Я сидела в кафе за столиком у окна и, пока не пришла Марфа, смотрела на людей, идущих по проспекту. В кафе было сухо и тепло, а на улице шел мелкий и промозглый дождь. Марфа называла его мжичкой. Мы с ней были знакомы с детского сада, но потом я и она вышли замуж, а наши дороги разошлись. Мы с ней не виделись лет пятнадцать, а потом на одном из вечеров для бывших выпускников случайно встретились, и уже больше не теряли связи друг другом. Глядя на Марфу, на ум сразу приходили слова, что и коня на скаку остановит, и в горящую избу войдет, да и хобот слону оторвет, если что… Виктор, ее муж, величал Марфу не иначе, как Посадница… Не она, а он был за ней, как за каменной стеной и обеспечивал ее надежный тыл. Она крутилась, как белка в колесе, зарабатывала деньги, родила ему двоих детей, а он работал в какой-то конторе, получал свои пятнадцать тысяч и со спокойной совестью уходил в декретные отпуска, больничные листы, если болели дети, занимался хозяйством и был доволен своей жизнью. Да и Марфа была довольна. Она подвозила его на машине к офису, за ним заезжала, если надо было. Сам Виктор не умел водить машину и всецело доверял это своей жене. Его сослуживцы подтрунивали, когда он входил в офис: «Витька, мы тебя по описи приняли. Где расписаться?» Он только на это добродушно улыбался и шел в свой кабинет. И так, я сидела и ждала свою подругу Марфу в кафе. Вдруг, почти у самого входа остановилась красная Шкода и из нее грациозно выпорхнула моя подруга. Марфа вошла и своим появлением привлекла внимание всех посетителей, находящихся в зале. Один официант небольшого роста, едва доходящий ей до плеча засеменил рядом и с каким-то лакейским раболепством заговорил:
-Добрый день, Марфа Васильевна! Что желаете откушать?»
Марфа, глянув на него с высоты своего роста, только бросила на ходу:
— Добрый день. Как всегда, Саша, как всегда.
— А что будет ваша подруга?
— Я сказала, как всегда…
— Понял, понял…- и он убежал выполнять ее заказ.
Марфа подошла к столику и села, заполнив собой, казалось, все пустующее пространство:
— Привет, Галка! Что случилось?
— Да ничего особенного. Звонили из дома. Моя бабулька опять помирать собралась. Всех родственников с чадами и домочадцами собирает.
— Это как в прошлый раз, что ли? Пять лет назад… Ну и что, езжай. Тебе, может, деньги нужны? Так это не проблема…
— Да при чем тут деньги. Слава богу, сама зарабатываю. – сказала я, теребя льняную салфетку. — Тут хуже.
— Что еще может быть хуже этого? – удивилась Марфа.
— Я в прошлом году, когда у нее была, имела неосторожность сказать, чтобы больше не приставала, что у меня на личном фронте все в прядке и есть мужчина… А то пристала, как банный лист, когда замуж выйдешь, когда. Если один раз попался на пути идиот с больной головой, то это не значит, что на личной жизни надо ставить крест большой и жирный. Ну вот я и ляпнула, а теперь не знаю, что делать. Она требует этого мифического мужчину перед ее меркнущими очами поставить, как Сивку Бурку…
— Эх, Галка, Галка… Птица, ты…
— Лучше скажи, что эта птица — курица.
— Курица – не птица… Ну скажи, что расстались, в жизни все бывает. Поссорились. В конце концов, алкоголиком он оказался…
— Сердце у нее слабое, и так на ладан дышит… Не могу я ее так расстроить, — вздохнула я.
— Да…-задумчиво, глядя через стекло на проходящих мимо людей, сказала Марфа. – Вечно проблемы на ровном месте возникают…
— Кто знал, что она опять помирать соберется и захочет всех видеть. Я думала, что забыла обо всем, нет, все помнит…
— Твоя Клара Ивановна никогда не страдала отсутствием памяти,- улыбнулась Марфа.- Ну и что ты будешь делать?
— Не знаю…
— Когда едешь?
— Через три дня… Раньше с работы не отпустили.
— Так, значит, есть время подумать. Может, кто из знакомых мужиков не женатых согласится для отвода глаз съездить?
— Ты, что смеешься? Где их возьму. На службе? Так потом сплетен не оберешься, а других нет,- еще горше прежнего вздохнула я.
— Да уж…- Марфа тут же достала свою записную книжку и стала ее листать.- Может Иванов… Нет, исключено. Он женат. Кирсанов? Тоже не подойдет… Рыбкин… Любит выпить, проболтается… Этот совсем не то… Костя, Костя, Константин… Он точно подойдет. Разведен. На мой взгляд хорош собой. Как развелся, покоя от баб не стало… Так и вешаются на шею сами…- хитро улыбнулась Марфа.
— Ты, что смеешься? Это же твой старший брат! Свят, свят,- стала я отмахиваться.- Ты же знаешь, когда мы с ним встречаемся, у нас идет бой даже на нейтральной полосе. Он меня постоянно цепляет… Да и терпеть не может еще со школы. Нет, Марфа, нет! Зачем ему это надо…
— О, еще как надо!
— Марфа, ерунду не городи! Я одна поеду.
— Ты хочешь совсем расстроить свою любимую бабушку, которая при смерти? И, вообще, она права, что тебе пора устроить свою личную жизнь. Тридцать восемь — это уже не шутка. Мы с тобой ровесницы. У меня цветы жизни на подоконнике растут. И, знаешь, мы решили еще один цветочек в букет добавить…- когда она говорила о своих детях, то ее лицо становилось удивительно добрым и милым, а холодная надменность улетучивалась мгновенно. Сразу забывалось, что она деловая леди, которой удалось выжить и сохранить в жестокой конкуренции с мужским миром свое дело.
— Марфа, я же тебе рассказывала… — я попробовала оправдать свое одиночество.- Мне одной не скучно. Живу, как хочу. Иду, куда хочу…
— Вот именно… Моего Витю могут назвать подкаблучником, но мало кто понимает, что у нас с ним любовь, и мне другого мужчины не надо. Он отец моих детей, ну не получилось у него стать большим и значимым, зато у меня получилось. Но он отличный муж и отец, другого не надо… Вон, Костя со своей Нинель – два железных лба. Ей надо было деньги, власть и бизнес. И на этом не сошлись характерами. Нинелька считала, что счастье – это не только состояние души, но и состояние мужа, а если он еще и значительное, то всегда готова была его разделить… пополам.
— А ведь она тебе не нравилась с самого начала, как Костя ее привел. Я же помню.
— Нравится — не нравится, спи моя красавица… Сейчас это не важно.
— Легче всего создаются трудности,- вздохнула опять я.
— Не бывает безвыходной ситуации. Есть только выход из нее, который тебе не нравится… Но надо выбирать: или ты берешь с собой моего брата и все счастливы, или ты едешь одна, и твоя бабушка очень будет расстроена. А Косте в отпуск пора… Заработался совсем, света белого не видит. А тут еще расширяться собрался после Мамаева побоища со своей Нинель, у меня денег просил… А дать ему их или не дать, я еще подумаю,- улыбнулась Марфа.
— Я просто не знаю, что делать… Зачем твоему брату ехать в захолустный городишко, почти деревню по нынешним меркам? Марфа, он может и на острова какие-нибудь слетать… Вода, пальмы, песок, мулатки-шоколадки…
— Чистый воздух, рыбалка, тишина и покой — это лучшее, что ему нужно, как бальзам на больную душу… Нет ресторанов, корпоративов и мулаток — шоколадок, а так же блондинок, брюнеток, прочих в крапинку и в горошек, а самое главное, никто не будет знать, куда он уехал. А я скажу, что на Ямайку укатил…
— Марфа, но как ты заставишь здоровенного, умного да еще и не бедного мужика уехать туда, где нет никаких удобств… — я вопросительно посмотрела на Марфу.
— После развода с Нинель, он уж не так и богат… Если бы не его адвокаты, так совсем без штанов остался… А как заставить — это мое дело… Не переживай… Согласиться, как миленький. Приходи завтра к нам на ужин. Я с Костей поговорю …
— Марфа, вы давно с Виктором не веселились? Хотите цирк Шапито посмотреть?..
— Галка, я мудрая женщина и продумываю ход конем…
— Но ты еще и красивая женщина… Два в одном, а это уже редкость…
— Ты придешь?
