«БТР подбросило взрывной волной. От дыма и гари стало невозможно дышать… Каким-то чудом удалось открыть заклинивший люк. От взрывов земля вставала на дыбы. Он полз по-пластунски по «шане» — так ангольцы называют заболоченную пойму реки под обстрелом, юаровцы били прямой наводкой. Липкая грязь попадала в рот, глаза… Началось болото. Почти преодолев его, до берега оставалось метров двадцать. Он, совершенно обессиленный, решил передохнуть, как юаровцы стали бить по берегу, а три снаряда упали в болото в нескольких метрах от него. Он кричал дико, но не слышал своего голоса. Его спасало только то, что снаряды падали в болото и на «шану», сначала тонули, а потом взрывались. Лишь поэтому он не был ранен. Его контузило… Еще один взрыв, и ему показалось, что земля перевернулась и поменялась местами с небом…» Вдруг он услышал сквозь взрывы и грохот:
— Стас… Стас! Проснись! Проснись…- он почувствовал, что его кто-то трясет за плечо.- Стас, ты своим криком сейчас разбудишь всех соседей.
Он открыл глаза… Лоб был покрыт испариной, волосы слиплись от пота… Сердце колотилось так, как будто готово вырваться из груди.
— Что опять? Опять снилась война? Опять тот сон?- он не сразу понял где находится, услышав испуганный женский голос… Белый потолок с лепниной, полная луна в раме окна…
— Лена, прости… — сев на край дивана, еле слышно проговорил Стас.
— Я же тебя просила сходить к психоаналитику… Ты же обещал, Стас. Ну сколько можно?
— Лена, прости… Хожу я к нему… Не знаю, что происходит. Этот сон повторяется и повторяется… Спи… Прости, что разбудил. Спи,- он вышел на кухню, выпил воды, закурил, а потом еще минут десять стоял и смотрел в окно. Луна была огромной, как тогда в Анголе… Прошло больше двадцати лет, а тот кошмар, когда он чуть не погиб, переполз в сон и продолжал его мучить. Тогда погибли многие из его сослуживцев, добравшихся до берега. Стас вернулся в комнату, лег и еще долго не мог заснуть. Сон пришел неожиданно… Он проснулся от запаха кофе. Лена хозяйничала на кухне. Сейчас должен был зазвенеть будильник. Он встал, накинул халат…
— Доброе утро! Ты встал как раз вовремя. Твой кофе готов.
— Спасибо.
— Стас, я давно хотела с тобой поговорить.
— О чем?
— О нас. Давай поженимся. Мы вместе уже пять лет…
— Лена, поговорим об этом потом.
— Ну сколько можно? Ты каждый раз говоришь — потом, а сам… Сегодня вечером?
— Я буду занят.
— Значит сегодня мы не встретимся?
— Нет.
— Стас, пойми, я хочу чтобы у нас была настоящая семья. В конце концов, хочу чтобы у нас был ребенок, понимаешь. Еще немного и мне будет поздно рожать. Мне тридцать пять… Тебе сорок пять… уже пора…
— Лена, что тебя не устраивает? Когда мы начали встречаться, ты сама сказала, что тебя устраивают такие отношения…
— Стас, какой ты глупый. Все женщины хотят замуж… Нам же ничто не мешает. Ты свободен, я свободна… Я устала ждать твоих звонков… Устала ждать наших встреч на бегу.
— Лена, давай не будем сейчас об этом говорить… У меня сегодня трудный день.
— И поэтому мы сегодня не встретимся?
— Поэтому.
— А может у тебя есть другая? Молодая и красивая…
— Лена, не говори ерунды… Вот зачем ты начала этот разговор именно сейчас и сегодня?
— Стас я просто устала так жить.
— Ты свободна в своем выборе. Давай собирайся, а то опоздаем. Лена, время, время… Поговорим позже.
— Ладно…
Улица встретила их бодрящей прохладой, лужами и сыростью, от лежащего еще вчера снега. Все-таки весна берет свое, хотя и задержалась почти до середины апреля… Чтобы не попасть в пробки, Стас любил выезжать чуть раньше. На шоссе машин было еще не так много, чтобы двигаться со скоростью черепахи, тормозя через каждые пять метров. Да и вообще, он не только любил скорость, но дружил с ней, а может она дружила с ним. Выходя у своего офиса, Лена чмокнула его в щеку и спросила:
— Ты позвонишь мне, как пройдет заседание комиссии? А то я буду очень волноваться. У тебя очень красивый проект, и если они выберут другой, то будут большими дураками.
