Факты и персонажи данной истории вымышлены.
Все совпадения прошу считать случайными.
Зиночка давно уже считала себя иностранкой. Десять лет назад она сделала ход конём, поймала жар птицу, а точнее иностранного птица, за хвост и упорхнула следом за ним в дальнее зарубежье. Конечно, рыжеволосый англичанин с куцым хвостиком на затылке не имел ничего общего с чудо птичкой. Но для девчонки из российской глубинки он казался заморским принцем. Худосочная миловидная блондиночка была загипнотизирована волшебным словом «иностранец». Она с готовностью последовала за ним, искренне надеясь оказаться в золотой клетке. И этот плен упускать ни за что не собиралась, с радостью сбежав от треклятой свободы их грязного захолустья, пропахшего куриным помётом и не выветриваемым перегаром вечно пьяных местных кавалеров.
Зиночка с детства уважала сказки. Можно сказать, кроме них она больше ничего и не читала. Журналы о моде, конечно же, не в счёт. Тем более что в них она в основном разглядывала картинки. Однажды прочитав сказку о золушке, мечтательница решила, что она ничем не хуже этой сказочной героини, а в отдельных местах так даже лучше. Именно поэтому появление заморского принца в очках её нисколько не удивило. Англичанин попал в их захолустье случайно. Этот несчастный додумался сойти с поезда на их крошечной станции, чтобы купить газировки в привокзальном буфете и тут же попал в объятья Зиночки, которая уже который год носила гордое звание буфетчицы. Испуганный лепет отставшего от поезда иностранца:
— Sorry, sorry, — Зиночка тут же перевела заинтриговано крестящейся старухе Петровне, издавна торгующей на станции семечками:
— Любовь! С первого взгляда! Так влюбился, что аж взопрел бедолага.
Петровна подслеповато моргнула, явно радуясь за землячку:
— Счастливая ты, Зинка! Ну, просто золушка. Дождалась-таки своего заграничного принца. Так тащи его поскорее в загс, пока не разлюбил.
Зиночка своим внезапно свалившимся на голову счастьем рисковать ни секунды не хотела, поэтому советом Петровны с удовольствием воспользовалась. Англичанин оглянуться не успел, как его в местном сельсовете с Зиночкой расписали, свадьбу отпраздновали, угостив гостя местным самогоном, и на поезд благополучно посадили. Иностранец даже не сразу понял, что стал Зиночкиным мужем. Сначала думал, что его через сельсовет на поезд определяют, поэтому на все вопросы согласно кивал и документы добровольно предъявлял. А после угощения думать больше не смог, так как потерял ориентацию во времени и пространстве, откушав стопочку местного самогона. Когда же, наконец, он осознал факт потери личной свободы, отступать было некуда. Зиночка костьми готова была лечь, но счастья своего не упустить. Англичанин оказался робким студентом, приехавшим в Россию на каникулы повидать Москву и Питер. Как оказалось, путешествие из Петербурга в Москву стало для него роковым. Аннулировать этот нечаянный брак он так и не решился, тем более что Зиночка постоянно угрожала ему беременностью, которая то ли вот-вот грядёт, то ли уже грянула. В Москве они оформили все необходимые документы, которые позволили Зиночке скорейшим образом покинуть опостылевшее отечество и вкусить заграничного плена, или долгожданной свободы – это уж с какой стороны поглядеть.
Из родни у Зиночки оставалась только мать, которая ни минуты её не понимала. И провожая дочь на чужбину, она не желала ей счастья, а грозилась какими-то надуманными бедами:
— Ты ещё пожалеешь, что едешь к этим антихристам! Попомни моё слово! Они же даже разговаривать по-человечески не умеют. И как ты там среди них жить собираешься?!
— Да, уж проживу как-нибудь, — сердито отмахивалась Зиночка от материнских причитаний, запихивая свои платьица в мужнин чемодан. – Говорить не умеют, зато живут хорошо!
Зиночка не пожалела, хотя семейная жизнь как-то не заладилась. Муж оказался скуповат, да и говорить по-русски упрямо не желал. Ему удалось усвоить лишь некоторые русскоязычные выражения, правда, в основном ругательные. Зиночка тоже к языкам оказалась не способной. Впрочем, в магазинах ей язык особо и не требовался, главное, чтобы были деньги, а их как раз и не хватало для полного счастья. Встреча с пожилым профессором показалась ей подарком судьбы. Зиночка поторопилась сменить мужа, надеясь вскоре стать богатой вдовой. Только не тут-то было! Старичок профессор оказался на редкость живучим. Но к счастью страдал склерозом, и жить своей молодой жене нисколько не мешал.