— Да, Марфа. Приду…
Тут появился официант до приторности любезный и слащавый, расставляя тарелки и раскладывая приборы, все приговаривал:
— Как мы рады, Марфа Васильевна, что вы посетили наше кафе. Вот горяченькое, салатики, маслинки…
Марфа что-то ему сказала и его, как ветром сдуло. Пообедав, она посмотрела на часы, кинула деньги на стол и сказала:
— Так… Я побежала, а завтра жду в гости… И, пожалуйста, надень что-нибудь другое, а не этот унылый свитер мышиного цвета… Он наводит на меня тоску. И не вздумай официанту давать чаевые. Я оставила. Пока. До завтра, птица Галка,- она улыбнулась, помахав рукой, и легкой походкой фотомодели вышла на улицу, села в машину, и через несколько секунд о том, что она здесь была, напоминал едва уловимый аромат ее духов, которые стоили неимоверную кучу денег.
Я сидела и допивала свой кофе, а в голове вертелись мысли: «Легко сказать – надень что-нибудь другое… Я последнее время совсем запустила свой гардероб… Хотя все вещи в нем функциональные и совсем не марких цветов. А Константин никогда в жизни не согласиться на эту авантюру, как бы Марфа на него не наезжала. Это не Виктор, который смотрит с обожанием на свою Посадницу. У Кости характер дай боже, как и у сестренки. Всегда добивался, как и она, своего… Правда по трупам не ходил, но умел убедить и решить проблемы мирным путем… Ладно, надо продумать версию, что уехал мой любимый в командировку на дальний Север, где нет связи, а есть тундра и олени. Хотя, бабулю трудно провести… Она всегда знала, когда я начинала врать.»
На следующий день я, как всегда, задержалась на работе, потому что шеф принес, наконец, документы, которые наш отдел ждал почти целый день.
— Ну, вот, разродились,- буркнул недовольно Макарыч, предвидя сверхурочную работу. — Они задерживают, а мы тут вкалывай после работы.
— Не могу остаться, меня ждут,- я попыталась сказать, что сегодняшняя задержка на работе совсем не входила в мои планы.
— Ничего, ничего, здесь не долго, но это надо сделать сегодня. Только правка в расчетах и все. На часик — полтора,- сказал шеф и вышел.
Я попыталась дозвониться до Марфы, но это оказалась не самая легкая задача. Она не отвечала на звонки, будто улетела в космос, а телефон оставила дома, чтобы не мешал. Тогда я не нашла ничего лучшего, как отправить сообщение, что задерживаюсь и принялась с утроенной энергией за исправление расчетов. Действительно, задержалась ровно на час, потом летела, как угорелая по улице, бегом спускалась по эскалатору и уже через сорок минут звонила в дверь ее квартиры. Дверь открыл Константин. Сделав жест рукой , что-то среднее между «проходите» и маханием воображаемой шляпой, он вдруг предложил мне руку. Я остолбенела от его неожиданной галантности.
— Ну что стоишь в дверях? Проходи! — весело сказал он. За последние годы, я даже не могла вспомнить, когда он мне улыбался последний раз. Самое большое, чем он меня награждал, когда обращал внимание на мои слова, это была кривая саркастическая улыбка Сатира…- Ну, чего остолбенела? Мы же вроде как жених и невеста…
Я не поверила своим ушам:
— Мы кто?
— Жених и невеста. Ты, что от счастья оглохла?
— Номинальные… И ты согласился сыграть этот фарс?
— А что тут такого? Порадовать Клару Ивановну — это святое. Сколько раз она меня пирожками кормила. Да, кстати, ты умеешь такие пирожки печь? — я покачала головой.- Нет? Эх,- махнул он рукой и ударил ей по коленке.- Промахнулся! Думал, меня моя невеста будет пирожками и пирогами баловать…
Я стояла и не могла понять — он это говорит серьезно или опять издевается, как это было не раз. Но тут на пороге зала появилась Марфа:
— Что, голубки, воркуете? Я рада за вас. Идемте к столу. Тебя, Галка, ждали специально, не садились, — в этот момент Костя улизнул в другую комнату, просочившись между косяком и Марфой.
— Марфа, мне это снится? Или твой братец действительно согласился?
— Ему, как и всему живому, ничто не чуждо… Согласился. Пусть попробовал отказаться, я бы ему устроила последние дни Помпеи… — засмеялась Марфа
— Марфа, зачем ты так?
— Все нормально, Галя, не переживай. Пойдем к столу, наверное голодная. О, боже, опять этот серый цвет… Я же просила.
— Это светло — серый…
— У меня нет в сером ни цвета, ни оттенков… Он для меня просто серый любого тона… Ладно, идем, а то все остынет. Зря, что ли Витя старался…
Виктор действительно готовил, как бог. Шеф-повара любого ресторана, наверное, мог заткнуть за пояс. Сначала все дружно накинулись на еду, только в перерывах между жеванием его фирменных голубцов, сыпались в адрес Виктора хвалебные слова. А ему многого и не надо было, он просто млел от того, что не всякая женщина сможет так приготовить… И тут Марфа сказала:
— Витя, а давай тебе купим ресторанчик, и будешь ты там полновластным хозяином… К тебе народ будет за год вперед записываться. Немного рекламы, чуть — чуть пиара, и ты шеф — повар модного ресторана… А, Вить, давай… — Витя удивленно посмотрел на жену и, с блаженной улыбкой на лице, отрицательно покачал головой.- Хотя,- продолжила Марфа,- у тебя такой мягкий и добрый характер, что подчиненные очень быстро все поймут и пойдут в разнос…
После ужина, Марфа, посмотрев на Костю и меня, вдруг сказала:
— Вы тут обсудите все вопросы о вашей поездке, а я пока пойду посмотрю, чем мои детки-конфетки занимаются…
Я пересела на диван, а в голове вертелась одна мысль: «Какого черта я повелась на предложение Марфы и втянула в это дело Константина. И вообще, как ей удалось уломать своего братца… Чудеса в решете… Он же меня терпеть не может. Только вот за что, никак не пойму». И тут Костя делает совершенно невероятное и присаживается со мной рядом, его рука оказывается у меня на плече, да еще прижимает к себе. Я попыталась ее сбросить, но она как приклеенная осталась лежать там, где была. Поймав мой удивленный взгляд, он как-то не очень хорошо ухмыльнулся, или мне это показалось.
— Что ты дергаешься, будто змею увидела на плече… Это рука, просто рука, она не кусается. Я же должен привыкнуть к тому, что ты моя невеста…- сказал он, но мне совсем не понравился его тон, особенно то, как Костя произнес слово «невеста» с каким-то хищным выражением на лице…
— Так, я передумала… — все-таки сбросив его руку, сказала я и отошла к окну, за которым уже стали сгущаться сумерки, а вечер начинал плавно переходить в ночь. Где-то там за горизонтом село солнце, а его отблески окрасили в багряный цвет края облаков…
— А я нет,- ответил он.- Хочу провести отпуск в Марьино… Две недели тихой провинциальной жизни, свежий воздух, рыбалка, грибы… Озеро. Вода в нем прозрачная, почти хрустальная… Видно, как у самого дна плавают рыбешки… Мммм, мечта!
— Тогда езжай и отдыхай. Моя бабуля будет тебе рада. Она часто вспоминает твои проказы и «милые шалости»… Это не я, это она говорит так…
— От тебя дождешься доброго слова. Нет, невеста, поедешь ты со мной. Мы едем на моей машине, это будет быстрее, чем на поезде. Выезжаем завтра рано утром. Я заеду за тобой. Чтобы без пробок выехать за город.
— Можешь ехать куда угодно, на чем угодно, но без меня.
— А ты хочешь совсем огорчить свою бабулю, которая, как я слышал себя плохо чувствует… Сколько еще ей жить осталось… Ты подумала? Клара Ивановна совсем старенькая, и ты ей приедешь и скажешь, что обманула…
— А это что? Не обман? И вообще, мы там с тобой передеремся, как кошка с собакой в первый же день… И обман раскроется. Все поймут, что мы обманываем. А бабулю вообще нельзя обмануть. Она его за версту чует,- кипятилась я.
— Ну что ты пыхтишь, как самовар? Галочка, этот обман во благо, — каким-то совсем миротворческим голосом произнес Костя.
— Не бывает обмана во благо. Все. Ты не едешь. У тебя дорожка на Канары, Ямайку…
— Мой отпуск, куда хочу туда и еду. В Марьино!
— Тогда я не поеду, — вспылила я и, не попрощавшись с Марфой, которая все еще была в детской, встала и решительно направилась к выходу.
— Стой, ты куда?
— Домой! Уже темно, а мне почти через весь город на метро пилить.
— Я провожу тебя,- совсем неожиданно для меня, сказал Костя.
— Не стоит беспокоиться… Зачем это надо? Костя, тебе ведь это неприятно…
— Ошибаешься!
— Нет.
— О, человеку вообще свойственно ошибаться, и он частенько этим пользуется, но самое главное, что пользуется с превеликим удовольствием.- Загадочно улыбнулся он.
