— Засиделась я у тебя. Домой пора! — тяжело поднимаясь из-за стола, сказала Вера.
— Да куда ты торопишься? Чего тебе там в твоем общежитии делать-то? Посиди еще, — попыталась удержать сестру Лиза. — Сейчас Дима с Татьяной вернуться, чаю еще попьем.
— Не уговаривай. Я и так две чашки выпила. Дурно, что-то, уф!
— Сколько тебе осталось ходить? – умиленно глядя на огромный Верин живот, спросила Лиза.
— Да не скоро еще. Недели через две. А ты случайно нашим не проговорилась про меня?
— Мы же с Дмитрием обещали тебе, когда родишь, тогда и скажем всем. Только ты нам обязательно сообщи, когда начнется, мы приедем. Поняла!? — помогая сестре одеться, строго сказала Лиза. – Обязательно!!!
Вера ничего не ответила, а только нахмурилась и махнула рукой. Выйдя из общежития на улицу, она неожиданно ощутила какую-то покалывающую боль у себя в боку. Она остановилась, отдышалась. Боль стихла. Но, подойдя к автобусной остановке, девушка почувствовала, что покалывания возобновились, но уже внизу живота. Вере становилось все хуже и хуже. И вот когда боль стала совсем нестерпимой, она согнулась и застонала.
— Смотрите! Смотрите, девушке плохо! Что с ней!? Она беременная! Может, схватки начались!? — кричали со всех сторон обступившие ее люди. – Скорую нужно! Скорую!
— А ты что же родственников ждать не будешь? – протягивая Вере новорожденного ребенка, спросила медсестра.
— Я им не успела сообщить, — сухо ответила девушка и вышла из роддома.
С ребенком на руках Вера медленно шла по улице, напряженно о чем-то думая. И вдруг остановилась и, резко повернув назад, решительно направилась к автобусной остановке и села в рейсовый автобус. Всю дорогу она ни разу не взглянула на малыша, который, мирно посапывал у нее на коленях. Проехав несколько остановок, Вера вышла у той самой больницы, в которую ее когда-то доставили в обморочном состоянии, и где она встретила свою мать. Еще тогда слова заведующей о девушке, отказавшейся от своего дитя, запали ей в душу. Она долго думала и решила, что сделает так же, отвезет малыша в эту больницу, а дальше пусть они соображают, куда его в детский дом или еще куда.
Но чем ближе Вера подходила к больнице, чем страшнее ей становилось. И вот у самого входа она замешкалась, ее мучили сомнения в правильности своего поступка но, потоптавшись немного и все-таки не передумав, она сделала глубокий вздох и робко открыла дверь. В приемном покое никого не было.
— Это даже и к лучшему, — подумала Вера. — Никому ничего объяснять не нужно.
Она положила ребенка на стол, вынула из кармана записку и, сунув ее в одеяльце к малышу, быстро вышла на улицу.
А в это время Иван и Люба шли по коридору той самой больницы, и вид у обоих был очень удрученный.
— Я же тебе говорила Ванюша! Зря мы сюда приехали, — сокрушалась Люба. — Ничего не получиться. Никогда память у меня не восстановиться.
— Люба! Ты не должна так говорить! Ты должна верить! Сегодня ничего не вспомнила, завтра вспомнишь, — успокаивал ее Иван, хотя, честно говоря, и сам уже мало в это верил.
Они вошли в приемный покой и уже направлялись к входной двери, как вдруг заметили на столе, завернутого в одеяльце ребенка, который шевелился и жалобно попискивал.
— Чей это ребенок? – подойдя к малышу, удивленно просила Люба. — Кто это оставил его здесь одного? Господи! Да он же совсем кроха. Это новорожденный!!!
— Может быть, мать куда-то отошла!? — оглядываясь по сторонам, предположил Иван, но поблизости никого не было.
— Куда же можно уйти, оставив такую малютку без присмотра? – взяв ребенка на руки, с тревогой произнесла женщина, и вдруг, сама не зная, почему сунула руку под складку одеяльца. – А-а! здесь какая-то записка!
Иван развернул листок и стал читать:
— “ Это мальчик. Зовут его Николаем. Отдаю вам. Позаботьтесь о нем. Так будет лучше”.
— Боже мой! Этого малыша кто-то подкинул! А-а! Что же это Иван? – в ужасе вскрикнула Люба и инстинктивно крепко прижала ребенка к себе. — Ваня, у нас такой же маленький был? Да? А может быть он так же? А? Где-нибудь? Совсем один!!! А-а!
