Конечно, я сильно погорячилась, посчитав героиню этой истории Золушкой. Она лет на тридцать старше той, что из сказки, и ей больше подошла бы роль бабушки, вяжущей носки своим внукам. Ее единственный сын двадцати пяти лет жениться пока не собирался, а значит появление внуков откладывалось на неопределенное время. Если хорошо подумать, то не всем Золушкам везет в этой жизни в юности встретить своего принца на белом коне, или, как сейчас говорят с иронией или сарказмом, на белом мерседесе. Большинству встречаются дровосеки, сантехники, водители, токари, пекари, сапожники, портные… И это здорово, потому что если есть любовь, то с милым и рай в шалаше, даже если он не атташе. Почему? О, если есть любовь, то любая Золушка может стать принцессой, а сапожник или портной принцем. В этом и скрыта великая сила любви. Но жизнь такая штука, что постоянно подвергает испытаниям человеческие чувства, и не все их выдерживают. Это без исключения касается не только наследных принцев и принцесс, а также Золушек, сапожников, портных и всех остальных по списку. С годами появляется куча взаимных претензий, которые завязываются в такой узел, что его проще разрубить, чем развязать, хотя, было бы желание, то можно разобраться и обойтись без рубки дров и летящих щепок… Печально, но в таких случаях говорят — любовь ушла, растворилась, исчезла. Но, что бы не говорили, человек не может жить без любви, по крайней мере, я не встречала таких, кому она не нужна. В этом и заключается бесконечный круговорот жизни: люди встречаются, люди влюбляются, женятся… И так, это была присказка, а сказка впереди.
…Будильник кричал долго и требовательно: «Открой глазки! Открой глазки! Ну ладно, еще пять минуточек! Вставай! Вставай!»
— Да что ж ты так орешь? И кто тебя, блин поставил? Уф… Еще темно, можно поспать… — нашарив рукой в темноте заветную пимпочку, отключающую его вопли, пробормотала Мария. Она опять закрыла глаза и приготовилась смотреть продолжение очень симпатичного и легкого сна. Но тут в голову тихо прокралась мысль, что сегодня первый рабочий день после длинных новогодних праздников и пора вставать. Она заставила ее тут же подскочить. И понеслось: чайник, тостер, умывание ( блин, опять горячую воду отключили, и когда только успели). Тут же на кухне нарисовался невесть откуда вылезший кот Гладиатор. Ходит, трется, путаясь под ногами, распушив свой рыжий хвост. Знает, что сейчас его чесать не будут, а вчера вечером только заметил в руках у хозяйки свою расческу, так исчез, будто растворился в воздухе, даже на запах любимого «Вискаса» не вылез… Хочешь — не хочешь, а завтрак по расписанию и у котов. «Горячие бутерброды себе и сыну… Сделала… Федор еще спит, ему во вторую смену… Наверное, опять до пяти мир спасал. Спасатель, елкин -палкин. Жениться пора, а он все мир спасает. Вон, у его друзей уже по ребенку есть, а у кого и по два, а этот все в игрушки играет… Так, нарисовать лицо… Куда опять помада запропастилась…. Вот она, голубушка… Ну, все, а теперь бежать, скоро маршрутка… Не опоздать бы…» — так или примерно так думала Мария, собираясь на работу. На маршрутку она успела. Та была полупустой, человек пять дремали в салоне, у водителя в кабине тихо играла музыка от «Питер -ФМ»… Двадцать пять минут и вот он родной офис, будто и не было длинных праздников. Сонный вахтер глянул недовольно на Марию, подумав: «И что такую рань приперлась? Еще можно было полчасика покемарить… Нет же, не спится некоторым… Будто живут здесь на работе. Позже всех уходят, раньше всех приходят…»
— С Новым годом, с новым счастьем, — приветствуя вахтера, улыбнулась Мария.
— И вас с тем же и по тому же месту, Мария Владимировна,- буркнул недовольно тот, пропуская ее через турникет и выдавая ключи.
Она поднялась по широкой лестнице на второй этаж, прошла по длинному коридору и открыла дверь в кабинет. Да, в нем за эти дни ничего не изменилось. Собственно говоря, что могло измениться , только цветы в горшках чуть завяли, да на полу валялась куча факсов, пришедших за эти дни. Она подобрала бумаги с пола, просмотрела и сказала сама себе:
— Отправляют всякую ерунду… Макулатура, — и выбросила все в урну.
Включила чайник, пока он грелся, полистала письма, зависшие с прошлого года, заварила кофе и только успела сделать первый глоток, как дверь отворилась и на пороге появилась Галина:
— Привет! С прошедшим! А я думаю, это кто так рано… В вашем кабинете никто не страдает бессонницей, кроме тебя… Машка, чего так рано пришла?
— И тебя с прошедшим! Как обычно пришла, — ответила она.- Кофе будешь? Кружки в шкафчике слева.
— Не откажусь… Где была в праздники, что делала? — не унималась Галина.
— Ничего… У мамы в деревне была.
— Я вот смотрю на тебя — у тебя то деревня, то сын… А где ты сама?
— Галь, брось…
— Ты же женщина, а не посудомойка!
— Прямо слоганами из рекламы заговорила… Еще добавь: «С «Финишем» скажите грязной посуде финиш»…
— А ты зря, между прочим, шутишь… Сын вырос, а ты ему все завтраки — ужины готовишь, а женится, чем заниматься будешь? Кому будешь готовить?
— Нам пока это не грозит. Себе буду готовить и Гладиатору… — огрызнулась Мария. — И отстань с этим вопросом. Ты, что думаешь, я не понимаю, куда клонишь?
— Я вот думаю, сколько еще лет ты будешь изображать из себя кающуюся Марию Магдалину… Десять лет прошло, как ты своего Витьку отправила туда, где взяла… И правильно сделала.
— Девять…
— Что — девять? — не поняла Галина.
— Лет…
— Тем более. У моего Николая есть знакомый… Он в департаменте по недвижимости служит. Кстати, хороший мужик, состоятельный, машина, дача, дом на Кипре… Полгода назад в третий раз развелся…
— А третья жена у него была молодая, красивая, как Снегурочка у Деда Мороза, и годилась ему в дочки…- с сарказмом в голосе произнесла Мария.
— Ну, да. Что-то вроде того. Да у него и вторая была лет на пятнадцать моложе, эта то вообще на двадцать пять… — продолжала задумчиво Галина.
— Хи-хи, а я тут при чем… Я в детский сад уже лет сорок не хожу, — фыркнула Мария.
— При чем здесь детский сад? — удивилась Галка.
— Так теперь ему внучку надо… Дочка уже была… — продолжала хихикать Мария.
— Ой, Машка, дурында, ты. А вдруг понравишься? — продолжала гнуть свою линию та.
— А вдруг нет? Не хочу расстраиваться, вдруг влюблюсь и не понравлюсь… Буду сохнуть, сохнуть от безответной любви и высохну вся,- продолжала шутить Мария.
— Не серьезная ты женщина, Калинина… — обиделась Галя.
— Не хочу просто с такими субъектами знакомиться, вот и все. Не обижайся, я понимаю, что ты хотела, как лучше…
— А ты вообще ни с кем не хочешь знакомиться. Я же вижу! — воскликнула Галина.
— Ну, вот такая я вот… Ничего не могу с собой поделать. После Виктора мужикам не могу верить…
— Да… Я тебя понимаю… Если бы мой Николаша был таким, то я бы его пристрелила… А ты столько лет думала, как Дездемона — если душит, значит любит…
— Да не душил он меня, — отмахнулась Мария.
— Он тебя гнобил морально… Тебе каждый год брака с ним надо за два считать, как надбавку за Крайний Север…
— Ладно, проехали, — пожала плечами Мария Владимировна. — Короче, я счастлива и у меня, как в Греции, все есть. С Новым годом, с новым счастьем! Пора и за работу браться.
— Машка, а приходи к нам тринадцатого… На старый Новый год. Будут только свои. И еще тетка Николая из Отрадного приедет. А она не хухры-мухры тебе, а потомственная ведьма или гадалка… Вот. Она тебе карму исправит и будущее предскажет… Знаешь к ней какие толпы народа приезжают. Николай говорит, что помогает. Я у нее тоже кое-что хочу спросить…
— Наверное, когда очередь бить второй сервиз придет, — пошутила Мария.
— Нет, Николаша после первого больше фортели не выкидывает, — вздохнула Галина.
— Конечно, это ему дороже… если у ног лежит груда фарфора стоимостью в сто пятьдесят тысяч…
— Если что я ему сразу напоминаю, где еще один стоит… И как рукой снимает… Ладно, надо идти работать… А ты к нам приходи… Погадаем…
— Не верю я в эту чепуху.
— Все равно приходи, — уже у самой двери повторила приглашение Галина.
Через пять минут в кабинет ввалилась веселая компания остальных его обитателей — Вера, Светка, Стас и Екатерина Сергеевна. Они, встретившись где-то в коридоре, вспоминали со смехом о том, что с ними произошло в первые дни нового года. Зазвонили телефоны, заработали компьютеры, принтеры, а кабинет ожил, наполнившись обычной для него жизнью. Светка о чем-то шепталась с Верой и многозначительно поглядывала на Стаса, но тот упорно делал вид, что их шушуканье его абсолютно не интересует. Потом он неожиданно подошел к Светке, взял ее за руку и вывел из кабинета. Минут через пятнадцать Светка, смущенная и раскрасневшаяся, вернулась одна.
-Ну, что ему надо было? — тут же к ней подошла Вера.
— Надлюбил и бросил… — пробормотала Светка.
— Что-что? — удивилась Вера, медленно оседая на стул.
— Что- что?! Сказал, что все кончено, даже не начавшись… Он понял, что я тебе о нем говорю… — прошептала Светка.
— Да нууу! Вот это фокус… — прикрыв рот ладошкой, удивленно воскликнула Вера. — Я сражена не наповал, но точно на пол… Я же тебе говорила, не стоит с ним связываться.
