Глава 12
Всю ночь меня мучила бессонница, и я до утра
провозилась в кровати как уж на сковородке, и завидовала Светке, которая спала без
задних ног, сладко посапывая в подушку. Под утро мне наконец-то удалось
задремать, но выспаться так и не получилось. Я проснулась в холодном поту,
где-то около шести от приснившегося мне кошмара. За окном было еще темно,
Светка мирно спала на кушетке, а я, находясь под впечатлением увиденного сна, с
головой закуталась в одеяло. Дурацкие
мысли лезли в голову и спать уже совсем не хотелось, поэтому я решила сварить себе кофе и, опираясь на костыли,
поковыляла на кухню. Готовить что-либо на костылях было ужасно неудобно, но
несмотря на затраченные силы и время, мои героические старания были увенчаны успехом. Запах свежесваренного кофе
заполнил все пространство моей кухни и, кажется, разбудил Светку, которая
появилась в дверях, уставившись на меня недобрым взглядом.
—
Ты че в такую
рань вскочила? — потирая сонные глаза и зевая спросила подруга
—
Бессонница.
—
И поэтому ты
решила разбудить весь дом?
—
Да ладно тебе
ворчать, я всего лишь кофе сварила.
—
Ну да. Судя
по доносящимся звукам можно подумать, что ты ремонт затеяла.
Светка была отчасти права и мне совсем не хотелось
с ней спорить, поэтому я извинилась за
то что разбудила, и предложила выпить кофе. Посмотрев на часы и пробурчав себе
под нос: «наливай, сейчас приду», она, зевая, удалилась в ванную. Утренняя процедура
заняла целых полчаса, поэтому, когда Светка вернулась на кухню, ее ждала
абсолютно остывшая чашка кофе. Вылив содержимое в раковину, она решила
приготовить полноценный завтрак. Из холодильника тут же был извлечен батон
копченой колбасы и упаковка сыра, а через мгновение перед моим носом появилась
разделочная доска, нож и все остальное, из чего мне предстояло сделать
бутерброды, пока Светка сварит себе новый кофе. Этому творческому процессу
помешал телефонный звонок на мой мобильник, который я оставила на кровати.
Светка любезно принесла мой телефон и пожав плечами, протянула мне трубку. Это
был следователь Бубин, который, извиняясь за ранний звонок, хотел приехать ко
мне перед работой, примерно минут через пятнадцать, так как потом у него совсем
не будет времени из-за какого то совещания. Утвердительно кивнув в трубку, я
констатировала Светке факт прибытия неожиданного гостя к нам на завтрак. Она,
конечно же, была не в восторге от такого раннего визита, и, отложив
приготовление кофе, пошла в комнату приводить себя в порядок. Через десять
минут преображенная Светка все же соизволила сварить кофе и помогла мне с
сервировкой стола на троих.
Следователь Бубин был пунктуальным, как «истинный
ариец» и очень голодным, судя по скорости и количеству съеденных бутербродов. Я
стала рассказывать ему о всех странностях, происходящих со мной и с моей
квартирой, с самого начала. Он внимательно слушал, периодически что-то
записывая, а Светка для пущей убедительности принесла документы, которые
раздобыл Андрей. После завтрака кухонный стол был завален разными бумагами,
письмами и старыми фотографиями. Около часа мы со Светкой объясняли, кем я
прихожусь Офелии Казимировне и почему она сделала меня наследницей, показывая
следователю документы и фотографии. Конечно же, пришлось рассказать о поездке в
Князев и Черную зыбь, о рассказе бабы Тони и о Семеновне, а так же о нашем
новом знакомом Михаиле и о визите Татьяны Витальевны Столетовой. Я рассказала о своих подозрениях по поводу
посещения моей квартиры посторонних лиц и перемещении предметов с места на
место, а Светка, как всегда, настаивала на полтергейсте, перебивая меня своими
идиотскими выводами о неприкаянных душах и еще бог знает о чем. Валерий
Алексеевич Бубин явно никак не ожидал такого потока информации и был просто
обескуражен нашим внутренним расследованием, периодически смотря на часы и
отвечая на звонки своего мобильника.
—
Да, без
бутылки не разберешься! Ну почему же вы раньше не рассказали мне об этом? —
возмутился Валерий Алексеевич.
—
Когда мы в
больницу к Андрюхе съездили, он сказал, чтоб я вам сообщила, вот я и позвонила.
—
Это тот
Андрей, который вам документы помогал собирать? А что с ним?
—
Его машина
сбила, дня три назад, ну когда он к нам шел.- пояснила Светка
—
Час от часу
не легче! Значит так, «Мисс Марпл», немедленно прекратите эту вашу игру в
детективов, и вообще, вам бы уехать от сюда нужно.
—
Это куда? — с
удивлением спросила я.
—
Да куда
угодно: к маме, к друзьям на дачу, ну не знаю, главное, чтобы никто, кроме
меня, конечно, не знал, где вы находитесь. Значит, так. Я сейчас забираю у вас
все вот эти документы с собой, нужно кое-что проверить, а вы потихоньку начните
собирать вещи и ждите моего звонка. У меня есть кое-какие соображения на этот
счет. Ясно?
—
Нам что,
грозит опасность?! — взвизгнула Светка.
—
Только без
паники. Береженого бог бережет.
—
Нет, я не
могу уехать, сегодня должны дверь установить, с мастером уже договорились, да и
мама уже оплатила все услуги.
Следователь Бубин попросил телефон мастера для
проверки и дал ценные указания наших дальнейших действий. Валерий Александрович
аккуратно собрал со стола все бумаги и поспешил на работу. Светка
проводила гостя и вернувшись на кухню
выглядела крайне озадаченно.
—
Ну, куда же
мы поедем? Может, ко мне, правда у меня бардак, после ремонта никак не
разберусь, время не хватает. — вздохнула Светка
—
У тебя ремонт
два года уже тянется. Найми домработницу.
—
Легко
сказать, я ведь не работаю, а мои предки ее услуги оплачивать точно не будут.
—
Да не
переживай ты так, сегодня дверь новую установят, на окнах решетки, так что бояться
теперь нечего. — оптимистично констатировала я
—
Угу, кто бы
говорил! Совсем недавно, помниться, ты дверь забаррикадировала и дрожала как
осиновый лист, а сейчас, видите ли, ей бояться нечего. Ладно, давай я на всякий
случай тебе вещи помогу собрать.
—
Валяй, только
не переусердствуй. Свет, а ты сегодня в больницу к Андрею собираешься?
—
А тебе не
терпится пообщаться со своим провинциальным ковбоем? Только Валерий Алексеевич
запретил пускать в квартиру посторонних, ты не забыла? — съязвила Светка.
—
Да причем
здесь Миша! Я просто поинтересовалась, поедешь ли ты к Андрею.
—
Сначала
мастера дождусь, а потом поеду, наверно, ближе к вечеру.