— Конечно позвоню. Все пока! Я поехал. Надо еще приготовиться… Не хорошо опаздывать. Я позвоню.
Дорога заняла еще минут тридцать. Он думал о презентации, о конкурсе… Сам знал, что его проект один из лучших, но что там в головах у членов комиссии, кто его знает. У него была сильная и талантливая молодая команда, которая работала не покладая рук весь этот год. Но нет — нет мысли возвращались к сегодняшнему утреннему разговору с Леной. Да, она красивая, самостоятельная, образованная… И секс его вроде устраивал, но почему-то, когда она начинала говорить об их отношениях, его внутреннее «Я» вдруг вставало на дыбы и говорило «Нет»… Ведь было время в самом начале, когда она говорила, что ее устраивают свободные отношения, что они не обязаны друг другу ничем… А он был в нее влюблен, «парил на крыльях» только от одной мысли, что она есть, но это состояние как-то совсем незаметно прошло, улетучилось… И он понял, что не любит ее, но осталась привычка… Может так произошло, потому что она твердила, что пока не хочет себя связывать новыми узами, прошло мало времени после ее неудачного брака… Да, потом их отношения вошли в привычку, и ему уже было лень что-то в них менять… Он прогнал эти мысли, заставил себя сосредоточиться на вступительной речи, от нее очень многое зависело… Главное спокойствие и только спокойствие… По жребию его проект представлялся первым, но все, как он считал, прошло без сучка и задоринки. Его команда была на высоте… Потом шло представление еще двух, не менее грандиозных проектов. Время тянулось, как резиновое… Комиссия заседала очень долго, и только часам к восьми вечера было принято решение, что на получение гранда выдвинута их «Жемчужина у моря». Стаса поздравляли, откуда-то появилась бутылка шампанского… Он готов был станцевать джигу. Мысли путались от радости, что его, их труд не пропал даром… Они победили! Он позвонил Лене. Та кричала в трубку, что она верила в него, по другому и не должно было быть, он это заслужил, и вообще он, бесспорно, талантище и это надо обязательно отметить… Домой вернулся очень поздно… Включил автоответчик… Звонков было несколько десятков. Поздравления, поздравления, поздравления… И вдруг он услышал:
— Здравствуйте. Я врач Ольгинской больницы Романова Екатерина. Три дня назад к нам с инфарктом поступила Ваша мама Бражникова Лидия Ивановна. Сейчас ей уже лучше. Очень прошу вас перезвонить по телефону…
Он стал набирать номер телефона. Ответили не сразу, потом целую вечность, как ему показалось, говорил автоответчик, что в целях безопасности разговор записывается, потом раздался сонный женский голос:
-Здравствуйте… Ольгинская больница…
Он перебил:
— Я Бражников. Меня просили перезвонить… Моя мама Бражникова Лидия Ивановна. Что с ней?
— Да, это я вас просила позвонить. Состояние вашей мамы стабильно, и опасность уже миновала. Если у вас есть возможность, то приезжайте.
— Конечно, конечно.. но я с ней разговаривал две недели назад, она чувствовала себя хорошо и ничего никогда не говорила, что у нее больное сердце. Просто замотался за эти дни…
— Знаете, наши мамы, часто, чтобы не огорчать нас, не говорят нам о своих болячках. Приезжайте, если у вас будет возможность. Она лежит на отделении кардиологии.
— Скажите, что-то может быть нужно? Ну, не знаю, может какие-то лекарства… что там еще, я не знаю. Вы только скажите.
— Нет, ничего не нужно, у нас все есть. Просто приезжайте. Вы ей нужны. До свидания.
Стас еще несколько минут постоял с телефонной трубкой в руках, будто не знал куда ее деть… «Мама, мама… Что ж ты так ничего и не сказала. Знаю, что виноват перед тобой… Совсем забыл о тебе в этом году. Звонил редко с этим проектом, в котором завяз по уши… Забыл все и вся. Дай бог, если звонил раз в неделю, а приезжал, совсем уж и не помню, когда это было. Каких-то четыреста километров… А ты всегда говорила, что у тебя все хорошо, чтоб я не беспокоился…»- с этими мыслями Стас достал большую дорожную сумку, положил в нее самое необходимое и вышел из дома.