Тут вышла Марфа. Внимательно посмотрела на нас обоих и произнесла, констатируя факт:
— Опять сошлись, как лед и пламень… Да, что вас мир не берет? Взрослые же люди, а все как в детском саду.
— Она не хочет ехать в Марьино, — пожаловался Костя.- Нет, ехать она хочет, но не со мной. Она против, и я умываю руки… Лежит моя дорожка на берег какого-нибудь очень синего моря, где кокосы, бананы и чунга-чанга… Нет… Я лучше поеду в Мексику, сниму бунгало, надену сомбреро и пончо, закурю сигару, возьму гитару, налью себе текилы и буду орать песни…
— Ну, ну… А мексиканская полиция возьмет и выдворит тебя, как нарушителя их мексиканского покоя…- констатировала Марфа.- Лучше в Марьино… Там можно песни в лесу поорать. Галя, ты подумай хорошенько. А ты старший мой брат, иди и проводи девушку, невеста, чай!
И Костя действительно пошел меня провожать, но дальше его машины мне уйти не удалось. Он долго уговаривать меня не стал, а просто засунул в кабину на переднее сидение и через весь город повез домой. Когда въехали во двор, Костя улыбнулся, будто что-то вспомнил смешное. А вспомнить было что. В этом дворе прошло наше детство, отрочество, юность. Здесь его всем двором провожали в армию, потом встречали, а потом… Потом гуляли его свадьбу, накрыв столы во дворе. Тогда он был еще обычным, без денег и дорогущей машины, парнем, который только что вернулся с Севера, отработав на какой-то нефтедобывающей платформе два года… Я посмотрела на Костю и наши глаза встретились.
— Ты что так на меня смотришь?- удивилась я.
— Просто вспомнил, как вы с Марфой, вам тогда было лет по восемь, подговорили меня стырить у Клары Ивановны пирожки, а мне это не удалось. Был пойман с поличным и наказан мытьем посуды. Мимо твоей бабули даже муха не замеченной не пролетала, а тут пирожки…
— Ладно, спасибо, что подвез… Поздно, а то тебе опять через весь город пилить. Пока. — Я взялась за ручку, чтобы открыть дверь, но Костя меня остановил и поцеловал в щеку.- Это что?
— Репетирую. Пока! Спокойной ночи! Завтра в шесть утра буду тебя здесь ждать.
— Может все-таки не стоит… Я, наверное, поеду одна, ты уж извини…
Костя уехал, а я стояла и держалась рукой за щеку, в которую он меня только что поцеловал. «Теперь ее неделю мыть не буду… Блин, пчел укусил… Много лет назад я так об этом мечтала, а сейчас вот оно, но уже не радует, а наоборот, досада берет…» — подумала я не весело и вошла в парадную. Там опять не горел свет на площадке. На ощупь вставила ключ в замочную скважину, открыла дверь и сразу включила свет в коридоре. Надо было еще собраться, но с этим проблем больших не было, ведь ехала я не в Париж, а к родной бабушке в заштатный городок, где все друг друга знали, одна половина жителей была родней другой, все ходили в гости без приглашений на дни рождения, праздники и поминки… Единственное, что не могла понять, как Костя узнал, что я выйду в шесть часов утра, для меня это было загадкой. В сумочке у меня действительно лежал билет на самый ранний поезд в сторону Новгорода, и чтобы на него не опоздать, я должна была выйти из дома именно в шесть часов утра… А сделать это надо было, чтобы прекратить фарс, который, впрочем, сама и начала. Решила, что выйдя минут на десять раньше, как раз успею дойти до метро… Костя, как все деловые люди, был очень пунктуальным, и если сказал в шесть, значит приедет в шесть, поэтому у меня была надежда, что все-таки я от него сбегу, ну а бабушке все объясню, как есть, то есть ничего и нет и не предвидится в ближайшем будущем. С этой мыслью я и заснула. Будильник разбудил меня, как положено во время. Выпив кофе, а по утрам я не завтракаю, тронулась в путь. До часа икс оставалось ровно десять минут, и мне хватало времени, чтобы дойти до метро и скрыться в его недрах, но задуманному не пришлось сбыться. У парадной стоял Костин автомобиль, а он сам ходил рядом с ним и посматривал на входную дверь.
— Привет! Я почему-то так и подумал, что ты решишь выйти раньше и сбежать от меня. Неужели тебе так неприятно мое общество, Галка. Мы ведь знаем друг друга тысячу лет…- улыбнулся он, забирая мой чемодан.
— Привет. — Без особого энтузиазма сказала я, а чтобы не отвечать на его вопрос вдруг продолжила,- А день сегодня обещает быть солнечным и без ветра…
— Да. Садись в машину. Нам сейчас надо быстренько прорваться на московскую трассу и тогда, считай, что через пять часов будем в Марьино…
Из города выехали совсем без проблем. За окном мелькали заброшенные деревни, заросшие травой поля, то березовые рощи, то вдруг на смену им выстраивались, как на параде корабельные сосны…
— Галка, ты завтракала? — получив мой утвердительный ответ, Костя загадочно улыбнулся и произнес,- Знаю я ваши завтраки кофе вприкуску с воздухом. Сейчас где-нибудь остановимся и перекусим. Заезжал утром к Марфе, она там целю корзину всякой всячины дала. Так что присматривай место…
Проезжая какую-то речушку, он остановил машину, вытащил корзину и стал спускаться по тропинке вниз на берег. Там мы нашли, что было совсем неожиданно, небольшой столик из грубо сколоченных досок, две скамейки, отполированных дождем, и старое кострище. До чего же у меня была предусмотрительная подруга: в корзине лежала даже простая льняная скатерть и несколько салфеток. Костер разводить не стали. В термосе был горячий кофе. Костя ел с аппетитом. Так едят большие и сильные мужчины, которые действительно очень голодны. Поймав на себе мой взгляд, он поперхнулся и раскашлялся. Мне пришлось его несколько раз стукнуть по спине. Вытирая слезы, он пробурчал:
— Да, это были удары не любящей женщины, а скорее той, которая очень хотела бы прибить… Вогнать по саму маковку в землю… Галка почему ты молчишь?
— А о чем говорить? О природе, погоде… Так, и так ясно, что день сегодня будет жарким, солнечным…
— Скажи, почему ты так скоропалительно вышла замуж?..-вдруг спросил он.
— А ты почему женился на Нинели?
— Ну… Надо хотя бы один раз жениться, чтобы знать, что второй раз это делать не следует…- улыбнулся он.
— Ну вот и я о том же. Так что даже спрашивать больше об этом не надо.
— Вы женщины странные существа…- начал было Костя.
— А в чем наша странность? — перебила я.
— Вы сначала хотите выйти замуж, но обязательно только за сильного, смелого, ловкого, а потом стараетесь сделать из него пушистого котенка, или того хуже, мягкую тряпку для вытирания пыли.
— Это не правда!
— Правда, правда! Однажды я хотел сказать девушке с длинной русой косой, что ее люблю…
— Да? А почему не сказал?- спросила я.
— Не успел… Она вышла замуж за какого-то проходимца…
— Даже так?
— А что — это не так?- ответил он вопросом на вопрос.
— Но не эта девушка шарахалась неизвестно где несколько лет, а ты…
— Я думал, что она еще маленькая, чтобы что-то понимать в любви. Думал, подрастет, и я ей все скажу…
— Ага… Явишься, как принц на белом коне и скажешь: «Здравствуй, это я!» На тебя это похоже…
— Когда я приехал, то понял, что опоздал. Та девочка с косой стала красивой девушкой и вышла замуж…
— Ну да, тогда принц не растерялся, поднялся на три этажа выше и сделал предложение руки и сердца принцессе… Ты позавтракал? Может поедем… Не надо вспоминать дела давно минувших дней и поднимать пыль. Ничего уже нельзя вернуть или изменить. — Я поставила точку в этом, как мне показалось, совсем ненужном разговоре.
— Поехали. Любовь помогает убить время, а время помогает убить любовь… Закон круговорота в природе… — Он несколько минут постоял на берегу, смотря на воду тихой, казалось, еще сонной после ночи, речки.
Я сидела в машине и думала: «Он считал меня маленькой… Конечно, мне было шестнадцать, когда он вернулся из армии. Такой красивый в синем берете, на кители аксельбанты… Все его старые подружки, как пчелы слетелись на мед… Не было дня, чтобы какая-нибудь из них не торчала у него в гостях, а он был рад этому. Меня совсем не замечал, а если замечал, то называл Кнопкой и не более… Смеялся еще. А потом завербовался на Север и от него не было ни слуху не духу… Марфа только говорила, что он работает, работает, работает… Самое обидное, когда твоя мечта почему-то сбывается не у тебя, а у какой-то совсем другой девушки, женщины…»
Дорога была ровной, и меня совсем укачало. На этой, совсем не веселой, мысли я и заснула… Костя разбудил меня перед самым Марьино.
