PROZAru.com — портал русской литературы

Премьера — Лиса. Amor omnia vincit

В издательстве перед праздниками стало почти пусто: кто болел, кто был на задании редакции, попутно проводя рейды по магазинам в поисках подарков. Надя сидела за столом около окна и наглым образом отлынивала от своих прямых обязанностей, безучастно глядя на улицу. А там на площадь перед зданием  слетелись голуби с окрестных крыш, которых привлекли семечки, щедро рассыпаемые для них старушкой. Неожиданная трель сотового отвлекла, наконец, Надю от бессмысленного созерцания птичьего пиршества. Оказалось, что главный редактор приглашал её к себе в кабинет для беседы. Женщина даже облегчённо вздохнула: всё — таки хоть какое — то разнообразие. Насчёт разнообразия она не ошиблась: по состоянию здоровья собралась уходить на пенсию Эвелина Марковна, которая вела колонку театральных новостей. И в виду последних событий, а именно, вспомнив, что Надя выручила  газету блестящей статьёй, редактор решил теперь совместить в одной колонке оба раздела культуры — кино и театр. Покончив с официальной стороной вопроса, они перешли к обсуждению новой темы. Как раз накануне прошёл очередной кинофестиваль, где ей по должности полагалось присутствовать, так что надо было не только написать репортаж, но и разнообразить его наиболее удачными снимками, снятыми их фотокорреспондентом Саввой. Перебирая их, Надя увидела фото, которое чрезвычайно заинтересовало её. С него лучезарно улыбаясь, смотрел Стас, а к нему соблазнительно прижималась девушка с яркой внешностью. Воодушевление моментально спало с женщины. Главный редактор с удивлением взглянул на снимок через её плечо, над которым она застыла:

— А новоявленная достопримечательность российского бомонда. Неплохое фото, но немного не по теме. Ярцев хоть и известен на западе, как режиссёр, но у нас он занялся театром… Какая, однако, барышня с ним…Занятная… Наверно, это его невеста.

Надя, не ответив на его слова, поспешила отпроситься домой. Как в тумане, она добралась до своей квартиры, совершенно разбитая. К ней внезапно пришло осознание того, что она по — настоящему влюбилась. Влюбилась без надежды на взаимность. » Неудачница! Как меня угораздило…» — мельтешили мысли в голове. Она встала около зеркала и критически осмотрела себя, но сегодня не увидела в нём ту красавицу, которая однажды изумила её саму. Потухшие глаза, опущенные плечи, короткие волосы торчком в разные стороны — серая рабочая «лошадка»… «Нет, не лошадка — пони,» — поправила она себя, — «Всё хватит! Надо взять себя в руки, заняться статьёй. Страшного ничего не случилось. Как полюбила, так и разлюблю». Но эта мантра не помогла ей сейчас ни обрести спокойствие, ни приступить к работе. Надя вновь натянула на себя кожаное пальто и вышла во двор. Недалеко от их дома был старинный парк, больше похожий на сквер, но с собственным прудом, где даже зимой плавали утки. Она дошла почти до кромки воды, припорошенной снегом, и долго глядела на её чернеющую гладь, собираясь с мыслями. «Как же я его не увидела на фестивале?» — вопрос тут же нашёл свой ответ, — » Это значит, что он заметил меня раньше и постарался сделать так, чтобы мы не встретились.» Рациональный подход к любой проблеме помог Надежде и сейчас. Разложив для себя всё по полочкам, она вздохнула, чувствуя, как постепенно освобождается от сердечной боли, надоедливой занозой впившейся в неё. Морозный ветер освежил ей голову. Домой женщина возвращалась гораздо быстрее, подгоняемая зимним холодком. Славки ещё не было, и она решила заняться приготовлением ужина, чтобы позднее не отвлекаться от работы. Но только Надя закончила, раздался телефонный звонок. И это оказалась Лиса. Женщине было отрадно услышать её жизнерадостный голос. Девчушка тут же вывалила на неё массу новостей и, похоже, ей нравилось гостить у своей мамы. В итоге она на той же ликующей ноте сообщила, что соскучилась по самой Ди, по Москве, по отцу и даже по бабушке, клятвенно заверив подругу быть дома после сразу праздников. Отдохнув и посмеявшись над беззаботной болтовнёй Лисы, Надя решила просмотреть несколько кинокартин с фестиваля, чтобы составить краткие анонсы к ним. Не глядя, она протянула руку за диском и взяла первый попавшийся из кипы, раскиданной по журнальному столику рядом с её креслом. Вставив его в видиоплейер, включила и первые кадры киноленты ввели её в новый ступор: с экрана на неё взирал Стас. Там он был гораздо моложе, с длинными до плеч волосами, но определённо это был он. Походка, жесты, улыбка, манера разговаривать… Надя не могла отвести свой взгляд, едва вникая в суть фильма, и не чувствовала, как катятся из её глаз слёзы. Вдруг она услышала, как открывается входная дверь, и вернулась в реальность, поняв, что пришёл сын. Машинально вытерла тыльной стороной ладоней лицо и попыталась придать ему беззаботное выражение. Но Славка при всей феноменальной рассеянности тут же определил её плачевное душевное состояние:

— Мамуля, что случилось? Ты плакала…

— Да фильм попался жалостный. Устал? Пойдём, я тебя ужином покормлю, — сменила мать тему разговора, — А ты мне расскажешь, что нового в театре.

Увлекающаяся натура сына не раз помогала ей выходить из неловкого положения. В этот вечер он посвятил её не только в подробности хода репетиций, но и пожаловался на испортившийся характер своего шефа, который в последнее время был всем недоволен. Внимательно выслушав Славкины жалобы, Надя неожиданно для него (и для себя тоже), приняла сторону Станислава Андреевича:

— Понимаешь, твой второй спектакль будут рассматривать, буквально, под лупой. Нужно, чтобы он прошёл идеально, чтобы твой дебют посчитали не простым везением, а  плодом твоего таланта и кропотливой работой актёров.

Неохотно Славка всё же признал её правоту, а заодно  простил в душе худрука за излишнюю придирчивость. Прошёл Новый год, и настал день премьеры нового спектакля. Надя любила эту атмосферу особенной праздничности в театре. Редко можно увидеть такое количество элегантных мужчин вместе с очаровательными спутницами. Славка уже ждал мать в фойе и не позволил сдать ей в гардероб пальто. Перекинув его через руку, он повёл Надю вверх по парадной лестнице к ложам, раскланиваясь со своими новыми знакомыми и попутно знакомя их с матерью. Оставив её одну в большой ложе, тут же умчался по своим неотложным делам. Взгляд Нади притягивала разномастная публика, бурлящая и гудящая внизу, словно морской прибой. Только она безуспешно искала того, кого хотела увидеть, хотя бы издали. Но вот погасили свет, всё стихло — представление началось. От неясного волнения у Нади руки стали ледяными. Вдруг открылась дверь, и внутрь кто — то вошёл, но женщина была целиком поглощена действием на сцене и не обратила никакого внимания на чужое вторжение. Но чем дальше продвигался спектакль, тем больше она понимала, что провал её мальчику не грозил. Уже чувствовалась рука мастера. Тихий шёпот, раздавшийся около уха, заставил её вздрогнуть от неожиданности:

— Ундина, не стоит так переживать. У Би — Би — Си получилось всё замечательно, он очень способный. Недаром же я на него сделал ставку… Может лучше подумаем о нас.

Понимая, что ей не удастся проигнорировать ни его самого, ни его слова, Надя обернулась к Стасу, надеясь, что темнота, царившая вокруг, станет её союзницей. Она с удивлением увидела его измученное лицо, его губы, пытавшиеся улыбнуться. Ей пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы предельно ровно и спокойно ответить ему:

— Добрый вечер, Станислав Андреевич. Мне приятно, как матери, ваше мнение о сыне. Но я не понимаю, о чём вы предлагаете подумать. Разве что — то было кроме досадного недоразумения, которое вы, полагаю, забыли также, как и я.