Если бы не магазины Зиночка совсем бы заскучала от сытой жизни. Слово «shopping» она усвоила довольно быстро, невзирая на свою неспособность к иностранным языкам. Именно в магазинах она встретила новых подружек понимающих её с полуслова. Впрочем, все они говорили на одном языке, хотя и родились в разных странах. Галя приехала из Украины, Аурика из Молдовы, а Иоланта из Латвии. И хотя волею судеб жили теперь все в Англии, родным языком считали русский. У каждой из девочек были свои проблемы. Худенька, сероглазая латышка работала в отеле, чтобы прокормить своего любовника араба. Смуглая, черноглазая молдаванка стригла на дому эмигрантов. А пышнотелая, синеглазая украинка носилась с двумя близнецами на руках, всё ещё надеясь отыскать их отца, который вышел на минуточку за сигаретами и уже два года не возвращался. В магазинах девочки отдыхали от суеты сует и расслаблялись.
В общем-то, жизнь Зиночку устраивала. Она привыкла к чужому говору на улицах и без смущения в голос обсуждала прохожих, уверенная, что никто не поймёт её ядовитые замечания.
— Галь, гляди какая рыжая корова перед нами в очереди стоит! – Бывало, вопила она во весь голос.
— Ага, — соглашалась с ней простодушная подруга, забывая, что формами не уступает вышеупомянутой даме.
Зиночка привыкла не читать местную прессу – всё равно ведь ничего не понятно. Впрочем, она и дома газет особо не читала. А фильмы она смотрела в интернете, естественно, на русском языке. Иногда заглядывала в «русские» магазины, где покупала видеокассеты с русскоязычными фильмами. И неважно, что владельцы этих магазинов говорили на польском, латышском или литовском языках. Русский они тоже знали, а иного от них и не требовалось.
Иногда Зиночка встречалась с русскоязычными парнями, с которыми ходила на русскую дискотеку и в русские рестораны. У многих её одноразовых кавалеров дома были семьи. Но Зиночку это не беспокоило, замуж она за этих работяг точно не собиралась. Просто ей не хватало общения. А эти ребята понимали её намного лучше местных. Да и сами частенько общались со своими английскими работодателями с помощью трёх слов. Если слышали слово «name» — тут же называли своё имя, если слово «from» — страну, из которой приехали на работу, а на всё остальное отвечали: «of course», что означало «конечно».
Порой Зиночке казалось, что в Англии живут сплошные иностранцы, и она даже забывала о присутствии в этой стране местных аборигенов. Впрочем, в чужой стране она так окончательно и не прижилась. Так и жила, словно на острове среди английского моря. Общалась только со своими подружками, такими же потеряшками, как и она. Жевала с ними бургеры в местных Макдональдсах, проклиная фастфуд, но в тоже время уже с трудом вспоминая кушанья, к которым привыкла с детства.
В общем-то, Зиночка чувствовала себя совершенно счастливой. Она привыкла так жить: сыто и бездумно, жить одним днём, не задумываясь о завтра. У неё даже мысли не возникало о возвращении на родину. Хотя следует отдать ей должное, открытки матери она честно отсылала два раза в год: на Christmas и на Восьмое марта. А иногда даже баловала старушку денежными переводами, искренне считая, что свой дочерний долг она выполнила и о матери умудрилась не забыть.
Неприятности пришли неожиданно, как это часто с ними случается. И пришли они, естественно все вместе. То жила себе Зиночка тихо, мирно, никого не трогая, а потом вдруг ни с того ни с сего целый букет неприятностей ей на голову посыпался. Сначала умер муж. Зиночка так растерялась, что даже богатой вдовой себя не успела почувствовать. И тут набежали английские родственники покойного супруга, и начали с несчастной женщиной судиться за мужнино наследство. И откуда они только взялись?! Десять лет где-то по норкам сидели и вдруг здрасте-пожалуйста.
Зиночка поняла, что с этими местными рыжими тараканами ей не совладать и уже стала подумывать о том, что следует подыскать себе нового супружника, как тут подоспело письмо из дому. Если бы в нём сообщалось, что её мамаша умерла, Зиночка честно бы поплакала и, отправив деньги на похороны, успокоилась. Но письмо было написано лично матушкой и вызывало в душе беспокойство, даже неожиданное волнение, что смахивало на тоску по родине. Маманя писала следующее:
« Зинка хватит уже тебе по заграницам таскаться. Наш посёлок сносят и квартиру в городе дают. Я совсем плохая стала, скоро точно загнусь, так тебе хоть хата достанется со всеми удобствами. Не будь дурой, приезжай, а то ведь наследство государство оттяпает. Или ты забыла, в какой стране родилась?! Тут быстро хозяева на чужое добро отыщутся. Я тебе уже и жениха подыскала. Гришку помнишь? Вы с ним в выпускном классе всё по кустам обжимались. У него работа есть. Да, и не пьёт он теперь почти, после того, как в прошлом году палёной водкой отравился. И что тебе, дуре, ещё надо! От добра добра не ищут! Не приедешь, паразитка, прокляну. Уж больно новую квартиру жалко. Я тебе её тогда и с того света припомню!
