Катерина не любила ходить на кладбища не потому, что чего-то боялась, или мучили предрассудки, связанные с этим местом. Нет, она просто не любила и все… Слишком много друзей ее мужа, теперь уже бывшего, в свое время оказались там — молодые, сильные, красивые ребята, но попавшие в струю того времени, когда за успех приходилось расплачиваться самым ценным — жизнью. Деревенские кладбища очень сильно отличаются от городских, вдоль железных оград которых сидят пожилые женщины, продающие бумажные цветы, венки и прочую кладбищенскую утварь… У деревенских, порой, и ограды-то нет, или она уже покосилась от времени, потому что покидая деревни в надежде найти свое счастье в больших городах, люди забывают о родных местах, где родились, крестились. На этих кладбищах стоит покой и тишина, только ветки берез тихо шелестят листвой, да беспокойные птахи щебечут в их кронах. Катерина давно жила в городе, но каждый год приезжала в Березовку. День смерти ее родителей… Сначала умер отец, а ровно день в день через год ушла и мама. Говорили: «Надо же, жили долго и счастливо, а умерли в один день…» Катерина остановила машину, достала из нее букет цветов и не спеша пошла по узкой тропинке между могил. Вот и пригорок с одинокой березой, а рядом с ней могилы, дорогих сердцу людей- бабушки с дедушкой, мамы и отца. «Надо бы подкрасить здесь оградку…» Поставив цветы в вазу с дождевой водой, она присела на скамейку и тихо шепотом сказала, погладив рукой камень памятника:
— Ну вот, я и вернулась домой… Если бы вы знали как мне не хватает вас… Мамочка, ты всегда была права, хотя я с тобой и спорила до потери пульса… Не буду жаловаться на жизнь… Но мне вас так не хватает… Мамочка, помнишь, когда я болела, ты гладила меня по голове и напевала песенку… Папа, ты сделал для меня качели, они еще стоят, только надо веревки перетянуть… Я попрошу Алика… Это Дашин муж. Да, ваша внучка вышла замуж месяц назад, вот так вот… Алик хороший парень. Работает у Виктора в фирме… Следующий раз мы придем вместе. Мама, я вернулась совсем, на всегда… В наш дом. Ты говорила, когда я уезжала в город: «Помни, дочка, двери нашего дома открыты для тебя. Это твой родной дом.» Вот я и дома… Так получилось… Мы расстались с Виктором… Знаю, что бы ты сказала на это… Прожив вместе больше двадцати лет… Коней на переправе не меняют… Но так бывает, что люди расстаются. В нашей квартире, я решила, будут жить дети… А в родительском доме стены помогают. Вот и все новости. Простите, что расстроила вас… Я знаю, чтобы сказал папа: «Держись, дочь. Ты у нас сильная. Недаром тебя назвали Екатериной!» Буду держаться, обязательно…
Она посидела еще немного, послушав тишину, встала и направилась к машине, но не успела к ней подойти, как из кустов вышел, не смотря на жару в шапке — ушанке и каком-то ободранном тулупе, дед Степан… Он был ровесником ее отца, но сколько его помнила, казался всегда стариком, даже когда была еще ребенком…
— Тю, какие люди пожаловали… Катерина, ты ли это? Ты никак, решила родные пенаты навестить? — заулыбался дед, сняв с головы ушанку и теребя ее в руках.
— Нет, на совсем приехала…
— А я — то нашим бабам не поверил, когда они в сельпе шушукались с Клавдией — продавщицей… Какая персона… Неужто твой олигарх надумал нашу Березовку перестраивать?
— Дед Степан, просто вернулась и все.
— Просто- не с моста. Нет, ты скажи, так будет он перестраивать, или опять бабы зря болтают?
— Не будет.
— Ага… Ну да, ну да… Значит он тебя бросил… Как говорила Мартыновна…
— Дед Степан, что тебе надо?
— Кать, дай в займы рублей пятьдесят… Я тебе потом отдам… Вениками наторгую и отдам…
Катерина достала из сумки кошелек и протянула деду купюру.
— Эх, Катька, ты всегда была доброй душой… А Ромка-то твой один остался, с тремя детьми… Светка решила ему третьего родить… Так ребеночка спасли, а ее нет… Уж год как померла… али больше… Эх, бедолага… Поздно женился, да мало пожил в любви и счастье…
— Почему Роман — мой?
