Руслан
Поэт сел на скамейку рядом с Бродягой. Он смотрел на черный асфальт и думал о том, что Соне лучше бы с ним не связываться. Ничего хорошего из этого не могло выйти. Бродяга молчал и смотрел в небо. Руслан сказал:
— Тебе, наверное, было очень обидно и грустно.
Бродяга усмехнулся.
— Нет, не было.
— Юлю хотели удочерить, — задумчиво сказал Руслан самому себе.
— Это ерунда. Я тогда уже знал, что меня не заберут – я два раза сбегал, и один раз отсидел в психушке. Было ясно, что меня никто усыновить не захочет. Никогда. Мне было плевать. А Юлька по-другому думала. Вот… И когда я второй раз из психушки вернулся… После восьмого класса это было… На меня готовили документы в суд – чтобы не в шарагу отправить, а в дом инвалидов… Юлька пошла к главврачу психушки… И с ним трахнулась. А я на фотик через окно зафотал. Юлька ему фотки принесла и сказала, чтобы с меня сняли диагноз, а то она в ментовку пойдет. Красотка – она умная, если надо.
Руслан выхватил у Бродяги чекушку и быстро допил. Совсем мало осталось. Ему надо было больше.
— Купим еще? – спросил он.
Бродяга все еще смотрел в небо.
— Не поможет. Если б помогало, я бы пил все время. Многие наши колят герыч, но я обещал Юльке, что не буду. Может, и соврал.
— Дурак, что ли? – пробормотал Руслан.
Они сидели молча. Потом Саша спросил:
— Почему ты не уходишь?
— А почему я должен уйти? – ответил Руслан. Он не хотел уходить. Он хотел обнять Бродягу и объяснить, что теперь все хорошо, что дальше будет еще лучше. Но Бродяга бы не поверил.
— Могу тебе еще чего-нибудь рассказать, — предложил Саша, — У такого поэта, как ты, волосы на голове зашевелятся.
— Рассказывай, — кивнул Руслан. Если человеку надо выговориться – пусть говорит.
Он старался не слушать и не пропускать через себя истории, в которых Бродяга выглядел далеко не ангелом. Руслан не собирался его судить. С разными людьми случаются разные плохие вещи. У некоторых людей вся жизнь состоит из плохих вещей. И такие люди не могут дать другим ничего хорошего – нельзя дать другим то, чего у тебя нет.
— Мне жаль, что это было в твоей жизни, — сказал Руслан, когда Саша замолчал.
— Почему ты не уходишь? – раздраженно и почти испуганно спросил Саша.
— Потому что я тебя люблю, — ответил Руслан спокойно и твердо. Это была единственная значимая причина, по которой он не ушел. А врать и сочинять какие-то еще причины было бы глупо, нелепо и бесполезно.
Бродяга вскочил со скамейки и с размаху заехал Руслану кулаком в нос. Удар получился смазанным, что было совсем не удивительно.
— Это что за пидарасня? – злобно спросил Бродяга.
Руслан улыбнулся, хотя нос болел. Опасность Бродяги компенсировалась предсказуемостью его поведения в стандартных ситуациях. В принципе, можно было и уклониться от удара, но это стало бы началом драки. А теперь Бродяга просто стоял напротив и смотрел на Руслана, ожидая объяснений. Так почему бы и не объяснить?
— Ты мой друг, и я тебя люблю, — медленно, с расстановкой произнес Руслан, — Я готов слушать все, что ты захочешь мне рассказать. Столько, сколько потребуется. Ты можешь рассказать все, что угодно. Я никуда не уйду.
— Я не могу рассказать все, что угодно. Уж поверь. Но ты должен уйти, — сказал Сашка испуганно, снова садясь рядом, — Так задумано. Ты должен сказать Соне, что я ненормальный. Что я опасен. Чтобы она не говорила ерунду.
— Я не считаю тебя настолько уж ненормальным и опасным.
— Ты что, не слушал? – разозлился Бродяга, — Я тебе рассказывал, как мы с пацанами подмешали девкам в ликер порошок, и как потом с ними… Ну?!
— Я этого не одобряю, — осторожно сказал Руслан, — Но и ты тоже не одобряешь. Ты же все понимаешь. Ты сожалеешь. И девушки знали про порошок, и все равно пили. Если хочешь, я пойду с тобой к этим девушкам. Извинишься. Если тебе станет легче.
— Поэт, ты идиот? Со мной так нельзя. Я не такой, как ты! Я сейчас даже не понимаю, почему ты себя так ведешь. Ты ж весь такой из себя… Как это сказать? Сам знаешь. Поэт, короче. Ты должен меня ненавидеть.
— Нет, не должен, — отвечал Руслан все также медленно и осторожно, — Я много кого готов ненавидеть. Но не тебя. Ты ни в чем не виноват.
— Ты врешь. Я виноват.
— Да, пожалуй, — согласился Руслан, — Кое-где ты косячил, но не ты придумал правила игры. Или ты, или тебя. Я понимаю, как трудно тебе жить с чувством вины. И понимаю, что многое уже не исправить.
Бродяга вскочил со скамейки.
— Нет, ты не это должен понимать! Ты должен понять, что я не подхожу Соне. Я убивал людей.
— Ну, уж нет, — Руслан встал со скамейки и схватил Сашу за руку, — Мы идем домой. Тебе надо выспаться. И не вздумай никуда сбежать, ясно?
— Это почему?
— Потому что ты сейчас неадекватен. Просто отложи все решения на потом. Если я могу тебе чем-то помочь – только скажи. Я сделаю все, что угодно.
Бродяга хмыкнул и быстро пошел вперед, давая понять, что разговоры на сегодня окончены. Руслан шел следом, стараясь не отставать. Но Саша не пытался сбежать или выкинуть еще какую-нибудь глупость. Он просто пришел домой и закрылся в своей комнате, громко хлопнув дверью. Юля попыталась поговорить с ним, но он грубо послал ее.
На следующий день все упорно делали вид, что все в полном порядке. Саша сбежал с утра пораньше, едва успев поздороваться. Юля ушла вслед за ним, но сначала они с Соней о чем-то пошептались в прихожей. Руслан не разобрал слов, но заметил, что они целовались. Совсем не по-дружески. Когда за Юлей захлопнулась дверь, Руслан выглянул в коридор и позвал Соню пить кофе. Соня не стала возражать.
— Что у тебя с Юлей? – сразу спросил он, поставив перед Белкой чашку. Как-то резко поставил – чашка вздрогнула, и кофе выплеснулся на стол.
Белка потянулась за губкой, вытерла разлитый кофе, посмотрела на Руслана и улыбнулась:
— Ты ревнуешь?
