Часть 1. Воспоминания.
Нина шла по Невскому, разглядывая витрины, вывески, рекламы. Она давно здесь не была, а специально сюда приезжать для этого не было причин. Нет, Питер она любила за его широкие улицы, деловую неспешность и демократичность. Она родилась в Ленинграде. Родители сделали все для того, чтобы дочь узнала свой город и его полюбила. Как только она подросла, мама стала организовывать их семейные вылазки то в зоопарк, то в Эрмитаж. Были детские утренники, концерты, поездки в Петродворец, и благодаря этому, Нина уже тогда считала, что живет в самом красивом и лучшем городе на Земле. За последние двадцать пять лет Невский сильно изменился и стал деловым центром — на зданиях вывески офисов, банков, на первых этажах сувенирные лавки и кафе, кафе, кафе… Исчезли километровые очереди в сосисочную на углу Невского и Восстания, да и сама сосисочная исчезла, не забит битком фирменный магазин от фабрики «Север», где можно было купить вкуснейшие пирожные… Здесь даже воздух изменился. У него сейчас цветочный запах от шампуня, которым только что помыли проспект. Вот и Екатерининский сквер, одно из любимых ее мест. Сколько лет она в нем не была?.. Двадцать, двадцать пять?.. Пожалуй двадцать шесть…
Здесь Анрис назначил ей последнее свидание перед тем, как уехать в Ригу… Была весна восемьдесят восьмого года в другой стране, которой уже нет… Он только что получил диплом об окончании Макаровки, а она перешла на третий курс в Герцена… С Андрисом Нина познакомилась на дискотеке в ЛИСИ, куда ее уговорили пойти подруги по группе. Ее пригласили на танец сразу два парня: высокий светловолосый Андрис и прямая его противоположность Геннадий, который потом стал ходить за ней, как тень. Она выбрала Андриса. До встречи с ним ее сердце было свободно и не знало, что такое любовь. Весь вечер он не отходил от нее, а потом пошел провожать. Девчонки смеялись: «Нинка, ты убила наповал викинга. Как тебе это удалось? Будь осторожна с этим красавчиком…» Она смеялась в ответ, но уже понимала, что не он, а она сражена его синими глазами. Это была осень восемьдесят шестого. Он учился на четвертом курсе, а она на первом… Андрис познакомил ее со своими друзьями. У него была веселая компания, и частенько они совершали вылазки на природу не зависимо от погоды. Андрис клялся в любви и говорил, что она есть и будет для него единственной на всю жизнь. Она,совсем не искушенная в любви, с наивностью ребенка слушала, что он говорил и простосердечно верила каждому его слову. Нет, он не обманывал ее и действительно любил по-настоящему. Среди его друзей была девушка по имени Магда, с ней Нина сохранила дружеские отношения и сейчас. Магда вышла замуж за друга Андриса Виктора и осталась жить в Ленинграде. Два года пролетело, как одно мгновение. За это время Андрис не дал ни единого повода усомнится в искренности его чувств к Нине. Они мечтали о будущем, о том, что он, окончив Макаровку, станет капитаном торгового судна, а Нина к тому времени защитит диплом, и они поженятся. Он настаивал, что жить они будут в Риге у его родителей, и Нина с ним согласилась. Родители Нины к Андрису относились хорошо и считали его ее женихом, полностью поддерживая его желание, прежде чем жениться, встать на ноги и дать возможность Нине получить образование. И вот настал тот день, когда он держал новенький диплом в своих руках, а Нина перешла на третий курс. Они встретились тогда в Екатерининском сквере. Андрис нашел укромную скамейку, спрятавшуюся среди зарослей кустарника. Цветущие каштаны и клены, казалось, глядя на целующихся Андриса и Нину, одобрительно шумели своими еще по весеннему зелеными кронами. Андрис целовал ее и шептал:
-Нина, любимая моя, я уезжаю домой через четыре дня… Не знаю, как смогу жить без тебя…
-Я тебя люблю… Как подумаю, что не смогу тебя видеть, у меня сердце замирает и сжимается от тоски… Ты еще не уехал, а я уже тоскую по тебе…
-Поехали со мной в Ригу…- вдруг предложил он. — Я познакомлю тебя со своими стариками. Уверен, ты им понравишься. Поехали, — просил он.
-Надо спросить родителей… А еще я еду через три недели со стройотрядом, — отвечала она.
-Ты поговоришь с ними? Хоть на неделю… — просил он.
— Да… Они согласятся, — шептала она между поцелуями.
— Я купил тебе билет на поезд…
— Андрис, — засмеялась она.
— Я знал, что ты согласишься. Завтра вечером приду к вам и поговорю с твоими родителями. Они у тебя все понимают и, думаю, что согласятся.
Разговаривая с отцом Нины, Андрис поклялся, что ни при каких обстоятельствах не обидит его дочь, и не позволит, как бы не сильны были чувства, переступить черту дозволенного. Родители отпустили Нину на неделю.
