После трехнедельной жары вдруг разверзлись небеса, и, на покрытую засохшей коркой землю, как водопад, вылилось столько воды, что, казалось, все дороги превратились в русла рек, по которым не катили, а плыли машины. По шоссе еще было ничего, но только стоило свернуть машине на грунтовую дорогу, как она сразу попадала в капкан большой и глубокой лужи, из которой уже нельзя было выбраться без посторонней помощи. Вот в одной такой луже и застрял по самые пороги седан непонятно какой марки и какого цвета. Он был по самую крышу заляпан жирной дорожной грязью. За его рулем была женщина лет тридцати пяти. Она очень нервничала и несколько раз с кем-то разговаривала по телефону, но поняв, что все попытки бесполезны в сердцах бросила его на заднее сиденье. Она просидела в этой луже уже пару часов и надеялась только на чудо, которое появилось на дороге в виде трактора-шассика, чихающего черным дымом из выхлопной трубы и безбожно тарахтящего так, что, казалось, слышала вся округа вплоть до небес. Шассик прополз по обочине, окатив машину волной грязной воды и остановился. Из него вылез парень лет двадцати, подтянув сапоги — болотники, подошел к машине и постучал костяшками пальцев в окно:
— Э, там есть кто-нибудь?
— Есть, — ответила женщина.
— Вы куда направляетесь? — с любопытством оглядев женщину, спросил он.
— В Островки… Знаете такое село, километров двадцать по этой дороге…- уточнила она.
— Островки? Да, знаю, — махнул рукой парень. — Я сам оттуда родом. В гости?
— Домой, — тихо ответила женщина.
— Да?.. А чьих будете?.. — поинтересовался он. — Я Серега Востриков.
— Каренина Анна… Востриковы?.. Это те, что на Заводской живут?
— Хм… Каренина?.. Я таких в нашем селе и не знаю… Не, это те, что на Звенигородской…
— Может быть и не знаешь… Мой дом в Малом переулке…
— А!.. — воскликнул Серега. — Знаю… Знаю… Там самые лучшие яблоки в саду у Громовых были… Я с пацанами в детстве к ним в сад лазил яблоки воровать.
— Да, у них в саду самые вкусные яблоки… — подтвердила Анна и мечтательно улыбнулась.
— Трос есть? — спросил парень.
Анна хотела по привычке выйти из машины, но только открыла дверь, как вспомнила, что она не на шоссе, а в глубокой луже.
— Есть, только, как подать? В багажнике… Сейчас открою…
— Сидите-сидите, а то утонете в своих туфельках… — усмехнулся он и подошел к багажнику седана.
Шассик часа через два с грохотом и чиханьем вкатился в село, таща за собой седан, который не смотря на все попытки так и не завелся. Услышав тарахтение трактора, люди оглядывались, тыкали пальцами и говорили друг другу: «Смотри, лягушонок в коробченке скачет… И еще какую-то телегу за собой тащит…» Трактор проследовал по главной улице Островков, свернул в Малый переулок и остановился у третьего дома от околицы. Анна вышла из машины и остановилась у калитки. За три года, что она здесь не была, мало что изменилось. Но напротив ее дома через дорогу появился белый с синей черепичной крышей коттедж, обнесенный высоким забором с раздвижными воротами. На этом месте когда-то стоял такой же бревенчатый дом, как и у нее, где жили родители Тимофея Громова, в которого она была влюблена еще девчонкой, и которого она не видела лет десять. Когда-то они любили друг друга, да и их родители в тайне надеялись, что дети вырастут, поженятся, появятся внуки и жизнь начнет новый круг. Но не все родительские мечты сбываются. Анна после школы поступила в институт, а Тимофей окончил военно-морское десантное училище, но как бывает, после этого их дороги разошлись. Анна ждала Тимофея, но он все реже и реже писал из своих командировок, а потом пропал без вести. Все поверили, и она поверила, что его нет в живых. Только мать надеялась, что Тимофей жив и вернется обязательно. Он вернулся и вернулся в тот самый день, когда все Островки гуляли на свадьбе Анны и Михаила Короева. Над селом неслись веселые громкие крики: «Горько! Горько! Горько! Раз! Два! Три!..» Анна целовалась с Михаилом. Тимофей появился, как приведение, а кто его узнавал, вдруг замолкал и начинал ждать что же будет дальше… Анна увидела его последняя. Отшатнулась от жениха, будто испугалась, побледнела, у нее задрожали губы, по щекам побежали слезы… Она закрыла лицо руками словно старалась спрятаться или прогнать неожиданное видение… Тимофей молча постоял, сплюнул на землю и, не сказав ни слова, ушел. Молодожены уехали из Островков в город через день после свадьбы. Михаил, еще будучи студентом работал в фирме отца, а после его смерти возглавил семейный бизнес. Анна помогала ему во всем, создавала прочный тыл и не думала о своей собственной карьере. Тимофей же неожиданно для всех женился на Алине, но прожил с ней совсем недолго, а после развода уехал в город. Алина не очень расстроилась и моментально выскочила второй раз замуж, после чего уехала из Островков. По поселку бродили разные слухи, но до истины так никто и не докопался. Кто-то говорил, что она изменяла Тимофею, и он ее поймал на месте преступления в собственной спальне, кто-то, что он ей изменял. Короче, история была темная, но с тех пор прошло лет семь, а Тимофей так и не женился. В гости к матери он всегда приезжал один. Девушки на выданье, глядя на него, высокого, статного, только вздыхали и в тайне надеялись, что он когда-нибудь обратит на одну из них свое вниманию. Пока был жив отец, Анна знала о всех поселковых делах, но он до последнего дня своей жизни сокрушался и жалел, что дочь не дождалась Тимофея…
Анна открыла калитку и вошла во двор. Сорняки заполонили весь двор, и трава доходила почти до плеча. Ей с трудом удалось пробиться через их стену к крыльцу. Она пошарила рукой за отливом у окна и вытащила ключ. Замок, скрипя, но с трудом все-таки открылся. Петли тоже спели свою жалобную песню про смазку, нехотя, но дверь отворилась, и Анна зашла на веранду. «Можно было и не запирать, кому это все нужно?! Воры здесь не ходят, поживиться нечем, а свои не возьмут…» — подумала она. Потом вернулась к машине и вытащила из ее салона переноску для животных. Зашла в дом и ей стало почему-то очень грустно:
— Н-да, пыль, паутина, запустение… Ну, здравствуй, родной дом. Я вернулась… Так уж получилось, что ты мое последнее пристанище. Мне, детям и коту идти больше некуда. Принимай гостей! Казанова, выходи, — сказала она и открыла дверцу переноски, из которой медленно прижав уши, вышел большой лохматый белый кот. — Не бойся, вот мы и дома. Обживайся! Друг, мой ситный, придется тебе научиться ловить мышей. Твоя беззаботная ленивая жизнь на диване закончилась. Хозяйствуй! — Анна потрепала его между ушей. Он, будто понял, что ему сказали, пошел по комнате, принюхиваясь к совершенно незнакомым запахам, потом юркнул за кровать и до самого вечера его не было видно. Анна то выходила, то опять заходила в дом, убирая и выметая грязь, накопившуюся пока в доме никто не жил. Она не заметила, как из окна дома напротив смотрит на нее пожилая женщина и вздыхает. Поздно вечером внимание Анны привлек звук клаксона автомобиля, а потом грохот открывающихся и закрывающихся ворот в доме напротив. Из машины вышел высокий мужчина, поднялся на крыльцо и зашел в дом. Все стихло. На первом этаже в большом окне загорелся свет, мелькнули какие-то тени…
— Как день прошел, сынок? — спросила, накрывая на стол, Варвара Сергеевна.