Поэт отпил кофе и прикрыл глаза, думая, что ответить. Он не ревновал. Он не имел ничего против того, чтобы девчонки обжимались, — лишь бы им хорошо было. Но почему-то его это злило.
— Нет, я не ревную, — ответил он, — Я даже к парням Красотку никогда не ревновал, а уж к тебе, тем более, не стану. Дело не в этом.
— Тогда, может быть, ты завидуешь? – заинтересованно спросила Соня, — Потому что Юля со мной трахается, а с тобой – нет?
Поэт снова задумался. Он знал, что Юля его любит, и что скоро все наладится – Юля сама намекала на это, сама проявляла инициативу в поцелуях и, похоже, была не против все возобновить. Это Руслан не хотел спешить – лучше, чтобы она была уверена на сто процентов. Нет, у Сони с Юлей ни было ничего, что было бы недоступно Руслану.
— Нет. Со мной она тоже занималась любовью, — он выделил последние слова, и Соня фыркнула, — И нам с ней это еще предстоит.
— Что же тогда? – спросила Соня, — Если ты попросишь, я больше не прикоснусь к Юле. При тебе. Но я хочу понять, что не так. Почему это тебя напрягает?
— Я все-таки завидую, — подумал Руслан вслух, — Вам обеим.
Соня встала, обошла стол и села к Руслану на колени, крепко обнимая его. Она поняла, что он хотел сказать. А он сам был в шоке от того, что решился на это признание, а еще от того, что Соня и не думала его осуждать.
— Ну, да. Мы, девушки, можем себе позволить легкие шалости, а вам бы за это совсем не поздоровилось. Я, как никто, тебя понимаю. Если б ты знал, как я его хочу! Но затащить его в постель – та еще задачка. С Юлей в этом плане намного проще, — хихикнула Соня.
Руслан фыркнул ей в волосы.
— Я не собираюсь никуда его затаскивать. Ты же знаешь, что такое в принципе недопустимо.
-Дурацкие принципы, — пожала плечами Соня.
— Не я это придумал.
— Почему они оба такие клевые? – мечтательно спросила Соня, — Когда Сашка ко мне приближается, у меня внутри все переворачивается. А Юля так смотрит, как будто затягивает в омут…
— Да уж, — пробормотал Руслан, — И никому ведь не расскажешь, как перехватывает дыхание при одном только взгляде. Хорошо, что ты у меня есть. Ты меня понимаешь. А они как-то совсем по-другому чувствуют, я иногда даже не понимаю, как именно. Но понимаю, что вряд ли из этого что-то получится. Мне кажется, они настолько другие, что в любой момент поймут, что нам рядом с ними не место, и сбегут на поиски приключений.
— Ну, мы-то с тобой всегда будем друг у друга, правда?
— Да, — Руслан улыбнулся, зарываясь носом в ее волосы. Как же хорошо! Как бы там ни было, Белка у него будет всегда.
Соня ушла в школу, а Руслан решил остаться дома – не было ни сил, ни желания сидеть на занятиях. Он прошел в комнату Сони и растянулся на расправленной постели. В постели еще ощущалось присутствие Сони и Юли, а на соседней подушке лежал длинный светлый волос — Юлькин. Хорошо.
Скрипнула входная дверь, по шагам Руслан понял, что пришел Саша.
— Зачем вернулся? Что-то забыл? – крикнул Руслан.
Саша заглянул в комнату.
— А ты чего здесь делаешь?
— Ничего. Просто валяюсь. Думаю о том, что здесь ночью делали Белка и Красотка.
— Подвинься, — Бродяга улегся рядом, закинув руки за голову и глядя в потолок, — Они девчонки, им можно.
— Да, — ответил Руслан, стараясь, чтобы голос звучал безразлично.
Он взглянул на Сашу, стараясь не слишком пялиться. Но не слишком пялиться не получалось. Он понимал, почему Соня так его хочет, и сам отчаянно хотел хотя бы прикоснуться к нему. Протянув руку, Руслан провел пальцами по плечу Бродяги. Бродяга вздрогнул и дернулся в сторону.
— Не надо, — сказал он.
— Хорошо, — кивнул Руслан. Он и сам понимал, что не надо. Тогда какого черта Бродяга пришел и улегся тут? Трудно быть хорошим другом в такой ситуации, — Я пойду.
— Подожди, — Саша встал с кровати и подошел к зашторенному окну, — Я не все тебе рассказал.
Он не раскрыл шторы, чтобы выглянуть на улицу – просто смотрел на цветочный узор.
— Да? – Руслан сел на край кровати и тупо смотрел Бродяге в спину. К горлу подкатил комок. Он не хотел слушать то, что ему собирался рассказать Бродяга. Не хотел слушать, не хотел знать, не хотел с этим жить.
— Когда я первый в психушку попал, — тихо сказал Бродяга, не поворачиваясь, — Мне пришлось кое-что делать для врача, чтобы меня выпустили раньше. Я его потом убил. Случайно. Он шел домой с остановки, и рядом никого не было. Кроме меня. Я забил его арматурой, а потом вогнал ему эту арматуру в глаз. И он сдох.
— Я это помню, — медленно сказал Руслан, — Много шуму было. Так и не нашли убийцу. А пока расследовали, оказалось, что этот психиатр был педофилом. Он много лет работал, все так и поняли, что его прикончил кто-то из бывших пациентов. И поделом ему.
— Да, — усмехнулся Саша, все также разглядывая шторы, — Но я-то, считай, опущенный. Я должен был тебе сказать еще раньше. И я не должен был целовать Соню. Я уйду сегодня.
— Что? – Руслан не понял, о чем говорит Саша, и в ту же секунду до него дошло. Он вскочил, обошел кровать и обнял Бродягу со спины, прижавшись лбом к его плечу.
— Не надо. Ты, что, не понял? – удивился Бродяга.
— Иди сюда, — Руслан потянул его от окна. Шторы закрыты, но лучше перестраховаться.
— Поэт, харэ, — Бродяга вырвался, — Кончай тупить.
Руслан снова обнял его, рассчитывая как-то утешить и успокоить, но вместо этого заплакал, уткнувшись Бродяге в плечо. Саша не сопротивлялся. Он постоял немного, не пытаясь отцепить от себя Руслана, а потом одной рукой мягко зарылся пальцами в его волосы, а второй обнял за плечи. И они так стояли. Слезы кончились, но отпускать Бродягу Руслану не хотелось. От его близости кружилась голова и подкашивались колени.
— Боже, как я тебя люблю, — прошептал Руслан ему в ухо, — Прости. Я не должен. Тебе это неприятно.
