Некоторое время спустя после знакомства с Лисой Надя случайно встретилась с давней приятельницей Полиной. Когда — то они вместе учились на факультете журналистики, который Полина не закончила по причине скоропалительного замужества. Но женщины между собой поддерживали связь. За время их знакомства Полина успела сменить несколько мужей и мест работы, каждое из которых ей обеспечивал новый спутник жизни. Теперь же приятельница процветала в администрации театра, где и подвизался Надин сын — Славка. Поведав последние сплетни про нового заграничного худрука и о переменах в театре, происшедших с его приходом, Полина мимоходом сообщила Наде, что на ближайшее воскресенье намечена премьера спектакля, режиссёром которого был никто иной, как Славка. Окончания беседы Надя уже ждала, как манны небесной. Дома, едва увидев сына, Надя устроила ему словесную головомойку. На что у того было только одно объяснение — хотел устроить сюрприз. Он вытащил приготовленный билет с прилагающимся к нему приглашением на банкет и помахал перед ней. Неопределённо хмыкнув, мать уже миролюбиво произнесла:
— Надеюсь что, когда ты, наконец, надумаешь жениться, ты меня предупредишь об этом заранее.
Славка невесело усмехнулся:
— Это другое, ма… До последнего дня я был уверен, что всё делаю правильно. А сейчас мне стало страшно… Вдруг спектакль провалится, и я всех подведу. Всех, кто в меня верил…
Надя подошла к сыну и, пригнув его голову к себе, поцеловала в висок:
— Всё будет хорошо, ребёнок. Это нормально, что сомневаешься, переживаешь… Давай — ка лучше, попьём чаю.
Премьерное воскресенье настало раньше, чем хотелось. Погода сделала исключение и была на редкость сухой и теплой для осеннего времени. Надя ради этого случая нарядилась в новое платье жемчужно — серого цвета, вдела в уши длинные серебряные серьги с изумрудами, доставшиеся ей в наследство от бабушки. Они выгодно подчеркнули её серо — зелёные глаза. Критически оглядев себя в зеркало, слегка подкрасила ресницы и губы. Румяна не стала наносить, лицо и так горело от волнения. Поверх платья накинула плащ того же цвета. Вид получился вполне достойный для матери начинающего режиссёра.
Театр, освещённый яркой иллюминацией, был переполнен. К растерявшейся в многоликой толпе Надежде протолкался сын и поспешил отвести на место.
— Не ожидал, что столько будет народа, — нервно оглядывая публику, произнёс Славка.
— Успокойся, ради Бога! Всё пройдёт хорошо, — уверенным тоном успокаивала его мать, скрестив за спиной пальцы на удачу. Кивнув ей напоследок, тот убежал за кулисы.
Спасительная темнота поглотила зал, разделила мгновения на «до» и «после». И Надежда вдруг обрела ту самую уверенность, которую пыталась внушить сыну. Первые действия на сцене лишь убедили её в этом. Женщина очнулась от бешеных аплодисментов, раздавшихся вдруг со всех сторон. Как в тумане, она видела счастливое лицо своего Славки, когда на поклон он вышел вместе с актёрами.
Банкет решили организовать тут же на игровой площадке, сделав заказ в ближайшем ресторане. На фуршет, как успел проинформировать Славка, проставился сам худрук, оказавшийся весьма щедрым человеком, судя по изобилию закусок и питья. Наде хотелось хотя бы разок взглянуть на благодетеля её мальчика. Сын, оглядевшись, не смог разглядеть его среди празднующих. Но пообещал при первой же возможности познакомить их между собой, предупредив, что шеф не любит журналистов, и посоветовал матери не проявлять своё профессиональное любопытство, то есть не приставать к тому с глупыми вопросами. Вскоре Славка оставил мать ради прекрасных глаз брюнетки, улыбнувшейся ему. Но к Наде тотчас подошла вездесущая Полина с двумя бокалами мартини:
— Поздравляю, подруга! Всё просто шик — блеск. Давай выпьем за прекрасное начинание твоего сына.
— Спасибо, Полина, — Надя с благодарностью улыбнулась приятельнице и сделала глоток янтарного напитка, чувствуя, как приятное тепло разливается по телу током крови. Поддержать незначительную болтовню помешали оглушающая музыка и восторженный рёв молодёжи.
Женщины благоразумно решили перебазироваться вглубь театральных подмостков, где было относительно тише. Но при этом отступлении Надя нечаянно столкнулась с незнакомым мужчиной, и содержимое из её бокала выплеснулось на его светлый пиджак.
— Извините, пожалуйста…
Но он перебил её, беспечно махнув рукой:
— Пустяки!
