PROZAru.com — портал русской литературы

В паутине лунного света

В паутине лунного света.

Когда лунный свет шалью падает на плечи, наполняя душу бушующим океаном чувств, где сплетаются нежность и страсть. Словно мелодичная мелодия свирели серебристой нитью пронзает грохот бури. Невозможно остаться равнодушной, когда луна входит в полную силу. Остаётся лишь сбросить оковы покоя и мчаться по лунному мосту навстречу неизвестности, безгранично отдавшись во власть желтоглазому светилу.

— Ты опять! – вздыхает мама, наблюдая мой отрешённый взгляд, устремлённый в тёмное небо, где созвездия уже начали петь свою призывную песню. – Ну, когда же это закончится?!
Я сижу на широком подоконнике, беспечно махая ногами над пропастью, и безостановочно впитываю в себя лунный свет. Голова уже бурлит от нахлынувших эмоций, но я ещё не готова отдаться безумству без оглядки. Пропасть не пугает меня. Скалы вокруг привычные и родные. Если захочу, я смогу подняться на самую высокую вершину даже без особых усилий. Падения не страшат меня, ведь всегда приземляюсь на ноги, словно кошка. Может у меня, как и у неё, девять жизней. Я не проверяла, как-то не представилось случая. Мама, конечно, волнуется. Во всех мирах мамы одинаково суетятся над своими отпрысками. Она забыла свою юность. А ведь была такой же безумной, как и я, пока не отреклась от луны. В нашем роду все женщины рождаются жрицами Муны, хозяйки ночи. Вот только своей жизнью они всегда имели право распоряжаться сами. Луна лишь наполняет нас силами, если мы принимаем их. Многие выбирают покой, когда встречают свою судьбу. Иначе продолжение рода жриц стало бы невозможно. Ведь многие уходят, растворяясь в лунном свете безвозвратно.
Этого мама и боится! Боится, что однажды я не вернусь из своего путешествия к звёздам. Но я всегда возвращаюсь. Когда безумие весны покидает меня, я вспоминаю о доме и бегу к нему лунной тропой, что есть сил. Там ждут меня мама, отец и братья. Они простые горные жители, хотя каждый и привязан к своему тотему. Отец, например, иногда обращается медведем. Он из перевёртышей. Эту способность он передал моим братьям. Старший Рэм сроднился с рысью и уже даже нашёл себе подружку. Он всё чаще покидает наш очаг. Это ещё один повод для маминого беспокойства. Зато Рис пока ещё домашний щенок. Он верно служит девизу: «Мой дом – моя крепость!»

— Всё, — тихо вздыхаю, отбрасывая серебристые волосы себе за спину. Смотрю в грустные мамины глаза и благодарно принимаю её тёплое прикосновение к моей лунной душе. Это её благословение. Она снова смиряется и отпускает, ведь знает, что иначе я просто не могу. Иначе я не умею и не хочу.
— Я вернусь, — обещаю я.
— Будем надеяться, — рычит от двери отец, поглаживая спутанную бороду. Он только что вернулся, торопясь взглянуть на меня перед расставанием. Он не имеет власти, чтобы запретить мне жить луной. Я её жрица, неподвластная отцовской воле. Но он любит меня и, конечно, надеется, что однажды я встречу свою судьбу и вернусь навсегда к родному очагу. Приму покой, как и моя мать, когда встретила однажды в горах молодого медведя. Издали доносится рычащее мурлыканье рыси и лай лохматого щенка. Мои братья тоже любят меня и беспокоятся, боясь потерять навсегда.