Бродяга издал странный гортанный звук и еще сильнее прижал к себе Руслана. И Руслан прикоснулся губами к его шее, а потом – к ямочке между ключицами, и как-то легко расстегнул пуговицу на его рубашке, чтобы спуститься ниже. Бродяга что-то сказал, но Поэт не расслышал – он возился с пуговицей на джинсах Бродяги, которую никак не удавалось расстегнуть. Руслан опустился на колени, чтобы разглядеть эту чертову пуговицу, и Бродяга расстегнул ее сам. Одним движением спустив с Бродяги джинсы, Руслан толкнул его на кровать, и сразу вобрал его в рот, пока он не передумал.
— Поэт, я сейчас уже, — пробормотал Бродяга.
Руслан и не думал отстраняться. Он расстегнул свои брюки, сжал собственный член рукой и кончил сам в ту же секунду, когда почувствовал во рту терпкий вкус. Саша тяжело дышал, глядя в потолок. Его глаза заволокло серой дымкой, а рукой он все еще зарывался в волосы Поэта. Руслан натянул штаны и лег рядом с ним, глядя, как Бродяга тоже машинально застегивает джинсы, все еще глядя в потолок мутным невидящим взглядом.
— Теперь мы оба, — сказал Руслан.
Саша медленно повернулся к нему и посмотрел прямо в глаза.
— Зачем?
Руслан улыбнулся. Он абсолютно точно знал, что Сашка прекрасно знает, зачем и почему. Нет смысла отвечать. Бродяга улыбнулся в ответ и произнес:
— А говорят, что это я псих ненормальный.
— Потому что так оно и есть, — поддразнил Руслан, — Ты – ненормальный псих.
— И что теперь?
— Ничего. Уж такой ты есть.
— Я не об этом, — Сашка посмотрел на него укоризненно, — Что ты теперь предлагаешь делать?
— Теперь я предлагаю поспать, — Руслан зевнул.
— А что дальше?
— Не знаю. Дальше – ничего. Или все. Зависит от того, с какой стороны посмотреть.
— А что с Белкой? – упорствовал Бродяга.
— А что с Белкой? Она любит тебя, ты любишь ее. Все будет прекрасно, — Руслан смотрел на Сашу и улыбался. Он давно не чувствовал себя так хорошо.
— Мы с тобой больше не должны делать это.
— Да, пожалуй, — согласился Руслан, — Это девчонки могут развлекаться, как хотят, а у нас будут проблемы, если кто-то узнает.
— Никто не узнает. Мы больше не будем, и никому не скажем.
— А Юле и Соне? – уточнил Руслан. Ему не хотелось врать девчонкам. И он не был уверен, что получится.
— Ты скажешь Белке. Про меня. Она должна знать. А то получится, что я ее обманываю.
— А что насчет Юли?
— Она знает про врача. Велела мне забыть и никогда ни с кем не говорить об этом. Она взбесится, если узнает про нас.
— И что сделает после того, как взбесится?
— Ничего. Скажет, чтобы мы забыли и никогда ни с кем не говорила об этом, — Бродяга усмехнулся, — Ну, еще поорет немного.
— Можно пережить, — философски заметил Руслан, закрывая глаза. Очень хотелось спать.
Софья
Соня заметила, что Руслан и Саша закрылись в комнате, но ей было не до того – очень много домашних заданий. Соня, не теряя времени, уселась за учебники, пока никто не мешает – как только все соберутся, заниматься станет невозможно.
Через час пришла Юля. Соня слышала, как она мягко подошла сзади и, заглянув через плечо в тетрадку по литературе, хмыкнула и прочитала вслух:
— Наташа Ростова не идеальна. Она, скорее, нереальна с точки зрения взаимоисключающих черт, которыми наградил ее Толстой. Если рассматривать данный персонаж через призму поступков, которые могли быть совершены реальным человеком, придется признать, что основные черты характера Наташи Ростовой – эгоизм, глупость, взбалмошность, лень и недалекость. Романтизируя такие черты, писатель дает выход собственному женоненавистничеству. Поэтому такое, казалось бы, нелепое превращение возвышенной и романтичной натуры, какой представляет нам Толстой свою героиню, в тупую самку, лишь на первый взгляд вызывает недоумение. На деле же, если вдуматься, образ Наташи Ростовой отнюдь не уникален в мировой литературе. Мы легко можем представить, как легкомысленная хохотушка Лидия Беннет со временем становится точной копией собственной матери – недалекой нервной миссис Беннет – попадись ей муж вроде мистера Беннета (аналог Пьера Безухова), а не Джордж Уикхем (аналог Анатоля Куравлева). Таким образом, «удивительное превращение» Наташи вовсе не поражает воображение. Куда большего интереса заслуживает не сам факт метаморфозы, случившейся с персонажем, а отношение автора произведения к персонажу, который объективно наделен далеко не лучшими чертами, обычно заслуживающими осуждения, а не восхищения.
— Нормально? – спросила Соня.
— Хрень, — ответила Юля, — Наташа Ростова — идеал русской женщины. Она поет, пляшет, выпрашивает повозки для раненых и рожает. Мы в шараге проходили.
— Она издевалась над людьми, пыталась навлечь позор на всю свою семью и презрительно относилась к Соне, которая в тысячу раз лучше, умнее и достойнее ее.
— Да? Не знаю, я не читала, — смутилась Юля и поцеловала Соню в макушку.
В гостиную, потягиваясь, вошли Саша и Руслан.
— Добрый вечер, девушки. Что у нас на ужин?
— Не знаю, — ответила Соня, — Я занята, а Юля только что пришла. Это мы вас должны спросить, что у нас на ужин.
— Вот видишь, — сказал Руслан Саше, — Им на нас абсолютно наплевать, а ты боялся, что они будут пытать нас, чем мы там занимались.
— А кстати, — рассеянно спросила Соня, — Чем вы там занимались?
— Сексом, — ответил Руслан.
— Понятно, — кивнула Соня, — Что ты думаешь о Наташе Ростовой?
— Я о ней не думаю, — рассмеялся Руслан, — Я писал сочинение про Болконского под дубом.
— И что ты думаешь о Болконском в связи с Наташей Ростовой? – не отставала Соня.
— Думаю, что если б он не помер под тем дубом, Наташа стала бы для него второй Лизой. Когда он на Лизе собирался жениться, она тоже наверняка была вся такая воздушная и к поцелуям зовущая. А оказалась простая баба.
— И чего ей надо было делать, чтобы не оказаться простой бабой? – удивленно спросила Юля.
— Ничего, — пожал плечами Руслан, — Дело-то не в ней, а в Андрее. Таких проще убить, чем сделать счастливыми.