— Может всё — таки солью посыпать?
— Пожалуй, — улыбнулся он ей и отошёл к накрытому столу в другой конец сцены. Шедшая впереди Полина не заметила инцидента, происшедшего с Надей, и они благополучно достигли желанного уголка. Мартини позволило расслабиться и рассеять тревоги удивительного вечера. Приятельница увлечённо передавала свежие слухи театральной жизни, Надя слушала её вполуха — это была не её тема, в журналистике существовало строгое своего рода табу — не заходить на чужую территорию.
Сигаретный дым в свете рампы создавал загадочную иллюзорную картину вокруг. Среди этого грохота и суматошной толчеи Наде вдруг стало одиноко, захотелось домой в любимое кресло, к ждущей её работе над новой статьёй. Она уже стала подумывать, как лучше ускользнуть с вечеринки, когда Полина поперхнулась выпивкой, глядя через её плечо. Обернувшись, Надя встретилась глазами с облитым ею прежде незнакомцем. Тот несколько театрально поклонился:
— Приятный вечер, дамы! Не так ли? И я хотел бы его сделать ещё приятней… Для вас, — обратился к Надежде, — Можно пригласить вас на танец?
Женщина лишь растеряно покачала головой:
— Под такую музыку вряд ли.
— Just a minute, please. Я исправлю положение. Только не уходите никуда.
Приятельница за время разговора предательски сбежала, и Наде пришлось пару минут томиться в неизвестности. Но тут всё стихло, зазвучал медленный блюз, и перед ней вновь возник новоявленный кавалер. Он взял её за руку и повёл в танцующую толпу. Надя двигалась за ним в каком — то бездумном трансе. Жаркие руки сомкнулись на её талии и притянули к мужчине. Голова кружилась от тепла его тела, неповторимого аромата мужского парфюма, сигарет и дорогого коньяка. Он слегка склонил голову к её лицу и прошептал:
— Сегодня и впрямь чудесный вечер. Я уже приготовился скучать, и тут вы пролили на меня своё вино.
— Мартини, — поправила она его.
— Чего же тогда переживали? Мартини не оставляет следов.
— На всякий случай, — Надя попыталась отстраниться от него, чтобы немного прийти в себя, но кольцо объятий не ослабло ни на йоту, несмотря на её ухищрения.
— Как вы попали в этот вертеп? Вы же не актриса…
— Меня пригласил… родственник, — в представлении Нади было нескромно заявить, что родственник являлся ей сыном и по стечению обстоятельств режиссёром имевшего громкий успех спектакля.
— А…а… родственник. Надеюсь, что он старый и дальний, — улыбнулся он ей и предложил:
— А хотите, я вам покажу театр изнутри?
Надя, всё ещё чувствуя себя загипнотизированным кроликом, неопределённо пожала плечами. Мужчина воспринял этот жест за согласие и увлёк её за собой в темноту кулис. Быстро сменяющиеся декорации окончательно запутали женщину в театральных лабиринтах. Она уже не понимала, как очутилась в узком пространстве прижатая к сухощавому мужскому телу, когда чужой рот властно и нежно приник к её губам, а руки жадно заскользили по изящным изгибам её фигуры. Отрезвление пришло внезапно, и Надя нашла в себе силы оттолкнуть от себя незнакомца. Теперь он находился от неё на расстоянии вытянутой руки уже без пиджака в расстёгнутой на груди рубашке и с удивлением смотрел на неё. «Неужели это я успела его раздеть», — мелькнуло у неё в голове.
— Что случилось? — спросил он хрипло.
— Извините, произошло недоразумение… Вы меня неправильно поняли, — Надя лихорадочно поправляя платье, отступала к полоске света, слабо освещавшей ей путь, — Надеюсь, вы сегодня ещё найдёте себе даму для утешения…
Наконец, она нашла выход и выскочила из глухого закутка.
-Ундина, постойте! — раздалось сзади, но она не обернулась. Сейчас только нервная и быстрая походка выдавала её напряжение. Надя испугано вздрогнула, когда на полпути к гардеробу её перехватил Славка.
— Мамуля, куда ты потерялась? Я хочу познакомить тебя с моим шефом. Мне сказали, что видели его недавно здесь. Жди тут, я сейчас его приведу.
Матери осталось лишь согласно кивнуть ему в ответ и ласково улыбнуться. В ожидании она подошла к ближайшему зеркалу, чтобы привести себя в порядок, и едва узнала красивую женщину, отразившуюся в нём. Тут послышался весёлый голос сына, который представлял ей своего художественного руководителя, и Надя с изумлением узнала в нём незнакомца, с которым целовалась несколько минут назад. Его подвижное лицо, казалось, превратилось в маску, и он нагнулся поцеловать ей руку, чтобы скрыть своё замешательство. После, глядя в его светлые глаза, она произнесла какие — то необходимые слова благодарности и на «автопилоте» устремилась к выходу. Из всего происшедшего в её памяти отложилось только его имя — Станислав Андреевич.