— Правильно говорят, что настоящие мужики перевелись, — как бы между прочим обронила Екатерина Сергеевна.
— Ой, Екатерина Сергеевна! Да Вы что?.. Куда — они перевелись, не подскажете это место? — воскликнула Вера. — Я к ним туда переведусь!
— Вас они уже заждались… Вам все равно некогда думать о работе, голова не тем занята, — ерничала Екатерина Сергеевна.
— Да вы мне просто завидуете, моей молодости, моей фигуре… — взвизгнула обиженная Верочка.
— Ну что вы… Я такой уже была, а Вам еще предстоит стать такой, как я сейчас, — холодно произнесла Екатерина Сергеевна.
— Все мужики – сволочи, а кто не сволочи – с теми скучно, — констатировала Светка и стала усиленно барабанить по клавиатуре.
Минут через сорок, когда вернулся Стас и молча уселся за свой компьютер, женщины сразу замолчали, сделав вид, что его не замечают. Стас, оглядев кабинет и буркнув что-то типа: «Блин, тоже мне, женская солидарность», ушел с головой в работу и так до конца рабочего дня ни с кем не обмолвился ни словом, только чаще обычного бегал курить… Где-то ближе к концу рабочего дня Марию вызвал генеральный и вернул документы по договору, зависшему с прошлого года, на доработку, указав что и как она должна в нем изменить. Она попыталась возразить, но он не стал ее даже слушать. Да, Иван Андреевич бывал крут, и если у него возникала идея фикс, то переубедить уже было невозможно. Мария Владимировна пожала плечами и взялась за работу, ничего не попишешь — директор всегда прав, даже если он и не прав. Так бы, наверное, этот день и закончился тихо, мирно и спокойно если бы не дорога домой… Маршрутки долго не было. Народа на остановке скопилось много. Подошел рейсовый автобус, и вся толпа ввалилась в его салон. Мария заняла одно из свободных мест и поставила пакет с продуктами у ног, как женщина лет сорока сначала оттолкнула пожилую даму лет шестидесяти, потом слегка пробежала по ее пакету, раздавив пластиковый стакан со сметаной, и чинно уселась напротив. В этой ситуации было бы достаточно извинений, но дамочка, усевшись, умиротворенно вздохнула, изобразив счастье на лице, что ей удалось занять свободное место, даже и не думала извиняться. Тогда Мария вдруг ей сказала:
— Извините, но вы испортили мне продукты…
— Ну и что? — удивилась та…
— А они денег стоят… Вы мне сорок рублей должны за испорченную сметану, — Мария сама удивилась, что это сказала.
Тут вмешалась в ситуацию рядом сидящая молодая девушка лет двадцати:
— Какие вы злые… Вы не видите, что она инвалид? У нее рука не действует, нога не ходит…
— Конечно, инвалид… Она меня так оттолкнула при моем-то весе, что не каждому здоровому под силу, чуть не уронила… — возмутилась пожилая дама совсем не хилой комплекции. — И даже не извинилась…
— Какие вы злые, и вам все вернется, — продолжала девушка, а та, которую она защищала, вместо того, чтобы просто извиниться, достала сто рублей из сумочки и швырнула их Марии. Сторублевка спланировала на пол и легла у чьих-то ног. Мария их подняла и вернула владелице, но та опять швырнула купюру ей в лицо. Мария подняла еще раз деньги и положила рядом с женщиной. — Какие вы все злые, и вам все вернется, — продолжала вопить молодая девушка.
Мария вдруг сказала:
— Если инвалид, то было достаточно просто попросить уступить место, а не скакать, как газель, расталкивая всех локтями, что бы занять место. — Но тут автобус сделал остановку, и девушка, уверенная в своей правоте, со словами: «Какие вы злые и вам все вернется», вышла из автобуса.
Вроде бы инцидент исчерпан, но в душе Марии он оставил неприятный осадок. Она весь вечер переживала случившееся, пытаясь понять что же было не так, и в чем виновата, что ее назвали злой… В конце концов она успокоилась, подумав: «Наверное, надо было попросить женщину еще раз пробежаться по пакету и сказать ей спасибо. Написано же, если тебя ударили по левой щеке, то подставь и правую… Улыбайся, Настенька, улыбайся! Неделя еще впереди, и если был таким понедельник, то такой и будет неделя — вся с ног на голову…»
Хотя, Мария и не верила во всю эту гадательную и предсказательную чепуху, но имела свои личные приметы. Как понедельник прошел, такой будет вся неделя… Как ни странно, примета не оправдалась. Пока она дорабатывала контракт, Марию никто не трогал, не давал новых заданий, и все было даже спокойней, чем в Датском королевстве. Накануне Старого Нового года Галина напомнила Марии, что они ждут ее в гости. Та восхищалась теткой Николая и с придыханием говорила о ней:
— Машка, Авдотья Стратилатовна так офигенно гадает на картах, всю правду говорит о том что было, будто книгу читает. И о том, что будет… Тебе обязательно надо у нее побывать.
— Она тебе сказала, что ты фарфоровый сервиз ручной работы китайских мастеров не так давно грохнула мужу под ноги, когда тебе привиделось, что он не так, как на всех, поглядывает на свою молоденькую секретаршу,- улыбнулась Мария. — А о будущем я ничего не хочу знать. Пусть все будет, как будет. Я и сама тебе на картах погадаю, да так, что во все поверишь.
— Машка, про сервиз не вспоминай… Я сама жалею, что так вышло, — смутилась Галина. — Она сказала, что мы будем жить с Николаем долго и счастливо, если буду поступать, как мудрая женщина…
— Я бы тебе это тоже сказала, и к гадалки ходить не надо было бы,- фыркнула Мария.
— Приходи и ты сама увидишь, какая она классная…
— Она на метле или в ступе прилетела? — лукаво улыбнулась Мария.
— Машка, какие метлы, ступы в двадцать первом веке?.. Сейчас даже Бабы-Ежки на самолетах летают, — отшутилась Галка. — Приходи, я тебя буду очень ждать.
— Хорошо, приду, — ответила Мария, заинтригованная рассказом Галки об «офигенной» тетке Николая. — Эх, только метлу придется опять свою тащить! Кто-то самолетами, а я все по старинке на метле, — с серьезным выражением лица сказала Мария, поймав на себе удивленный Галкин взгляд.
— Все шутишь… Вот придешь, сама увидишь, что тетка Авдотья настоящая ведунья. Ей бы в в «Битву экстрасенсов»… — уже серьезно ответила подруга и, крикнув, как всегда на ходу «пока», вышла из кабинета…
Тринадцатого января к Галке Мария пришла где-то минут за тридцать до полуночи. Позвонила в дверь, которая тут же отворилась и на пороге ее встретила незнакомая женщина в джинсах и футболке с надписью «Welcome Italia»- худенькая, небольшого роста, почти с кукольным лицом и абсолютно седыми, свободно распущенными по плечам, волосами:
— Добро пожаловать, — улыбаясь, сказала она голосом близким к сопрано, и указала рукой в глубь полутемной квартиры. — Вы — Мария…
— Да, а где Галя?
— Она там, — женщина махнула рукой в сторону полутемной комнаты, в глубине которой, похоже горело несколько свечей, но света от них было не достаточно, чтобы рассеять темноту и осветить все уголки большого зала, от чего тени, отбрасываемые предметами, искажались, создавая атмосферу полную загадок и тайн.
— А вы…- начала было Мария, но женщина ее остановила на половине фразы.
— Я тетка Николая, Авдотья Стратилатовна из Отрадного.
Мария удивленно посмотрела на нее:
— Я вас представляла совсем другой…
— Ну да с помелом и ступой, черным вороном на одном плече и с черным котом в руке, костяной ногой и крючковатым носом, — пошутила тетка Авдотья.
— Но не в джинсах и футболке… — ответила, чуть растерявшись, Мария.
— Проходи. Гадалки всякие нужны, гадалки всякие важны… — веселилась дальше родственница Николая, но перед входом в комнату остановила Марию,- Галя мне говорила, что ты не веришь в гадания и прочую ерунду, но просьба, во время сеанса не скрещивай руки и ноги, чтобы не запутаться в происходящем, сними с себя все кольца и пояс, веди себя тихо, не шуми, а еще сними крестик, если он у тебя есть.
— Хорошо, — ответила Мария, снимая с себя все перечисленные предметы и очень тихо входя в комнату. Там за столом сидели Галка и еще несколько женщин, которых Мария знала. Они жгли свечи и капали таявший воск в большую фарфоровую супницу, разглядывая, что за фигурки у них получаются. Тетка Авдотья подошла к ним, посмотрела на происходящее, что-то шепнула, но Марию к ним не пустила, а взяла свечу и отвела в дальний угол зала, где стояло два мягких кресла и журнальный столик:
— Не будем им мешать, — прошептала она, усаживая Марию. — Я сейчас тебе погадаю по-другому. У тебя же есть вопросы…
— Да, только на них ответить никто не сможет, — улыбнулась Мария.
— Сейчас посмотрим… Сдвинь карты к себе, как тебе нравится… — попросила Авдотья. Что было потом Мария не очень хорошо запомнила, но гадалка разложила колоду и сказала, — Так… В прошлом у тебя было очень большое разочарование… Он был высок, красив, успешен, но считал — мир должен крутиться только вокруг него, а остальные это пыль… Правда ведь?
— Правда, только это вам могла Галя рассказать…
— Хорошо… Дальше… Сейчас ты переживаешь не самое лучшее время своей жизни, но можно попробовать разобраться почему… Но для этого тебе нужно слушать меня внимательно и не считать шарлатанкой. Договорились? — очень серьезно сказала тетка Авдотья, глядя Марии в глаза.
— Хоро…шо, — запинаясь произнесла та, как завороженная глядя на гадалку.
