите, как едва слышно зашуршала осока, раздвинулась и на берег вышел этот самый Никита.
Он был высок, хорошо сложен, светло — русые волосы коротко стрижены, а прямой разворот плеч выдавал в нем военного.
-Никита! — возмущенно воскликнула девушка. — Разве можно так…
-Тсссс… — Он поднес палец к губам и сказал шепотом. — Ника, идем, я тебе такое чудо покажу…
Взяв за руку, он повел ее за собой по кромке озера, осторожно ступая, будто боялся, что их шаги кто-то услышит.
— Что за тайны? — опять попыталась возмутиться девушка.
— Сейчас сама увидишь! Ника, не сердись! — прошептал он и осторожно раздвинул перед ней осоку.
Недалеко от берега плавала пара лебедей. Только она была какой-то странной: одна птица черная, другая белая. Они кружили по глади озера, грациозно изогнув шеи и распушив оперение крыльев. Казалось, что в этом таинственном танце они ничего не видят и не слышат.
— Как красиво, — прошептала одними губами Ника. — Они к нам сто лет не прилетали…
— Я их еще вчера заметил, — так же беззвучно ответил Никита. — Это танец любви… Лебеди, как и люди, хранят верность друг другу…
— На счет людей, я бы еще поспорила… — прошептала Ника, и тут же почувствовала, как теплые губы Никиты коснулись ее уха, потом шеи, щеки, и, наконец, губ.
Она не видела его больше четырех месяцев. И, слава Богу, что он вернулся из этой командировки в Чечню здоровый, а самое главное, живой.
— Скорей бы ты закончила институт… — прошептал он. — Еще немного, и я дострою наш с тобой дом. Осталось крышу покрыть, да отделку внутри сделать…
— Никита, зачем нам дом, когда у моих почти целая усадьба, — улыбнулась она.
— Я хочу, чтобы мои дети росли в собственном доме… Пойдем, не будем им мешать, -шепнул он и закрыл травой просвет.
— Никита, вот зачем…
— Не спорь! Я мужчина.
— Хорошо… Не буду спорить! Только ты ради этого дома ездил три раза в командировку. А там, как известно, на пляже не валяются… И стреляют, и… Я же за тебя волнуюсь, ночами не сплю, прошу, чтобы с тобой было все хорошо.
— Это мой долг. Прости, дорогая, но тебя угораздило влюбиться в военного, а это значит, что я там, куда меня отправляет Родина. Ника, не переживай! Я заговоренный, как Ахилес, и меня ни одна пуля не возьмет!- целуя ее, пошутил Никита.
— Нашелся мне тут греческий бог! — воскликнула она. — У него тоже было слабое место — его пятка.
-У меня и пятка заговоренная, — ухмыльнулся Никита. — Как я по тебе соскучился, если бы ты знала.
— Я тебя очень, очень люблю, Никита! Скажи честно, что ты больше не поедешь.
Никита посмотрел на нее и отвел глаза:
-Поеду…
-Ты же обещал! — закричала Ника.
-Так надо! Приказы не обсуждаются… Ника, я военный, а это значит, куда Родина отправит…
Ника вдруг обхватила его шею руками и спрятала лицо у него на груди. Он стал гладить ее по голове:
-Твои руки пара лебедей… Никуся, солнышко мое, любимая, не плачь! Со мной ничего не случится, вот увидишь! Я вернусь и все у нас с тобой будет хорошо! Ты родишь мне девочку похожую на тебя и сына с твоими глазами и улыбкой…
-Зачем нам этот дом? Тебя могут перевести, и он станет памятником… Ты же говорил… Ты меня обманул… — шептала она, тихонько всхлипывая, от чего ее плечи вздрагивали, а руки еще крепче обхватывали его шею.
-Так вышло…
-И когда?
-Через два дня, но это всего на месяц… Успокойся, я не могу слышать, как ты плачешь, — прошептал он и крепко прижал ее к своей груди.
-Хорошо, я не буду плакать… И попробуй только не вернись, я тогда… Я тогда тебя из под земли достану и устрою такое, что сам не будешь рад, — уже с угрозой твердым голосом, ответила она.
-Я вернусь… Обязательно вернусь. Ты даже не заметишь, как этот месяц пройдет.
-Никита, давай поженимся… завтра, — вдруг сказала Ника.
-Ты же хотела через год, когда защитишь диплом…
-А ты еще год назад… Ты меня не любишь? — и она посмотрела ему в глаза.
-Конечно, люблю, — и Никита поцеловал ее в губы.
-Тогда давай распишемся завтра в нашем Поселковом Совете, — твердо произнесла она и опять посмотрела ему в глаза.
-Но свадьбу за одну ночь не подготовить… Помнишь, как ты мечтала: музыка, все родственники твои и мои, друзья, воздушные шары в небо…
-Это все можно потом, а сейчас давай просто распишемся — я хочу быть твоей женой…
Он нежно ее обнял и прижал к себе:
-Что скажут наши родители?
-А мы им не скажем… И Тамару Аркадьевну попросим не говорить, а потом…
-Хорошо.
-Мне не спокойно, тревожно как-то… Будто что-то вот вот исчезнет, а я никак не могу понять что, — вдруг прошептала Ника.
-Я уже сказал, все будет хорошо, не переживай. Идем домой, а то ты уже совсем замерзла, — он закутал Нику в свою куртку, которая еще немного и упала бы с ее плеч.
Потом они еще долго прощались у калитки, стоя под старой рябиной. Та тревожно шелестела над их головами ветвями, а ветер разносил по округе едва уловимый аромат, распускающихся на ее вершине, первых цветов. Ника не спала почти всю ночь. Тревога появившаяся вечером во время свидания с Никитой не то чтобы ушла, а наоборот усилилась. Беспокойные мысли то и дело приходили в голову, и прогнать их никак не удалось. Она задремала только утром после крика первых петухов. Никита пришел в девять часов утра и осторожно постучал в окно. Ее тревожный сон был так чуток, что она проснулась сразу же от первого едва слышного стука в стекло. Ника открыла окно и прошептала:
-Привет. Заходи, я сейчас.
-Привет, солнышко! Нет, я тебя здесь подожду, не стоит мешать твоим родителям…- Никита поцеловал ее в щеку.
Но тут в дверь постучали, потом она отворилась и на пороге появилась мама Ники:
-Доброе утро, дочка. Иди завтракать, я блинчиков твоих любимых напекла… — а потом заметив Никиту, воскликнула: — Доброе утро, Никита! Что ты там стоишь? Заходи, позавтракай с нами.
Он хотел отказаться, но вдруг решил, что не стоит огорчать Галину Сергеевну и согласился. Когда Ника вышла к столу, то ее мама уже усиленно потчевала Никиту блинами, а ее отец, заручившись согласием помочь ему, обсуждал какую-то проблему двигателя в его автомобиле.