Ночь случилась бессонной, в чём был повинен, конечно же, сын, заявившийся под утро. Но мысли, что не давали ей покоя, никак небыли связаны с ним. Надя то корила себя за легкомыслие, из — за чего попала в дурацкое положение, то испытывала неясное томление при воспоминании о том, что не произошло. Следующий день был также выходной, и женщина позволила себе поваляться в кровати немного дольше обычного. В их спальном районе было тихо, казалось, что жизнь совсем остановилась. По прежнему тихо потекли и последующие дни. Ничего не происходило, и постепенно случай в театре забылся…
В один из таких дней Наде позвонила знакомая художница и пригласила на совместную выставку своих картин с работами её мужа. Та с радостью согласилась, предполагая удовольствие от этого мероприятия. Так оно и произошло. Был накрыт лёгкий фуршет, и Надя с бокалом неизменного мартини в руках медленно продвигалась по залу от одной картины к другой. Её внимание привлекла одна из них: скачущий по степи во весь опор табун лошадей. Она в безмолвном восхищении любовалась застывшим движением прекрасных животных, когда рядом раздался хрипловатый голос:
— Приветствую вас! Где же ещё я мог встретить загадочную Ундину…
Вздрогнув от неожиданности, Надя обернулась. Около неё стоял Станислав Андреевич, слегка раскачиваясь взад — вперёд, и ждал её ответа. Но женщин лишь досадливо поморщилась от предложенного им игривого тона разговора и отвернулась к картине, которая уже утратила для неё свой изначальный интерес:
— Здравствуйте! Чем же это место отличается от других?
— Прекрасное тянется к прекрасному.
— Вряд ли ваши слова можно отнести ко мне.
— В прошлый раз я повёл себя недостойно. Прошу простите меня, — вдруг тихо попросил он. Надежда взглянула на его лицо, оно было совершенно серьёзным:
-Я не знаю, как себя с вами вести… Словно мальчишка на первом свидании…
— Тогда давайте познакомимся вновь, как будто не было того вечера. Надя,- протянула она ему руку.-
— Стас, — пожал он её. Вместе они обошли всю галерею, обмениваясь впечатлениями, порой молча удивляясь поразительному сходству мнений. А потом Стас предложил ей поужинать в ресторане и проводил, как и полагалась галантному мужчине, до дома, не производя никаких попыток поцеловать. Это обстоятельство вызвало у Нади некоторую досаду, но поразмыслив обо всём позже, согласилась, что так было лучше.
Журналистская жизнь непредсказуема: то сидишь целыми днями и долбишь клавиши компа, то бегаешь по улицам в поисках занятной сенсации. У Нади, как раз был один из таких дней походов по залам кинематографов для обзора в колонке её газеты. Ноги уже гудели от усталости, когда сзади раздался детский возглас:
— Ди, привет! Как я рада тебя видеть!
Надежда успела лишь обернуться, когда в её объятья ворвался рыжеволосый вихрь:
— Лиса! Вот так сюрприз! Ты какими судьбами здесь?
— Шла из школы и вдруг увидела тебя! Правда здорово!
— Я тоже рада тебя видеть. Ты торопишься или можешь составить мне компанию за обедом?
— Конечно, я с тобой! Без вариантов. Я же свободный человек.
— Твои не будут волноваться?
— Некому: бабуля в салоне марафет наводит, а папка, как всегда на работе.
— Тогда пошли.
Они выбрали кафе, в которое Надя не раз заглядывала. Их заказ принесли быстро, и женщина с удовольствием разглядывала девчушку, сидящую рядом и увлечённо поглощающую еду, что перед ней.
— Папка мне рассказал, что спектакль нашего Би — Би — Си прошёл блестяще, — вдруг выдал объект умилённого созерцания Нади.
— Да, так и было. Во многом благодаря тебе…
— Вот класс! А как это?
— Просто я сыну наш с тобой разговор, и он внёс поправки.
— Жаль только, что я не смогу увидеть. Маленьких на такие спектакли не пускают.
— Что — нибудь придумаем, попрошу Славку в конце концов. Ведь ты вроде соавтора теперь.
Лиса радостно рассмеялась. Они готовы были болтать до бесконечности, но звонок из редакции напомнил Наде о работе. На прощанье подруги обменялись телефонами, пообещав друг другу обязательно созвониться и встретиться вновь.