— Так вы же в школе женихались и потом… Да вся деревня знает, что он по тебе сох, надеялся, что ты отучишься и вернешься… Ан нет, замуж выскочила за своего олигарха… Да видно не сладкая эта сладкая жизнь… Ты ведь не такая, как они там все… Он же долго ждал тебя, а потом уж на Светке женился… Какая у тебя машина! Импортная?
— Да какой уж олигарх… Просто бизнесмен. Дед Степан, что тебе еще надо?
— Вот — вот, бизнесмен — это что не олигарх? Да все они там одним миром мазаны. Чего надо? Да ничего уже… Пойду помяну всех…
Дед Степан исчез в тех же кустах из которых появился. Наверное, пошел к Мартыновне, у той всегда для деревенских мужиков находилось что выпить, правда откуда она это брала, никто не знал. Наверное, сын из города привозил. Но мужики еще ни разу не отравились, и поэтому ходили к ней за дешевой выпивкой, когда «горели трубы» или хотели «залить горе-печаль».
Алик с Дашкой загорали, когда Катерина вернулась. Солнце припекало все сильнее и сильнее. Стояла такая тишина, что было слышно, как где-то лениво жужжит шмель, запутавшись в траве. Воздух стал прозрачным и горячим, что от его жара не спасал легкий ветерок, пахнущий клевером и еще чем-то еле уловимым…
— Мамуля, ты уже вернулась? Когда мы в город вернемся?- спросила Дашка.
— Вы можете вернуться когда захотите,-ответила Катерина.
— Нет, ты серьезно, решила остаться в этой дыре? Ты шутишь, да?
— Я на полном серьезе решила остаться…
— Как ты будешь здесь жить? Ты, ведь, мамочка, дитя цивилизации. А здесь вода в колодце, удобства на улице и печку топить надо… Это же ужас… Я бы не смогла и неделю прожить.
— Это вы дети цивилизации, а я здесь выросла… Так что все нормально.. Ничего страшного!
— Мама, но папа…
— Даша, папа — это папа… И у нас с ним теперь разная жизнь. Поживу здесь, а там видно будет.
— А так ты здесь, как в отпуске… Правда?
— Считай так — я взяла отпуск за свой счет.
— Папа звонил, сказал, что появились какие-то дела, и Алик ему нужен срочно здесь и сейчас. Мы решили уехать завтра утром. Ты не обидишься, мам?
— Нет. Все нормально. Надо так надо… Только к бабушке и дедушке не сходили.
— Мама, мы же еще приедем обязательно к тебе.
— Екатерина Сергеевна, вы уж нас простите, но дела фирмы на первом месте, а к вам мы обязательно вернемся,- повторил за Дашкой Алик.
— Без проблем. Если надо, значит надо. Езжайте. Отец просто так звонить не будет, я его знаю, значит действительно что-то серьезное. Ладно пойдемте обедать. Я там окрошки сделала пока вы спали.
— Когда вы все успеваете, Екатерина Сергеевна? Вот Дашка…
— Что опять Дашка?..- раздался ее голос из импровизированного душа во дворе.
— Да то, что ты ничего не успеваешь, вот,- ответил Алик.
— Ничего, научится… обязательно,- улыбнулась Катерина.
— Вот, вот научусь.. Мама, сейчас на тебя смотрю и не узнаю в этом сарафане без прически… ты совсем похожа на деревенскую тетку. Все-таки макияж и одежда очень много значат… Тебе нельзя здесь долго оставаться… а то действительно станешь деревенской бабой , как говорит папа.
— Дашка, вы что эту тему с папой обсуждали?
— Мам, прости… Он же сказал, что вы расстались, но это не отразиться на твоей карьере, и его фирма очень нуждается в твоих услугах, как отличного экономиста… Он просил тебе передать, что этот месяц считает отпуском, и твое место всегда…
— Даша, прошу не вмешиваться. Я не вернусь. Так и передай…
— Мама, ну, мама… Тогда поговори с ним сама… Он сказал, что твой телефон выключен уже неделю.