Он пересел к ней настолько близко, что она почувствовала на себе его дыхание, от чего у неё всё свело внутри от напряжения:

— Признаю, что я не совсем красиво поступил по отношению к тебе. Я должен был всё объяснить тебе… Дома возникли кое — какие проблемы, надо было их уладить.

— Ты не обязан мне ничего рассказывать, — Надя не заметила, как с ироничного «вы» перешла на интимное «ты». Ладонь Стаса легла на её губы, прерывая, затем его пальцы нежно очертили их контур, он за это время сократил расстояние между ними. Тут в зале вспыхнул ослепительный свет, и объявили антракт. Стас неохотно отпустил из объятий Надю и отодвинулся от неё. В ложу, запыхавшись, вбежал Славка. Он пожал руку своему шефу и, не обращая внимания на его смущённый вид, плюхнулся в кресло, стоявшее рядом с матерью:

— Всем привет! Ну, как вам? По — моему всё идёт неплохо.

Стас неопределённо пожал плечами, откинувшись назад:

— Моё мнение ты уже знаешь. Спроси лучше у своей матушки, ей, кажется, не всё понравилось.

Сын обеспокоенно взглянул на Надю:

— Мамуль, не скрывай, что не так?

Она притянула его к себе, поцеловала в щёку и поспешила успокоить: — Всё хорошо, Славик, не волнуйся! Я в восторге от твоей работы. Это несомненный успех… А Станислав Андреевич пошутил.

Последний резко встал и, раздражённо пнув ногой попавшееся на пути кресло, направился к выходу:

— Да, Би — Би — Си, я пошутил… Нельзя же, в самом деле, быть таким доверчивым… Что ж я оставлю вас, не буду мешать. К тому же меня ждут ещё дела.

Славка проводил его удивлённым взглядом:

— Какие дела? Вот всегда он так. То похвалит, то ужалит. Ему у нас тут кличку дали подходящую — Нерон. А о чём, кстати, вы тут говорили? — но прозвенел звонок, и Славка уже торопился к выходу, так и не услышав ответ на свой вопрос, — Я побежал. После спектакля никуда не уходи.

И Надя осталась опять одна, разрываемая противоречивыми чувствами. Что было за словами Стаса? Утешение для мужского самолюбия или… Окончания спектакля  она ждала сейчас, пожалуй, даже с большим нетерпением, чем его начало. После спектакля, воздав должное артистам и его создателям, зрители разошлись. Остались виновники торжества и их приближённые, в круг которых незаметно вошла и Надя. Поздравив сына с несомненным успехом и выпив обязательный фужер шампанского, она всё — таки решила  уйти домой. Славка, увлекаемый своими друзьями, успел крикнуть, где найти ей верхнюю одежду, то есть в одной из гримёрок артистов. Надя прошла полутёмными коридорами, добравшись к нужным комнатам, но её пальто в них не было. Дальше она увидела открытым ещё один кабинет и заглянула в него. Искомое находилось в нём и сиротливо висело на вешалке около противоположной стены. Немного постояв в нерешительности, Надя зашла внутрь, где единственным освещением сейчас был лунный свет из окна. Она прошла к стулу с высокой спинкой во главе стола и села в него, закрыв глаза и прижавшись щекой к его шероховатой поверхности.

— Как бы я хотел оказаться на его месте, — послышался знакомый хрипловатый голос. Надя открыла глаза, на пороге кабинета стоял Стас в вызывающе — белом костюме, прислонившись к косяку и держа в руке бутылку коньяка. С силой захлопнув дверь, он устало добрёл до кожаного дивана, сел и обессиленно уронил голову на руки. Любовь вперемежку с жалостью охватила Надю, поднявшись, она пересела к нему и обняла за шею, прижавшись всем телом к его спине. Бутылка выпала из рук мужчины, закатившись куда — то под стол, но они не обратили на эту мелочь никакого внимания. Стас развернулся к ней, ещё недоверчиво вглядываясь в её лицо, притянул к себе, жадно и требовательно впиваясь поцелуем в губы. С усилием оторвался он от Нади:

— Ты меня извела своим упрямством. Почему ты не дала мне всё объяснить? Моя мать попросила меня сделать одолжение для её знакомой — вывести дочку той в свет. А ты нафантазировала себе, Бог знает что!

