Купание в канализации — это к счастью (чась 12)

Кстати, если змея не укусила приговоренного к смерти, ему оставляют жизнь. А они нарушили это правило. Вчера, один из этих, хотел застрелить Сережку из оптической винтовки, с гаража соседского дома. И это уже после того, как змея его не укусила! Но, выпущенные Валеркой арабы, его хлопнули прям на этом гараже.

-А Валька говорила, что возле трупа ничего не нашли. Ни пистолета, ни винтовки.

-Нашли позже, когда внимательно обследовали крышу.

-А второй?

-Второго они застрелили на подступах к гостинице.

-Кошмар какой-то. А кто вам рассказал это все, ну, про змею? Тот араб, что остался сидеть?

-Нет. Рауль. Правда, он не берется на все сто процентов утверждать, что это все именно так, но говорит, что: «похоже». Сказал, что пятнадцать лет работает и постоянно приходится сталкиваться с азиатами. Насмотрелся и наслушался такого, что порой и на уши не натянешь.

-Слушай, если у них есть такие перчатки, с отпечатками пальцев Сережкиного двойника, на фиг им вообще сдался Сереж­ка? Могли кого-нибудь загримировать под него и дело с концом. Стоило ли тратить столько сил и средств? Рисковать жизнью? Ехать в нашу страну? И самое главное, терять триста тысяч долларов! Не понимаю, хоть убей.

-Я думаю, что они ехали, с надеждой обнаружить в Сережке типичного двойника Сержа. То есть, не только внешнее сходс­тво, но и внутреннее. По-видимому, им по зарез нужен их Серж живым. Что-то Рауль не договаривает. Мне кажется, что Сережке предложат там, кое-где маленько помелькать. Кто-то должен поверить, что он жив и здоров. И деньги для них, далеко не главное. По крайней мере, эти деньги. Возможно, живой Серж нужен, чтобы получить совсем другие деньги.

-Я боюсь этой Сережкиной поездки. Может, ему лучше все-­таки отказаться, пока не поздно?

-Рауль в курсе, что за всеми их манипуляциями будут наб­людать наши люди. Обещал, что неприятных неожиданностей не должно быть.

-А как, интересно, Сережка ввезет в свою страну такие деньги?

-Этот вопрос обсуждался отдельно. По поводу денег и со­вещался Рауль с нашим адвокатом. Говорят, что лучше него ни­кто не владеет этим вопросом. Знает, как ввезти. Знает, как вывезти. Как, кого и что обойти. Он едет вместе с Сережкой и Раулем. Будет контролировать ситуацию. Хотя, о чем тут гово­рить, риск огромнейший.

-Я смотрю, в банк с Сережкой двинется целая колонна соп­ровождающих. В таком сопровождении, не то что получить при­читающееся, а и вообще, банк ограбить можно, — засмеялась На­тали. — Как бы их, в лучшем случае, оттуда не поперли, а в худшем — не арестовали!

-В банк он пойдет с адвокатом своего двойника. Вся груп­па сопровождения туда не попрется, а будет ждать снаружи. Ладно, хватит об этом. У меня на Сережкину историю уже ал­лергия. От одного упоминания об арабах, змеях, взрывчатках и киллерах, я весь чухаться начинаю. Собирайся, пошли прикид тебе выбирать.

Натали убрала со стола. Оставила мужу записку, что кушать, где что стоит. Сообщила, что срочно уезжает по делам и будет поздно.

-Муж скандал не закатает? — поинтересовался Грузин. — Может, давай подъедем к нему на работу и я сам объясню ему ситуацию?

-Не надо. У нас у каждого своя жизнь. Мы не отчитываемся друг перед другом. Отлучился, значит так надо.

-Смотри сама, как лучше.

Они спустились во двор. Сели в машину Грузина и отправились в магазин одежды, о существовании которого Натали и не подо­зревала.

Сказать, что ее удивили там цены, нельзя. Они ее просто вве­ли в ступор. Она, в ужасе округлив глаза, посмотрела на Гру­зина.

-Ты что! Я не могу покупать себе такие дорогие вещи! Пошли отсюда, — взмолилась Натали.

-Не мели ерунду, ради Бога. Считай, что я послал тебе в командировку и оплатил тебе командировочные и суточные, — от­махнулся Грузин.