— Даша, пойми, я не могу так… Может быть через месяц я все переосмыслю, обдумаю и приду к какому-то другому решению, но сейчас я не хочу туда возвращаться. А папа?… Папа нашел себе новую женщину, но не нашел пока хорошего экономиста — вот и все… Как найдет, так …
— Мам, не говори глупости. Какая женщина… это так… легкое увлечение, а ты из мухи сделала слона. Мы завтра уедем, а через месяц вернемся за тобой. Или ты сама приедешь… Чем ты будешь здесь заниматься, если останешься?
— Пока не знаю… Но что-нибудь придумаю.
— А там есть и работа, и все знакомо и родное. Мамочка, поехали с нами, а?
— Нет… Вы езжайте, а я пока здесь поживу. Мне надо, понимаешь, Даша, надо…
-Хорошо, что мы приехали на двух машинах, а не на одной, как хотел Алик… Одна голова хорошо, но три еще лучше, а если среди них две женских, то это вообще супер! Я тебя очень люблю, мама!- засмеялась Дашка.
— Я вас тоже очень люблю.
Рано утром с первыми петухами, Алик и Даша уехали. Катерина долго стояла у калитки… Она осталась одна, совсем одна… Теперь настало время подумать и разобраться с прошлым и придумать, что же делать сейчас и потом… День обещал быть опять жарким, и она решила, пока солнце не стало совсем припекать, сходить на кладбище покрасить скамейку и оградку. Бирюзовую краску Катерина привезла с собой . Мама любила этот цвет. Надо было чем-то занять руки, а голова и без того была занята сотней разных мыслей… Уже выходе с кладбища, она нагнала мужчину. Он шел медленно, плечи были опущены так, что казалось, он несет непосильную ношу. Обогнав его, оглянулась. Их глаза встретились. В них Катерина разглядела непомерную печаль и тоску, у губ застыли две скорбные складки… Они одновременно остановились.
— Рома… Роман… Как же ты…
— Здравствуй, Катя. Ты хотела сказать, как я состарился…
— Нет… нет… Изменился. Вот что я хотела сказать.
— Слышал, слышал, что ты вернулась. Погостить или как?
— Погостить… Только не у кого… Все они здесь лежат…- пряча глаза, ответила Катерина.
— Да… Извини. В отпуск?
— Нет, наверное, совсем. Какой ты стал… Совсем седой.
— А ты, как была самой красивой, так и осталась… Хорошо выглядишь.
— Спасибо. Ты что здесь делал?
— Да вот тоже в гости к жене приходил… Надо было прибрать. А то все некогда, некогда… Дела, работа, дом, дети…
— Да… Как ты, Рома, живешь? Как дела?
— Да так… Дети растут… Крыша над головой есть… Много ли в этой жизни надо? Все суетимся, спешим, строим, ломаем… опять строим. Ты-то как?
— Дочь замуж выдала… Вот теперь сюда перебралась.
— А муж? Как он тебя отпустил? Слышал случайно, что наши бабки болтали в магазине. Только они соврут дорого не возьмут,- криво улыбнулся Роман.
— Что муж?… У него сейчас новая жизнь… У него все новое… Наверное так и надо… Ничто в этой жизни не дается навечно… Это только здесь начинаешь понимать… Хотя знаешь, что это несправедливо, но ничего не изменить…
— Тебя подвести?- вдруг спросил Роман, останавливаясь рядом с уазиком.
— Подвези, если не трудно… Я сегодня без машины… Там что-то с зажиганием… В этом ничего не понимаю… Алик обещал мастера знакомого отправить через неделю… Да она и не нужна мне сейчас… До магазина можно и пешком дойти.
— Я как-нибудь вечером зайду посмотрю что к чему. Может и мастера не надо будет гнать сюда. Ты не против?
— Заходи… Я гостям всегда рада.
— Можно?
— Конечно же, можно… Спасибо, что подвез… А то жарко становится. В этом году лето разгулялось…
— Ну я зайду?
— Заходи, — ответила Катерина.
День прошел в какой-то суматохе. Она решила навести порядок в доме, в котором последние три года никто не жил. За неделю пока здесь были Дашка и Алик, они разобрали только одну комнату. Было жарко, но Катерина с каким-то остервенением мыла окна, полы, выносила и паковала какие-то совсем не нужные вещи… Время близилось к вечеру. Она подошла к калитке и стала смотреть на дорогу. Вдруг где-то в начале улицы начали подниматься клубы пыли, стал слышен рокот автомобильного двигателя. Через пару минут уазик резко затормозил у ее калитки. Вышел Роман, обошел машину, открыл дверь и вытащил из кабины еще одного пассажира — полуторогодовалого мальчика с голубыми глазами и цвета золотистой пшеницы кудрявыми волосиками.