— Прости…

— И ты меня… Поехали ко мне?

Их совместное появление вызвал явный ажиотаж у подвыпившей публики, и Стас, словно боясь потерять Надю, ещё крепче прижал её к себе и пошёл напролом, сквозь толпу танцующих. Вызванное такси прибыло на редкость быстро и вскоре мчало их по улицам столицы.

«Какой эротичный и невероятный сон мне приснился», — подумала было Надя утром и тут же ощутила губами кожу мужского тела. Осторожно открыла глаза, подняла голову и увидела умиротворённое сном лицо Стаса. Полюбоваться им ей не дал звучный с требовательными интонациями голос, неумолимо приближающийся к ним:

— Стас, Стас! Ты что же ещё спишь, мой мальчик? Надеюсь, ты не забыл, что сегодня приезжает твой ребёнок.

И на пороге спальне возникла моложавая и всё ещё привлекательная дама. Увидев сына в кровати и в довольно пикантном виде, она, резко развернувшись, вышла. Из соседней комнаты вновь послышался её голос уже с металлическими нотами раздражения:

— Стас! Может ты, наконец, соизволишь встать?

Надя нежно прикоснулась к щеке мужчины:

— Милый, просыпайся. Нас застукали…

— Я уже не сплю, — улыбнулся он с закрытыми глазами, — Это всего лишь моя мать. У неё есть запасной ключ на всякий случай… Вставать всё — таки придётся.

Он пошарил рукой около кровати, поднял брошенные накануне в спешке брюки и, натянув их на себя, вышел к матери. Разговор между ними начался на повышенных тонах, поэтому Надя, завернувшись в простынь, сбежала в душ. Сквозь шум воды она услышала, как хлопнула входная дверь. Когда она вышла, Стас встретил её уже готовым завтраком на скорую руку.

— Я в сказке? — Надины глаза радостно сияли ему в ответ.

— Типа того.

— Я тебя не задерживаю? Когда твой ребёнок будет?

— Вечером. У нас куча времени. Матери нужны были деньги на салон красоты, вот и устроила показательное выступление. Когда мы поженимся, такое не повторится.

Надя удивлено посмотрела на невозмутимое лицо мужчины и спросила:

— Ты делаешь мне предложение?

— Да. Пока ты ещё что — нибудь не сочинила. С будущей свекровью ты уже познакомилась, а с ребёнком позже, — лаконично ответил он ей.

Они расстались, чтобы вечером встретиться снова. Похоже, что все дети в этот день решили вернуться под родные крыши. В Москве объявилась, наконец, и Лиса, о чём радостно она сообщила Наде, предложив встретиться днём в их любимом кафе. Когда она пришла на место, Лиса встретила её уже у порога. По довольному и хитрому взгляду девчушки, та подумала, что для неё приготовлена какая — то каверза. Со вздохом Надя поняла в чём состоял замысел, увидев сидящего спиной к ним мужчину. Но удивление было обоюдным, когда Надя перед собой увидела Стаса. Он поднялся ей навстречу:

— Так это и есть твоя загадочная Ди, мой Ангел?  Ты, как всегда, оказалась права, тысячу раз права, моя принцесса, — он перевёл взгляд с дочери на женщину и улыбнулся, — Наша встреча была просто неизбежна, моя Ундина. Моя королева, — наклонился он к ней, целуя руки.

Только сейчас Надя поняла кого ей напоминал Стас, её маленькую подругу — Лису.

Exit mobile version