Сухой закон Горби и отсутствие высоких цен на нефть, во второй половине 80-х, в немалой степени способствовали, как экономическому, так и духовному кризису граждан, когда-то могущественной страна Советов. Обычно, в подобной ситуации, при отсутствии «хлеба» правительство любого общественного строя предлагает «зрелище», не исключением в подобной ситуации оказалась и Россия. Частично заменить отсутствие водки и продуктов, был призван телевизионный сериал про непростую жизнь рабыни Изауры. Поэтому в большинстве своем женское население страны, обливаясь слезами, следила за перипетиями героев жестокой любовной драмы, а мужская половина, представляла свои шесть соток не иначе, как бескрайни виноградники и плантации табака. Как раз в это самое время, в обиход дачников прочно вошло слово, фазенда, на столько, что иногда создавалось впечатление, будь-то это исконно Русское древнее слово, описанное еще в словаре Даля. Так вот, в это время приехал в Россию, некто Уре Геллер, тот самый который недавно вел передачу, типа «Ало мы ищем волшебников», на втором общероссийском канале. Никто из советских людей, этого человека ни знал и потому внезапное его появление на телеэкранах, да еще и в так называемый пройм тайм, заинтересовало большинство скучающих по вечерам обывателей. Не исключением всей этой массы телезрителей был и я, обычный молодой человек, как все люди моего поколения в то время, не планируя свою жизнь, да и не видя в этом необходимости, более, чем до дня получения зарплаты. Поэтому когда заканчивались талоны на спиртное обычно на третий день их получения, не чего не основалось, как смотреть телевизор. В один из воскресных вечеров сидя в кресле перед телевизором, я наблюдал репортаж о том, что к нам в столицу наше родины, приехал человек с выдающимися пара нормальными способностями, с целью остановить куранты Кремля. Ведущий телепередачи сообщал, что Геллеру не разрешили вмешиваться в ход исторического процесса, отсчитывающий последние дни победы развитого социализма, но он готов продемонстрировать свои уникальные способности прямо сейчас в прямом эфире перед телезрителями. Как и подавляющее большинство бывших советских граждан, не верящих ни кому кроме дикторов программы «Время» я, глядел на экран в состоянии полной апатии и скептицизма. Геллер тем временем предложил телезрителем взять в руку любые сломанные часы и сообщил, что досчитав от одного до трех, эти часы заработают, не зависимо, сколько времени и по какой причине они были в неисправном состоянии. У меня были старые электронные часы, которые давно не «ходили», и лежали не удостаиваемые моего внимания уже давным-давно. Эти часы гордо именовались Электроника 5 и как одни из первых советских электронных часов отличались массивным корпусом и весом сопоставимым с приспособлением для колки орехов. Ни чего необычного кроме безжизненного экрана на своих часах я не ожидал увидеть, после того как Уре досчитал до трех, но представившаяся мне картина ввергла меня в крайнее удивление. Если бы мой часы начали обычный отсчет времени, меня бы явно удивило, но и только, однако, то, что я увидел, меня явно обескуражило. Мои часы показывали цифры, только в перевернутом, зеркальном отображении, мало того, время на этих часах текло в обратном направлении, они отсчитывали время в сторону убывания. Как бывший комсомолец и записной атеист в чудеса я не верил, и подобная работа электронного прибора, не вписывалась в мое базовое техническое образование, абсолютно. Часы не могут так показывать время и ходить так не могут, потому, что этого не может быть ни когда. Например, калькулятор неправильно считать не может, он либо считает либо нет, и все. В это время я работал на Уральском Оптика Механическом заводе, регулировщиком радиоаппаратуры пятого разряда, в цехе номер 21, занимавшемся производством электронных систем наведения для баллистических ракет подводного базирования, аналог американского «Трайдент». Не надо объяснять, что в бывшем лучшем цехе министерства обороны СССР работали 80% всех работников с высшим и средне — техническим образованием. Поэтому первое, что я сделал на следующий день, прейдя на работу, пошел в курилку, месту постоянно «работающих» специалистов и продемонстрировал уникальные часы. Ни кто, не дал вразумительного объяснения, как такое могло произойти. Надо сказать, что это был понедельник и похмельный синдром в головах строителей оборонной мощи нашей страны, не давал ясного понимания поставленной Геллером задачи. Но, 200 граммов выданного нам технического спирта для протирки посадочных мест приборов, ясности и трезвости решения этой проблемы нам не прибавило. До обеда, я со свои напарником и примкнувшего к ним слесаря, по фамилии Глухих рыскали по мастерским, занимая и просто выклянчивая спирт, так как свои мы случайно «разбили», а отступать от технологического процесса нам не позволяет сложная и ответственная работа вверенная нам Родиной. В общем, в конце смены я уже давно забыл про странные часы и, получив бесценную информацию от Глухих, что он остается на вторую смену, и ему выдадут еще 150 граммов, стал проявлять активность на предмет остаться