Часам к двенадцати приехали мастера по установки
железной двери. Двое здоровенных мужиков втащили на второй этаж большую конструкцию
в полиэтиленовой упаковке. Сгорая от любопытства, я отодрала край пленки, под
которой были какие-то золотые кренделя на каштановой матовой основе. Моя мама,
как всегда, была в своем репертуаре и выбрала дизайн по своему усмотрению. К
сожалению, наши вкусы не совпадали, но дареному коню, как говорится, в зубы не
смотрят, да и ее приобретение для меня было скорее в целях собственной
безопасности, а не украшением подъезда, поэтому я совершенно спокойно отнеслась
к матушкиной причуде в стиле барокко и поковыляла на кухню принимать таблетки.
Светка взяла на себя роль надсмотрщика и руководила процессом установки
конструкции. Старый обшарпанный ящик для писем и газет был снят со старой
двери, так был очень громоздким, и мужичина в спец одежде с большим логотипом
компании на спине водрузил его в прихожей на сундуке. Светка хотела выкинуть эту рухлядь на помойку, но ей
помешал телефонный звонок, и она полчаса с кем-то непринужденно болтала,
периодически давая ценные указания мастерам, ругаясь и чихая на стоявшую пыль в
подъезде. Часа через три дверь стояла на своем месте и Светка торжественно
вручила мне комплект ключей, после чего пошла убирать грязищу на лестничной
клетке, оставленную после установки новенькой двери. Потом заглянула Ольга
Игоревна, восхищаясь красотой и безупречным вкусом моей мамы, хотя, на мой
взгляд, такая дверь служит приманкой для вандалов и грабителей, так как в нашем
подъезде до сих пор не был установлен домофон. Соседка идею с домофоном
эмоционально поддержала, сказав при этом, что в подъезде живут люди не богатые,
в основном пенсионеры, и вот если бы кто-нибудь профинансировал, то все были бы
только рады. Намек я, конечно, поняла и
сразу отрезала, ответив, что лично у меня лишних денежных средств нет, а
просить об этом мою мать не реально. Светка тем временем вымыла лестничную
площадку и в полном изнеможении ввалилась домой с ведром и тряпкой, ругая меня
на чем свет стоит за сломанную швабру. Ольга Игоревна поспешила удалиться
восвояси, пожелав мне скорейшего выздоровления
и пообещав, если что, посильную помощь с ее стороны. День был совершенно безумным и в суматохе
прошел очень быстро. Светка приняла душ и стала собираться в больницу к Андрею,
а я в своем доме наконец-то почувствовала себя в полной безопасности, за двумя
дверьми и решетками на окнах.
Светка уехала, а я осталась одна, находясь в
раздумье, как провести этот вечер. Выбор был невелик, из всех развлечений
только телевизор и компьютер, и я, сидя на кровати, металась в поисках своих
желаний, то в пользу компьютерной игры, то в пользу какого-нибудь фильма. В
голову лезли дурацкие мысли, а бессонная ночь напомнила о себе вялостью моего
организма, и я решила просто выспаться, но при этом все же включила телевизор.
Под монотонный голос диктора новостного блока я стала погружаться в приятную
дрему, но выспаться в очередной раз мне не удалось, под подушкой назойливо
пищал мобильник. Это звонил Михаил. Я совсем про него забыла из-за все этой
кутерьмы с дверью и была рада, что он обо мне все-таки помнил, сказав что
сегодня вечером уезжает и очень хотел бы увидеть меня, но у него совсем мало
времени, поэтому он сможет приехать сейчас буквально на полчаса. Конечно же, я
не могла ему отказать, меня захлестнули эмоции, отбившие напрочь все
предупреждения следователя Бубина о якобы нависшей надо мной опасности.
Подойдя к зеркалу в коридоре и
решив привести себя в порядок, я поняла, что мне поможет только парик и
пластическая операция. Бледное лицо и черные круги по глазами были результатом
бессонной ночи, а моя редеющая шевелюра стояла дыбом без всякого
художественного начеса и напоминала
настоящий взрыв на макаронной фабрике. Обнаружив расческу на старом сундуке, и
в очередной раз разозлясь на Светку за привычку разбрасывать вещи и никогда не
класть их на место, я уронила взгляд на
старый почтовый ящик, который так и не выкинули на помойку. Я поймала себя на
мысли, что никогда не обращала внимания на это допотопное сооружение, которое
находилось на моей входной двери. Возможно потому, что ящик был выкрашен той же
темно коричневой краской, что и дверь, а может потому, что письма я привыкла
получать по электронке, а всякая рекламная ерунда, которую распихивают в каждый
дом, меня вообще никогда не интересовала.
Я взяла его в руки и немного потрясла, внутри явно что-то было, а ключа,
к сожалению, у меня не было. Видимо, женское любопытство было для меня сильней
женской красоты, и напрочь позабыв о своей пугающей внешности, я поковыляла на
кухню за ножом, чтобы открыть почтовый
ящик. Довольно быстро справившись с несложным замком и высыпав содержимое на
сундук, я обнаружила несколько ярких рекламных флаеров и одно письмо,
адресованное Офелии Казимировне Шитлер. Уставившись на белый конверт, я
находилась в некотором раздумье. С одной стороны, читать чужие письма
неприлично, но если посмотреть с другой стороны, то старушки уже нет в живых, а
письмо лежит в моем ящике и вопрос о приличии является спорным. Пока я
размышляла на тему нравственности, в дверь настойчиво позвонили. От
неожиданности я подпрыгнула и мой костыль с грохотом упал на пол, ударившись о
сундук, и увлекая на за собой найденную мной корреспонденцию. Письмо, как
назло, залетело под одежный шкаф, и достать его оттуда с загипсованной ногой у
меня не получилось. «Ладно, подождет до Светкиного прихода» — подумала я и
открыла дверь.
Передо мной стоял мужчина моей мечты, с большим
букетом цветов и с типичным джентльменским набором: бутылкой шампанского и
коробкой шоколадных конфет. Я пригласила его пройти на кухню, а сама поковыляла
в комнату за вазой для своего букета. Я достала вазу из серванта, но донести ее
самой до кухни было нереально и мне пришлось позвать на помощь Михаила, так как
мои руки были заняты костылями, а ваза была большой и тяжелой. Наконец-то мы
были вдвоем и я с грустью подумала, что все хорошее быстро заканчивается, он
уедет и может быть я его никогда не увижу. По моей щеке непроизвольно,
предательски потекла слеза.
—
Полин, ты
что? Не плачь, все будет хорошо, нога твоя заживет, а я обещаю звонить тебе
каждый день, вот дела свои решу, и обязательно к тебе приеду, если ты не
против, конечно.
—
Да ладно, не
обращай внимания, это просто нервы. Вот сегодня дверь установили, теперь я в
полной безопасности. — с иронией сказала я.
—
Да, не дверь,
а произведение искусства. Наверно, дорого встала?
—
Не дороже
денег, тем более, что это подарок от моей мамы. Уж не знаю, где она такую
отхватила, лично я в магазинах ничего подобного не видела, скорее всего в
каком-нибудь каталоге углядела.