Рига встретила их хорошей солнечной погодой. Андрес, как Нина в Ленинграде, стал для нее экскурсоводом по старой Риге. Он так же, как и она, любил свой город. Они бродили по старым извилистым улицам Риги, сохранившим дух средневековья. Казалось, стоит свернуть за поворот и можно встретить рыцаря — меченосца на коне, едущего в свой последний крестовый поход или прогуливающихся дам в сопровождении слуг. Они бесцельно бродили по набережной Даугавы или сидели в маленьком кафе у Каменного моста, ведущего к Домской площади с ее красивейшим Домским собором. Нина была покорена Ригой и ее красотой. Дом родителей Андриса находился в самом зеленом районе Риги — Межапарке почти у самого берега озера, с пристани которого можно было на кораблике попасть в центр города. Неделя подходила к концу, и Нина все больше и больше переживала, как она будет жить без любимого. В предпоследнюю ночь своего пребывания в доме родителей Андриса, она никак не могла уснуть. Она то плакала, то успокаивала себя, что три года это не вечность, а всего три года, а потом они всегда будут вместе. За полночь Андрис тихо постучал в ее комнату, Нина открыла ему дверь, тут же обняла и расплакалась. Он старался успокоить ее поцелуями и нежными словами. Их голоса становились все тише, они перешли на шепот, а потом совсем замолчали. Взгляд Нины стал обволакивающим, манящим, способным погубить любого, кто хоть на мгновение решится заглянуть в его омут. Так, наверное, заманивали взглядом древние колдуньи или мифические сирены, выходящие на берег из морских глубин, очаровывая своих возлюбленных или случайных прохожих. Мысли в головах Андриса и Нины совсем перепутались. Они понимали, чем это может закончиться, но им в какой — то момент стало все равно. Нина услышала прерывистое дыхание и хриплый шепот Андриса: «Как ты прекрасна! Я не могу на тебя спокойно смотреть… Если бы ты могла заглянуть в мое сердце и увидеть, как много в нем любви к тебе… Не уезжай, останься!» Нина слышала его хрипловатый шепот, чувствовала, как его руки нежно касаются ее тела, и жаркая волна накрыла ее с ног до головы… Жалела ли она потом, спустя годы, что позволила этому случиться? Нет, не жалела. Она помнила все, будто произошло только вчера… Потом они с Андрисом лежали рядом, крепко обнявшись. Он настаивал, что завтра же они пойдут в ЗАГС и подадут заявление, ругал себя, что нарушил обещание, данное ее отцу. На что Нина просто прикрыла ладошкой его губы и прошептала: «Ничего страшного не произошло, а случилось то, что должно было случиться. И остаться я не могу — надо доучиться и получить диплом. Не могу же быть невестой -недоучкой.» Андрис сначала соглашался с ее доводами, а потом вдруг опять начинал уговаривать остаться, но Нина была непреклонна. Следующую ночь они провели вместе. Прощаясь на вокзале, Андрис обещал, что будет звонить ей так, часто, как позволят обстоятельства и обязательно будет приезжать. Нина кивала головой и целовала его. Она больше не плакала и верила каждому его слову. Когда проводница объявила, что до отправки поезда осталось пять минут, они поцеловались, а в голове Нины вдруг пронеслась мысль, что это самый последний поцелуй, а они с Андрисом никогда больше не встретятся. Она тут же прогнала из головы эту непрошеную гостью и пошла к вагону. Андрис не отпускал ее руку до самого последнего момента, будто пытался остановить…
Нина вернулась в Ленинград, две недели спустя уехала в стройотряд, а через месяц поняла, что беременна. Связи с Андрисом не было. Когда она вернулась домой, то родители сообщили о его звонке. Он устроился на торговое судно и ушел в море. Нина призналась матери, что беременна от Андриса. Та стала настаивать на аборте, приводя разумные доводы, потому что появление ребенка поставит крест на ее учебе, а женится на Нине Андрис или нет — это неизвестно. Нина категорически отказалась делать аборт и твердо решила, что будет рожать этого ребенка. Мама плакала и твердила, что растить одной ребенка очень трудно. Отец нервничал и, куря одну папиросу за другой, твердил: «Он же обещал… Он же обещал…» Потом родители успокоились и смирились с тем фактом, что у них скоро появится внук или внучка. Нина продолжала учиться. Андрис не звонил и не приезжал, на ее звонки тоже не отвечал. Нина не могла понять что случилось пока не встретила Магду. Та только что вернулась из Риги. Увидев Нину, подруга очень обрадовалась. Она говорила обо всем, только избегала вопросов об Андрисе, но Нина настояла на своем. Та призналась, что он, вернувшись из плаванья, женился на своей соседке Розе, потому что на этом настояли их родители, мечтавшие когда-нибудь поженить своих детей.
— Не знаю, какие доводы они привели, но Андрис женился на Розе, — глядя в погрустневшие глаза Нины, сказала Магда. — Не знаю, почему он так поступил, ведь он так тебя любил.
— Значит аргументы оказались весомее, чем любовь, — констатировала Нина. — Ничего, прорвемся.
— Это ребенок Андриса? — спросила Магда.
— Да, только он об этом не узнает. И ты, дай мне слово, что не скажешь ему об этом.
— Нина, но он должен знать…
— Нет! Ты же хочешь, чтобы он жил счастливо и его не мучила совесть за его поступок?
— Хочу, но совесть его все равно будет мучить… И счастья у него не будет, — почему-то сказала Магда.
— Нет, пусть он будет счастлив! Я так хочу! — воскликнула Нина. — Дай мне слово, что ты ему никогда не скажешь о ребенке… Магдочка, пожалуйста, я тебя очень прошу, заклинаю…
— Хорошо, я даю слово, что никогда не скажу ему, пока ты сама не решишь сказать.
Приближались ноябрьские праздники. Нина возвращалась после лекции домой, у нее слегка кружилась голова. Беременность проходила тяжело, постоянно мучил токсикоз. Нина остановилась, чтобы передохнуть и тут рядом с ней остановился молодой человек. Она не сразу на него обратила внимание, но когда он спросил ее:
— Нина, тебе плохо? Может быть вызвать скорую.
Нина подняла глаза и увидела Геннадия. Она часто его встречала в библиотеке, в студенческой столовой и, кажется, он учился в аспирантуре.
— Спасибо, не надо… Все хорошо.
— Давай, я провожу тебя до дома, — предложил он.
— Спасибо, я сама…
— Нет, в таком состоянии не могу тебя отпустить одну, — и Геннадий решительно забрал у нее сумку с учебниками, взял под руку и осторожно повел в сторону ее улицы.
— А ты разве знаешь, где я живу? — удивилась она.
— Я многое знаю о тебе, Нина, Ты же меня почти не замечаешь. Я для тебя тень, которую не видно, но она всегда идет следом…
— Зачем ты это делаешь?
— Нина, я просто люблю тебя.