Целую. Мамка».
Зиночка свою маму хорошо знала. Уж если пообещала с того света достать, так с неё станется. Обязательно являться и квартирой, утраченной по чём зря, попрекать станет. Ясное дело, Зиночка обеспокоилась и побежала советоваться с подругами. Встретились они, как обычно, в местном супермаркете.
— Твоя мать права, квартиры нынче на дороге не валяются, — заметила практичная латышка. – Мне бы кто квартиру пообещал, я бы и в Африку поехала.
— Да, ещё в придачу с непьющим женихом, — промурлыкала молдаванка. – Это по нынешним временам, вообще, экзотика.
— И мамка болеет, — заметила жалостливая Галя, вытирая носы своим близнецам.
— Вот именно, — подняла палец Иоланта. – Значит, совсем скоро хозяйкой новой квартиры станешь.
— А если не сладится с женихом, недвижимость и продать можно, — улыбнулась Аурика. – Деньги никогда лишними не были. Кстати, не забудь про жениха подробнее написать. Я бы с ним поближе познакомилась. Он какой? Брюнет или блондин?
Зиночка задумалась. Гришку она помнила смутно.
— Кажется, светленький, — пробормотала не очень уверено.
— Ух, обожаю блондинчиков, — сверкнула чёрными глазами молдаванка. – Может, мне с тобой поехать?
— Ну, уж нет! – отмахнулась Зиночка от подруги. – Я и сама как-нибудь со своим женихом справлюсь.
Билеты Зиночка купила по интернету, плюнув на родственников покойного мужа и искренне пожелав им подавиться его наследством. В самолёте успела даже вздремнуть. Устала, собираясь в спешке. Не забыла она прикупить местных сувениров, забежав в Европрайс. Конечно, в этом магазинчике продавались дешёвые безделушки, но ведь дарёному коню в зубы обычно не смотрят. А вот наряды себе выбирала в бутиках, собираясь сразить земляков своей красотой и заграничным лоском.
Встречали Зиночку, как английскую королеву. Гришка был даже в галстуке и верхом на мопеде. Маманя прикрывалась огромным букетом, явно только что оборвав все цветы с центральной клумбы их посёлка. Выглядела старушка очень бодрой, и умирать, явно не собиралась. Зиночка этому не удивилась. Зная мамочку, была уверена, что она ещё её внуков переживёт, если они вдруг появятся. Но в другой руке мамка держала ордер на новенькую квартирку, чем дочку и утешила.
Немного разочаровал новоявленный жених. Может, он когда-то и был блондином, только теперь из-за обширной плеши этого проверить уже было нельзя. Григорий компенсировал недостаток волос на голове кудрявой рыжеватой бородкой. В разговоры он не вступал, всё больше помалкивал и кивал, пытаясь заглянуть Зиночке в рот. Чего он там искал, она так и не поняла. То ли надеялся увидеть остатки завтрака, то ли проверял наличие зубов. Но мать всё время шипела дочери на ухо:
— Не мужик, а чистое золото!
Оглянувшись вокруг и заприметив пьяненьких, дурно пахнущих аборигенов, скорее всего мужского полу, Зиночка вынуждена была с маманей согласиться. А после того, как Гришка смущённо ей улыбнулся, свернув золотой коронкой, она пришла к выводу, что если не с наружи, то внутри золото в нём в наличии имеется, что уже было утешительно.
Переезд в новую квартиру совершали в спешке, боясь, чтобы власти не передумали и квартиру не отняли. Конечно, она была однокомнатная, совсем крохотная, и на девятом этаже нового дома, построенного на окраине городка, соседствовавшего с их посёлком при железнодорожной станции. Но мать радовалась обнове, как дитя:
— Пусть и клетушка, зато своя и со всеми удобствами!