В глазах у нее потемнело, ноги подкосились и она, почти лишаясь чувств, стала медленно оседать вниз. Иван быстро подхватил ее с ребенком и усадил на стул.
— Ты не волнуйся. Ты только не волнуйся! — испуганно лепетал он. — Мы сейчас найдем кого-нибудь. Сейчас что-нибудь сделаем.
Почти силой вырвав из рук Любы малыша но, не зная, что с ним делать, Иван судорожно забегал из приемного покоя в коридор и обратно нервно выкрикивая:
— Эй! Кто-нибудь!? Да где же они все? Куда они все подевались! Да, что же это? Эй!
Но на его крики никто не отзывался.
Выскочив из больницы, Вера быстро поспешила прочь. Нервы ее были натянуты как струна. Ей хотелось плакать, но слез не было она, словно окаменела. Не оборачиваясь, она шла все дальше и дальше.
И вдруг в ее голове отчетливо прозвучали слова:
— Что я делаю? Зачем я оставила ребенка?
Вера замерла.
А в голове продолжало звенеть:
— Как же я теперь? Неужели я его больше никогда не увижу? Это же мой ребенок! Это же мой сын! О-о! Что я наделала!?
В одно мгновение, осознав всю чудовищность своего поступка, она, одним рывком, кинулась обратно, а слезы вдруг сами собой покатились из ее глаз.
— Это мой сын! Это мой сын! – повторяла она на ходу. — Никому его не отдам!
— Эй, кто-нибудь! Помогите! – мечась по приемному покою, кричал Иван и вдруг застыл на месте, увидев в дверях заплаканную Веру.
— Вера!? – протяжно выдохнул он. — Ты как здесь? Что ты здесь делаешь?
— Мама! – надрывно простонала Вера и бросилась к матери. — Мама это…, это… мой…ребенок, сын!
Люба сразу все поняла.
Она обняла дочь, крепко прижала к себе и, гладя ее по голове, стала приговаривать:
— Ничего девочка моя! Ничего! Мы с тобой.
В отличие от Любы Иван, не совсем понимая, а вернее совсем не понимая, что происходит, оторопело переводил свой взгляд то на Веру, то на малыша, то на Любу.
— Что здесь за шум? — заворчала подоспевшая санитарка, держа в руках стакан с чаем. — Я только на минутку отошла чайку налить, и уже что-то случилось. Кто кричал-то?
— Понимаете, мы тут нашли… кто-то… – начал, было, Иван.
— Иван, дай мне моего сына! – вдруг вскрикнула Вера и, вскочив, выхватила у него новорожденного. — Это мой ребенок! Я его на минутку оставила!
Потом она повернулась к Любе и тихо сказала:
— Мама, пойдем отсюда.
— Пойдем доченька, пойдем, — одобрительно кивнула Люба, и они вдвоем поддерживая малыша, вышли из больницы.
А совсем сбитый с толку, Иван стоял как столб и в растерянности то открывал, то закрывал рот, но не мог произнести ни слова.
— Ну, а ты чего стоишь? Иди, догоняй своих! Ох уж мне эти папаши. Все одинаковые! — засмеялась санитарка и почти силой вытолкала Ивана на улицу.
— Подождите! Объясните, что происходит? – опомнившись, закричал Иван и, бросился догонять женщин. — Вера, так это, что твой ребенок? Это действительно, твой сын???
— Да, — остановившись, тихо ответила Вера.
— Постойте! Постойте! Да как же это твой? А откуда он взялся? – не унимался Иван.
— Откуда, откуда!? Ты, что не знаешь, откуда дети берутся? — улыбнулась Люба. – Между прочим, это твой внук!
— Мой внук? – затаив дыхание, повторил мужчина и уставился на малыша. – Вера так это что, правда, твой родной сын? И мой внук?
— Да! – хором ответили женщины.
— Ух! – выдохнул ошеломленный Иван. — Ну, надо же! Искал сына, а нашел внука! Вот дела!
И тут до Ивана дошло, и он наконец-то понял суть происшедшего. Он посмотрел на Любу и широко заулыбался.
— Постойте! А записка? – неожиданно вспомнил он, и в ту же секунду улыбка исчезла с его лица. – А записка? Вера? Это ты написала?
Девушка опустила голову.
— Так ты что, хотела этого малыша оставить??? Вера? Ты хотела его бросить???
— Я ничего не писала, а вы ничего не видели. Хорошо? – не поднимая головы, произнесла Вера. – Иван, пожалуйста, разорви эту записку!