Через месяц Геннадий сделал предложение. Он клялся, что ни одним словом не напомнит ей об отце ребенка и прошлых отношениях. Нина еще раз решила поверить мужчине, который говорил ей о любви. В январе они расписались. Свадьба была скромная и тихая. Нина не любила Геннадия, но испытывала к нему уважение и благодарность за его чувства к ней. В феврале родилась Маруська. Она была копией своего отца, такая же голубоглазая и светловолосая, как Андрис. Первое время Геннадий держал свое слово. Маруську он любил, как свою родную дочь, играл и читал ей сказки на ночь, пока Нина засиживалась в библиотеке, готовясь к экзаменам. Она думала, что сможет заставить себя полюбить Геннадия, хотя бы в знак уважения за его отношение к Маруське, но тщетно. Сердце ее молчало, а душа будто умерла. Нина всегда была с ним спокойна, не повышала голос никогда и ни при каких обстоятельствах. Разговаривали они исключительно о работе, командировках Геннадия, Маруськиных успехах в детском саду и никогда о любви. На пятом году их совместной жизни Нина заметила, что Геннадий все чаще стал уезжать в командировки, и они становились все длиннее, а он, после возвращения из них, все раздражительнее. Ей даже в какой-то момент показалось, что у Геннадия где-то там далеко есть другая женщина, а с ней он живет только потому, что обещал. Нина несколько раз пыталась с ним поговорить на эту тему, но все разговоры заканчивались большими ссорами, после которых он опять уезжал на несколько недель. Она готова была его отпустить, но он не хотел уходить. Она видела, что Геннадий мучается, но не знала что делать. Прожив с ним еще год, Нина решила развестись. Она сказала мужу о разводе. Это известие Геннадий воспринял спокойно, ушел, но вечером вернулся домой в пьяном безобразии, чего не позволил себе ни разу за все шесть лет. Он плакал и клялся, стоял на коленях, твердил, что любит только ее одну. Но когда до него дошло, что Нина не собирается менять свое решение, его прорвало. Он кричал:
-Да, у меня есть другая женщина, но я ее не люблю… Ты ему родила дочь, а мне за шесть лет не смогла родить даже котенка, не то чтобы ребенка… Я чувствую, как ты вздрагиваешь, когда мои руки касаются тебя, вижу, как ты отворачиваешься при моих поцелуях… Я знаю, что тебе противен…
-Нет, Гена, все не так, — пыталась она убедить его. — Просто я поняла, что на одном уважении счастье не построишь. Для этого еще нужна любовь. А мы, как были чужими, так и остались…
-Нет, это ты чужая… Я не люблю ту женщину, но она мне родила сына, понимаешь, моего… Родного сына… Я нужен ему… Маруську я люблю, но она не моя по крови дочь… Я знаю, что ты все равно любишь Андриса, как бы я не лез из кожи, ты меня не полюбишь…
-Теперь я понимаю, что шесть лет назад мы с тобой совершили ошибку… Не надо было мне выходить за тебя замуж, но я думала, что смогу, переборю, я ведь сильная…
— Ты всегда спокойная, равнодушная, холодная… Ты какая-то не живая, — кричал Геннадий. — Спящая красавица… Нина, ты права, мы не можем больше жить вместе… Нам надо просто перестать друг друга мучить и разойтись… Я уеду в Елизаров… Там у меня растет сын, но и Маруську я не брошу…
— Спасибо тебе, Гена, но не надо себя мучить… Мы с Маруськой справимся… Не надо ей напоминать… Она любит тебя, но я ей все объясню, когда станет постарше… А ты езжай в Елизаров, ты там нужнее. Мальчика без отца воспитывать нельзя, а ты хороший отец. Прости меня. Не получилось из меня хорошей жены для тебя, но я очень старалась, поверь, очень…
После этого разговора на следующий день Геннадий собрал вещи и уехал. При разводе он не стал делить имущество, а просто все оставил Нине и Маруське. Бывая в Питере, теперь уже в Питере, он иногда навещал Маруську, но старался с Ниной не встречаться.
…Нина остановилась перед входом в Екатерининский сквер и подумала: «Да, после расставания с Геннадием прошло двадцать лет…» Эти годы были разными, но легкими и беспечными никогда. Спасибо родителям, они до конца поддерживали ее и Маруську все эти годы. Сейчас Нина работала директором одного престижного лицея, а до этого ей пришлось поработать техничкой, почтальоном, учителем литературы. Кем она только не работала в девяностые, пока ей повезло устроиться в этот лицей, пройдя сумасшедший конкурс. Да, прошло двадцать лет… Маруське сейчас почти двадцать пять. И за эти годы Геннадий ни разу даже намеком не выдал тайну ее рождения. Она всегда его считала своим родным отцом, за что Нина была благодарна ему. Маруська вообще выросла решительной и прямолинейной девушкой, а с годами все больше становилась похожа на Андриса. И будучи уже взрослой, иногда стоя у зеркала и расчесывая свои длинны чуть рыжеватые волосы, удивлялась, как у брюнета отца и шатенки матери, могла родиться светловолосая дочь. Нина старалась отшучиваться, смеясь отвечала, что когда она родилась, то ее поцеловало солнышко в макушку. Маруська понимала, что это шутка и тоже смеялась. Маруся любила небо и, не смотря на жесткое сопротивление со стороны матери, научилась прыгать с парашютом, водить легкий самолет, а, окончив институт иностранных языков, вдруг пошла работать бортпроводницей в компанию «Аэрофлот». После стажировки руководство заметило способную и красивую девушку. Она стала летать на международных авиалиниях. Маруся несколько раз была в Риге, но она, благодаря стараниям Нины , молчанию Магды и Геннадия, ничего не знала о своем настоящем отце.
… «Вот так вот, двадцатиминутная прогулка по Невскому и все прошлое, как на ладони…» — с грустью подумала Нина, оглядев скамейки в сквере. На одной из них она увидела Магду и помахала ей рукой, та тоже ей помахала в ответ.
-Привет, родная! — весело сказала Нина.
— Привет! Как у тебя дела? Как Маруська? — поинтересовалась Магда. — Мы с тобой последнее время стали реже встречаться. Дела, работа… Стареем.
— Ну что ты, Магдочка, до старости еще двести лет… Маруська летает, уже полсвета посмотрела… У меня все хорошо, работаю…
— Рада за тебя. А я вернулась только что из Риги. Вот тебе презент ― бутылочка Рижского бальзама. Что-то ты выглядишь усталой?