— В том году у тебя была обычная жизнь, без сюрпризов, как в болоте. Полный застой, передышка, но и отсутствовали потери. Когда-то ты совершила ошибку, и высшие силы, да и окружающие никак не могут ее простить тебе. Свернув с правильного пути, ты оказалась не на той дороге, но не стоит впадать в уныние и отчаяние. Надо действовать, а когда найдешь правильное решение, то тебя снова ждет полоса удачи. Исчезнут проблемы с финансами, тебя ждет новый роман, но ты должна сделать правильный ход ладьей, проблем со здоровьем не будет, и ждут удачи на работе. Колесо Фортуны продолжает вращаться, и говорит, что трудный период у тебя закончился…
— А что это значит ход ладьей? — полушепотом спросила Мария…
— Ну, дорогая, это ты сама поймешь, когда наступит нужное время… А о том, что произошло в понедельник вечером, не переживай так встали планеты, да еще солнечные протуберанцы… Знаешь ли люди восприимчивы к солнечным вспышкам…
Мария удивленно посмотрела на Авдотью Стратилатовну, потому что о случае в автобусе она никому не рассказывала, даже Галке…
— Откуда вы знаете, — спросила она. Та не ответила, только хитро подмигнула и, взяв ее за руку, потянула за собой к столу, где сидели все остальные.
Там тетка Авдотья каждой из них неизвестно по какому принципу выдала по тарелке: зеленую, синюю,белую или розовую. Посоветовала подумать серьезно без смеха над своим вопросом, скомкать в руках лист бумаги, а потом положить на тарелку, придвинутую к стене и поджечь. Все внимательно наблюдали за тенями от горящей бумаги. В голове каждой из гадающих рождались самые причудливые фантазии, воспоминания из прошлого. Галка даже увидела лицо и фигуру своего Николаши. А Мария, разглядывая тени на стене, видела то собаку, то какую-то избушку, как ей казалось, среди леса, то волны реки или моря, ударяющиеся о высокий утес, на котором стоит дом. Тени на стене, как в черно — белом кино, быстро меняли свои очертания, только успевай запоминать. В самом конце, перед тем, как совсем догореть, будто из последних сил огонь вспыхнул и Марии показалось, что она видит на стене тени двух человек — мужчины и женщины, держащихся за руки. Авдотья Стратилатовна что-то объясняла, слушающим ее женщинам, будто давала мастер — класс по гаданию, хотя, это было не так, но за все время она ни разу не сказала ни чего плохого, что ждало бы их в будущем. Марии почему-то казалось, что тетка немного лукавит и не хочет никому испортить настроение, а самое главное, она его наоборот поднимала и усиливала веру в себя. Даже, она, Мария в какой-то момент поверила, что в ее жизни все еще может быть…
Галка не отпустила Марию домой, а постелила в комнате на диванчике. Она не могла уснуть, долго ворочалась с боку на бок, обдумывая все то, что ей сказала Авдотья Стратилатовна и пыталась найти всему логическое объяснение. Та не могла знать, что когда-то Мария играла в шахматы и совсем не плохо. Да и сейчас, чтобы не дать себе засохнуть, нет — нет да устраивала турнир с компьютером, чаще, конечно, проигрывала, но бывали и удачные моменты… Азам научил отец, а потом взял за руку и сам отвел в детскую секцию шахмат. Через какое-то время, стало ясно, что у нее есть способности, и Мария подает надежды стать хорошей шахматисткой. Отец гордился дочерью, а когда она выигрывала какие-нибудь соревнования, то, сидя за столом и наливая стопочку домашней перцовки, говорил: «Я не стал тем, кем мог стать, а вот Машка станет шахматной королевой…» Но она не оправдала ее надежды, рано выйдя замуж за Виктора, который быстро стал центром ее вселенной. Он настаивал, чтобы она бросила институт и сидела дома, потому что муж должен зарабатывать и обеспечивать семью, а жена должна полностью заниматься только домом, детьми… Но тут вмешался ее отец, и Мария все-таки закончила институт. Она даже не ушла в академку после рождения Федора, хотя муж требовал бросить всю эту бодягу. Спасибо родителям, что помогали растить внука, пока она училась… А что было потом, вспоминать совсем не хотелось. Было такое ощущение, что выйдя замуж, она подписала сама себе пятнадцатилетний приговор на каторжные работы при не выполнении которых, каждый шаг влево или вправо карался расстрелом на месте… Она терпела все его издевки и насмешки только ради сына, который не знал всего, что происходило между родителями, до определенного момента, считая отца лучшим из лучших. Пока Мария не работала, у нее не было практически наличных денег, а за те, что выдавал муж, должна была отчитываться за каждую копейку, отдавая чеки, а если чека вдруг не оказывалось, то вынуждена была выслушивать часовые лекции об экономии средств, которые она не зарабатывает. Виктор считал и проверял — не обманула ли она его в чем. Он покупал ей только то, что считал нужным, а не то, что ей нравилось. И копил деньги, копил, копил, все больше становясь со временем похожим на скупого рыцаря из трагедий Пушкина. Тут опять вмешался в их жизнь случай. Виктор совсем неожиданно получил наследство от одного дальнего родственника и собрался в глушь, в Саратов, откуда был родом. Быстро свернул дело и подал на развод с мотивировкой не сошлись характерами. Мария сначала опешила от неожиданности, потом вздохнула с облегчением и, пожелав ему счастливого пути, стала строить новую жизнь. Галка, поговорив с со своим директором, привела ее в этот офис, где за десять лет из рядового сотрудника она доросла до ведущего специалиста и руководителя договорного отдела. Но сейчас лежа на диване она не могла понять только одно — что значит сделать правильный ход ладьей, и что это за хитрость такая…
Прошло недели полторы после гаданий на старый новый год. В суматохе повседневных дел все уже давно выветрилось из головы Марии. Вспоминать и думать о той чепухе, что была сказана или рассмотрена в тенях на стене, не было времени. Генеральный все топал ногами по поводу злополучного договора, который по его указанию переделывался уже второй раз, а ему все не нравилось то одно, то другое…
— Калинина к генеральному… Срочно, — приоткрыв дверь в кабинет, на ходу крикнула секретарша директора Зиночка.
Мария от неожиданности подскочила на стуле и уронила ручку на пол:
— Зиночка, не знаешь, зачем вызывает?
— Понятия не имею, — фыркнула та, с гордо поднятой головой и походкой от бедра проплывая по коридору.
— Странно… И чего ему вдруг понадобилась, — задумчиво произнесла Мария, доставая из ящика стола припасенную для таких случаев записную книжку. Она по опыту знала, что такие срочные вызовы к генеральному ничего хорошего не сулили, и она даже знала с чем это связано. Опять этот злополучный договор.
Мария вошла в приемную. Зиночка только краем глаза глянула на нее, не отрываясь от компьютера, где раскладывала пасьянс:
— Проходите. Вас Иван Андреевич ждет.
Мария только появилась на пороге директорского кабинета, как тот без лишних реверансов заговорил:
— Присаживайтесь. Вы же готовили договор со смежниками по «Антикору».
— Да. Там все, как в аптеке.
— Я проверил… Теперь все хорошо и меня устраивает. Только почему – то отсутствует подпись господина Ленского. Вы, как составитель договора должны были проконтролировать, чтобы подписи были все…
— А подпись Онегина не требуется? – съязвила Мария. Она четко знала, что ее обязанность составить текст договора, а вот за количество подписей она не отвечала, это не ее уровень абсолютно.
— Я ценю ваш юмор, но без подписи Ленского Сергея Сергеевича, этот договор становится просто макулатурой. Вы понимаете, Мария Владимировна.
— Так пусть передадут этот договор ему на подпись и дел-то. Только я при чем?
— Мария Владимировна, передать надо сегодня!
— Так отправьте сегодня, сейчас…- продолжала она, не понимая, что от нее хочет директор.
— Мария Владимировна, договор ваш. Вы и отвезете его в Денисовку.
— Куда? И в какой степи эта Денисовка находится? Почему я должна его вести именно туда, а не на Марс или в Америку?
— Слишком много вопросов! В вас проснулся дух противоречия? Я понимаю, что это не ваша обязанность, но вы должны его отвести лично и, как заинтересованное лицо, дать объяснения по всем пунктам, если возникнут вопросы, — директор продолжал гнуть свою линию.
— Но у меня нет машины, и я понятия не имею, где эта Денисовка находится. И вообще, кто такой господин Ленский слыхом не слыхивала, видом не видывала…
— Возьмете мою служебную машину, и Костик вас отвезет, но без его подписи не возвращайтесь… Это куратор от смежников по нашему проекту. Вы свободны. — Директор проводил Марию до двери, дав при этом указание Зиночке вызвать Костика и «пусть он отвезет Калинину в Денисовку…»
Мария зашла в кабинет и от досады хлопнула папкой с договором по столу, потом оперлась руками о столешницу и глубоко вдохнула, а потом с шумом выдохнула.
— Что случилось, Машенька? — участливо спросила ее Екатерина Сергеевна.- Что-то серьезное?
— Нет, но директор отправляет меня в какую-то Денисовку к какому-то Ленскому, чтобы он согласовал договор…
— А почему не в департамент, а в какую-то дыру? Ничего не понимаю, — удивилась Екатерина Сергеевна.
— Да он то ли болеет, то ли в отпуске, то ли еще какая-то напасть, а подпись нужна срочно… И вообще не понимаю почему я? — возмущалась Мария.
— Я прослушала, — вдруг встряла в разговор Верочка. — К самому Ленскому… Сергею Сергеевичу… Ни фига себе, вот это фарт… А можно я поеду?
— Езжай, только к директору сходи и скажи, что ты поедешь вместо меня, — кивнула головой Мария.
— Ок! Я полетела… Дельтаплан, мой дельтаплан…- напевая себе под нос, Верочка выпорхнула за дверь легкокрылой пташкой, но через десять минут вернулась, — Вот гад… Не разрешил, а я уже Костику сказала… — буркнула она, хлопнув дверью.
— Почему? — спросила Мария.
— Я не знаю сути договора и не отвечу на возможные вопросы. Вот и все «почему», — вздохнула Верочка и замолчала, надув губки.