— Именно поэтому таких героев писатели всегда убивают особенно охотно, — хмыкнула Соня, — При особенно романтических обстоятельствах. Иначе непонятно, что с ними делать дальше. На первый взгляд, весь из себя романтический персонаж, а на деле – ни рыба, ни мясо.
— Я бы сейчас съел кусок рыбы. Или мяса, — решил принять участие в разговоре Саша, — с картофаном.
— В морозилке есть минтай, — сообщила Юля, — Разморозь и приготовь.
— Или хотя бы макароны с тушенкой сделайте, — поддержала Соня, — Мы тоже есть хотим.
— А почему мы? – возмутился Руслан.
— Ну, не мы же, — отмахнулась Соня, — Нам некогда.
Как только Руслан и Саша ушли на кухню, Юля прыснула:
— Ловко ты их отправила. Дописывай, и пойдем ужинать.
— Хорошо. На самом деле, сочинение только в понедельник сдавать, просто я хочу сразу все сделать.
— До понедельника еще уйма времени. Пошли на кухню, — Юля мягко обняла Соню и отвернула от тетрадки, — Мне завтра рано вставать.
— Хочешь пообниматься? – лукаво спросила Соня.
— Угу. Если ты хочешь.
Соня прижалась губами к губам Юли и мягко проникла языком в ее рот. Это было совсем не так, как с Бродягой, — намного нежнее, и спокойней, и даже как-то естественней. Юле она могла полностью доверять.
— Ты пахнешь абрикосами, — прошептала Юля, залезая рукой Соне в трусики.
Соня села на стол и раздвинула ноги, чтобы Юле было удобней, и Юля сразу нырнула головой под ее юбку. Соня с наслаждением зарылась рукой в Юлины волосы, не собираясь отпускать ее слишком рано, а вторую руку прикусила зубами, чтобы не застонать в голос – ей совсем не хотелось, чтобы Руслан и Саша услышали и притащились. Сейчас они были бы лишними.
— Я тебя люблю, — произнесла Соня одними губами, без звука.
Юля поднялась и приблизила свое лицо к лицу Сони, прошептав в ее открытые губы:
— Я тоже тебя люблю, — и поцеловала, долго и томительно.
Соне не хотелось идти на кухню, а хотелось поваляться на диване, но Юля требовательно потащила ее за собой. Руслан и Саша о чем-то тихо переговаривались и замолчали сразу, как Юля и Соня вошли в кухню.
— О чем базар? – подозрительно спросила Юля.
— Обо мне, — ответил Саша, — Я рассказал Поэту.
— Что рассказал? – спросила Соня.
— Все, — ответил Саша, пристально глядя на Юлю.
— Совсем все? – испуганно спросила Юля.
— Все в порядке, — сказал Руслан.
— Да что такое? – возмутила Соня, — Может быть, и мне расскажете?
— Да, — кивнул Саша, — Юля, пойдем со мной.
Он схватил Юля за руку и потащил из кухни. Юля яростно шептала:
— А может, не надо? Если ты о себе не думаешь, то подумай обо мне! Я ей тоже врала! Она меня пошлет!
— Что случилось? – растеряно спросила Соня.
— Тебе Поэт расскажет, — хмуро ответил Саша, закрывая дверь в кухню снаружи.
— Ну, рассказывай, — Соня присела на край стола, скрестив руки на груди.
Руслан достал тарелки из шкафа и принялся медленно раскладывать макароны с тушенкой.
— На самом деле, ничего сильно страшного, — начал он.
Соня слушала историю про психиатра, все также скрестив руки на груди.
— Это все? – спросила она, когда Руслан поведал про воткнутую в глаз арматуру и замолчал.
— Про психа – все. Еще про меня кое-что есть, — было видно, что Руслан пытается спрятать довольную улыбку.
— Это касается того, что вы делали в комнате?
— Угу. Я у него отсосал.
— Поздравляю, — усмехнулась Соня, — И как? Стоит оно того?
— Да. Но больше ничего такого не будет.
— Почему?
— Ты знаешь, почему. Это было только один раз, в рамках реабилитационных мероприятий. Чтобы ему стало лучше. Чтобы мы были на равных.
— Ты сейчас договоришься до того, что с твоей стороны это была благотворительность, — улыбнулась Соня.
— Ну, а что мне еще остается? – резонно заметил Руслан, — Мы будем друзьями. Этого более чем достаточно, разве нет?
— Да, пожалуй. А что насчет меня?
— Он тебя любит, но не думает, что ты захочешь с ним быть, учитывая обстоятельства. Сама понимаешь.
— Чушь какая, — нахмурилась Соня, — Какая мне разница-то? Я ему сочувствую, и только.
— Так скажи ему об этом.
Соня взяла две тарелки с едой и направилась в комнату Саши. Юля злобно ходила туда-сюда, как тигр по клетке. Она была в ярости.
— Ты знаешь, что они делали? – спросила она Соню.
— Не они, а только Руслан. Саша формально ни при чем, — усмехнулась Соня, — Они больше так не будут.
— Соня, ты дура? – Юля разозлилась еще больше, — Ты понимаешь, что будет, если люди узнают? Ни с кем из нас не будут иметь дела. Сбыть запчасти? Купить золото? Провернуть что-нибудь? Да никогда!
— Ладно, расслабься, — отмахнулась Соня, — Никто не узнает. Она больше не будут. А если будут, то все равно никто не узнает.
— Такие вещи всегда раскрываются. Всегда ползут разговоры.
— Да пусть ползут, — отмахнулась Соня.
— А если кто-нибудь из них на зону попадет? Ты об этом думала?
— Все, Юля, хватит. Все хорошо. Не надо так переживать из-за того, что еще не случилось. Я тебя поняла. И я с тобой согласна – нельзя быть легкомысленными. Но надо жить дальше. Иди ужинать, а то все остынет.
— А, так ты не для меня вторую тарелку принесла? – буркнула Юля сквозь зубы, — И хорошо. А то я Бродягу убить готова. Пойду теперь, поору на Поэта, чтобы он понял.
— Он уже понял, не сильно там зверствуй! – крикнула Соня вслед и улыбнулась Саше, протягивая ему тарелку.
— Благодарю, — ответил он и молча стал есть.
Соня присела рядом и тоже принялась за еду. Какое-то время они провели в молчании. Она не знала, что следует сказать. И вообще, была смущена.
— Хочешь, сходим в кино? – спросил Саша, глядя в свою тарелку.
— С удовольствием, — ответила Соня.
— Типа на свидание, — уточнил Саша.
— Да, я поняла. С удовольствием.
— Тебе Поэт рассказал?
— Да. Мне очень жаль. Если я чем-то могу помочь…
— Так он же сдох уже, — Саша пожал плечами.