— Все хорошо. Переговоры прошли удачно. Контракт на аренду земли здесь в Островках с Певцовым я подписал… — ответил Тимофей и принялся за ужин.
— Ой, не нравится мне твоя идея, Тимоша, не нравится… Как бы не прогорел твой план.
— Мамуля, у меня все уже просчитано, проверено, перепроверено и партнеры надежные… Вместе когда-то служили. А что, кто-то в каренинский дом приехал? Я видел свет в окне…
— Не знаю, как сказать… Анна Каренина… приехала… Одна.
— Да?.. Наверное, отдохнуть, — ответил сын.
— Не знаю, не знаю… Если отдохнуть, то почему сюда, а не в теплые края… Ты же говорил, что дела фирмы ее мужа идут в гору.
— Анна всегда была эксцентричной особой… Решила разнообразить свой отдых, пожить в деревенской хате без городских удобств. Это же такой драйв и экстрим… — усмехнулся Тимофей.
— Тимоша, я не знаю, как мы теперь будем жить… Окна в окна… После всего, что было.
— А что было? Мама, прошло столько лет. Мне это все до фонаря. Я забыл все.
— Ой-ли, сынок?
— Быльем все заросло. Не переживай.
— Вы же любили друг друга, сын.
— Все проходит, а любовь тем более, — жестко произнес Тимофей. — Спасибо за ужин. Пойду еще немного поработаю.
Но работа у него не заладилась, и он подошел к окну, выходящему на соседский двор. Стояла тишина, но вдруг ее нарушил громкий скрип двери в доме напротив, а на крыльце появилась женщина:
— Кыс — кыс — кыс, — позвала она кота. — Казанова, ну где же ты? Котяра, иди домой… Кыс — кыс — кыс…
Тимофей быстро отвернулся от окна и сел за стол, нервно сцепив пальцы рук в замок. «Аня, Анна вернулась… Была моей любимой, а стала его женой… Почему же у нас с тобой все так получилось? Стоп… Она замужем, счастлива, у них есть дети… Даже кот есть… Предательские мысли… Сейчас я понимаю, что это был ее выбор. Она вышла замуж за Короева, хотя он даже мизинца ее не стоит… Почему она это сделала? Почему?.. Все вышло так глупо, как в мелодраме… Я сам во всем виноват… Нет, обстоятельства… Два года она ничего не знала обо мне, похоронила… — горько усмехнулся Тимофей. — Она любила одного, но не дождалась и вышла замуж за другого, а он с ней не поговорил, назвал предательницей и женился на другой… Санта-Барбара по — русски…»
Рано утром Тимофей выехал со двора и сразу же увидел, как по тропинке, сгибаясь от тяжести двух полных ведер воды, шла Анна. Ему показалось, что за это время, что он ее не видел, она совсем не изменилась, только стала еще красивее и женственней… Он хотел остановиться и помочь, но тут вдруг другая предательская мысль пролетела в его голове: «У нее есть муж, пусть и помогает…» Вечером Анна стояла на остановке в ожидании единственного автобуса, который шел в сторону города. Появление незнакомки сразу привлекло внимание местных кумушек, сидевших на скамейке у сельского магазина.
— Интересно, что это за дама из Амстердама? — спросила одна из них у товарок.
— Что-то я не припомню, кто такая… — помолвила другая, пристально разглядывая приезжую.
— Так это же Анька, покойного Петра Каренина дочь! — воскликнула вторая. — Она лет тысячу лет назад уехала в город.
— Столько не живут, — усмехнулась первая.
— Интересно, с каких таких коврижек вернулась. Три года назад, когда ее отец помер, она приехала с шиком в дорогущей машине, при шляпе, а в этот раз что-то скромно как-то…
— Хм… Видно турнул ее олигарх… — ухмыльнулась первая. — Выходить замуж за олигархов нынче дело не надежное, хлопотное. Они сегодня женятся, завтра разводятся из-за молоденьких любовниц… Все рвутся к теплому месту под солнцем.
— А ты откуда знаешь, Лизавета?
— Я, что, НТВ не смотрю что ли, там их всю подноготную рассказывают. Богатые тоже плачут…
— Точно, это Анька Каренина, приехала… Дом наверное решила продать… А, ясно, кукушка, она и есть кукушка, — вздохнула о чем-то своем Никитична. — И детей в этот раз не привезла, раз на ночь глядя в город намылилась…
— С чего ты взяла, что кукушка?.. И с чего дом продавать? А чего ты на меня так смотришь, Никитична? Может муж детей не отдал. Олигархи, они такие… Таких случаев у них много и в порядке вещей… Не поделили детей и все… Папаши детей забирают, а мамаши потом бегают и плачут… Выигрывает тот, у кого деньги есть… А эта видно осталась и без денег, и без детей… — сочувствуя, сказала та, что почерпнула свои знания о жизни богатых из передач НТВ.