— Черт возьми, да кто же такой этот Ленский, что наша Вера так расстроилась? — воскликнула Екатерина Сергеевна.
Верочка вытащила из ящик стола какой-то журнал и, открыв его где-то на середине, почти швырнула на стол перед Екатериной Сергеевной.
— Хм, не дурен… Успешный руководитель… Не старик. Мужчина в меру упитанный, в меру воспитанный… У него мужественное лицо и честные глаза. И статейка хвалебная… Правда рядом с ним и фея гламурная, не из нашего общества… Платье от Кардена, а серьги от Картье… Посмотри, Машенька, — обронила Екатерина Сергеевна.
— Это Верочке интересно, мне не к чему… Я везу ему договор и все…- заметила Мария. — Как девочка на побегушках, как курьер…- собираясь на встречу с Ленским, ворчала Мария.
— Много вы понимаете… Карден… Картье… Дорогая бижутерия, — фыркнула Верочка.
— Такие девушки бижутерию не носят, к вашему сведению, — встряла в разговор молчавшая до сих пор Светочка.- Это старый журнал, а рядом его бывшая жена… Еще та стерва!
— Куда уж нам уж… — пропела Верочка, поправляя свое облегающее платье, подчеркивающее все достоинства ее фигуры.
— А он, этот Ленский, после развода стал женоненавистником… А девушки закатывают глаза: «Ах, Ленский, Ленский…» — передразнил Верочку, подняв глаза и сложив руки лодочкой, Стас, на минуту оторвавшись от компьютера.- По крайне мере так говорят…
— Наш компьютерный гений заговорил… Голос прорезался, — съехидничала Верочка.
Тут в дверях появилась веселая конопатая рожица Костика:
— Верунчик, карета подана! Кучер заждался, а кони нетерпеливо бьют копытом… Золушке пора на бал. Ха-ха-ха…
— Костя, я не еду. Едет Мария Владимировна… Золушка, блин, со стажем…- прошипела Верочка.
— Марь Владимировна, собирайтесь, а то до Денисовки почти восемьдесят километров, а там дорога, вам и не снилось…
— Верочка, ну хотите я к Ивану Андреевичу схожу, — вдруг предложила Мария.
— Не надо, я ваш долбаный договор не читала и ответить не смогу, если что… Тогда он опять орать будет… Я ему, как бельмо на одном месте… — проворчала Верочка. — Как — нибудь в следующий раз…
Пока ехали по шоссе, Костик гнал мама не горюй, но только свернули на проселочную раздолбанную дорогу, жалея машину, он снизил скорость до черепашьей, что мало нравилось ему самому. Костик был водителем от бога и с ним было совершенно не страшно, хотя иногда так и хотелось сказать: «Эй, ямщик, не гони лошадей…». Кругом были поля засыпанные снегом, а дорога тоже была не чищена, да и кто эти проселки чистит. Проедет за день пара — тройка машин, придавит снег вот и вся очистка. Наконец они въехали в Денисовку, и Костик остановил машину у небольшого на первый взгляд деревенского дома.
— Кажется, здесь, — сказал он. — Марь Владимировна, вы там, пожалуйста, не долго… Хочется за светло из этой Тьмутаракани выбраться.
— Костик, как получится, но постараюсь, — ответила Мария и направилась к калитке.
Широкая дорожка была почищена и идти было легко. Легкий морозец бодрил, холодное зимнее солнце, вдруг выглянувшее из-за туч, слепило глаза. Мария не сразу заметила невесть откуда появившуюся немецкую овчарку, которая бежала к ней совсем не с добрыми намерениями. Испугавшись Мария остановилась и замерла, крепко прижав к себе портфель. Но тут из — за дома появился мужик в расхристанном треухе, телогрейке времен царя Гороха и валенках почти по колено с огромной лопатой в руке.
— Калиостро, сидеть! — громко крикнул он, а овчарка, не понимая почему ей не дают растерзать врага на месте, резко затормозила, села и вопросительно посмотрела в сторону мужика. — Вы заблудились?
— Нет. Может быть мы домом ошиблись…- неуверенно начала Мария. — Вы не подскажете, где здесь дом Ленского Сергея Сергеевича.
— Я — Ленский Сергей Сергеевич…
— Вы? — удивилась Мария, разглядывая его. Он больше был похож издали на деда Мазая или Щукаря, а не на того мужчину из Верочкиного журнала.
— А что не похож? — улыбнулся он.
— Да я… даже не знаю…
— А вы кто и по какому вопросу?
— Если Вы — Ленский, то вам звонил Иван Андреевич Левшин…
— Аааа… Вы привезли переработанный договор. Проходите, не на морозе же его смотреть, — и он широким жестом пригласил ее войти в дом. — Простите, как вас зовут?
— Мария Владимировна.
— Очень приятно. Сергей Сергеевич, — и он пожал ей руку на ходу. — Проходите в комнату. Я сейчас чай поставлю. Вы любите чай с лимоном?
— Нет, спасибо. Пожалуйста просто чай, — ответила Мария, разглядывая обстановку. Все было сделано просто, но со вкусом, и даже не скажешь на первый взгляд, что снаружи просто деревенская изба. Первое, что бросилось в глаза Марии — на столе стояла шахматная доска с какой-то партией. Видимо, хозяин любил играть в них, потому что на ней был разыгран дебют шотландской партии, и черные получили небольшую фору, но с нагрузкой в двойную пешку. Мария взяла белого слона, переставила на f1-c4 и отошла от стола. Тут появился Ленский с двумя большущими кружками чая. Теперь он больше походил на того Ленского из журнала, хотя был одет в толстый вязанный свитер и синие джинсы.
— Вот и ваш чай, Мария… Мы с вами в неофициальной обстановке… Можно я буду вас так называть, — улыбнулся он.
— Можно… Если в неофициальной… А я вас Сергеем, — ответила она и внимательно посмотрела на него.
— Хм… Договорились, Машенька… Пейте чай. И так, показывайте договор…
Ее так давно никто не называл, и это несколько смутило. Мария достала папку с бумагами и протянула Ленскому. Тот взял, внимательно посмотрел первые две страницы, а потом у него зазвонил телефон. Он извинился и вышел в другую комнату. Мария не разобрала слов, но по интонации с которой говорил Ленский, она поняла, что он чем-то очень и очень недоволен или обеспокоен. Потом он вернулся и опять взялся листать договор, но видно было, что ему сейчас абсолютно не до содержания договора, и его мысли были заняты совершенно другим.
— У вас что-то случилось? — участливо спросила Мария.
— Да так, ерунда… Это личное… Я вас попрошу оставить бумаги у меня…
— Хорошо, — согласилась она.
— Когда все прочту , я позвоню Ивану Андреевичу. А чай? Вы не допили чай!
— Как — нибудь в другой раз. До свидания. — Мария натянула свою куртку и вышла во двор.
Костик обрадовался, что она так быстро справилась с делами, и они засветло вернутся в город. Иван Андреевич, конечно, был недоволен, что договор остался у Ленского, но тут уже ничего не поделаешь. Настала пятница. И началась она с того, что директор самолично пришел в кабинет к Калининой. Он был в ярости:
— Что вы натворили у Ленского?
— Я? Ничего… Мы пили чай, а потом ему позвонили… Я уехала…
— Ничего вам доверить нельзя! Он требует, чтобы вы к нему приехали и все исправили.
— Вы только не кричите, Иван Андреевич. В договоре исправлять ничего не надо. Вы же его одобрили сами, — ничего не понимая, оправдывалась Мария.
— Я не кричу, а так говорю… Не знаю. Я одобрил, а ему не нравится… Езжайте, исправляйте, делайте, что хотите, но чтобы к вечеру договор был у меня на столе. Я все сказал!
Мария стала одеваться, не понимая из-за чего весь этот сыр-бор… Дорога до Денисовки в этот раз показалась еще длиннее, чем в прошлый. Снежные заносы, пробки на шоссе, а потом заснеженная проселочная дорога, которую директорский форд брал с трудом. Денисовка с ее спокойной деревенской жизнью казалась пустынной и необитаемой. На улице тишина, даже не слышно собачьего лая ни в одном дворе. Будто все вымерло кругом. Ан, нет, вон появилась женщина с ведром… «Ведро пустое… Зря приехала,»- подумала Мария и зашла во двор. Ее не встретил даже Калиостро. Она осторожно постучала в дверь, но ей никто не ответил. Тогда, набравшись смелости, она сама открыла дверь без приглашения и оказалась в небольших сенях, открыв вторую, тихо спросила:
— Сергей Сергеевич… Войти можно?
Тут из комнаты выбежал Калиостро, обнюхал ее и сел рядом.
— Хм… А где твой хозяин, пес? Ты меня пустишь? — овчарка внимательно посмотрела на нее, вельнула хвостом и вернулась в комнату.
— Впустит, только не выпустит… Проходите, Машенька. Извините, увлекся, читая ваши бумаги…
— Здравствуйте, — тихо сказала она.
— Здравствуйте… Ну, что я могу сказать… В принципе я согласен, кроме пункта семь восемь. Его придется переделать…
— Что? Но это одно из…
— Вот его и надо переделать. С чем не согласен, я подчеркнул.
— Хорошо.
— Машенька, вы играете в шахматы?
— Я? Нет…
— Но это вы в прошлый раз сходили белым слоном. Откуда вы знаете эту партию?
— Хм, — усмехнулась она. — Эта партия своим началом похожа на ту, что была разыграна Наполеоном и Бертраном в в тысяча восемьсот лохматом году на острове св. Елены. Белыми играл Наполеон…
— Идите сюда, — Ленский поманил ее к себе рукой. — А сейчас, что скажете?
— А сейчас черные потеряют ферзя, вот что я вам скажу,- делая ход и убирая черного ферзя, ответила Мария. — Ваш ход.
— Сильный ход, Машенька. Я пойду другим путем, потому что не Бертран… Нет, надо подумать, — прищурившись, Ленский посмотрел на Марию. — Чаю?