— Я имела в виду, что, может быть, ты захочешь поговорить об этом.
— Я уже поговорил с Поэтом.
— Стало легче?
— Угу.
— И хорошо.
Саша быстро поцеловал ее в щеку, взял пустые тарелки и поднялся со словами:
— Пойду на кухню, а то там Красотка, наверное, уже Поэта на кусочки разрезала.
Соня кивнула. Она не собиралась идти с ним – хотела избежать участия в разборках. Пусть Юлька на них покричит еще, выпустит пар. Ей это нужно, чтобы чувствовать, что она сделала все, что в ее силах, чтобы избежать проблем.
У двери комнаты Саша оглянулся на Соню и серьезно, очень внимательно осмотрел ее с головы до ног. Соня смутилась и почувствовала, что краснеет. Она не решилась ответить таким же прямым взглядом – наоборот, опустила глаза, еще больше выдав свое смущение.
— Вы оба такие… как это сказать… ненастоящие, — произнес он, — как инопланетяне. Вас не поймешь.
— Это не так, — ответила Соня тихо. Она поняла, что Саша говорил про нее и Руслана.
— Это так, — твердо сказал он, — Я не понимаю, что ты во мне нашла. Или он. Не могу поверить.
Соня знала, что должна что-то сказать или сделать – подойти, обнять, поцеловать. Но она сидела на диване, как приклеенная и едва могла дышать. Просто ступор какой-то напал. Хотелось, чтобы он подошел, но позвать не получалось — в горле стоял ком. Было страшно сделать что-то не так.
Саша еще секунду постоял в дверях и ушел, покачав головой. Соня глупо улыбалась, ни о чем не думая.
Юлия
Юле приходилось задерживаться в училище – она помогала шить костюмы и декорации для театра юного зрителя. Сначала шила по готовым эскизам, потом рискнула подойти к художнику-оформителю и предложить свои. Художник-оформитель, строгая дама в очках, эскизы одобрила, и Юля воодушевилась настолько, что зашла в кабинет директрисы шараги с выгодным предложением. Чтобы не засмущаться и не растерять слова, выпалила с порога:
— Вера Дмитриевна, давайте быстро нашьем новогодних костюмов.
— Что? – подняла глаза директриса.
— Я говорю, костюмов. Новогодних. Для детских утренников. У нас на складе куча плюша – еще когда кружок мягкой игрушки хотели делать, завезли. Помните?
— Да, помню.
— Ну, вот. Можно быстро нашить костюмов кошек, собак, зайцев, белок всяких. Простеньких. Шапка с ушами и штаны или юбка на лямках. Рукавички еще можно. А можно и без них. И на барахолке продать. За неделю нашьем – за два дня продадим. И подзаработаем, и оверлок новый купим.
— Как тебя зовут? – спросила директриса.
— Меня? Юля Смирнова.
— Ах, да, Юля. Молодец, Юля. Давай попробуем. Сможешь организовать девочек?
— Смогу. Все хотят подзаработать перед новым годом. Выкройки мы с Настей Климовой сделаем, там все просто будет. Дополнительные материалы купим. Если девчонкам за пошив каждого костюма платить по сотне, а костюмы продавать по пятьсот, то у училища доход будет сто пятьдесят рублей с костюма – за вычетом материалов, аренды палатки на рынке, моих пятидесяти рублей с костюма за труды и зарплаты продавца – тоже пятьдесят с костюма.
— А продавать кто будет? – улыбнулась директриса.
— Я могу.
— Можешь взять себе кого-нибудь в пару на продажу, и на двоих получите с костюма восемьдесят – это включая твои «за труды». Поделите, как хотите. И отдельно получишь двести за выкройки – если дело пойдет, мы их и в следующем году будем использовать. Договорились?
— Договорились, – Юля прикинула, что торговать будет вместе с Соней, и ни с кем не придется делиться.
— Хорошо, приступай. И ты налоги забыла включить в расходы, а еще электричество и амортизацию оборудования.
— Что такое амортизация? – спросила Юля.
— Износ швейных машин. Чем больше мы на них шьем, тем быстрее придется покупать новые.
— Тогда надо шить то, что можно продать, а не жуткие фланелевые халаты.
— Тоже верно, — согласилась директриса.
— Первокурсницы постельное белье могут клепать. И мешки. И им подработка, и училищу доход.
— Подумаем, — кивнула Вера Дмитриевна.
Так Юля стала большим руководителем в училище. Ходила между девчонками, цокая каблуками, и поучала их, куда правильно заячьи уши пришивать. Красота.
— Юля, тебе надо идти учиться на факультет финансов, — сказала Соня, когда они замерзшими пальцами сворачивали остатки товара в большие сумки, — У тебя к этому талант.
— Скажешь тоже, — буркнула Юля, — Что-то Руслан не идет. Не потащим же мы сами эти сумки на склад.
— Да придет сейчас, — улыбнулась Соня, — Ты все-таки подумай насчет высшего образования.
— Подумаю. Хотя я не любительница учиться.
— Ванька идет, — нахмурилась Соня, — Терпеть его не могу.
У Юли настроение испортилось. Раньше ей Ванька нравился, а теперь он подвязался вербовать девчонок для работы за границей, и стал совсем противным. Все знают, что там за работа, но некоторые соглашаются. Только Ваньке все мало.
— Сутенер хренов, — процедила Соня сквозь зубы.
Ванька, поравнявшись с ними, завел свою пластинку:
— Все сумки тяжелые таскаете, ручки морозите? А я тут в Испанию собираю девушек, в службу эскорта. Работа плевая, сам бы поехал, да не берут.
— А мы не поедем, — сказала Соня.
— Нам и здесь хорошо, — подтвердила Юля.
— А мне как раз на рыжую заказ поступил. Ты подумай, Сонь. Оплата – три тыщи баксов в месяц. Через годик миллионершей вернешься.
— Что-то еще ни одна не вернулась, — заметила Соня.
— Так и правильно — что девчонки здесь забыли? Надо уметь начинать жизнь с чистого листа. Море, солнце, куча бабла – зачем возвращаться? Многие замуж вышли за местных, одна даже за наследного принца. Давай, Сонька, чего тебе терять?
— Нет, спасибо.
— Не, ну вы подумайте еще. Красотка, как насчет поразвлечься?
— Не здесь и не сейчас. И не с тобой, — ответила Юля.
Подошел Руслан, Ванька кивнул ему и быстро ушел.
— Что он хотел? – спросил Руслан.
— Да как обычно, — отмахнулась Юля, — Ты чего так долго? У меня пальцы на ногах заледенели.
— Даже у меня замерзли, — подтвердила Соня, — Хотя я в валенках. Говорила я тебе, Юля, чтобы теплее одевалась.
