«Ну подписывай уже… Чего он тянет?» — подумала Марина, глядя, как улыбающийся господин Бергер наклонился над договором, доставая свою золотую ручку. Он еще раз внимательно просмотрел текст на немецком языке, положив его рядом с русским переводом, будто сравнивая. «Подписывай… И так переговоры затянулись, а еще этот чертов ужин, на котором ее присутствие обязательно. Приказ шефа… Надо успеть заехать к Вике. Вопила в трубку как умалишенная… Твердила о каких-то «убойных» новостях. Взять бы да отказаться от этого ужина… Переговоры и так вымотали. Эти немцы крючкотворы, цеплялись к каждой запятой в тексте договора… Подписывай уже,»- изобразив на лице приветливую улыбку, Марина поправила прическу и посмотрела сначала на шефа, который достал носовой платок и начал вытирать потный лоб, а потом на Бергера. Тот ей улыбнулся в ответ и поставил первую букву своей подписи… Переговоры шли долго и трудно, но, наконец, все закончилось к всеобщему удовольствию… Бергер продолжал выводить свою длинную роспись на договоре, и все облегченно вздохнули: «Свершилось!» Контракт был крупный, и его мечтали получить несколько организаций, но строительная фирма «Орион» все-таки победила… Марина, поблагодарив немцев за участие в переговорах, передала приглашение шефа на ужин. Бергер, целуя ей ручку, поинтересовался «а фрау Марина будет на ужине» и, получив утвердительный ответ, расшаркался ножкой… Она вышла из конференц зала и понеслась по коридору к лифту. В голове была одна мысль: «Что там за новости у Вики, которую очень трудно было чем-то вывести из себя, а тут она просто кипела от эмоций… Да еще надо заскочить домой, узнать, как там Алевтина Ивановна и попросить сиделку задержаться…» Спустившись на первый этаж и получив пальто, Марина пулей вылетела на улицу. Моросил мелкий противный дождь, а порыв ветра тут же растрепал ее волосы. Она уже подбежала к своей машине, как ее кто-то окликнул. Марина оглянулась. Перед ней стоял Вадим, ее бывший муж.
— Привет! Мне надо с тобой поговорить.
— Привет, — без энтузиазма ответила она ему, зная, что все эти разговоры заканчивались у него просьбой дать денег в долг, потому что очередной его проект прогорел, а «банк оказался пирамидой, и она рухнула», а они с Лялечкой, его новой женой, опять на мели.- Извини, давай не сейчас . Я очень спешу. Мне надо еще заскочить домой, проведать Алевтину Ивановну… Если помнишь, это твоя мама, и ты уже забыл, когда у нее был, а она о тебе спрашивает каждый день…
— Только не говори, что я плохой сын. Я сам знаю, что плохой, а ты у нас святая… — с ехидством в голосе произнес Вадим.- Возишься с больной свекровью, которая тебе в настоящий момент совсем чужой человек…
— Я не об этом… И она мне не чужой человек. Вадим, мне, правда, некогда. Извини.
— Давай сядем в машину. Ты меня подбросишь до метро, мне тут в одно место надо заскочить, а по дороге заодно и поговорим, – настаивал он.
— Хорошо,- вздохнула Марина. От этого разговора она не ждала ничего хорошего.- Садись.
Вадим нырнул в машину и расположился на сидении рядом с водителем, развалившись и закинув ногу на ногу.
— Хорошую машину, смотрю, купила… Видно дела идут в гору… у простой переводчицы, – опять съехидничал он.- Наверное, спишь с шефом, он тебе и приплачивает…
— Это тебя не касается. Что тебе надобно, старче?- Марине было неприятно чувствовать его присутствие в машине рядом с собой, вдыхать запах его туалетной воды, которую много лет назад сама и покупала ему. – Говори быстрее, что тебе надо?
— Да, ладно строить из себя золотую рыбку – недотрогу… Будто я не знаю…- Продолжить он не успел, Марина резко затормозила машину, и он чуть не вылетел в лобовое стекло.- Ты, что, дура совсем?.. – заорал Вадим.
— Пристегиваться надо… Выходи и считай, что разговор состоялся.- Почти шепотом, от закипающего гнева, сказала она.- Вон.
— Ладно, ладно… Я хотел поговорить с тобой о маме. Мы решили с Лялей ее забрать к нам. Что она, как беспризорница живет у чужого ей человека.
Марина, услышав эти слова, чуть не задохнулась от гнева:
— Это я – то чужая… А все эти шесть лет, что мы не живем с тобой, ты где был? Посчитай, сколько раз к ней приходил? И где твоя Ляля все эти годы была?
— Может мне неприятно было к тебе заходить… Да и ей неприятно…
— Хочешь забрать к себе? Замечательно! Правильно сыновний долг и прочая, прочая… Совесть замучила…
— Марина, а ее пенсия…
— Я поняла, что тебе надо… Ее деньги… Ну и сволочь, ты Вадим…
— Марина, хочу, чтобы моя мама жила с нами. И Ляля хочет.
— Хорошо. Только помни, что ей нужна сиделка. Алевтина Ивановна больна.
— Сиделка нам не нужна. Ляля не работает и будет за ней ухаживать. Я все решил.
— Хорошо. И когда ты ее хочешь забрать?
— Сегодня уже поздно… Завтра где-нибудь часа в два.
— Хорошо. Я соберу ее вещи. Все, твое метро. Выходи…
— И все? – удивленно спросил Вадим.
— Все… — ответила она. Как только Вадим вышел, машина резко сорвалась с места и быстро скрылась за поворотом.
Марина спешила, но все равно ей пришлось на Просвещения постоять в пробке. Вика звонила несколько раз и торопила ее «давай быстрее, а то лопну от нетерпения». Конечно, Вика не лопнет, но своим нетерпением она так заинтриговала, что Марине самой было интересно, чего же такого сногсшибательного хотела поведать подруга. Вика жила в элитном доме с романтическим названием «Голубые озера». Ее муж при покупке учел все пожелания своей красавицы жены. Вика была действительно очень красива. Правду говорят, что от смешанных браков рождаются удивительно красивые дети. Свое детство Вика провела Ереване. От отца – армянина она унаследовала жгуче карие глаза, черные, как вороново крыло густые волосы, брови в разлет, а от русской матери светлую бархатную кожу и красивую фигуру. Двадцать лет назад, когда стал рассыпаться СССР, а к русским стали относиться, мягко говоря, не очень, ее мама поставила вопрос перед своим любимым Арменом ребром, но он решил остаться в Ереване строить новую жизнь. Аделаида Сергеевна была очень решительной женщиной и, уложив самое необходимое в чемодан и взяв за руку пятнадцатилетнюю Вику, улетела в Питер. Армен не протестовал, ему было просто некогда, он ушел с головой в строительство нового государства, а когда опомнился, Вика была уже за мужем и совершенно не хотела его видеть. Марина и Вика познакомились в институте на какой-то студенческой вечеринке, и последние лет двадцать их дружба не прерывалась, хотя был момент, когда наметилась в их отношениях трещина, но они обе оказались настолько мудры, что не поддались первому порыву, а просто обдумали ситуацию и решили остаться подругами. Марина только успела подняться на этаж, как дверь Викиной квартиры распахнулась и на пороге появилась сама хозяйка во всем своем великолепии. Шелковый костюм делал ее похожей на восточную пери из сказки. Она широко распахнула перед подругой дверь.