— Да, как ты могла? Это же…, это же…!!!
— Иван! – остановила его Люба. – Вера ничего не писала, а мы ничего не видели!
— Ладно! – строго взглянув на девушку, вздохнул Иван, потом посмотрел на малыша и вдруг гордо вскинул голову. – А ну-ка дайте мне сюда моего внука!
Люба и Вера улыбнулись.
— Ну, и что тогда мы здесь стоим? – радостно пропел Иван. – Вот что, дорогие мои женщины! Поехали-ка мы домой!
Они сели в поезд в общий вагон. Народу в вагоне было не много. Напротив них с боку через проход сидела какая-то старушка. В соседнем купе подвыпившая компания играла в карты. Вера и Иван тихо о чем-то переговаривались, а Люба, положив ребенка на колени, смотрела в окно.
И вдруг из соседнего купе послышались громкие голоса игроков:
— Еще по одной? Давай, наливай! А ты карты-то увидишь? Да я с закрытыми глазами играть могу!
В один миг Любу охватило какое-то странное чувство, будто она когда-то все это уже слышала.
— Наливай! — опять донеслось из-за стенки. — Да ему уже хватит. Все, готов! Слабак!
От этих пьяных возгласов Любе становилось все тревожнее и тревожнее, а сердце подсказывало, что с ней действительно все это уже происходило, что когда-то давно она уже ехала в этом поезде. Вот так же, сбоку у окна сидела старушка, а в соседнем купе какая-то компания так же играла в карты. Женщина задумалась, мучительно пытаясь вспомнить, когда это уже с ней было?
И тут неожиданно совсем рядом раздался развязный окрик:
— Эй, мужик! В карты сыграешь? А то один из наших немного перебрал.
Люба вздрогнула и с испугом уставилась на мужчину, от которого сильно пахло водкой. Тот еле держась на ногах, стоял в проходе и обращался к Ивану.
— Нет, я не играю в карты, — спокойно ответил Иван.
— Ты, что брезгуешь нашей компанией? — не отставал пьяный попутчик.
— Да, говорю тебе, я вообще не умею играть в карты, — так же невозмутимо повторил Иван.
Мужчина постоял немного, потом махнул рукой и, шатаясь, пошел обратно в свое купе.
Еще не зная почему, но Любе вдруг стало страшно. Она побледнела, а глаза расширились.
— Люба, что с тобой? – глядя на нее, забеспокоился Иван. – Тебе плохо?
— Нет, нет ничего, — попыталась улыбнуться женщина. — Не волнуйся все в порядке.
— Ах, ты так! Ты на кого бочку катишь? Я тебя сейчас научу жизни! Проиграл — плати! — снова закричали за стенкой, а затем последовала громкая возня.
И тут Любу сковал цепенеющий холод. В голове сильно зашумело. И внезапно перед ее глазами как вспышки стали мелькать какие-то образы. Вот она видит старушку, которая встает и идет к выходу. Опять темнота. Вот она видит ребенка у себя на руках, и она сильно прижимает его к себе. Опять темнота. Затем замелькали какие-то незнакомые пьяные лица.
По всему Любиному телу прокатилась дрожь. Она инстинктивно крепко прижала к себе внука и склонилась над ним, как будто пыталась от кого-то закрыть его собой. А звон в ее голове все нарастал и нарастал.
Тем временем в соседнем купе началась настоящая драка. Были слышны сильные удары, возгласы пьяных мужиков, крики людей ехавших в этом же вагоне. Один из дерущихся, вырвавшись от собутыльников, выскочил в проход. За ним с дикими криками кинулся другой. Люба услышала, нет, даже скорее почувствовала глухой удар бутылкой по голове. Она рывком выпрямилась и замерла, а ее бледное лицо стало просто белым как полотно. Мужчина упал. И Люба увидела прямо перед собой окровавленное лицо человека, который тянул к ней руки, словно пытаясь ее схватить.
— А-а!!! А-а!!! – в ужасе заорала Люба и вскочила.
Но ноги у нее подкосились, руки ослабли, и она обмякла, а ребенок стал выскальзывать из ее рук. Вера быстро поймала малыша. А Иван подхватил Любу.
— Люба, Люба! – закричал испуганный Иван.
— Мама! Мама! – закричала Вера.
Но Люба их не слышала. Она вообще ничего и никого вокруг уже не замечала. Она не понимала, с кем и где сейчас находится. Все ее тело бил сильный озноб. И тут еще одна яркая вспышка сверкнула перед ее глазами, потом все потемнело.