работать еще и во вторую смену. Тем более, что к этому были соответствующие предпосылки, конец месяца, выполнение плана и тому подобная суета. Примерно час понадобилась мне, после начало второй смены, произвести проверку стенда, имитирующего звездное небо, по которому наши грозные ракеты определяют свое местоположение, стартуя из океанских глубин, чтобы проложить точный пут в Америку. На этом мая работа была закончена, и я пошел в слесарную мастерскую пить спирт. В мастерской спирт был скрупулезно поделен и разлит на четверых, к нам, как говорят, упал на хвост, еще один знакомый регулировщик. Он, случайно проходя мимо, он безошибочно определил по характерному блеску в глазах, что мы затеваем, и его присутствие в нашей компании было дело решенным. На этом бы и закончить трудовой рабочий день и убраться домой, но для пьющего русского человека не допить все равно, что не, да «любить». Сложившаяся при этом ситуация грозила стать взрывоопасной, если бы не слесарь Юра. Глухих предложил пить спирта — бензиновую смесь, и продемонстрировал при этом двух литровый граненый графин, полностью заполненный прозрачной жидкостью. Надо сказать, что спирта — бензиновая смесь состояла из 50 процентов спирта и 50 процентов бензина, весьма распространенную в производстве электроники и на предприятиях подобного типа. Бензин добавлялся в спирт с одной стороны, для экономии спирта, а с другой, чтобы не пили, при этом жиро отталкивающие свойства подобной смеси не страдают. Хоть и не на трезвую голову, но осознание услышанного до мня дошло мгновенно. Ты что сбрендил, ты нас отравить хочешь, сказал я, и все присутствующие в комнате с недоумением посмотрели на Юру, в комнате воцарилась напряженное молчание. Слесарь неторопливо и высокомерно окинул взглядом собравшихся, выдержав паузу и заявил, химию знать надо, бездари. Мы с любопытством уставились на слесаря, а он тем временем вдумчиво продолжал заполнять наш пробел в познании химии. Юра принадлежал к тем 20 процентам работников 21 цеха которые не имели высшего образования но то, с какой гордостью и пафосом он говорил, создавалось впечатление, что он делает доклад перед нобелевским комитетом. У спирта и бензина, рассказывал слесарь-химик, разный молекулярный вес поняли. Всем своим видам Глухих делал вид, на сколько примитивы наши знания по сравнению с его, Юра явно входил в раж. Если аккуратно добавить в графин воды, то спирт и бензин разделиться, а образовавшаяся при этом между ними пленка воды этому будет этому способствовать. Более легкая субстанция будет вверху, а более тяжелая опустится вниз, вот так. Рассказав теоретическую часть опыта, слесарь вылил половину смеси в пустой графин, добавил воду, аккуратно стараясь не смешивать, опустил тонкую виниловую трубку, и начел сливать спирт. Ну и что, спросил я, выражая общее нетерпеливое желание узнать результат эксперимента, когда пить то можно будет? Не спиши, это еще первая грубая стадия очистки, после того, как спирт слит, приступаем ко второй стадии очистки. В одной из технологических камер нашего цеха для проведения испытаний, постоянно была температура минус 60 градусов, в этой камере проверялись наши изделия, на практике, головная часть ракеты испытывает большой перепад температуры, выходя в космос, и камера модулировала подобный терма удар, когда электронный прибор сначала нагревают до плюс 60 градусов, а затем резко охлаждают до минус 60. Вторая стадия очистки началась с того что мы воспользовались ломом, с пожарного щита. Вымыв его и замораживаем до минус 60, по всей его длине пропустили откаченный из графина спирт. С конца лома течет жидкость крепче 60 градусов, а все тяжелые примеси, меньшей крепости, прилипнет к замороженному железу. Это была вторая стадия превращения непотребной гадости в Божью росу. Третий, самый ответственный и опасный этап очистки происходит на молекулярном уровне, глубокомысленно заключил слесарь, вся тонкость этого метода состоит в том, продолжил Глухих, что бы в буквальном смысле не проморгать огонек. Наливаем практически готовую к употреблению смесь, в большое плоское блюдо и поджигаем. Присутствующие озабоченно зароптали, ну ты Юра святого из себя не строй, мы не знаем, какой химией ты руководствуешься, но из спирта глинтвейн у тебя не получится. Не обращая внимания с видом профессора читающего лекцию перед школьниками, Юра продолжал посвящать нас в тайны науки. Сначала пламя пожирает более легкие примеси, остатки бензина и смолы, они горят красным цветом, затем начинает гореть спирт, едва заметным голубем цветом, вот тогда мы и потушим этот огонь. В общем, ректификата 96% я вам не гарантирую, но вполне сносный технический спирт, в народе называемый сучек, за трудность прохождения его по пищеводу, я вам гарантирую, подытожил слесарь-химик. Я не помню, как добрался до дома, после работы, в тумане осталось и то, как мы пили это сумасшедшее пойло, но тяжелейшее похмелье и противный до умопомрачения бензиновый отрыг, в течение всего следующего дня я не забуду ни когда. А часы, еще три дня шли, обратно отсчитывая время и остановились, после этого я их, куда-то засунул и потерял окончательно.
Миронов Олег.