— Ну, наконец-то приехала… Я уже кипю или киплю, прости мой французский… Маришка, ты знаешь кого я сегодня встретила? – загадочно посмотрев на подругу, воскликнула Вика. — Ну что ты молчишь? Неужели тебе не интересно, Маришечка… Ну спроси же…- всплеснула руками она, от чего рукава ее шелковой туники съехали вниз, оголив по локти безупречные, будто выточенные из слоновой кости, руки.
— И кого ты встретила, что эта встреча тебя так завела? – без особого любопытства спросила Марина. Вопрос был скорее задан для того, чтобы потрафить подруге.
— Ты сядь, а то упадешь там, где стоишь. – И она сама присела в кресло. И тут же к ней на колени прыгнула, невесть откуда появившаяся, кошка Бася. Вика ласково погладила свою абсолютно бесшерстную кошандру между ушей. Та в ответ на ласку, растянулась у нее на коленях, зажмурив от удовольствия раскосые глаза, тихо замурлыкала. – Не вижу интереса в твоих глазах… Опять твой Перепелкин настроение испортил?
— Нет, Вадим здесь не при чем…- постаралась оправдаться Марина.
— Да знаю я, как не при чем… Тебе осталось его и Лялю по старой памяти усыновить… удочерить и будет дружная семья. Ты будешь вкалывать, а они, как положено детям, тратить твои деньги… Серая вся, а под глазами круги… Маринка, ты стала на приведение похожа…
— Вика, ты скажи кого встретила? А то начала за здравие, а потом резко перешла на мои дела… Я сама с ними разберусь,- вздохнула Марина.
— Да знаю, как ты разберешься. Мадам Брошкина, блин… Или тебе больше нравится быть матерью Терезой?.. А,..- махнула рукой Вика. – Ты два в одном. Тереза Брошкина… Извини, но оно так и есть… Свекровь живет у тебя, а любимый сынок к ней не ходит, ты ее лечишь, кормишь, поишь, сиделку нанимаешь…
— Вика, сегодня Вадим приходил ко мне в офис, хочет Алевтину Ивановну забрать к себе… Только думаю, он к ее пенсии хочет подкатить… Там за шесть лет она нетронутая лежит,..
— Ну слава богу, что наконец решил ее забрать к себе. А тебе не все равно? У них дела семейные, пусть что хочет, то и делает… Ты хоть вздохнешь свободно.
— Жалко мне ее, вот и все… Он ее вытрясет, как липку, а потом сдаст в дом престарелых… И вся история. Ему не она нужна, а ее деньги…
— Это уже их дело… Ладно… Так вот иду я сегодня в салон красоты, как из ресторана «Золотое руно» выходит обалденно красивый мужчина… в форме морского офицера, почти как адмирал Нельсон… Выправка, рост… Оооо… Я была почти в обмороке…
— Ты и в обмороке?.. Вика, не смеши! Для того, чтобы ты упала в обморок от вида мужчины, ему надо быть семи пядей во лбу… Это скорее они падают штабелями у твоих ног! — засмеялась Марина.
— И ты представляешь, он подходит ко мне и отдает честь… Я остолбенела… А он стоит и улыбается… Я стою, как дура с улыбкой шесть на девять… Думаю, будь помоложе лет на десять, ты бы у меня не так улыбался, на коленях бы стоял… И тут до меня доходит, что я его где-то видела…
— И поняла, что это переодетый твой любимый Ричард Гир в роли русского моряка или, на худой конец, переодетый агент 007,- засмеялась Марина.
— Ты зря смеешься! Это…
— Это были действительно они: два в одном…- перебила ее, веселясь, Марина.
— Не перебивай… Хуже.. Это был Сергей Полетаев… Вот! – воскликнула Вика.
Услышав имя и фамилию, улыбка тут же слетела с лица Марины, она зажмурила глаза, а кулаки сжала так, что ногти впились в ладони:
— Вика, я просила еще много лет назад больше никогда не произносить при мне это имя… Он для меня мертв.
— Жестокая ты, Маришка… Ведь столько времени прошло… Лет пятнадцать… Кстати, он о тебе спрашивал… Как и что, где живешь, работаешь, замужем или нет, дети…
— И ты все выложила, как на духу? Нет, Вика, из тебя разведчицы не получиться.
— Это почему? Я кремень… иногда…
— Кремень, особенно, когда у своего благоверного надо на что-то денег выцарапать, так по- мелкому — тысяч на тридцать – сорок евро…
— Нет, я ему почти ничего не сказала о тебе, кроме, что ты работаешь в строительной фирме и у тебя все хорошо…
— И в это «хорошо» вошло все по списку, вплоть до ИНН и в каком почтовом ящике лежат запасные ключи от квартиры… Викуся, болтун находка для шпиона…Ты неисправима, — вздохнула Марина.- Я больше ничего не хочу о нем слышать… Мы из-за него чуть врагами не стали, а ты…
— Не стали же! – обнимая Марину, воскликнула Вика. – Родная моя, дорогая моя, не обижайся… Я сегодня его встретила, и будто сердце оборвалось. Ты в него была влюблена, а он в тебя.
Марина опустила голову и вдруг громко всхлипнула.
— Не надо, Вика, не надо… Я не хочу вспоминать ту историю.
— Но он стал таким… Такая мужская красота… Столько шарма, такая сильная мужская аура… Мммм… Настоящий мужчина… Не тот пацан в курсантской форме, хотя и тогда был хорош… Возмужал, плечи косая сажень, а улыбка… И форма ему идет! Полетаеву в кино бы сниматься, а не на флоте служить. Сказал, что его перевели опять на Балтику… А здесь он в отпуске, приехал к родителям. И знаешь, когда спрашивал о тебе, мне показалось, очень сожалеет обо всем, что тогда случилось…
— Вика, а главное то, что он же женился на Светке… Без вопросов. Она была от него беременна, когда он сделал мне предложение…
— Только сколько можно быть беременной?.. Ребенка – то она не родила до сих пор… Я не слышала о том, что у них есть дети… Слонихи ходят беременными два года, а здесь уже лет пятнадцать… И вообще он не захотел разговаривать о Светке и ее делах… Ты не находишь это странным? А еще он приехал один.