После завтрака Никита и отец ушли в гараж, а Ника осталась помогать матери. Галина Сергеевна, поглядывая на улыбающуюся дочь, часто вздыхала. Ника не выдержала и спросила:
-Мамулечка, ну что ты все вздыхаешь и вздыхаешь.
-Ничего… Ничего… Выросла ты у меня совсем… Вы с Никитой вчера куда вечером ходили? — вдруг спросила она.
-Мааама… Сама же говоришь, что взрослая. И у нас с Никитой все серьезно, раз и на всегда,- воскликнула Ника. — На озере мы были. Там лебеди прилетели. Один белый, другой черный… Вот!
-Я знаю, что у вас все серьезно, только от неожиданностей никто не застрахован, мало ли сегодня любит, а завтра разлюбит, или ты встретишь другого… Главное, чтобы глупостей не наделали.
-Мама, ну какие глупости. Никита, он серьезный, обстоятельный, верный, добрый…
-Все так, дочка, только ты еще так молода и жизни совсем не знаешь, а он… Он совсем взрослый мужчина, ему тридцать… Да еще дал бог ему профессию…
-При чем здесь профессия? Он выбрал ту, которая ему по душе.
-Вот и я говорю… Только и переживаешь, чтобы жив остался… Как бы ты, не успев выйти замуж, вдовой не осталась,- вздохнула Галина Сергеевна.
-Мама, ну что ты каркаешь?-непроизвольно вырвалось у Ники. — Мамочка, с Никитой ничего не может произойти. Мы любим друг друга.
-У него такая опасная профессия… Только из-за этого переживаю. Так хочу, чтобы вы были счастливы, дети мои. Его мама из-за его командировок тоже извелась вся…
-Мама, мы с Никитой все равно поженимся, — твердо сказала Ника, будто хотела поставить точку в этом разговоре.
-Конечно поженитесь, — согласилась Галина Сергеевна. — Только институт закончи. Один курс остался.
-Сюда вернусь, буду преподавать в нашей школе историю, и все у нас ним будет хорошо, даже замечательно…
Тут на кухню зашел отец Ники и весело спросил:
-Как дела, девчонки? О чем шепчемся?
-Так, о наших делах девичьих, — пошутила Галина Сергеевна.
-Небось, нам мужикам, кости моете, — в тон ей ответил он. — А ты, дочка, иди, Никита тебя заждался. Мы с ним закончили. Вот до чего у нас, мать, будет толковый зять! Повезло нашей Нике. Что он в нашей девчонке нашел?
-Мы любим друг друга, папа! — воскликнула Ника. — Я полетела.
-Ой, вертихвостка, птица синица, — улыбнулся отец.
-Только профессия у нашего зятя…-начала Галина Сергеевна.
-Что — профессия? Самая настоящая, мужская. Не сидит где-то в конторе, бумагами не шелестит, не прячется за спинами других. Правильный мужик! — стал защищать Никиту Иван Федорович.
-Ай, ну вас, мужиков! У вас всегда свой взгляд на жизнь, не переспоришь, — махнула в сторону мужа полотенцем Галина Сергеевна. — Только бы глупостей не наделали…
-Не наделают. Я верю Никите… Кремень,- сказал Федор Иванович и вышел на улицу.
Галина Сергеевна, вдруг обессилив, присела на стул и о чем-то задумалась, глядя в окно. Там во дворе Ника, подбежав к Никите, чмокнула его в щеку и куда-то потащила со двора, схватив за руку.
-Совсем взрослая… Только бы взрослых глупостей не наделала…-глядя им в след, произнесла Галина Сергеевна и вздохнула. Ей нравился Никита, но она никак не могла согласиться с тем, что у него такая профессия. Нет, она не была против того, что он военный, нет, но он был не просто офицером, служившим в какой-то мирной воинской части, он ездил в эти ужасные командировки в горячие точки. Именно это и не нравилось Галине Сергеевне, но она понимала, что отговорить Нику уже не может и остается только с этим смириться в надежде, что жизнь рассудит сама.
Ника и Никита в это время зашли во двор к Тамаре Аркадьевне и очень долго не выходили. О чем они говорили с ней, как убеждали, это осталось между ними, но с ее двора они вышли уже втроем и направились в сторону Поселкового Совета. Так как от дома Тамары Аркадьевны до него было рукой подать, то как они в него входили и выходили, этого никто не заметил, а их тайна была надежно скрыта от глаз любопытных кумушек. Тамара Аркадьевна тоже дала слово, что без согласия Ники и Никиты никому ничего не скажет.
Потом Никита повел Нику в их будущий дом, где они много смеялись и дурачились, изображая семейную пару, прожившую вместе сто лет. В большой комнате Никита крепко обнял ее и прежде чем поцеловать прошептал:
-Я тебя люблю больше жизни и хочу прожить с тобой пока смерть не разлучит нас.
-Я буду с тобой и в горе, и в радости, любимый мой, — ответила она ему.
Чуть позже они зашли к Никите домой, где его мама усадила их за стол и накормила обедом. Она с подозрением смотрела на счастливые лица сына и Ники:
-А ну, ребятки, рассказывайте, что вы задумали.
-Мама, ничего криминального… Мы сейчас идем на озеро. Там пара лебедей прилетела. Да и просто хотим побыть вдвоем… Я завтра уезжаю, и Ника тоже. У нее сессия.
-Ох, что-то вы скрываете, — улыбнулась она. — Да ладно, потом сами все расскажете.
-Конечно, расскажем. Да, Ника? — посмотрев на девушку, ответил Никита.
-Конечно, расскажем, — согласилась девушка.
-Сынок, когда ты вернешься?
-Поздно, мама, поздно. Ты меня не жди, ложись спать. Я… Мы хотим подольше побыть вместе. На целый месяц расстаемся,- ответил Никита.
-Храни вас Бог, дети,- сказала им вслед она.
Ника зашла на несколько минут домой, чтобы предупредить родителей, что придет поздно, прихватила теплый джемпер и убежала. Галина Сергеевна немного повздыхала, но остановить дочь не смогла.
Когда стемнело, они тихо прокрались на сеновал. Они долго смотрели, как в детстве, на звезды. Ночь была безлунной, а небо усыпано мириадами ярких звезд и едва различимых звездочек.
-Видишь, вон там рядом с созвездиями Волопаса и Гончих Псов твое созвездие Волосы Вероники,- сказал Никита.
-Где, покажи! Я вижу только много — много звезд… — засмеялась Ника.
-Включи воображение и увидишь развеваемые ветром пышные женские волосы… Это созвездие так и изображалось на старинных звездных картах.
-Волосы Вероники… — Ника вытащила заколку из волос и они свободно рассыпались по ее плечам. — А хочешь я тебе расскажу о нем легенду.
-Хочу, — улыбнулся Никита.