А через мгновение произошло невероятное. Люба медленно повернула голову к Ивану, пристально всматриваясь в его лицо, но вместо Ивана прямо перед собой она вдруг отчетливо увидела Андрея.
— А-а! Андрей!? — вскрикнула она. — Андрей!?
И в эту секунду перед ней пронеслись все события того времени. Всё то, что с ней случилось тогда, когда она с Андреем уехала из деревни. Люба вспомнила все!
Они с Андреем приехали на станцию и сели в поезд. Народу в общем вагоне было мало.
— Спокойный малыш! — сказала старушка, сидевшая, напротив, с боку у окна.
Люба кивнула головой.
— Андрюша, куда мы теперь? – поправляя ребенку одеяльце, спросила Люба.
— Куда поедем, туда и поедем, — развалившись на соседнем сиденье, ответил еще не протрезвевший Андрей. — Сначала в город, а там видно будет.
Он похлопал по своему карману, где лежали заработанные за строительство деньги, и усмехнулся:
— Деньжата есть!
— Ох, Андрюша, переживаю я. Что же теперь будет? Как же там остальные дети? Как устроимся, нужно будет их скорее забрать. Да?
— Какие дети? – зло вскрикнул мужчина. — Они не мои! Что я обязан кормить чужих подкидышей? Пусть Ванька их кормит.
— Андрюша, да как же это? – испугалась Люба.
— А вот так! – равнодушно заявил тот и окинул женщину пренебрежительным взглядом. — И вообще, чего ты собственно со мной поехала? Чего тебе в деревне не жилось?
— Андрюша!? – ужаснулась Люба. — Ты же сам меня позвал! Ты же говорил, что любишь. Что пропадешь без меня!?
— Какие вы бабы все дуры! Чего это вы всему верите? – громко загоготал Андрей и, достав начатую бутылку водки, сделал несколько глотков прямо из горла.
— Не надо! Не пей больше! – тихо попросила Люба.
— Цыц! — крикнул Андрей. — Кто ты такая, что бы мне указывать?
Люба смотрела на Андрея и не узнавала его. Она не могла понять, куда исчез тот ласковый, нежный и влюбленный в нее человек? Вместо него, перед ней сидел, пьяный, грубый, отвратительный и совсем чужой мужчина.
— Мужик, в карты играть будешь? – вдруг услышала она прямо над своей головой чей-то нетрезвый голос.
В проходе, пошатываясь, стоял изрядно выпивший мужичок и сально улыбаясь, размахивал картами.
— Можно! — ответил Андрей и встал.
— Андрюша, не ходи! – вцепившись в него, зашептала Люба. — Пожалуйста, не надо! У тебя же деньги!
— Я сказал цыц! Я сам себе указ! – заорал Андрей и с силой рванул свою руку. — А не нравиться, скатертью дорожка. Навязалась тут!
И хлопнув мужичка по плечу, последовал за ним в соседнее купе.
— Куда я еду? С кем я еду? Он же меня не любит! Мы же ему не нужны! – простонала про себя женщина, а поезд увозил ее все дальше и дальше.
Через какое-то время в купе влетел разъяренный Андрей и, даже не взглянув на Любу, бросился к своей сумке.
— Проиграл, проиграл, — рычал он, шаря по потайным карманам. — Ничего у меня еще есть. Отыграюсь!
И забрав все оставшиеся деньги, кинулся обратно.
Еще через какое-то время Люба услышала насмешливые голоса соседей и, как ей показалось, нарочно раззадоривавших Андрея:
— Да ты выпей сначала! Андрюха! Ха-ха! Да он боится! А ему, наверное, жена не разрешает!
— Какая она мне жена? – распыляясь, отвечал тот. — Так, баба. Навязалась! Дура! Нужна она мне.
И в соседнем купе заржали.
— Ах! – вскрикнула про себя Люба и вся сжалась, словно эти слова как ножом, больно пронзили ее сердце, а может оттого, что, наконец, поняла, какую ужасную ошибку она совершила. — Боже мой! Что я наделала?! Какая же я дура! Там же дети! Иван! Господи! Прости меня! Дети мои! Иван! Простите меня все! Домой, домой! Нужно вернуться домой! Скорее! Может быть, они меня уже и не примут, но мне все равно. Домой!!!
Поезд стал притормаживать.
— Проиграл, плати! У тебя еще есть деньги? – донеслось из-за стенки.