— Вика, я не хочу о нем больше ничего слышать. Видела и видела… А я не хочу!
— Мариш, ты сейчас такая заморенная жизнью, что думаю, он тебя не узнает… Где та веселая девчонка? Займись, в конце концов, собой. Хочешь, я тебя к своему косметологу запишу? Тебе надо выглядеть на все сто, ты, можно сказать, первое лицо фирмы «Орион» при общении с иностранцами. Это же мировой уровень, и ты должна ему соответствовать!
— Извини, Вика… Мне надо домой. Посмотреть, как чувствует себя Алевтина Ивановна, еще сиделку уговорить остаться. И ужин этот с Бергером и компанией тоже совсем не в тему… Что-то я устала… Пока! Я поехала.
— Если я еще увижу Полетаева, может ему что-нибудь передать?
— Ничего! Он для меня умер и похоронен на моем личном кладбище. Я иногда ему цветы ношу на могилу…
— Ты никогда не любила черный юмор, Марина. А сейчас шутишь по-черному.
— Это не шутка, это правда. Пока, я поехала. Держи Баську, она пытается прорваться на свободу! – Марина поцеловала подругу в щеку и вышла. Потом она еще долго сидела в машине, у нее дрожали руки… Сергей Полетаев… Единственная и самая большая любовь, которая разбила ее сердце, а потом ей уже было все равно за кого выходить замуж… Тут как раз подвернулся Перепелкин… Если бы она знала тогда, какую совершает глупость, но что сделано, то сделано и ничего изменить уже нельзя…
Марина приехала в Санкт-Петербург из далекой сибирской глубинки, мечтала с самого детства «выучиться и говорить на других языках, как на русском» и, действительно, у нее обнаружилась склонность к их изучению. Она схватывала все, как говориться, на лету. Родители, простые рабочие, поощряли ее стремление и всячески старались сделать все для своей единственной дочери. Она занималась с репетитором по английскому языку и, к окончанию школы, практически свободно могла читать и говорить на нем. Школу закончила с золотой медалью, с легкостью поступила в Институт Иностранных языков, где стала факультативно заниматься еще и немецким. Там она познакомилась с Викой и Светой. Они стали не разлей вода. Помогали друг другу в учебе, вместе ходили в театры, музеи. Однажды Светка потащила их на военный корабль, по какому-то случаю, Марина уже и не помнила, он стоял в акватории Невы на рейде и на него был разрешен вход для горожан. Тогда-то и выяснилось, что Светка мечтает выйти замуж за офицера. Она уговорила подруг пойти с ней, хотя на носу был экзамен по английскому. «Девчонки, если вы не пойдете, то этим сломаете мою жизнь… Ведь может случиться так, что сегодня я встречу своего принца в белой бескозырке и поплыву с ним по морю судьбы… Просто мечтаю стать женой военного моряка.» Смешно, но ее слова оказались пророческими! Она познакомилась с Сергеем Полетаевым и его другом Виктором Левкиным, курсантами военно-морского училища. Как ей это удалось, Марина и Вика не успели заметить, пока открыв рот слушали экскурсовода, рассказывающего историю корабля и о жизни его матросов. Потом была дискотека в училище… Виктор усиленно ухаживал за Светкой и та, вроде, отвечала взаимностью, а Сергей вдруг пригласил на первый танец Марину. С того вечера все и началось. А у Светки с Виктором что-то не заладилось, и они расстались. Марина не заметила, как влюбилась в этого русоволосого с добрыми серо-голубыми глазами парня, но старалась не показывать, что с каждым разом ей становилось все труднее и труднее скрывать свои чувства. Да и Светка подливала масла в огонь, делясь своей подпольной информацией, добытой из достоверных источников, что он сын большой военной шишки, избалован жизнью и вниманием девушек. Все добытые сведения Светка тут же под большим секретом рассказывала Марине, чем вносила смятение в ее мысли и чувства. По ее сведениям, Сергей был жутким ловеласом, и не одна девчонка уже плачет из-за него, потому что он добившись своего, короче ты знаешь чего парню надо от девушки, добавляла она каждый раз, бросает ее, как Пугачев княжну за борт в набежавшую волну… Марина старалась не верить Светкиным рассказам. Но за два месяца до окончания училища Сергей сделал ей предложение выйти за него замуж. У нее оборвалось сердце. Она его очень любила, а вот он… Любил ли? Но этого Марина не может понять до сих пор. Он получил увольнительную на сутки и в этот день потащил ее в ЗАГС, где они подали заявление, а потом повел знакомить с родителями… Она ради него готова была бросить все, согласна была ехать хоть на край света… Его родители встретили ее очень тепло, особенно бабушка. Они посидели немного и тихонечко сбежали из-за стола. Долго гуляли по городу, а потом Марине вдруг позвонила Светка и пригласила к себе отметить это радостное событие в теплой дружеской компании. Спустя много лет, Марина задавала себе вопрос, как бы все сложилось в ее жизни, в жизни Сергея, если бы они тогда не пошли к Светке… Сергей выпив пару фужеров шаманского, вдруг сильно захмелел и тихо заснул. Светка проводила подруг и просила не беспокоиться о нем, проспится и утром будет, как огурчик. Утром Сергей позвонил Марине и просил простить за то, что напился, как свинья, обещал, что этого больше не повториться… Свадьба должна была состояться на следующий день после выпускного у Сергея. Ночь перед свадьбой они прогуляли по городу, много целовались и говорили о будущей жизни в Мурманске. Потом они расстались на пять часов… Марине надо было успеть к парикмахеру и быть самой красивой невестой. Они встретились за минуту до полуденного выстрела пушки в Петропавловской крепости. Потом… Потом все было, как в тумане… Она очень плохо помнила, что было потом. Ее попросили поставить подпись в знак своего согласия, как открылась парадная дверь в зал, и в нее ворвалась Светлана. Она стала что-то кричать, требовать и размахивать какими-то бумагами. Марина сначала не могла понять, о каком ребенке кричала ее подруга, а потом до нее вдруг дошло, что Светка беременна от Сергея, по крайне мере, так утверждала та… Марина резко дернула фату, заколки вылетели, прическа рассыпалась, но она не думала в тот момент об этом, а только твердила:
— Сережа, скажи, что это неправда… Пожалуйста, скажи…
Но Сергей поднял на нее глаза и вдруг произнес:
— Прости, но я не знал… о ребенке… Прости, Мариша… Прости, любимая… Я виноват и мне нет оправдания…
Она, не дослушав его объяснения, бросила ему в лицо фату и прокричала:
— Я тебя ненавижу! Будь ты…- но больше не смогла произнести ни слова и, подхватив подол платья, побежала к выходу по красной дорожке, которая еще десять минут, казалось, вела к счастью, которому не будет конца.