— Да устала, круглый год работа, работа. В отпуск все некогда сходить…
— Надо отдыхать. От работы и лошади падают, — улыбнулась Магда.
— Да вот сейчас учебный год начнется, возьму отпуск на пару недель.
— Куда поедешь?
— Никуда… Не хочу никуда ехать.
— Нет, ехать надо обязательно хоть на несколько дней. А знаешь, давай тебе дам ключи от домика моих родителей. Место ты знаешь… Это Межапарк… Не делай такие большие глаза… Андриса нет в Риге. В доме родителей теперь редко бывает, у него квартира в центре… И один уже много лет… Кстати, ты когда-нибудь собираешься рассказать ему, что у него есть дочь?
— Зачем? Он много лет прожил без этого знания и еще пусть столько живет, — жестко ответила Нина.
— Ты не перегибаешь, случайно, палку? Андрис должен знать, что у него есть дочь, понимаешь. Он один, совсем один… Роза умерла, так и не родив ему ребенка. Да не любили они друг друга…
— Меня это мало волнует… Он женился на Розе, выбрав свою судьбу, отказавшись от меня и ребенка. Все просто, как дважды два.
— Неужели ты его так сильно ненавидишь? — удивилась Магда.
— Я его простила… Ни о чем не жалею. Произошло то, что должно было произойти… Пусть все остается так, как есть.
— Зря ты так… Если женщина любит, то она так не поступает…
— А как она поступает? — удивилась Нина.
— Но точно не так… Ты поступаешь жестоко и глупо, — проронила Магда и вложила в ее руки ключи. — Езжай, может изменишь свое решение, все-таки двадцать пять лет прошло… Ты его и так наказала…
— Я наказала? — возмутилась Нина. — Не он, а я… Где он был, когда Маруська болела, я ночами не спала? Где он был, когда нам есть было нечего, когда Геннадий ушел? Когда я хваталась за любую работу ― почту носила, полы мыла по ночами?.. Он хоть раз обо мне вспомнил? А зачем? Получил свое и…
— Ты не права, Нина. Ты же не знаешь, почему он так поступил…
— Оправдываешь его?
— Нет, не оправдываю! Хочу просто справедливости и только.
— Знаешь. Магда, если мужчина любит женщину, то всегда найдет способ быть с ней, даже если он живет на Марсе и занят по самое горло…
— Может ты и права… Ладно, Нина… Если получится, езжай и отдыхай… Дом будет свободен до следующего лета…
— Хорошо, я подумаю. А если…
— Не продолжай, — прервала ее Магда. — В это время года его там не бывает. Точно знаю. Я заметила, ты даже его имя боишься произнести, — вздохнула Магда.
— С чего ты взяла, что я боюсь произнести его имя? — возразила Нина.
— Не будем спорить… Рада была тебя увидеть… И буду рада, если ты примешь мое предложение, — улыбнулась Магда.
— Не хочу тебя огорчать и спасибо за твою доброту, — улыбнулась Нина. — Убедила. Через две недели поеду в Ригу, Магда, — поцеловала Нина подругу в щеку. — Я пошла. Спасибо тебе за заботу, дорогая.
Немного подумав, Нина решила, что действительно надо уехать иначе две недели ее отпуска пройдут в лицее на работе. Да тут еще Маруська, узнав , что она собралась в Ригу, вдруг воспылала желанием поехать с ней на недельку.
— А как же твой Терехин? Ты собираешься оставить его на растерзание своим стюардессам — подругам? — весело спросила Нина у дочери.
— Мамуля, Терехин тоже с нами поедет… Мы с ним давно решили взять неделю отпуска и куда-нибудь махнуть вдвоем…
— Получается, что я третий лишний, — вздохнула Нина.
— Ты никогда не бываешь лишней… Я же помню, что дом у родителей Магды в два этажа…
— И это знаешь, — сказала Нина. — И вообще, от кого ты узнала, что Я еду в Ригу?
— От кого, от кого? От Магды… Она мне звонила и сказала, что уговорила тебя уехать на время отпуска, а не торчать на работе…
— Ах, Магда, Магда… А она тебе больше ничего не рассказывала? — поинтересовалась Нина.
— Нет, а должна была?
— Нет…
-Знаешь, я тебе не говорила, но мы у нее как-то в гостях с Терехиным…
— С Терехиным?! — воскликнула Нина.
— Должна же я была познакомить крестную со своим женихом, а то она бы обиделась… Так вот, мы смотрели у нее альбом с фотографиями…
— Какими?
— Да всякими разными, но больше всего мне понравились студенческие… И давно хотела спросить, что за красавчик тебя там обнимает на одной фотографии… Явно не папа… наш папа всегда был где-то в углу, едва заметный, а на некоторых фото есть только его макушка…
— Да просто все в кадр не входили, вот и встали поплотнее, — смутилась Нина.
— Н-да? А там еще есть пара-тройка, где ты с ним вдвоем? Там явно в кадр вы входили… — Маруська лукаво посмотрела на мать.
— Открою тебе великую тайну — я была в него влюблена.
— А он?
— Он… Если бы любил, то был бы твоим папой, а не Геннадий, — грустно усмехнулась Нина.
— Как-то ты не весело это сказала… Да ладно… Ты едешь в Ригу поездом, а мы с Терехиным прилетим через неделю.
— Хорошо… Я там обживусь, а вы приедете и будем бродить по старому городу втроем…
— Только дай слово, что не отменишь в самый последний момент свою поездку, как это уже было не раз. Ты только упаковала чемодан, а тебе звонят, и ты сломя голову, бросая все, летишь на работу. Клянись! — потребовала Маруська.
— Даю самую страшную и крепкую клятву, что ни под каким предлогом не откажусь от поездки! — засмеялась Нина.
— Вот так вот , мама. Слово не воробей, вылетит на поймаешь! Я твою клятву записала на диктофон и теперь буду тебя шантажировать, — гордо сказала Маруська.
— Марина! Ты не имеешь права… — возмутилась Нина. — Это не честно!
