Голову с утра Николай Михайлович Редкозубов всегда лечил холодным до боли в зубах квасом, или огуречным рассолом, если кваса вдруг не оказывалось под рукой. Рассола же всегда было в избытке – только кружку подставляй. А если вдруг в подполе заканчивались трехлитровые банки, то слазить в погреб за пополнением запасов – не проблема… Урожай огурцов нынешним летом рекордный… Зато картошка не выросла…
Эх, если бы столь же обильно, как огурцов, самогона было заготовлено!…
Но вот нет его…
А может где и есть… Да, скорее всего, и есть он, но «стерва-старуха» так запрятала – не найдешь… Хоть весь дом переверни…
Она ж такая… Никакой ведь в ней жалости нет к родному мужу, с которым аж сорок лет прожила – и как только выдюжили…как только не поубивали друг дружку…
Каждое утро одно и то же… Словно молоточки по вискам стучат…
Причем, острым концом стучат, чтоб больнее было. И тут хоть глаза три, хоть голову в бочку с водой суй – никакого эффекта. Да и рассол с квасом слабо помогают. Это только внушаешь себе, что к облегчению дело идет, а на самом же деле голова как болела – так и болит… Оно б чего спиртного…
Вот и в тот день, когда решил прогуляться за околицу, захватив с собой полторашку колодезной воды, потому что из-за «сушняка», да и от рассола постоянно хотелось пить, тоже голова ох как болела и «молоточки» стучали непрерывно… Но когда за спиной как будто все заскрежетало, и удары «молоточками» по вискам сменились на бьющий прямо по мозгам «лязг несмазанных ворот», пришлось переключить внимание на новую напасть.
Развернувшись, увидел отливающий металлом-нержавейкой аппарат… Летательный. Потому как, несмотря на странные очертания – а похож он был на большущий самовар, – плавно и вертикально спускался с неба… И некое подобие краника было у этого самовара. Оно, «подобие» это, вдруг отломилось, превратившись в ступенчатый трап, по которому, звонко цокая козлиноподобными копытами, на землю сошел то ли низкорослый человечек с зеленым лицом, то ли зверек с гуманоидным (при этом весьма надменным) взглядом, все тело которого покрывала густая фиолетовая шерсть.
— Це есть Майдан? – вдруг проблеял зелено-фиолетовый.
— Майдан…, — несколько ошалев, проговорил Редкозубов.
— Героям – слава! – тут же крикнул гуманоид и начал напыщенную речь:
«Великий правитель планети Кхутатхктуракту передає привіт героям Майдану і шле скромний дар…»
…И тут до гуманоида дошло, что встреченный им сразу после приземления абориген, кроме подтверждения «Майдан», сказал:
— …Борисов.
Зелено-фиолетовый тут же оборвал речь и недоуменно уставился на Редкозубова:
— Що значить – Борисов?
— А то и значит, что Борисов, — ответил Редкозубов, уже заметно протрезвевший и все более осознающий, что пить нужно бросать, потому как уже и «черти видятся», и один из них даже с ним разговаривает. Тем не менее, решил все-таки разговор продолжить… Так – на всякий случай. А вдруг этот зелено-фиолетовый вовсе не черт, и не одна из ипостасей «белочки», а вполне добропорядочный гражданин.
— У нас тут много в округе Майданов. Есть Петров-Майдан, есть Васильков-Майдан, а еще есть Малый Майдан и Большой Майдан… Вам-то какой нужен?…
…Вдруг лицо собеседника из зеленого сделалось желтым, после чего его «блеющий» голос вдруг сменил тональность и, обретя басовитость, прозвучал новыми вопросами:
— Де тут Майдан? Де тут героi що боряться за свободу?
— Герои? – вдруг вспомнилось вчерашнее поистине героическое застолье, на котором каждый из собутыльников выпил не меньше литра крепчайшего самогона-первача, – Так они – это… дома отсыпаются… Вчерась трупы были – сегодня пока не ожили еще.
— Що значить не ожили?
— А то и значит, что нашему мужику никакая отрава не страшна…
— Героям – слава! – вдруг крикнул зелено-фиолетовый, после чего добавил:
— Вiзьми горiлку, скромний дар Великого правителя планети Кхутатхктуракту. Нехай вона допоможе в боротьбі…
— Горилку? – Редкозубов по началу даже не поверил своим ушам… Потом, однако ж, быстро справился с волнением и пробормотал:
— А давай! – да еще и спросил: «А что это ты так странно говоришь?».
— Як странно? – удивился зелено-фиолетовый, — По мови?
— А?! Тогда, конечно, понятно!…
Гуманоид вернулся в свой «самовар» и уже через минуту вытащил пластиковую по виду коробку.
— Тут таблетки, — пояснил он. – Одна на склянку.
Что он имеет в виду под словом «склянка» Редкозубов так и не понял, но показал на две трети уже опустошенную полторашку и достал из коробки овальную светло-зеленую таблетку.
Гуманоид кивнул – «мол, правильно».
…Брошенная в воду таблетка несколько секунд шипела, потом без остатка (и вода не поменяла цвет) растворилась. Принюхавшись к полученному раствору Редкозубов ощутил классический запах самогона, и, прошептав про себя «с Богом», сделал несколько глотков. Вкус тоже ничем от обычного самогона не отличался…
Вот только последствия какими-то странными оказались… Ни привычного тепла по телу… Ни легкого головокружения, отгоняющего «терзания» по вчерашневыпитому… Ни заполняющего сознания веселья… Напротив – какая-то волнами накатывающая злость и нестерпимое желание кричать без остановки: «Слава героям!, «Слава Бендерi!»… А еще – непреодолимая тяга схватить кусок арматуры или бейсбольную биту и ринуться в драку с теми, на кого «старший укажет»…
…Что-то не то в этих таблетках…
— Ты чего это туда, паразит такой, натолкал, — вдруг «взвился» Редкозубов и, схватив первое что попалось в руку (это оказался увесистый камень), стал злобно надвигаться на гуманоида.
Зелено-фиолетовый, как видно, струхнул, потому что незамедлительно вбежал в свой «самовар», «отломанный» краник вернулся на место, а в воздухе вновь заскрежетало…
…Проводив взглядом удаляющийся корабль, Редкозубов посмотрел на пластиковую коробку, оставленную гуманоидом и, недолго думая, перевернул ее, высыпав таблетки на землю…
Втаптывая содержимое коробки в грязь он беспрестанно повторял:
«Я вам покажу героев…»,
«Я разберусь с вашим Бендерой…»,
«Ишь – чего удумали…».