Разбужен плачем. Сразу не пойму
в чем дело — сын в кроватке, съежив плечи,
испуганно таращится во тьму,
бормочет на своем смешном наречьи.Встаю и, торопясь, включаю свет,
и что-то объясняю суетливо:
— Ну хватит, что ты, никого там нет,
а если есть, мы их прогоним живо.И мы встаем, распахиваем дверь,
руками машем и кричим нестройно.
Всю нечисть мы прогнали, и теперь —
какое счастье! — можно спать спокойно.
в чем дело — сын в кроватке, съежив плечи,
испуганно таращится во тьму,
бормочет на своем смешном наречьи.Встаю и, торопясь, включаю свет,
и что-то объясняю суетливо:
— Ну хватит, что ты, никого там нет,
а если есть, мы их прогоним живо.И мы встаем, распахиваем дверь,
руками машем и кричим нестройно.
Всю нечисть мы прогнали, и теперь —
какое счастье! — можно спать спокойно.
И снова погружаемся во тьму,
и, позабыв полу;ночные страхи,
мой сын заснул. Наверное, ему
уже приснились добрые собаки.
А я, зевая, подхожу к часам.
Потом крадусь на кухню осторожно.
Курю, и отчего — не знаю сам,
становится печально и тревожно.