—
Я хотел тебя
спросить, помнишь, вчера Света о каком-то письме от Офелии Казимировны
говорила, вы его не нашли?
—
Нет, это
только были мои предположения. Ведь, переехав сюда, Офелия Казимировна могла
просто встретиться со мной и все рассказать, но, наверно, не захотела или не
успела. Вот я и подумала, что старушка могла оставить мне письмо, где она
объясняет, почему она меня наследницей сделала. Но увы, никаких писем, никаких
записок, да и вообще ничего, одни сплошные тайны. Светка даже предположила, что
у меня в квартире сокровища спрятаны, фантазерка. — все это меня развеселило и я засмеялась.
—
И что? Вы пробовали
искать? Что-нибудь нашли? — как-то очень серьезно отреагировал Михаил.
—
Ну конечно,
искали с собаками и металлоискателем! Нет, конечно, что же здесь можно
спрятать, да и где? Тем более, вор несколько раз проникал в мою квартиру и
надеюсь, что он нашел, что искал.
—
А если не
нашел?
—
Ты думаешь,
он может вернуться!?- удивленно спросила я, и по моей спине прошел легкий
холодок.
—
Ну, я просто
предположил, не более того. Успокойся, тебе ведь дверь новую установили, на
окнах решетки, так что бояться нечего, давай лучше выпьем шампанского. — и
Михаил протянул мне бокал.
—
Знаешь,
все-таки мне не по себе как-то, ведь он даже убил человека, и если
предположить, что вор вернется, то, возможно, он не перед чем не остановиться.
—
Ой, да брось
ты. Человека убил. Эта твоя соседка пьяница и шантажистка, таких, как она,
вообще нужно вывозить за город и в расход пускать. — Михаил одним глотком
осушил бокал и подмигнул мне с улыбкой.
—
Знаешь,
пьяницы тоже люди. А потом, мало ли что у нее в жизни случилось. А почему ты ее
шантажисткой назвал?
—
Все алкаши
шантажисты. Ты говорила, что из квартиры пропал чемодан старухи, а вы со
Светкой не находили никаких писем или бумаг?
—
Да нет. Все
бумаги Офелии Казимировны были в ее чемодане, а в серванте только платежки за
квартиру.
Этот разговор меня начал напрягать и я поставила
свой бокал на стол, отодвинув его от себя. Мне почему-то совсем не хотелось
шампанского, и я ощутила внутри себя нарастающую тревогу и, опустив глаза,
заерзала на стуле. Михаил заметил мое нервозное состояние и стал рассказывать
какие-то смешные истории, но я совсем его не слушала, а только молча кивала
головой, глупо улыбаясь. Я погрузилась в тягостные мысли и никак не могла
понять, что же меня так насторожило. Я сказала Михаилу, что у меня разболелась
нога и мне лучше прилечь. Я поковыляла в комнату, и он молча последовал за
мной. Все его дальнейшие попытки исправить положение и развеселить меня
увенчались полным провалом.
—
Что
случилось, Полина? Почему у тебя испортилось настроение? — спросил Михаил
—
Не знаю, у
меня последнее время бывает. Наверно, депрессия.
—
Тебе нужно
расслабиться, выпей шампанского, съешь конфетку. Шоколад поднимает настроение.
— оптимистично заявил Михаил
—
У меня нет
аппетита. — холодно ответила я.
—
Неужели? Ты
что боишься, что я тебе снотворного подсыплю или отравлю? Это тебе следак напел или твоя чокнутая подружка? А
может это твой воздыхатель, «Шерлок Холмс» с разбитой башкой? Ну, отвечай! —
Михаил схватил костыли которые стояли у моей кровати и швырнул их на пол.
—
Миш, ты что
такое говоришь? Откуда ты знаешь про следователя и при чем здесь Андрей?
Я села на кровати, прижимаясь спиной к стене,
находясь в паническом ступоре и стуча от страха зубами, с ужасом смотрела на
Михаила, который из галантного и чуткого молодого человека превратился в зверя,
готового растерзать загнанную дичь. Только сейчас в моей голове как мозаика
стала складываться картинка всего происходящего со мной за последние три
недели. Все началось с этого проклятого наследства. И сломанный замок и
разбитое окно, и пропажа старушкиного
чемодана, и даже убийство соседки было зловещим приложением к неожиданно
свалившейся недвижимости. Неужели Михаил имеет прямое отношение ко всему этому
кошмару!? В комнате на мгновение повисла тишина, от которой у меня заложило
уши. Находясь в абсолютно беспомощном состоянии с загипсованной ногой и на
грани панического припадка, я попыталась взять себя в руки, предполагая ход
развития дальнейших событий. Лихорадочно соображая, что возможно сейчас меня
убьют, я заорала что есть мочи, но тут же получила резкий удар по щеке, от
которого моя голова как теннисный мячик отскочила в стену и упала на подушку.
Непроизвольно закрыв лицо руками и зажмурив глаза от боли и страха, я не могла
даже пошевелиться. Мой мобильник находился
под подушкой, но позвонить кому-либо и попросить о помощи не было никакой
возможности.
—
Не надо
шуметь, а то хуже будет. — сквозь зубы процедил Михаил.
—
Почему ты так
со мной!? За что!? — сквозь слезы прошептала я, умоляюще смотря ему прямо в
глаза.
—
Вот только не
надо этих лживых слез. Все вы бабы одинаковые. Отвечай быстро, куда ты спрятала
письмо!?
—
Какое письмо?
Я не понимаю, о чем ты говоришь.
—
Не надо, не
прикидывайся дурой, ты прекрасно знаешь, о чем речь. Интересно, на какие такие
средства наша «бедная овечка» установила эксклюзивную дверь.
—
Я же
говорила, что это подарок!
—
Неужели? А не
слишком ли много подарков в последнее время тебе достается? Не выводи меня,
лучше давай по-хорошему.
—
Но у меня
ничего нет! Объясни, наконец, чего тебе
от меня надо? — закрывая лицо руками, я рыдала взахлеб и уже не могла
остановиться.
—
Если ты
сейчас же не прекратишь истерику, то я тебя прибью. Все вы, бабы, сучки жадные,
похотливые и при этом такие сентиментальные. Старуха перед смертью мне сказала,
что написала тебе письмо, я точно это знаю.
Так что не надо мне врать.
—
Так ты был в
больнице у Офелии Каземировны? Значит ты
ее знал?
—
Знал, но не
долго. Упрямая была, а могла бы еще пожить. Танька дура жалостливая, чуть все
не испортила, стояла и ныла: не надо, не надо, она мне как мать была. Знаешь
ли, в бальзаковском возрасте из-за своей похоти бабы на что угодно идут. А эта
алкашка из-за бутылки мать родную продала бы, тварь. Решила поживиться за мой
счет, не вышло. Так что давай лучше договоримся по хорошему. Ты мне все отдаешь
и забудешь о нашей встрече навсегда. Но
если ты будешь врать и изворачиваться, то я сломаю тебе вторую ногу, отрежу
твои наманикюренные пальцы и выколю
лживые глаза. Это будет очень больно и мучительно долго. Ты меня поняла? Да,
вот еще, забыл сказать, Светка твоя не придет, можешь не смотреть на часы,
Танька ее обработает как надо.