— Нет, спасибо, разрешите откланяться… Надо работать.
— Останьтесь, согрейтесь чаем, поговорите в конце концов со мной, а то живу здесь, как лесовик…
— Так возвращайтесь в город… Вы же городской житель…
— Знаете, Машенька, это мое убежище, где не надо изображать из себя никого, а можно быть просто самим собой. Я люблю этот дедовский дом… Вы не только красивая, но и умная женщина… А это знаете ли очень редкое сочетание.
— Обычная я. До свидания.
— Все — таки уходите?.. До свидания, Мария. Я надеюсь, что мы с вами еще встретимся. Я вас провожу.
— Не надо. Дорогу к машине найду. На улице холодно, — улыбнулась она. — И все равно, каким бы вы путем не пошли, белые порвут черных, как Тузик грелку, вот увидите.
— Я буду рад вас видеть… — крикнул ей вслед Ленский.
Директор ничего не хотел менять в договоре, а Ленский не уступал. Короче, нашла коса на камень. Через два дня Мария заболела гриппом и не вышла на работу. Директор был в бешенстве, рвал и метал, но уступать не собирался даже на одну запятую.
Из-за болезни все дела, работа, Ленский, как бы ушли на второй план. Мария только хотела одного — скорее выздороветь и не чувствовать себя, как медуза на песке, хотя, кто знает, как она там себя чувствует. Голова болела и ничего не соображала, в горле першило и, казалось, что в нем застрял кусок наждачной бумаги. Короче, было состояние не стояния. А еще день рождения, о котором она не хотела вспоминать в таком состоянии совершенно. Но телефон начал звонить с самого утра. Звонили родственники, сослуживцы и просто хорошие знакомые. Мария с трудом отвечала на их поздравления и к обеду совсем выдохлась. У нее было одно желание только заснуть. В конце концов, прикорнув на диване, Мария задремала. Но часа в четыре кто-то позвонил в дверь. Федор поспешил открыть, чтобы звонок не разбудил спящую мать. На площадке стоял совершенно незнакомый мужчина с огромным букетом цветов.
— Могу я увидеть Машу… Марию Владимировну? — сказал незнакомец
— Нет. Она плохо себя чувствует и только — только заснула… — ответил Федор.
— Передайте ей с наилучшими пожеланиями… — мужчина сунул Федору в руки букет и стал быстро спускаться по лестнице.
— Федя… Феденька, кто — то пришел? — сонным голосом спросила Мария.
— Спи, мама… Вот тебе передали букет… — удивленно ответил сын.
— Какой красивый… — воскликнула Мария. — Интересно от кого?
— Мамуля, человек не представился… Но точно не посыльный… Не похож.
— А, вот здесь открытка. Сейчас узнаем от кого. Наверное сослуживцы. А кто еще может быть… — Мария достала маленькую открытку с надписью «С днем рождения», развернула и улыбнулась. Ровным четким почерком было написано: «а7-а5». И она вдруг расхохоталась.
— Муль, ты чего? Что там такого смешного написали? «а7-а5»? Что это такое?
— Он пошел другим путем… Ха-ха… Это ход пешки в шахматной партии… Как Вы предсказуемы, господин Ленский…
— Это что еще за фрукт? — удивился Федор. — Ленский… Это из Лермонтова что ли?
— Ой, Федя, Федя… Какое выросло безграмотное поколение… Это Пушкин А. С. — Мария потрепала сына по стриженной голове.
— Мам, я пошутил… Но у меня важная миссия — я спасаю мир! — отшутился Федор.
— Неси, шутник, вазу с водой, и там где-то в аптечке аспирин затерялся… Жалко, если такая красота пропадет… И с чего бы это вдруг? — она задумчиво посмотрела на букет…
— Мамуля, мамуля… — вздохнул сын. — Тебе он нравится?..
— Кто? Ленский? — опешила Мария. — Он необычный человек… С ним легко, но… Сын, он из другого мира.
— Эх, мамуля, причина всех проблем в райском саду – это те двое, которых зовут Адам и Ева, а совсем не яблоко и змей…
— Нет, Феденька, это простая вежливость. И он завтра уже не вспомнит сюда дорогу… — вздохнула она.
— А ты знаешь, мне кажется, что он придет, — вдруг сказал Федор. — Знаешь, я так хочу, чтобы ты была счастлива…
— Я тоже хочу, чтобы ты был счастлив, сын… А вот если бы ты женился… на Алине…
— Мамуля, не начинай опять эту песню… Знаешь, мне иногда кажется, что я люблю ее… А потом открываю глаза – нет, мне начинает казаться, что это не та девушка!
— Ну и ну! Я уверена, что Алина очень умная и чуткая девушка, а ты потом будешь локти кусать, когда ей надоест тебя ждать, и она решит поменять объект своего обожания.
— Женщин не любить — преступление, а любить — наказание. Мамуля, я не Раскольников…
— А при чем здесь он?
— Да кругом один шерше ля фам… — ухмыльнулся Федор.
— Федька, мне не нравится когда ты так говоришь… Ты влюблен в Алину?
— Я? Мамуля, один мудрый товарищ из классиков сказал: «Не верь женщине, когда ты ее любишь, верь, когда она тебя любит.» А вот любит ли она меня — это вопрос…
— А ты ее спроси.
— Спрашивал. Она только улыбается… — ответил Федор.
— Эх, Федя, Федя…
— Это женщины — эх… эх… Мамуля, настоящие женщины никогда не становятся женами настоящих мужчин, потому что они никогда сразу не соглашаются, а настоящие мужчины никогда дважды не делают предложения. Так что если что, то не упусти свой фарт…
— Да я посмотрю — ты философ, сын.
— Мам, а тот… Ленский… Он из настоящих, так что ты думай, как в шахматной партии…
— Много ты понимаешь, Федька. Да и видела его всего два раза… И все по делу, — фыркнула Мария.
— А мне бы хватило всего одного, чтобы понять моя это девушка или нет… — возразил сын.
— Чисто мужское… Пришел, увидел, победил. Суворов, блин, нашелся. Иногда целой жизни не хватает понять кто с тобой рядом, — парировала Мария.
— А это чисто женское мнение… Ничто так не экономит время и деньги, как любовь с первого взгляда. А если она еще и взаимная, то это просто ништяк, — констатировал Федор. — Ладно я пошел, у меня войнушка начинается, а ты отдыхай… Я тебя, мамуля, люблю, потому что ты лучшая в мире женщина и такой второй, увы, нет, — целуя мать в щеку, сказал Федор и вышел, выключив верхний свет. В комнате осталась гореть небольшая настольная лампа. Мария лежала на диване, укрывшись теплым пледом и смотрела на букет цветов, подаренный Ленским. «Я знаю, какой следующий ход. Ладья на… Только как ему передать,»- подумала она и закрыла глаза.
… Через несколько дней Мария вышла на работу, где ее ждали очень интересные новости.
— Машенька наконец — то вы выздоровели! Вас не было почти месяц, а здесь без вас, как без рук, — обрадовались все обитатели кабинета.
— Выздоровела и так соскучилась по работе, — воскликнула Мария. — Ну и что здесь хорошего произошло в мое отсутствие?
— Да ничего особенного. Ленский договор больше не курирует, сняли его, бедолагу… Вылетел он в трубу,- фыркнула Верочка. — Теперь у нас господин Хомяков. И я хочу сказать, что мне удалось с ним наладить контакт. Договор подписан и все ок. Этот больше на ножки смотрит, чем на буковки. Наш товарищ…- хихикнула довольно она.- Кстати, у меня с ним роман наклевывается.
— Фу… Верочка, он же действительно на хомячка похож. В этом случае так фамилия соответствует персонажу, Машенька… Щечки, будто за ними по огромному грецкому ореху, волосики торчком… Прямо Чип и Дейл в одном флаконе… — съязвила Екатерина Сергеевна.
— Ничего вы не понимаете, дорогуша, в мужчинах… — отрезала Верочка.- Но самое главное, я сделала это — не Мария Владимировна, а я подписала договор, а как — это получилось у меня никого не касается… Победителей не судят.
— Моя мама говорит о мужчинах, что они любят женщин, а женщины любят детей, а те любят хомячков. А вот уже хомячки никогошеньки не любят… — не выдержала Света.
— Мал золотник да дорог, даже если он на хомячка похож… — отрезала Верочка и жестом королевы прервала реплику Светланы. — Вы самого главного не знаете. После скандала в ресторане Ленского сняли и отправили в длительный отпуск или уволили. Это мне Макс сказал. Вот.
— Макс — так зовут твоего хомячка? Что еще за скандал? — спросила Мария.
— А мы с Ленским пошли в ресторан… Нет сначала мы с ним долго — долго разбирались с твоим договором… Я устала до чертиков. Жрать захотелось… Я и так, и этак, а он будто не понимает. Я потом ему в лоб и сказала, что пора бы пообедать… И тут до него доперло… Он повез меня в ресторан, заказали обед. Все было хорошо, как тут прилетает какая-то фурия и начинает орать на него. Он ее попытался остановить, а она стала ломать комедию, быть посуду. Схватил ее за руки, а тут какой-то местный защитник женщин вылез, так Ленский его приложил надежно так… Менты прикатили. Всех повязали и в отделение.
— Ты была в отделении? — удивилась Мария.
— Я , что на больную похожа? Сделала вид, что не с ними… Просто какой-то идиот в ресторане все снял на телефон, потом выложил на Ю-туб. И за это Ленского поперли…А может не за это, там какая-то темная история с его компаньоном…
— Почему ты не пошла, он же не виноват.
— Макс сказал, что я правильно сделала. А то, что его поперли, никто не расстроился. Говорят, достал всех своей правильностью и буквоедством. Мария Владимировна, поверьте, он тааакой зануда, что с ним скука смертная…
— А что тебе еще Макс Хомяков сказал? — заинтересованно посмотрев на Верочку, спросила Мария.