— Честно, честно! Это чтобы ты потом не делала вид, что ничего не планировала, никуда не собиралась, а твой отпуск я сама придумала, — развеселилась Маруська.
Потом позвонил Терехин, и Маруська, поцеловав мать, улетела к нему на свидание.
Часть 2. Рижская осень.
В этом году осень баловала Питер, накрыв его затяжным и теплым бабьим летом. Правда, ночи были уже по осеннему холодными, но когда солнечные лучи по утрам рассеивали густой туман, дни стояли теплыми и без дождей. Деревьях в этом году еще в конце августа стали менять свой зеленый наряд на более богатый золотой, бордовый или оранжевый, а в сочетании с голубым небом от этого буйства красок захватывало дух. Нина ехала в такси и смотрела в окно на пролетающие мимо здания, парки, соборы и площади в осеннем убранстве, утопающие в ярком солнечном свете. До отправки поезда оставалось чуть больше часа, но она вдруг решила на несколько минут заскочить в лицей, чтобы потом со спокойной душой сесть в поезд и уехать на две недели. Ее заместитель Калина Ивановна, увидев Нину поднимающуюся по лестнице, очень удивилась и даже обиделась:
— Нина Васильевна, вы мне не доверяете?
— Ну что вы, я вам всецело доверяю, просто заехала попрощаться. Это же моя жизнь, — и она развела руками будто хотела все обнять и прижать к себе.
— Езжайте спокойно, отдыхайте и возвращайтесь с новыми силами… Вы и так много времени проводите на работе, только что не ночуете здесь, — провожая Нину к заждавшемуся такси, стала выговаривать Калина Ивановна. — Езжайте и ни о чем не беспокойтесь. Хорошей поездки!
— Спасибо, Калиночка.
— И выбросьте все из головы на эти две недели.
— Постараюсь ни о чем не думать, — улыбнулась Нина.
— Думать надо только об одной вещи, — лукаво улыбнулась Калина Ивановна.
— И о чем же? — Нина вопросительно глянула на собеседницу.
— О любви, Ниночка, о любви… Ее в нашей жизни так не хватает, — и Калина Ивановна помахала ей рукой. — Езжайте, и мой вам совет, влюбитесь Ниночка, влюбитесь!
На ее слова Нина только усмехнулась и попросила таксиста трогать. К поезду из-за пробки, она чуть не опоздала, буквально за пару минут до отправления заскочила в полупустой вагон. Она заняла место в совершенно пустом купе и стала смотреть на стремительно меняющийся пейзаж за окном. Поезд набирал скорость, а колеса все четче выстукивали по рельсам: «Рига, Рига, Рига…» Вежливый проводник предложил ей чай, принес постельные принадлежности и с легким прибалтийским акцентом пожелал счастливого пути.
В половину десятого утра Нина стояла на перроне Рижского вокзала. За прошедшие годы он сильно изменился… нет, вокзал был все тот же, только в нем появился большой торговый центр, много новых киосков и кафе. Все так же сновали по перрону разбитные грузчики, предлагая подвезти вещи до остановки. На стоянке у вокзала она взяла такси и через час вышла у дома Магды. Открыв калитку, Нина осмотрелась. Здесь она была всего один раз, когда она и Андрис заходили к Магде в ту незабываемую неделю. Двор был усыпан желто — бордовыми листьями клена, на клумбе доцветали последние цветы, похожие на кустовые хризантемы, рядом с высокой скамейкой ветер раскачивал пустые качели. Вдоль забора стояло несколько яблонь, на которых висели розовые, похожие на райские, яблоки. Чуть поодаль стоял аккуратный белый дом с мансардой под красной черепичной крышей. «Все, как тогда… Только сейчас осень…» — подумала Нина и открыла входную дверь. Она вошла в холл, оставила чемодан и присела в кресло-качалку у камина. Слегка раскачивая кресло, осмотрелась… Магда многое поменяла в доме, начиная от современного ремонта и новой мебели до легкой витой с красивыми перилами лестницы, ведущей на второй этаж в жилую мансарду. Потом Нина немного побродила по комнатам, заглянула на кухню, решив, что пора сходить в магазин и прикупить продуктов. Она сварила кофе и только после этого вышла на крыльцо. Постояв несколько минут и вдохнув полной грудью свежий воздух с привкусом намешанных в нем запахов ранней осени, Нина вышла на улицу, но вдруг свернула на дорогу, ведущую в парк.
Она шла по главной аллее многолюдной летом, но пустынной сейчас. Легкий, едва ощутимый ветерок пробегал по кронам деревьев, стряхивая на землю желтые, багровые и зеленые листья, которых там уже было превеликое множество. Нина свернула на боковую аллею, ведущую к пристани. Листья толстым разноцветным ковром лежали на земле, печально шурша от каждого ее шага, а ноги по самую щиколотку утопали в них. Нина вышла на берег озера. Вода в нем была чуть зеленовата, но прозрачна у берега. Солнечные блики, будто играя с волнами, перескакивали с одной на другую. Нина подняла гальку и кинула, а та, отскочив несколько раз, ушла на одно, оставив расходиться по поверхности воды широкие круги. Нина постояла минут десять и пошла искать магазинчик, о котором помнила еще с тех времен и надеялась, что он остался на прежнем месте. На обратном пути почти у самого дома Магды она встретила странную старуху, которая очень внимательно посмотрела на нее, щуря свои подслеповатые глаза. Нина поздоровалась с ней и зашла во двор. В последующие дни Нина ездила в Ригу, гуляла по ее старинным узким улочкам, заходила в маленькие магазинчики с сувенирами и украшениями из янтаря. С каждым днем она открывала для себя все новые и новые места в старой Риге, из которых просто не хотелось уходить. Она подолгу сидела в одном и том же кафе на Ратушной площади, заняв место за столиком у окна, и, попивая кофе, с видом никуда не спешащего человека, просто смотрела на жизнь, кипящую ключом на площади. Незаметно пролетела неделя. В пятницу позвонили: сначала Маруська, сообщив, что они с Терехиным прилетят в субботу и будут ждать ее в двенадцать часов у Ратуши, потом Магда. Та интересовалась, как ей отдыхается, и когда к ней присоединиться дочь. Нина была в восторге от города и отдыха, от которого отвыкла за последние годы. Прощаясь, Магда как-то загадочно сказала, что по субботам на площади именно в двенадцать сбываются несбывшиеся мечты. Нина не успела у нее уточнить, что та имела в виду, потому что связь прервалась, а телефон подруги оказался вне зоны действия сети.