— Катя, я не один… Настена с подружками убежала гулять, Никита где-то с друзьями на рыбалке, а его оставить не с кем. Ты уж извини…
— Ну, привет маленький… Как тебя зовут?- потрепала малыша по голове Катерина. Он не испугался, а очень крепко схватился ручонкой за ее палец. — Ну иди ко мне,- поманила его она и взяла на руки.
— Антон, Антошка…- смущаясь ответил Роман.- Ты уж извини, но так вышло…
— Да брось ты… Все хорошо. Мы сейчас с Антошкой будем играть, пока папа будет чинить машину… Да, Антошка?
Роман что-то делал под капотом машины, а она не очень хотела поддаваться, но в конце концов сдалась на милость победителя.
— Ну вот и все… Катя, где можно руки помыть? Да отпусти ты его на землю… Он уже большой… Хватит таскать, а то надорвешься… Тяжеленный.
— Все нормально… Мы с ним, кажется, подружились. Да, Антошка?- мальчонка что-то весело гукал, произносил какие-то звуки, непонятные слова на своем детском языке.
Потом Катерина заварила чай, накрыла на стол… Они сидели еще долго, вспоминая детские и школьные годы, пока Антошка не заснул на руках Катерины. Он весь вечер гордо восседал у нее на руках, а потом незаметно заснул, уткнувшись ей в плечо. Роман тут же засобирался домой и, аккуратно, чтобы не разбудить, посадил Антошку в детское кресло, попрощался и уехал… Странно, Роман был таким теплым и родным, как будто этих двадцати с лишним лет и не было. Воспоминания нахлынули, как волны на пустой берег, и как вода, затопили ее сознание. Когда-то она его любила, да так, что сердце замирало от той любви и, казалось, что дышать не могла без него… Они просиживали целые ночи в зарослях сирени у ее дома, слушая трели соловья… Она уехала поступать в институт и успешно поступила. Роман считал, что каждый мужчина обязан отслужить в армии, а потом уже делать, что хочет- учиться, строить дом, сажать дерево, растить сына… Ему не повезло. Он после учебки попал в Афганистан, хотя прослужил там всего чуть больше полгода. Они писали друг другу много и часто. Когда Роман приехал в отпуск, у Катерины была сессия, и она не могла вырваться, чтобы его увидеть. А потом… потом она приехала на каникулы. Лучше бы не приезжала, а еще лучше, не стала слушать болтовню своей подруги и прогнала ее. Катерина знала, что Зое давно, еще наверное, класса с пятого, нравился Роман, и она почти всегда была с ними, хотя и говорят, что третий лишний… Вот тогда Зоя и рассказала, как они с Романом встретились, что между ними произошло, и что они поженятся, когда он вернется из армии, но самое главное показала ей письмо от него… Конечно, Зоя так и не вышла замуж за Романа, потому что ничего между ними не было да и не могло быть, а письмо было бессовестно украдено из почтового ящика. Только, как говорят, поезд ушел, она ведь поверила в его измену, усомнилась в его верности… Катерина узнала об этом слишком поздно. От обиды на Романа, она, можно сказать, вышла замуж за первого встречного, и этим встречным оказался Виктор, ее сокурсник. А когда узнала правду, то было поздно — маленькая Дашка ползала по ковру в их, тогда еще съемной квартире… Виктор только начинал поднимать с друзьями свой бизнес. Ему было трудно, и она не считала себя в праве предать его, хотя Роман ее и звал, еще звал… Виктор приходил замотанный и усталый, у него на них оставалось мало времени, но он тогда любил, казалось, ее и Дашку, стараясь, как только можно оградить от всех неприятностей… Это потом с их отношениями что-то произошло. Они стали отдалятся друг от друга, интересы стали все больше не совпадать, стало очень трудно разговаривать… Казалось, говорили на одном языке, но как иностранцы, не понимая друг друга… А потом, выяснилось, что у Виктора есть другая женщина… Но видимо, все что было хорошее и теплое в отношениях ушло, пропало, исчезло…
Утром Катерина отправилась в сельский магазин, ехать куда-то за продуктами по жаре было лень, а самое необходимое можно было купить и здесь… Мимо проехал уазик Романа и чуть поодаль притормозил. Когда Катерина поровнялась с ним, Роман крикнул:
— Привет! Ты в магазин? — Катерина кивнула.- Садись, подвезу.