-Ты что, меня в командировку в Америку послал, судя по командировочным?

-Считай, что в Америку. Не теряй зря время. У нас его в обрез. Уже три часа, а у меня еще куча дел.

Натали вздохнула и приступила к осмотру. Выбрала длинное черное вечернее платье из тонкой-тонкой материи и ушла в примерочную. Через пару минут позвала Грузина посмотреть, подойдет, или нет. Платье было на тоненьких бретельках. Со­вершенно открытая спина. Сбоку разрез открывал ногу по самое некуда. Ткань облегала и в то же время спадала как водяная струя. Натали, облачившись в него, пришла в неописуемый вос­торг, но в душе. Внешне, сохранила спокойное и равнодушное выражение лица. А Грузин пришел в восторг вслух. И совершен­но не собирался свой восторг скрывать.

-Обалдеть! Сколько живу, подобной красоты не видел! А можешь мне поверить на слово, повидал я о-го-го, — восхищался он, то ли платьем, то ли Натали, то ли и Натали и платьем вместе. — Берем! Пошли искать к нему соответствующую обувь.

Натали сняла вечернее платье и влезла в свое прежнее. Гру­зин отдал его упаковать. Оплатил. Получил его в нарядной упаковке и вручил Натали.

Выбрали к нему изящные черные туфельки и такую же сумочку. Натали прикинула, что за потраченные только что на ее «эки­пировку», как выражался Грузин, деньги, можно было бы купить еще одну такую же, как у Натали, машину.

-А украшения у тебя какие? — поинтересовался Грузин.

-Никаких. Но я могу взять у Светки на прокат. Ей вчера Рауль презентовал серьги, кулон и часики. Золото, с каки­ми-то синими изумительными камнями! Даже не знаем, какими. В жизни такой красоты не видела, — сообщила Натали.

-Нет. Ничего ни у кого не надо брать напрокат. В чужих вещах человек ощущает себя дискомфортно. Надо иметь свои. Сейчас решим эту проблему.

Натали пожала плечами. Никогда не замечала, чтобы чужие вещи вызывали у нее чувство дискомфорта. Если конечно не считать Сережкиного драного одеяла, тогда, когда взорвались их вещи. Сто раз они с подругами менялись украшениями, туф­лями, блузками. Когда Натали ехала на встречу однокурсников, ей все подруги притащили свои вечерние платья, чтобы она могла выбрать, в чем там идти в ресторан. Они всегда так де­лают и ничего. Никто еще на дискомфорт не жаловался.

Но Грузин настоял на своем. Украшения выбирали дольше всего. Натали нравилось практически все, что лежало на витрине. Поэ­тому, она, поглазев на кучу сокровищ, заявила, что будет лучше, если он сам выберет. Она не знает, что надо и что во­обще принято на себя цеплять на такие вот их встречи.

Грузин выбирал долго. Наконец-то выбрал сережки, кулон и ко­лечко. Было два одинаковых набора, отличавшихся только кам­нями. Один с темно-красным рубином, другой с голубым сапфиром.

-На мой вкус, я бы взял или этот, или этот, — почесав за­тылок, задумчиво произнес Грузин. — Что скажешь?

-С голубым камнем, — выбрала Натали.

Грузин оплатил украшения, и они покинули магазин.

-После вечеринки я тебе эти вещи верну, — заявила Натали.

-Зачем? — удивился Грузин. — Я что, в них ходить, по-твоему, буду? Не делай, пожалуйста, из мелочей проблем. И так башка от них трещит. Поехали пока ко мне. Ты посмотришь видик, или почитаешь, а я часок с бумажками повожусь. Мне надо кое-что успеть изучить.

-Поехали, — согласилась Натали. Она могла бы поехать пока к себе домой. Но представила, что потом Грузин заедет за ней, и она выйдет из своего подъезда в этом вечернем платье. Ее увидят постоянно сидящие на лавочке старушки и… Короче, им будет, о чем поговорить! Нет уж. Лучше она выйдет в этом платье из его подъезда. Пусть его дворовые старушки потом говорят о нем. А может и о ней. Но Натали их не знает и ей плевать, что они там будут говорить.