Главное дело было выехать из города, не застрять в какой-нибудь пробке на Московском шоссе, но удача была со вчерашнего дня на его стороне. В Ольгинске Бражников был около одиннадцати часов утра… Вот и больница. Собственно, за те годы, что он не жил в Ольгинске, здесь ничего не поменялось. Те же старые липы в больничном саду, голубые скамейки времен царя Гороха, тропинки засыпанные галькой, давно не крашенный фасад больницы. Все как было много лет назад, будто время застыло в городе. Это, наверное, печальная участь многих маленьких провинциальных городков, из которых молодежь уезжает в мегаполисы, надеясь найти лучшую долю, а здесь остаются их стареющие родители. Молодежь уезжает, но мало кто возвращается, и поэтому в них жизнь начинает замирать, а потом и останавливается. Он хорошо помнил эту больницу. В городе она была одна единственная. Стас влетел в приемный покой, спросив у первой встречной медсестры, где находится ординаторская. Та неопределенно махнула рукой прямо по коридору, сказав:»Там.», с интересом посмотрев на Бражникова. Сразу было заметно, что он не из местных… А тот, найдя ординаторскую и переведя дух, осторожно постучал в дверь, и, не дожидаясь ответа, ее открыл. За столом сидела девчушка лет двенадцати, что-то увлеченно рисовавшая в альбоме карандашами.
— Девочка, ты не знаешь где мне найти врача Романову?
— Здравствуйте! Знаю,- и она стала с интересом его разглядывать. — А вы кто?
— А ты кто?
— Я мамина дочка… Так все говорят,- очень серьезно ответила ему девочка.
— А что ты тут делаешь?
— Жду маму. Она на обходе. Она и есть тот врач Романова. Сейчас тетя Люся вернется, она Вам все объяснит.
— Тетя Люся — это кто?
— Старшая медсестра. Она за мной присматривает… А вы ее подождите за дверью. Здесь чужим находиться нельзя. Вот.
— Ну хорошо, я подожду твою тетю Люсю за дверью…- сказал Стас и тихо прикрыл за собой дверь.
Через полчаса к ординаторской подошли две женщины в белых халатах.
— Простите… Я бы хотел поговорить с врачом Романовой Екатериной… отчество не знаю..
Они остановились И та, что была чуть повыше ростом произнесла, обращаясь к своей спутнице:
— Люся, посмотри, что там делает Олеська, а я поговорю с… Вы, наверное, Бражников Станислав Валерьевич? Скоро приду, и мы продолжим. Хорошо?
Та утвердительно кивнула головой и скрылась за дверями в ординаторской.
— Скажите, я могу увидеть свою маму?
— Можете, только не долго. Я Вас сейчас провожу к ней. Она еще очень слаба, но ей сейчас как раз нужны только положительные эмоции. И у меня просьба, не говорите, что это я вам позвонила. Она очень не хотела вас беспокоить. Скажите, что вы сами вот собрались и приехали, просто так, потому что соскучились. Хорошо? А то она разволнуется, а волнения ей противопоказаны.
— Конечно, я не скажу, что это вы мне позвонили. Скажите, как она?
— Относительно неплохо… Ей уже лучше, но недельки две она еще будет находиться здесь, при самом лучшем исходе…
— А если нет?
— Давайте думать, что все будет хорошо. Я зайду вместе с вами, открывая дверь в палату, продолжала Екатерина.
— Лидия Ивановна, смотрите, кто к вам приехал.
— Стас, сынок… Катюша, это ты ему позвонила? Я же просила, у него столько дел и отрывать по пустякам…
— Мамочка, нет у меня дел… Вчера было заседание комиссии и наш проэект выдвинули на получение гранда… Так что я в отпуске… Очень соскучился и решил приехать к тебе… отдохнуть.
— А я вот, сынок, разболелась, старая колода.
— Мамуля, все будет хорошо. Ты поправишься, и мы еще успеем с тобой наговориться.
-А Лена тоже приехала?
— Нет, у нее дела и она не смогла. Мамочка, почему ты не любишь Лену?
— Люблю… Люблю.
— Да я вижу, что она тебе не очень нравится.
— Главное, чтобы тебе нравилась, Стас. А я? Что я? Тебе с ней жить.
