Случилось же сойтись с гулящей девкой!
Как угораздило?! Но так была свежа!
Быстра, легка, стройна секундной стрелкой,
Остра и бешена, как лезвие ножа.
С жемчужной, обжигающей улыбкой,
С туманно-нежной поволокою в глазах;
Я, рядом с ней, считал себя улиткой,
Но дни и ночи, но рассветы – ах!
Эрато, Мельпомена, Терпсихора –
Куда им, право! Греко-римляне – к чертям!
Есть имена из тех, что на заборах,
И что с того? – ведь так же падают к ногам.
А как не пасть, как не послать всё лесом,
Как не поверить тихо шепчущим губам?
Но есть грешок нестойкости к повесам,
А, если попросту — хожденья по рукам.
Случилось же сойтись с гулящей девкой…
Нет-нет, не ревность, но кромешная тоска.
Зудит душа расколотой тарелкой:
Всё, чем мы связаны, не толще волоска.