Квартира у Грузина была прекрасная. Натали осмотрелась и пристроилась в кресле возле телевизора. Включила музыкальный канал и уставилась в экран, погрузившись в полудрему. Думать ни о чем не хотелось, шевелиться не хотелось. И вообще, ничего не хотелось. Нет, хотелось, заглянуть в кабинет Грузина и узнать, что он там изучает, но она сочла это не­удобным. Без двадцати пять Грузин скомандовал, что пора со­бираться. Натали переоделась, привела себя в порядок. Грузин тоже. Несмотря на жару, он появился в шикарном костюме и белоснежной рубашке. Нацепил галстук. Взял какую-то папку с бумагами, и они покинули квартиру.

————————————————————

Сережка усиленно готовился к поездке за границу. А именно, мастерил собаке будку. Вдруг его все-таки убьют? Тогда Юльке что, самой будку делать? Ему помогал рыжий Вовка. Они вози­лись уже два часа, но работа продвигалась медленно. Пришел сосед Федосеевич. Посмотрел на то, что они уже успели сделать, и погнал обоих к чертовой матери.

-Если руки из жопы, то лучше ни за что и не браться, — за­явил он, отбирая инструменты. — Ты, сходи и принеси сюда доски, которые у меня возле сарая лежат, — приказал он Сережке. — А ты, — ткнул дед пальцем в Вовку, — иди, держи вот тут. Ишь что наде­лали! Все гвозди остриями внутрь будки повылазили. Вы что, думаете, что ваш пес, йог, что ли? Он будет вам на гвоздях спать? Надо же делать все на совесть! Как для себя.

-А Сережка ее для себя и делает, — засмеялся, появившийся в это время Валерка. — Как жена надумает его погонять, будет в будку к Бальзаму прятаться. Вы, дед, будку побольше делайте!

Дед глянул на Валерку, заявившегося в милицейской форме, и на всякий случай промолчал. Кто его знает, кто он такой и чего пожаловал.

Сережка притащил доски и свалил их рядом с будущей будкой. Валерка попросил дать ему во что-нибудь переодеться. Он тоже хотел участвовать в строительстве. Сережка выделил ему спор­тивные штаны и футболку. У Федосеевича и Валерки работа пош­ла. Сережка с Вовкой оказались годны только к — «подай, подержи, сходи, принеси». Через час работа была окончена.

-А ну-ка, позовите собаку, — приказал дед. — Посмотрим, как ему его квартира?

Бальзам подошел к будке. Обнюхал ее. Поднял лапу и с удо­вольствием обписал боковую стенку. Потом повернулся и пошел к миске с водой. Будка его абсолютно не заинтересовала.

-Не понравилась, — почесав затылок, проговорил Федосеевич.

-А может ему туда миску с едой поставить? — предложил Ва­лерка. — Как-то надо его туда заманить. Влезет внутрь, может и понравится.

-Ладно. Давайте ее перенесем поближе к гаражу. Я постелю внутрь старую куртку, на которой он уже лежал. Поймет, в кон­це концов, что и для чего, — махнул рукой Сережка.

Будку перенесли. Куртку постелили. Миску с едой в будку по­ставили. Пес — ноль эмоций. Сережка сам залез в будку и от­туда позвал Бальзама. Тот послушно подошел. Удивленно загля­нул в будку, чтобы узнать, что хозяину от него нужно и, во­обще, что он там делает?

Сережка выбрался из будки и показал Бальзаму, что надо лезть вовнутрь. Пес всунул в будку морду. Опустошил миску с едой и пошел, лег под деревом.

Все дружно засмеялись.

-Будешь ты, наверное, сам в ней жить, — с сомнением покачал головой Вовка.

-Да ладно, вам. Приспичит, залезет, — успокоил всех Федо­сеевич. – Пошли, обмоем строение, чтоб не развалилось. У меня великолепная самогонка есть. Сам гнал, и сам на травах наста­ивал.

-Не надо, — замахал на него руками Сережка. — Знаю я твою самогонку. Градусов шестьдесят. После трех рюмок, всё, айсинг! Не вспомнишь, как тебя зовут.

-Зато без химии и голова от нее не болит, — обиделся Федо­сеевич.

-Нет. Пошли, у меня нормальная водка есть, — потащил их всех в дом Сережка.

