Кое-как его удалось связать. Тот охранник, которого он первым покусал, сказал, что ему уже терять нечего и изловчившись, связал своего босса шнурами, которые от штор отрезали. Вызвали врачей. Те сначала не поверили и отнеслись к этому делу, как к шутке. Когда они приехали, Филин вроде бы опять стал нормальным. Разговаривал, ругался на всех, требовал, чтобы его немедленно развязали, грозил. Доктор хотел его развязать, а он опять вдруг, начал кусаться. Цапнул за руку и доктора. Тот тоже перепугался в смерть. Короче, Филина срочно увезли в больницу, а всем присутствовавшим приказали прийти утром в поликлинику для обследования.
-А ваш Филин в этот вечер что-нибудь пил? Я имею в виду любую жидкость, не обязательно спиртное, — спросила Людмила.
-Пил шампанское. Точно помню. Потом поставил бокал на стол, встал, подошел к своему охраннику, со всей силы грызнул того за руку. Потом вернулся на свое место, взял свой бокал с шампанским и как ни в чем ни бывало, стал пить.
-Значит, можешь идти спокойно домой и ложиться спать. Никакого бешенства у этого Филина нет, — беспечно махнула рукой Людмила. — Первый признак бешенства, это отказ больного от питья. У него, от одного вида жидкости, начинаются приступы судорог. Со рта постоянно бежит слюна. И нет промежутков: нормальный — ненормальный.
Если уж человек заболел бешенством, он беспокойный, агрессивный, находится в постоянном движении, на всех бросается. Светлых промежутков нет. А это не бешенство. И тем более, не коровье бешенство. То, вообще, развивается потихоньку и проявляется прогрессирующим развитием слабоумия. Эти больные вообще ни на кого не кидаются и никого не грызут. Понятно?
-Ты, уверена в том, что говоришь? — с большим сомнением в голосе спросил Виталька. – Это, правда, не бешенство?
-На все сто! Сейчас попьем чай, и иди себе спокойно отдыхай.
-А что же у Филина? Чего это он вдруг начал кусаться? Ведь раньше никогда никаких глупостей за ним не замечалось!
-Какой-то психоз. Может, наркотиков наелся, или нанюхался. Может водки, или шампанского налакался до умопомрачения. Но то, что это не бешенство, я тебе могу чем угодно поклясться.
Виталька начал оживать на глазах. К нему вернулся человеческий цвет лица.
-А как узнать, бешеный человек или нет? — все-таки поинтересовался Виталька.
-Только обследовав под микроскопом головной мозг умершего, будь то животное или человек. В клетках мозга присутствуют характерные только для этого заболевания «тельца Негри». Но, вообще-то, диагноз ставят еще при жизни, учитывая характерное поведение и клинические проявления. У вашего Филина никакого бешенства нет. Успокойся.
-Так можно в поликлинику не идти? — обрадовано спросил Виталька.
-Можно не идти. Иди себе отсыпайся.
Виталька попил чай, еще раз рассказал события вчерашнего вечера со всеми подробностями и ушел к себе.
Мишка с Людмилой переглянулись.
-Ничего себе, ты устроила светопреставление! Это ж надо было догадаться, такое ему внушить! И что теперь с ним будет?
-Да ничего не будет. Понаблюдают день другой. Обследуют, раз уж он попал в руки медиков. Ну, может быть, найдут какие-нибудь банальные хронические болячки, типа гастрита или бронхита и отпустят домой. Там же не дураки сидят. Спишут его вчерашние подвиги на переутомление и какой-то нервный срыв.
Мишка покачал головой и пошел умываться.
-Ты не забыл, что тебе в восемь надо быть уже у Толика? — прокричала ему Людмила через дверь.
-Нет. Сейчас поем и поеду.
День протекал спокойно. Мишка уехал к Толику. Тетка опять что-то переводила Анатолию Ивановичу, а он записывал. Людмила с Мартыном валялась на диване. Она читала журналы, а Мартын дремал на подушке. Периодически он просыпался, спрыгивал на пол, лениво гонял теннисный мячик из угла в угол и опять возвращался на облюбованное место. На улице шел дождь.
После обеда Людмила решила все-таки прогуляться. Не сидеть же весь день в четырех стенах. Взвесив все за и против, она окончательно убедилась, что ей больше ничего не грозит, по крайней мере, на сегодняшний момент. А значит, она спокойно может съездить к себе на квартиру, посмотреть, как там идет ремонт. А заодно, проведает Верку.
Дождь был не сильный. Не такой как вчера. Сегодня он шел тихими маленькими капельками, без ветра. Такой дождь Людмила любила. Особенно ей нравился такой дождь вечером. Идешь по мокрой улице. Светятся витрины и рекламы. Их свет отражается в лужах. И, кажется, что идешь в сплошном светящемся разными цветами дожде. Главное, чтобы не было ветра и не было холодно. Холод и ветер портят всю торжественность и потусторонность момента. Теряются ощущения сказочности.