-В третьем веке до нашей эры в Древнем Египте правил фараон Птолемей и была у него жена Вероника. Она была просто красавицей, а ее волосы были так прекрасны, что те, кто их видел, впадали в неописуемый восторг. Птолемей очень любил свою жену и часто любовался ее волосами, но однажды он ушел на войну. Его долго — долго не было и Вероника пошла в храм Афродиты, стала молить богиню защитить ее мужа, даровать ему скорую победу, и в случае его возвращения она отдаст в жертву ей свои волосы. Вскоре ко дворцу примчался гонец и сообщил, что Птолемей живой, здоровый и с победой в придачу возвращается домой. Верная своему слову Вероника отправилась в храм Афродиты, где обрезала прекрасные волосы и положила на алтарь перед статуей богини. Полемей вернулся живой и здоровый, а в Египте начали праздновать его победу . Все были счастливы, только царь очень расстроился, когда обнаружил, что у Вероники нет больше ее прекрасных волос. Она все ему объяснила, тогда он отправился в храм, но и там не нашел ее волос. Очень опечалился Птолемей, но придворный астроном сказал ему, что волосы его жены Вероники отнесены на небо и теперь их можно там увидеть в в виде созвездия. Люди будут смотреть на них и восторгаться их божественной красотой, вспоминая его верную жену Веронику.
-Красивая легенда, — произнес Никита. Он отнес Нику на импровизированное ложе из сена. Сейчас он не чувствовал ничего, кроме любви к Нике. Она нежно обхватила его за шею руками и прижалась к нему всем телом. Никита ощутил непреодолимое желание поцеловать ее в шею, поцеловал и не удержался, а дальше он уже ничего не помнил. Это было что-то особенное, страстное с сумасшедшими ласками, безграничной нежностью… Он видел сияющие глаза Ники. Какое счастье, что она сейчас была с ним. Так, наверное, сходят с ума от любви. Потом они долго лежали обнявшись и прижавшись к друг другу. Ника вдруг прошептала:
-Я хочу от тебя ребенка…
-У нас с тобой обязательно будут дети. Только чуть позже, когда ты закончишь учебу… Потерпи немного, всего остался один год. Я не хочу, чтобы ты бросила институт, а потом когда-нибудь мне сказала, что…
Ника не дала ему договорить и поцеловала в губы:
-Я тебя люблю! И никогда тебе не скажу, что ты в чем-то передо мной виноват. Ты мой муж, а я твоя жена…
-Любимая, у нас все будет хорошо. Я обязательно сделаю так, чтобы ты ни дня, ни минуты не пожалела, что вышла за меня замуж.
-Я никогда об этом не пожалею! — воскликнула Ника и еще крепче прижалась к нему.
Они расстались уже под утро. Он проводил ее до дома. И они опять стояли долго обнявшись под рябиной, будто не могли надышаться друг другом. Днем Никита заехал за Никой, и они вместе поехали в Псков. Остановив машину у общежития, он долго ее целовал, а она плакала и просила его не уезжать, остаться с ней. Никита успокаивал, как мог, твердя, что все будет хорошо, и он обязательно вернется, потому что просто теперь обязан всегда возвращаться домой, как царь Птолемей к своей Веронике. Она с трудом оторвала от него свои руки и, последний раз его поцеловав, выскочила из машины. Автомобиль резко сорвалась с места и через минуту скрылась за поворотом.
Прошел месяц. От Никиты не было никаких известий. Ника сдала сессию на автопилоте, даже на экзаменах мысли не покидали ее о нем. Сдав последний экзамен, она в этот же день на последнем рейсовом автобусе уехала в Озерцы. Когда она появилась на пороге дома, Галина Сергеевна от неожиданности растерялась:
-Доченька, а мы тебя только завтра или послезавтра ждали… Вот отец обрадуется. Ты даже не предупредила…
-Здравствуй, мамочка. Так получилось. Мама, ты не знаешь, почему Никита…
-Ой, доча, ничего не знаю, — пролепетала она.
-Я сейчас к Марии Ивановне схожу и скоро вернусь, — сказала Ника и открыла дверь. Галина Сергеевна бросилась к ней и остановила:
-Никочка, ну куда ты на ночь глядя. Она, наверное уже спит… Потом, завтра, послезавтра к ней сходишь. Успеется. Сейчас отец вернется, будете ужинать.
-Мам, ты что-то скрываешь?
-Ой, ну что же я могу от тебя скрывать… Даже не думала. Просто поздно и все…
-Нет, я схожу и быстренько вернусь, хорошо?
Ника, встревоженная материнскими бессвязными объяснениями, побежала к дому Никиты. В одном единственном окне горел свет. Она постучала. Дверь открылась мгновенно. Мария Ивановна с растрепанными волосами и опухшими глазами от слез встретила Нику:
-А это не Никита пришел… — забормотала она. — Это Ника пришла… А нету больше нашего Никиты… Он больше не придет, сокол мой ясный, — и она тихо заплакала.
-Мария Ивановна, что случилось? Почему вы говорите, что он не придет?
-Не придет больше, мой сыночка любимый, не придет… И как же я без него жить-то буду…-причитала, убитая горем Мария Ивановна.
-Что вы такое говорите?! С ним ничего не могло произойти! — воскликнула Ника.
Мария Ивановна дрожащей рукой взяла со стола и протянула ей конверт. Ника со страхом его открыла и вытащила извещение, что капитан Хрусталев Никита Алексеевич пропал без вести, а так же за проявленные мужество он награжден медалью «За отвагу».
-Как я буду без него жить… — рыдала Мария Ивановна. — Я его больше не увижууу…
-Мария Ивановна, тут же не написано, что он погиб… Он пропал без вести, а значит есть надежда. Он обязательно вернется… Он обещал… — и Ника тоже расплакалась. — Он просто обязан вернуться. Я его люблю!
Мария Ивановна обняла ее и прижала к себе:
-Знаю, доченька, знаю… Вы очень любили друг друга…
-Почему любили?… Мы любим друг друга! Я чувствую, что он жив… Жив… Жив… Мария Ивановна, он просто обязан вернуться. И Вы не одна. Мы с Никитой месяц назад, когда он был здесь… в нашем поселковом расписались.
Услышав ее признание, Мария Ивановна прижала Нику к с себе:
-Доченька… Доченька…
Ника до полуночи просидела с ней, листая старые альбомы и читая его письма. На следующий день она уехала в Псков и стала ходить в военкомат, как на работу, но это не дало никаких результатов. Ей отвечали, что его ищут, но надежды нет никакой, скорей всего он погиб. Ника возмущалась и ругалась, что нельзя списывать человека в погибшие, если этого никто не видел, что нет свидетелей его гибели, а значит он жив.