Федосеевичу очень понравился Валерка. Он вообще ценил мужи­ков умеющих работать руками. Голова, по мнению деда, орган нужный. Особенно, если в ней еще и мозги водятся. Но если руки не из того места выросли, то грош цена такому мужику. А у Валерки, вишь ты, и голова с мозгами, и руки на месте. Он уселся рядом с Валеркой и с удовольствием беседовал с ним о жизни. Он бы беседовал до утра, но явилась баба Клава, жена Федосеевича, и, буквально силой увела деда домой.

-Ладно, хватит пьянствовать, — распорядился Валерка и пос­мотрел на часы. — Сейчас сюда доставят Рауля. Вы поработаете с фотографиями. Подпись отработал?

-Что там отрабатывать. Там моя подпись один к одному. Очевидно, Серж, отработал ее по моему паспорту. Морда моя, подпись моя, отпечатки пальцев его, — хмыкнул Сережка.

-А с работой уладил?

-Да. Взял отпуск за свой счет. Глаза б мои эту работу не видели.

-Первый раз слышу, что ты не любишь свою работу, — искрен­не удивился Валерка.

-Не работу, а обстановку на работе. Сейчас просто не да­ют нормально работать. Заведующая, стерва. Молодая девка. Без признаков мозгов, но с желанием руководить. Достала уже всех. Главный не знает, как еще выпендриться, чтобы удержаться на своем месте. Такие глупости заставляют делать, что на уши не натянешь. В общем, с удовольствием бы ушел.

-Если все пройдет нормально, и вернешься живым и с день­гами, плюнешь на все с высокой колокольни и уйдешь. Можешь частную практику открыть. Можешь выстроить грязелечебницу или еще чего-нибудь, — успокоил его Вовка. — Сейчас надо рабо­тать на себя. На государство — это неблагодарный труд. У меня это уже давно пройденный этап. Работал на государственной станции техобслуживания. Гад, одни убытки. Ни зарплаты, ни свободного времени. Одних нервов за день километры уходили. Открыли с другом свою СТО. Вложили туда, правда, баснословные бабки. Но через год она себя окупила и сейчас, на прибыль я не жалуюсь. И нервы никто не мотает, и времени свободного побольше стало и деньги есть. Клиентуры, хоть отбавляй. Все думаю, и чего мы с другом раньше это все не сделали?

-А где деньги взял? — поинтересовался Валерка.

-Мать же у меня парализовало, я же говорил. Забрали ее к себе. А ее дом продали. Корову, кабана, птицу, — все продали. Кто будет за этим всем смотреть? Немного у меня накопленных было. Немного, родители жены подкинули. Получилась приличная сумма. Недостающие одолжил у одного друга. Он крупный бизнесмен. Это он, собственно говоря, и помог мне с этой СТО. Если бы не он, я бы с бумагами сам в жизни не смог разобраться. Там подписать, там, разрешение получить, там, договор заклю­чить. Везде надо ждать и надо дать. У нас же все — дикая проб­лема. Ну, а напарник мой, тот, с которым мы сейчас эту СТО держим, всегда был при деньгах. Я только о своей идее ему сказал, он в тот же день свою половину денег приволок. Ну, он, чем до этого только не занимался. И золото мыл, и нефтепровод строил, и технику из-за границы возил. Ушлый. Там где меня десять раз наколют, он в момент все просечет и на свои мес­та поставит. Вообще, открывать большой бизнес без поддержки кого-то, кто уже крепко в бизнесе стоит на ногах, вещь сложная, а скорее, просто, нереальная. Но у тебя есть такой человек, который в случае надобности поможет. Я имею в виду Грузина.

-Это все прекрасно, но рано об этом говорить. Надо еще деньги получить и живым из этого всего выбраться, — отмахнул­ся Сережка.

-Да, у Рауля была одна личная просьба. Чуть не забыл, — за­улыбался Валерка. — Как это там Тёмка мне его слова перевел? На нашем языке он никак не мог сформулировать эту фразу. Ага, он очень бы хотел еще раз увидеть: «То космическое те­ло в женском обличии, которое носится в пространстве со ско­ростью звука, и дважды сбивало его с ног».

-Светку, что-ли?- уточнил Сережка.

-Ну, а кого же еще? Кто у нас носится как угорелый, и оп­рокидывает все на своем пути? Сейчас позвоню, чтоб девчонки приехали. Все равно, надо препоручить им дом и собаку.