— У меня ноги привыкли к каблукам. Мне в валенках неудобно.
— Зато тепло.
Руслан подхватил сумки и быстро потащил их на склад.
— Завтра постараюсь не опаздывать, — пообещал он, — Но тебе, Красотка, лучше валенки обувать. И сюда, и в шарагу. Там ты все равно переобуваешься.
— Ага, переобувается, — хмыкнула Соня, — В жуткие лакированные туфли на шпильке. Не представляю, как в таких можно ходить.
— Туфли без каблуков все уродские, — сказала Юля.
— У меня не уродские.
— Так то — у тебя, — неопределенно возразила Юля.
У Сони были чудесные туфельки – Юля мерила тайком. Мягкие-мягкие, как тапочки, на маленьком аккуратном каблучке. Но стоили эти туфельки ровно в десять раз больше, чем Юлькины сапоги. Соня просто сказала, что ей туфли на сменку нужны, выгребла почти все, что у них было в заначке, и купила. И ей никто ничего не сказал. Ну, не будет же Соня, в самом деле, ходить по школе на шпильках. И в бабкиных мокасинах тоже не будет ходить.
Пока Руслан и Соня закрывали склад, Юля побежала вперед – очень уж замерзли ноги, хотелось поскорее запихнуть их в тазик с горячей водой. Сашки дома еще не было – задерживался в гараже, и Юля, налив себе в тарелку супа, устроилась в гостиной перед телевизором, отогревая замершие ноги в теплой воде. Вода уже остыла, а Сони и Руслана все не было, и Юля начала волноваться. Она вылила воду, вымыла тарелку и стала подумывать о том, чтобы пойти их искать. Но тут они, наконец, зашли, румяные и веселые.
— Смотри, что мы тебе купили, — сказала Соня, протягивая Юле две коробки – одну большую, вторую – поменьше.
Юля настороженно открыла большую коробку. Сапоги-ботфорты. Не такие, как у Юли — с узким носом и искусственным мехом внутри, — а на толстой резиновой подошве, с плотным бархатистым натуральным мехом, да еще с песцовой опушкой. Самый шик.
— Сдурели, что ли? Они ж три тыщи стоят, не меньше.
— Даже больше, — кивнула Соня, — Раз уж ты не хочешь ходить в валенках, носи хотя бы теплые сапоги.
— Они же из магазина? – спросила Юля, — Их можно вернуть. Я только примерю.
В этих сапогах ноги пели. Юля прошлась по гостиной, по коридору, и снова по гостиной.
— Я как кошка на мягких лапах, — сказала она.
— Примерь туфли, — предложила Соня, и Юля вспомнила про вторую коробку.
Она подумала, что там туфли такие же, как у Сони, но ошиблась. У этих был чуть повыше каблук, а еще – красная вставка на мыске.
— Руслан выбирал, — сказала Соня.
Юля сняла сапоги и обула туфли. Удобно. Красиво. Но нечего тут.
— Мне не нравится, — сказала она, — Вы можете это вернуть?
— Нет, не можем, — ответил Руслан, — Не хочешь носить – поставь в шкаф и носи свои испанские сапожки.
— Они китайские, — поправила Юля.
Соня и Руслан почему-то одновременно рассмеялись.
— Вы потратили на эту ерунду все деньги, — не сдавалась Юля, — Нам придется теперь жрать одни макароны. А скоро Новый год, и мы так ничего не успеем накопить на нормальный стол.
— Купим бутылку Советского шампанского, мандарины и торт – вот и весь стол, — предложила Соня, — Можно еще пельменей налепить.
— Я хотела салат из кальмаров, бутерброды с красной икрой, мясо в духовке, балык, — не сдавалась Юля.
— Твои ножки важнее икры, — не согласился Руслан, — Сашка пришел, сейчас у него спросим.
Саша, зевая, вошел в гостиную.
— Смотри, какие у Юли новые туфли, — сказала Соня.
— Нормальные, — сказал Саша, едва взглянув на Юлины ноги. Он подошел к Соне и поцеловал ее в щеку. Соня покраснела.
— Они стоят две с половиной тысячи, — сообщила Юля.
— Круто, — хмыкнул Сашка, — Я свои кроссовки за сотню сторговал на барахолке.
— Вот видите! – победно воскликнула Юля, — Это для нас слишком дорого! Мы может себе позволить только кроссовки за сто рублей.
— Ты ж не носишь кроссовки, — пожал плечами Саша.
— Ну, хорошо, не ношу. Они уродские, — согласилась Юля, — Зато я могу носить сапоги за двести рублей.
— Это не сапоги, а пыточное орудие, — возмутилась Соня и взяла в руку новый сапог, — Вот это — нормальные сапоги.
— Дай-ка мне, — Саша забрал у нее сапог и унес его в коридор.
Вернулся, держа в одной руке старый Юлин сапог с высоким каблуком, а в другой – новый, с песцовой опушкой. Поставил их рядом, расстегнул молнии, потрогал изнутри и объявил:
— Если бы я себе выбирал обувь из этих двух, в жизни бы не взял эти, жесткие с каблуком. Даже бесплатно.
— Много ты понимаешь. Они красивые, — возразила Юля.
— Эти тоже красивые.
— И стоят в сто раз дороже.
— И в сто раз удобнее и теплее.
— Тогда тебе тоже надо купить хорошие кожаные ботинки. А то нечестно.
Саша усмехнулся и покачал головой. Руслан рассмеялся и сказал:
— Мы с Бродягой зато едим больше, чем вы. То на то и выходит. Не переживай.
— Саша, мы из-за этой обуви останемся без новогоднего стола, — вытащила Юля последний козырь из рукава.
— И че? Купим самогонки в частном секторе и пожарим окорочков. Нашла тоже проблему.
Так Юля стала обладательницей роскошной обуви. Сначала назло всем не хотела ее носить, но потом махнула рукой на принципы – слишком уж велика была разница. А через неделю задумчиво призналась Соне:
— Я бы сейчас лучше в бабкиных мокасинах ходила или в кроссовках, чем снова засунула ноги в те колодки.
— И правильно, — вздохнула Соня, — Я так и собираюсь поступить – всю весну прохожу в кроссовках. До лета. Босоножки у меня есть, а демисезонной обуви нет. И денег нет. Кроссовки, значит.
— Значит, кроссовки, — кивнула Юля.
Эта идея ей уже не казалась настолько ужасной. Почему бы и нет? А летом подработают на штукатурке, и купят себе к осени нормальные ботиночки. А может быть, и к весне купят – если все костюмы разойдутся.
Александр
Саша забежал домой, потирая замерзшие руки.