Она шла под зонтиком к остановке. Мишка уехал на Людмилиной машине, а его машина осталась в ремонте. Можно было бы взять такси, но Людмила забыла дома деньги. В кармане было немного денег. На автобус хватит, а о такси придется забыть. Ладно, прогуляться по такой погоде, одно удовольствие. Одни запахи чего стоят! Пахло дождем и мокрыми листьями. Почему-то они с Танькой обе считали, что это запах детства. Особенно, пахло «детством», когда стоишь под мокрым ореховым деревом. Интересно, почему? Очевидно какие-то ассоциации.
Впереди Людмилы шла молодая мама с малышом. Малыш все время норовил влезть в лужу и топнуть ногой. Ему, очевидно, страшно нравилось это занятие. Прохожим — не очень. Они шарахались в стороны и орали на маму, чтобы она смотрела за ребенком, а не ворон ловила.
Людмила поймала себя на мысли, что ей тоже хочется влезть в большую лужу и, дождавшись очередного прохожего, хорошенько топнуть ногой. Господи, что за глупости! А впрочем, почему глупости? Взрослый человек всегда должен держать себя в «рамках». Так нельзя, этак-неприлично, а вот так, по-дурацки. Но помечтать-то можно? Людмила рассмеялась. Хорошенькие мечты. Влезть в лужу и окатить грязной водой какого-нибудь несчастного прохожего! И это, в ее-то возрасте. Людмила вспомнила, как в детстве, она со своими подругами бегала босиком по лужам, мазала грязью ноги до колен и руки по самый локоть. (Это они делали себе сапожки и перчатки).
Тетя Лида всегда считала, что детей надо приучать к красивой одежде с детства. Она не разрешала Людмилиной матери выпускать ребенка на улицу в старой одежде, как было принято во всех семьях. Все дети возились в лужах и в грязи в стареньких платьицах и спортивных штанишках, а Людмила выходила на улицу одетая во все новое и чистое, как кукла. Правда, через десять минут она уже не отличалась от своих сверстников. Теткины старания сводились на нет в считанные минуты. Людмила копошилась в песке, лазила по заборам и по деревьям, плюхалась в лужах, и все это в белых платьицах, бантиках, рюшечках и так далее. Выпускали гулять чистого нарядного ребенка, а домой приходила чума болотная. Тетка и мама хватались за сердце, а папа только смеялся. «Зато ребенок получил море удовольствия»! — объяснял он вопившим на Людмилу тетке и маме.
Жаль ушедшее детство. Жаль так рано ушедшего в другой мир отца. Жаль все, что уже было, ушло и никогда больше не будет.
Людмила вздохнула и, сложив зонтик, вскочила в подошедший автобус.
Побывав в своей квартире и подкорректировав действия строительной бригады, Людмила направилась к Верке.
Верка открыла дверь и предстала перед Людмилой вся заляпанная известкой и в стельку пьяная.
-Людусик, солнышко, проходи! — пропела Верка. — Только не пугайся. Я тут решила кухню побелить. Но что-то у меня не совсем получается. А если честно, то ни хрена не получается, — хохотнула Верка.
Людмила пошла на кухню, посмотреть на Веркину работу и остановилась на пороге, как вкопанная. Весь пол был покрыт жидкой известкой, и поражал своей белизной, а потолок оставался серым и грязным. — Ты что белишь? — удивилась Людмила, — пол, что ли?
-Да нет. Просто я никак до потолка не доберусь. Вторую банку побелки уже на пол перекинула. Вылажу на стол с банкой и кисточкой. Кисточка в руках остается, а банка с известкой вылетает и шваркается на пол. Скользкая же зараза!
-Пить меньше надо! — рявкнула Людмила. — Как это со стола ты сама еще ни разу не шваркнулась? Ты же, как зюзя! Все, кончилось мое терпение. Больше ты у меня пить не будешь. Я тебе сейчас устрою.
-Бить что ли будешь? — с ужасом в голосе спросила Верка.
-Нет, хуже. Есть у тебя еще в доме водка?
-Есть, — пожала плечами Верка. На ее пьяной физиономии четко просматривалось, что она сейчас размышляет над проблемой, что может быть хуже мордобоя.
-Наливай в чашку! — скомандовала Людмила, не дав ей додумать эту мысль до конца.
Верка пошлепала по мокрой известке, разлитой по полу, к холодильнику. Достала бутылку и налила в две чашки. Одну протянула Людмиле, а другую, бережно прижала к своей груди. На ее физиономии расцвела счастливая улыбка. Очевидно, Верка решила, что Людмила так шутит.
-Ты не можешь проглотить ни одного глотка спиртного, потому что оно воняет керосином, — проговорила Людмила, как-то странно глядя на Верку. — А теперь, пей.
Верка ничего не поняла. Поднесла чашку ко рту. Вылила все ее содержимое себе в глотку и тут же выплюнула все на пол.
-Фу ты, дрянь-то какая! Керосин, что ли? — уставилась Верка на чашку. — Но ведь в этой бутылке была водка! Я же только что из нее наливала, — вытаращила она в недоумении глаза. — Откуда у меня в доме керосин? Да отродясь ведь не держала!