Перевёртыши вообще очень чувствительны. Они правильно волнуются. В этот раз всё немного иначе, всё по-другому. Громкий вой раздаётся с вершины ближайшей горы. Это Пит, мой лучший и единственный друг. Он один знает о том, что эта весна оказалась для меня полна неожиданностей.
Накануне мы встречались. Он был привычно насмешлив. Как всегда с растрёпанными пепельными волосами и удивительно мудрым для столь юного возраста взглядом серых глаз.
— Опять влюбилась! – хмыкнул он, заметив мою отрешённость.
— Весна, — пожала я плечами, не переставая балансировать на самом краю пропасти, словно танцуя на канате.
— Прекрати, — поморщился Пит. Он не любит мои опасные эксперименты.
Я только улыбнулась в ответ, отошла к большому камню, на котором сидел друг. Мне не хотелось его расстраивать перед расставанием.
— Ты снова уйдёшь, — с тихой грустью протянул он.
Я не ответила. Зачем? Всё и так понятно.
— Но ты же вернёшься? — Пит беспокоился обо мне не меньше родных.
— Я не знаю, — вдруг захотелось быть честной с ним. Он весь напрягся, требуя хмурым взглядом объяснений.
— Следи за небом, — беспечно посоветовала я ему. – Если там вспыхнет новая звезда, значит, ещё одна жрица покинет мир и предпочтёт небеса.
— Но почему? – Его глаза яростно вспыхнули. Он был в отчаянии от того, что бессилен предотвратить надвигающуюся неизбежность.
Я молчала, вглядываясь вдаль, словно собиралась переместиться туда, спрятавшись от его вопросов. Пит, в отличие от других перевёртышей, всегда соображал удивительно быстро, может потому что был волком-одиночкой, не признавая законов стаи. Такая жизнь требовала молниеносных решений и, конечно, мудрости. Он очень быстро нашёл правильный вопрос:
— Кто он?! К кому ты мчишься теперь, сломя голову?!
Я не хотела отвечать. Но, возможно, эта наша встреча была последней и мой друг достоин узнать о том, что может принудить меня покинуть мир.
— Это… ламир… — произнесла я с запинкой, казалось, всё ещё не веря, что отважилась на такое безумство.
— Пожиратель душ! Да ты с ума сошла! Виа, я умоляю тебя, откажись от луны, прямо сейчас! – Пит так разволновался, что стал походить на безумного. Он вскочил, быстро подошёл ко мне, схватил за руки и заглянул в глаза, похожие на две небольшие яркие луны.
— Поздно, — своим спокойствием я пыталась примирить его со свершившимся фактом. – Я люблю и не в силах противостоять этому. И потом, я ведь не встретила ещё свою судьбу, ты же знаешь.
— Ах, да, судьба! Как я же я мог забыть об этой традиции! — хмыкнул он, всё ещё вздрагивая от сдерживаемой ярости. – И теперь ты вынуждена мотыльком лететь на огонь, чтобы сгореть. Луне потребовалась новая жертва! Она, конечно, не нарушает право выбора жриц, но ставит вас в такие условия, в которых уже невозможно ничего изменить.
— Не ропщи на богиню, — недовольно нахмурилась я.
— Она не моё божество, я не поклоняюсь ей. Я никому не поклоняюсь. Потому что сам являюсь сумеречным волком, — Пит рычал совсем по-звериному, ещё мгновение, и он обратился бы. Но всё же сдержал порыв, зная, что я тут же уйду. Не люблю его звериной сущности, хотя и знаю, что душа его остаётся неизменной после обращения.
— Я и забыла, что ты почти один из местных богов, — примирительно улыбнулась я.
Он уже покорно вздохнул, снова присаживаясь на камень.
— Не уходи, — простонал почти безнадёжно.
— Ты же знаешь, что я не могу, — мне очень хотелось утешить его, подарить надежду. Но как можно подарить то, чего у тебя нет.
— Как? Где? – спросил Пит в отчаянии и сам же ответил:
-Опять сны! О, как я ненавижу твои весенние сны. Это единственное чего я по-настоящему боюсь, да ещё того, что ты однажды не вернёшься со звёзд.
— Да, я увидела его во сне. Это всегда случается весной. Он прекрасен, как безлунная ночь, и опасен, как призрак смерти, — в моём голосе послышалась лунная мелодия. Питу она никогда не нравилась, поэтому он резко меня прервал:
— Ты, словно околдована луной, Виа!
— Может быть, — задумчиво проговорила я. – Но ничего изменить нельзя, ты же знаешь.
— Я найду, как освободить тебя, — Пит всегда был упрям, и порой страдал манией величия. Я знала, что он бессилен перед Муной. Его удел: судьбы перевёртышей, только и всего. Для них он бог, но не для меня жрицы луны. Даже мой отец уважал Пита. Надеясь, что именно он сможет однажды удержать меня. А мама молилась ему втихомолку. Это было забавно. Ведь она тоже была жрицей, пусть и отступницей. Уж она-то должна знать силу небесной богини, хозяйки ночи.

На прощанье я решилась подарить Питу последнее, что у меня было: тень надежды.
— Я постараюсь вернуться, Пит. Я очень постараюсь вернуться к тебе.
Его глаза вспыхнули. Он громко выдохнул и наклонился к моему лицу. Его губы застыли от моих буквально в миллиметре. Я медленно отклонила голову в сторону.
— Не разрушай, — шепнула ему на ухо. – Помни наш уговор.
— Да, я помню, — хрипло пробормотал он. – Только ты можешь предать дружбу, разрушить её касанием губ. Но, быть может, этого теперь уже не случится никогда. И мне останется лишь ловить твой далёкий свет в мрачном океане неба.
— Это необязательно должно было случиться, — махнула я непримиримо головой. – Я не собираюсь терять своего единственного друга из-за жара чувств. Ведь чувства я испытываю каждой весной, а доверие дружбы такая редкость. Я слишком дорожу тобой, чтобы потерять.
— Мы могли бы быть вместе, — предложил Пит.
— Но я не чувствую в себе постоянства. Моё время отречения ещё не пришло. Прости, но мы можем быть только друзьями.
Он вздохнул, смиряясь и отпуская меня.

И вот мне пора. Пит почувствовал момент моего ухода из мира. Скалы содрогнулись, сочувствуя его тоске. Мне тоже было жаль расставаться. Но чувства, заполнившие мою лунную душу манили, заставляя забыть об осторожности. Я шагнула в пропасть, легко взмахнув руками. За спиной тихо вздохнула мама. Отец, по обычаю, метнулся из дому бурой тенью. Ему всегда было легче переносить расставание в нечеловеческом облике.

Сначала я падала, бесстрашно вглядываясь в темноту, притаившуюся на дне пропасти. Страха не было, только любопытство. Достигнуть дна так и не удалось. Падение вначале замедлилось, а потом я почувствовала притяжение луны. Через несколько минут у моих ног обозначилась лунная дорожка. Я привычно шагнула на неё, придерживая руками подол свое длинного, серебристого платья. Моё одеяние не случайно совпадало цветом с луной. Когда лунные лучи оплели мою невысокую фигуру, я совершенно растворилась в их сиянии. Именно в этот момент мои родные обычно теряли меня из виду. И только сумрачный волк ещё долго выл, продолжая чувствовать моё движение в небе.
Я не стала медлить. Не оглядываясь, побежала по лунной тропе, в конце которой еле видно мигала одинокая звезда, окружённая тенью. Именно под этим солнцем ждал меня мой ламир. И только в его власти было отпустить мою душу или поглотить её навечно. Зная всё это, я всё равно не могла сопротивляться притяжению. И бежала всё быстрее, подвластная чувствам, навстречу своему счастью или же своей гибели. Что, в данный момент, не имело для меня ровным счётом никакого значения. Всё моё существо стремилось к призрачному силуэту, посетившего мои пророческие весенние сны.

Exit mobile version