Отрицательно покачала головой, ответила:
— Я сама… пешком.
Может быть она и села к Роману в машину, но рядом с ним на переднем сидении, разглядела женщину. Кого угодно ожидала там увидеть, но только не Зою…
А вечером та сама пришла к ней. Долго стояла молча, теребя край платка, не зная как начать разговор. Потом вдруг сказала:
— Катя, ты меня прости за все, в чем перед тобой виновата.
— А у нас сегодня, что прощенное воскресение, что ты пришла покаяться за прошлые дела? Так ты дорогу перепутала… Тебе не ко мне надо было идти… Так что не надо передо мной каяться… Бог простит.
— Катя, я тебе хочу сказать… Отстань от Романа.
— С чего ты взяла, что я к нему пристаю?
— Не надо передергивать… Ты скоро уедешь в город, а он здесь останется… Он тебе не нужен. У него трое детей. Антошка еще маленький. Настя очень трудный ребенок, она ко мне за эти полтора года так и не привыкла… Дерзит, грубит… Никита во всем слушается старшую сестру… Она так на Светку похожа, просто один в один… Трудно с ними, но ты знаешь, что я люблю давно Романа…
— И я никуда не собираюсь уезжать… Я вернулась насовсем… Зоя, то что ты любишь это одно, а любит ли он тебя?
— Это не твое дело… Катя, по-хорошему прошу… уезжай. Тебе, что городских мужиков мало? И я уже полтора года ему помогаю с детьми, по дому и не лезь в его жизнь… Пожалуйста. Я тоже хочу хоть немного побыть счастливой…
— А если он сам придет?..
— Ты его гони… он уйдет. Если его прогонишь, он гордый… Больше не вернется. Оставь его мне…
— Время само разберется, кому что дать, кого наградить…
— Принеси воды, пожалуйста. Что-то в горле пересохло…
— Сейчас…
Пока Катерина ходила в дом за водой, Зоя очень внимательно изучала ее телефон, который лежал тут же на столе… Иногда хочется сказать, Господи, лучше пусть будут враги, чем такие подруги…
Роман вечерами заходил в гости, иногда просто так, с Антошкой или без, узнать, как у Катерины дела, не надо ли ей чего, воды принести, дров наколоть… Зоя больше не появлялась на пороге ее дома, хотя по деревне уже ходили — бродили слухи об «отношениях между Романом Михайловичем и Катериной»… В них было больше домыслов, чем правды, но вся деревня замерла в ожидании развязки, которая рано или поздно должна была произойти. Большинство было на стороне Зои, а не этой, пусть местной, но все равно городской мадамы.
Если бы не ночная гроза, то эту развязку пришлось ждать очень долго… Наверное, первый раз за эти три месяца, что Катерина прожила в родительском доме, она плакала. Ночная гроза с сильным ветром снесла почти половину крыши на ее доме. Дождь лил, как из ведра… Промокло все, что могло промокнуть, проводку замкнуло… В таких случаях ее дочь Дашка говорила: «Полный финиш!» Роман не говоря ни слова взял Катерину за руку, подвел к машине и усадил в кабину.
— Завтра будем разбираться… Не плачь… Крышу отремонтируем…
— Но , если честно, мне даже спать не где… Там стропила сгнили… Я была на чердаке. Дом совсем старый…
— Все будет хорошо, Катюш. Ты поживешь пока у меня. Дом большой…
— Но…
— Никаких но… Кать, мы не дети, а тебе надо где-то пока жить… У нас места хватит.
— А люди… А дети?.. Что они подумают? Это же не город…
— А тебе не все равно, что они подумают… С детьми я сам разберусь.
— Хорошо. Ты поможешь мне с ремонтом?
— Ну вот и ладушки. Помогу. Давай, вот вытрем слезы и домой.- вытирая носовым платком щеки Катерины, успокаивал Роман.