Без пяти двенадцать Нина шла по площади и пыталась найти среди толпы, снующего туда — сюда люда, дочь и Терехина, но тщетно. Ее внимание привлек высокий мужчина, одиноко стоящий у Ратуши. Она видела его только со спины, но почему-то сердце екнуло, а в голове пролетела мысль, которую она тут же прогнала: «Андрис… Он так похож на него… Да ну, не может быть… Откуда ему здесь взяться?.. Магда сказала, что он в плаванье. Привидится же такое! Но где Маруська?» Нина подошла к назначенному месту, и в этот момент мужчина обернулся и сделал к ней несколько шагов навстречу. Глаза ее не обманули — это был Андрис. Ей показалось, что она оглохла, а перед глазами все закружилось, и в одно мгновение она осталась на площади один на один с ним. Он что-то говорил, а она не слышала его голоса совсем. Нина стояла, онемевшая и оглохшая от неожиданности, и смотрела ему в глаза… Очень наблюдательный человек выделил бы этих двоих из разномастной и разношерстной спешащей толпы. Именно в этот момент неожиданной встречи они выдали себя. Как бы потом не скрывали свою любовь, она именно в этот момент совершенно бесконтрольно вырвалась наружу и их соединила. Он протянул руку и пальцами провел по ее щек. Именно это прикосновение вывело Нину из прострации. Она вдруг отшатнулась от него, губы у нее скривились будто увидела что-то ей очень неприятное или ей стало вдруг больно…
-Нина… Здравствуй…- едва слышно произнес он.
— Хм… Андрис… Не ожидала тебя здесь встретить… — справившись со своим волнением и задавив усилием воли, всколыхнувшиеся у нее где-то там на дне души чувства, куда их спрятала много лет назад, Нина старалась казаться равнодушной. Это уже стояла совсем другая женщина, не та, о которой только несколько минут назад можно было сказать, что она любит безраздельно и глубоко стоящего перед ней мужчину. Она была холодна и спокойна, а голос был похож голос робота, в нем чувствовался металл.
— Я ждал тебя…
— Зачем? — равнодушно спросила она.
— Сказать тебе… Объяснить…
— А не запоздали ли ваши объяснения? — ухмыльнулась она.
— Нина…- начал Андрис.
Нина подняла руку и выставила ее вперед, будто старалась защититься от всего что сейчас услышит:
— Не стоит трудиться… Все прошло, как с белых яблонь дым… — процитировала она и хотела уйти.
Он осторожно взял ее за локоть:
— Не уходи, пожалуйста, дай мне рассказать…
— Очистить совесть и отпустить грехи, но это не ко мне… Я индульгенциями не торгую…Это туда, — и она как-то неопределенно махнула в сторону, он ее не отпускал. В это мгновение она услышала голос Маруськи:
— Мама! Мы прилетели! Терехин, ну где же ты? Догоняй.
Маруська подлетела к Нине, мимоходом глянув на Андриса, и поцеловала ее.
— Здравствуй, дочь! Я так рада…- воскликнула Нина.
— Здравствуйте, — уже Андрису сказала Маруська.- Мама, а ты представишь своего спутника?
— Нет… — отрезала Нина.
Но он сам протянул руку и произнес:
— Андрис Зариньш…
— Марина Ольховская… Дочь своей матери.
— Вон твой Терехин идет…- оборвала ее Нина.
— Я сейчас, — воскликнула Марина, окинув Андриса испытывающим взглядом, будто старалась вспомнить, где его видела или встречала.
— Это твоя дочь? — вдруг спросил он.
— Да, моя и Геннадия…
— Странно, она так поразительно похожа на мою сестру Илзу…
— Нет… Даже не думай! Она дочь своего отца, — отрезала Нина.
— Если мне память не изменяет… Твоя тень Геннадий был брюнетом…
— Даже не надейся… Моя бабушка была блондинкой… Марина пошла в нее… — парировала Нина.
— Что-то мне плохо верится, а помнится…
— Ты не был знаком с моей бабушкой… И… — но тут подлетела с Терехиным под руку Маруська и воскликнула:
— А я вас узнала! Я видела вас на фото в альбоме у Магды!
— Да, я старый знакомый вашей мамы, — ответил ей Андрис.
— Да такой старый, что хочется забыть это знакомство, — фыркнула Нина, тут же попыталась отойти в сторону и увести Маруську, но та, как приклеенная, стояла рядом с Андрисом.
— Вы впервые в Риге? — вдруг спросил Андрис Маруську.
Та стушевалась, но ответила:
— Нет, но тогда все по работе, по работе, собственно можно сказать, что гуляем по городу впервые…
— А хотите, я покажу вам город такой, каким его люблю?- спросил он Маруську.
Та глянула на Терехина, который тоже подозрительно переводил взгляд с Андриса на Маруську:
— Хотим, только не очень удобно отнимать у вас время…
— О, не беспокойтесь! — воскликнул он. — У меня времени вагон — я в отпуске, а семьи у меня нет… Я один, — добавил он с какой-то потаенной грустью. — И мне это в радость…
— Пройти по местам боевой славы… — съязвила Нина.
— Что? — переспросил он.
— Ничего! — воскликнула она и взяла за руку Маруську. — И никуда вы с ним не пойдете! Нечего, а потом еще дорогу не найдете…
— Нина, вы забыли, что я знаю дорогу и, кажется, у меня там домик даже стоит… Вы, Марина, и вы, не знаю вашего имени,- обратился он к Терехину. — Меня нисколько не затрудните, а потом я вас доставлю в Межапарк, где как раз имеет честь проживать ваша мама.
— Алексей, — Терехин протянул руку Андрису.