Через полгода один майор из военкомата ей сказал:
-Девушка, перестаньте сюда ходить. Капитан Хрусталев, скорей всего погиб. Вечная ему память. Если бы не он, то погиб бы целый взвод. Помните его и живите, живите. Вы молодая и красивая, у вас все будет хорошо. Время лечит. Вот увидите, пройдет год, другой, и вы привыкните, что его нет. Встретите другого человека, полюбите, нарожаете детей. Вы живы, а значит будет жить память о нем. Не ходите сюда больше. Это все равно ничего не даст, но если что-то станет известно, мы обязательно вам сообщим.
Прошло еще полгода. Ника окончила институт и уехала в Петербург. Ей удалось найти место учителя истории в одной из школ в пригороде. Постепенно жизнь налаживалась, боль со временем притупилась, но не оставила ее совсем. Когда за ней пытались ухаживать мужчины, то она им говорила сразу, что замужем и изменять мужу не собирается. Это их останавливало. Наверное, на этом можно было закончить историю, но она неожиданно получила продолжение через пять лет после описанных событий..
2.Осень 2013 года.
Время действительно лечит… Приезжая к родителям в Озерцы, Ника никогда не забывала Марию Ивановну. Та, казалось, тоже смирилась с потерей сына, но когда речь заходила о Никите, начинала плакать. Его недостроенный дом потихоньку разрушался. Ника иногда приходила и бродила по его комнатам, вспоминая, как они дурачились здесь, изображая старую семейную чету, прожившую бок о бок сто лет. Однажды Мария Ивановна , разливая чай, ей сказала:
-Ника, я знаю, что ты очень любила моего сына, но ты не должна хоронить себя заживо. Ты должна выйти замуж за хорошего человека, родить детей… Ты молодая, красивая женщина… Я буду очень рада за тебя, если ты будешь счастлива. Быть счастливой — это предназначение женщины.
-Что вы говорите такое, Мария Ивановна. Я не могу! Знаете, когда какой-нибудь мужчина, пусть он самый хороший — расхороший, начинает за мной ухаживать, я начинаю его сравнивать с Никитой и все… На этом все заканчивается. Я понимаю, что он не Никита…
-Доченька, нет похожих людей… Ты никогда не встретишь другого человека, чтобы он полностью повторял черты кого-то еще. Так что выброси из головы все сравнения и живи. Ты должна жить, как велит тебе твое сердце.
-Мария Ивановна, я не знаю, что делать… Только иногда проснусь ночью, а мне кажется, что он спит рядом… Даже подушка пахнет его одеколоном… Странно все это… А иногда просыпаюсь от того, что мне кажется, что он зовет меня. Я слышу его голос, его смех. Только не подумайте, что я схожу с ума… Мне самой иногда кажется, что я тихо схожу с ума.
-Ника, отпусти ты его… Дай ему покой на том свете… Живи, девочка, живи настоящим, а не прошлым. Я так хочу, чтобы ты встретила хорошего молодого человека и была счастлива. Очень хочу.
Будто высшие силы услышали слова Марии Ивановны, и Ника случайно на какой-то учительской конференции познакомилась с Ильей, который работал учителем математики в одной из лучших школ города. Он был из очень хорошей семьи. Их роман развивался очень медленно. Они оба были загружены делами, но им иногда удавалось в выходной день встретиться где-нибудь на Невском, попить в кафе кофе, а потом побродить по улицам города. Нику в Илье привлекло его спокойствие и, наверное, свойственная всем математикам рассудительность. А еще он оказался великолепным рассказчиком и знатоком Питера, так как родился и вырос в этом городе. Каждая встреча с Ильей превращалась для Ники в интереснейшую экскурсию по городу. Он водил Нику по музеям и музейчикам, в квартиры Блока и Пушкина, а как он об этом рассказывал, мог позавидовать любой дипломированный экскурсовод. Илья не торопил Нику. Он дал ей возможность привыкнуть к его появлению в ее жизни.
В этот воскресенье Илья повез Нику в Петродворец. Стояла тихая осень. На удивление конец сентября выдался очень теплым и сухим. Не было привычных питерских дождей. Небо было бездонно голубое, а деревья стояли в удивительном золотом убранстве. Побродив по дворцовому парку, они зашли в Екатерининский дворец, где в Янтарной комнате Илья сделал Нике предложение и попросил выйти за него замуж. Она от неожиданности растерялась, но под аплодисменты немногочисленных посетителей, ставших свидетелями его предложения, вдруг согласилась и приняла его кольцо. Илья в порыве своих чувств ее поцеловал, а она ответила на его поцелуй. Они договорились, что во вторник, сразу же после работы встретятся и пойдут подавать заявление в Дворец бракосочетания. Илья после ее согласия впал в какую-то эйфорию, а поток его слов нельзя было остановить:
-Ты для меня, как Жозефина для Наполеона, как мадам Помпадур для Людовика, ты моя путеводная звезда, Вероника! Я как только тебя увидел, понял что ты не такая, как все! Ты моя маленькая псковитяночка! Я тебя люблю! А ты меня любишь? Я ни разу за весь вечер так и не услышал от тебя слов любви… Скажи мне честно, ты меня любишь?
Ника вдруг поняла, что она не может ему сказать слова, которые он ждал. Она пересилила себя и чуть слышно сказала, хотя понимала, что они звучат фальшиво:
-Я тебя люблю!
Но Илья не услышал в них фальши, только обрадованно продолжал: кто она для него и что значит.
Ника сама не понимала, почему дала ему согласие выйти за него замуж. Может быть на это повлияло очарование места, где он делал предложение, а может пришло время смириться с тем, что Никиты нет и начать жить с чистого листа. Они вернулись в Питер на маршрутном такси и спустились в метро. Ника очень устала и в вагоне, присев на скамейку, почти сразу задремала. Илья держал ее за руку и не отпускал. Она сразу и не поняла, что ее разбудило, но сквозь сон она услышала голос:
-Подайте, люди добрые, инвалиду, участнику Чеченской войны…
Она открыла глаза и увидела мужчину на странной деревянной каталке. Он отталкивался от пола вагона деревянными палками и тем самым заставлял двигаться свою похожую на сани каталку. Их глаза встретились. Лицо у мужчины было какого-то серого цвета, неживое, несколько опухшее и небритое. Живыми были только светло — карие глаза, которые, казалось, жили от этого лица какой-то своей отдельной жизнью. Он был одет в камуфляж, а на голове сидел набекрень голубой берет. Мужчина был без обеих ног… Инвалид вдруг поспешил к выходу, не проехав и половины вагона. За ним побежал какой-то плюгавы, совсем неприметный мужичонка с криком: «Ты куда?» Мужчина без ног был так похож на Никиту, что Ника вдруг сорвалась с места и ринулась к двери, но перед ней они захлопнулись, и электричка тронулась. Последнее, что она заметила, когда инвалид наклонил голову — это была родинка на его шее, похожая на звездочку, небольшая с расходящимися в разные стороны тонкими лучами. Ника ударила кулаками по стеклу двери и с криком:
-Никита…-съехала на пол и заплакала. — Никита…
Илья тут же подхватил ее и усадил на сиденье:
-Ну что ты… Разве так можно вести себя в общественных местах… Это совсем не прилично. И садиться на пол… Так можно вещи испачкать, что потом не отстираешь, а химчистка это очень дорого… И кто такой Никита?