— А та лахудра, что скандалила — это бывшая жена Ленского. Она ему уже года два прохода не дает. Психическая в натуре и больная на голову. Не самое страшное в жизни женщины потерять мужчину, самое страшное потерять себя из-за него и не найти потом.
— Вы, Верочка, философствуете… Любовь делает даже из женщин философов…- вздохнула Екатерина Сергеевна.
— Не говорите глупости… Нет у меня никакой любви, чисто материальный расчет.
— Это тоже тебе Хомяков рассказал?-переспросила Мария.
— Да, Мария Владимировна… Мне Ленского даже жалко, но как говорил Жеглов — надо было во время со своими женщинами разобраться… А сейчас он в своей деревне сидит и пьет горькую…
— И это тоже Хомяков сказал? Надо что-то делать, — задумчиво вдруг сказала Мария.
— Вы же у нас мать Тереза, Мария Владимировна, любите спасать сирых и убогих, — сняв наушники, вдруг встрял Стас. — А ему ваша помощь нужна? Вы его забыли спросить… Настоящие мужчины переживают свои неприятности молча и в одиночестве. Я не терплю, когда меня жалеют.
— А тебе слова не давали, — огрызнулась Светлана.
— Тебя не спросили, — ответил ей Стас.
— Так, молодежь, брейк, брейк… Стас, я не собираюсь никого жалеть. Так что не переживай, — успокоила его Мария. — Верочка, у тебя есть телефон Ленского?
— А вам зачем? — удивилась та.
— Надо.
— Есть. Вот… Берите, мне не жалко, — и кинула визитку на стол Марии. — Теперь он никому не интересен… — с сожалением продолжила Верочка.
Мария набрала несколько раз номер телефона Ленского, но в трубке звучало: «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети…» Она подумала: «Странно это, странно… Похоже, Макс Хомяков не врет… Или он просто выключил телефон, чтобы не отвечать на звонки знакомых, которые лезут с расспросами и сочувствием… Я его понимаю, очень понимаю. Иногда легче пережить неприятность в одиночестве, чем вынести ее на люди, потому что гордость не позволяет показаться слабым в их глазах…» Она еще несколько раз в течении дня пыталась дозвониться до Ленского, но в ответ слышала равнодушный голос робота. Вечером выйдя из офиса, Мария, как обычно заскочила в супермаркет и прикупила кое-что из продуктов домой. Она шла по замороженной и заснеженной улице, под ногами скрипел снег, сверкающий от света уличных фонарей. Крепчающий мороз начал разрисовывать красивыми узорами стекла окон, за которыми кипела обычная вечерняя жизнь: готовили ужины, смотрели телевизоры, делились дневными событиями, любили, ссорились, мирились… Марию вдруг охватило какое-то внезапное беспокойство. Она подошла к краю тротуара и только успела поднять руку, как к обочине подкатило такси. За рулем сидел средних лет мужчина:
— Куда едем? — весело спросил он.
— В Денисовку, — в тон ответила она ему.
— Куда — куда?-переспросил водитель.
— Вы плохо меня расслышали? В Денисовку, — повторила она.
— Три…
— Три — что? — переспросила она.
— Тысячи… — не моргнув глазом, назвал цену таксист.
— Хорошо. Три так три. Я согласна.
— Садитесь. Время — деньги, — ухмыльнулся он.
Им повезло. По шоссе до поворота на проселочную дорогу пробок не было. Машина остановилась перед домом Ленского. Мария рассчиталась с таксистом, а тот улыбнулся и спросил:
— Вас подождать, если что… Думаю женщине не стоит оставаться в доме одинокого мужчины.
— С чего вы взяли, что одинокого и именно мужчины? — удивилась Мария.
— Внутреннее чутье. Я уже не первый год работаю таксистом… Пакет с продуктами, задумчивость и отстраненность на лице…
— А может я здесь живу?
— Нет, вы не живете здесь… Вы городская на сто процентов… Ваши сапоги на шпильках…
— Вы просто Шерлок Хомс какой-то, — отшутилась Мария. — Тогда подождите… Я узнаю как там дела, и если все в порядке, то уеду… Если останусь, то все равно выйду.
— Хорошо, я подожду, — улыбнулся таксист.
Мария только вошла во двор, как с крыльца в ее сторону сорвалась и, почти не касаясь земли, понеслась большая овчарка, но вдруг резко остановилась в полуметре от нее, завилял хвостом и заскулила.
-Калиостро… Калиостро, что с твоим хозяином? — прошептала Мария, потрепав собаку между ушами. Пес жалобно взвизгнул и сел рядом с ней.- Ну что идем в дом?
После этих слов овчарка, слегка прикусив полу шубы Марии, потянула ее за собой в сторону дома, в котором только в одном окне горел свет. Пройдя темный коридор и зал, Мария оказалась перед неплотно закрытой дверью, из — под которой падала в темноту узкая полоска света. Она отворила дверь и увидела картину Репина, но не маслом. За маленьким столом, положив голову на руки, спал Ленский, а перед ним стояла початая бутылка коньяка, стакан и тарелка с нарезанным лимоном. Калиостро подошел к нему и сел рядом.
— А… это ты дружище… — пьяно пробормотал Ленский. – Один ты со мной остался…
Он с усилием оторвал голову от столешницы, пьяно икнув, посмотрел на пса, обессилено опустил руку вниз. Калиостро ткнулся в нее носом, лизнул и печально посмотрел на хозяина…
— Диагноз ясен — посттравматический синдром… — хмыкнула Мария.
— А это еще кто здесь? – повернув в ее сторону голову, пробормотал Ленский.- Аааа… Это Вы, Мария ик..Влади…ик…мировна. Пришли посмотреть на мое падение? Да… опустился ниже плинтуса… И что? Ну что вы так смотрите? Не нравится? … Вижу, не нравится… Мне самому не нравится… Что молчите?- и он театрально поднял вверх руку.
— Я от вас такого не ожидала, Сергей Сергеевич. Зачем вы это делаете?
— Что делаю?
— Пьете…
— Только не надо мне читать лекций… Я уже давно взрослый мальчик и меня воспитывать поздно, дорогуша.
— Вы когда последний раз ели? – вдруг спросила Мария. Ленский от этого вопроса опешил, а его затуманенный алкоголем мозг совсем отказывался, что либо соображать.
— Я не помню… Вчера или позавчера…
— Ясно, — и Мария вышла. Калиостро побежал за ней. – И ты есть хочешь… Эх, пес, твой хозяин совсем безответственный. Сейчас такси отпустим, и я тебя покормлю.
Она подошла к машине:
— Спасибо, но вы езжайте…
— Значит остаетесь? – спросил таксист.
— Да…
— Что, дело плохо?
— Не знаю… Но обижен.
— А вы подумали, как завтра отсюда на работу поедете? – и он вопросительно посмотрел на нее.
— Нет, но спасибо, что напомнили… Может автобусом…
— Здесь автобусы только летом ходят, или вам надо будет дойти до шоссе, а это десять километров, а там ловить попутку.
— Десять километров, но это…
— Я завтра за вами заеду часов в семь, хорошо? – предложил таксист.
— Вы знаете, а у меня денег больше с собой нет… Так что спасибо, но…
— Ладно, считайте, что эта поездка будет для вас бонусом за спасение утопающего, который сам не может себя спасти. Держи его, соломинка, держи… Спасайте своего благоверного…
— С чего вы взяли, что он благоверный, — смутилась Мария.
— Я по глазам вижу… Не безразличен он тебе… Так что удачи и пусть тебе повезет. А завтра я подъеду, будь уверена и не беспокойся. Буду, как штык.
— До завтра и спасибо…- улыбнулась Мария.
— Пока! Удачи! – и машина сорвалась с места, подняв за собой шлейф снежинок.
Она вернулась в дом и прошла на кухню. В холодильнике у Ленского было пусто:
— Да, здесь мышь повесилась… Картошка есть, даже лук… Сейчас что-нибудь придумаю, — она взяла свой пакет и стала доставать продукты.
Калиостро крутился рядом в ожидании, что и ему перепадет что-нибудь вкусненькое. Минут через двадцать, шатаясь из стороны в сторону, на кухню ввалился Сергей Сергеевич. Прищурив глаза, он пробурчал:
— Что вы здесь делаете? Я вас не звал…
— Ужин готовлю, — просто ответила Мария.
— Что, решили меня спасать? Не надо… Я сам в состоянии справиться с собой…
— Я вижу, это у вас получается совсем не айс…
— Жалеете?
— Нет… Просто вижу, что растеклись вы слезной лужей от жалости к самому себе.
— Мария Владм… Маша, зачем ты здесь?.. Я сейчас, не такой, как вчера… Все пошло прахом, Десять лет коту под хвост… Теперь никому не нужный. Все бросили меня. Сначала звонили с соболезнованиями, будто я умер, а потом стали открещиваться, как от прокаженного… Вы –то, что у меня забыли?
— Я? А я ход вам в шахматной партии должна… Разрешите?
— А, делайте, что хотите, только оставьте меня в покое. Устал я что-то. И ты, Калиострыч, меня за кость продал… Хм, как Брут Цезаря… — Ленский как-то обреченно махнул рукой и вышел из кухни, покачиваясь нетвердой походкой.
Через час Мария заглянула к нему в комнату. Он спал, укрывшись старой телогрейкой. Она убрала со стола бутылку и спрятала в какой-то первый попавшийся шкаф. А утром, когда Ленский еще спал, за Марией заехало такси. Водитель не обманул и был точен, как кремлевские куранты.