— Есть! Вот они!- еле ворочая языком, бормотал Андрей.
— Да тут мало!!! – заорали мужики.
— Могу поставить золотую цепочку с медальоном! – хрипел Андрей. — У моей бабы есть!
— Нет, так дело не пойдет! Ты сначала покажи, а потом отыграешься! — не унимались игроки.
— Да вон она Любка сидит в соседнем купе. Куда она денется-то!? Когда захочу, тогда и возьму! – стучал себя в грудь Андрей.
Люба похолодела.
— А-а! Господи! Он хочет забрать у меня медальон! – сообразила она и, быстро сняв его с шеи, сунула ребенку в складки одеяла.
Поезд остановился.
Старушка, которая сидела сбоку, встала и пошла к выходу.
— Да, да! Бежать, бежать! – тихо проговорила Люба и, ни секунды больше не раздумывая, быстро выскочила в проход и понеслась к выходу.
Сойдя по ступенькам поезда на перрон, она вдруг вспомнила, что забыла сумку, в которой были все ее деньги и документы.
— Что же делать? Что делать? – нервно бормотала она, оглядываясь вокруг.
И вдруг увидела ту старушку, которая только что ехала вместе с ними. Та, поставив чемодан на землю, поправляла на голове платок.
— Пожалуйста, подержите ребенка! Я сумку с документами оставила, — умоляя, произнесла Люба и, не дав старой женщине опомниться, сунула ей в руки малыша и вскочила обратно в вагон.
Влетев в свое купе, она схватила сумку и, хотела, было бежать, как вдруг чьи-то сильные руки обхватили ее.
— Куда это ты? А кто платить будет? — дыша перегаром, громыхнул пьяный верзила. — Твой мужик проигрался! Ты должна заплатить за него!
Отпустите меня! – взмолилась Люба. – У меня там ребенок!
Но мужчина только рассмеялся и, заграбастав ее в охапку, потащил в свое купе
— У меня там ребенок! Пустите меня! Там мой сын! – пытаясь вырваться, кричала Люба.
Не обращая внимания на ее отчаянное сопротивление, верзила втолкнул Любу в купе и рявкнул:
— Плати! А то хуже будет!
Поезд тронулся.
— Андрей! Помоги, там сын! – простонала Люба. — Поезд уходит! Там ребенок!
Андрей поднял на нее осоловелые глаза и замотал головой, не понимая, чего она от него хочет.
— Какой ребенок? Он проиграл, поняла? Плати! А ну давай золотую цепочку! — закричали пьяные мужики, и кто-то рванул у нее на груди кофточку.
— А-а! — истошно заорала Люба и вцепилась в Андрея. – Андрюша! А-а! Помоги!
И тот, неожиданно осознав, что обижают его женщину, а тем самым наносят кровную обиду ему самому, вдруг поднялся, оттолкнул Любу и, схватив со стола бутылку, с размаху ударил стоявшего в проходе верзилу по голове. Тот упал. Люба выскочила из купе и побежала по проходу.
Поезд уже начинал набирать скорость.
Она вбежала в тамбур, открыла дверь, выбросила сумку с документами и уже приготовилась спрыгнуть сама, как ее снова, кто-то остановил.
— Не уйдешь! Меня еще никто в карты не обманывал. Надуть хотели? — больно сжимая ее плечи, прогнусавил прямо ей в ухо один из тех игроков, а потом с силой отшвырнул Любу от двери.
В тамбур ворвался Андрей и с ходу ударил мужчину в лицо. Тот упал. Люба попыталась пробраться к двери. Но тут появился еще один из той же компании и ударил Андрея. Андрей пошатнулся, но устоял, потом размахнулся и хотел ответить обидчику, но случайно попал Любе в голову. Удар был такой силы, что у женщины из глаз полетели искры, и она, отлетев, упала, причем сильно ударившись спиной о косяк двери. Подбежали остальные компаньоны, и завязалась драка.
А поезд уже вовсю разогнался.
Через некоторое время Люба, открыла глаза, потом, держась за поручни, с трудом поднялась на ноги. И вдруг в этот самый момент, одного из дерущихся сильно ударили, и он, спиной налетев на Любу, нечаянно толкнул ее в открытую дверь. Женщина выпала из поезда.
Люба пришла в себя и, открыв глаза, увидела старушку, которая, склонившись над ней, махала перед ее лицом кусочком ваты.
— Очнулась! Ну, слава Богу! — сказала старушка. — Милая, что ж это ты так испугалась? Приструнили тех мужиков-то, не бойся!