-Никита мооой муууж… Он пооогиб… пропал без вести четыре года назад в Чечне… Так сказали в военкомате…- захлебываясь слезами и заикаясь, ответила Ника.- Я не верююю им, не верюююю…
-Все ясно… Желаемое ты выдала за действительное… Это не Никита! Если бы это был он, то он как-то проявил себя…
-Нет, я должна вернуться на ту станцию, спросить у него… Он так похож на Никиту, — вдруг решила она и встала.
Но Илья ее опять усадил на скамью и сказал:
-Я таких бродяг знаю, их там уже нет, поверь, мое золотце. Они уже уехали… Тю-тю на Воркутю… Если бы это был твой муж, он бы уже давно к тебе вернулся… Таких женщин не бросают, они сами обычно бросают, — продолжал Илья. — Ну вот мы и приехали. Вставай… Идем…
Ника сейчас была похожа на манекен или тряпичную куклу, которой управляли… У нее не было сил сопротивляться, а внутри зияла такая пустота, которую можно было сравнить с бездонным колодцем. Илья вывел ее из метро и подвел к остановке, где останавливалось маршрутное такси.
-Ну вот мы и пришли, сейчас сядешь в машинку и поедешь домой… И выброси из головы этого инвалида. Это точно не твой Никита, а в военкомате тебе сказали правду. Через четыре года редко кто из пропавших без вести возвращается. Дорогая моя, завтра на работу, уже поздно. Я с тобой не поеду. Ты же в состоянии доехать сама… До вторника. В два часа я жду тебя в нашем кафе на Невском. -Илья чмокнул ее в щеку, почти втолкнув в двери маршрутки, потом помахал рукой и насвистывая какой-то мотивчик направился в сторону остановки своего трамвая.
Эту ночь Ника провела как в бреду. Ей снился этот инвалид на страшной каталке, которой он все время пытался ее задавить. Между снами она пыталась понять, что же ее разбудило там в вагоне метро. Потом вдруг осенило, что это были слова «инвалид Чеченской…». Она в растрепанных чувствах пришла в школу. Сама не помнила, как отвела уроки, а после вдруг сорвалась и поехала к метро. Пробродив по станции больше двух часов и никого не встретив, вернулась домой. С того дня ее жизнь стала похожа на ад. Она вела уроки, потом ехала в метро, поздно вечером возвращалась домой и до полночи готовилась к урокам. Она довела себя до полного истощения. Во вторник Ника позвонила Илье и сказала, что пока неготова выйти за него замуж и просила отложить подачу заявления. Он несколько пофырчал, но потом согласился и сказал, что будет ее ждать столько, сколько понадобится, чтобы оправиться от потрясения. Через две недели Илье удалось уговорить ее поехать куда-нибудь развеяться, но надо было так случиться, что на станции Политехническая она увидела того инвалида — бродягу. Она успела выскочить из вагона, как двери закрылись и поезд тронулся. Ника подбежала к бродяге:
-Никита… Никита, ты меня не узнаешь? Я же Ника. Помнишь? Мы с тобой поженились в тайне от родителей, хотели им после сказать.
Инвалид хмуро посмотрел на нее, провел рукой по своей небритой щеке, а потом, потупив взгляд, пробурчал:
-Женщина, вы ошиблись… Я не Никита, меня зовут Иван… Иди с богом… Не трави душу.
-Никита, там твоя мама плачет каждый день… Она совсем себя довела, а ты здесь побираешься… Никита…
-Иди, женщина… Иди… Я тебя не знаю и никогда не знал…
-Никита, но я же знаю, что это ты! У тебя родинка на шее… Я ее столько раз целовала…- Ника упала перед ним на колени и заплакала.- Ну почему ты не хочешь сознаться… Почему ты отрекаешься от меня, мамы…
-Иди, женщина, иди… Не мешай работать… Уходи! — потребовал он. — Я тебя не знаю. Ты ошиблась!
-Никита… Пожалуйста, не гони… Давай вернемся в Озерцы… Там все свои, все помогут… Никита, не гони. Я тебя любила и люблю только тебя.
Тут откуда не возьмись появился Илья, и, подхватив ее за руки, поднял с грязного пола:
-Ника, он же сказал, что он не Никита… Ему — то с какой стати врать… Идем, родная моя… Любимая.
Ника уже ничего не видела и не слышала. Она впала в какое-то коматозное состояние, что почти самостоятельно не могла передвигать ногами. Она не видела, как инвалид отвернулся, а по его небритой щеке побежала слеза… Тут к нему подбежала молодая, не очень опрятно одетая женщина:
-Иван, что они от тебя хотели?
-Ничего… Дамочка перепутала меня со своим мужем…
-Н-да? Я сейчас, — женщина нашла глазами Нику и Илью, решительно направилась к ним, и обращаясь к Нике, сказала: — Слышь ты, отстань от моего Ивана… Это мой мужик… Так что вали и не лезь…
-Иди, дорогая, иди… Нам чужие мужики не нужны, да еще такие…- стал спроваживать ее Илья. — Что не видишь, у нее есть свой мужчина, а твой ей без надобности. Иди, иди…
Ника еще несколько раз пыталась поговорить с Никитой, который упорно почему-то называл себя Иваном, но натыкалась на глухое упрямое молчание или он, завидев приближающую Нику, тут же исчезал в подъехавшей электричке. В конце концов Ника почти поверив, что это не Никита, стала постепенно успокаиваться и согласилась поехать с Ильей в ЗАГС, чтобы подать заявление. Илья после этого события был на седьмом небе от счастья. Он хвастался всем своим друзьям, что наконец встретил женщину своей мечты… Только Ника оставалась печальной и совсем не радовалась предстоящей свадьбе. Они съездили к родителям Ники в Озерцы. Илья очень понравился Галине Сергеевне и та считала, что в этот раз ее дочь сделала правильный выбор. Мария Ивановна тоже одобрила выбор своей бывшей невестки. Все начали подготовку к свадьбе, которая должна была состояться через два месяца. Илья настаивал, чтобы Ника переехала к нему еще до свадьбы. Он твердил, что очень хочет чтобы она жила с ним, да и в целях экономии платить Нике за съемную квартиру слишком дорого и не стоит, потому что у него есть квартира, а деньги что они сэкономят, пойдут на обустройство их жилья.