Валерка набрал Светкин номер телефона. Не отвечает. Позво­нил Валентине. Та, сняла трубку сразу же. Объяснила, что у Светки телефон не работает. Кабель срезали. Пообещала, что сейчас съездит к ней домой, и они приедут. Натали не будет. Она звонила и сказала, что Грузин попросил ее поприсутство­вать с ним на какой-то вечеринке. Вернется поздно. Так что, Валентина и Светка приедут сами.

-По-моему, кадрит Грузин Наташку, — высказался Сережка.

-Ну и пусть, — хитро прищурившись, разрешил Валерка. — Она отличная баба. А муж у нее, ни рыба — ни мясо. Такой женщине надо массу времени уделять. Любить и лелеять, а не с корешами по кабакам шляться. За это надо наказывать. Вот пусть Натали его и накажет. Давно пора.

Алешка привез Рауля. Рауль с интересом осматривал Сережкин дом, и было видно, что в восторг он не пришел. Хотя, Рауль и пытался не выразить свои эмоции на лице. Дом у Сережки обыч­ный. Четыре комнатки, ванная, туалет, кладовка и кухня. Обычная наша мебель с местной фабрики. Обычная посуда, где все тарелки вразнобой. Единственное, что произвело на Рауля впечатление, так это полки с книгами. Он внимательно изучал корешки. Некоторые книги доставал, листал и аккуратно ставил на место.

-Вы все это читать? — удивленно спросил он Сергея.

Сергей кивнул. А Рауль уважительно, но с сомнением, покачал головой. Создалось впечатление, что француз считает невозмож­ным, прочесть столько литературы. А может быть, ненужным.

Сергей принес наполовину съеденный Бальзамом дипломат, кото­рый Рауль так опрометчиво спрятал у него в гараже. Выложил на диван фотографии, бумаги и рядом, коробочку с перчатками.

Рауль начал знакомить Сергея с каждым, кто был изображен на снимках. Сергей внимательно слушал, но поймал себя на том, что абсолютно ничего не запоминает.

-И зачем они мне нужны? Я надеюсь, мне не надо будет с ними общаться? — поинтересовался Сергей.

-Не дольжен. Но не исключать совсем! Могут специально вас им показывать. Если вы кого увидеть, то надо говорить: «Привет, Джек, или Сони». И проходить, объяснять, что очень спешить.

-Я не запомню их всех, — сознался Сергей.

-Если кого и забыть, то мы подсказать. Но лучше, запоми­нать, — убедительно попросил Рауль.

К дому подъехала машина, а через несколько секунд появились и Валентина со Светкой.

Светка опешила, увидев Рауля. А он заулыбался и двинулся ей навстречу. Но его остановил Валерка и, смеясь, протянул стро­ительную пластмассовую каску. После Светкиного рассказа, он спе­циально, не поленился, съездил к другу на стойку и выпросил новенькую оранжевую каску. (Для хохмы).

-Одень, на всякий случай. Еще, небось, вчерашняя шишка не сошла.

Рауль невольно потянулся рукой к шишке, и все засмеялись. Он все-таки подошел без каски к Светке и галантно поцеловал ручку. Потом, повторил такое же приветствие с Валентиной. Его познакомили с теми, кого он не знал, и решили дальше про­должить работу уже за столом.

Валентина и Светка отправились на кухню варить кофе и делать бутерброды. Хорошо, что Сережка забивает холодильник, как на случай осады. У него всегда припасены палка колбасы, сыр, шпроты и яйца. О спиртном мож­но и не говорить. У Сережки целый бар всяких напитков. Ну, это ему больные презентуют. Почему-то преподнести док­тору в конце лечения бутылку коньяка, коробку конфет или пал­ку копченой колбасы, не считается преступлением. А дать день­гами — это уже нехорошо. Стыдно. Это взятка. Светка вспомнила карикатуру из какого-то журнала. Дверь. Надпись «Стоматолог». А ниже, записка, написанная крупными буквами, «Цветы и конфеты ­не пью!»

-А этот Рауль, симпатичный, — прервала ее размышления Ва­лентина. — И лицо умное. Сразу же располагает к себе. Правда?

-Нормальный, — сухо ответила Светка. Она была выбита из колеи его появлением. И не могла понять, рада его видеть, или нет. Поразмыслив, все-таки определилась, что рада.