— Опять рукавицы забыл? – встретила его Юля, уперев руки в бока, — Ты себе все пальцы отморозишь.
— Не ругайся, — мирно ответил Саша, — Ты одна дома?
Ему нужно было поговорить с Красоткой так, чтобы никто не подслушивал.
— Да, а что?
— Есть минутка?
— Да, минутка есть. Тебе чего надо?
Саша снял куртку, прошел в кухню и включил чайник. Юля вошла следом и села за стол, подперев подбородок руками.
— Это насчет Сони, — сказал Саша, усаживаясь напротив. Он надеялся, что Юля сама обо всем догадается.
— Хочешь ее трахнуть? – догадалась Юля.
— Угу.
— И что мешает?
— А она хочет?
— Вроде, да, — Юля выразительно пожала плечами, — Вообще, она не против. Но ты лучше у нее самой спроси.
— Совсем дура? Как я спрошу?
— Словами – как еще-то?
— Я не могу, — грустно сказал Саша.
— Почему?
— Ну, мы целуемся все время. И, вроде, все хорошо. А потом я перестаю соображать и уже ничего не могу спросить. И понять не могу. А она молчит. И я боюсь – вдруг она не хочет.
Юля театрально закатила глаза.
— Ты ей, главное, рот не затыкай. Если она не хочет – она так и скажет. Главное, если она скажет нет, немедленно все прекращай, не думай, что она ломается – она не такая. А если она ничего не говорит и тебя не отталкивает, значит, ей все нравится.
— А если она просто боится сказать? – хмуро спросил Саша, — Ты мне все уши прожужжала, что кучу раз не хотела, а сказать боялась.
Юля молчала, задумчиво постукивая пальцами по столу.
Скрипнула входная дверь и послышался голос Сони:
— Я вернулась! Кто дома?
— Мы дома! – крикнула Юля, — Иди сюда!
Соня вошла на кухню со словами:
— Ну, и холод! Я думала, щеки отморожу!
— Иди ко мне, я тебя согрею, — Саша притянул ее к себе на колени и сразу поцеловал в холодные губы.
Соня ответила на поцелуй, зарываясь руками в его волосы, и у Саши перехватило дыхание. Он никак не мог к этому привыкнуть – вот она, Соня, совсем рядом, такая классная, и от ее близости по всему телу бегут мурашки. Саша жадно целовал ее шею, покусывал мочку уха и одновременно расстегивал тонкую школьную блузку, чтобы ощутить под руками нежную кожу Сони. Соня запрокинула голову и сдавленно застонала.
— Соня! – громко сказала Юля.
Пришлось прерваться. Соня мягко отстранилась и посмотрела на Юлю, запахивая блузку на груди.
— Если ты захочешь, чтобы Бродяга прекратил делать то, что он делает, ты же ему скажешь об этом? – спросила Юля требовательно.
— Ну, да, — неуверенно ответила Соня, отворачиваясь от Юли и пряча лицо у Саши на груди.
Саша снова проник руками под ее блузку и медленно провел кончиками пальцев вдоль ее позвоночника. Соня прерывисто вздохнула и шепотом сказала:
— Я не хочу, чтобы прекращал делать то, что делаешь. Продолжай. Все, что угодно.
Соня подняла голову и сама поцеловала его. Ее язычок проник между его зубов, и Саша почувствовал, что сходит с ума. Опять. Он яростно целовал ее, одновременно расстегивая застежку ее бюстгальтера. Потрясающе. Необыкновенно.
— Шли бы в спальню, — сказала Юля, наливая чай в кружку.
Саша вопросительно посмотрел на Соню. В висках стучала одна мысль – пусть она согласится, пусть она согласится. Иначе он умрет. Соня посмотрела на него мутно-зеленым взглядом и кивнула, а потом встала и пошла в свою комнату, не выпуская его руки. Саша шел за ней, смутно понимая, что сейчас, наконец, получит ее целиком.
Едва за ними захлопнулась дверь, Соня окончательно скинула блузку и бюстгальтер. Саша впился губами в ее грудь, опускаясь вместе с ней на кровать. Соня помогла ему раздеться. Она тяжело дышала и выгибалась навстречу его губам и рукам. Никогда еще он не был к ней так близко, и все еще не мог поверить, что это происходит на самом деле.
— Давай уже, — сдавленно пробормотала Соня, притягивая его к себе еще сильнее, и обхватила ногами за спиной.
— Соня, — пробормотал он, растворяясь в ней, и снова повторил ее имя, — Соня, Соня. Моя.
Потом он лежал, уткнувшись ей в ключицу, и слушал, как бьется ее сердце.
— Это было… очень хорошо, — пробормотала она.
— Угу, — ответил Саша и несколько раз поцеловал ее в шею. Интересно, она захочет повторить? Он-то точно захочет.
Соня повернулась, заставив его лечь на спину, и устроилась на его груди, перекинув через него ногу. Она водила пальцами по его животу, рисуя какие-то замысловатые узоры. Саша молчал, прижимая ее к себе, и думал, стоит ли намекнуть на продолжение, или она откажется.
Дверь медленно приоткрылась, и в комнату заглянула Юля.
— Чего тебе? – спросил Саша беззлобно.
— Иди сюда, — позвала ее Соня, натягивая на себя простыню.
Юля зашла в комнату и показала Саше язык. Он улыбнулся в ответ. Юля присела на кровать рядом с Соней, задумчиво накрутила на палец прядь ее волос, а потом поцеловала в веснушчатое плечо. Все это она сделала, глядя на Сашу в упор, вопросительно приподняв брови. Соня повернулась к Юле и поцеловала ее в губы. Не разрывая этого поцелуя, Юля стянула простыню с Сониной груди и провела кончиком пальца по тонкой коже, обведя область вокруг соска. Кожа Сони тут же покрылась мурашками, и Саша, не сдержавшись, медленно провел рукой по ее животу вниз и погрузил палец в горячую плоть. Соня выгнулась ему навстречу, а Юля, перегнувшись через Соню, шепнула в ухо:
— Она такая классная, да? Ты же не думал, что она будет только твоей?
Конечно, он так не думал. Возможность разделить с Красоткой самое лучшее, что было в его жизни, доставляла ему особенное удовольствие. То, что Соня есть не только у него, а у них обоих, делало его счастливее во много раз. А еще – избавляло от смутного ощущения нереальности происходящего. Если самому трудно поверить, что это не сон, что Соня – вот она, рядом с ним, с готовностью отвечает на его ласки – то Юлька-то тоже здесь, и тоже целует Соню, и переворачивает ее так, чтобы все было удобней, и протяжно стонет, извиваясь под Сониными пальчиками и язычком. Волшебно. Потрясающе.