— Я так понимаю, что ты с нами не пойдешь? — спросила, лукаво глядя на мать, Маруська. — Нет, ну тогда мы пошли! Жди нас тогда дома…
…. Вернувшись в дом Магды, Нина приготовила ужин, но Маруськи и Терехина все не было и не было, а их телефоны не отвечали. Она не находила себе места, и тогда решила прогуляться до озера. Ноги сами привели ее на то место, где они с Андрисом прятались от людей и могли целоваться, не привлекая к себе внимания. Волна воспоминаний опять ее захлестнула… Андрис прижал ее к себе и поцеловал. В этом поцелуе она ощутила , казалось, тогда все его чувства к ней — любовь, нежность, заботу. Она была счастлива, вкладывая в ответный поцелуй всю свою душу. Женщина, которая любит, запоминает мельчайшие детали, место встреч, даты, время…Уже смеркалось, но ей почему-то не хотелось уходить с этого места. Неожиданная встреча с Андрисом выбила ее из того ровного и безмятежного существования, в котором она кроме, как о любви к дочери, запрещала себе думать о чем-то другом. Она вернулась из парка, но проходя мимо дома родителей Андриса, первый раз за эту неделю увидела, что в его окнах горит свет. Дома ее ждала Маруська и Терехин. Дочь с ловкостью хозяйки накрывала на стол, расставляя приборы и блюда со снедью, найденной в холодильнике.
— Как погуляли? — спросила Нина.
— Мамуля, восхитительно! Андрис такой замечательный человек и знает столько занимательных историй! С ним было так весело, что, представляешь, Терехин меня приревновал… Сейчас сидит в мансарде и дуется…
— Маруська, Маруська… Зачем ты обижаешь Алексея. Он у тебя такой замечательный…
— Ничего, ему полезно… Пусть поревнует, не все мне его ревновать к стюардессам… Да, я пригласила к нам Андреса на ужин…
— Зачем?
— Я должна была его отблагодарить за такую интересную экскурсию…
— Ты бы лучше пошла и успокоила своего Терехина, а то он ужинать не придет.
— Ну и пусть, если дурак, что ревнует, — буркнула Маруська. — Не пойду! Пусть сам…
— Тогда я пойду, — сказала Нина и поднялась к Алексею.
Что уж она сказала ему, но через несколько минут он почти скатился с лестнице, подлетел к Маруське и со словами:»Прости любимая!» поцеловал ее в щеку. Вскоре в дверь постучали и в холл зашел Андрис. С его появлением сначала повисло неловкое молчание, но потом разговор возобновился, только Нина не принимала в нем активного участие, изредка вставляя несколько слов. Когда Андрис собрался уходить, она вышла следом за ним на крыльцо и сказала:
— Я хочу попросить тебя исчезнуть из нашей жизни так же внезапно, как появился, — немного помолчав добавила: — И больше не появляться никогда.
— Нина, я хочу, чтобы ты меня простила… За то, что у нас так получилось.
— Уже простила… Прощай,- и она собралась войти в дом.
— Постой. Я виноват перед тобой, очень виноват, но все эти годы я любил только тебя одну.
— Так любил, что женился на другой, — с сарказмом улыбнулась она.
— Но и ты не долго убивалась… Через месяц, как мне известно, ты тоже вышла замуж…
— Мне тогда было все равно, — равнодушно ответила она.
— Пойми, у меня были обстоятельства, — грустно сказал он. — Когда Роза умерла, ты была замужем… А потом все рассыпалось… Мы стали жить в разных странах…
— Самое логическое объяснение…
— Я не знал, как бы ты восприняла мое появление… Наверное так же как сейчас… — Андрис взял ее за руку.
Нина вырвалась и , посмотрев на него, резко ответила:
— И тогда бы ничего не изменилось… Все, как сейчас.
— Прости, но меня терзает один вопрос. Марина моя дочь?
— Что?! — воскликнула Нина. — Нет ты выброси даже саму эту мысль из головы! Она моя дочь и Геннадия.
— Я спрашивал, когда она родилась… И знаю, когда ты вышла замуж — сказал он.
— Ну и что?
— Значит моя? — настаивал он.
— Нет. Все уходи и выполни мою просьбу — больше никогда не появляйся в нашей жизни! — резко произнесла она и захлопнула дверь.
На следующий день Нина пошла гулять в парк и случайно увидела, как из дома Андриса вышла та самая пожилая женщина, которая так внимательно ее разглядывала, когда встречала на улице. В этот раз она медленно шла мимо, даже не обратив внимания на нее. Андрис в этот же день уехал, и больше Нина до конца своего прибывания в Риге его не видела. Перед отъездом Нина пошла к озеру, но в парке лицом к лицу опять столкнулась этой старухой. Та сидела на скамейке и будто бы специально ее ждала.
— Сядь, дочка, — сказала она надтреснутым голосом.
— Здравствуйте. Зачем? — удивилась Нина.
— Я хочу с тобой поговорить. — И когда Нина присела на скамейку рядом, старуха начала свой рассказ: — Я тебя узнала. Ты та самая девушка, которая приезжала с Андрисом сюда много лет назад. Ты должна была стать его женой, а не моя Роза… Это все я устроила, не дав этим счастья ни своей дочери, ни тебе, ни ему… Роза любила Андриса с детства, а для него она была просто подружкой, одноклассницей и никем больше… Когда он приехал с тобой, Роза проплакала несколько дней, а я… мне, как матери было жаль ее. Много лет назад, когда наши дети родились, мы с родителями Андриса решили, что хорошо бы наших детей поженить… Но это так думали мы, а не Андрис. Он тебя очень любил, да и сейчас любит. Редко встречаются такие мужчины — однолюбы, но я знала, как заставить его жениться на моей девочке! Его родители были должны нам большую сумму денег… Мы не требовали этот долг, а тут плакала от любви к Анрису моя дочь, которая и так не отличалась хорошим здоровьем… Тогда я пошла к ним и потребовала вернуть долг, но у них таких денег в тот момент не было. Чтобы его отдать им надо было продать дом и остаться без крыши над головой. Тогда я предложила Андрису сделку: он женится на Розе, а я прощаю им долг, но я взяла с него слово, что моя девочка об этом никогда не узнает. Андрис ради спокойствия своих родителей принял это предложение. Когда он сделал Розе предложение — моя девочка расцвела, как лилия… Я думала, что этот брак пойдет ей на пользу. Андрис ее не любил, но отдать должное, до самой ее смерти он ни разу ей не сказал ни одного грубого слова… Она хотела родить ему ребенка, но врачи были против. Роза забеременела и это ее погубило — врачи не смогли спасти ни ее, ни ребенка. Он долго переживал, но свою жизнь так больше не устроил… Так что казни меня, а не его… Я в своей слепой любви к дочери, разрушила твою жизнь и жизнь ребенка Андриса.