— Ой, смотрите, смотрите, Тимофей Громов едет… До чего хороший мужик! И есть на что поглядеть, косая сажень, и не пьет, не курит, не то что наши поселковые… Эх, — махнула рукой одна из них, провожая взглядом черную иномарку Тимофея. — Себе бы взяла, так не дается…
— А может у него расстройство по мужской части… После плена… Там говорят с пленными эти гады такое вытворяли…- сделав страшные глаза сказала одна из женщин.
— Опять сказали на НТВ? — переспросила ее другая.
— Да, он когда-то с Анькой Карениной женихался, но она его не дождалась из плена, поверила, что его больше нет в живых… Вот наверное она сейчас локти кусает…
— А че ей кусать, у нее муж олигарх…- ухмыльнулась другая. — А Громов скоро женится…
— Ну да? Да был он женат на Алинке… Та еще штучка… — встряла в разговор еще одна.
— Ты, Настасья, ври да не завирайся… На ком это Громов собрался жениться? Че-то я его ни с кем не видела,- посмотрев на своих собеседниц, сказала та, что была самой молодой из них.
— Плохо смотришь… Я его тут недавно с одной молодой особой видела… Не нашей, а городской… Фифа вся из себя, шпильки сантиметров пятнадцать… Это — то по нашим дорогам только на шпильках бегать… Смешная такая, но молодая и красивая… Они целовались за околицей… Видно, с Варварой привозил знакомиться.
— А тебя какая нелегкая туда понесла? Ой, Лизавета, все у тебя красивые, кто в мини да на шпильках…- фыркнула Настасья.
— Козу искала… Да и пора ему жениться, детей завести. Варвара уже извелась вся… То ли Аньку забыть не может, то ли Алинка ему своей изменой совсем жизнь сломала. Две женщины и обе обманули…
— Ну, а что, Анька его до старости, что ли ждать должна была или в монастырь уйти… Она же тоже человек, чай, живой… — попыталась защитить Анну Лизавета.
— Если бы любила по-настоящему, то ждала бы всю жизнь, как… эта самая… Как ее там… Кончита из «Юноны и Авось», где Караченцов графа поет… Недавно по телеку показывали, — поставила точку в разговоре Настасья и пошла в сторону остановки. Подойдя к Анне, сказала: — Зря ждешь, автобуса сегодня не будет.
— Почему? — удивилась Анна.
— Сломался… Он там в поле стоит… И завтра его не будет, если другой не дадут. А тебе, что в город надо?
— Надо. Очень надо!
— Тогда, вон Громова попроси. Он сегодня к матери приехал, а завтра утром в город поедет, — будто издеваясь, посоветовала Настасья.
— Спасибо, — растерянно сказала Анна. — Вы не знаете откуда здесь можно было в город позвонить?
— С почты. Только она не работает. Закрыта. Поздно уже. У нас не как в городе. А что сотового нет? У нас здесь любая связь берет, — сказала Настасья и странно хихикнула. — А еще можно от Громовых позвонить, если что.
— Спасибо, — посмотрела на советчицу Анна, пожав плечами и опустив голову, медленно пошла по тропинке, ведущей к дому. К Громовым она не пошла бы даже под расстрелом, даже в том случае, если бы они были последними людьми на земле.
Спала Анна беспокойно, часто просыпалась. Где-то под утро она задремала, но была разбужена сильнейшей вспышкой молнии, блеснувшей в окно и последующим за ней ударом грома, от которого в рамах зазвенели стекла. Дом будто подкинуло вверх, а потом опустило на землю. Казанова жалобно замяукал и забился к ней под одеяло. Анна больше так и не заснула. А утром, часов в десять, перед ее домом остановился внедорожник. Из него сначала выскочили два мальчика лет десяти и восьми, следом за ними вышла молодая женщина с маленькой девочкой на руках, а потом уже открылась дверь со стороны водителя и из нее появился мужчина лет сорока. Они прямиком направились к дому Анны. Мальчишки бежали впереди женщины и мужчины, весело смеялись, но, влетев на крыльцо, вдруг притихли и на цыпочках прокрались в сени, а потом с гиканьем и улюлюканьем влетели в дом. Они повисли на руках у удивленной Анны и закричали в один голос:
— Мамочка, ты почему вчера не приехала, как обещала? — и не дожидаясь ответа, перебивая друг друга, затараторили они: — Тетя Маша решила, что тебя надо спасать и уговорила дядю Петю ехать в этот медвежий угол. Это так тетя Маша называет Островки!
— Да, у меня не получилось вчера приехать. Машина сломалась, автобус тоже сломался…
— Невезуха, но мы и решили приехать сами!
В дом вошли Мария с девочкой на руках и Петр.
— Доченька! Оленька, как я соскучилась! — Анна протянула руки к девочке, которая всем своим маленьким тельцем потянулась к ней. — Маша, какие вы молодцы, что догадались приехать. — Она взяла дочь на руки и стала ее целовать. — Как я рада, что вы приехали.
Петр серьезно посмотрел на Анну и спросил:
— Ты почему не приехала?
— Машина сломалась. Петя, ты же знаешь, что , может и хорошо вожу машину, но механик из меня никакой. Это ты у нас главный механик автоколонны и можешь машину разобрать до последнего винтика, а потом собрать.
Петр, обрадовавшись, что может заняться настоящим мужским делом, а не слушать «женский треп», тут же ринулся на улицу со словами: «Я сейчас ее посмотрю!»
Маша засмеялась:
— В этом весь Петр. Ему бы что-нибудь разобрать, а потом собрать… Аня, мы вчера так волновались, что ты не приехала и не позвонила… Решили, что надо ехать.
— Вы молодцы, что приехали. А у меня все сломалось, а на телефоне деньги закончились, а позвонить можно было только с почты, но она уже была закрыта. Как я соскучилась по детям. Это хорошо, что ты их привезла.