Людмила развернулась и направилась к двери. Уходя, обернулась к Верке, и опять, посмотрев на нее как-то странно, произнесла: «Меня здесь не было. Ты меня не видела». После чего хлопнула дверью и исчезла в моросящем дожде.
Такие эксперименты Людмила еще не проводила. Будет ли из этого толк? Впрочем, все, что связано с гипнозом, для Людмилы сейчас сплошные открытия и сплошной большой эксперимент. По всей видимости, она может очень многое. Интересно бы узнать, что именно. И где кончаются ее возможности? Надо аккуратненько пробовать себя. Только бы не наделать каких-нибудь глупостей. И надо наверное поменьше рекламировать свои способности. Чем меньше людей знают о ее даре, тем лучше. Меньше хлопот. Пока, в курсе только Мишка, Толик, Виталька и Верка. Виталька был с такого перепоя, когда она с ним экспериментировала, что вряд ли что-нибудь помнит. Но, на всякий случай, она даст установку на то, что бы о том утре он забыл. Остальные относятся к ее способностям спокойно. Очевидно, считают это вариантом нормы. Значит — не опасны. Нет. Виталька все помнит! Он же еще ей советовал воспользоваться своей способностью и пройти мимо охраны. Вот черт! Лишь бы он не догадался в чем дело, то есть, не заподозрил, что необычное поведение Филина напрямую связано с ее прогулкой перед казино. Еще расскажет кому-нибудь. Хотя, на болтуна он не похож. Надо сегодня еще с ним поговорить и заодно, заблокировать в его памяти кое какие моменты, на всякий случай. Так будет спокойней.
Людмила посмотрела на часы. Как раз сейчас можно посетить это восьмое чудо света. Наверняка уже отоспался после ночных приключений и переживаний.
Не заходя к себе, она поднялась этажом выше и позвонила в Виталькину дверь. Виталька открыл сразу. Казалось, что он стоял за дверью и ждал звонка.
Увидев Людмилу, он несказанно обрадовался.
-Ты сама? А где этот, твой… Мишка, так? — поинтересовался он.
-Занят ремонтом машины. Я зашла узнать, как ты тут? Признаков бешенства еще нет? — пошутила Людмила.
-Не пугай ты меня, ради Бога! Я и так, до сих пор в себя прийти не могу. Аж мороз по шкуре, как вспомню, — взмолился Виталька. — Скажи еще раз, это точно не бешенство?
-Да ну тебя! — отмахнулась Людмила, — я же тебе русским языком объяснила, что абсолютно ничего общего с бешенством, ваш Филин не имеет. Какой-то психоз. Уймись! Как говорится: «Не бери дурного в голову, а тяжелого в руки»! Дольше проживешь.
-Кофе хочешь? — вздохнув, спросил Виталька.
-Вари.
-Я варить не умею. У меня растворимый. Но, ты знаешь, классный!
-Давай растворимый, — согласилась Людмила.
Они прошли на кухню. Виталька налил в чашки кофе и порезал на тарелку сыр.
-Бутерброды не предлагаю. Сыр есть, масло есть, а хлеба нет. Только собирался в магазин, а тут ты как раз пришла, — стал оправдываться хозяин квартиры.
-Переживем без хлеба, — успокоила его Людмила. — Да, ты случайно, ничего нового про кольцо не вспомнил?
-Не вспомнил, а кое-что узнал. Но из-за последних событий совсем забыл об этом, — хлопнул себя по лбу пятерней Виталька.
Людмила, с ожиданием, молча, уставилась на него, отхлебнув горячий кофе и отметив про себя, что кофе действительно отличный! Она сознательно не стала задавать вопросы. Пусть расскажет сам. А то, собьет с мысли, чего доброго, и Виталька пропустит что-нибудь важное.
-Кольцо принадлежало некоему типу, которого звали Петр Иванович. Ни фамилии его, ни клички, я не знаю. Почему-то, все его называли Петр Иванович и все. Он был одним из приближенных вашего Филина. Потом, между ними какая-то черная кошка пробежала. Поговаривали, что Петр Иванович стал Филину конкурентом в бизнесе. Так вот. Кольцо тогда ставил на кон этот самый Петр Иванович. Но он его не проиграл. И ушел из казино со своим кольцом на пальце. Это мне Марина сегодня рассказала. Она там, в казино напитки разносит. Сама знаешь, женщины о всяких побрякушках стоящих, все узнают, хотя бы из любопытства. А это кольцо, видать, на нее впечатление произвело. Она дорогие побрякушки за версту чует. Ей не надо и с ювелиром советоваться.
-А как ты у нее спросил? Твое любопытство подозрений не вызвало? — забеспокоилась Людмила.
-Да нет. Сказал, что почему-то крутится в памяти у меня какая-то история с кольцом. Никак не могу понять, было что-нибудь связанное с каким-то кольцом на самом деле или это пьяный бред? Давали мне на оценку какое-нибудь кольцо, или я все это придумал?
Марина засмеялась и сказала, что пьяный бред. Ну, я пожал плечами и пошел со своим саксофоном в зал, пробормотав: «Ну, надо же! А такое впечатление, что я его даже в руках держал»!