— Соня, просыпайся! Станция Березай, кто приехал вылезай. Галя, мы почти приехали.
— Спасибо.
— Я же говорил, что машиной быстрее. Сейчас бы еще телепалась в поезде.
— Костя, только давай не будем ничего говорить моей бабуле, хорошо?
— А что мы ей собрались говорить? Мы приехали и все. Вот у старушки и будет радость.
За год в Марьино ничего не изменилось. Мы ехали по ухабистой дороге, которую уже не ремонтировали лет двадцать, по обочинам стояли старенькие домишки с цветущими палисадниками, как в деревне. Это был так называемый частный сектор и окраина старого Марьино, а то что напоминало о городе находилось в центре, до которого на машине минут пять езды, а пешком по кривым улочкам минут тридцать ходу. Дом моей бабули, как раз находился на этой самой окраине, которая лет сто назад была центром богатого торгового села, через него проходило много дорог. Здесь в свое время стоял большой постоялый двор, торговые лавки, но потом это все захирело. После войны построили молокозавод и мелькомбинат, которые лет двадцать назад закрыли из-за низкой рентабельности, потом, кажется, их продали, но хозяин так и не появился. Поговаривали, что его где-то пристрелили в какой-то бандитской разборке. Заводики не работали, здания разрушались. Местные мальчишки там играли в войнушку, или иногда приезжали киношники снимать натуру для какого-нибудь фантастического боевика. Короче, в цехах стояла полная разруха, и никто не верил, что когда-нибудь опять начнется хоть какая-то жизнь. У дома бабули стояло несколько машин. Значит действительно дела были плохи, раз приехали ее дети. Моя мама была не единственным ребенком в семье, у меня было еще три тетки, два дядьки и куча двоюродных братьев и сестер. Костя остановил машину и сказал:
— Галя, ты сходи одна, а я здесь покурю… Узнай что и как, а я потом подойду.
— Хорошо… Я тебя позову. Ты же не собираешься сразу вот так вот уехать?
— Нет… Я останусь с тобой, сколько скажешь, но мне сейчас просто как-то не по себе… Извини.
— Понятно… Мне тоже не по-себе. Бабулю жалко,- и я чуть не разревелась. Костя вдруг прижал меня к себе и прошептал:
— Ничего… Только не реви… Все образуется. Я скоро подойду. Иди.
Когда я вошла в дом, то удивилась, что собрались почти все, но у моих дальних и ближних родственников лица были совсем не скорбные, а даже наоборот. Дядя Женя, как обычно, спорил с дядей Егором, а тетя Клава оживленно обсуждала какую-то новость с тетей Леной, но с моим появлением вдруг наступила гробовая тишина, и все посмотрели на меня. Тетя Нина вдруг взмахнула руками и почти прокричала:
— Ой, Галочка приехала. Надо маме сказать,- и тут же проскользнула в комнату бабули. Через минуту она вышла и почти трагическим голосом произнесла,- Галочка, она тебя ждет. Проходи.
Для меня это была наверное самая длинная дорога в жизни, эти пять метров казались бесконечными. Я шла, а ноги отказывались идти, в голове вертелась мысль: «Как они могут веселиться. Там лежит, может, уже умирает моя бабуля, а они тут, как ни в чем не бывало болтают о чем попало, даже смеются…» Я зашла в бабушкину комнату. Она лежала на своей постели среди подушек, укрытая почти под самый подбородок одеялом, казалась такой маленькой и худенькой, ее седые волосы, всегда причесанные, были растрепанны, глаза закрыты. Я встала перед ее кроватью на колени, взяла ее маленькую с синими прожилками вен руку в свои ладони:
— Бабуля, я приехала… Бабуля..
Она открыла глаза:
— Галочка, внученька, как я рада, что ты приехала. Не забыла свою старую бабку. Ты приехала одна?
— Нет, с Костей…
— А где он?
— Там, на улице.
— Костя, это твой мужчина, о котором ты говорила в прошлом году?
Чтобы не огорчать старушку, я утвердительно кивнула головой.
— А почему он не заходит? Ой, я же не могу его встретить в таком виде,- вдруг оживилась она и села на кровати. Я не ожидала от нее такой прыти, но в этом была вся моя бабуля.- Помоги мне одеться и причесаться. Я не могу знакомиться с твоим женихом лежа в кровати…
— Но бабушка…- хотела возразить я, но она остановила меня, махнув рукой.
— Я сказала помоги одеться, значит помоги. Достань мое синее любимое платье с белым кружевным воротником… Да, да это самое.
— Бабушка, так ты это…
— Извини, внучка, что напугала… Ты сказала, что у тебя есть жених, обещала еще в прошлом году с ним познакомить, а сама все не едешь и не едешь… Извини, что пришлось пойти на хитрость!
— Бабушка, как ты могла так поступить…- возмутилась я.
— Если бы не эта хитрость, ты бы от нас своего Костю еще лет сто прятала!-улыбнулась она.
— Столько не живут, бабушка. Я так за тебя перепугалась, а ты…
— Ладно, извини, но уж больно так хотелось на него хоть одним глазком взглянуть, Галочка… Не сердись! Зато все собрались, даже те, кто дорогу в Марьино забыл. Как давно я вас не видела всех вместе. Имею право! И не смотри на меня так осуждающе. У тебя с ним все серьезно? Это не шалопай какой-нибудь?
— Нет, бабушка, не шалопай, а когда ты его увидишь, то будешь очень рада.
— Хм, я буду рада? Ладно, веди своего мистера Икса. Я уже сгораю от любопытства.
Я пошла за Костей. В зале меня все встретили лучезарнейшими улыбками, а тетя Нина сказала:
— Ты не обижайся на бабулю, она очень хотела нас всех видеть… А тетя Лена ничего не смогла придумать, как это… Так бы мало кто приехал, праздников-то никаких нет, у всех дела… Не обижайся, Галочка.
— Я не обижаюсь, — буркнула я. Мне теперь предстояло все объяснить Косте, и не факт, что он после этого согласиться остаться. Когда я ему рассказала, что бабуля жива и здорова, а ее болезнь была выдумана, чтобы собрать всех родственников вместе, он очень обрадовался. Подхватил меня на руки и закружил:
— Как здорово, что с Кларой Ивановной все хорошо!
— Поставь меня на землю,- потребовала я.- А еще она хочет видеть тебя… Правда не подозревает, что Костя это не просто Костя, а ты. Вот.
— Сейчас пойду и порадую старушку.
Бабуля стояла на крыльце, когда мы с Костей вошли во двор. Он подхватил ее на руки. Она взвизгнула как-то по девичьи, на щеках у нее появился румянец, а глаза заблестели совсем по молодому.
— Ну все, все, поставь на место. Порадовали вы меня,- весело сказала бабуля. — Я еще тогда, давно, знала и думала, что вы должны быть вместе. — Потом провела рукой по своим волосам и, кокетливо посмотрев на Костю, сказала,- Совсем мне прическу растрепал.
Тут во двор стали выходить все, кто находился в доме и тоже стали здороваться с Костей. «Вот тебе и бабушка, Юрьев день,» — почему-то подумала я.
— А я знаю, что мы сделаем!- воскликнула бабуля.- Мы вас поженим!
От этих слов я чуть не упала.
— Что вы сделаете?- переспросила я.
— Поженим… Здесь погуляем на свадьбе, а в городе вы и без нас погулять сможете. У вас же все серьезно?- просила бабуля, почему-то глядя на Костю.
Тот улыбнулся и ответил ей:
— Да, Клара Ивановна, серьезно.
— Но так не делается!- попробовала я остановить это, в моем понимании, безумие.
— Если Костя сказал, что серьезно, значит серьезно, и свадьбе быть!- притопнув ножкой, сказала бабуля. — А то еще лет двадцать будете женихаться. Даст бог, еще от вас правнуков дождусь!
— Бабуля, нам нельзя жениться,- протестовала я, но было поздно, меня уже никто не слушал, а все родственники вдруг заговорили о нашей с Костей свадьбе. Я посмотрела на него, надеясь, что он меня поддержит, но ему, как показалось, эта безумная идея со свадьбой тоже понравилась. Он стоял и улыбался, потом помахал рукой и ушел с моими дядьками.
