Жили-были на берегу озера глина и камень. Жили они себе, да не тужили и между собою дружили. Глина, мягкая и податливая, все дни и ночи напролёт дивилась камню, а как же иначе? Камень был весь вон какой — высокий, с острыми рёбрами, с твёрдыми боками, глядел вглубь и вдаль, так что с ним и не поспоришь. Всё-то он видел, про всё ведал и обо всём имел суждение! А глина, она что? Лежала себе на земле и кроме воды в озере да тёплого мха на бугорке ничего не видела.
Камень казался глине настоящим чудом и потому, наверное, она нисколько не удивилась, когда однажды её гранитного соседа коснулась тёплая человеческая рука:
-Надо же! — Сказал человек, ощупывая своими мозолистыми ладонями неотёсанные грани камня, — Какой замечательный материал!
А надо сказать, что человек этот был не простой. Про таких как он говорят, что у него золотые руки. Этот не молодой мужчина, со сморщенными от трудов руками, был настоящим мастером. Можно даже сказать почти волшебником, потому что умел превращать самые простые и неприметные вещи в удивительные предметы. И сейчас, прогуливаясь по берегу озера, старый художник сумел в некрасивом сером камне увидеть скульптуру:
-Ну что, — погладил он шероховатый каменистый бок, — будешь ты у меня ангел?! — И человек-было принялся вынимать камень из глины, но не тут-то было!
— Не смей меня трогать! — Задрожал каменюка всем своим существом, — Я и без тебя хорош! Красивее просто не бывает! Ступай себе, а меня оставь в покое! — Ворчал камень, сердито скрежеща своими гранитными боками.
— Что ж, — отступил в сторону художник, — дело твоё! Не трону я тебя! Лежи, себе, где лежишь и проживай свою бесславную жизнь, как тебе угодно, а я пойду своим путём!
Человек хотел-было уже идти прочь с этого места, но вдруг прямо у себя под ногами заметил глину:
-Постойте! — Всхлипывала она всем своим существом, — Не уходите! Пожалуйста! Прошу вас!
-Что тебе? — Склонился мастер над глиной, внимательно вглядываясь в её податливое вещество.
-Я, — тихонько сотрясалась глина, — не камень, но скажите… Не можете ли вы сделать из меня хоть что-нибудь, что будет полезным? Ну хотя бы что-нибудь самое простенькое, а? — И она с надеждой потянулась к тёплым человеческим рукам.
-Что ж, — улыбнулся мастер, — думаю, я смогу сделать из тебя очень полезную и красивую вещь! — Сказав это, художник взял глину в свои руки и унёс с собой.
-Ну надо же, — ворчал камень, оставшись один, — какая глупость! Это же надо быть такой легкомысленной! — Никак не унимался он, то и дело ударяясь своими тяжёлыми холодными боками о землю, — Не сиделось ей на своём месте! Захотелось, видите ли, полезной быть! Да что с неё взять? Грязь! Размазня! Пульпа! Что он может с нею сделать, этот человечишка? Уж если я ему сказал идти восвояси, то не следовало ли и глине поступить так же? — Возмущался камень, всё никак не находя себе покоя.
Между тем, за деревянными стенами мастерской, руки художника ваяли из глины изящный сосуд. Глина была податлива. Ей казалось, что человеческие руки ласкают её и от этого она становилась ещё мягче, ещё послушнее и это позволило мастеру сделать из неё действительно изящную и полезную вещь — амфору.
Прошло много времени с тех пор, как камень остался один лежать на берегу озера. Но случилось однажды, что к озеру пришла прекрасная женщина. В своих тонких руках она держала красивую амфору, из которой исходил сладкий аромат вина. Женщина поставила сосуд у камня и пошла к воде, чтобы искупаться.
«Вот уж истинно совершенство!», — Подумал камень, ощутив плавные линии холодных боков сосуда, — Ты, наверное, — обратился он к амфоре, — моя родственница? Ты, верно, — продолжал кусок гранита, — из камня сделана?
-Нет, — улыбнулась амфора камню, — я не из камня. — Сосуд чуть отстранился от своего угловатого собеседника и загадочно произнёс:
-А я всё стою и думаю: «Узнаешь ты меня или нет?», а ты не узнал!
— Что значит: «Узнаешь или нет?»? — Рассердился камень, — Да у меня феноменальная память! — Прорычал он и добавил, — Если хочешь знать, я помню всё и всех! Тебя я никогда прежде не видел.
-Не сомневаюсь, — кротко отвечала ему амфора, — что у тебя хорошая память… Тогда, быть может, ты помнишь глину, которая жила здесь, рядом с тобой?
-Ну конечно я помню глину! — Громким голосом ответствовал гордый каменюка, — Как же мне забыть эту глупую размазню?! Никогда её не забуду! Она такая глупая!!! Только… — Вдруг на одно мгновение камень замолчал и пристально поглядел на глиняный сосуд, — А ты её откуда знаешь?
-А я она и есть! — Ответила амфора, — Тот человек, помнишь? Он подарил мне эту форму.
-Не может быть! — Удивился камень, — Но как?
И амфора рассказала ему то, как глина превращалась в этот изящный сосуд. Она рассказала ему, как руки художника долго ласкали её и как потом рыжее пламя огня закрепляло её плавные формы. Как после мастер разрисовывал её мягкой кисточкой и как отдал её потом своей прекрасной дочери.
Выслушав всё это, камень задрожал от зависти и злости:
— Из какой-то там глины сделать такое?! А что же он тогда мог сделать из меня? Из камня?
Между тем женщина уже искупалась и, взяв свой сосуд в руки, пошла своей дорогой.
-Передай тому старику, — крикнул рассерженный камень удаляющейся амфоре, — что я согласен быть ангелом!
-Хорошо! — Донеслось в ответ.
И действительно, через какое-то время мастер пришёл за камнем. Принёс его в мастерскую, но когда принялся делать из него скульптуру, негодованию камня не было предела. Вместо ожидаемой ласки, кусок гранита получал удары молотком и смирился лишь тогда, когда угловатостей не осталось и последняя его неровность была сточена.
С тех пор, сколько бы не восхищались люди каменным ангелочком, взор скульптуры оставался добродушным и смиренным. Он знал, что ангелом стал не потому, что сам сделался им, а потому что мастер увидел в куске камня то, чем он теперь и является.
/12.12.2013г., г.Н.-Ф., ЮНиС/