Утром 6 января Артём проснулся в пустом доме. Дед с бабушкой ушли во двор кормить скотину, в доме было тихо и тепло. Громко тикали настенные часы, на кухне шумел газ, а с улицы доносились голоса далёких собак и петухов. Артём услышал, как электронная кукушка в часах приглушённо крикнула восемь раз, и счастливо потянулся в постели. Он любил гостить у бабушки. С дедом они разговаривали про политику, женщин и компьютеры, бабушка осторожно выспрашивала у него семейные секреты, интересовалась его знакомыми девочками и всё подбирала ему невесту, а кошки поочерёдно забирались к нему на колени и вкусно мурчали.
Дед с бабушкой всегда держали в доме кошку. Сейчас вот сразу троих. Конечно, они в кошках разбирались, но в этот раз по недосмотру назвали маленьких кошечек Путин и Чубайс. Путин получился бело-серым, симпатичным, с повадками шпиона, а Чубайс — рыжим и с разбойничьей мордой. Когда эти “политики” по очереди принесли котят, пришлось их переименовать. Дед показывал место, куда Чуба прятала свой выводок. Она родила пятерых. Пришлось отдирать несколько досок из обшивки крыльца и чулана, чтобы добраться до этого гнезда. Котят он утопил.
Чуба в отместку описала постель, а потом подралась с дворовой собакой Найдой и порвала ей ухо. Потом родила Путя.
Путиного Ваську оставили, и теперь у него было две мамки. Васька вырос, стал почти в два раза крупнее своих мамочек, но с удовольствием сосал титьку у каждой из них.
Обычно бабушка кормила Артёма деревенскими деликатесами, готовила мясной рулет, варила суп из свежей курятины, пекла вкусные пирожки и доставала сразу несколько банок разных компотов. Работать его здесь не заставляли. Артём сам носился по двору и просил то лопату, то топор, а бабушка охала и отбирала у него инструменты, чтобы “ребёнок не поранился”. “Ребёнку” было смешно от такой заботы. Ему ведь 12 лет уже, а многие давали 16, Артём сильно вырос за последний год. Конечно, плохо, что здесь не было компьютера, и не было друзей, но зато было много книг, а телевизор включали очень редко.
Артём стеснялся своего деревенского счастья и, рассказывая про деревню, обычно говорил, что вот мол, предки сослали, пришлось поехать.
Дед с бабушкой вставали рано, около шести часов, чтобы накормить скотину, включить газовый котёл в печке и приготовить что-нибудь вкусное на завтрак. Обедали тоже рано, а после обеда ложились отдохнуть. В лагере Артём ненавидел тихий час, а здесь дремал вместе со стариками. Потом обычно выходили во двор или шли в лес, или за покупками в магазин. Вечером — в баню.
Артём попробовал снова заснуть, но не смог. Это дома, когда его постоянно будили родители, он мог проспать до обеда. Здесь позже восьми вставать не получалось, хотя никто его не будил, дед с бабкой ходили осторожно и тихонько брякали посудой на кухне, чтобы не потревожить случайно любимого внука.
Любимый внук встал, оделся и выскочил во двор. Конечно, он знал, что будет делать.
Артём взял большую волокушу-скребок и с разбега заехал ею в сугроб. Потом добавил лопатой горку сверху, открыл ворота в огород и покатил кучу в огород. По дороге он вообразил себя водителем грузовика, лихо развернулся на повороте и добавил скорости. На обратном пути его грузовик уже тормознули: бабушка, как бдительный гаишник, хотела забрать у него права за то, что он рулил без шапки и в ботинках, а не в валенках.
Обошлось. Артём зашёл в дом, под строгим взглядом бабушки выпил чаю с сухариками, надел валенки, шапку, какую-то старую куртку и снова побежал во двор. Он уже заметил большие сугробы на крыше бани и хлева. Дед оттуда не убирал. Три часа Артём скидывал снег с крыши, выскребал его во дворе из всех уголков и вывозил на своём “грузовике” в огород. Он по привычке считал свои “рейсы” и прикидывал, сколько же это будет в кубометрах. Выходило, что за это время Артём вывез около восьми кубов снега. Это полная загрузка камаза-самосвала. И хорошо, что он постоянно превышал скорость и бегал. Иначе бы не успел.