Если бы я знала, к чему приведет моя шутка о женихе в прошлом году, то скорее дала отсечь свой болтливый язык, чем вляпаться в эту историю. Стало понятно, что маховик начал раскручиваться, набирать скорость, и мне его было уже не остановить. Даже Костя ввязался в это дело. Мне осталось только покориться и исполнять, отведенную бабушкой, роль на этом празднике жизни. Я покорилась судьбе. Правда, это слишком сильно сказано, но смерилась и решила посмотреть к чему все это приведет. Бабуля о чем-то подумав, объявила, что недели на подготовку хватит и под ее руководством все взялись за дело. А руководить она умела, в свое время командовала целым Домом Культуры, пока не случилось несчастье с моими родителями, и я не осталась круглой сиротой. Она оформила опекунство и переехала из Марьино жить в нашу квартиру. С работой было в девяностые трудно, но ей повезло, и она устроилась администратором в какую-то гостиницу. Костю поселили у моего дядьки Жени, и мы с ним за эту неделю ни разу не виделись. У меня была надежда, что он в конце концов передумает и прекратит этот фарс. Но прошла неделя и… Дом украсили цветами, ветками деревьев… Бабушка была веселой и такой энергичной, что, казалось, сбросила этак лет двадцать с плеч. Свадебный сценарий она придумала сама с начала до конца. Все должно было происходить в самых лучших русских традициях с караваем, пением, русскими плясками, кражей и выкупом невесты… Чего она только не придумала, но это она еще с помощью своих соседей, дочерей, сыновей, внуков и внучек воплотила в реальность. Я и сама не заметила, как меня закружил водоворот дел. Костя не проявил никакой инициативы, чтобы всех разубедить в том, что это для него только игра… Фарс, фарсом, но самое главное, чтобы бабуля через год потом не потребовала представить ей нашего наследника в виде правнука или правнучки, а то с нее это станет… За день до свадьбы часов в десять утра бабуля позвала меня и заставила переодеться, а потом взяла за руку и вывела на улицу. Там стояла Костина машина и естественно он при ней.
— Садись!- скомандовала бабуля.
— А мы что, куда-то едем? Если не секрет… — почувствовав подвох, спросила я.
— Потом увидишь! — сказала бабуля и хитро посмотрела на Костю. Он тоже посмотрел на нее и улыбнулся мне.
Мы ехали минут пять, пока не оказались в центре города. Машина остановилась у красивого белого дома с какой-то табличкой.
— Приехали. Выходите голуби мои,- с улыбкой заговорила бабуля.
— И куда мы приехали? — спросила я, начиная понимать, что против меня составлен мощный заговор в лице моей бабули и Кости.
— В ЗАГС,- весело ответил Костя.
— Куда? Куда? Не… ЗАГС я не заказывала. Вы что здесь все с ума посходили? Я от… — Но Костя не дал договорить, закрыв своей ладонью мне рот. Его рука почему-то пахла сеном и чем-то таким пряным до боли знакомым, но я не могла вспомнить что это такое.
— Мы с Кларой Ивановной подумали и решили, что наша настоящая свадьба должна быть здесь,- начал было он.
— Что? Наша свадьба? Ваша свадьба, если уточнить… Я вообще-то замуж не собиралась, а только приехала поз…- но Костя меня опять перебил:
— Нам надо подать сегодня заявление, а завтра нас здесь распишут.
— Между прочим, для раздумья дают два месяца, а не один день, даже меньше… Не Марьино, а Лас-Вегас какой-то…- я уже начала кипятиться, не понимая зачем ему вообще нужен штамп в паспорте в моем и в его собственном.
— Ты в Вегас хочешь? Сейчас организуем… — и он достал трубку.
— Никуда я не хочу. Костя, тебе — то зачем? — но он не успел ответить, как из дверей ЗАГСа вышла бабуля и стала махать нам рукой.
— Пойдем. — Он взял меня за руку и подвел к ней.
— Голуби, все решила. Нас ждут. Обо всем договорилась. Надо только заявление написать. Если б вы знали, как я рада за вас… Это должно было случиться еще двадцать лет назад! Но лучше поздно, чем никогда.- Бабуля все говорила и говорила, а Костя меня вел следом за ней, крепко держа за руку, будто боялся, что я вырвусь и убегу. Глядя на счастливую бабулю, я не могла ей испортить настроение и сказать правду, что с Костей мы никто, а просто знакомые с детства, и у нас нет никаких пылких чувств к друг другу. По крайней мере у него-то их точно нет. А вечером была баня, всем баням баня… Бабуля смеялась: «Как положено, внученька, так положено по всем русским свадебным обрядам. Невеста должна хорошенько в баньке перед свадьбой напариться!» На следующий день началось вообще что-то невообразимое. Пол Марьино пришли на нашу свадьбу. Бабуля все продумала до мелочей. Мужчины были в картузах, вышитых рубахах, а женщины в старинных русских костюмах. Я и не думала, что в наше время в семейных сундуках у кого-то еще храниться такая одежда. Любой бы музей позавидовал такой коллекции русского костюма. Нас после ЗАГСа встретили хлебом — солью. Костя подхватил меня на руки и внес через порог в бабушкин дом.
Мой двоюродный брат Федор был свидетелем со стороны жениха и разошелся не на шутку, начал орать, как оглашенный:
— Ай, вы, гости дорогие, проходите, не толпитесь, места всем хватит на нашем честном пиру. Поздравьте нашего князя молодого с княгиней- умницей, красавицей. Вот они сидят за столом рядком, друг другом любуются.
— Вот и поймал сокол ясный Галину, нашу голубицу — красавицу — девицу. Желаем им жизнь счастливую да детишек: девчонок и мальчишек, — вторила ему моя двоюродная сестрица Алена.
Мне сначала было смешно, а потом действо так затянуло, что уже сама ничего не понимала — где сказка, а где быль…
Но когда Федор закричал:
— Ешьте, гости, пейте, веселитесь, только это показалось мне или на самом деле брага сегодня что-то горчит, сил нет ее пить… Горько, горько!
И тут уж все понеслось, закружилось. Федор старался перекричать шум и гам , направить нашу свадьбу в нужное русло да гостей, не только пить и есть заставить, но петь и танцевать. Я смотрела на веселящихся людей и вдруг подумала, что мы с Костей их просто обманываем. Нам желали счастья и любви, которых в наших отношениях уже никогда не будет… Они могли бы быть, но то время прошло, и эта запоздалая свадьба ничего не могла исправить. Я хотела встать и уйти, но Костя меня опять удержал. Я смотрела на него и понимала, что ему все это очень нравится.
— Пусти… Хочу уйти. Не хочу обманывать людей,- прошипела я.
— Это не обман…
— Как ты, такой большой и сильный, мог пойти на поводу у одной маленькой слабой старушки? Не понимаю!
— Разве я похож на тех, кто ходит у кого-то на поводу? Нет, моя дорогая Галка, если что-то в моей жизни случается, то только с моего согласия, — ответил Костя и поцеловал меня, потому что опять закричали гости «Ой, водка горькая — горькая!»
— Тогда почему ты согласился на этот фарс?
— Потому что очень давно люблю тебя,- просто сказал он и посмотрел мне в глаза.
— Ты любишь меня?- воскликнула я.- Этого не может быть! Ты мне ни разу об этом не говорил.
— Как же тебе было сказать, если ты все воспринимала в штыки? Кидалась в бой, как маленький самурай… А здесь я понял, что у меня есть шанс сказать тебе это.
— Так значит вы с моей бабулей были в сговоре?- чуть не закричала я.
— Нет… Клара Ивановна здесь не причем… Когда она заговорила о свадьбе, я понял, что это и есть мой единственный шанс окольцевать Галку и посадить в золотую клетку.
— Галки вольные птицы и в клетках из любых драгоценных металлов не живут.
— Но ты все равно окольцованная птица, и теперь охраняешься мной, как государством! Я люблю тебя. И если ты ответишь мне тем же, то я буду просто счастлив.
— Значит это не комедия, и ты не шут гороховый? Значит это правда и всерьез?
— Да, Галка, да! Эх, пуганая ты у меня птица, но ничего — это поправимо. Ты любишь меня? — спросил Костя.
— Да! Мне кажется, что я любила тебя всегда… Только никогда не думала, что все получится так по-дурацки.
— Я думаю, что получилось даже замечательно! — улыбнулся Костя.
— Как в кино «Свадьба в Малиновке»… Так и кажется, что в ворота сейчас войдет Попандопуло…- Костя вдруг захохотал и обнял меня. И так, я вышла замуж совсем нежданно за человека, которого любила почти всю свою сознательную жизнь.
…Из Марьино мы с Костей уехали через два дня после свадьбы. Я была против ночного отъезда, но у него были какие-то свои расчеты. Костя только шутя, сказал:
— Молчи, женщина! Здесь решает мужчина. Галка, дорогая, что ты переживаешь? Будешь спать на заднем сиденье, как сурок. Даже не заметишь, как приедем.