Она меня догнала и говорит: «Да не расстраивайся ты так. Это у тебя еще не белая горячка! Было кольцо. И в руках ты его подержал!» Время у нас свободное еще было, ну я и порасспрашивал ее немного. Просто поболтали.
-А где сейчас хозяин кольца? И как оно оказалось у тебя?
-Да с чего ты вообще взяла, что оно оказалось у меня? — возмутился Виталька. — Вот как раз ко мне, оно действительно не имеет ни малейшего отношения.
-Я нашла его на том месте, где ты лежал, когда Мишка наступил тебе на руку. Самый подходящий ответ, он просто таки напрашивается сам, это то, что кольцо выпало у тебя из кармана.
-Да откуда бы оно там взялось? Этот Петр Иванович как ушел тогда со своим кольцом на пальце, так его больше никто в казино и не видел. Он просто перестал у нас бывать.
-Его кольцо могло попасть к кому-нибудь другому и прийти в казино с другим хозяином.
-Но я его видел только один раз, если не считать того, когда ты совала мне его под нос, — опять возмутился Виталька.
-Ладно, больше ничего интересного не узнал? — махнула на него рукой Людмила.
-Нет. Я ушел работать. Потом поел, выпил и меня Феликс забрал в казино. Ну, а что было в казино я тебе уже рассказывал. Кстати, а тебе удалось рассмотреть Филина? — вспомнил наконец-то Виталька.
-Нет. Такой дождь лил! Мы проехали по улице мимо вашего заведения туда и обратно. Посмотрели окрестности. Укрыться от дождя негде. Темно, холодно, мокро… плюнули на это все и разъехались по домам, — отмахнулась опять Людмила. — Решили, что еще успеется. Интересно, что же с этим Филином все-таки произошло? Ты хоть потом расскажи, что там у вас по этому поводу говорить будут. А то я просто умру от любопытства!
-Если все-таки окажется, что это бешенство, я умру от разрыва сердца, — вздохнул Виталька. — Дай Бог, чтобы этот придурок просто чего-нибудь нажрался, или спиртного, или наркотиков, как ты утверждаешь.
Людмила ничего не стала говорить. Она пила кофе и решала проблему, заблокировать Витальке память, или нет. А вдруг он вспомнит еще что-нибудь важное через время. Наконец-то она решила. Поднялась, поблагодарила за кофе и, посмотрев на Витальку странным взглядом, произнесла: «Забудь, что я умею гипнотизировать». Потом, как ни в чем не бывало, попрощалась и отправилась в Танькину квартиру. Виталька вроде бы воспринял все нормально. По крайней мере, на эту ее фразу никак не отреагировал. Не сказал ни «хорошо», ни, «а почему?». Значит, прошла на уровне подсознания.
Мишка явился поздно вечером. Вид у него был виноватый, и Людмила сразу же поняла, что он сделал какую-то шкоду.
-Так, выкладывай немедленно и добровольно, в чем дело, — потребовала она, — а то применю допрос третьей степени.
Что такое, допрос третьей степени, Мишка понятия не имел. И даже не знал, бывает ли такой. Но теперь, зная о возможностях своей ненаглядной, предпочел признаться в содеянном сразу же.
-Разбил правую переднюю фару на твоей машине. Знаешь, тот столб, что возле гаража?
-Его что, прошлой ночью там зарыли?! — возмутилась Людмила. — Всю жизнь там этот столб стоит. Ты что, забыл что ли, или ослеп?
-Да нет. Забуксовал в луже. Газанул. Меня дернуло вправо, и зацепил. Но ты не расстраивайся. Завтра Олег поменяет фару и подрихтует там все. Даже не заметишь!
-Ой, ну тебя к чертям! Больше машину не дам. Бери свою и стучись нею обо что хочешь. Тоже мне, каскадер несчастный.
Свою машину Людмила любила трепетно и нежно. И обращалась с ней очень бережно. Каждую царапину на ее корпусе воспринимала, как на своем теле. А тут — разбить фару! Да это все равно, что выбить глаз! Вот же охламон! Больше не даст ему свою машину и на одну секунду.
Она кипела как чайник. Из этого состояния ее вывел взрыв, раздавшийся на кухне. Бросив все, Мишка и Людмила помчались к месту боевых действий. А Мартын, нырнул под диван, как в окоп. Из ванной раздался возмущенный и испуганный голос тетки: «Что вы там творите? Что взорвалось?!»
Людмила с Мишкой влетели на кухню одновременно, едва не высадив на бегу дверь. Картина, которая предстала перед их взором, объяснила, в чем дело, без всяких слов.
Тетке очень понравилось одно блюдо, которое готовила Людмила и она решила приготовить его самостоятельно. Порадовать свою молодежь.
Людмила резала тонкое сырое сало с прорезью мяса, обмакивала его со всех сторон в приправу «Мивина» и, сложив в стеклянную литровую банку, ставила на полчаса в духовку. Банку накрывала металлической крышкой без резинки. И ставила ее на холодный лист, а потом этот лист отправляла в духовку. На медленном огне сало успевало за полчаса прожариться и пропитаться приправой, и получалась такая вкуснотища, что от одного вида и запаха можно было просто обалдеть. А вкус, это вообще, что-то непередаваемое.