—
Что с ней!?
—
Будешь
правильно себя вести, все будет хорошо. — сказал Михаил, похлопав меня по щеке.
От его прикосновения по всему телу пошли мурашки.
Если Светка не придет, то выхода у меня нет и мне остается только ждать чуда,
но если предположить, что он блефует, и с ней все в порядке, то в этом случае
нужно потянуть время до ее прихода. Нужно незаметно достать из под подушки
телефон и попытаться позвонить следователю. Михаил думает, что я понимаю, из-за чего весь этот кошмар, и
вряд ли мне поверит в то, что я действительно ничего не знаю. Следовательно,
нужно ему подыграть и тем самым выиграть время, ну а дальнейший сценарий по
ходу пьесы.
—
Хорошо. Я все
поняла. Принеси мне воды, у меня в горле пересохло.
—
Может,
все-таки шампанского, а? Все-таки, как вовремя ты сломала себе ногу, мне даже
связывать тебя не пришлось.
Он подошел вплотную ко мне и, взяв меня за
подбородок, поцеловал в губы, после чего направился на кухню, сказав, чтобы я
сидела тихо. Мне было достаточно время для того, чтобы вытащить телефон из-под
подушки и засунуть его в бюстгальтер. «Только бы он не зазвонил» — подумала я с
сожалением, оттого, что не сообразила его отключить. Михаил вернулся с бутылкой
коньяка, одним бокалом и со стаканом воды, который протянул мне, оценивающе разглядывая мою
загипсованную ногу. Я медленно пила и меня захлестнула необъяснимая злость на
его безграничную наглость и на свою беспомощность: «Эта сволочь, залез в мой
холодильник и собирается пить мой коньяк! А я не могу ничего сделать, что бы
хоть как-то себя защитить, находясь в безвыходном положении. Думай, Полина,
Думай! Выход есть всегда». Я смотрела на
самодовольную рожу, поглощающую мой коньяк, по свойски развалившись всем своим
атлетическим телом на кушетке, и неожиданно мне пришла в голову бредовая идея
его обольстить. Я опустила свою здоровую ногу на пол, специально придерживая
край халата, чтобы ее, как бы случайно, побольше обнажить и кокетливо попросила
налить мне за компанию, протянув свой стакан. Он взял стакан и плеснул в него
коньяк, презрительно посмотрев на меня.
—
Слушай, я вот
не пойму никак, ты себя в зеркало видела, а? Неужели ты думаешь, что я
испытываю к тебе какие-то чувства? Да в голодный год не стал бы.
Вид у меня действительно был совсем не
эротический, и поняв, что с обольщением явный перебор я подумала, что можно
закосить под дурочку и перейти от слов к
решительным действиям. Двумя прыжками на
одной ноге молниеносно преодолев расстояние от кровати до кушетки я со всего
маху плюхнулась прямо ему на колени,
даже и не предполагая, что из этого получится:
—
А как же ночь
любви, ну там в Князеве? — промурлыкала я
—
Ты че, не
въехала? Какая любовь, ты выпила снотворного и на сутки в ауте. Мало того, что
ты страшная, как моя жизнь, так ты еще и глупая, как курица. — заржал Михаил,
скинув меня с колен и опрокинул залпом свой бокал.
В этот момент я оказалась на краю кушетки, рядом с
журнальным столиком, на котором стояло чудо антиквариата, в виде стационарного
телефона. Человек в экстремальных ситуациях способен на многое и я, схватив
аппарат, который даже сдвинуть с места было весьма проблематично, со всей силой
несколько раз ударила им по голове Михаила. С последним ударом его тело как-то
обвисло, а монументальный телефон рассыпался прямо у меня в руках. Сползая с
кушетки на пол, я дрожащей рукой достала мобильник и набрала номер следователя
Бубина, умоляя спасти свою подругу и сумбурно объясняя сложившуюся ситуацию. В
это время в дверях моей квартиры появилась Светка с двумя увесистыми пакетами в
руках. Недоуменно оглядывая лежащего без
признаков жизни Михаила, она застыла как вкопанная, вопрошающе посмотрев на
меня. По моим щекам текли слезы и поняв, что на данный момент ничего
вразумительного от меня не добиться, Светка подошла к Михаилу и проверила
пульс.
—
Я его убила?
— прошептала я
—
К сожалению,
нет. Ты этого кобеля просто вырубила. —
и Светка зло пнула его по ноге
—
Я же телефон
разбила об него! Вон, даже руку поранила.
—
Да, жалко. Ты
че, не могла его костылем шарахнуть? Антиквариат, между прочим, больших денег
стоит. А че случилось-то?
В этот
момент в дверь настойчиво позвонили, и Светка пошла открывать. Приехавший в
сопровождении наряда милиции и скорой помощи Валерий Алексеевич Бубин по
достоинству оценил мои действия самообороны, но в отличие от Светки, был рад,
что я этого мерзавца не убила. Потом мне была оказана медицинская помощь, но то
ли от успокоительного, то ли на нервной почве перед глазами поплыли
разноцветные круги, а тело стало ватным, и я потеряла сознание.
Глава 13
Открыв глаза, я какое-то время находилась в полной
прострации и никак не могла понять, где
я и что со мной произошло. Изучив незнакомую обстановку, я пришла к выводу, что
нахожусь в больничной палате, и в моей голове постепенно стали всплывать
картинки недавних событий. Последнее, что я вспомнила, было бездыханное тело
Михаила и обломки телефона в моей руке. Сердце бешено заколотилось, и по всему
телу, как электрическим током, прошел панический ужас. В этот момент в дверях
появилась медсестра, неся в руке капельницу, которая, по ее выражению лица,
была мне просто необходима. Следом за ней с заплаканным лицом влетела Светка,
чуть не уронив только что установленную медсестрой конструкцию.
—
Полинка,
милая, ты в порядке!?
—
Не знаю,
кажется, да. — и по моим щекам потекли слезы.
—
Ты почти
целые сутки в сознание не приходила, я чуть с ума не сошла.
—
Свет, он
сказал, что ты не придешь, я думала, что они с тобой что-нибудь сделали!
—
Не волнуйся,
со мной все в порядке. Между прочим, Андрюха этажом ниже лежит. Так что ты
сейчас отдыхай, а вечером мы к тебе зайдем. — уже в дверях крикнула Светка,
которую вытолкала из палаты медсестра,
ругаясь на нарушение больничного режима.
К вечеру у меня почти перестала болеть голова, и я
ждала прихода своих друзей, находясь в приподнятом настроении, жуя принесенные
Светкой фрукты. В дверь постучали, и я увидела следователя Бубина, в накинутом
на плечи белом халате и увесистой кожаной папкой подмышкой. От неожиданности я
чуть не подавилась и, отложив недоеденное яблоко на тумбочку, вопрошающе посмотрела
на него.