Они захватили кофе и поднос с бутербродами и отправились в комнату. Сережка сидел с мрачной физиономией. Запомнить та­кое количество людей, которые были на фотоснимках, ему представлялось нереальным. Он взял карандаш и на обратной стороне каждой фотографии стал подписывать кто есть кто. Ра­уль диктовал. Сережка внимательно вглядывался в лицо на снимке и записывал с обратной стороны данные.

-Буду учить весь завтрашний день, — ответил он на вопро­сительный Валентинин взгляд.

-Выучишь, — успокоила она его. — У тебя память на лица хоро­шая. Вот если бы Светку заставить заняться таким делом, это было бы просто издевательством над личностью. Ей все люди на одно лицо.

-Она просто носится так, что не успевает рассмотреть, что и кто мелькает рядом, — засмеялся Валерка.

Светка не обиделась, а просто отмахнулась от их шутки. Они с Валентиной накрыли на стол, и все сели пить кофе.

Сережка достал из бара бутылку старого армянского коньяка. Хотелось чем-нибудь удивить Рауля. И ему это удалось. Рауль, попробовав коньяк, пришел в восторг и признался, что такого ему пить никогда не доводилось. После этой бутылки была сле­дующая, потом еще одна. О предстоящей поездке уже не говори­ли. Говорили, кто о чем. Рауль болтал со Светкой. Они друг друга прекрасно понимали. Сережка с Вовкой и Алешкой обсуж­дали вчерашний футбол. Валерка соловьем разливался перед Ва­лентиной. Было такое впечатление, что никаких Сережкиных приключений и в помине не было. И вообще, никто никуда и ни за чем ехать не собирается. Шла солидная пьянка. Валентина не пила, так как была за рулем, а Светка из солидарности с ней. Зато мужская часть компании вошла в ту стадию, когда остановиться уже трудно. Сережкины запасы в баре таяли. Но по Светкиным наблюдениям, до утра им еще хватит. Улучшив мо­мент, когда мужчины дружно уставились в телевизор на ка­ких-то там боксеров, Светка с Валентиной ускользнули на кух­ню.

-Пора срываться, — шепотом сообщила Валентина.

-Упьются без нас совершенно! Они, оказывается, все без тормозов, включая и Рауля, — вздохнула Светка.

-Мужики во всем мире одинаковые, — отмахнулась Валентина. — Ладно, пусть напьются. Черт с ними. Стресс снимут. А нам с тобой пора.

Вызвав на кухню Алешку, как самого трезвого, Валентина со­общила ему, что они со Светкой уезжают домой. Поручила прис­матривать за этими оболтусами, и потихоньку со Светкой рети­ровались.

————————————————————-

Нельзя сказать, что Натали произвела на вечеринке фурор. Но впечатление она произвела на многих. Имеется в виду та часть мужского населения, которая не потеряла интереса к женщинам. А на этой вечеринке присутствовали и такие, что потеряли ин­терес и к женщинам, и к мужчинам, и к себе, и к мировым проблемам. За столом, на одном из почетных мест, например, сидел старик, которому бы Натали без колебаний дала лет сто. Он смотрел только в тарелку. Ни с кем не беседовал. Но по бокам от него стояли два огромных мордоворота и делали за него все, предугадывая каждое его желание. Они за него толь­ко разве что не дышали и не жевали. Кто он такой и какую функцию здесь выполнял, Натали так и не поняла. Еще два та­ких же, может чуть помоложе, сидели недалеко от нее. Они, в отличие от предыдущего, глядели по сторонам и о чем-то пере­говаривались. Но лица их не выражали никаких признаков инте­ллекта. Вокруг них тоже прыгали какие-то мальчики, пытаясь услужить.

Натали, не показывая своего любопытства, с интересом наблю­дала за собравшейся в зале публикой. Мужчины пили, ели. По­том выходили покурить и зачем-то брали с собой папки с бума­гами. Очевидно, в эти свои перекуры, решали важные проблемы. Все присутствующие были одеты торжественно. Мужчины в костю­мах и галстуках. А женщины, в шикарных вечерних платьях. О женщинах стоило бы поговорить отдельно. Они впечатлили Ната­ли гораздо больше, чем мужчины. Все несли себя с каким-то подчеркнутым достоинством. Одеты со вкусом. Прически, маки­яж, украшения — все продумано до мелочей. Беседовали между со­бой спокойно, абсолютно без эмоций. Улыбались сдержано. Та­кое впечатление, что наши мужики где-то подцепили себе в же­ны и в подруги английских леди. Да, Грузин не врал, когда говорил, что не может появиться здесь в компании своих рес­торанных девочек. Натали мучил вопрос, что это вообще за сбо­рище? Большие люди города, или большие криминальные автори­теты? Или здесь и те, и другие? А чему тут удивляться. Сей­час у них очень много общих тем, проблем и дел. Жизнь сейчас такая. Все смешалось, перетасовалось, поменялось местами.