Когда он лежал, пытаясь отдышаться, обнимая Соню и Юлю одновременно и чувствуя себя самым счастливым человеком в мире, пришел Руслан. Саша слышал его шаги по коридору и думал о том, что надо бы прикрыться простыней. И в последний момент даже почти успел прикрыться.
— Ого! Эмм… Привет, — сказал Руслан, застывая в дверях.
Саша видел, как резко расширились его зрачки, и глаза из голубых стали черными. Ух. Хорошо, что сейчас ему уже ничего не хочется. Наверное. Лучше бы отсюда сбежать.
— Я пойду в душ, — сказал он и потянулся за джинсами.
Юля хихикнула, ухватила его за предплечье, останавливая, и прошептала, прижавшись губами к самому уху:
— А я-то могу получить их обоих сразу. Одновременно.
У Саши на секунду перехватило дыхание, и он сжал челюсть, скрипнув зубами. Юле он ничего отвечать не стал – молча натянул джинсы и встал с кровати.
— Ты точно хочешь уйти прямо сейчас? – вздохнула Соня.
Он наклонился поцеловать ее и ответил:
— Я скоро вернусь.
Одновременно Юля шептала что-то Соне, и Соня, покраснев, сказала:
— Честно говоря, я не уверена, — и посмотрела на Руслана.
— Что? – спросил Руслан.
— Иди к нам, — позвала его Юля.
— Если хочешь, — добавила Соня.
Саша вышел, прикрыв за собой дверь. Еще бы он не захотел. Только дурак откажется от такого, а Поэт уж точно не дурак.
Саша долго стоял под душем, потом долго растирался полотенцем, оделся и направился в свою комнату – за кольцом.
Прежде чем открыть дверь в спальню Сони, он постучал.
— Заходи уже! – крикнула Юля, и он вошел.
Поэт с Красоткой лежали в кровати, едва укрытые простыней, а Соня уже накинула шелковый халатик и сидела рядом с Красоткой, лениво перебирая пальцами ее волосы. Едва Саша вошел, она встала ему навстречу. Саша протянул ей кольцо.
— Это мне? – спросила Соня.
— Угу, — он почувствовал, как кровь приливает к лицу и быстро, чтобы не упустить момент, сказал, — Выходи за меня замуж.
— Нет! – сказал Поэт и резко сел на кровати.
— Да, — сказала Соня и протянула руку, чтобы Саша мог надеть кольцо ей на палец, — Только придется подождать, когда мне исполнится восемнадцать.
— Через месяц же, — напомнила Красотка, — Ты ж на второй год в шестом классе оставалась. Ну, то есть, не ты, конечно, а Соня…
— Теперь я и есть Соня.
— Вы не можете пожениться, — твердо сказал Поэт.
— Почему? – спросил Саша, — На самом деле она не твоя, а моя сестра?
Соня и Юля рассмеялись, а Поэт встал и натянул штаны.
— Вы не можете пожениться, — сказал он, — Потому что Соня еще слишком молодая. Ей надо гулять, развлекаться, встречаться с разными парнями. Соня, ты же не хочешь, чтобы твой первый парень остался единственным?
— Ну, технически он уже не останется единственным. Ты тоже считаешься, — пожала плечами Соня.
— Это неправильно, — сказал Руслан, глядя на Сашу в упор, — Нельзя вот так сразу…
— Если ты против, я не буду на ней жениться, — ответил Саша.
— Очень мило, — вздохнула Соня, — Поздно. Мы, считай, помолвлены.
— Да делайте, что хотите, — махнул рукой Руслан, устало присаживаясь на кровать.
— Я хочу ребенка, — сказал Саша.
— Отличная идея, — улыбнулась Соня и поцеловала его, — Ребенок – это очень мило. Вставать к нему ночью и менять пеленки будешь ты. Ты ведь теперь переберешься в мою комнату?
— Угу, — ответил Саша на все сразу.
Юля поднялась с кровати, заворачиваясь в простыню.
— Я в душ, — сказала она.
— Я с тобой, — Соня обняла ее за плечи, и они вместе вышли, оставив Сашу и Руслана наедине.
— Почему ты хочешь на ней жениться? – спросил Руслан.
Саша пожал плечами. Ясное дело, почему.
— Ты можешь ответить? – Руслан не сдавался.
— Ну, я ее люблю. Хочу семью. Детей. Что в этом плохого?
— Я пока не могу сформулировать. Может быть, позже, когда свыкнусь с этой мыслью и сам определюсь, что меня беспокоит.
Но Саша не хотел оставлять это на потом – надо было разобраться сразу. Нельзя допускать, чтобы Поэт чего-то там себе думал втихушку – пусть рассказывает.
— Нет, давай сейчас, — потребовал он у Поэта.
— Не знаю… Если бы Соня не хотела за тебя замуж, а мы с Юлькой собрались пожениться, ты бы как это воспринял?
Саша нахмурился. Хреново бы он это воспринял, это и ежу понятно.
— Не знаю, — сказал он, — Наверное, плохо.
— И почему?
А правда – почему? Ну, ладно, пусть Поэт – с Красоткой. Красотка и Белка тоже типа вместе. Белка Поэта обожает. И он, Бродяга, получается, типа с Белкой, но замуж она за него не хочет. И если он с Белкой разбежится, Красотке придется выбирать между ним и Белкой. А чего тут выбирать, если она за Поэта замуж собирается? Выходит, если б Поэт с Красоткой поженились, Бродяга рисковал бы потерять их всех троих, в один момент. Хреновая ситуация. Теперь надо было как-то донести этот расклад до Поэта.
— Ну, тогда бы получилось вас трое, а я один. То есть, в смысле, что Красотка бы выбрала тебя. И Белку. Если бы пришлось выбирать. Вот поэтому.
— Ну, вот, — кивнул Руслан, — Теперь ты меня понимаешь.
Саша смотрел на Руслана ошарашено – ему-то чего бояться? Да пусть Соня хоть сто раз замуж выйдет и десять детей родит, Поэта она не бросит. А уж подумать, что Красотка и Бродяга могут добровольно рассориться с Поэтом, мог только идиот.
— Ты идиот? – спросил Саша, — Белка тебя любит больше жизни. Красотка знает, что никогда никого лучше не найдет. Ты чего?
— Ладно, замяли, — кивнул Поэт, — Женитесь. Но сразу предупреждаю, что если из этого ничего не выйдет, я не собираюсь выбирать между ней и тобой, ясно?
Не дождавшись ответа, Руслан вышел за дверь. А Саша стоял и улыбался: непонятно почему, но Поэт любит его не меньше (или не сильно меньше), чем Соню. Офигеть.