—
Добрый вечер.
Как вы себя чувствуете? – улыбаясь, спросил он, подвигая стул к моей кровати.
—
Уже лучше. А
вы ко мне по делу?
—
Да, мне нужно
взять у вас показания. Как же вы так
опрометчиво поступили? Ведь я же предупреждал. А вы? Сами пригласили в дом,
сами открыли дверь, хорошо еще, что шампанское пить не стали, в вашем бокале
было обнаружено запредельное количество снотворного.
—
Так он хотел
меня усыпить?
—
Усыпить? Да
после такой дозы вы вряд ли бы проснулись. Так что вы, Полина, везунчик. Смотрю
на вас и удивляюсь, с виду такая беззащитная, хрупкая женщина, и откуда только
силы взялись, с таким бугаем сладить.
—
Вы его
арестовали?
—
Да, правда,
он сейчас с черепно-мозговой травмой в больнице, под охраной находится. В
сознание еще не приходил, врачи сказали, что состояние тяжелое, но жить будет.
Не волнуйтесь, вы ни в чем не виноваты,
Татьяна Витальевна Столетова уже дала признательные показания, так что я в
курсе дела. Вы сейчас расскажете мне, как все произошло и я не буду больше вас
мучить своими расспросами, хорошо?
—
Здорово! Все
в курсе, а я даже не знаю за что меня хотели убить!
—
Что ж, я
охотно поведаю вам одну занимательную историю, после того, как мы покончим с
протоколом.
Мне ужасно неприятно было вспоминать весь этот
происходящий кошмар, но пересилив себя, я рассказала о визите Михаила, и о
дальнейшем развитии ситуации, которая, к счастью для меня, закончилась малой
кровью, судя по небольшой царапине на моей ладони от рассыпавшегося
антикварного телефона. Неожиданно в дверях с радостными воплями появилась
Светка, таща за собой Андрея, одна рука которого была загипсована, а на голове
красовалась бинтовая повязка. Валерий Алексеевич, с иронией оглядев посетителей
рассмеялся.
—
Ну что,
братцы сыщики, ваше самодеятельное расследование на этот раз обошлось всего
лишь травмами средней тяжести. Надеюсь, что с вами больше ничего не случится,
по крайней мере, в ближайшее время. — с иронией сказал Бубин.
Палата была
двухместная, но вторая кровать пустовала, и Светка с Андрюхой расположились на
ней, водрузив два больших пакета с провиантом.
—
Ну а теперь
вы можете, наконец, объяснить мне, за что же все-таки меня хотели убить? — я
потребовала немедленных объяснений.
—
Ну что ж,
начнем с того, что Офелия Казимировна Шитлер действительно написала письмо,
которое все объясняло. Но, к сожалению, вы, Полина его не получили. Возможно,
по иронии судьбы оно просто не дошло и потерялось на почте, мы об этом уже не
узнаем. Но давайте начнем с самого начала. Татьяна Витальевна Столетова и так
называемый Михаил, были любовниками и, вступив в преступный умысел, решили
завладеть одной очень ценной вещью, принадлежавшей старушке.
—
Как
любовниками? Он же ее младше в два раза. И почему вы сказали «так называемый
Михаил»? — удивленно спросила Светка.
—
Потому что
настоящее имя этого Михаила – Ренат Сулиев, дважды судимый за разбой. Ну, что
касается Столетовой, то она его просто любила, а он этим пользовался. После
того, как вы мне отдали все собранные документы, я навел справки о Татьяне
Витальевне и выяснил, что на данный момент она проживает в гостинице с неким
Сулиевым Ренатом Ибрагимовичем и решил ее навестить, так как всплыли некоторые
факты, которые меня насторожили. Благодаря вовремя совершенным оперативным
мероприятиям, вы, Светлана, к счастью, не пострадали.
—
Я! Они, что,
и меня хотели грохнуть!? — заорала Светка
—
Ну да, вы
очень мешали Сулиеву и он заставил свою любовницу вас, так сказать,
нейтрализовать. Столетова должна была с вами встретиться и заманить к себе в
номер, потом выудить нужную информацию, после чего напоить каким-то отваром,
разумеется, со снотворным, который заранее был приготовлен и находился в ее
номере. Честно сказать, мне ее даже жалко.
—
Ничего себе,
жалко ему! А если бы вы ее не задержали, то она бы меня точно отравила. —
возмутилась Светка.
—
Да нет, она
сначала за вами следила, но потом резко свернула свою машину в сторону поста
милиции. Там она сказала, что Полине грозит опасность и написала явку с
повинной. Но вы, Полина Федоровна, каким-то невообразимым образом справились с
преступником в одиночку, да еще с загипсованной ногой! И когда вы мне позвонили
и стали просить спасти вашу подругу, я уже выехал к вам домой вместе с
оперативниками и скорой помощью, честно говоря, не надеясь увидеть вас живой.
—
Так что же им
все-таки надо было!? — спросил Андрей
—
Деньги, очень
большие деньги. — вздохнув, казал Бубин.
—
Вот! Я же
говорила, что у бабульки нашей наверняка было что-то ценное. — радостно заявила
Светка.
—
Лично я
вообще не понимаю, о каких деньгах идет речь. Объясните же наконец, в чем
собственно дело!
—
Офелию Казимировну Татьяна Витальевна знала с
детства. Несмотря на то, что детство у нее было непростое, мать алкоголичка,
интернат, потом детский дом, она смогла выбиться в люди и жила вполне приличной
жизнью, пока несколько лет назад не вернулась в Князев и не встретила Офелию
Казимировну. В свои года старушка хорошо
сохранилась и Татьяна ее сразу же узнала. Она попросила Татьяну помочь
разыскать свою племянницу, и дала ей адрес, по которому когда-то проживала
Полинина бабушка, Камышева Елена Петровна.
Татьяне Витальевне не составило особого труда узнать местонахождение
семьи родственников старушки. Она сообщила об этом Офелии Казимировне, но
старушка стала упрашивать, чтоб Татьяна лично разузнала, как они живут, только
вот сделать это нужно было втайне от родственников. Столетова от этой бредовой
идеи отказалась, ссылаясь на занятость и загруженность на работе. Офелия
Казимировна, на свою беду, была очень сентиментальна и доверилась Татьяне,
рассказав, что всю жизнь живет с тяжелым грехом, и вот теперь хочет отдать законным
владельцам то, что им когда-то принадлежало. Она рассказала ей, как в
семнадцать лет выйдя замуж, поселилась в бывшем поповом доме, где и нашла на
чердаке между досками шкатулку с драгоценностями, спрятанную бывшим хозяином
дома от большевиков.