Тетка же, уложив подготовленное сало в банку, закатала добросовестно крышку закаточным ключом и поставила банку на сковороду сверху на конфорку. Банка, естественно, разлетелась вдребезги. Теперь, по всей кухне валялись осколки стекла и куски сала. А на плитке стояла раскаленная сковородка и дико воняла паленным.
Слава Богу, что сама тетка ретировалась на эти полчаса в ванную. Разорвавшаяся банка и горячий жир гарантировали бы ей ужин уже в травматологии, вне всяких сомнений.
Людмила вздохнула и принялась собирать осколки стекла. Мишка снял с огня сковороду и сунул ее в мойку. Осмелевший Мартын решился заглянуть, что же там, на кухне произошло. На полусогнутых он прокрался в кухню. Осторожно переступая через осколки стекла, кот ходил от одного куска сала к другому и нюхал. На его морде было написано удивление и разочарование. «Сало как сало! И чего оно так гремело?» Один кусок он даже решился куснуть. Но сало оказалось горячим, и Мартын стал его гонять лапой по полу, чтобы остудить. Порядка это его занятие не добавляло, но и беспорядка тоже. Все равно, весь пол, стены, шкафчики и окно были заляпаны жиром. А сало валялось на полу, на посудной полке, на подоконнике, на холодильнике. Короче, разгром еще тот!
Из ванной вышла тетка с полотенцем на голове.
-Так что вы здесь творите? — возмущенно проговорила она и замолчала. — Никто не ранен? — перепуганным шепотом спросила через пару секунд тетка, очевидно поняв, что произошло.
-Тетя Лида, я тебя очень прошу, не надо готовить есть! Я сама сделаю все что нужно. Это же просто подарок судьбы, что никого не оказалось на кухне! — проговорила Людмила.
Мишка ничего не говорил, а, сопя, сметал веником осколки стекла на полу. Его просто душил смех, и он еле сдерживал себя, боясь обидеть тетю. Ну, блин, террористка домашняя!
-Не пойму, а что я сделала не правильно? Почему это оно неожиданно взорвалось? — оправившись после первого потрясения и собирая разбросанное сало, поинтересовалась тетка. — Ты же его тоже делала в стеклянной банке!
-Я ставила на холодный лист и в духовку. Банка прогревалась равномерно и постепенно. А ты поставила на сковороду и на конфорку. Дно нагрелось, а стенки банки нет. Кроме того, я накрывала крышечкой. Пар свободно выходил, приподнимая ее. А ты закатала зачем-то крышку на банке. Если бы не закатала, банка бы у тебя все равно не уцелела, но она хотя бы не взорвалась, а просто лопнула. Короче, для твоей и нашей безопасности, давай договоримся, что готовить все буду я. Хорошо?
-Хорошо, — вздохнула тетка. — Но хотелось ведь, как лучше!
-А вышло, как всегда, — закончил Мишка фразу, как Горбачев и наконец-то рассмеялся. Тетка, все-таки, обиделась.
Порядок на кухне наводили долго. Хорошо еще, что у Таньки вся кухня обложена кафелем. Вымыли стены и все, как было. А если бы были обои?
Этим приключением остался доволен только Мартын. Он наелся от пуза и напрыгался в свое удовольствие, гоняя по кухне кусок сала. Очевидно, подразумевая в нем какую-то строптивую и очень вкусную дичь.
Теперь, когда все ужинали бутербродами, (готовить ужин уже не было сил), он с блаженным выражением на довольной физиономии, возлежал на диване.
Людмила продолжала дуться на Мишку за разбитую фару и принципиально уселась смотреть телевизор, уходя от его попыток завести задушевную беседу. Тетка, видя, что у них какой-то разлад, попробовала загасить конфликт по-своему. Она предложила Мишке сразиться в шахматы. Теперь, они увлеченно играли.
Тетка рассчитала все правильно. Внимание Мишки от проблем было отвлечено на шахматы. Людмила увлеклась каким-то телесериалом. Страсти не кипели. А до завтра все уляжется само собой. Так оно и получилось.
С утра Мишка погнал Людмилину машину в ремонт. Тетка опять занялась переводами. А Людмила решила посетить Верку и посмотреть, что вышло из ее попытки заставить Верку бросить пить.
Верка открыла дверь сразу же, как Людмила позвонила. Вид у нее был разнесчастный.
-Проходи, — тусклым голосом предложила Верка.
Людмила прошла на кухню. Потолок был побелен и пол вымыт. Все-таки Верке удалось довести вчерашнюю работу до логического конца. Но поразило Людмилу не это. На столе стояло штук десять различных бутылок со спиртным. Начиная от дешевой водки и кончая марочным вином. Все они были открыты и почти не тронуты.
-Что это у тебя за дегустационный зал? — поинтересовалась Людмила у Верки, изобразив на своем лице удивление. Она сразу поняла, в чем тут дело, но спросить — не лишнее.