Зиночка так и не решила: плакать ей или смеяться. Сначала она вздрагивала от окружающей её везде знакомой русской речи и словно ребёнок читала все подряд вывески на русском языке. Потом её обматерили в автобусе, после чего счастья от встречи с родиной у неё в душе значительно поубавилось. Квартирка же была до того тесной, что на кухне им вдвоём с матерью разминуться было просто невозможно. Горячей воды, конечно, не было. Холодная иногда появлялась, рождая в душе приливы счастья. Унитаз подозрительно шатался, намекая на то, что рассиживаться на нём не безопасно. Но новые хозяева этого жилья, казалось, не замечали всех этих мелочей, с энтузиазмом расставляя старенькую мебель по углам.
Новоселье праздновали с размахом. Зиночка и не знала, что у них с мамулей имеется такая прорва родственников. Как они все разместились в их квартирке, оставалось только гадать. Тётя Клава, которую Зиночка не видела с детства, заняла сразу два стула: на одном уселась сама, а на другом разместила свой живот. Её худенький, низкорослый муж Федюнчик вынужден был стоять. Он нервно пританцовывал вокруг супруги, явно тоскуя по салатикам, к которым не мог дотянуться. Его жена не только сидела за двоих, но и ела за обоих. Так что удивляться худобе тёткиного мужа не приходилось.
Мамкина племянница Ольга была на диете. Есть не ела, но пила за четверых и Григорию нахально подмигивала, хотя была его лет на десять старше. К концу вечера она даже порывалась станцевать на столе, уверяя, что выдела такое безобразие в заграничном фильме. И сколько Зиночка не уверяла её, что в Англии на столах не танцуют, так ей и не поверила. Потом выяснилось, что Гришку она всё-таки свела, чем разозлила маманю.
— Ну, что?! Упустила мужика! Вот встречу эту стервь, все патлы выдергаю, не посмотрю, что племянница!
Дедушка Вовик весь вечер рассказывал самому себе про свою молодость. Беседа с самим собой его, явно, чрезвычайно увлекла. Он то и дело счастливо хихикал и подмигивал рядом стоящей с ним салатнице, не забывая опрокидывать стопку за стопкой, пока не уснул, удобно устроившись в недоеденном оливье.
Супруги Кузины, давнишние мамины знакомые, весь вечер сидели тихо и поглядывали на Зиночку насторожено, словно подозревая в ней английскую шпионку. Они были похожи друг на друга, как близнецы: круглые румяные лица, круглые фигуры без признаков талии и круглые совиные глазки. Получив английские сувениры от Зиночки, они подобрели и даже посочувствовали ей. Уж больно она выглядела худой: то ли больная, то ли недокормленная.
Тётя Клава, наевшись и напившись, разразилась обличительной речью в адрес своего супруга, имевшего наглость намекнуть на её ненасытное пузо.
— Я этим пузом, между прочим, горжусь, — заявила она гордо. – Я в нём трёх сынов выносила и всех вырастила. Я его ношу, как орден за отличное материнство! А вот чем ты, сморчок прыщавый, похвастаться можешь?!
Федюнчик тут же притих, не рискуя возражать грозной супруге. Да, и их сынов он точно не вынашивал, так что крыть было нечем.
Заглянувший на минуточку за солью сосед Петрович легко включился в общее веселье, быстро забыв, что он, вообще-то, всего лишь мимо проходил. Немного поспорив с горластой Ольгой о политике, он переключился на Зиночкину мать, нахваливая её кулинарные способности. Маманя раскраснелась, помолодела и от нечаянных ухаживаний весёлого соседа отбрыкиваться не стала.
Праздник, явно, удался. Только Зиночка почувствовала себя на нём чужой, словно потерявшаяся инопланетянка. Проскользнув в кухоньку, она закурила длинную тонкую сигарету. В голове у неё птицей билась только одна мысль:
-Хочу домой, хочу домой, хочу домой…
Но Зиночка не знала, где её дом. Там в Англии были подружки и привычная скучная жизнь без огорчений, но и без перемен. Единственная радость заключалась в покупке ещё одной новой шмотки. Возвращение сулило покой и бесконечную тоску. Здесь на родине она тоже чувствовала себя чужой, здесь она тоже не была уже дома. Зиночка словно потерялась, застряв между двух миров. От одного берега уже оторвалась, а к другому так и не пристала.
Прощаясь с матерью, она искренне желала ей удачи. Сосед Петрович, пыхтя, тащил её чемоданы. Мать больше не настаивала на её возвращении. Помирать маманя, явно, передумала. Все её мысли теперь занимало устройство личного счастья.
— Ты ещё молодая дочка, — утешала её мать. – И всё у тебя будет хорошо. Судьба, она завсегда рядом. Нужно только приглядеться и заметить её.
Садясь в самолёт, Зиночка верила, что летит навстречу своей судьбе. Уж она отыщет её, чего бы ей это не стоило. И всё будет хорошо.