—
Ну, что я
говорила! А где шкатулка то? — перебила Светка, которую так и распирало от любопытства
—
В те времена
все клады принадлежали советской власти, но
Офелия Казимировна не хотела отдавать найденное, и от греха подальше ее
перепрятала. Со слов Столетовой, тогда-то старушка наша и встретила первый раз
попову дочку, которая жила со знахаркой в лесу. Эту встречу она посчитала знаком свыше и решила помочь бедной девочке, тайком от мужа
носив ей еду и одежду, но про шкатулку так ей и не сказала. Потом Елена уехала
и Офелия Казимировна о ней не вспоминала. Но совершенно случайно, где-то в
годах пятидесятых, Офелия Казимировна поехала к своему сыну в тюрьму на
свидание и вот на вокзале чужого города она
встретила Елену, которая очень обрадовалась и даже подарила ей
фотографию, на которой она была со своей дочкой.
—
Так вот
откуда в альбоме старушки оказалась фотография моей мамы и бабушки!
—
Видимо, так
оно и было. Но к тому времени Офелия Казимировна уже успела выменять во время войны часть драгоценностей на продукты,
да и на передачки непутевому сыну были не малые расходы, поэтому в найденной
шкатулке оставалась не так уж и много и она разумеется ничего не сказала, а
постаралась побыстрей отделаться от Елены.
—
Вот ведь
какая! Могла бы и поделиться, между прочим. — возмутилась Светка
—
Ну, Офелия
Казимировна посчитала, что ей самой мало, а конце шестидесятых она, как обычно,
достала из тайника старинную шкатулку, для того что бы отнести в скупку
какую-нибудь побрякушку. Резная
серебряная шкатулка, украшенная камнями, тоже представляла ценность для
скупки, и Офелии Казимировне удалось обнаружить второе дно, где в завернутом
куске холщины находилась небольшая золотая икона богоматери, усыпанная
драгоценными камнями. Взяв из тайника
икону и пару сережек, она по приезду в Князев отнесла все это на оценку
в скупку. Старый ювелир долго рассматривал икону, сказав, что это шестнадцатый
век и, по его словам, она была бесценна. Он даже принес какой-то каталог, где
была изображена точно такая же икона, но был не уверен в подлинности и попросил
зайти Офелию Казимировну к нему через день.
По роковой случайности, у ювелира в тот же день случился сердечный
приступ, и он умер. Старушка увидала в этом дурной знак и решила до поры — до
времени спрятать икону в тайник, но по
ночам ее стали мучить угрызения совести, и она стала разыскивать Елену, чтобы
покаяться и отдать ей шкатулку. Когда Офелия нашла адрес законной владелицы,
Елена Камышева уже умерла, а ее муж женился во второй раз. Из наследников
осталась только Лиза, но она была еще ребенком и Офелия Казимировна решила
немного подождать с возвращением долга. Когда же она решилась вернуть шкатулку, то узнала, что
Лиза уехала в неизвестном направлении и найти ее Офелия Казимировна
самостоятельно не могла. Для подтверждения своих слов она показала Столетовой
старинные серьги, сказав, что такого добра там еще предостаточно и что она
хочет отдать все это законным наследникам. К этому времени Татьяна Витальевна
уже проживала с Ренатом Сулиевым, и, к несчастью, рассказала ему о просьбе старушки.
Сулиев по своей натуре был не просто обыкновенным альфонсом, он еще был
уголовником, и смекнув, что на горизонте замаячили большие деньги, уговорил
Татьяну узнать, где старуха прячет шкатулку. Столетова стала настойчиво
расспрашивать Офелию Казимировну о тайнике и та, видимо, заподозрив
неладное, попросила ее сначала помочь с
продажей своей квартиры и покупкой нового жилья, но зачем ей это понадобилось,
она так и не объяснила, зато сказала, что
драгоценности и икона находятся в тайнике, в Черной зыби и что после
переезда она отдаст ей письмо, в котором подробно описала место его нахождения,
чтобы Татьяна привезла ей шкатулку для передачи наследникам. Чтобы втереться в
доверие, Столетова помогла старушке и исполнила ее просьбу.
—
Никак не могу
понять, зачем такие сложные манипуляции. Можно было просто передать шкатулку
наследникам, ведь адрес-то у нее был. — удивился Андрей.
—
Ну, что на
тот момент было в голове Офелии Каземировны
и чем она руководствовалась, мы точно уже не узнаем, но после того как
старушка переехала, Столетова так и не узнала, где же находится тайник. Сначала
она морочила ей голову, то говорила, что еще не время, то не помнила, куда
письмо засунула, а потом и вовсе заявила, что никому не доверяет. В общем,
Татьяна Витальевна рассказала своему любовнику, что Офелия Казимировна ее
обманула, и тот пришел в бешенство,
сказав, что убьет старуху. Столетова была полностью уверена, что тайник
находится в Черной зыби, и под видом отдыхающей
поехала в деревню и поселилась в доме Офелии Каземировны, сказав
соседям, что договорилась с хозяйкой. Она перерыла весь дом, перекопала весь
огород, но ничего не нашла, потратив на поиски почти два месяца. Тогда Сулиев
знакомится с некой Дудкиной Любовью Ивановной, которая жила по соседству со
старушкой. Он без особого труда уговорил ее втереться в доверие к Офелии
Казимировне, тем более что плата за услуги измерялась литрами, так как Любовь
Ивановна испытывала особую слабость к спиртному. Старушка была жалостливой, и
привечала у себя непутевую соседку, а та передавала все разговоры Сулиеву. Но
толку от этого было мало. Потом Офелия Казимировна с воспалением легких попала
в больницу, и Сулиев решает поговорить со старухой по душам. Офелия Казимировна
очень испугалась нежданных визитеров,
ведь больничная палата была двухместная, а ее соседку выписали и она
находилась одна. Со страху она передала Татьяне сверток, в котором были
несколько старинных перстней и пара сережек, которые взяла с собой
(по-видимому, боявшись оставлять без присмотра), сказав, что это плата за
услугу, а все остальное должно достаться настоящим наследникам и она уже
написала завещание и отправила письмо Лизиной дочке.
—
А почему
мне-то? Могла бы маме моей написать. — удивленно спросила я
—
В то время,
кода Столетова искала тайник в поповом доме, старушка сама стала наводить
справки о жизни наследников, по-видимому, для нее это было важно. Она сказала
Татьяне Витальевне, что Лизина дочка живет бедно, а ее мать ни в чем не
нуждается, поэтому она и решила сделать Полину своей наследницей и вернуть ценности,
принадлежавшие когда-то ее семье. Сулиев, будучи человеком весьма
неуравновешенным, пришел в бешенство,
ему явно было недостаточно одних колец и сережек, он хотел все. Он запугал бабушку до смерти, в самом прямом
смысле, у Офелии Казимировны не выдержало сердце, и она скончалась прямо на
глазах своих мучителей. Татьяна
Витальевна пыталась уговорить своего любовника побыстрее уехать в Князев и
забыть все произошедшее, как страшный сон, но он и не собирался отказываться от
своего замысла, тем более оценка старушкиных украшений составила очень
кругленькую сумму.
—
Но ведь у них
было предостаточно времени обыскать квартиру, когда она была пустой, пока
Полина не переехала. — удивился Андрей.