Как-то Ника задержалась у Ильи. Было уже поздно и темно на улице. Она сидела перелистывала какой-то журнал, а Илья смотрел по телевизору «Новости». Вдруг она услышала:
-Вчера на станции Политехническая произошла драка между двумя бродягами — попрошайками… Да, к сожалению, такое явление стало обычным в нашей жизни. Полицейский патруль успел унять разбушевавшегося хулигана и доставил его в отделение. Второй бродяга был ранен ножом в область сердца и получил черепно-мозговую травму. Сейчас за его жизнь борются в отделении реанимации Института Скорой Помощи. У мужчины не оказалось документов. При нем была найдена только эта фотография молодой женщины с надписью «С любовью! Ника». Посмотрите внимательно, и если вам знакома эта девушка, то, возможно, вы сможете опознать и этого человека. Если вы ее опознали, то сообщите по телефону, который видите на экранах ваших телевизоров. Спасибо за помощь.
-Никита… — прошептала Ника, и у нее от страха за его жизнь сжалось сердце. Она сорвалась с дивана, схватила пальто и выскочила на площадку.
-Ты куда? — выскочил а ней следом Илья.
-Я к Никите, ему нужна сейчас моя помощь, — крикнула Ника.
-Ты сумасшедшая. Он тебе десять раз говорил, что он Иван. Ника, вернись!
-Диктор показал мою фотографию. Я ее подарила Никите… Он жив! -крикнула на бегу Ника.
-Если ты сейчас уйдешь, то можешь больше не возвращаться. Можешь считать тогда, что наша помолвка расторгнута, закричал фальцетом Илья.
Ника остановилась, помедлив несколько секунд, вдруг сорвала кольцо с пальца и вложила его в протянутую руку .
-Прости, я не могу выйти за тебя замуж… Я не хочу обманывать тебя, что люблю… Прости, но я люблю Никиту и всегда его любила.
-Ты можешь променять полноценного мужчину с руками, ногами на тот обрубок? На то, что осталось от мужчины… Я бы на твоем месте хорошо подумал. Я не буду предлагать тебе второй раз.
-Не надо… Мне не нужен от тебя ни второй, ни третий раз… Прости!
Ника выскочила из парадной, добежала до дороги и стала тормозить машину. Первое же такси остановилось, и через двадцать минут она уже брала штурмом справочную, из окна которой ей никто не хотел отвечать… Выяснив где находится человек без имени, доставленный из метро, она постучала в дверь ординаторской хирургического отделения. Уставший доктор сначала не хотел с ней разговаривать и попытался выгнать из отделения, но потом дал ей халат, проводив в палату к Никите.
-Состояние у него тяжелое, но стабильное. Сердце ножом было не задето, а черепная коробка оказалась довольно крепкой, что выдержала удар твердым тупым предметом. Ударили вскользь. Жить будет.
-Доктор, можно я останусь с ним? — Ника умоляюще посмотрела на сурового доктора.
-Ладно! Эх, женщины, женщины… Кого хотите, уговорить можете… Посмотрите своими глазками, сложите губки бантиком и все… Как говорится, бац, бац и в дамки, — пошутил он. — Оставайся. Только смотри, если какие-то изменения будут, то вот кнопочка, звоните на пост.
В палате был полумрак. Маленький ночник освещал только экраны мониторов, подключенных приборов. Никита лежал неподвижно с забинтованной головой. Лицо его было страшно избито, почти сплошной синяк. Ника сначала сидела молча, а потом взяла его безжизненную руку в свои и стала ему рассказывать шепотом, как она жила все эти годы. Когда она говорила, то свято верила, что он ее слышит. Только под утро Ника заснула, а разбудило ее чье-то недовольное ворчание. Когда она открыла глаза, то увидела пожилую нянечку, протирающую пол.
-А проснулась, красавица, — пробурчала нянечка. — Освободи помещение, убирать мешаешь.
-Я не уйду, — запротестовала Ника.
-Уйдешь… Ты кто ему?
-Я его жена, — тихо ответила Ника.
-Ааааа, — протянула нянечка. — А что ж твой муж по метро блыкается? Выгнала? Конечно, кому нужен муж инвалид без ног… Наверное, квартирку-то его захапала, а самого на помойку. Разве он может справиться со здоровой бабой… Я здесь всяких насмотрелась! Сейчас сидишь у его кровати и думаешь, наверное, чтобы он сдох… Господи, прости меня за такие слова. Сидишь, святую из себя строишь…
-Вы не говорите глупости… — воскликнула Ника. — Кто вам эту чушь сказал?
-Кто — кто? Сорока на хвосте принесла, — огрызнулась нянечка.
-Вы передайте той сороке, что собака лает, а ветер несет… Все это ложь…
-Ну-ну… Сколько таких инвалидов ходит попрошайничает, потому что они стали своим семьям обузой…
-Бабушка, не говорите ерунды. Я люблю Никиту.
-Ладно, поживем увидим, что стоит твоя любовь,- и нянечка, подхватив свое ведро и швабру, с гордо поднятой головой вышла из палаты.
Услышанное выбило Нику из колеи, но она вдруг улыбнулась и сказала в слух:
-Пусть говорят! Только они так далеки от правды, как Земля от созвездия Волосы Вероники…
Шли дни, врачи делали все, что было в их силах, но Никита не приходил в себя. Ника была у него каждый день, иногда оставалась ночевать. Она очень хотела, чтобы он, когда придет в себя, увидел ее первой. Он очнулся совсем неожиданно:
-Н…и…к…а, — первое, что произнес он.
Какая-то сила вдруг подхватила ее, и она оказалась рядом с кроватью:
-С возвращением! Как там в созвездии Волосы Вероники?
-Там нет тебя…
-Я сейчас доктора позову… Ты больше не улетай на другую планету. Ты нужен здесь, — попросила она.
-Я останусь и больше никуда не улечу,-чуть слышно ответил он.
Ника позвала доктора, который тут же выгнал ее из палаты, и она послушно села на скамейку в больничном коридоре. Прошло довольно много времени, пока врачи вышли из его палаты и пустили в нее Нику.
Ему сделали укол, и он спал. Ника просидела с ним всю ночь, а утром ушла на работу. Когда она вернулась вечером в больницу, было видно, что Никита очень обрадовался, но старался не показать свою радость. Благодаря усилиям врачей и заботе Ники, он очень быстро пошел на поправку. Они часто разговаривали, но старались не затрагивать самую больную тему: почему он так поступил. Как только Ника спрашивала его о метро, Никита замолкал и уходил в себя, но однажды не выдержал:
-Ника, зачем ты это делаешь?
-Что — делаю? — удивилась она.
-Сидишь со мной, ухаживаешь… Ходишь сюда, как на работу каждый вечер… Неужели тебе не противно ухаживать за попрошайкой — инвалидом, без ног…
-Нет… Я прихожу сюда к любимому мужчине, — улыбнулась она.
-Лжешь!… А ты меня спросила — нужно мне это? Твои ухаживания, твоя забота… И вообще, тебе интересно знать — люблю ли я тебя? Я не хочу, чтобы ты была со мной из-за жалости. Я не хочу, чтобы ты приходила сюда.