-Люда, я, наверное, умираю! — смахнув со щеки слезу, шепотом сообщила Верка. — Все спиртное воняет мне керосином. Ничего не то что проглотить, а в рот взять не могу. Представляешь?
-Как это, воняет керосином? — удивилась Людмила. — А ну-ка плесни мне вот этого вина чуть-чуть в чашку, — ткнула она пальцем в бутылку с этикеткой «Черный принц».
Верка налила. Понюхала чашку, и ее передернуло. Протянула чашку Людмиле. Та выпила вино с большим удовольствием.
-Отличное. Ничем не воняет, — пожала она плечами.
-Я уже и сама догадалась, что дело не в бутылках, а во мне. Это, наверное, наказание за мои грехи, — горько разрыдалась Верка. — Выпить хочу, аж душа горит, и не могу сделать ни глотка.
Верка стояла перед Людмилой замызганная, оборванная и разнесчастная. Размазывала слезы маленьким грязным кулачком и плакала, как человек, у которого случилось в жизни огромное горе. Ну, надо же, так убиваться из-за того, что водка воняет керосином! Непостижимо. Хотя… у каждого в этой жизни свои ценности.
-Это просто у тебя передозировка алкоголя. Организм больше не в состоянии его принимать. Надо пролечить твою печенку. Я поделаю тебе укольчики, попою таблетками и будешь еще жить и жить. Не умрешь, не бойся.
-А поможет? — с надеждой заглядывая Людмиле в глаза, дрожащим голосом спросила Верка.
-Поможет. Только пить спиртное ты, наверное, уже не сможешь.
-Нет, без водки я умру! Это факт. Могу голову дать на отсечение, что больше недели я без спиртного не протяну, — опять зарыдала Верка.
-Поживем-увидим, — отмахнулась Людмила. — Как это ты решилась потолок побелить, а? — сменила она тему.
-Стыдно стало. Ко мне тут Кешка последнее время забегать стал. Ну и сказал как-то, что надо квартиру в порядок привести, а то у меня, как в свинарнике. Говорит: «Баба ты хорошая и добрая, но неряха страшная. Давай-ка я тебе помогу немного прибраться, а то захожу к тебе, и оторопь берет. Живешь как в хлеву»! Это он мне вчера и помог побелить в кухне и убрать. Я сегодня планировала спальней заняться, но руки ни на что не поднимаются. Больная совершенно.
Людмила поняла, что у Верки, действительно, дела плохи. Если ее сейчас не прокапать глюкозой и витаминчиками, она, того и гляди, даст к ночи приступ белой горячки. Очень резкий отход от спиртного, после стольких лет пьянки — это тоже ведь опасная для организма штука. Вчера она об этом не подумала.
-Сиди дома, а я сейчас за медикаментами смотаюсь и тебя полечу немного. Выпей пока горячий чай и полежи. Я быстро.
Людмила помчалась в аптеку. Через час она уже сидела возле Верки и беседовала с ней, пока Верке в вену капала живительная сила. Да, морока! Теперь придется, как минимум неделю ее колоть. Ну, да ладно. Игра стоит свеч. Если удастся из этой алкоголички сделать опять человека, то это будет самым великим делом всей Людмилиной жизни. В конце процедуры Людмила хотела ввести Верке успокаивающее, чтобы та поспала часок, но потом сообразила, что усыпить ведь она может ее и так. Зачем лишние медикаменты? Приказав Верке: «Спать!», Людмила покинула ее до завтра.
Мишка появился уже после обеда. Тетка с Анатолием Ивановичем как раз окончили свою работу и опять собирались в ресторан. Тянули с собой и Людмилу с Мишкой, но те отказались, сославшись на кучу неотложных вечерних дел. Им обоим просто очень хотелось побыть наконец-то вдвоем. Тетка утомила.
Когда старики ушли, Людмила рассказала Мишке о Верке.
-Я не очень хорошо знаю, что такое гипноз, но, по-моему, у тебя получается что-то не то. Это не гипнотизирование, а просто какое-то зомбирование. Ты приказываешь и люди, тут же, выполняют твои приказы. Причем, самые нелепые. Я когда-то читал про Вольфа Мессинга. Так он утверждает, что даже под гипнозом человек не может сделать того, что он не смог бы сделать в жизни. Он давал женщине, находящейся под гипнозом, картонный нож и приказывал его убить. Дело кончилось истерикой и нервным срывом у этой женщины, но убить она не смогла. А если бы приказала ты, то я просто уверен, что она бы без всяких истерик выполнила твой приказ моментально. Твои способности меня поражают и пугают. Вообще, надо чтобы о них поменьше кто знал. Ты эти свои эксперименты кончай. Ну, не без того, что в случае крайней необходимости можно ними попользоваться, но, чем реже, тем, по-моему, лучше. Иначе, выскочив из одной халэпы, попадем в другую, — глубокомысленно изрек Мишка.