Пробегая мимо Светки, Марина остановилась на секунду, переведя дыхание, сказала:
— Я теперь поняла, к чему были все твои рассказы… Какая же я глупая, что безмерно тебе доверяла… Ты добилась своего. Он твой! Прощай, подруга… Нет, ты не была подругой… Желаю счастья на всю оставшуюся жизнь!
Марина выбежала из Дворца Бракосочетания и, оказавшись на набережной, остановилась и стала смотреть на воду: «Утопиться, что ли?.. » Она так никогда не плакала, как в тот день. Слезы действительно текли потоком, будто хотели вымыть из нее всю ту боль, которую она чувствовала… Потом ее нашла Вика и привезла к себе домой. Она напоила Марину успокоительным и заставила лечь поспать. Проснулась она уже совсем другим человеком, почувствовав, что в ней умерла вера в любовь, а душа стала каменной… Она закончила институт и почти сразу вышла замуж за Вадима. Она его не любила, но изо всех сил старалась быть хорошей женой. Родители на свадьбу подарили ей квартиру на окраине Питера… Квартирка была не большая, но уютная в тихом спальном районе. Она работала, как проклятая, мотаясь по командировкам, но Вадим смотрел на это с каким-то безразличием, и ей иногда казалось, когда она уезжала, он вздыхал с облегчением… Потом она уже сама обменяла квартиру на большую, и тогда Вадим перевез к ним жить Алевтину Ивановну, просто сказав Марине:
— Зачем нам такая большая квартира в три комнаты? Детей у нас нет, и наверное не будет… Одна комната свободна… Пусть в ней мать поживет, хватит ей в деревне воду из колодца носить.
Марина пожала плечами и сказала:
— Пусть живет… Она не мешает…
Так прошло семь лет… Жила ли она эти годы, Марина сама не знала… Однажды одна добрая женщина ее остановила и сказала:
— Вижу, ты бьешься, как рыба об лед, только твой Вадим, когда ты уезжаешь уже не один год к Ляльке из соседнего дома ходит… Любовь у них.
Это сообщение ее нисколько не расстроило, она только поговорила с Вадимом. Тот очень спокойно ответил:
— Я и сам тебе хотел это сказать… Холодная ты, как айсберг… Вроде все делаешь, а души в этом не чувствуется… А Ляля она не такая, она теплая, живая… Я уйду, а маму потом заберу, у Ляли пока места для нее нет. Мы с ней скоро разбогатеем… Я все свои деньги положил в банк под огромный годовой процент. Можно будет не работать, а жить на одни проценты.
Марина пыталась объяснить Вадиму, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, но и за него приходится платить жизнью. Он не стал слушать, а через три месяца прибежал к ней занимать денег, потому что банк прогорел и все деньги пропали… Так и повелось с тех пор.. Вадим перестал заходить, а стал ее поджидать у парадной или приходил на стоянку к офису «Ориона» , просил деньги в долг, обещая отдать, как разбогатеет… Марина давала ему их, за что Вика называла ее мадам Брошкина. Она продолжала много работать, забыв о том, что есть еще другая жизнь помимо работы… Купила сначала старенькую машину, через год купила новую… Прошло шесть лет… И вот Вадим решил забрать к себе Алевтину Ивановну… С этой мыслью Марина пришла в себя и, глянув на часы, а потом в зеркало, сказала:
— Так, вечер воспоминаний закончен… Домой, через два часа надо быть в ресторане… Черт дери шефа вместе с Бергером… Я же знаю, что этот немец совсем не плохо говорит по — русски… Зачем ему переводчица… Это моему шефу нужна переводчица, он не слова по — немецки и по-английски….
Дома было все спокойно. Алевтина Ивановна спала, Настя согласилась задержаться… Хоть это радовало. Марина переоделась, сделала легкий макияж и распустила волосы, посчитав, что этого для делового ужина будет достаточно. Когда она приехала в ресторан, шеф был уже там. Немцы еще не приехали. Андрей Петрович взял Марину за руку и вдруг сказал:
— Марина, большая просьба, будь с Бергером поласковей…
— Не поняла. Что значит поласковей?-переспросила она.
— А ты что не заметила, когда он смотрит на тебя, слюни пускает… Хотя, не пойму, что он в тебе нашел… Прости, но на тебя посмотришь, и становится ясно, что ты сухарь — профи, а не женщина… Будь поласковей… это в интересах фирмы…
— Извините, Андрей Петрович, но я переводчица, а не…
— Ну, что вы, Марина, я не предлагаю с ним ложиться в постель… Легкий флирт и не более.
— Но он мне не нравится. И вам не пристало, как бы, помягче это сказать, заниматься сводничеством…
— Марина, все уже заметили, как он особо отличает «фрау Марину»… Что он в вас такое рассмотрел, что другие не видят… Я ценю ваш профессионализм и ничего другого не вижу. Не вижу женщины… Вы прямая, как палка. Прекрасный секретарь — референт… А он что-то в вас рассмотрел…
— Это его проблемы. Андрей Петрович, я не могу остаться до конца ужина… Моя свекровь больна.
— Сегодня вы обязаны быть до конца. Вы же знаете, что я в иностранных языках профан. Вы мне сегодня нужны и точка.