Ленский проснулся, когда уже рассвело. В доме стояла абсолютная тишина. Калиостро дремал на коврике у дивана, но только стоило хозяину пошевелиться, как он открыл глаза и навострил уши. У Ленского очень болела голова и хотелось нестерпимо пить.. Он встал и, чуть пошатываясь, пошел на кухню, бормоча:
— Надо же, приснится такое… Пора завязывать, а то скоро не Мария в гости придет, а зелененькие и рогатые черти хороводить начнут… Сколько не пей, а проблемы остались и решать придется самому. Как она во сне сказала, растекся слезной лужей… Калиострыч, прости ты меня, дурака, что я забыл о тебе, ты же у меня голодный… Сколько я тебя не кормил? – он зашел на кухню и открыл холодильник. Нашел пакет молока, стал жадно пить, но потом вдруг остановился и опять посмотрел в холодильник. – Интересно, откуда все это? Суп в кастрюле… Я точно не готовил, да и кроме коньяка и лимона в доме ничего не было… Неужели она действительно приезжала и это был не сон…
Ленский вернулся в зал и подошел к столику, где лежала шахматная доска. Он вдруг заметил, что ладья изменила свое местоположение и оказалась на f1-f8. «Н-да… что она сделала за ход… Белые почти сдаются… Что она задумала? Как болит голова… Об ответном ходе я подумаю позже… Где-то были таблетки от головной боли… Как стыдно, что она меня видела таким и подумала, что я слабак и размазня… Хватит, пора остановиться и заняться делом,»- думал он, лихорадочно открывая ящик за ящиком комода в поиске таблеток. Таблетки были благополучно найдены, но в совсем другом месте… Минут через двадцать в голове стало проясняться, тупая боль уходила, и вскоре он почувствовал себя гораздо лучше…
Прошло пять дней… Мария несколько раз пыталась дозвониться до Ленского и узнать, как у него дела, но его телефон оставался отключенным. В выходные дни она не смогла съездить в Денисовку. Федор сообщил, что к ним в гости придет Алина с родителями. Это сообщение очень обрадовало Марию, и она была так занята, что на время совсем забыла о Ленском. В понедельник было расширенное совещание, которое ее так утомило и вымотало, что придя домой, она только прилегла и мгновенно заснула, даже не поужинав. Во вторник Мария опять пыталась дозвониться до Ленского, но его телефон молчал, как обычно. Тогда отпросившись с работы и поймав такси, она приехала в деревню. Дом оказался заперт, и в нем не было ни души. Снег несколько дней не убирался и абсолютно ровным ковром лежал вокруг дома. Мария решила зайти в соседний дом. Во дворе рядом с будкой на снегу лежала большая собака, которая даже ухом не повела на появление Марии. Женщина постучала в дверь, и на ее пороге появился бородатый старик.
— Здравствуйте, — улыбнулась ему Мария. — Я хотела спросить…
— Спрашивай, коли не шутишь, — буркнул мужик.
— Я хотела спросить… Вы не знаете, куда делся ваш сосед?
— Серега, что ли? Уехал… Собрался и уехал. Вон только пса своего оставил…
— Там у будки Калиостро? — удивилась она.
— Да… Только эта тварь ушастая два дня ничего не ест и лежит, как мертвый.
— Калиостро… Калиостро… — Мария подошла к псу и погладила его между ушей. Он поднял морду и лизнул ей руку. — А вы не знаете куда уехал ваш сосед?
— Понятия не имею… Просил приглядеть за псиной, денег оставил ему на корм… Обещал вернуться… Но если он не будет жрать, то сдохнет, и хозяина никогда не увидит.
— А можно я его заберу с собой?
— Если пойдет — забирай… Только деньги я не отдам!
— Не надо. Калиостро, пойдем домой, — отстегнув ошейник от цепи, сказала Мария и пошла к такси. Калиостро бежал рядом. Но старик вдруг решил ее догнать:
— Эй, дамочка… А если Серега вернется, а он вернется, я его знаю… Спросит про собаку… Я должен знать, кто ее забрал.
— Меня зовут Мария…
— Хи-хи… Просто Мария… Я запомню. Раз бежит за тобой, то будет толк, пес тебя признал. А я Сереге передам, — и старик вдруг улыбнулся в бороду чему-то, глядя им в след.
Дома их встретил Федор. Он очень удивился увидев рядом с матерью огромную овчарку:
— Это что еще за собака Баскервилей?
— Это Калиостро, Федя.
— Мам, ты что стала собак воровать в тихую по вечерам?
— Нет, он просто остался временно без хозяина…
— Короче, стала подбирать бездомных псов, а почему не котов и кошек… А, у нас уже есть котяра… И этот будет у нас жить? Решила собрать полный комплект — кот и пес….
— Он очень умный, а Гладиатора, думаю, не тронет.
— Мамуля, а ты знаешь, но у Алины аллергия на собачью шерсть…
— А мы с Калиостро и не собираемся на прием к Алине.. — попыталась пошутить Мария.
— Мы с ней решили, что будем жить здесь… У нас квартира больше, чем у ее родителей. И этот пес как-то не в тему… — начал было сын.
— Живите… А вы не решили с Алиной, случайно, где я буду жить? Мало ли, может на своем совете для меня определили другое место жительства, например, нашу дачу…
— Мама, это твоя квартира и ничего мы не решили… Не надо утрировать.
— Ну значит и Калиостро будет здесь жить. И давай закончим разговор, пока не поругались… Я устала сегодня.
…Шло время- дни, недели, месяцы. Вот уже ветер принес первые запахи весны, небо стало выше, и все чаще на нем появляется из-за туч солнце, пригревая замерзшую за зиму землю. В жизни нашей героини почти ничего не изменилось — она все так-же ходила на работу, выгуливала Калиостро, хозяин которого уехал в неизвестном направлении и не подавал никаких признаков жизни… Казалось, что пришел конец нашей истории, в которой нет ни победителей, ни побежденных, если брать в учет незавершенную партию в шахматы, и каждый остался при своих интересах. Мария со временем перестала надеяться, что Ленский вернется хотя бы для того, чтобы забрать свою собаку…
Мария любила весну, а кто ее не любит, найдите хоть одного такого человека. Она сидела на скамейке в сквере, а у ее ног лежал Калиостро.
— Ну, что, вот и весна пришла, а твой хозяин совсем не думает за тобой приезжать. И что с ним могло случиться? — Пес посмотрел на нее и громко вздохнул, будто понял о ком она говорит. — Вот только и остается вздыхать…
— Машка, ты уже стала с собаками разговаривать, и ничего вокруг не замечаешь, — раздался голос Галины откуда-то сзади.
Мария вздрогнула и оглянулась:
— А, это ты… Привет, я даже не заметила, как ты подошла.
— Где уж заметить! — воскликнула подруга. — Битый час стою и думаю — заметишь или нет. Я тебя искала, это Федор мне подсказал, где тебя можно найти. У нас с Николашей юбилей — целая четверть века, как женаты. Серебряная свадьба… Мы решили отметить это событие. Я знаю, что ты не очень любишь большие компании, но хочу тебя успокоить, что будут только свои, да Николай пригласил кого-то из институтских друзей… Народу будет немного. Я очень хочу, чтобы ты пришла. Приедет…
— Только не говори, что приедет его тетя из Отрадного, — перебила ее Мария.
— Нет, тети не будет. У нее началась страда деревенская — огород, рассада, мучнистая роса, колорадский жук, — пошутила Галина. — В пятницу едем все к нам на дачу. Вот. Шашлыки, небо, звезды, чистый воздух… Там сейчас красота неописуемая. Мы за тобой заедем. И пса можешь взять с собой, пусть погуляет, а то в четырех стенах ему тоже не сахар сидеть…
— Давно я не была у вас на Вуоксе. И ему будет полезно.
— Договорились. Поможешь мне приготовить все на стол. До завтра. Поехала, а то еще сотню дел надо сделать.
— Конечно! Пока… Калиострыч, и тебе счастье выпало погулять на воле. — Пес внимательно посмотрел на Марию и ей показалось, что улыбнулся во всю свою собачью пасть.
Но вечером Федор отговорил мать брать Калиостро на Вуоксу.
— Мамуля, зачем ты псину тащишь с собой?.. Там же у тети Гали серебряная свадьба, а это значит, как в песни «и неба будет мало, и земли», — пошутил сын. — Вам собака только мешать будет. Он такой приставучий, как банный лист. А мы с ним и погуляем, и в лес съездим…
— Хорошо, уговорил, — согласилась она, поглаживая развалившегося на диване Гладиатора, довольно мурлыкающего, но внимательно следящего за собакой. Между собакой и котом за эти три месяца произошел «квартирный передел», и они мирно уживались, находясь каждый на своей территории, если не нарушали невидимой границы.
Рано утром за Марией заехали Галина и Николай. Они без приключений добрались до Вуоксы. Было еще рано и поселок встретил тишиной. Собственно говоря, это была не дача, а дом Галкиных родителей, который ей достался по наследству. Галина очень любила это место, где прошло ее детство и очень гордилась, а когда ее спрашивали откуда она родом, то отвечала: с Вуоксы… И уже само название завораживало и скрывало в себе какие-то тайны. Мария не первый раз была здесь, и никогда не отказывалась, если Галина предлагала поехать с ней на дачу. Здесь можно было часами бродить по берегу реки, слушать голос природы, но самое главное отдыхать душой, глядя на полет птиц в синем небе или на спокойно текущую полноводную реку. Где-то в середине дня до Марии дозвонился Федор:
— Мамуля, ты только не волнуйся…
— Федя, что случилось? — нетерпеливо перебила его Мария. — У тебя неприятности?
— Да нет же мама, со мной все в полном порядке. Калиостро…
— Что с ним? Ты его потерял в лесу?
— Да нет… Его у нас забрали. Я собирался в лес… А тут пришел какой-то мужик и сказал, что он его хозяин…
— А как собака? Ведь сказать можно все… Федор, не тяни!
— Он прыгал, как щенок, и мне показалось, что от радости, мам. Сколько волка не корми, он все равно в лес смотрит… Он за мужиком пошел без всякого поводка… Мама, ты только не переживай сильно. С самого начала было ясно, что рано или поздно его заберут… Я к Алине. У меня все хорошо. Пока.
Мария от от неожиданности присела на стул и чуть не заплакала.
— Что тебе сказал сын? Что-то случилось с собакой? Я же говорила, что его можно взять с собой,- запричитала над ней Галина.
— Я его больше не увижу… — прошептала Мария.
— Пса?