— Ты хочешь, чтобы они остались здесь? В этих хоромах? — и Маша развела руками.
— Да, а почему бы и нет? — удивилась Аня.
— Нет, я им здесь остаться не позволю, и тебя здесь не оставлю! У нас в загородном доме в сто раз лучше: и дом, и вода, баня… Все удовольствия и удобства. А здесь что? И о школе для мальчиков ты подумала? Им же учиться надо. Я же сказала, что ты можешь жить там сколько тебе захочется, но ты у нас упертая. Все норовишь сделать по своему.
— Маша, я тебе очень благодарна, но это мой дом, и мы будем жить здесь. Надо сделать ремонт, и все будет замечательно. А со школой что-нибудь решим.
— Оптимистка! Вот после ремонта и переедешь сюда с детьми. Так что собирайся и поехали, чем быстрее тем лучше, — констатировала Маша.
Петр вылез из-под машины и, вытирая руки, подошел к ним:
— Ну что я тебе скажу, Аня, меняй машину…
— Все так плохо?
— Нет, но для этих дорог есть только один транспорт — трактор. На твоем седане только до первой лужи можно доехать. У него свечи отсырели, я их поменял и фильтр прочистил. Так что еще поездит, но только не здесь…
Петр не успел закончить фразу, как раздался звон разбитого стекла. Маша с возгласом: «Мальчишки!», опережая Анну, выбежала на дорогу. Там с растерянным видом стояли Ваня и Саня.
— Вы что натворили? — строго спросила Маша.
— Мы не знаем, как это получилось… Я пнул, а он полетел не в ту сторону… — стал оправдываться Ваня, но в это время калитка отворилась и на улицу вышел Тимофей Громов с мячом в руках.
Его вид был грозен и, испугавшись, мальчишки тут же спрятались за Марию.
— Ну, что футболисты, кто это сделал? — строго спросил Тимофей. — Только честно.
— Извините нас, — защебетала Маша. — Мы заплатим вам за разбитое стекло… Сейчас! Петр, Петр, наши мальчики разбили стекло. Иди поговори и реши…
— Так, сорванцы, кто из вас это сделал? — не унимался Тимофей. — Что в рот воды набрали? Как хулиганить, так — пожалуйста, а как отвечать — так в кусты или за мамкины юбки.
— Ну что вы пристали к детям? Бывает. Сами, что ли не были ребенком и стекол не били? — продолжала защищать мальчишек Мария.
— Бил, но всегда говорил правду и никогда не прятался за материнскую юбку, — отрезал Тимофей. — Ну и кто?
— Я…- Ваня сделал шаг вперед. — Простите меня пожалуйста. Это я пнул мяч…
В это время со двора каренинского дома вышли Анна с Оленькой на руках, и следом Петр. Анна, увидев Тимофея, еще крепче прижала к себе девочку. Петр стал предлагать деньги за разбитое стекло, но казалось, что его Тимофей не слышит. Он в упор смотрел на Анну, будто старался ее испепелить своим взглядом. Его лицо исказилось будто от зубной боли, которая появилась внезапно. Громов вдруг кинул мальчишкам мяч, махнул рукой и, буркнув: «Не надо», ушел.
— Странный какой-то мужчина, но хорош… Наверное, бывший военный, — оглядываясь на соседний дом, воскликнула Маша.
— Бывший… — о чем-то задумавшись, ответила ей Анна.
— Хорош, хорош… У иных в это время уже и плацдарм для мыслей на затылке появился, и комок нервов на животе образовался, а у этого и шевелюра, и фигура… Оказывается, и в Островках встречаются отдельные мужские экземпляры…
— Что ты там сказала про отдельные экземпляры? — переспросил жену Петр…
— Да я так, мысли в слух, — улыбнулась Мария. — Ань, говори, кто такой… Женат? С кем живет? Чем занимается? Говори…
— Да нечего говорить… Вроде не женат, чем занимается не знаю, живет в городе, здесь мать навещает…
— Да… исчерпывающий рассказ, — хмыкнула подруга. — А может тебе с ним поближе познакомиться? Я же видела, как он смотрел на тебя, искры и молнии из глаз летели.
— Не может!.. Тебя послушаешь, прямо Прометей какой-то.- воскликнула Анна и убежала в дом.
— Нет… — поправив прическу вздохнула Мария. — Если бы я не была замужем и не влюблена в своего Петра, то обязательно… присмотрелась бы к нему, тем более сосед…
Вечером Мария и Петр засобирались домой. Они очень долго спорили с Анной по поводу детей, взывая к ее здравому уму и пытались убедить вернуться в город.
— Ань, пойми, ну какое будущее ждет тебя и твоих детей в этой деревне? Что здесь они получат? Ты о них думай. Тебе поднимать их надо одной. От их папаши помощи не дождешься, — увещевала Мария.
— Маша, все будет хорошо. Школа есть, свежий воздух, вырастут, ничего с ними не станет, — пыталась убедить подругу Анна. — Живут же здесь люди… Найду работу…
— Анька, ты не понимаешь… Детям нужны условия! Ты думаешь, что Короев тебе помогать будет? Даже не надейся! Он теперь весь в любви к своей стриптизерше… Она ему ребенка вот — вот родит. И почему седина в бороду, а бес в ребро, что бросают нормальных, порядочных женщин и своих детей.
— Счастья ему и удачи. Мне его помощь не нужна. Сама со всем разберусь.
— Ну, да. Ты же у нас гордая! Конечно, с копеечной зарплатой у тебя все получится. А мы предлагаем тебе — крышу над головой и у Петра на фирме, как раз, есть работа по твоему профили. Вот и все!
— Работа? — переспросила Анна.
— Так мы для этого и приехали, чтобы сказать — тебя ждет место управляющей в новом филиале, который откроется через месяц, — улыбнулась Маша. — Нет, если ты, конечно, хочешь привести себя в чувство, то можешь немного отдохнуть, но, согласись, детям здесь будет не очень хорошо жить. Ань, поехали к нам. А дом?.. Дом отремонтируем и будем приезжать сюда, как на дачу. Подышать свежим воздухом, сходить за грибами, спрятаться от цивилизации… И я не позволю гробить тебе свою жизнь!
