Сова проснулась как-то утром майским,
прищурилась от солнечных лучей
и замерла болванчиком китайским –
так славно пел мелодию ручей.
Дышалось ей легко, и постепенно
упругим парусом гудела грудь,
хотелось за водою дерзновенно
вслед плыть и плыть без дум, куда-нибудь.
Распластаны затылком руки-крылья,
сквозь веки небо в пене облаков,
упругой скруткой ноги-сухожилья,
бил джигу хвост из пяток-каблуков.
Тепло текло по венам зримой искрой,
и нежилась согретая душа,
мягчело сердце сладкою ириской
и таяло приятно, не спеша.
Играли блики листьев-изумрудов
в весенней дымке кумушек-берез,
но странник ветер тайны пересудов
болтушек-веток вдаль с собой унес.
Какая щедрость в раннем пробужденьи:
ласкает слух незримый птичий хор,
фруктовый топлес в кипенном цветеньи
травы газонной лак-люминофор!
Все тешит глаз, все радует без меры,
и плоть кричит: «Услышь, Природа-Мать!
Возьми назад совиные химеры!
Хочу отныне жаворонком стать!»