— Лидия Ивановна, я пойду… Там у меня в ординаторской Олеська одна сидит.
— Иди, Катюша… Вот возьми для нее яблочко…
— Ну что вы… Нет, нет.
— Бери, я сказала… Олеська у тебя очень чудная и талантливая девочка… Пусть потом ко мне зайдет…
— Но вам нужен покой.
— А она мне не мешает… Ладно, иди, Катюшенька, иди, солнышко.
Когда за Екатериной закрылась дверь, Стас спросил:
-Мамуля, как ты могла скрыть от меня, что болеешь?
-Сынок, у тебя дела поважнее, чем мои стариковские болезни… Ты в отпуске, ты приехал… Это самое лучшее лекарство для меня, и я живо встану на ноги… Вот увидешь.
— А эта врач Романова — хороший доктор?
— Самая лучшая в нашей больнице. А ты разве не помнишь ее? Это же Борьки Заславского, твоего друга, младшая сестра…
— Никогда бы не подумал… Красивая женщина. Она же в Москву уехала… Почему сюда вернулась? Здесь не перспектив, ничего… Провинциальная больница…
— Только судьба у этой красавицы, не позавидуешь… Муж у нее занимался какими-то махинациями… Его загребли, да и она угодила под следствие… Думали, что ему помогала, но слава богу, доказали и разобрались, что она не при чем, а из клиники ее все же для страховки уволили… Что ей оставалось еще делать? Вернулась в Ольгинск к родителям с маленькой Олеськой на руках. Здесь было место в больнице, она и осталась. Ладно сынок, что- то я устала. Езжай домой… Ключи у тебя есть от квартиры?
— Есть, мама, есть, не волнуйся. Я завтра приду обязательно. Тебе что-нибудь купить?
— Ты сам приходи, а так мне больше ничего и не надо.
Стас только успел поцеловать мать и выйти из палаты, как раздался телефонный звонок. Это была Лена. Она сразу с места в карьер стала его отчитывать, что он эгоист и думает только о себе и совсем не думает о ней.
— Лена, извини, но я в Ольгинске, не успел тебе сказать… У меня мама в больнице.
— Ну, конечно, вот в этом ты весь… Думаешь только о себе и своей маме. А мои планы не в счет, так получается? Я билеты в театр купила. Мы так хотели на этот спектакль с тобой сходить, с таким трудом… А ты совсем меня не ценишь…
— Лена, ты не поняла, что мама в больнице… У нее инфаркт. Ты думаешь, что говоришь?
— Думаю, и когда ты приедешь?
— Не знаю. А в театр сходи с кем-нибудь другим.
— Может с Валерой Силаевым? Как ты на это смотришь?
— Можешь и с ним… Мне все равно.
— И ты меня не ревнуешь к нему совсем — совсем?
— Совсем не ревную. Лена, давай возьмем передышку в наших отношениях.
— Бражников, ты меня бросаешь? Нет, ты меня уже бросил… Ну и черт с тобой… Я очень быстро найду кем тебя заме…
Он отключил телефон, так и не дослушав всего того, что хотела сказать ему Лена. Сев в машину, вдруг понял, как он устал не только от сегодняшнего дня, а вообще от всего- от городской суеты, беготни, от самого города с его небоскребами, похожими на ульи, от Лены и ее настроения, от своей работы… Ему просто сейчас захотелось лечь и заснуть, а проснуться лет через сто и посмотреть, как же за это время изменилась жизнь. Стас только включил зажигание, как заметил, что из больничных ворот сначала весело выбежала Олеська в смешной цветной шапке и такой же весело-разноцветной курточке, а следом за ней появилась Екатерина…
— Екатерина, давайте я вас подвезу,- открыв дверь машины, закричал им в след Стас. Они остановились и стали смотреть по сторонам, а потом заметив его, помахали рукой и пошли своей дорогой. Но он выехал со стоянки, поравнявшись с ними, притормозил:
— Садитесь в машину… Нам же по пути.
— Дяденька, а почему вы знаете, что нам по-пути?- улыбаясь ему, спросила Олеська.
— Просто я старый друг твоего дяди Бори и помню, где он живет.
— А дяди Бори нет… Он спился и умер, а…
— Олеська, замолчи… Это не интересно никому…- одернула дочь Екатерина.
— Мамуся, давай, прокатимся… А?