Тут подошли немцы и все уселись за стол. Бергер много говорил и восхищался русской кухней, рассыпал комплименты Марине, что-то говорил о широте русской души…. А потом он захотел танцевать и пригласил ее на танец. Ей казалось, что это танго было бесконечно долгим, а Бергер в танце старался сильнее прижать ее к себе. Наконец прозвучал последний аккорд, Бергер, поцеловав ей руку, высказал свое восхищение русскими женщинами и повел назад. Она окинула зал и заметила, что у окна за одним из столиков сидит веселая компания из нескольких мужчин и трех женщин. Они шумно кого-то поздравляли… Вдруг мужчина, сидящий к залу спиной, оглянулся и пристально посмотрел на нее. От этого взгляда она почувствовала, как холодок пробежал по спине, на коже появились мурашки, а сердце, казалось, замерло. Марина узнала его. Это был Сергей Полетаев. Она изобразила, как ей казалось, счастливейшую улыбку на лице и повисла на руке Бергера. Прошло какое-то время, и музыканты по чьему-то заказу заиграли вальс «Прощание славянки». Странный выбор, но кто платит, тот и заказывает музыку… Сергей встал и направился к столику за которым сидела Марина. Он подошел и, обращаясь к Бергеру, спросил: «Можно пригласить Вашу даму на тур вальса?», но она с улыбкой кинозвезды отказала, извинившись, что кавалеров не меняет даже на один танец. Никто не заметил, каких ей стоило усилий улыбнуться этому человеку, когда хотелось встать и влепить ему запоздалую на пятнадцать лет пощечину. Говорят, что время лечит. В этот миг Марина почувствовала, что закостенелые обида и боль, которые она старалась спрятать от себя и других, вдруг ожили, зашевелились и с той же силой напомнили о себе. Она не видела Сергея с несостоявшейся свадьбы и сотни раз представляла их встречу… Видела себя улыбающейся и счастливой, видела, как посмотрит на него, возможно, скажет что-то, гордо развернется и, с высоко поднятой головой, уйдет. Простила ли она его? Теперь точно знала, что нет, хотя Вика твердила ей: «Прости и станет легче.» Марина честно пыталась это сделать, но, нет, не получилось… Теперь она понимала, что легче легкого обидеть, а вот простить — это смертельный номер… Она очень хотела уйти с этого праздника жизни, но никак не могла найти подходящий повод. Ее спас телефонный звонок. Звонила Настя и очень просила приехать, потому что Алевтине Ивановне опять стало плохо, и она вызвала скорую. Марина извинилась и просила простить, но обстоятельства вынуждали ее вернуться домой. Шеф качнул головой, а Бергер вдруг вскочил и напросился проводить. В этот момент она заметила саркастическую улыбку на лице Андрея Петровича. Ее можно было трактовать только так и не иначе: «Ну, что я тебе говорил… Старый Бергер положил на тебя глаз…» Марина пыталась отказаться, но он настаивал. Она не видела каким взглядом провожал ее Полетаев. Он был хмур и задумчив, не обращая внимания, будто оглох, на то, что говорили ему друзья… Бергер проводил Марину до машины и вдруг сказал:
— Мариночка, я тоже сегодня устал… Вы не будете так любезны подвезти меня до гостиницы. Хотя это не в моих правилах просить женщину, но обстоятельства… И я хочу с вами поговорить… Теа тет, если не против.
— Садитесь… Мне по дороге.
— Вас этот человек когда-то обидел?
— Какой человек?
— Вы его знаете? Марина, не думайте, что старый Бергер слеп и глух… Я видел ваши глаза, лицо… Вам было больно.
— Этот человек из моей прошлой жизни, но он не стоит, чтобы о нем говорили…-отрезала она.
— О, этот разговор не о нем, а о вас. Вы очень хорошая и добрая, я это вижу… Он обидел вас, и вы его не можете простить. Душа ваша замерзла… Вас надо отогреть и любить, любить… Вы достойны всего самого лучшего…
— Господин Бергер, это моя личная жизнь, и она никак не касается моей работы.
— Марина, Вы его любите, но он сделал вас несчастной… И он вас любит… Только не думайте, что Генрих Бергер старый дурак и выжил совсем из ума…
— Я не думаю… С чего Вы взяли, что он любит… Что я люблю…
— Я намного старше вас, Мариночка, и повидал не мало влюбленных и несчастных от этой любви женщин… Вам стоит его простить ради своей любви, и тогда вы найдете свое счастье… Поверьте мне, я знаю, что говорю… Вы женщина одного мужчины… С другими вы просто не будете счастливы.
— Я не могу его простить… Не получается.
— Только тот человек, который безмерно любил другого человека, может в равной степени его возненавидеть за предательство… Вы попробуйте, как говорите вы, русские, через не мочь…
— Через не могу,- поправила она его.
— О, да, через не могу… Я сам отец и видел свою дочь несчастной, когда ей изменил муж… Она плакала. Много плакала, а потом простила и сейчас у них уже трое детей… Ганс больше не позволил себе сделать больно Розе… Он ее любит… Вы сплошной комок нервов, сжатых вашей волей… Всегда спокойны, выдержаны, но однажды вы сорветесь, когда не хватит сил и выпустите на волю свой гнев… Это будет страшно…
— Не выпущу… Я привыкла… А простить … я постараюсь. Вот ваша гостиница.
— Спасибо. До свидания. Мне было очень приятно с вами работать, фрау Марина. Надеюсь, что через несколько месяцев встретить вас с вашим шефом в Мюнхене… А еще… Я бы хотел пригласить вас у меня работать… Вы подумаете над моим предложением? И над моими словами подумайте…
— Спасибо, господин Бергер. Я подумаю… До свидания.- сказала она и помахала ему рукой.
На следующий день ей было некогда думать над словами Бергера, потому что жизнь преподнесла неожиданный сюрприз. Алевтина Ивановна категорически отказалась переезжать к сыну, а после разговора с ним наедине, просто выгнала. Вадим выскочил из ее комнаты красный, как рак, а потом стал кричать на Марину, что она уговорила «эту старую каргу» не переезжать, а они с Лялей так готовились, хотели себя ущемить в квадратных метрах, отдав этой вредной старухе целую комнату… Марина его пыталась успокоить, но он продолжал орать и грозить кому-то невидимому пальцем. Неожиданно дверь комнаты отворилась и на пороге появилась Алевтина Ивановна. Она еле стояла на ногах, опираясь рукой о косяк. Посмотрев на беснующегося сына, вдруг очень тихо сказала:
— Вадим, мне очень жаль, что я воспитала тебя так плохо, что ты в этой жизни не научился понимать: все, что легко достается, так же легко и теряется. Ведь ни я тебе нужна, а мои деньги… Но ты ошибся, я все отписала по завещанию обществу инвалидов…
— Что? Что ты сделала? — завопил Вадим.
— Я составила завещание в пользу общества инвалидов… У меня ничего нет…
— Ты… ты… знаешь, кто после этого? Ты…
— Вадим не кричи, от твоих воплей уже голова болит,- остановила его Марина.
— Нет, ты слышала, что она сделала? Ты слышала? Она оставила меня нищим…
— Сын, тебе тридцать восемь. И в твои — то годы уже пора определиться со своей целью в жизни… Задать себе вопрос — для чего ты живешь, а не думать, что все блага сами собой упадут на ладонь… И не жить на этом свете по доверенности, как говорил Папанов в известном фильме…
— Не надо мне читать лекций, мама! Я все понял! Это заговор против меня и Ляли… Я ухожу и больше никогда не приду к тебе, мама.
— Хорошо… Только не забудь вернуть все свои долги Марине…
— Что? Вернуть? У меня нет денег… Я ухожу нищий, но не сломленный! — и Вадим вышел, громко хлопнув дверью.
Марина и Алевтина Ивановна посмотрели друг на друга и вдруг расхохотались. Они обнялись и Алевтина Ивановна сказала:
— Спасибо, тебе, доченька, что не отдала меня ему… Я понимаю, что тебе со мной трудно… Я чень благодарна за заботу, а у него я, наверное, на следующий день умерла от тоски…
— И тебе спасибо, что ты осталась со мной, мама. Только зачем ты встала, тебе нельзя вставать, вчера только врача вызывали.