— Постойте, но вы же сказали, что у Розы не было детей…
— У Розы — да, не было, но у тебя есть… Ты родила ему дочь… Я ее видела, и она очень похожа на мать Андриса — Кристину и его сестру Илзу…
— Нет… Нет… — запротестовала Нина.
— Это его дочь, — настаивала старуха. — Я вижу. Это их порода. Меня не обманешь. Я виновата, что у ребенка украла отца.
— Да… Маруся его дочь, — созналась Нина. — Но он об этом ничего не знает И не должен знать.
— Ты его любишь? — вдруг спросила старуха и пытливо уставилась на нее, глядя в глаза.- Только не лги мне!
Отведя глаза в сторону, Нина ответила:
— Нет… -помолчав вдруг сказала: — Да.
— Так нет или да? — повторила свой вопрос старуха.
— Да!
— Тогда не кочевряжься и езжай к нему… Скажи все и будьте счастливы, — потребовала старуха.
— Нет… Не могу… Мы через час уезжаем… Самолет… Спасибо, что все рассказали. Меня все эти годы мучил вопрос — почему он так поступил?
— Я виновата и наказана, — прошептала старуха.
— Нет, так сложились обстоятельства. Прощайте! Я вряд ли сюда еще приеду. Да и в этой истории пора поставить точку, — твердо сказала Нина и пошла в сторону дома.
— Смотри сама, дочка… — только и ответила ей старуха.
P. S. В этой истории действительно можно было поставить точку, но не все истории заканчиваются по нашему велению или хотению. Прошло чуть больше месяца после возвращения Нины из Риги. В ее доме заканчивались приготовления к свадьбе Маруси и Терехина. За пару часов до отъезда на регистрацию, в дверь квартиры позвонили. Нина открыла и увидела на пороге Магду, которая стояла с огромным букетом цветов для любимой крестницы.
— Вот и дожили мы с тобой, когда наша Маруська выходит замуж, — весело сказала Магда.
— Дожили, — грустно ответила ей Нина.
— Нет, подруга, я не пойму, что это у тебя за настроение? Радоваться надо, а не плакать!
— Я радуюсь…
— Со слезами на глазах, да? — спросила Магда.
— Знаешь, а я так и не сказала Андрису, что Маруська его дочь, и что его люблю тоже не сказала. Да и расстались мы с ним очень плохо. Я его просто выгнала и сказала, чтобы больше не появлялся в нашей жизни… Хотя мне мать Розы все рассказала…
— А ты до сих пор любишь Андиса?! — будто удивляясь, воскликнула подруга.
— Да!
— Нет, а кто твердил, что в этой жизни нет любви настоящей и вечной? — опять спросила подруга.
— Я так хотела думать и думала… — созналась Нина.
— Ой!.. — вдруг спохватилась Магда. — Кажется на площадке забыла сумочку… Букет был такой тяжелый, что сил не было его держать, и я ее на ручку повесила… Ты не могла бы мне ее принести?
— Да, конечно, — согласилась Нина.
Она выбежала на площадку и остановилась от неожиданности, забыв о том, зачем она вышла. На площадке стоял Андрис.
— Прости, ты просила не появляться в твоей жизни, но я не смог не приехать на свадьбу своей дочери, — сказал он с растерянной улыбкой на лице. — Мне мать Розы все рассказала, а Магда подтвердила…
— Я рада, что ты приехал… Мне она тоже все рассказала, — ответила она, и вдруг слезы побежали из ее глаз.
— Ну, что ты, родная, так плачешь? Наша дочь выходит замуж! — воскликнул он и прижал Нину к себе.
— У нас не было такой свадьбы, — всхлипнула она.
— Так будет! Какие наши годы?! — ответил он и поцеловал Нину.
Дверь отворилась и на пороге появилась Маруська:
— А что это вы тут делаете?
— Я целую твою мать, Марина, — улыбнулся Андрис.- И очень хочу, чтобы она последовала твоему примеру и вышла за меня замуж.
— Хм… Я еще там, на площади заметила, что у вас были отношения далеко не однозначные, — улыбнулась Маруська.
— Так, я не услышал твой ответ, Нина, — взмолился Андрис.
-Я согласна! — а потом обратившись к дочери продолжила: — Маруся, прости меня, но я тебе никогда не говорила о настоящем твоем отце… Помнишь, Геннадий всегда говорил, что ты дочь своего отца?
— Помню…
— Все я тебе расскажу как-нибудь потом, а сейчас хочу представить тебе твоего отца. Андрис…
— Нет, мамуля, ты меня хочешь этим удивить? Я еще об этом догадалась там, в Риге, а потом долго пытала Терехина, что же ты ему сказала. Он пыток не выдержал, сдал вас полностью, — засмеялась Маруська. — Мам, пап, может пора зайти, а не торчать на площадке. Уже в ЗАГС пора ехать, а Терехин опять опаздывает.
— Ничего я не опаздываю, — вдруг раздался с нижней площадке голос Алексея. — Я ждал, когда произойдет встреча, и все начнут целоваться от радости.
— Терехин, вот стану через час твоей законной женой, тогда узнаешь…
— Я согласен на все, что ты для меня придумаешь, — шутя ответил Алексей.
Возможно, вы не поверите, что так бывает, а если и бывает то только, потому что произошло чудо. Просто чудо! И если женщина любит, то ей подвластны такие чудеса. Я бы очень хотела, чтобы именно чудес в нашей жизни случалось, как можно больше и как можно чаще!