Бабуля встала посреди дороги и сказала, что работать хватит. Пора обедать и вообще сегодня сочельник, канун Рождества. Праздник, то есть.
Артём знал, что с бабушкой спорить бесполезно. Своё дело он сделал, даже устал немного, теперь можно было и отдохнуть. Сели за стол. Дед и бабушка пили тёплую воду, а Артёму положили постных щей и поставили миску с морковными пирогами. Во время обеда говорили о Новом годе. Вспоминали старый, в котором Артёму исполнилось 12 лет. На стене ещё висели прошлогодние календари. С одного календаря на Артёма смотрели белые кролики, а на другом был смешной полосатый котёнок. Он залез между двух веток и внимательно смотрел вниз. Высоко, наверно, залез. Оказывается, хитрые китайцы поместили в один год и кота, и кролика. Этот год так и назывался годом кота и кролика. На кошек Артём уже насмотрелся, а кроликов ещё не видел. Дед взял его с собой, посмотреть, как кролики кормятся.
Четыре белых кролика, очень похожие на тех, что сфотографировались для календаря, тихонечко шуршали соломой в хлеву. Они все были на одно лицо, только характеры разные. Один, самый шустрый, подбежал к хозяину, двое остались спокойно чего-то дожёвывать, а один пошёл прятаться в тёмный угол. Там у него была кучка соломы. Кролик полез в солому головой, как страусы лезут в песок.
Артём подержал шустрого кролика в руках. Он был тяжёлый, попахивал навозом, возился на руках, и всё пытался спрыгнуть. Ну и спрыгнул. Морда тупая, и жёсткий какой-то… Когда дедушка спросил, понравились ли ему кролики, Артём только пожал плечами. Для себя он решил, что если уж существуют такие названия для года рождения, то родился он в год кота, а не кролика. И хорошо ещё, что не в год крысы или поросёнка…
После обеда, как обычно, полежали и подремали. Артём даже заснул. Во сне он забирался на дерево, балансируя хвостом. За ним гнались собаки. Собаки остались далеко внизу, но всё равно было страшно, потому что высоко.
Проснулся Артём легко, сразу вскочил и посмотрел на часы с кукушкой. Два часа дня. Вот это да! Он уже поработал, пообедал и выспался. Деда с бабушкой опять не было в доме.
Артём уже знал алгоритмы их перемещений, поэтому оделся, взял вёдра и вышел на улицу. После обеда обычно топили баню. Воду туда разрешали носить Артёму. Во дворе он увидел, как дед прикрепляет проволоку на тонкую жердь, которую положил между забором и хлевом. Бабушка вышла во двор с топором. Лицо у неё было решительное и вдохновенное. Она сказала, что завтра это сделать нельзя, нужно сегодня, если завтра хочется вкусного. Артём не понял и остановился. Пустые вёдра он поставил на снег.
Дед вышел из хлева с кроликом в руках. Он держал его за уши и задние ноги.
Бабушка подошла к тюльке, а дед положил туда кролика, придерживая его за уши. Бабушка обеспокоенно посмотрела на Артёма и сказала, чтобы он шёл за водой, а они тут уж сами справятся.
Артём сходил за водой пять раз. За это время с кролика сняли шкуру и повесили тушку на проволоке. Когда Артём подошёл с пустыми вёдрами, дед выходил из хлева со вторым кроликом, Васька играл с кроличьей лапкой, а рядом с тюлькой лежала голова кролика с открытыми глазами. Глаза были ещё живые и блестели, но выражение морды было такое же тупое.
Вечером мылись в бане. Артём хлестался веником, как взрослый, натирался смешной полосатой мочалкой, а потом пил чай с малиной и травами.
Кролика ели 7 января, в Рождество. Мясо было нежным и очень вкусным. Артём съел две порции, и его потянуло спать.
Засыпая, он снова думал о китайском календаре. Всё-таки его год — это год кота.