— Залежалась, пора начинать жить, а не лежать колодой… Мариночка, не переживай за меня. Я себя хорошо чувствую…
Казалось, что с этого дня все вернулось на круги своя — работа, дом, работа… Жизнь текла, как успокоившаяся река после наводнения. Потом была рабочая поездка в Мюнхен. Бергер оказался гостеприимным хозяином, свободного времени было очень мало, но Марине все-таки удавалось вырваться на пару часов каждый день, чтобы побродить по улицам этого города, зайти в его костелы и музей. А в последний день их прибывания в Мюнхене, Бергер устроил им с Андреем Петровичем экскурсию по городу, в которой выступил в роли гида…
Марина в этой рабочей суете как-то совсем не заметила, что Новый год оказался на носу. Она хотела встретить его дома, но позвонила Вика и пригласила ее в гости.
— Ну что ты будешь там сидеть одна? Приходи, будут все кого ты знаешь! И вообще, ты последнее время совсем перестала бывать на людях, Мариша!
— Вика, я не могу оставить Алевтину Ивановну и Настю одних в эту ночь. Праздник семейный… Вот мы по семейному и посидим…
— Маришка, не будь такой упрямой… У нас будет весело! Сначала дома, а потом поедем на Дворцовую…
— Нет, не могу…- ответила Марина, но тут вмешалась Алевтина Ивановна.
— Иди, иди… Что ты будешь со мной здесь сидеть? Мы с Настенькой послушаем куранты и ляжем спать. Иди, веселье — дело молодое.
Вика все слышала и закричала в трубку:
— Маринка, Алевтина Ивановна говорит правильно. Приходи, а?.. Мне без тебя и праздник не праздник! Будут сюрпризы, розыгрыши… Я даже для тебя один лично придумала!
— Вика, давай без этих самых личных сюрпризов, а… Знаю тебя, как придумаешь, так придумаешь, потом весь год буду вспоминать…
— Обещаю, обещаю, что личного сюрприза не будет… Только приходи! — увещевала елейным голосом Вика.
— Хорошо, приеду…
Тридцать первое декабря всегда наступает внезапно. Ждешь его ждешь, а оно раз и вот, еще вчера было тридцатое… Марина ехала вечером к Вике со смутным предчувствием того, что в ее жизни должны произойти какие-то перемены, но в какую сторону не могла понять. Хотя, всегда от наступающего Нового года ждут только хороших перемен и надеяться, что следующий год будет лучше, чем уходящий. Эта вера живет в каждом с детства, когда еще жизнь не разучила верить в чудеса и сказки. Вот и Марина, проезжая украшенные улицы цветными гирляндами и сверкающими разноцветными огнями елками, почувствовала, что она ждет от сегодняшней ночи какого-то чуда. Часам к одиннадцати почти все гости собрались. Стало шумно, поздравляли и желали друг другу, раздавались радостные возгласы тех, кто не виделись давно, и вот их случай свел вместе… В Викиной просторной квартире стало тесно от собравшихся людей… Только хозяйка вела себя очень странно — она постоянно поглядывала на часы, на входную дверь и была чем-то очень расстроена. Марина очень удивилась такому поведению подруги:
— Вика, ты кого-то еще ждешь?
— Да, но, видимо, этот человек не смог прийти… Хотя обещал… До курантов осталось всего пятнадцать минут… Ладно… Давайте садиться за стол. По старой русской традиции надо проводить этот год и сказать ему спасибо, что он был лучше, чем предыдущий,- но только Вика успела произнести эти слова в дверь позвонили. Через минуту хозяйка ввела в зал нового гостя. — Знакомьтесь друзья мои, это друг юности… Его долго не было в городе, а не так давно мы с ним встретились случайно. Капитан второго ранга Сергей Полетаев. Прошу любить и жаловать.
Вика спрятала лицо в букет, который ей подарил Сергей и, лукаво улыбаясь, посмотрела на Марину, а проходя мимо тихо шепнула ей на ухо: «Это тебе мой личный сюрприз. Вам давно пора объясниться, потому что я знаю то, чего ты не знаешь, но должна знать. Люблю, целую, Вика!» И она прошествовала мимо оторопевшей Марины походкой шамаханской царицы к центру накрытого стола, где и присела рядом со своим мужем, с обожанием и восторгом смотревшим на свою супругу. Но самое страшное для Марины случилось потом, когда расселись все гости: свободное место для Сергея оказалось рядом с ней. Она вдруг почувствовала себя маленькой мышью, пойманной цепкими лапами кота, но пока не могла определить, кто был этим котом Сергей или Вика, устроившая эту случайную встречу. Сергей как-то сразу влился в разношерстную Викину компанию, а за столом уделял внимание, подливая шампанское, подавал салатики, улыбался и что-то говорил своей соседке слева… Та в ответ кокетничала и громко смеялась на все его шутки… Хотя они и сидели за столом рядом, он ни разу не посмотрел в сторону Марины, не обронил в ее адрес ни одного слова, будто она была для него пустым местом. Кто-то включил музыку, из колонок полилась мелодия «Вечная любовь» Шарля Азнавура. Мужчины стали приглашать своих спутниц на танец. Марина вдруг подумала: «Если он пригласит меня на танец… я не откажу ему, и мы с ним поговорим, как просила Вика. Я больше так не могу… Мне надо спросить, почему он так поступил… Я устала, так жить… Сейчас еще зарыдай… Ни какого прощения… Это говорит в тебе шампанское … Не все равно «почему»? Ничего уже не вернуть…» Но Сергей пригласил танцевать свою соседку слева, а Марине осталось только наблюдать за ними. Он уверенно вел свою партнершу в танце, а девушка положив голову ему на плечо, будто растворилась в нем. «Ты ревнуешь… Нет и нет… А что же это такое? Пусть делает, что хочет… Мы свое с ним оттанцевали… Что-то дышать стало трудно… Хочу на воздух…» — сказала она себе, встала и незаметно вышла на лоджию, которую Вика превратила в зимний садик. Она смотрела вниз на веселящийся город, разукрашенный разноцветными огнями и взлетающим в небо салютом из тысяч петард , но ей почему-то было грустно. Музыка закончилась и все опять вернулись к столу, но неугомонная Вика нашла новое веселое занятие для гостей — стали играть в фанты на желание… Всем было весело, пока Вика в роли оракула не достала из заветной коробочки часы и не сказала: «А этому фанту поцеловать свою соседку, сидящую по правую руку от него за столом! Целуйтесь уже! Воля оракула — закон!» Кто-то смеялся, кто-то хлопал в ладоши… Глаза Марины и Сергея встретились. Он подошел и чуть наклонившись, не отводя взгляда, будто гипнотизируя, поцеловал ее в губы, но лучше бы он этого не делал… Ее рука взлетела вверх, и она влепила ему звонкую, опоздавшую на пятнадцать лет, пощечину. В зале вдруг наступила тишина. Сергей, не отводя взгляда от Марины, поднес руку к своей щеке, слегка потер место удара и произнес шепотом слова, которые услышала только Марина: «Я этого не заслужил…» Он что-то хотел еще сказать, но Марина, схватив свой полушубок и сумочку, выбежала на лестничную площадку, ее душили слезы… Первой опомнилась Вика она бросилась за ней с криком: «Маринка вернись! Тебе нельзя за руль! Маринка… я не хотела…» Вика в чем была выскочила на улицу, но машина Марины в это время с большой скоростью вылетела на выезд со стоянки, чуть притормозила и, резко сорвавшись, понеслась по пустынному проспекту. Вику догнал муж и Сергей. Муж накинул ей на плечи шубейку и, обняв, прижал к себе. Вика плакала:
— Вот дура… Я дура… Она дура… Я не хотела, чтобы так получилось… Я хотела вас помирить…- рыдала Вика.