— Садись, Стрекоза!- открывая дверь машины и обращаясь к Олеське, сказал Бражников. Та быстро юркнула на заднее сидение, и уже от туда позвала маму. Екатерине ничего не оставалось делать, как сесть рядом с дочерью. Ехали молча, а высаживая их у дома, Стас вдруг сказал:
— Катя, когда я могу вас увидеть снова. Мне бы очень хотелось встретиться и поговорить…
— Станислав Валерьевич…
— Стас, хорошо? Как раньше, много лет назад…
— Стас, я не уверена, что нам есть о чем говорить.
— Я думаю, что есть… Так когда я могу вас снова увидеть?
— Не знаю. Спасибо, что подвезли.
— До встречи, Екатерина Романова!
Когда-то они жили в соседних домах… В их дворе за время его отсутствия совсем ничего не изменилось. Вот старый клен, где они детьми любили собираться. Здесь у них был штаб. Старый дворник Василий частенько гонял их отсюда, когда начинали вести себя слишком шумно… Он открыл дверь своим ключом, и сразу, как ему показалось, вернулся в детство… В прихожей стояло старое трюмо, вешалка… Он еще немного побродил из комнаты в комнату, потом почувствовал усталость, да и голод… Нашел в морозилке холодильника пельмени, но не магазинные, а домашние, маминой лепки. Поужинав, включил телевизор, но как заснул совсем не помнил, потому что разбудило его громкое шипение…
В течении двух недель, Стас каждый день бывал в больнице у матери, и каждый раз старался поговорить с Екатериной, но она под разными предлогами отказывалась от разговоров, выходящих за рамки здоровья Лидии Ивановны. Иногда ему удавалось подвести ее домой, но с ней всегда рядом была Олеська. Наконец настал день, когда он смог забрать маму домой. Екатерина вышла ее проводить, а Стасу показалось, что Катя облегченно вздохнула, когда Лидия Ивановна села в машину. Его в какой-то степени даже раззадоривала и забавляла эта ситуация. Он вдруг почувствовал себя совсем молодым… И в какой-то момент Стас вдруг понял, что ему очень нравится Екатерина. Он пытался сдерживать себя и больше не приезжать к больнице, но этот бой с сами собой проиграл. Когда каждый день в одно и тоже время сын начинал собираться покататься по городу, Лидия Ивановна только загадочно улыбалась. Время не резиновое, и его внезапный отпуск близился к концу. В понедельник во чтобы — то не стало он должен появиться на работе, потому что, как сказал, его друг и сослуживец, промедление смерти подобно, и если он, Стас, не вернется то, пиши — пропадет их годовой скорбный труд, да и без него дело стоит на месте…
… Пятница близилась к своему логическому завершению, то есть к вечеру. Народ спешил домой в предвкушении выходных. Погода установилась теплая, безветренная, наконец проснулись деревья и первые едва проклюнувшиеся листочки чуть заметной зеленой дымкой окутывали ветви деревьев… Стас решил сегодня объясниться с Катей во чтобы-то не стало. Конечно, если не получится, он уедет завтра и, наверное, справиться с самим собой, потому что она будет далеко, а он не сможет ее видеть… Нет, он не трус, в его жизни было много всего, даже была война, но почти всегда выходил победителем… Но перед этой хрупкой женщиной Стас терялся, начинал чувствовать себя пацаном… Он много раз спрашивал себя: «Неужели это любовь? Разве она такой бывает? Нет, с Леной все было совершенно по-другому… Катя… Убивала ее холодная приветливость и доброжелательность… Она старалась избегать даже случайных встреч… Хотя, когда он смотрел в ее глаза, то ему казалось, что вся ее холодность только защитная маска…»
Стас стоял у ворот больницы, переминаясь с ноги на ногу, и ждал появления Кати. Казалось, что роза, которую он держал в руках, жгла руки, как каленое железо. В этот раз она была без дочери. Катя не сразу заметила Бражникова, а только когда он почти вплотную подошел к ней.
— Привет! Катя, можно тебя…
— Привет! Я сегодня хочу пройти пешком… День… погода сегодня очень хорошая.
— Это тебе, — протягивая розу,сказал Бражников.- Можно я составлю тебе компанию? — и он понял, что утонул и потерялся в ее глазах.
— Спасибо!.. Пожалуйста… Тротуар общественный, — пожала плечами она.