Его действительно, не на шутку, пугали открывшиеся вдруг у Людмилы такие необычные способности. И что теперь с данным явлением делать? Как это выразилась Людмила: «Разбудили спящую собаку»? Очень даже похоже. Но в будку теперь ее не загонишь. То есть, раз эти способности себя так ярко проявили, они вряд ли угаснут. Скорее всего, этот дар у нее от рождения. Какие-то всплески были в студенческие годы, но она не придала этому особого значения. И пока не попала в экстремальную ситуацию, по-видимому, и не догадывалась даже, на что способна. Надо как-то ее отвлечь от этого занятия. Но, как и чем? Войдет во вкус, тогда уже не остановишь.
Пока Мишка размышлял над этой проблемой, раздался звонок в дверь. Он механически глянул на часы. Пять пятнадцать.
Людмила открыла дверь, и на пороге нарисовался Виталька. Вид у него был какой-то растрепанный и абсолютно растерянный.
-Не помешал? — спросил он, переминаясь с ноги на ногу. Очевидно, таким образом, он выражал свое смущение.
-Проходи, — пригласила Людмила. — Я сама собиралась к тебе заскочить, узнать как дела.
-Думаю, что дела мои плохи, — вздохнул Виталька и примостился в кресле на самом краешке.
-Что, у Филина все-таки бешенство? — удивился Мишка.
-Да нет. С ним как раз все в порядке. Сегодня его охранник приходил, который укушенный. Сказал, что в больнице его успокоили и сказали, что никакое это не бешенство. Просто, что-то с нервами. Психоз, что ли, не помню. Сделали всем укушенным укольчики от столбняка и отпустили с Богом. А Филин пока лежит у них. Наверное, нервы лечит.
-Так чего ты запаниковал? — удивилась Людмила.
-Посмотрите на мой пиджак внимательно, — почему-то шепотом проговорил Виталька и встал, чтобы они могли рассмотреть его как следует.
-Пиджак, как пиджак, — пожал плечами Мишка. Он не знал, что необычного следует искать на Виталькином пиджаке и поэтому поискал следы пуль или крови. Ничего такого не обнаружив, Мишка признал пиджак совершенно нормальным.
-А вот так? — спросил Виталька, застегнув его на все пуговицы.
-Не знаю. Если бы я покупал себе пиджак, то, конечно, выбрал бы рукав чуть подлиннее, а сам пиджак немного поуже. Но… это дело вкуса. А в чем собственно дело? — недоумевал Мишка.
-А дело в том, что это не мой пиджак. Понимаете, я тогда по пьянке надел не свой пиджак. Но ведь похож, зараза! Один к одному. Вчера я надевал другой и поэтому не обнаружил этого. А сегодня надел и чуть разрыв сердца не получил.
-Не понимаю, а в чем здесь трагедия? — удивилась Людмила. — Узнай сегодня, у кого еще такой же пиджак и обменяйтесь. Тому ведь тоже вряд ли захочется ходить в тесном пиджаке и с длинными рукавами. Он тебе с радостью твой вернет назад.
-Дело не в самом пиджаке, а в записке, что лежала в кармане. Вот.
Виталька положил на стол записку. Мишка с Людмилой внимательно ее прочитали и все поняли. Записка гласила следующее: «Эту печатку надо вставить так, чтобы брильянт попал на зеленую отметину. Потом придавить кольцо плотно к панели и все само откроется. Там лежит досье на всех. Забери как можно быстрее. Что-то затевается».
Писавший, очевидно спешил и писал, держа бумагу на весу, или же, сидя в едущем автомобиле. Буквы были корявыми, разных размеров и прыгали во все стороны.
Мишка с Людмилой переглянулись. Им в голову пришла одна и та же мысль, но делиться нею с Виталькой никто из них не собирался.
-Ну и? — спросила Людмила.
-Что, ну и? — почему-то обиделся Виталька. — Получается, что ты была права. Кольцо действительно выпало из кармана этого чертового пиджака, который тогда был надет на мне. Теперь, меня прибьют, и разбираться не станут, случайно я его на себя напялил или специально.
-А ты его вообще больше никогда не надевай. Если спросят, скажи, что на днях пиджак у тебя украли, прям в казино. Еще и поудивляйся, мол, кому он понадобился? Пиджак дерьмо, кто мог позариться? — посоветовал Мишка.
-Почему это, пиджак дерьмо? — возмутился Виталька. — Пиджак классный! Он кучу бабок стоит! И… мне пришла тут мысль, а не попробовать ли самому найти то, что это кольцо открывает?
-Ты что, совсем придурок? — вспылил Мишка. — Или тебе надо чье-то досье? Куда ты это кольцо вставить можешь? Ну, разве что себе в задницу! Даже если ты положишь на место и кольцо, и записку, и подкинешь незаметно пиджак в казино, шанс нарваться на крупные неприятности у тебя остается вполне реальный. Оно тебе надо? Что дороже, в конце концов, пиджак или жизнь? Не вздумай даже мысленно заниматься всяким там расследованием! Сдавать тебе деньги на венок у меня нет абсолютно никакого желания. Понял?
Виталька молчал и сопел. Он пытался обдумать и реально взвесить все свои шансы. Людмила с Мишкой молчали и не мешали мыслительному процессу. Очевидно, Виталькин пиджак стоил-таки очень дорого, раз он никак не мог от него отказаться.