Сергей погладил ее по руке:
— Спасибо, но, Вика, не надо нас мирить, наверное поздно…
— Как поздно… Как может быть поздно, если ты ее любишь…. Это не поздно…
— Она меня ненавидит… А ненависть бывает сильней любви, затмевает рассудок… Так что спасибо, Вика, за твои старания и извини, что испортил всем праздник…- сказал Сергей, вздохнув, опять потер место удара на щеке.
— Она же сумасшедшая… Только бы с ней ничего не случилось… Только бы она не разбилась… Она ехала с такой скоростью, что… Ой, какая же я дура…. И зачем пригласила тебя, прости Сережа, но этого не надо было делать… Я так хотела вас примирить с прошлым…- продолжала всхлипывать Вика.
— Я не виноват пред Мариной… Все придумала Светлана, и ей поверили… Я никак не мог понять почему в тот день от двух фужеров шампанского так опьянел и заснул у нее… А утром проснулся, она спит рядом, но я ничего не помню, понимаешь ничего… А потом она устроила этот фарс в ЗАГСе… Ребенка не было, да и ничего между нами с ней тогда не было… Но она устроила так, как будто было… Я женился на ней, потому что считал, что у моего ребенка должен быть отец, а потом все выплыло наружу… Она думала, что мой отец оставит меня при штабе флота, а я уехал в Мурманск, потом был Дальний Восток, но ей не понравилось… Мы прожили с ней пять лет, но это была не жизнь, а так… Светка ревновала меня к Марине, вспоминая при каждом удобном и неудобном случае о ней… Потом встретила своего атташе, и мы развелись… И только после развода она рассказала мне правду, но Марина уже была замужем, и я не хотел мешать ее счастью…
— Да, какое счастье… Ее тогда еще надо было вытаскивать от ее Перепелкина… Она тебя, дурака, любила и любит… до ненависти. Парадокс. Главное, чтобы с ней ничего не случилось. Вот что мне с вами делать?..
— Викусенька, родная моя, не переживай ты так… Пойдем к гостям…Они нас заждались. И ты уже совсем замерзла.- увещевал совсем расстроившуюся Вику муж.
— Я наверное тоже поеду, — вдруг сказал Сергей.- Сейчас только поднимусь и куртку заберу…
— Сережа, может не надо? Ты все-таки выпил…- умоляюще посмотрела на него Вика.
— Да я почти и не пил… Так что трезв, как стеклышко. Вика, ты мне дашь номер телефона и адрес Марины?
— Конечно… Только не не надо сегодня к ней ехать… Пусть остынет, подумает.
Марина доехала до дома без приключений, здравый смысл взял верх над эмоциями… Когда она вошла в квартиру, то почувствовала елово-мандариновый запах, знакомый с раннего детства, когда родители устраивали для нее праздник. Отец всегда к Новому году ставил большую до потолка елку, и они всей семьей украшали ее игрушками, а на столе все праздники до старого Нового года стояла большая ваза с мандаринами…
Марина просидела на кухне до самого утра. Почему-то ныла та рука, которой она ударила Сергея, а удовлетворения и умиротворения все не приходило… Было просто стыдно за то, что она дала волю своему гневу выплеснуться на людях и испортить им праздник. Ей было стыдно перед собой, Викой, Сергеем… Прав был Бергер, что надо заставить себя простить, а не носить в себе обиду много лет, а потом жить дальше. Днем звонила Вика и просила у нее прощения за испорченный праздник, но она хотела как лучше, а получилось, как всегда. Марина ее успокаивала и тоже просила прощения, за то, что испортила всем настроение…
Отгремели салютами и звоном бокалов с шампанским праздники. Марина с радостью вернулась к работе, где у нее не было времени остаться наедине со своими мыслями. Она сама себе придумывала работу, организовывала какие-то встречи по просьбе шефа, занималась переводами, а вечером, приходя домой, просто валилась с ног и засыпала тяжелым беспокойным сном. Алевтина Ивановна даже стала переживать, что она работает просто на износ, пора девочке пойти в отпуск и отдохнуть где-нибудь на берегу теплого моря. А тут еще Вика подлила масла в огонь. Они встретились случайно, и та предложила зайти выпить где-нибудь по чашечке кофе.
Поговорив о том, о сем, Вика вдруг спросила:
— Маринка, а тебе Сергей не звонил?
— А он должен был мне позвонить?-удивилась подруга.
— Он взял твой номер телефона,- ответила Вика, пожимая плечами.- Странно это, странно… И не позвонил…
— Значит, так ему было надо …
— Мариш, скажи честно, ты его все еще любишь? — посмотрев подруги в глаза, спросила Вика. Марина тут же отвела взгляд, а ее пальцы начали нервно теребить салфетку.- Любишь! Я же вижу.
— Ничего ты не видишь, — прошептала Марина.
— Вижу. И он тебя любит. Он мне сам это сказал. А то, что у вас с ним так вышло, надо благодарить нашу подругу Свету… Да бог с ней, с этой Светой… Себе жизнь испортила, и другим сделала так, чтобы медом не казалась…
— Она, наверное, его любила…
— Аха… Их бы с твоим Перепелкиным объединить … Получилось бы два сапога — футелька… — фыркнула Вика. — Не знаю почему он тебе не позвонил, но хотел с тобой поговорить. Не думаю, что передумал… Значит не смог, или какие-то обстоятельства. Ты же сама хочешь с ним поговорить, выяснить…
— Надо это было сделать много лет назад, а не сейчас… Уже поздно, очень поздно,- обреченно вздохнула Марина.- Сама виновата, что не поверила ему… Что посеяла, то и пожала… Вика, давай не будем… Кофе был вкусный, спасибо. Я поеду, а то там уже шеф нервничает, наверное.