-Я тебя не жалею, а просто люблю и всегда любила, — ответила Ника.
-Да? Ты хочешь сказать, что ты была мне все это время верна, а тот мужчина, который все время был с тобой — это наш общий друг семьи? Что-то я этого друга не припомню, — язвил Никита. — Знаешь, уходи к нему и будь счастлива, а мне позволь жить так, как я хочу.
-Ты слышишь, что говоришь?
-Ника, спасибо тебе, что ты возилась со мной, но я тебя об этом не просил… Ты это сама решила, ты захотела, ты помогла… Спасибо тебе. Ты можешь идти на все четыре стороны! Я не хочу, чтобы ты сюда приходила. Уходи!
-Никита, почему ты та к поступаешь со мной? Я тебя люблю.
-Мне не нужна твоя любовь… Иди отсюда, иди к нему. Я же видел, как он на тебя смотрел. Он тебя любит, вот и иди к нему.
Ника выскочила из палаты. Она сидела в холле больницы и не могла найти в себе силы встать и уйти. Слезы застилали глаза от обиды и боли. Вдруг к ней подсела пожилая женщина и погладила ее по плечу:
-Не плачь, девочка. Все наладится.
-Откуда вы знаете? Почему он меня гонит? Почему он так поступает со мной, я же его люблю…
-Дай ему время, и он все поймет, почувствует… Успокойся и не держи в себе, главное выговориться…
Нику вдруг прорвало, и она заговорила, захлебываясь слезами:
-Мы с ним знакомы с самого детства… Он был старше и никогда меня не замечал. Я была для него малявкой… Потом он поступил в военное училище, но мы с ним не встречались, когда он приезжал летом домой… Меня родители отправляли каждое лето к бабушке на море… Но перед десятым классом я никуда не поехала и осталась дома. Так папа решил… Я не видела, как Никита приехал на побывку. Ему тогда было уже двадцать четыре, а мне всего шестнадцать. Я в тот день пошла искупаться вечером на озеро. Вода была как парное молоко. Я стояла у кромки воды , собираясь войти в озеро, как услышала:
-Девушка, вы случайно не русалка?
Я оглянулась и увидела его. Это была любовь с первого взгляда. Мы сначала не узнали друг друга, а потом долго сидели на берегу озера и хохотали, вспоминая наши детские проделки… Вот так все началось. Он казался мне взрослым, почти стариком с его житейской мудростью и рассудительностью… Кончила школу, поступила в институт… Мы встречались и решили, что как только я окончу пятый курс мы поженимся… Он даже начал строить в Озерцах дом для нас… Перед последней его командировкой мы расписались, только не сказали родителям… Мои даже сейчас не знают об этом… Потом пришло письмо, что Никита пропал без вести. Я долго его искал, но след затерялся, и никто мне не мог сказать определенно… Потом в моей жизни появился Илья… Любила ли я его, не знаю… Он был добрым, рациональным, как все математики, но меня он, кажется, любил… А потом эта встреча в метро… Она меня вернула в прошлую жизнь, и я поняла, что если выйду замуж за Илью, то предам себя, Никиту, нашу любовь. Казалось, что я схожу с ума… Никита мне мерещился всюду… Я искала его каждый день, а потом этот репортаж по телевизору… Ему сейчас лучше, но он меня гонит и говорит, что не любит… Но если бы не любил, то не хранил мою фотографию…
-Все будет хорошо, вот увидишь. А родители Никиты живы?- спросила женщина.
И тут Ника воскликнула:
-Как же я о Марии Ивановне забыла… Но я не знаю, как сказать ей, что Никита нашелся… У нее слабое сердце…
-Но ведь это будет радостное переживание, — улыбнулась женщина.
-Но она не знает, что у него нет обеих ног…
-Ничего, главное, что живой. Да и ему надо несколько встряхнуться, а то спрятался за своей болью и обидой на всех вокруг и думает, что никому не нужен. Он поймет, осознает. Счастья тебе девушка и терпения. Вы будете счастливы!
Женщина встала и ушла, а Ника вдруг почувствовала такое облегчение, будто у нее открылось второе дыхание.
Ника съездила в Озерцы и, как могла, подготовила Марию Ивановну к встречи сыном. Она поселилась у Ники и каждый день ездила к Никите. Прошло несколько дней, но Ника к нему не приезжала. Делала она это преднамеренно, давая ему время все обдумать. Ее отсутствие вдруг вывело его из себя, и он выдал Марии Ивановне свои истинные чувства. Она передала весь разговор с Никитой Нике, и та, отпросившись с работы, приехала к нему. Он уже не ждал ее, думая, что выгнав, очень сильно обидел…
Она присела к нему на кровать, а он почувствовал, что если сейчас не обнимет и не поцелует ее, то просто умрет от тех чувств, которые скрывал и от которых хотел отказаться, думая, что так будет лучше всем. Ника прильнула к нему, как тонкая рябина к дубу, а он начал ее целовать в глаза, лоб, губы, будто усталый путник, мучимый жаждой, долго бредущий по пустыне в неизвестном направлении. И вот этот путь, наконец-то, закончен в оазисе, где из-под земли бьет целительный ключ с живительной влагой, которая вылечит все его раны и телесные, и душевные, сохраняя в нем веру в вечную любовь… Они долго сидели в обнимку и молчали, каждый думая о своем, но им в этот момент было так хорошо, как не было хорошо даже в самые лучшие времена. Никита и Ника были вместе и точно знали, что их судьба устроила им эти испытания, но теперь уже никакая сила не сможет разлучить. Ника нарушила молчание:
-Никита, я хочу сказать тебе об Илье, чтобы ты…
-Не надо, а то я и так чувствую себя эгоистом, что удерживаю тебя рядом с собой, — остановил ее он.
-Ты меня не удерживаешь, я сама не хочу от тебя уходить. Знаешь, я самая счастливая женщина на свете. У меня есть ты! — улыбнулась она.