— Маша, я согласна, но дети…
— Они же нам , как родные. Своих детей у нас нет… Места в доме хватит всем. И ты нас совсем не стеснишь. Когда эти сорванцы бегают по дому, то он оживает. Так что не бери в голову и возвращайся. А тебе действительно надо отдохнуть и побыть одной.
— Хорошо, убедила, — согласилась Анна.
— Вот и славно! Не дури и через месяц возвращайся. Дети, едем домой, — скомандовала Маша.
— Как-то не хорошо, все получается… Дети мои, а ими занимаешься ты…
— Нет, снова — здорово. Опять начинай сначала, — развела руками Маша. — Аня, что ты!
Анна взяла на руки маленькую Олю, мальчишки прижались к ней:
— Я вас очень люблю, но вы здесь остаться не можете. Я скоро к вам приеду, и мы будем всегда вместе. — Анна поцеловала детей. — А пока вы поживете у тети Маши. Так надо.
Они еще несколько минут постояли обнявшись, а потом мальчишки побежали к машине, где их ждал Петр.
— Не переживай, Все будет хорошо! — бодро сказала Маша. — Возвращайся, как можно скорее. Мы все тебя будем ждать, Анечка.
С их отъездом наступила тишина. Анна присела на крыльцо и к ней прыгнул на колени невесть откуда появившийся кот. Казанова потерся головой о ее плечо, потом свернулся калачиком и громко замурлыкал.
— Где ты шлялся, бродяга? Тебя целый день не было… Ну вот, опять мы с тобой остались одни, — кот будто понял, что ему сказали, хитро приоткрыл один глаз и с удвоенной силой продолжил свою кошачью песню.
Прошла неделя… Анна уже стала подумывать, что пора возвращаться в город, к детям и начинать новую жизнь, но что-то ее останавливало. Рано утром в понедельник, она была разбужена звуком отъезжающей машины и скрежетом закрывающихся ворот в доме напротив. Хотела она того или не хотела, но мысли вернули ее в далекое прошлое…
Анна хорошо помнила тот день, когда Тимофей приехал к Варваре Сергеевне с другом в отпуск. Он только что окончил четвертый курс военного училища. Анна шла от колодца и несла ведра с водой, сгибаясь под их тяжестью. Вдруг чьи-то руки выхватили ведра. Она взвизгнула от неожиданности и оглянулась, услышав мужской голос:
— Какие красивые девушки в нашем селе живут. И когда они только успели вырасти!
Глаза Анны и Тимофея встретились. Именно о таких моментах, наверное, и говорят, что между мужчиной и женщиной пробежала искра. Когда он уехал поступать, ей было еще тринадцать. Она была в его понимании малявкой — подростком. Хотя, они и жили через дорогу, он никогда не обращал внимание на нескладную рыжеволосую с конопушками на лице соседскую девчонку. Вокруг Тимофея всегда кружилась толпа поклонниц из местных красавиц. Он был видным парнем, и много девчачьих сердец начинало трепетать при его появлении, но со всеми Тимофей оставался по-дружески приветливым и ровным в отношениях. Ни одна девушка не могла похвастаться подругам, что он пригласил ее на свидание. И тут Тимофей увидел, что соседская девчонка, которая еще год назад напоминала гадкого утенка, вдруг превратилась в царевну-лебедя. Взглянув в ее зеленые глаза, он потерял дар речи и в одно мгновение понял, что в них утонул на всю оставшуюся жизнь. Анна в том году поступила в университет. Учеба совершенно не мешала им встречаться. Год пролетел, как один день — краткие свидания, поцелуи и объятия, прогулки по городу в редкие дни увольнений… Она все помнила, как будто это было вчера. Подруги восхищались Тимофеем и строили ему глазки, но он был, как говорится «кремень, скала». Они решили, что поженятся, когда Анна закончит университет. Он получил назначение, очень часто уезжал в командировки, писал редко, а потом Варвара Сергеевна сказала, что получила письмо, что Тимофей пропал без вести. Она сначала ждала и верила, что он вернется. Прошло полтора года, и Анна в какой-то момент поняла — он никогда не вернется, а тут ей сделал предложение Михаил Короев. И она согласилась. Любила ли Анна мужа? Наверное, любила по-своему, без особых эмоций. Потом в их жизни что-то пошло не так. Михаил стал задерживаться в офисе, находя самые разные, порой нелепые причины и поводы для оправдания, а потом добрая «сорока принесла на хвосте», что у него появилась молодая любовница. Девушка была танцовщицей и выступала с танцами живота. Она была молоденькой, длинноногой и со смазливым личиком, веселой, казалось, простушкой, но у нее после знакомства с Михаилом появились далеко идущие планы. Анна, зная все, молчала и ничего не нашла лучшего для спасения семьи, как родить третьего ребенка. Родилась Олечка, но это не остановило Михаила. Он продолжал встречаться с той девушкой, а когда дочке исполнилось полтора года, объявил, что уходит из семьи, так как Жанна ждет от него ребенка, и он намерен на ней жениться. Анна оказалась практически без средств к существованию. Брачного контракта они не составляли, а Михаил еще до объявления о разводе тайно переоформил весь свой бизнес на престарелого родственника и устроился в свою же фирму мелким клерком с копеечной зарплатой. Для суда он был практически нищим… Анна сейчас просто не представляла, как бы она жила, если бы не Петр и Маша. Они полностью взяли на себя заботу о ней и детях после развода с Михаилом, а теперь еще предлагают работу в своей фирме. Она не могла позволить себе просто так сложить руки и сидеть на «шее своих друзей».
…Анна возвращалась из магазина и уже подошла к своему дому, как услышала, что кто-то жалобно стонет. Оглядевшись, она поняла, что стоны доносятся со двора Громовых. Осторожно отворила калитку и увидела Варвару Сергеевну, лежащую на земле рядом с клумбой. Анна подбежала к ней. Увидев Анну, Варвара Сергеевна прошептала:
— Та…бле…тки… там на веранде…
Анна нашла их и принесла. Она положила голову пожилой женщины себе на колени и сидела так, пока той не стало лучше. Потом помогла дойти до дома, уложила ее на диван и вызвала скорую. Местный фельдшер приехал быстро и, осмотрев больную, поставил диагноз:
— Гипертонический криз… Полный покой и никаких резких движений. — Проверив наличие необходимых лекарств у больной, сказал: — У вас все есть… Самое главное лежать, лежать и лежать и обеспечить хороший уход за больной, — сказал он Анне, приняв ее за родственницу Варвары Сергеевны.