Около часа длилось сидение за столом. Потом появились музы­канты и люди зашевелились. Встали наконец-то из-за стола. Кто отправился танцевать, кто, опять курить, кто, просто вышел побеседовать, походить и размять ноги. Грузин Натали ни с кем не знакомил. Войдя в зал, он молча кивнул всем сразу, и они с Натали прошли к указанным им местам. За время сидения за столом, Грузин трижды выходил, унося с собой папку с бу­магами. Потом он исчез в очередной раз и вернулся без папки. Когда заиграла музыка, он пригласил Натали танцевать. Танце­вали они красиво и смотрелись красиво. На них поглядывали, кто с интересом, кто с любопытством, а кто и с завистью.

За все время пребывания здесь, они перекинулись всего парой слов. Натали ничего не спрашивала. Дела вид, что ее абсолют­но ничего и никто не интересует. Она решила, что все интере­сующие вопросы выяснит потом. Сейчас она, как и остальные присутствующие здесь женщины, решила играть роль светской да­мы из прошлого века. Учитывая ее внешние данные особых уси­лий прилагать не пришлось. На нее заинтересовано поглядывали молодые мужчины и с неприязнью, молодые женщины. Это уже о чем-то говорило. Грузин весь вечер был серьезным и только когда они встречались с Натали глазами, она видела, что в душе он веселится на полную катушку. Его всегда смеющиеся глаза, сейчас просто хохотали. Вечеринка окончилась рано. В девять часов объявили, что желают всем всего хорошего, и бла­годарят, что согласились принять участие в этой вечерней встрече. Гости начали расходиться. Натали с Грузином под ручку покинули данное заведение. Чинно проследовали к его машине. И только усевшись в нее и захлопнув дверцу, глянули друг на друга и рассмеялись.

-Что это было? — отсмеявшись, спросила Натали.

-Форменный выпендреж, — очень понятно разъяснил Грузин. — А теперь поехали в какой-нибудь мой ресторан и отдохнем по-че­ловечески.

-Поехали, — согласилась Натали. — Так все-таки, кто эти люди и что за спектакль?

-Все бизнесмены города, независимо от происхождения ка­питала. Этот старый выживший из ума дед, что сидел во главе стола, давным давно завел традицию, раз в год собирать всех самых богатых людей города, чтобы они в непринужденной обстановке могли обговорить и решить все проблемы. В том числе и нерешаемые. Все бы было ничего. Это даже удобно, вот так всем собраться и пообщаться. Но он чокнулся на своих дво­рянских корнях. Все кто его окружает и с кем он сталкивает­ся, должны быть только аристократы. Вот и напяливают костюм и галстук на себя бывший санитар морга, а теперь держатель престижного похоронного агентства, Вася. Бывший помидорщик, а теперь директор одного из рынков, Илья. И так далее. Дрессируют своих жен, а чаще любовниц, под леди. Напяливают на них дорогие тряпки, украшения. Строго настрого запрещают им открывать рот и что-либо вякать. И играют в ту игру, что им навязал этот полудурок. Но ломать это все нельзя. У деда все под контролем. А вообще-то, он прав. Дай волю, начнется кро­вавая дележка, точнее, передележка. А так, все порешали свои проблемы мирно и… окей. А что не решается, отдаешь эти вопро­сы его секретарю. Проблему разбирают в течение одного — двух дней. Вызывают тебя и говорят результат. Если решили не в твою пользу, то молчи в тряпочку и больше эту проблему даже не поднимай.

-Он какой-то большой криминальный авторитет?- догадалась Натали.

-Да. Самый большой, какой только бывает, — хмыкнул Грузин.

Они подъехали к маленькому ресторанчику на набережной. Грузин припарковал машину и повел Натали внутрь здания.