-Мама мне все рассказала… Когда ты перестала ко мне приходить после того разговора, я вдруг понял, что вот теперь-то моя жизнь и закончилась… Сначала, я думал, что она закончилась там на перевале, когда меня завалило обломками камней после взрыва… Меня нашли пастухи, откопали и принесли в наш полевой госпиталь… Там я пришел в себя и услышал, как старый хирург сказал, что слишком поздно, ноги не спасти… Потом я потерял сознание и пришел в себя уже в госпитале… При мне не было документов. На удивление, сознание было не спутанным, мысли работали четко, и я вдруг понял, что стал калекой, инвалидом… Когда меня спросили кто я, сказал, что ничего не помню… Решили, что у меня амнезия, но потом я почему-то сказал, что моя фамилия Иванов, а зовут Иван… Из особого отдела долго искали Иванова Ивана… Потом он пришел ко мне и сказал, чтобы я не гнал дурку… Я спросил женат ли он? Оказалось, что да. И дети у него есть, и жена молодая, красавица. А я ему ответил, что и у меня жена красавица, умница, только попросил представить его себя на моем месте… Был мужик с ногами, руками, а теперь стал половиной человека. Я себя тогда очень сильно жалел… Думал, почему мне только ноги ампутировали, лучше бы голову, чтобы не жить… Хотел застрелиться, но пистолет не смог достать… Я не знал, как жить. А тут еще услышал разговор двух раненых бойцов о их друге… Вернулся домой без руки, так жена от него ушла и не просто ушла, все забрала, а ему сказала, что может на паперть идти и милостыню просить. Там место для калеки. И тогда я подумал, что правильно поступил, что не сказал правду… Думал, что время пройдет, ты успокоишься, найдешь нормального мужчину, выйдешь замуж и все у тебя будет хорошо. Я сам тебя вычеркнул из своей жизни… Потом меня выписали из госпиталя, как Иванова, а так как у меня никого не было, отправили в дом инвалидов, но я отправился вместо этого на вокзал… Не знал куда поеду, но знал, что должен куда-то ехать. Там я встретил Хану, она то меня и привезла в Питер… Обещала золотые горы, что устроит меня работать, чтобы я мог заработать себе на протезы и стал ходить, но попал к мошенникам… Они заставили заниматься попрошайничеством… Отобрали документы… Я не мог сопротивляться, и так был раздавлен, опустошен, у меня не было сил бороться… Так прошло почти четыре года… Я наверное там бы и сдох, как собака, но случай в метро, когда ты меня увидела и узнала, изменил все… Мне было стыдно, горько, обидно… Я готов был растерзать себя, когда ты стояла в метро на коленях и называла меня Никитой… Я понял, что не вынесу этого и решил уйти от них, но от них просто так не уходят… Я презирал себя, но не хотел быть обузой… Тогда понял, как сильно тебя люблю. Я видел Илью, как он старался тебя защитить от тебя самой, дико завидовал ему, что он может быть с тобой рядом, а я нет… Успокаивал себя, что поступил правильно, что так и надо. Потом мечтал ночами хотя бы еще раз увидеть тебя, услышать твой голос… А потом ты знаешь, что получилось…
-Любимый, все плохое позади… Завтра тебя переведут в военно-медицинскую академию, там сделают операции на ногах, я возила снимки, а потом ты будешь учиться ходить!
-Ника, прости меня за все, что я так плохо думал о тебе… Я эгоист и думал только о своей боли и своем горе, не думал не о тебе, не о маме… Видел только свои страдания, а то что вы тоже страдаете не брал в расчет… Любимая, а где твоя коса?
-Да какая коса — косичка… Я ее остригла пять лет назад, — улыбнулась Ника.
-Как Вероника, жена Птолемея, — грустно улыбнулся Никита.
-Ну это не миф, хотя и считается… Вероника жила много веков назад на этой Земле, а ее волосы теперь звездами светят людям…
-Ника, Ника… Любимая,- шептал Никита, целуя Нику.
Она ушла от Никиты поздно вечером. Подойдя к дому, заметила темную фигуру, маячившую у парадной. Когда подошла к ближе, то поняла, что это Илья. Он заметил и бросился к ней:
-Ника, я не могу жить без тебя… Прошу тебя, вернись! Мы будем жить счастливо. Я куплю тебе дом… У нас будут дети.
-Илья, извини, но я уже говорила, что наша встреча — это большая ошибка. Я тебя не люблю.
-Ты любишь его? Но он же уже не человек, он останки от человека, отбросы, побирушка… Неужели ты согласна носить его на своих плечах всю жизнь?
-Уходи, Илья и больше никогда не приходи. Не надо,- сказала Ника и ушла.
Потом, сидя в каком-то баре, напившись до потери пульса, Илья, размазывая пьяные слезы по щекам, изливал душу бармену:
-Понимаешь, она любит его… У него нет ног, а она все равно его любит… Она нашла его в метро, он попрошайничал… Он же отбросы человечества, а она все равно любит его… И любила все эти годы, надеялась, что он жив… Он оказался жив, но он же живой труп… А она все равно его любит… Чем же я хуже этого убогого? Что во мне не так? Есть руки, ноги, голова, а она все равно любит его… Вот скажи, друг, что мне делать? Она потом поймет, что ошиблась, а я был самым лучшим мужчиной в ее жизни. Что мне делать?
-Ничего. Просто пожелать им счастья и не мешать… Женщины, кто их поймет, почему они любят одних, а к другим равнодушны… Это женщины, у них совершенно другой взгляд на любовь… Они если любят, то любят без страховки, — философски ответил на его излияния бармен. — Я завидую этому мужчине белой завистью, что он встретил такую женщину… Это редкость в наш расчетливый и прагматичный век… А ты, друг, заканчивай пить и иди домой. Завтра будет новый день, а с ним придет и новая любовь. А эту женщину забудь, она никогда к тебе не вернется.
-Ты так думаешь? — пьяно спросил Илья.
-Знаю, — ответил бармен.
Год спустя.
Никите сделали несколько операций, и он стал научиться ходить на протезах. В реабилитационном центе пожилой доктор, заходя в палату к Никите, всегда спрашивал: «Ну как дела, Маресьев? Учимся ходить? Терпенье и труд все перетрут. Ты у меня еще и вальс танцевать будешь!» Все это время Ника была с ним рядом. Она разрывалась между работой и госпиталем, помогла Никите восстановить документы. Он был ей благодарен и считал, что только ее любовь спасла ему жизнь, не дав скатиться в пропасть. А однажды вечером, придя к нему в палату Ника сказала:
-Никита, я не знаю, как ты отнесешься к тому, что я хочу тебе сказать…
-Ника, вот любишь ты заинтриговать…
-Никита, у нас будет ребенок, — сказала тихо она.
-Что? Ребенок… — удивился он.
-Да, а что в этом удивительного? Когда мужчина и женщина…
-Ника, но мне сказали, что детей у меня не может быть…
-Значит тот, кто сказал ошибся и сильно… У нас с тобой будет двойня…-улыбнулась Ника. — Только не говори, что это…
-Не произноси дальше! Я так не думаю! — воскликнул он, целуя Нику.
-Это подарок судьбы!
-Вся наша жизнь с тобой подарок судьбы! Спасибо тебе, родная, — сказал Никита. — Это для меня самая главная новость. Но я тоже тебе хочу сказать, что я поступил на юридический факультет университета на заочное, буду учиться дистанционно…
-Никита, какой ты молодец! — поцеловала его Ника.
-Это ты у меня молодец и настоящий боец. И если бы не ты, то ничего хорошего у меня в жизни уже больше не было! Я тебя очень сильно люблю!
-Я тебя тоже… Помнишь: «И в горе, и в радости»… Горе мы пережили, осталось только жить в радости.