—
После смерти
Офелии Казимировны они побоялись, что их могут заподозрить, и решили выждать. А
вот когда в квартиру приехала Полина, Сулиев стал действовать через свою старую
знакомую, Любовь Ивановну Дуткину. Они встретились, и Дудкина рассказала о новой соседке, которая только что переехала в
квартиру покойной старушки, пообещала помочь. Сулиев стал следить за Полиной во
дворе ее дома, из машины Столетовой, и когда настал подходящий момент решил
самостоятельно проникнуть в квартиру, и больше ни на кого не полагаться. Сломав
нехитрый замок, он застал в квартире Офелии Казимировны свою старую знакомую,
которая шарила по серванту и даже не заметила его появления. Она сначала
испугалась и рассказала, что еще при жизни старушки украла у нее ключи, а когда она умерла, иногда наведывалась к ней, чтоб стащить какую-нибудь
мелочь, а на вырученные деньги купить бутылку. Затем Любовь Ивановна, видимо,
повела себя неадекватно и стала ему угрожать и шантажировать. Сулиев взбесился
и ударил ее по голове тупым предметом, после чего она получила травму, не
совместимую с жизнью. Испугавшись, он быстро покинул квартиру, так и не успев
ничего найти и прихватив с собой орудие преступления. К сожалению, замки в
квартире после этого поменяли, а добытые у убитой соседки ключи стали
бесполезны, и Сулиев решил залезть через окно, благо оно выходило во двор и
было загорожено большими кленами, по которым, как по лестнице, можно незаметно
проникнуть в квартиру, что он, собственно, и сделал, похитив чемодан старушки,
ведь по рассказу Татьяны Витальевны, она взяла из старой квартиры только его. К
сожалению, никакого письма, в котором было описано местонахождение тайника, он
не нашел, но Татьяна утверждала, что видела содержимое чемодана, и в нем не
хватает старого альбома.
—
Из-за
какого-то альбома они Полинку чуть не убили. А если бы я осталась тогда дома!?
Ужас какой! — возмутилась Светка.
—
Сулиев следил
за вами почти круглосуточно, и хотел навестить Полину под предлогом приехавшего
внука Офелии, как они, в общем-то, и договаривались с Татьяной Витальевной. Но
тут он увидел, как Света куда-то на ночь глядя уехала, а Полина почти следом за
ней вышла из дома с мусорным ведром. Сулиев просто переиграл сценарий, он
ударил Полину по голове, втащив ее в квартиру, где на кухонном подоконнике
обнаружил старый альбом, который прихватил с собой, и захлопнув дверь, спокойно
вышел. Но все было напрасно.
—
И мы еще со
своим расследованием поддали жару. —
сказал Андрей, покачав перебинтованной головой.
—
Да уж. Как
только Сулиев увидел подруг с большой дорожной сумкой, то сразу сделал вывод,
что Полина наверняка получила письмо и знает о тайнике и, разумеется, поехал за
ними. Познакомившись с подругами в Князеве, он уже там понял, что они ни о чем
не догадываются, а поездка в Черную зыбь навела его на мысль, что старуха
приезжала не прятать драгоценности, а, наоборот, забрала их. И тогда он накачал
Полину снотворным и выкрал у нее ключи, и пока та спала, преспокойно сделал
слепок и передал его Столетовой, которая, изготовив дубликат, стала искать
тайник в квартире Офелии. Сам же он не стал больше рисковать, его могли узнать,
так как Сулиев довольно долго следил за
Полиной у ее дома.
—
Да уж, вот
тебе амнезия и приведения с полтергейстом! — съязвила я, глядя на Светку,
которая неловко заерзав, фыркнула.
—
В отсутствие
подруг Столетова проникла в квартиру и обыскала каждый сантиметр жилплощади,
передвинув в комнате всю мебель, но вот с кухней было сложней, она не успела ее
как следует осмотреть, встроенная мебель ей одной была не под силу. Сулиев к
тому времени уже совсем съехал с катушек, для достижения своей цели ему уже мешали
все. Между прочим, это он сбил машиной Андрея, который очень активно помогал
вам, уговорив свою любовницу отвлечь его расспросами. Затем Татьяна Витальевна
подсыпала Полине снотворного, и когда та спала младенческим сном, они вместе с
Сулиевым обыскали кухню. Ну а потом, он пришел к вам в гости, и вы сами
рассказали о своих предположениях по поводу письма Офелии Казимировны. И Сулиев
сделал вывод, что вы его просто обманываете, поэтому он решает избавиться от
Светланы, при помощи Столетовой. К счастью Татьяна Витальевна вовремя
покаялась, а Полина какими то не человеческими усилиями, в ее травмированном
положении самостоятельно справилась с Сулиевым.
—
Так где же
тайник-то!? — спросила Светка.
—
К сожалению,
старушка унесла эту тайну с собой. Я надеюсь, что вы не станете ломать стены в
квартире и перекапывать окрестности Черной зыби, вряд ли вы что-нибудь найдете.
— с улыбкой сказал Валерий Алексеевич, внимательно посмотрев на Светку.
—
А че, сразу
ломать то, можно и металлоискателем проверить! — предложила Светка.
—
Ну все,
Полин, держись, она твою квартиру по кирпичикам разберет! — сказал Андрей и все засмеялись.
Мы уже ржали на всю палату, кроме Светки, конечно,
которая удивленно смотрела на нас широко
открытыми глазами, и никак не могла
понять, чем же вызвано такое неуемное веселье.
Меня отпустили из больницы на следующий день, и мы
со Светкой поехали домой. У меня засосало под ложечкой от неприятных
воспоминаний и абсолютной
неразборчивости в людях, пока я смотрела на обломки телефона, разбросанные по
паркетному полу моей комнаты. Светка сразу начала уборку, сожалея о разбитом
антиквариате, бережно собирая с пола то, что было когда-то моим телефоном, и
аккуратно складывая в мусорное ведро. Я напомнила ей о старом почтовом ящике,
который она так и не успела выбросить, и
тут вспомнила о письме, адресованном Офелии Казимировне. Светка, уронив ведро,
сломя голову бросилась в прихожую, и через секунду явилась передо мной,
торжественно держа в руке пыльный конверт. Это было последнее письмо, скорее,
даже исповедь старушки, которое она написала мне. Все это время оно было здесь,
в этой самой квартире, и Офелия Казимировна, наивно полагала что я обязательно
проверю почту. Но даже поздравительные
открытки я получала по электронке, поэтому, к сожалению, прочитала его слишком
поздно. Это была исповедь на шести тетрадных листах, исписанных мелким
аккуратным подчерком.