-Виталька, а где гарантия, что ты этот пиджак вернешь, а тебе вернут твой? Вот возьмут и не вернут. А ты только из-за этой тряпки будешь зря рисковать жизнью, — засмеялась Людмила. — Никогда не думала, что ты повернут на барахле!
Виталька глубоко вздохнул и согласился, что она права. С пиджаком придется распрощаться.
-Снимай и оставляй его здесь, — приказал Мишка. — Вдруг вспомнят, что у тебя такой же пиджак как у Того и не поверят рассказу о краже. Могут прийти к тебе домой и устроить обыск.
-Вот черт, ну надо же так вляпаться! Я вот все вспоминал, у кого еще был такой пиджак? Ну не видел я такого, хоть режьте меня на части. Я вообще считал, что он один такой в городе.
-Ты же всегда появлялся в казино где-то в разгар веселья, если я правильно понял, — стал размышлять вслух Мишка. — К тому моменту, те, кому было жарко, и они хотели бы снять свои пиджаки, уже это проделывали. Ты вполне мог его и не видеть ни на ком. А кстати, где ты свой пиджак обычно вешал?
-Да где попало. Мог, на спинку свободного стула, мог, в коридоре на вешалку, а мог и в ресторане, в раздевалке для сотрудников. У нас там такая публика, что воровства нет. Перепутать по пьянке могут, а украсть — нет. Мне даже кажется, что это не я перепутал пиджаки, а тот, другой. Я, по-моему, уходил последним. Я был такой пьяный, что боялся упасть. Поэтому, переждал, пока все уберутся. А потом, Марина вызвала такси, и меня туда буквально загрузили швейцар и бармен. Я же говорил, что, когда напиваюсь, все помню, все соображаю, а вот ноги ходить отказываются. Хоть на четвереньках ползи!
-Что ты и делаешь, — кивнул Мишка. — Пить тебе — надо завязывать, а то, плохо кончишь.
Виталька молча снял пиджак и протянул Людмиле. Вид у него был такой, как будто бы, не позднее, чем вчера, он похоронил друга.
-Да не расстраивайся ты так. Можешь его через какое-то время продать на барахолке и купить себе новый. Только будет лучше, если ты его продашь в другом городе, — забирая у него пиджак, постаралась утешить Людмила.
-Ладно, почапал я собираться на работу, — поднялся с дивана Виталька.
Мишка с Людмилой пошли провожать его к двери. У самого порога, Людмила посмотрела на него странным взглядом (Мишка уже четко знал, что такой взгляд означает и только обреченно вздохнул).
-У тебя в казино украли пиджак! Ты очень огорчен. Ты никогда не видел То кольцо. Ты никогда не видел никакой записки, — проговорила она, глядя Витальке в глаза. И уже совершенно другим голосом сказал: «Ну, все, пока»!
-Пока, — ответил Виталька и отправился к себе в квартиру.
-Так будет лучше для всех, — сказала Людмила, запирая за Виталькой дверь. — Он хороший музыкант, но плохой артист. Убедительно соврать не сумеет. А так, он уже уверен, что пиджак у него действительно украли. Теперь ему не придется врать.
Мишка только вздохнул. Сказать по этому поводу ему было просто нечего. Как ни крути, а Людмила права. Виталька может напиться до поросячьего визга и рассказать, и про кольцо, и про пиджак, и про записку, кому попало. Зачем рисковать. Пусть лучше все забудет и считает, что пиджак украден.
Он отправился следом за Людмилой на кухню. Она стояла на табуретке, и что-то искала в подвесном кухонном шкафчике на верхней полке. Мишка уставился на ее стройные ноги, и вдруг до него дошло: «Тетка же ушла! Ура!»
Не теряя ни одной минуты, он подхватил Людмилу на руки и, не обращая внимания на ее попытки вырваться из его объятий и вернуться к активной трудовой деятельности, понес к любимому дивану. В конце концов, под его страстными поцелуями Людмила сдалась и перестала рваться на кухню. Черт с ним с этим ужином. Тетка поест в ресторане, а они с Мишкой обойдутся и бутербродами. Она выбросила из головы все проблемы и подчинилась страсти. Мишка всегда был идеальным любовником. Но сегодня, он превзошел себя. Людмила не один раз улетала в какое-то блаженное небытие. Ей казалось, что она сгорает в его объятиях, умирает от избытка чувств и что это уже все. Повторить такое никогда в жизни больше не удастся. Но Мишка снова и снова доказывал ей обратное. Наконец-то они оба окончательно выдохлись и, переплетясь руками и ногами как две лианы, уснули.
Проснулась Людмила от звука открывающегося замка. Она молниеносно вскочила, натянула халат, набросила одеяло на спящего мертвецким сном Мишку и принялась собирать разбросанную по всей комнате одежду. Только успела пошвырять собранные вещи в кресло, как в комнату просунулась любопытная теткина физиономия.
-Вы что, уже спите? А я вам такие пирожные принесла, пальчики оближете!