Прощание с родственниками было долгим и теплым. Все хотели Костю обнять, пожать ему руку. Что-то говорили, напутствовали и звали в гости, а он им на полном серьезе отвечал: «Конечно, приеду! Куда я теперь от вас денусь. Мы же родственники!» Он всегда нравился моей бабули, еще тогда в детстве, а сейчас, она совсем в нем души не чаяла, а мне в последнем разговоре так и сказала: «Галка, будь счастлива. Костя — настоящий мужик, и не смотри, что дорогой костюм и белую рубашку носит. Он остался тем самым Костей, только возмужал и мудрости житейской набрался… Ты, смотри у меня. Не проспи свое счастье.» Эх, бабуля, бабуля, и он уже давно не тот Костя, за которым я готова была таскаться хвостом на его выступления в соревнованиях по боксу, ходить за Марфой, как тень, помогать ей решать задачи по физике и геометрии, чтобы только хоть немного побыть рядом и поговорить с ним хоть о чем-нибудь. Тогда я болела совсем безответной любовью к нему, страдала и плакала по ночам, а когда он спрашивал: «Птица Галка, почему у тебя сегодня такое паршивое настроение, будто ты лимонов переела?» Я что-то не вразумительное всегда отвечала, а он начинал смеяться и обязательно дергал меня за косу. Я тогда так мечтала обрезать косы, чтобы лишить его этой возможности, но бабуля была категорически не согласна, говоря, что это мое украшение. Тогда я считала себя совсем гадким утенком, раз моим единственным украшением были только эти две длинные русые косы. Когда мне исполнилось восемнадцать, я тут же выскочила замуж за Валеру, который был из приезжих и жил в соседней общаге. Бабуля отговаривала меня от замужества, но я победила в этом споре. Через пару дней она собралась и уехала в Марьино, сказав на прощание:
— Ну, все, я свое обещание выполнила перед твоими родителями – присматривать за тобой, когда они отправились в ту злополучную поездку за барахлом в Турцию и не вернулись. Ты теперь взрослая, даже замужняя… А я здесь лишняя, пора возвращаться туда от куда приехала.
А еще через пару дней утром, как сейчас помню, раздался в дверь звонок. Я думала, что это Валера вернулся с ночной смены и, сонная , растрепанная в одной ночной рубашке открыла дверь. На пороге стоял Костя. Он только что вернулся с Севера и, не заходя домой, оборвав по дороге первую попавшуюся клумбу с цветами, ввалился ко мне в квартиру. Я была удивлена, а он протянул букет и, широко улыбаясь, сказал:
— Галка, я вернулся! — Я протянула правую руку за цветами, но он заметил мое обручальное кольцо. Сначала опешил, улыбка сползла с его лица, и уже передо мной стоял тот Костя, которого я помнила с детства. – Ты вышла замуж? Молодец… Извини, я ошибся дверью… Вот, черт, память подвела. Я же шел к Нинель. – И он вышел, прикрыв за собой дверь…
На дворе были девяностые. В стране все рушилось и сыпалось. Я училась на вечернем и работала, а Николай разбил в аварии машину, и его уволили. Сначала у него были какие-то вялые попытки найти новую работу, но ему не нравилось, то одно, то другое. Он прочно поселился на диване в обнимку с пультом. Искать работу больше не спешил, и еще на меня покрикивал, что плохо готовлю еду… Так мы с ним прожили лет пять, и только я заговорила о том, что у нас в институте началось сокращение штатов и в списке есть я, Николай вдруг засобирался и уехал в Москву искать лучшей доли, забрав из дома последние деньги. Потом пытался при разводе отсудить половину моей квартиры, но дело оказалось совсем бесперспективное и у него ничего не вышло… А у Кости все получилось, он женился на Нинель, продал квартиру своих родителей и уехал вместе с ней в неизвестном направлении. И случайная встреча с Марфой через пятнадцать лет в школе на вечере для бывших выпускников, опять меня столкнула с ее братом. Он был со мной холоден, а если вдруг я с ним заговаривала, то в ответ слышала не грубость, нет, а едкие замечания. Не понимала, чем была вызвана эта неприязнь, но спросить не решалась… И вот после этой деревенской свадьбы, когда сказал, что любит меня давно, мне показалось, что он стал другим: более добрым, терпимым, даже нежным. Сейчас я лежала, скорчившись на заднем сидении его автомобиля с закрытыми глазами, и вспоминала, а он думал, что я сплю, снял с себя ветровку и накрыл ею. Меня укачало, как в люльке, и я крепко заснула. Разбудил телефонный звонок. Когда Костя ответил, я поняла, что он разговаривает с Марфой:
— Да, возвращаемся. Через час заедем на кофе… Все расскажу, сестренка… Нет, не знает, да и не за чем ей знать… Все жди, скоро будем… Да, и Галку к тебе привезу… Мы с ней поженились.
На этом разговор окончился,. Не знаю, как эту новость восприняла Марфа, но, я думаю, что это было для нее почище, чем гром среди ясного неба. Я еще немного полежала и открыла глаза, сделав вид, что только проснулась.
— Ну, что выспалась? – спросил, улыбаясь, Костя.
— Да, как в люльке,- ответила я, села и стала разминать затекшие ноги и руки.
— Сейчас заедем к Марфе и позавтракаем. Он нас ждет.
— Нет, меня домой отвези, — попросила я.
— Отвезу обязательно, только сначала к ней. Устал, как собака… Кофе хочется выпить… И вообще, у нас с тобой теперь общий дом, женушка, — ответил он.
Вскоре машина остановилась у подъезда одной из новостроек, в которой жила Марфа. Когда мы подъехали, на крыльцо дома вышел Витя. Он держал за руки детей.
— С приездом!- крикнул он нам на ходу.- Сейчас чад отведу в школу и приду. А вас там Марфа ждет не дождется. Ей интересно узнать, как вы съездили.
— Съездили замечательно. Правда, Галка? – ответил Костя за нас двоих, при этом, взяв меня за руку. Я кивнула головой в знак того, что подтверждаю, что съездили хорошо. Пока ехали в лифте, Костя очень внимательно смотрел на меня, будто хотел меня запомнить такой, какая я есть, на всю оставшуюся жизнь.
— Ты что на меня так смотришь? – удивилась я. – Заспанная и лохматая, да?
— Какая же ты красивая,- неожиданно сказал он и начал поправлять мой непокорный локон, который выбился из-за уха и постоянно лез мне в глаза. После его слов я потеряла дар речи, мне просто не чего было ему сказать… Марфа нас встретила у открытых дверей.
— Приехали, Как я рада, что вы вернулись целые и невредимые, не поубивали друг друга… Проходите, проходите. Кофе уже готов. Костя, как отдохнул?
— Марфа, не поверишь, лучше чем где-нибудь еще. Марьино – это самое лучшее место отдыха, но самое главное там очень плохая сотовая связь — работает через день то на входящие, то на исходящие. Сначала было непривычно, а потом я совсем забыл, что такое есть. Твой звонок стал неожиданностью номер один, когда я вернулся в цивилизацию…
— Так, вернемся к нашим баранам,- вдруг сказала Марфа.- Галочка, ты не принесешь нам кофе. Я его сварила только -только. Пожалуйста! А мы тут кое-какие дела обсудим.
Я молча кивнула головой и вышла на кухню, где в турке на плите стоял заваренный кофе. Отхлебнув пару глотков и с наслаждением почувствовала его вкус и аромат, поняла, что жизнь возвращается в свое русло… Все, что случилось в Марьино не могло быть реальностью, но оно есть… Я подошла к двери, как услышала обрывок фразы, сказанной Марфой:
— Костя, ты выполнил свое обещание, так что держи, только женится было зачем? – Я видела, как Марфа передала что-то брату. Он это что-то повертел в руках и тихо спросил:
— Женитьба тебя не касается! Это мое решение.
— Костя, на карте столько денег, сколько просил и о чем договаривались, если поедешь с Галкой в Марьино. Время тебе понадобится, чтобы отбить эту сумму?
— Пока не рассчитывал, но думаю месяцев через семь-восемь тебе все верну…
И тут до меня дошло, что Марфа его заставила шантажом ехать со мной в деревню… Если бы ему были не нужны деньги для расширения, то он со мной никуда не поехал. Поднос с чашками выпала у меня из рук, они оглянулись на грохот. Не знаю, кто из нас испугался больше, но я теперь поняла, что Костя действительно ломал комедию только потому, что ему нужны были деньги, а Марфа обещала их дать, если он… Я схватила сумочку и вылетела из их квартиры. Лифт открылся сразу, выбежав во двор, я почти легла на капот первой попавшейся машины. Водитель заорал, как резанный, но увидев бегущего мужика, посадил меня в машину, только спросив:
— Кто это?