Пол деревни были свидетелями переезда Катерины в дом Романа, что дало новую пищу для разговоров. Об этом говорили все кому не лень и где это было возможно: в магазине, на скамейках у палисадников… Роман нанял бригаду местных шабашников для ремонта ее дома, но ремонт продвигался очень медленно — не хватало то гвоздей, то дранки, то погода была «не летной»… Катерина уже целую неделю жила у Романа. Ее появление в доме старшие дети приняли спокойно. А Роман даже, казалось, помолодел. Работая участковым полицейским, целыми днями мотался на своем уазике по деревням, но при каждом удобном случае старался заехать домой, чтобы узнать как дела. Вечерами, уложив детей спать, Роман и Катерина прогуливались по поселку, по тем местам, где когда-то они были счастливы. И некоторые завистники, завидев их, шептались: «Вот поди же ты… старая любовь не ржавеет… А Ромка — то, Ромка хвост распушил, как павлин… Да нужен он ей… Катьке скоро надоест деревенское житье, соберется и умотает в свой город, неужели он этого не понимает. Вот Зоя это другое дело. Она бы стала ему хорошей женой и матерью сироткам, не то что эта. Раз уехала, то и опять съедет… Застит мужику глаза любовь.» Прошла неделя, другая… Шабашники, как бы не тянули с ремонтом, но в конце концов его закончили, а Катерина засобиралась домой. Накануне переезда вечером, когда все уже спали, она вышла во двор и присела на крыльце. Просто сидела и слушала тишину. Где-то в траве трещали цикады. Луна медленно с достоинством ночной царицы скользила по небу, а звезды были похожи на тысячи маленьких светлячков, выпущенных чьей-то невидимой рукой из банки… Вдруг услышала скрип половицы, оглянулась. На пороге стоял Роман. Он накинул на ее плечи плед и сел рядом на крыльцо:
— Ты чего не спишь?
— Не знаю… Не спится. Бессонница, наверное. А ты почему не спишь?
— Тоже не спится… Посмотри, какая ночь… — он поежился от ночной прохлады, а Катерина потянула плед и накрыла его плечи. Он одной рукой обнял ее, прижав к себе. — Катя, останься с нами… Я тебя прошу.
— Но, Роман, а как же дети? Настенька уже большая, она все понимает… Как же я могу остаться… Ремонт закончился на доме.
— Я говорил сегодня с детьми… С Настей и Никитой… Они хотят, чтобы ты осталась. Если не против…- Он посмотрел ей в глаза и вдруг поцеловал, еще крепче прижав к себе Катерину, будто боялся, что она сейчас вырвется и убежит. Поцелуй был требовательно-нежный…
Она не успела ничего сказать. Оторвавшись от ее губ, он прошептал:
— Я тебя любил и люблю, Катюша.
— Я тебя тоже люблю…- услышал Роман ее ответ.
— Катя, Катюша… родная моя… любимая…- он целовал ее губы, глаза.- Ты выйдешь за меня замуж?
— Да… да…- отвечала шепотом Катерина.
На следующий день они уехали в районный центр, где подали заявление в ЗАГС. Свадьба должна была состояться через две недели. Слух об этом почти мгновенно разнесся по Березовке. Кто-то радовался за Романа, кто-то с недоверием относился к Катерине- зачем ей взваливать на плечи воспитание троих чужих детей, кто-то жалел Зою. Но та к удивлению многих совсем не расстраивалась, а наоборот радовалась… Когда ее останавливали и хотели обсудить эту новость, она почему-то улыбалась и говорила: «Посмотрим, посмотрим, как она за него выйдет замуж… Ничего у нее не выйдет. Роман все равно будет моим. Не хотела по-хорошему, будет по-плохому…» Услышав это, некоторые крутили пальцем у виска, показывая тем, что у Зои «поехала крыша». За пару дней до свадьбы к дому Романа подъехал большой черный джип, и из него вышли трое человек. Они были настроены очень решительно. Это были Даша, Алик и Виктор, бывший муж Катерины. Они дружно ввалились во двор и остолбенели от увиденной картины: Катерина в тазике стирала какие-то вещи. Виктор фыркнул:
— Ну, здравствуй, дорогая жена… Значит это правда… Быстро же ты нашла мне замену.
— Здравствуйте гости дорогие. Милости прошу.