Когда фельдшер ушел, Анна сказала:
— Варвара Сергеевна, надо позвонить Тимофею.
— Мне уже лучше, не надо его беспокоить… Я сейчас посплю, и все пройдет. А ты Анечка, посиди рядом… Спасибо тебе, ты спасла меня…
— Ну что вы, Варвара Сергеевна.
— Я не думала, что именно ты будешь моей спасительницей… Я очень была зла на тебя все эти годы… Считала, что именно ты виновата в том, что у Тимофея не сложилась личная жизнь. Он тебя очень любил, очень…
— Варвара Сергеевна, давайте не будем об этом говорить. Все прошло и быльем поросло.
— Понимаешь, девочка, есть порода женщин, после разрыва с которыми ни один мужчина уже никогда и ни с кем не будет по-настоящему счастлив. Ты из них… Правда Тимофей сейчас пытается стать счастливым… Есть у него девушка, но хорошая или нет, не знаю, я не вмешиваюсь в его личную жизнь…
— Я желаю ему счастья от всей души, — промолвила Анна.
— Посиди со мной… — Варвара Сергеевна взяла Анну за руку и уже через несколько минут заснула.
Анна осторожно высвободив руку, чтобы не разбудить Варвару Сергеевну, взяла со стола ее телефон и нашла номер Тимофея. За все эти десять лет, Анна ни разу с ним не разговаривала, да собственно и не встретилась с ним ни разу даже случайно.
Она набрала его номер. На втором гудке ей ответил Тимофей:
— Мама, что случилось?
— Это не Варвара Сергеевна. Я Анна Каренина… Ваша соседка. Ей стало плохо, поднялось давление. Врач уже был. И ей сейчас лучше, она спит…
Он не дал договорить, только крикнул в трубку:
— Я сейчас приеду.
Через два часа Тимофей уже вбежал во двор и прямиком направился в дом, следом за ним вошли молодая девушка и степенный пожилой мужчина.
К моменту приезда Тимофея Варвара Сергеевна проснулась, но Аню она не хотела отпускать. Когда встревоженный Тимофей вбежал в комнату, она укоризненно посмотрела на Анну и сказала:
— Я же сказала, что не надо ему звонить. У него столько дел… Тимофей, ты не волнуйся, все уже хорошо. Анечка подоспела вовремя.
Тимофей взглянул на Анну, но она в этот раз не увидела в его глазах той ненависти, которую видела в день своей свадьбы.
Анна стояла молча и смотрела на Тимофея. В голову к ней вдруг забрела, как она потом посчитала, дурацкая мысль:»А я его люблю… И его одного любила… Что я наделала… Теперь обратной дороги нет…» Ее размышления прервало появление молодой девушки, которая подошла к Тимофею, и пожилого мужчины, который по всем признакам, был доктором. Осмотрев больную, он поставил тот же диагноз, что и сельский фельдшер, прописал постельный режим и хороший уход.
— Мама, с тобой останется Тамара, а я сейчас отвезу Аркадия Семеновича в город, утрясу несколько неотложных дел и вернусь.
Анна в это время стараясь не привлекать к себе внимание тихо вышла из комнаты. Тимофей догнал ее уже на ступеньках крыльца.
— Анна… Спасибо за маму, — она оглянулась и ему показалось, что в ее глазах мелькнуло удивление перемешанное со страхом, надеждой и любовью, но это длилось какую-то сотую долю секунды. — Зачем ты на меня так смотришь? — воскликнул он.
— Как? — не поняла она.
— Как тогда, когда мы с тобой встретились первый раз. Я тогда… — он не договорил и вдруг прижал ее к себе, поцеловал в губы, оттолкнул от себя. — Извини… Уходи, я не могу смотреть в твои глаза… Это невыносимо… — Тимофей отвернулся и через секунду скрылся в дверях.
Анна прижала ладонь к губам, будто хотела сохранить ощущение этого внезапного поцелуя и со слезами на глазах выбежала со двора Громовых. Тимофей уехал, но вернулся поздно вечером. Потом Анна видела, как он шел по вечерней улице с Тамарой, обнимался и целовался с ней, стоя напротив ее дома, давая понять — у него все в этих отношениях серьезно, а то, что произошло на крыльце — это просто порыв…
Через два дня после этих событий, Анна собралась съездить к Петру и Маше проведать своих детей. Она только успела выехать на дорогу, как калитка со двора Громовых открылась и из нее выбежала Тамара. Увидев машину Анны, она почти легла на капот и потребовала отвезти ее в город:
— Отвезите меня в город немедленно!
— А как же Варвара Сергеевна? Она же больна.
— Эта чертова вредная старуха за эти два дня из меня всю кровь выпила…
— Не замечала, что она пьет кровь.
— Вы ее плохо знаете! Это принеси — приносишь, а тут выясняется, что она совсем другое просила… Как я устала за эти два дня. Будто на мне пахали целину…
— Ну что вы, Тамара, она милая женщина…
— Да, сейчас… А я — то дура собралась замуж за этого Тимофея, если не знаете, это ее сын…
— Знаю…
— Ну так вы отвезете меня в город?
— Значит, бежите?
— Нет, не бегу, а культурно уезжаю.
— Ну да, очень культурно… — ухмыльнулась Анна.
— Не все можно подбирать из того, что выкинет жизнь… — вдруг процитировала Тамара. — А Тимофея жизнь выкинула… Говорила мне Светка, его секретарша, что мамаша у него с приветом, я не верила, а теперь сама знаю, что это так.
— Может вы и правы… Это я про жизнь, — уточнила Анна.
Тамара недовольно бурчала всю дорогу. Высадив ее у первой попавшейся станции метро, Анна поехала к Маше и Петру.