— При чем тут он… Его хозяина… Ну почему так все несправедливо в этой жизни устроено…
— Так, а ну выкладывай! Ты влюбилась? — на что Мария только кивнула головой и закрыла лицо руками. — Нет, я валяюсь, моя подруга влюбилась, а я даже ничего не знаю…
— А тут нечего знать, — вздохнула Мария. — Я его видела всего несколько раз… Влюбилась, как молоденькая дурочка с первого взгляда… Внушила себе уже давно, что со мной такого не может случиться. Думала, что тут пусто, — и она прижала руку к груди, там где находится сердце. — А оно есть и хочет любить… Я теперь не знаю, что делать. Все это время надеялась, что он приедет, и мы с ним поговорим, но не так… Он приехал, а я его не увидела…
— Значит, так оно должно было случиться… Но ничего, я тебя познакомлю с одним человеком… Его Николаша пригласил. Он старый друг по институту… Вот тоже ему не повезло, сначала, когда женился, потом разводился, потом какие-то неприятности в бизнесе, компаньон кинул… Да так все сплелось в кучу, что он сначала запил, а потом вдруг собрался и уехал на Урал, а тут на днях вернулся, продавать собрался квартиру… Он там какое-то свое маленькое дело организовал. Толком ничего не поняла, Николаша рассказывал. Он об этом Сергее очень высокого мнения… Трудно конечно начинать в сорок шесть лет все сначала, но он начал. Упорный, но самое главное, честный и прямой, как линия партии. Я вас с ним сегодня познакомлю. Он обещал приехать…
— Галка, не надо меня ни с кем знакомить, не хочу и не могу…
— Не расстраивайся. А твой предмет воздыхания… Тут еще неизвестно кому повезло. — Галка погладила Марию по плечу. — Все, Машка, в твоей жизни будет хорошо, вот увидишь! Я сегодня буду твоей доброй феей и познакомлю с настоящим мужчиной. Он давний друг нашей семьи. Сама бы взяла, да свой есть, — пошутила Галина. — Идем, пора стол накрывать. Сидеть будем на веранде. Вечер теплый, тут тебе птички поют, там внизу река течет…
— Это для тех, кто утопиться с горя собирается, — грустно сказала Мария.
— Нет, моя дорогая, я же буду доброй феей и не дам никому, а тем более тебе, утонуть… Вода в Вуоксе холодная, даже летом, так что топиться не советую… Все, Машка, пойдем, а то скоро гости приедут, а у нас ничего не готово. Николаша вон уже сколько дров для баньки нарубил, и воды принес, а мы с тобой даже тарелки не достали… Идем, подруга.
К вечеру приглашенные собрались, только не было одного человека. Галин все беспокоилась и доставала Николая вопросом:
— Дорогой, ты звонил Сереге где он?
— Едет… В пробке застрял, но обещал скоро быть. Не переживай, сама знаешь, если он сказал, что приедет, то значит будет обязательно.
Опустились сумерки, а веселье было уже в разгаре, когда во двор въехала еще одна машина. Из не вышел мужчина, а следом за ним выскочила большая собака…
— Ну наконец-то доехал! — весело крикнул Николай, выйдя на крыльцо веранды. — Мы думали, что ты заблудился. Давай к столу… Серега, дружище, как я рад, что ты здесь, — и мужчины обнялись.
Когда они зашли, то Мария от неожиданности выронила вилку и, смутившись, спряталась за Галину, которая вдруг воскликнула:
— Сережка, как я рада, что ты наконец -то приехал. Будь как дома! Здесь ты всех знаешь… Только не знаком с моей подругой. Эта Маша… Мария, а это Ленский Сергей — старый друг нашей семьи еще со студенческих времен, — и она отодвинулась несколько в сторону, давая возможность гостю разглядеть Марию.
— Здравствуйте, Мария! — и Сергей протянул ей руку.
— Здравствуйте, — покраснев, еле слышно произнесла она, и протянула ему руку. Когда он коснулся ее, то ей показалось, что ударил электрический разряд. Она тут же ее выдернула, и опустив голову, сделала вид, что ищет под столом упавший прибор. Ленского посадили на другой стороне стола, рядом с Николаем.
— Машка, ты произвела на него впечатление… Он просто не сводит с тебя глаз, — прошептала ей на ухо Галина.
Но тут все гости в один голос потребовали от Ленского тост. Он встал и поднял рюмку:
— Ребята, я вас знаю почти тридцать лет… За эти годы в вашей жизни было много чего, но я хочу выпить за любовь, которая все эти годы была с вами. Я помню, как вы встретились, полюбили друг друга, как мы гуляли на вашей свадьбе всем курсом, потому что она была самая первая… Двадцать пять лет вместе, это здорово! Горько!
Галине и Николаю пришлось выйти из-за стола и пойти друг другу навстречу, потом они поцеловались, а глаза у них при этом были счастливо влюбленными, как при первом поцелуе на той двадцатипятилетней давности свадьбе. Ленского пересадили, и он оказался рядом с Марией, а Галина села на его место, потому что им еще ни один раз кричали «горько», а они целовались, целовались, целовались… Сидя рядом с Марией, Ленский ни разу не подал вида, что с ней знаком. «Ну так наверное и должно быть… Зачем знать всем, что мы были раньше знакомы… А я себе все придумала. Ну и ладно,»- встав из-за стола и выйдя на крыльцо, подумала Мария. Почти у самого дома начиналась лестница, ведущая на берег Вуоксы. От реки тянуло прохладой, едва слышно шелестело течение. Присев на деревянную скамейку, стоящую почти у самой воды, она задумалась, но к ней вдруг подошел Калиостро и лизнул руку.
— Ну что, твой хозяин нашелся. Только, он почему-то делает вид, что меня не знает, — сказала она с грустью, потрепав между ушей пса.
— Прости, что так вышло… — услышав голос Ленского где-то за своей спиной, Мария от неожиданности ойкнула и повернулась к нему.
— Вы меня напугали! — сказала она.
— Я принес тебе куртку, у реки прохладно… — сказал он и набросил ветровку ей на плечи. — Прости, что так вышло…
— Почему ты уехал? — вдруг спросила она.
— Так вышло…Я не хотел, чтобы та женщина, которую я люблю, видела меня растекшейся луже, слабым и размазней…
— Ясно… — прошептала она.
— Да что тебе ясно?
— Все…
— Я приехал в Денисовку за Калиостро, а мне сосед говорит, что его какая-то женщина забрала, а он за ней пошел, как за хозяйкой. Сосед забыл, как зовут ее. Калиостро же у меня никого практически к себе не подпускал. Он только с первого раза принял тебя в свою стаю, — печально улыбнулся Ленский. — Я сегодня поехал к тебе, а твой сын сказал, что ты уехала, когда вернешься не знает, а собаку я могу забрать хоть сейчас… Я так хотел тебя увидеть, и попросить прощение…
— Ты не в чем не виноват… — ответила Мария. — Так вышло… Стечение обстоятельств…
— Кстати, в той шахматной партии… я ставлю тебе шах…
— Шах не мат… — вздохнула она. — У белых есть надежда съесть черного ферзя… Галина сказала, что ты уехал на Урал… Зачем?
— Когда все посыпалось, я понял, что не могу здесь оставаться… Так получилось. Я уехал к другу… Он мне помог начать все сначала. Я не знал тогда получится у меня или нет… А еще мне было стыдно посмотреть в твои глаза. Когда я увидел тебя в первый раз, вдруг понял, что ты другая, особенная, как глоток чистого воздуха… Мне хотелось тогда тебя остановить и не отпускать, но ты этого не поняла. Я специально тянул подписание договора… Уже тогда понимал, что что-то не так, но не знал, кто мутит воду на фирме… А потом узнал, что мой компаньон в сговоре с моей бывшей женой… Им все удалось. Я сорвался… А потом приехала ты… На следующее утро, думал, что мне все приснилось, а когда понял, что это не сон, стало стыдно… Я влюбился в тебя с первого взгляда, как шестнадцатилетний пацан… Не думал, что так бывает в моем возрасте. Решил уеду и все пройдет, а оно не прошло… Я приехал сказать тебе это и спросить: ты поедешь со мной?.. Может быть это и глупо, но я даже не спросил, как ты ко мне относишься… Можешь думать, что это мужская самоуверенность.
— Знаешь, когда ты уехал я очень переживала, звонила тебе, а телефон был все время в не зоны действия сети… Я ждала тебя, ждала, а ты все не возвращался, а когда сегодня позвонил сын и сказал, что хозяин Калиостро вернулся и забрал его, я решила, что мы с тобой больше не встретимся… Ведь между нами ничего и не было, только эта неоконченная шахматная партия…
— Хм… Значит нам ее надо закончить и… начать новую, — улыбнулся Ленский и поцеловал Марию. — Ты согласна?
— Согласна, — прижавшись к его плечу ответила она.- И поеду с тобой хоть в тайгу, хоть на край света…
— И согласна жить в избушке на курьих ножках? У меня пока ничего нет, но я тебя люблю.
— Я тебя тоже люблю, Сережа. Мне будет всегда там хорошо, где есть ты. А Калиостро с собой заберем?
— Конечно, как же без него, — засмеялся Ленский.
— А Гладиатора возьмем с собой?
— А это кто такой? — удивился он.
— Это его друг-враг… Мой рыжий кот.
— Конечно, у него будет там работа — ловить мышей…
Ленский поцеловал Марию, но тут с лестницы раздался голос Галины:
— Ах, вот вы где! Мы вас уже потеряли! Вы целовались! Я опять что-то пропустила!
— Нет, ты не пропустила! Ты исполнила свое обещание быть сегодня доброй феей, — пошутила Мария.
— Так вы знали друг друга раньше? — она стояла уже рядом и разводила руками, глядя на Сергея и Марию, — Вот так дела! Я теперь все поняла!.. Я рада за вас! Какое счастье, что есть любовь на свете! И как приятно быть феей и исполнить хотя бы одно чье-нибудь заветное желание!