— Муж,- ответила я.
— Что злой? Поймал с любовником?- продолжал любопытствовать водитель.
— Нет, хуже…
— Ты его поймала? Да, дела на белом свете… Такая красивая женщина, а он еще и любовниц заводит… — сетовал водитель.
Телефон звонил не переставая. Звонили по очереди то Марфа, то Константин. Мне надоело сбрасывать звонки, и хотела его уже выключить, как пришло сообщение от Кости: «Ты не хочешь со мной разговаривать. Я приеду и ты меня выслушаешь, чего бы мне это не стоило.» У меня действительно не было желания разговаривать ни с подругой, ни с ее братом, и чтобы не наломать дров больше того, что уже наломала, вышла у первой попавшей гостиницы… Сняла номер на сутки, думая, что смогу хорошо обдумать в спокойной обстановке. В душе действительно кипел вулкан, эмоции перехлестывали через край, было больно и обидно: «Как он мог так легко и просто говорить «Я люблю тебя», а на самом деле на кону были деньги, большие деньги… Бизнес, и ничего личного. И Марфа тоже хороша, нашла чем подкупить своего братца, чтобы он оказал услугу бедной «серой мышке», которая все никак не может устроить свою жизнь.» Как только я себя не называла в этот момент, как только не кляла. Металась раненной тигрицей по номеру, не находя себе покоя. Когда злость и ярость пошли на убыль, вдруг пришла мысль, что первым делом надо пойти подать на развод, и этим все закончить, но кроме печати в паспорте у меня ничего не было, свидетельство о браке осталось у Кости. На следующий день вернулась домой, а по пути зашла в салон сотовой связи и купила новую сим-карту, выбросив старую тут же в урну. Когда подходила к парадной встретила нескольких старушек с нашего подъезда, которые почему-то очень подозрительно смотрели на меня. Вроде бы с одеждой и лицом у меня было все в порядке, но они при моем появлении вдруг замолкли и стали с любопытством меня рассматривать, будто видели первый раз в жизни… А потом одна из них другой сказала: «Вон, смотри, эта пошла…» Дальше я ничего не расслышала и, ничего не понимая, зашла в парадную. Только успела зайти в квартиру, как кто-то позвонил в дверь. Это была моя соседка Зиночка. Она, как тень просочилась на кухню и села на свое любимое место.
— Галка, ты где была вчера?- прокурорским тоном спросила она.
— Ездила к бабуле. Я же тебе говорила, что звонила тетка и просила приехать,- как ни в чем не бывало ответила я.
— Да?.. Тут вчера такое было… Даже милицию, то есть полицию, пришлось вызывать,- продолжила Зиночка.- Крик стоял до самого пятого этажа. Все повыскакивали из своих квартир, думали, что пожар или взрыв какой-то.
— Меня не было, ничего не знаю.
— А это к тебе в квартиру ломился какой-то мужик и требовал, чтобы ты дверь открыла. Я ему говорила, что ты уехала, а он орал, что ты приехала и должна быть дома. Ломился так, что двери трещали. Думали выломает. Мы решили, что пьяный, а баба Катя позвонила в «02» и вызвала наряд. Он уходить не хотел… Орал, что он твой муж. Но мы-то знаем, что у тебя никакого мужа нет… Валерка, как сто лет в обед, сделал хвост трубой. А этот на него совсем не похож…- с придыханием в голосе описывала вчерашнее событие местного масштаба соседка.
— И что?
— А ничего… Наряд приехал, а он стал спорить… Они ему наручники надели и увезли в участок, а что там дальше было, я не знаю, но больше не появлялся. Вот. Ты случайно не знаешь, кто это был?- Зиночка с любопытством посмотрела на меня.
— Нет… Не имею ни малейшего представления. Может действительно был пьяный и квартиру перепутал, дома-то похожи…- ответила я.
— Может быть, может быть… Это как «С легким паром…»
— Да, Зиночка, как «С легким паром…»
Видимо не получив от меня никакой свежей информации по вчерашнему инциденту, которой можно было поделиться с соседями при случае, она еще посидела у меня на кухне пару минут и, распрощавшись, вышла. Не скажу что Зиночка сплетница, но болтушка еще та. Она была похожа на маятник, потому что ее, как и его, надо было успеть вовремя остановить…
Когда на следующий день пришла на работу, то меня сразу вызвали к шефу.
Сергей Николаевич был в хорошем настроении и от удовольствия потирал руки:
— Доброе утро, Галина Васильевна! Доброе утро!
Я подозрительно посмотрела на шефа, почему-то его хорошее настроение всегда вызывало подозрении, и появлялось ощущение, что тебя сюда вызвали не для вручения премии.
— Доброе утро, Сергей Николаевич!
— Вы уже приехали, это радует. Как себя чувствует ваша бабушка?
— Нормально,- ответила я, — кризис миновал.
— И это радует. Знаете, пока вас здесь не было, мы ввязались в один проект… Он тянет на гранд. Вы представляете, если займем первое место… Сколько перспектив у нас открывается?
— Представляю, что надо будет работать, как велел товарищ Ленин…
— Мне нравится, что вы шутите… За экономическую часть проекта отвечать будете Вы. Вот приказ за подписью генерального… Получите, так сказать, и распишитесь. Все бумаги Лерочка вам приготовила и должна была положить на стол. Это была моя инициатива,- поправляя галстук гордо сказал шеф.- А теперь вы свободны и занимайтесь вплотную… да, вплотную. Сроки ограничены.
— Жаль, что дураки не мамонты, и как они — не вымрут…
— Что вы сказали, я не расслышал…
— Ничего. Пойду работать.! Хуже обычного дурака, может быть только дурак с инициативой,- закрыв за собой дверь, сказала я и прямиком направилась в свой отдел…
Полистав бумаги, поняла, что работа будет интересной. Макарыч немного поворчал, что он, как руководитель, справился бы не хуже и опыт работы у него больше, но взялся за дело с энтузиазмом, а на мое «Спасибо», он только ответил:
— Из спасибо шапки не сошьешь,- и тут же уткнулся в свой компьютер.
Сроки были короткие, и работа меня затянула так, что не было времени заняться своими личными делами. Прошло три месяца, а я так еще и не подала на развод, но Костя после того концерта в парадной, больше не появлялся, да и с Марфой я не встречалась… Злость и обида на них прошла, а штамп в паспорте есть-пить не просил, да и о нем никто не знал, кроме бабули. Единственное, когда ей звонила, было неприятно врать, что у нас все хорошо. Она хотела с ним поговорить, а я врала, что он работает почти круглосуточно из-за расширения своей компании. Она передавала ему поклоны и приветы, а я ей передавала тоже самое от него… Бабуля была рада этому и жила в своем Марьино спокойно, довольная, что так все замечательно устроила в нашей с Костей жизни.
Почти перед самой сдачей проекта, на работе вдруг выдали премию, чему мы все были очень рады. Просто нас давно так не радовало руководство, что мы и забыли, как пахнут премиальные деньги. Прав был Макарыч, что за спасибо шапку не сошьешь, а нам чаще говорили спасибо, и мы были этим довольны… Я решила, что премию тратить не буду, пусть полежит. Хотя экономить совсем не умею, но тут у меня появилась идея, что на следующий год не поеду в Марьино, а куплю путевку в Грецию. Мне это показалось хорошей идеей, но как говорят, человек предполагает, а руководство располагает. Сергей Николаевич вызвал меня к себе и предупредил, что через три дня мы в выставочном комплексе представляем свой проект, но посмотрев на меня, вдруг сказал:
— Галина Васильевна! Вы там должны быть, как руководитель его экономической части. И пожалуйста будьте в платье, но только не серого цвета. Хочу сказать вам, как мужчина, что платье должно очень пойти, а серое вам совсем не к лицу… Вы уж извините меня… Критика вещь полезная, когда в меру.
— Хорошо,- буркнула я и вышла. Мне совсем не хотелось ходить по магазин и мучиться, выбирая платье из того, что предложат. В конце концов я на все посмотрела с высоты важности события и… отправилась в магазины. Удивительно, но мне это очень понравилось, и подняло настроение, даже не смотря на то, что на улице постоянно накрапывал осенний дождь. Листья осыпались с веток деревьев, их подхватывал порыв ветра, долго кружил, а потом бросал под ноги прохожим. У меня в руках была куча всяких пакетов и пакетиков, и мне пришлось проявлять чудеса ловкости, чтобы ветер не сдувал с головы капюшон куртки. Проходя мимо ювелирного магазина я столкнулась нос к носу с Костей. Он нес в руках какую-то продолговатую, как мне показалось, бархатную коробочку, в которой лежал или браслет, или цепочка. Но он меня не узнал, хотя и посмотрел в мою сторону. От его взгляда у меня сердце почти остановилось, но ветер подул и надвинул мне капюшон почти на самый нос. Костя прошел мимо, сел в свой автомобиль и уехал… «Не слушай свое сердце. Оно стучит! Надо подавать на развод. Сейчас разделаюсь с делами и займусь…»- с горечью подумала я, толкая дверь в метро.