Внутри ресторанный зал оказался намного больше, чем можно было предположить. Все выдержано в темно-красных тонах. Тя­желые темно-красные велюровые шторы. Темно-красные скатерти. Темно-красная обшивка на мебели. Красные цветы в вазах. Очень много красного цвета, но на удивление, он не раздражал, а создавал какой-то своеобразный уют. Мягкий розовый свет делал все вокруг бархатным и волшебным. Кто придумал, что красный цвет раздражает? Наверное, бык на арене и шепнул это по секрету тореадору. А тореадор, объявил об этом на весь свет. И все почему-то ему поверили и согласились.

В этом ресторане пела тоже очень приятная певичка. Специали­зировалась она на романсах. Поэтому музыка, не шла в разрез с обстановкой. Все сочеталось. Успокаивало и уводило куда-то в страну грез. Натали здесь очень понравилось. Они выпили по бокалу сухого красного вина. Есть не хотелось. Все-таки только что из-за стола. Грузин заказал кофе и пирожные.

Болтали обо всем подряд. И вспоминали детство, и снова об­суждали предстоящую Сережкину поездку, и о собаках, и о жизни вообще, и о своей — в частности. Танцевали мало. Натали обна­ружила, что в новых туфлях очень высокий каблук и сильно ус­тают ноги. Пока сидели и болтали, она потихоньку снимала туфли и сидела босиком. Хорошо, что скатерти длинные, до са­мого пола. Спрятала ноги под стол и никаких проблем.

Время летело абсолютно незаметно. Глянув на часы, Натали ужаснулась. Третий час ночи.

-Что-то мы разгулялись! Давай уже по домам. Кстати, что ты мне за работу нашел? — наконец-то вспомнила Натали.

-По специальности, — пожал плечами Грузин. — Будешь работать в одной солидной строительной фирме. Через четыре дня озна­комишься с работой, и если подойдет, приступишь.

-А чего так долго, аж четыре дня? — удивилась Натали. — Я могла бы и завтра. То есть, уже сегодня.

-Пятница. Конец недели. Не стоит ничего начинать в конце недели. Примета плохая. Начнешь с понедельника.

Они покинули ресторан и забрались в Грузина машину. Грузина мучили сомнения, куда ехать. К себе домой? У него ведь оста­лась одежда Натали. Но Натали, во-первых, может расценить это как попытку заставить ее «рассчитаться» за тряпки, рабо­ту, машину. Получится, черт знает что. А во-вторых, она может переодеться в свою одежду, а эту, категорически отказаться взять себе. И он попадет в дурацкое положение. А с нее ста­нется! Лучше отвезти ее к ней домой. А ее вещи привезти завтра. Он рассуждал, пока закуривал сигарету. Но, так и не решив, куда ехать, завел мотор.

-Ну, что, заберешь свои вещи сегодня, или я завезу тебе их завтра? — решился все-таки спросить Грузин.

-Давай лучше завтра, — зевая, ответила Натали. — Спать хочу так, что слов нет. Да и ты устал не меньше. Закинь меня до­мой и отдыхать!

Грузин отвез Натали домой. Провел ее до самой двери и, поже­лав спокойной ночи, уехал.

Натали вошла в квартиру. Ее, как всегда, встретил только кот. Муж спал, о чем свидетельствовал громкий храп из его комнаты. На кухне в раковине стояли грязные тарелки. Ни рыбу, ни утку, он, конечно, не догадался убрать в холодильник.

Натали переоделась. Бережно повесила в шкаф вечернее платье. Покормила кота. Убрала еду в холодильник. Еще раз бросила взгляд на немытые тарелки. В душе на них плюнула и отправи­лась спать. Господи, хоть бы раз тарелку после себя вымыл! И как ее муж может чем-то руководить и что-то там решать на государственном уровне, если у него вообще всякая инициатива отсутствует напрочь? Если ему поставить определенную задачу, он ее выполнит. А если нет, ему и в голову не придет сделать какую-то работу по собственному почину. Нет, он не лентяй. Он просто, настоящая бестолочь.

Натали вздохнула и пошла спать. Хотела проанализировать со­бытия сегодняшнего дня, но, как только начало что-то вспоми­наться, тут же и уснула.

Грузин никак не мог уснуть. Перед глазами стояла Натали. Он вспоминал, как