Когда во мне роятся рифмы,
Не успеваю их писать
И каравеллою на рифы
Их в белый чистый лист бросать.
То затупится карандашик,
То паста в ручке потечет,
Но это в принципе не страшно —
Никто мой опус не прочтет.
Никто и не опубликует
И комментариев не даст,
А в небе солнышко ликует —
Об этом писано сто раз!
Сто раз и про Луну и звёзды,
Сто раз про розы и шипы
И про туман — стихом и прозой…
Сойду ль с протореной тропы?
В своем бессилии расписаться —
Ну да, я графоман простой!
Мне остается лишь смеяться,
Над всей бессмыслицей пустой.
Трещит мальтийским механизмом
Сорока в роще золотой.
Но много ль мудрости и мысли
В немузыкальной песне той?
Вот соловей все в той же роще
Поет чудесно по весне,
А вот поэт с похмельной рожей
Бормочет что-то, как во сне.
Им хорошо, у них наверно
Есть в чем-то радость каждый день,
Они свои не тратят нервы
Среди предательств и измен.
Мне ж иногда бывает хуже
Все жду напрасно перемен,
Осознаю свою ненужность,
Свою ничтожность на Земле.
Но это не беда, однако,
Чтоб опечалиться совсем.
Да, я примерно одинаков,
Такой примерно, как и все.