Настал день презентации проекта. С самого утра я немного нервничала, хотя знала все на зубок. Как всегда в самый неподходящий момент, как мне тогда показалось, зашла Зиночка. Увидев меня в платье цвета ультрамарин, в туфлях на шпильке, она только и смогла сказать «Ах!», а потом в ней в друг проснулся вейзажист — профессионал, чем она собственно и занималась по жизни.
— Галя, что ты собираешься делать с головой?- спросила она.
— С головой? Да у меня с ней все в порядке. Причешу, как обычно.
— Не пойдет!- скептически посмотрев на меня, отрезала она.- Платье обязывает. Сколько у тебя есть времени?
— Такси подойдет через полтора часа.
— Время вагон. Я успею. Идем ко мне. — и потащила меня за собой.
Что с моими волосами сделала Зиночка, надо было видеть. Это была не прическа, а просто песня. Но на этом она не остановилась и принялась за мое лицо. Она закончила ровно за пять минут, до прибытия такси, но только вздохнула:
— Если бы времени было больше, я бы такое, такое сотворила… Получился бы шедевр.
Я посмотрела на себя в зеркало и совсем не узнала свое отражение. Из зеркала на меня смотрела не та серая Галка, к которой я привыкла, а какая-то совсем мне незнакомая женщина, но обалденно хорошенькая. Зиночка только ахала и охала:
— Как королева… Только на подиум! И куда мужики смотрят… Галка, ты красавица!
— Спасибо, Зиночка. Ты сделала из Золушки принцессу, правда по возрасту пора бы быть…
— Королевой! А ты и есть королева. Ну с богом! Удачи!- провожая, в след крикнула мне она.
До выставочного центра ехать было минут тридцать, И все это время рот водителя не закрывался. Он развлекал меня анекдотами, смешными историями, а под конец поездки вдруг попросил номер телефона. Но я сказала, что замужем, и он отстал. Сергей Николаевич ждал меня на крыльце. Когда я подошла к нему, то у него от удивления округлились глаза, он начал снимать одевать очки, будто надеялся, что от этого что-то во мне изменится. Он предложил мне руку, и мы вошли в большой ярко освещенный зеркальный холл. Народу было много, даже очень много, я бы сказала. Кто толпился у гардероба, кто просто разговаривал, а кто заседал уже в буфете… Сергей Николаевич помог мне снять пальто. Мы стояли в очереди, чтобы сдать одежду… За нами встала какая -то пара и мне было слышно, как женщина обратилась к мужчине:
— Ну, Масик, зачем мы сюда пришли? Здесь так скучно, лучше бы поехали в клуб…- голос был совсем молодой. Девушка, произнося слова, несколько растягивала гласные… Но когда ей ответил мужчина, мое сердце ушло в пятки… Этот голос я никогда и ни с каким другим не спутала бы, даже если прошло сто лет после последней встречи.
— Это деловая конференция. Ты же сама напросилась и обещала вести себя хорошо…- Мне почему-то показалось, что в конце он должен был сказать «зайка моя», но этого не последовало. Я оглянулась и посмотрела на них, конечно это было делать совсем неприлично, но не знаю, какая сила взяла надо мной верх. Это произвело эффект разорвавшейся бомбы. Лицо Кости вытянулось, саркастическая улыбка, видимо предназначенная его спутнице, исчезла, а щеки пошли пятнами…
— Конечно, можно отказаться от двадцатилетней связи, чем от связи с двадцатилетней,- фыркнула я, глядя ему в глаза. Кто меня дергал за язык, но произнесенная фраза сначала поставила в тупик девушку, а потом взбесила Костю, но тут подошла наша очередь в гардероб. Сдав пальто, мы с Сергеем Николаевичем быстро отошли к стойки бара, но через минуту Костя стоял рядом с нами. Мне казалось, что из его глаз еще немного, еще чуть чуть и начнут сыпаться молнии. Он не успел ничего сказать, как рядом с ним появилась его молодая спутница. Меня опять какой-то веселый чертик дернул за язык, что я выпалила :
— Ты правильно сделал выбор… Любовницу надо заводить такую, чтобы с ней не стыдно было попасть на глаза жене.
Костя был в бешенстве, но его спутница вдруг спросила:
— Масик, кто эта женщина?
— Моя жена, — помолчав несколько секунд, будто раздумывая надо это говорить или не надо, ответил он.
— Кажется, мы вляпались! Но ты говорил, что не женат, Масик,- воскликнула она.
— Милочка, вы не вляпались! Он совершенно свободный мужчина. Желаю приятно провести время,- улыбнулась я, добавив,- Масик… Идемте, Сергей… Николаевич.
Все оставшееся время я держала себя в руках, не давая возможности верх взять эмоциям. Ну, вот, все и разрешилось само собой. Я думала, что наконец он догадается сам и подаст на развод. Мне было смешно, что какая-то малолетка его называет Масиком, и он это терпит, значит любит… Больше мы с ним не встретились за время всей презентации. Сергей Николаевич проводил меня до такси и отправил домой. Все прошло хорошо, и он был этим доволен. О результатах должны были сообщить позже, а на завтра Сергей Николаевич дал мне выходной, но сделал только одно замечание:
— Галина Васильевна! Я очень удивлен… Как вы можете носить серый цвет и какие-то бесформенные хламиды. Я даже плохо сейчас представляю, что через день увижу вас опять серой, как тень. Вы очаровательная женщина… Хочу сказать, красавица.
— Спортсменка, комсомолка…- добавила я, усмехнувшись.
Дома я не успела даже переодеться, как зазвонил телефон. Номер мне был совершенно незнаком. Я ответила и услышала голос Кости:
— Галя, я хочу с тобой поговорить.
— Если о разводе, то да… Нам надо об этом поговорить. Когда?
— Сейчас.
— Уже поздно, — ответила я.
— Я уже здесь у твоего дома. Да и твои вещи привез, что ты оставила в машине после поездки в Марьино. Выйди, пожалуйста…
— Хорошо,- я накинула прямо на платье свою обычную серую куртку и вышла.
Он стоял и смотрел на меня, но в нем было сейчас что-то такое, что мне стало его жаль.
— Галя, прости меня… Я не могу без тебя.
— За что простить?- спросила я.
— Понимаешь… Марфа обещала дать денег… Ее предложение съездить с тобой в Марьино, а потом, она точно их даст… Сказала, что это шутка, чтобы Клару Ивановну не расстраивать… Но потом все изменилось…
— Значит, Марфа виновата. Так?
— Нет… Я во всем виноват… Потому, что когда мы с тобой ехали, завтракали у речки, помнишь… Я понял, что хочу быть только с тобой… Будто этих пятнадцати лет и не было… Не было твоего Валеры, моей Нинели… У меня появился шанс начать все с начала в своей личной жизни… И это начало я видел только с тобой…
— Конечно, только со мной… А как же Масик?..- теперь я стояла и улыбалась, но эта улыбка была больше похожа на гримасу боли.
— Это так… Ничего серьезного… От скуки. Я несколько раз приезжал сюда и сидел на скамейке. Видел, как ты приходила домой, зажигала свет, гасила его… Звонил сотни раз, но твой телефон был отключен…
— А этот где взял? Мой новый номер ты его точно знать не мог.
— Прости, я твоего Сергея… Николаевича немного напугал. Он оказался понимающим мужиком. Мне дал твой номер телефона. Галя, прости… Вот твои вещи, что ты забыла. Если ты скажешь нет, я пойму тебя… Только моя жизнь без тебя потеряла всякий смысл, осталась одна работа, работа, работа…- Костя достал мой чемодан из багажника и поставил рядом со мной.
— Ты замерз? — спросила я, вдруг поймав себя на мысли, что не могу его прогнать.
— Да. Есть немного…- растерянно улыбнулся он.
— Костя, пойдем домой. Я тоже замерзла, — взялась за ручку чемодана, но Костя по верх моей руки положил свою руку.
— Домой… я так хотел услышать, чтобы ты позвала меня домой. А кофе будет?
— Будет.- он наклонился и осторожно поцеловал меня в щеку.
— Репетируешь? Идем, а то стоим тут, как на сцене. Любопытствующие уже занимают места у своих окон…
— Репетирую. Я так тебя давно не целовал. Если бы строили дома счастья, то в них самыми большими комнатами были бы комнаты ожидания.