Вернувшись поздно вечером, Анна долго сидела на крыльце слушая в тишине пение кузнечиков в траве. На коленях лежал Казанова и мурлыкал свою, одному ему понятную песню. Она не заметила, как во двор почти бесшумно зашел Тимофей.
— Не пугайся! Добрый вечер, Анна.
-Добрый, коли не шутите.
— Скажи с каких пор мы с тобой на вы.
— С тех самых… Или с этих, — тихо сказала она.
— Я хотел попросить, ты … вы не могли бы присмотреть за моей мамой… Конечно, вы можете отказаться.
— А что с Тамарой? — будто не зная, что та уехала, спросила Анна.
— Ничего, она уехала. Сказала, что наши отношения — это большая ошибка. Да, я сам понял, что это так уже давно, но все хотел, чтобы было, как у всех…
— Хорошо, присмотрю, если она не против, — согласилась Анна.
— Это она меня попросила, — сознался Тимофей.
— Хорошо, я приду завтра в восемь, когда вы уедете.
— Давай, как раньше, на ты… — попросил он.
— Хорошо, как скажешь, — вдруг улыбнулась она.
Тимофей молча встал, потрепал кота между ушей и ушел в темноту.
Прошло несколько дней, как Анна стала присматривать за Варварой Сергеевной, но с Тимофеем она сталкивалась всего пару раз и то случайно. Вдруг он зашел к ней однажды вечером и пригласил прогуляться с ним. Она согласилась. Они шли молча по поселковым улицам. Ей казалось, что вернулась в то время, когда была семнадцатилетней девушкой, а рядом с ней шел тот Тимофей, которого она помнила и любила. Прощаясь, он наклонился и поцеловал ее, а она где-то на подсознательном уровне ждала этого поцелуя и ответила ему. Он отстранил ее от себя, не выпуская из кольца своих рук, посмотрел в глаза, и ему вдруг показалось, что он опять в них тонет, тонет и нет от этого никакого спасения.
— Только не говори опять, что это был порыв или ошибка, — шутливо сказала она.
— Не скажу. Я очень хотел тебя поцеловать… У твоих губ вкус клубники…
— Спокойной ночи. Тебя Варвара Сергеевна заждалась уже.
— Спокойной ночи! — и он еще раз поцеловал ее.
Ей очень хотелось, чтобы он остался, но она не смогла ему сказать, а он не смог это почувствовать. Они расстались. Анна вдруг подумала: » Как хотелось бы все обратно вернуть, как хотелось бы все начать сначала…» Когда Тимофей ее целовал, она вдруг поняла, что ее любовь к нему и была единственной и настоящей. Спустя столько лет, любовь вдруг ожила, пустила корни и первые ростки стали пробиваться, как подснежники, через корку льда, покрывающего ее душу. Анна старалась не подавать вида, чтобы он не счел ее навязчивой. Она помнила восточную мудрость, что в одну и ту же воду не войти дважды.
В этот день Тимофей рано приехал домой и уже собрался зайти к Анне, как перед ее домом остановилась дорогая иномарка. В мужчине, вышедшем из машины, он узнал Михаила Короева. Тот решительно зашел во двор и направился к дому. Он вышел где-то через час, а следом выбежала Анна, и Тимофею показалось, что она поправляет и застегивает кофточку на себе. Да, они не говорили о прошлом, он не знал, как она жила все эти годы и почему приехала сюда одна. Он ничего не знал о ней, но увиденное из окна, вдруг всколыхнуло в нем старую обиду. Он помрачнел, сжал пальцы в кулаки и до боли в них оперся о подоконник: » Она опять мной попользовалась… Приехал муж… Она вернется к нему. Да, так оно и должно быть…» Он видел, что Анна о чем-то просила Михаила, а тот вдруг наклонился и поцеловал ее. Это еще больше убедило Тимофея, что «милые бранятся, только тешатся». Потом Михаил сел в машину и уехал. Анна постояла на дороге еще какое-то время и вернулась в дом. Он в этот вечер к ней не зашел и не позвал прогуляться вечером «на сон грядущий». Анна забеспокоилась, но на следующий день она, как обычно зашла к Варваре Сергеевне, но та передала ей записку от Тимофея, в которой он писал: «Спасибо, Анна, за помощь, но мы больше в ваших услугах не нуждаемся. Каждый труд должен оплачиваться. Этих денег, что вложены в конверт, думаю, с лихвой компенсируют ваше потраченное время на нас.» Анна опешила, потом с удивлением посмотрела на Варвару Сергеевну и спросила:
— Здесь лежат деньги… Зачем?
— Анечка, я не знаю, что произошло, но он сегодня утром был, как грозовая туча, только что молнии не метал и громом не гремел. Я сама не поняла, что произошло.
— За что он так со мной?
— Девочка моя, я не знаю… Он ничего не сказал…
— У него есть две любимые игрушки: собственная судьба и чужие чувства… — сказала Анна. — А конверт с деньгами отдайте ему. За деньги можно все купить, кроме любви… — Анна пошла к выходу, но Варвара Сергеевна ее окликнула:
— Анечка, не горячись, может ты ему что-то сказала? Наша жизнь хороша, когда не вспоминаешь о прошлом и не думаешь о будущем.
— Мы с ним вообще ни о чем не разговаривали, казалось, что все началось с чистого листа, но видимо чернила и бумага закончились, а я и не заметила.
— Анечка… Анечка… Тогда тебе надо с ним поговорить, все выяснить…
— Нет, Варвара Сергеевна, он в этой записке написал все. Прощайте.
— Аня, не уходи, он поймет и пожалеет сам о том, что это сделал. Прости его, Анечка.
— Уже простила. Последние дни, а точнее вечера, когда мы с ним гуляли, я была счастлива, как в семнадцать лет. Тогда я и он знали, что любим друг друга… А сейчас он все это перевел в денежный эквивалент… Бизнес — есть бизнес… Пусть у него все будет хорошо. Я его люблю, но поезд, все-таки ушел от мадам Брошкиной… Ту-ту…
Через час Варвара Сергеевна слышала, как завелась машина, потом она выехала со двора дома Анны, и опять все стихло.