— Это ты нервничаешь, а твоего шефа надо просто убить за то, что взвалил на тебя столько работы, а сам, как мудрый пескарь сидит себе и в ус не дует…
— Шеф не виноват, это я сама… Чтобы времени на самокопание не осталось… Пришел домой и упал замертво…
— Вот именно замертво… Маринка, хватит себя мучить, езжай к нему…
— Ты думаешь, это выход из положения…
— Если Магомет не идет к горе, то гора может и подвинуться,- хихикнула Вика.- В конце концов разберетесь и поставите все точки над и.
— А почему я должна к нему ехать? Он мужчина… И он, кстати о птичках, эту кашу заварил…
— И ему расхлебывать… Я — то думала, что ты его простила… Только его прощать не за что. Это тебе нашу Светку прощать надо. Он такая же жертва, как и ты.
— Да, он спел тебе сказочку, ты и поверила… Если бы не хотел, то не женился на ней…
— Он женился на ней только потому, что поверил в ее вранье о ребенке… Все поверили. Не будь дурой, езжай к нему…
— Куда? На деревню к дедушке? И что я ему скажу?
— Ты же знаешь, где живут его родители? Знаешь. Вот и поезжай к ним.
— Нет… Я не могу. Что я им скажу? Здравствуйте, вы помните меня? Я ваша бывшая несостоявшаяся невестка… Дайте мне, пожалуйста, адрес моего бывшего жениха, от которого я сбежала из-под венца…
— Слишком много текста, Мариша. Заодно и отдохнешь в отпуске, а то на тебе лица нет. Одни синие круги под глазами и остались, как у очковой змеи…
— Спасибо, конечно, тебе подруга за совет, но, увы, я им точно не воспользуюсь! Пока, я помчалась…- поцеловав подругу в щеку, Марина вышла из кафе.
— Мчись, мчись, только голову не потеряй от скорости,- вздохнула Вика.
Поздно вечером Марина подъехала к дому, где жили родители Сергея. Долго сидела в машине и смотрела на окна их квартиры. Только на кухне горел свет. Она не была здесь пятнадцать лет… Вот детская площадка с каруселью, на которой ее катал Сергей, скамейка… Воспоминания нахлынули и будто не хотели ее отпускать. Она опять вернулась в то время, когда была счастлива и, казалось, что это счастье будет бесконечным. Собравшись с духом, она вышла из машины и зашла в парадную. Где-то здесь была надпись «Марина + Сергей=любовь». Она его тогда ругала, что ведет себя, как маленький и портит стены, а он смеялся и говорил, что этот участок стены у них в парадной, как доска объявлений — все кто влюблен обязательно пишут об этом. Она не нашла этой надписи, стены парадной были перекрашены в другой цвет после ремонта. Марина позвонила в дверь, которая тут же распахнулась. Ее встретила мать Сергея — Людмила Юрьевна.
— Мариша, как я рада, что ты пришла… Я все эти годы ждала, что ты к нам зайдешь… Девочка, ты моя, родная… Прости, что тогда так вышло.
— Людмила Юрьевна, это вы меня простите, что так получилось.
— Проходи, проходи… Не стой на пороге. Пойдем, попьем чайку.
— Людмила Юрьевна, я хотела спросить… Где Сергей?
— Его вызвали на службу… У них начинались учения, и он улетел в Калининград. Должен вот — вот вернуться… У него все хорошо…
— Спасибо. Уже поздно, поеду домой, а то мои наверное там волнуются…
— Постой! Вот…- Людмила Юрьевна что-то написала на бумаге и сняла какие-то ключи с ключницы. Все это вложила в руку Марине. — Поезжай к нему. Марина, поверь, ты ему очень нужна. Ты ему была всегда нужна. Поверь, он перед тобой не был тогда виноват… Сожалею, что жизнь так сложилась. Прости его. Я очень хочу, чтобы вы были счастливы. Вы просто обязаны быть счастливы. Езжай к нему, девочка, езжай. С богом!- И Людмила Юрьевна, поцеловав, Марину, перекрестила.
Марина позвонила Андрею Петровичу, и не слушая его крики: «Ты время смотрела?» сказала, что с завтрашнего дня в отпуске и рано утром улетает. Шеф кричал в трубку:
-Я уволю тебя к чертовой матери!
— Увольняйте! — ответила она и отключила телефон.
Марина заехала домой, быстро собралась и, уговорив Настю несколько дней пожить у нее, пока будет в отъезде, уехала в аэропорт. Ей повезло и она успела на утренний рейс. Она сама до конца не понимала зачем это все делает, и что ее там ждет. Боялась ли Марина встречи с Сергеем? Наверное, нет, но она точно знала, что ему скажет и была полна решимости поставить последнюю точку в этой истории, произошедшей пятнадцать лет назад. Первая ночь, проведенная в его квартире, была для нее самой спокойной… Она, обняв его подушку, вдруг заснула каким-то волшебным легким сном. Первый раз в жизни ей не хотелось просыпаться и продлить те грезы, что навеяли ей сновидения. Она открыла глаза и увидела Сергея… Он сидел на против и смотрел на нее.
— Ты когда вернулся?
— Поздно ночью. Я не хотел тебя будить.
— Прости, что вот так без спросу…
— Мне звонила мама и сказала, что дала тебе ключи от моей квартиры, но она не была уверена, что ты приедешь…
— Нет… Если ты против, то я сейчас встану и уеду… Я сама не знаю зачем я это сделала… Прости. Отвернись. Я сейчас оденусь и…
— Я тебя никуда не отпущу… Я столько лет ждал, что вот так вот однажды вернусь и увижу тебя… Я сейчас сижу, а мне кажется, что сплю… Открою глаза и все исчезнет… Исчезнешь ты… Исчезнет все. И этого очень боюсь. Я любил только тебя одну и люблю… Я виноват перед тобой…
— Сережа, это я виновата, что не поверила тебе… Не выслушала тебя, а поверила Светлане… Она была очень убедительна. Я очень хочу, чтобы ты меня простил за то недоверие… Прости. Просто надо было поставить точку в этой истории. И жить дальше…- Марина стала собираться.- Я сейчас уеду.
— Ты меня больше не любишь?… Хотя время, оно лечит от всего…
— Люблю… Ты единственный…- и она вдруг заплакала.
Сергей обнял ее, прижал к себе и стал целовать:
— А слезы соленые, как брызги океана… Не плачь! Все позади. И я никуда тебя не отпущу больше… Ты выйдешь за меня замуж?
— Да!
— И больше никаким Светкам не поверишь?
— Не поверю. Я люблю тебя, Полетаев. На всю оставшуюся жизнь.