Жизнь ее была действительно тяжелой, и будучи
совсем еще маленькой девочкой, она в полной мере испытала весь ужас
революционной России. Родного отца ее расстреляли, а мать взял в жены комиссар
красной армии, который когда-то был лакеем у них в доме. Несчастная вскоре
родила дочь Алену от ненавистного супруга, который постоянно над ней измывался,
в силу своего партийного положения и дремучей
неграмотности. Он очень часто напивался и избивал жену, за ее
непролетарское происхождение, и маленькой Офелии приходилось прятаться от
изувера. Мать, не выдержав издевательств, повесилась, оставив на произвол
судьбы пятилетнюю Офелию и Алену двух лет отроду. Девочек отправили в деревню к бабке Петра
Лужина, родного отца маленькой Алены. Несмотря на голод, девочки выжили. Офелия
вышла замуж, конечно же, не по любви, но она понимала, что это ее единственный
способ выжить и позаботиться о младшей сестре. Жили они втроем в добротном доме
бывшего попа, там-то она и нашла серебряную шкатулку, украшенную камнями,
которая была доверху набита драгоценностями. Офелия ее перепрятала на черный день и никому об
этом не сказала. Шли годы, а детей у них не было, и ее муж постепенно охладел к
своей покладистой и смиренной супруге и стал поглядывать на Алену. Офелия
догадывалась об их связи и сначала не знала, как поступить. Но потом решила
уехать из деревни, о чем и сказала своему мужу. Он знал, что Офелия тайком
помогает поповой дочке и пригрозил, что напишет донос, по которому их обоих
отправят в лагеря или расстреляют, ну, а если она будет молчать, то даже сможет
помочь бедняжке с документами. И помог, после чего стал еще больше
шантажировать ее, мол, расскажет, что
Офелия украла у него печать и бланки, а подпись подделала. Офелия
смирилась с таким положением, а Алена упрашивала сестру, сбежать от этого
изверга, но та боялась. Потом Алена родила сына и сбежала из дома, а Офелии
приходилось терпеть издевательства мужа, так как она не могла бросить младенца
на произвол судьбы. Но всему есть предел, и однажды, когда он в очередной раз
стал над ней измываться и бегал по двору с топором, Офелия залезла на крышу и
со всей силы скинула его вниз, из-за чего он сломал шею. Затем Офелия Казимировна
переехала в город вместе с Павликом, который по документам был ее сыном. У
Павлика явно была дурная наследственность, он рос дерзким и агрессивным
мальчиком, не хотел учиться и вскоре связался с дурной компанией, получив свой
первый срок. Офелии Казимировне удалось
разыскать сестру, но та ее так и не простила. Павлика тюрьма не исправила,
домой он вернулся сущим монстром. Он систематически избивал мать, отбирал у нее
деньги, пока снова и снова не оказывался за решеткой, но после очередной
отсидки он не вернулся и никаких вестей от него не было.
Потом она много писала о Танечке и об одиночестве,
о найденной иконе и случайной встрече с поповой дочкой, об угрызениях совести и
божьей каре. По-видимому, основная часть письма была написана давно, потому что
дальнейшее содержание отличалось цветом чернил шариковой ручки и торопливым
неразборчивым подчерком. От прочитанного далее я временно лишилась дара речи, чем до смерти напугала
Светку, которая, выхватив из моих рук последний лист, несколько минут напряженно
разбирала непонятный почерк. После этого Светка, изумленно уставившись на меня,
какое-то время находилась в некотором замешательстве, но придя в себя, она
сначала высыпала содержимое мусорного ведра на пол, а потом полезла под
кушетку.
Последнее, о чем написала мне Офелия Казимировна,
было предупреждение об опасности, исходящее от Татьяны Столетовой, которая, как
полагала старушка, хотела ее обокрасть. Потом она просила прощения за то, что
продала шкатулку и драгоценности,
оправдывая свой поступок вынужденной мерой. Но главное во всем этом было то,
что ей удалось сохранить уникальную икону, снять грех с души и вернуть ее
наследникам. Она написала, что очень давно, после войны, у какой-то старухи на
рынке, за бесценок приобрела старый телефон, днище которого было с секретом.
Сначала она прятала в нем деньги от своего непутевого сына, ну а потом по
привычке хранила пенсию и документы на дом и квартиру, туда же она положила
икону, обвернув ее куском бархата.
Передо мной лежал маленький синий сверток, который
был извлечен Светкой из-под кушетки, и содержимое его ослепило нас блеском
золота и драгоценных камней, которые обрамляли печальный лик богоматери. Это
была та самая икона, из-за которой умерла Офелия Казимировна и была убита
несчастная соседка; из-за которой Андрей чуть не погиб и до сих пор лежит в
больнице; из-за нее могла пострадать Светка, да и я сама каким-то чудом
осталась жива. Я завернула икону в бархатный лоскут и отодвинула от себя.
—
Что ты
собираешься делать? — спросила Светка, видя, как по моим щекам текут слезы.
—
Знаешь, Свет,
давай поедем в церковь.
—
Зачем в
церковь-то? Нужно в антикварную лавку ехать.
—
Сначала в
церковь. — решительно сказала я, положив сверток в свою сумку.
—
В церковь,
так в церковь. В какую едем?
—
Знаешь на
окраине, за бывшим кирпичным заводом собор восстанавливают, там еще церквушка
маленькая, вот туда и поедем.
Я уже привыкла передвигаться на костылях и
довольно быстро спустилась к машине. Подъехав к старенькой церквушке, я
попросила Светку подождать меня в машине, но на меня обрушился шквал
ругательств и упреков, и мы пошли вместе. Пока Светка покупала свечи, я
попросила прислуживающую там женщину позвать батюшку. Она сказала, что
настоятеля храма зовут отец Василий, и кивнув головой, удалилась, попросив
подождать его здесь. Светка была занята разглядыванием церковной лавки, а я
стояла, опираясь на костыли, и смотрела по сторонам. Когда ко мне подошел отец
Василий, я достала из сумки маленький сверток и развернув его, протянула
батюшке, попросив ни о чем не спрашивать.
Отец Василий был просто обескуражен таким подношением, он удивленно
посмотрел на меня и поинтересовался, знаю ли я, какую ценность это
представляет. Я покачала головой и молча поковыляла на выход, но в дверях
обернулась. Отец Василий, прижимая к груди икону с благоговением, молча смотрел
мне в след. Я подошла к машине, в которой меня уже ждала Светка.
—
Ну, че,
исповедалась? Поехали теперь в антикварную лавку. — сказала она и завела
машину.
—
Теперь домой.
В лавку везти нечего.
—
Как нечего!?
—
Я ее батюшке
отдала.
—
Ты что, с ума
сошла! Ты ненормальная, просто так взять и отдать целое состояние!
—
Знаешь,
Светка, когда батюшка меня спросил, знаю ли я, какую ценность представляет эта
икона, я только покачала головой и ничего не сказала, потому что подумала в
этот момент о тех, кто из-за нее пострадал. А стоит она не дороже денег. Так
что поехали домой.
Пришла весна, мне сняли гипс, и я могла ходить
самостоятельно, правда, немного прихрамывая. Но по сравнению с тем, что мне
пришлось пережить, это была сущая ерунда. Светка, будучи в своем репертуаре,
закрутила роман с очередным ухажёром. Андрюха поправился и почти каждый день
навещал меня, помогая по хозяйству. В общем, жизнь потихоньку стала
налаживаться.