Тимофей приехал поздно, но проезжая мимо, он обратил внимание, что в доме напротив в окнах не света.
Когда вошел в дом, то Варвара Сергеевна строго посмотрела на него и спросила:
— Что это?
— Где?
— В конверте. Она их не взяла.
— Это ее дело…- буркнул Тимофей и хотел пойти на кухню.
— Ты зачем это сделал?
— Каждый труд должен оплачиваться, а она очень старалась, что я даже поверил, что она любит…
— Она тебя любила и любит, но так все расписала судьба, что вы…
— Ой, мама, не надо начинать все сначала… Она вся белая и пушистая…
— Если злишься, значит, и ты ее любишь.
— Мама, какая любовь. Она от мужа уехала, а вчера он сам к ней приезжал. И скажу тебе, вид у нее был неоднозначный…
— Там у нее уже давно все закончилось, и ее муж уже, как полгода имеет совсем другую семью…
— Но я собственными глазами видел, как он ее целовал, — распалялся Тимофей. — Или ты хочешь сказать, чтобы я не верил глазам своим.
— Сын, ты сам себе создаешь проблемы, чтобы сделать свою жизнь интересней, — с сарказмом в голосе произнесла Варвара Сергеевна. — Знаешь, он из-за молодой любовницы оставил Анну с тремя детьми… Не случись, то что случилось, много лет назад, — эти дети могли быть твоими детьми… Но видимо, не судьба…
— Она и об этом мне не сказала, — буркнул Тимофей.
— А ты спрашивал ее о том, как она живет, жила…
— Нет, а она сама ни о чем не рассказывала, — сокрушенно произнес он. — Я сейчас вернусь.
Варвара Сергеевна не успела ничего сказать, как Тимофей выбежал из комнаты, но через пять минут вернулся с удрученным видом.
— Ты убежал, и я не успела сказать, что она уехала сегодня днем,- тихо сказала Варвара Сергеевна.
— А куда уехала?
— Не знаю, но у нее в Сосново друзья живут, она говорила…
На следующий день, Тимофей отменив все встречи, поехал в Сосново. Он искал полдня, но нашел. Во дворе он увидел Машу и Петра.
— Здравствуйте! Скажите, как я могу увидеть Анну Каренину.
— А вы кто? — поинтересовалась Маша.
— Я?.. Я ее люблю, — ответил Тимофей.
— Аааа… Любишь, значит… Ну да, ну да… — в голосе Маши послышалось сомнение.
— Правда мне очень надо ее увидеть. Я ее очень обидел…
— У озера она с детьми, — ответил Петр. — Прямо по улице иди и к как раз выйдешь к озеру. Тут недалеко.
Выйдя к озеру, Тимофей сначала увидел тех мальчишек, что разбили у него в доме стекло, а потом чуть в стороне от них заметил Анну. Она сплела венок из полевых цветов и надела его на головку дочери.
— Аня… — окликнула он.
Анна, услышав его голос, от неожиданности опешила, потом оглянулась и воскликнула:
— Тимофей! Как ты меня нашел?
— Все очень просто — великая штука интернет… Я там твою страничку в контакте очень долго искал…
— Зачем?
— Аня, я хочу с тобой поговорить…
— По моему, ты в записке все написал ясно и понятно… Очень четко.
— Аня, прости… Я виноват. Я видел, как приезжал к тебе муж…
— Но у меня там все давно закончилось…
— Мама меня просветила, а ты мне ничего не рассказывала, — тихо сказал Тимофей.
— А ты и не спрашивал, — вздохнула она.
— Ты тоже молчала…
— У тебя и без меня проблем хватает — мама болеет, работа…
— Аня, хотя мы стали старше, но ведем себя как мальчишка и девчонка. Как жаль, что столько лет прошло зря… И я не сделал то, что должен был сделать — просто взять тебя на той свадьбе в охапку и унести… Ты не смотри на меня так… В голове у меня все перемешалось… Может я сумбурно говорю… Спасибо, Анечка, что ты есть… Я так ждал, но не смел даже надеяться, что когда-нибудь смогу сказать тебе эти слова… Я люблю тебя… Пробовал начинать жизнь сначала после того, как ты вышла замуж, но без тебя я не был счастлив.
— Тимофей, ты говоришь глупости… Я уже не та, девочка с рыжими косичками…
— Ты лучше… Мне кажется, что я понимаю и ты понимаешь меня с первого взгляда… Я сейчас хочу рассказать тебе одну большую свою тайну, с которой потом ты можешь поступить, как посчитаешь нужным… Это моя личная тайна. После плена в госпитале врачи мне сказали, что у меня никогда не будет детей…
— Тимофей, у меня трое детей и они не твои, а от другого мужчины… Понимаешь? Ты их тоже будешь любить?
— Аня, если мужчина любит по-настоящему женщину, то уже не важно какая она — полненькая или худенькая, красавица или нет, есть у нее дети или нет…
— Не скажи, — возразила Анна.
— Аня, но я -то знаю, что мне нужна ты, твои дети, твои проблемы… Знаешь, я даже не мог надеяться, что у меня будут дети… А тут целых трое! — Тимофей вдруг взъерошил пятерней свои волосы и счастливо улыбнулся. — Аня, ты мне не ответила… Ты меня любишь?
— Я тебя всегда любила… Спасибо, что ты есть… Как много лет потеряно зря…- ответила Анна.
— Я отец троих детей! Вот мама будет счастлива, что стала бабушкой… Рядом любимая женщина, мои дети, а это значит у меня есть семья.
Вдруг на берегу озера появились Маша и Петр.
— Аня, мы беспокоились… У тебя все в порядке?
— Все хорошо! — улыбнулась Анна.
— Я Тимофей Громов, а вы друзья Анны Петр и Мария…
— Да, — в один голос ответили они.
— Тогда я хочу у вас попросить руку вашей подруги Анны. Я прошу ее стать моей женой.
— Ну, мы-то согласны, а вот, как она сама?!.- воскликнула Маша. — Аня, ты согласна стать женой этого человека?
Тимофей наклонился и поцеловал Анну в щеку:
— Анна, ты согласна выйти за меня замуж?
— Да!.. Я тебя люблю, Громов!