— Мамочка, ты что совсем сума сошла… выходить замуж в твоем возрасте… Мамочка, ты нам нужна… мне, Алику и папе,- запричитала Дашка.
— Зачем вы приехали? Кто вам сказал, что я выхожу замуж?
— Да звонила отсюда какая-то сумасшедшая… Кричала, что ты у нее мужика увела… — съязвил Виктор.
— Мамочка, мы приехали спасти тебя от необдуманного шага… Спасти от всего этого,- продолжала дочь, разводя руками. — Неужели тебе нравится все вот это… Нравится руками стирать чьи-то подштанники, носки, рубашки… Мамочка поехали домой.
— Дааа, Катерина Сергеевна… — хмыкну Виктор, — совсем опустилась… Совсем, как деревенская баба… Кому скажи, что ты стала такой, не поверят.
— Виктор, а ты — то зачем приехал? Тебе какое дело… Ты же нашел свое счастье, которое искал всю жизнь, или Танечка уже не устраивает… Ты же всегда мечтал объединить свою компанию с компанией «Стройтрест» или не вышло?
— Это не твое дело…- зло огрызнулся Виктор.
— Ну и это не твое дело… Лучше уезжай.
— И ты поедешь с нами… ради Дашки. Она наша дочь и ты просто не имеешь права ее бросить.
— Виктор, ты забыл одно обстоятельство, что наша дочь уже взрослая и даже замужем…
— Кать, давай бросай все и собирайся. У меня мало времени. Хватит, поиграла в деревенскую жизнь… Мне нужна сейчас твоя светлая голова, твой трезвый взгляд на экономическую ситуацию, рынок, знаешь ли…
— Виктор, я выхожу замуж за любимого человека и не собираюсь бросать эту деревенскую жизнь…
— Да знаю эту песню «с милым рай в шалаше»… Ты привыкла к другой жизни, к другим условиям… Поверь, тебе скоро все это надоест, начнет раздражать неустроенный быт, чужие дети с их капризами, мужик вечно пахнущий бензином и кирзой… Кать, неужели тебе нравится такая жизнь? — Виктор стал трясти Катерину за плечи. — Отвечай, тебе нравится такая жизнь?
— А ну отойди от нашей мамы,- на крыльце с ружьем в руках стоял Никита.- Если не отойдешь, буду стрелять… Сначала предупредительный в воздух, а потом… Считаю до трех…
— Э, пацан, а ну брось ружье,- закричал фальцетом Алик.
— Раз… Два… Три…- Никита стал взводить курок.
Виктор отпустил Катерину:
— Тут все посходили с ума… Поехали отсюда. Пусть она живет, как хочет. Тут даже дети сумасшедшие… Прямо, не деревня, а какое-то Чикаго.- Крикнул Виктор, выходя со двора, увлекая за собой Дашу и Алика.
Катерина бросилась к Никите:
— Мальчик мой, зачем ты взял ружье? Разве можно.
— Тетя Катя… мама, оно все равно не заряжено…
— Никита, сынок, иногда даже не заряженное ружье стреляет… Обещай, что ты его никогда не возьмешь в руки и никогда не направишь на человека. Обещаешь?
— Обещаю… Мама, ты только папе не говори, ладно? Он мне не разрешает его трогать, но тот дядька тебя обижал… Я видел.
— Хорошо, я не скажу папе, но и ты сдержи свое обещание на всю жизнь — никогда не направлять ружье против людей…
Через два дня Роман и Катерина поженились. Поздравить их пришли почти все односельчане, и во дворе дома далеко за полночь кроме беспокойных цикад, еще звучала раздольная русская песня: «Что стоишь качаясь тонкая рябина, головой склоняясь до самого тына, а через дорогу дуб стоит высокий…» На берегу озера сидела Зоя… До нее эхо доносило слова песни… Она не могла понять, почему в ее жизни так получается все нескладно … Она любит, а ее нет… Почему, человек, которого она любила, можно сказать всю свою жизнь, так и не заметил ее… Не помог ни обман, ни , вроде бы, доброе отношение к его детям, которые так ее и не приняли, а эту вот Катьку, стали называть мамой, и даже вышли защищать с ружьем… Зоя плакала, и только сейчас она стала понимать, что Роман потерян для нее навсегда…