Сначала шли молча. Потом что-то спросил, она ответила… Они поравнялись с входом в старый городской парк.
— Пойдем через парк,- предложил Стас.
— Зачем? Дорога длиннее… Да и не люблю через него ходить одна.
— Ты же не одна, а со мной… И погода сегодня замечательная. Конечно, если ты только устала, то…
— Да есть немного, но не смертельно… Ну, хорошо, пойдем через парк,- согласилась Катя.
Они свернули на дубовую аллею, а потом вдруг услышали, что где-то в ее конце зазвучала музыка.
— Там, кажется, когда-то была танцплощадка,- с какой-то грустью сказал Бражников.
— И летний кинотеатр… Помнишь, мы, как желуди, висели на деревьях, когда показывали кино летом…
— Помню…
Аллея вывела их действительно к танцплощадке. Из динамиков звучал «Вальс цветов»… Вдруг музыка прервалась, а из репродуктора они услышали голос ди-джея:
— Уважаемы горожане и гости нашего славного города Ольгинска! Мы приглашаем вас в школу танцев. Мы научим вас танцевать вальс, танго, брейк и шейк. Сегодня урок вальса дает мастер международного класса и чемпион России по бальным танцам Воронов Олег. Присоединяйтесь!
— Пойдем посмотрим, а может и станцуем,- задорно улыбаясь, предложил Стас.
— Ой, я уже тысячу лет не танцевала…
— Так там вспомнишь, а что не вспомнишь покажут,- продолжал, улыбаться, Стас.
На танцполе стояло еще кроме них, две пары. Заиграла музыка. Стас сразу же уверенно повел ее в танце, а на ухо шептал: «Слушай меня — раз, два, три… раз, два, три…» Их глаза, губы были так близко, что Стас вдруг остановил свое движение, наклонился и поцеловал Катю. Она сначала отпрянула, но не тут — то было, он еще сильнее прижал ее к себе, а когда отпустил, у нее только и хватило сил сказать:
— Ты что, с ума сошел, Бражников?
— Нет, просто хочу сказать, что это хотел сделать еще в нашу первую встречу… Мне даже стали сниться сны, как я тебя целую… Стал просыпаться по ночам…
— Бражников, ты теперь можешь спать спокойно, твое желание исполнилось… Вернее, ты воплотил свой сон в реальность…
— Нет, теперь, я совсем перестану спать, Катюша!
— Почему?
— Потому что мне понравилось тебя целовать… Здесь… Здесь… Здесь… Признайся, ведь ты была в детстве в меня влюблена?…
— С чего ты взял?.. Не было этого!
— Было, было… Я помню, ты всегда бегала за нами с Борькой…
— Ему мама приказала за мной следить, а он от меня убегал…
— Ха-ха-ха,- засмеялся Стас.- Это сейчас так можно назвать!
— Бражников, ты же взрослый, солидный мужчина, а ведешь себя, как пацан-малолетка… В моей Олеське и то серьезности больше, чем в тебе.
— Я сейчас серьезен, как никогда, потому что за последние дни я передумал о многом… А, была-не была,- сказал он, не понятно кому, рубанув воздух рукой, — Катя выходи за меня замуж, пожалуйста! За последние десять лет, конечно, женщины были, что скрывать, но свою свободу я никому не предлагал, а тебе ее хочу отдать, подарить всю до капельки…
— Еще немного и заговоришь стихами…
— Только не говори, что я должен написать оду о любви.
— А почему бы и нет?
— Катя, ты надо мной смеешься, да?
Она, молча улыбаясь, смотрела на него, в его глаза…
— Ты мне отказываешь, да?- и после этого плечи у него поникли.- Ну…
— Стас, кто тебе сказал, что отказываю? Я еще даже пары слов не успела сказать… Да! Я согласна!
Он поцеловал ее в щеку,и закружил по танцполу с каким-то мальчишеским задором и криком:
— Люююююди! Катя согласилась стать моей женой! Я счастлив!
Когда до собравшихся на танцполе людей дошел смысл его слов, сначала раздался один хлопок, потом второй и через минуту аплодировали уже все, кто был здесь…
— Стас, перестань кричать! А то сейчас вызовут милицию… в смысле полицию… А они тебя загребут и ходи потом доказывай, что ты не нарушал общественный порядок.
— Я не могу молчать! Я люблю тебя!