Люба поднялась, села на скамейку и окинула всех молчаливым взглядом. Иван с Верой сидели напротив и с тревогой глядели на нее, а маленький Николай лежал рядом.
— Любушка, как ты? – взволнованно заговорил Иван. — Мы все так испугались, когда ты упала в обморок.
Люба попыталась что-то сказать, но вместо этого беззвучно шевелила губами, хватая ртом воздух.
— Водички ей надо, водички! – сказала старушка и поспешно протянула Любе стакан с водой. — На, милая, попей! Сейчас должно полегчать.
Люба выпила воды, сделала глубокий вздох, и действительно, почувствовала себя намного лучше.
Она подняла глаза и, наконец, произнесла:
— Иван, прости меня! И ты Вера, тоже прости меня! Простите меня, пожалуйста, если можете.
Иван и Вера переглянулись.
— Я…я… тогда, — простонала женщина и, вдруг не выдержав, закрыла лицо руками.
— Люба! – вскрикнул Иван.
— Мама, мама! Не пугай нас! — заныла Вера и кинулась к ней.
— Я все вспомнила! — вдруг тихо сказала Люба. — Я же тогда хотела вернуться.
У деревенского магазина как всегда толпился народ и конечно в основном это были женщины, которых хлебом не корми, а дай посудачить о том, о сем, а иной раз и посплетничать. В общем, магазин был тем местом, где узнавались все свежие новости и откуда они с неимоверной быстротой разносились по всей деревни. Тут подъехал автобус и из него первым вышел Иван, бережно держа на руках ребенка. За ним Люба с Верой, а следом и еще несколько человек.
— Ой, бабыньки смотрите! Иван-то какого-то малыша несет! – всплеснув руками, вдруг вскрикнула одна из женщин, стоявших у магазина. – Никак сына нашел!
— Больно маленький будет для сына-то, — отозвалась другая женщина. – Любкиному, небось, должно быть уже года полтора-два. А этот совсем кроха. А вон Варвара идет, давайте у нее спросим.
Она же с ними в автобусе ехала, может чего знает.
— Варя! Варя, иди к нам! – подзывая односельчанку, закричали бабы. — Варь, а кого это Иван понес? Чей это?
— Веркин это! – понизив голос, ответила Варвара. — Я с ними ехала, так слышала, как они меж собой говорили бабушка мол, дедушка. На Верку похож, говорили, то есть на мать.
— Ах, ах, ах! Ага, в городе, значит, обзавелась дитем! — многозначительно переглядываясь, зашептались бабы. — Интересно, а отец-то где?
— Про то ничего не знаю, ничего не слышала, — развела руками Варвара. — Ой, смотрите, Колька уже бежит! Не успела Верка приехать, как он уже тут как тут. Чувствует он ее, что ли? Ой! А может быть это его ребенок-то? Он же к ней в город ездил.
— Так он ездил-то раз или два, — отмахнулась пожилая женщина.
— Ой, бабы, не могу! Петровна уж совсем старая стала, она забыла, как это делается! – смеясь, заголосила Варвара. — Что б ребеночка состругать много раз не обязательно!
Разразился всеобщий смех.
— Ой! Слушайте! Что я вам еще-то забыла сказать! – спохватилась Варвара. — У Любки вроде бы память вернулась!
— Как? Да ты что? Правда? — всполошились женщины. — Вся память вернулась?
— Уж не знаю, вся или не вся память к ней вернулась, а только вернулась! Вот! — гордая своей новостью ответила Варвара.
— Ох! Слава Богу! — завздыхали женщины. — Теперь может быть, и сына найдут! Да, может, вспомнит, где его оставила!
— А счастливые все-таки девки в этой семье, — покачала головой Варвара. — Любят их мужики.
— Чего счастливого-то? — возмутилась молодая девушка. — Нарожали детей! Чего хорошего?
— Да, нарожали! — согласилась Варвара. — А ты, никак завидуешь?
— Чему тут завидовать? – усмехнулась девушка.
— А тому завидовать!!! — передразнила ее Варвара. — Что и с детьми к ним мужики липнут. А вот некоторых и без детей не берут!
Девушка покраснела, поджала губы и, громко хмыкнув, быстро пошла прочь от магазина. А все женщины опять засмеялись.
Иван, Люба и Вера уже подходили к своему дому, как за спиной вдруг услышали голос Николая:
— Здравствуйте! Здравствуй Вера!
— Привет! — строго ответила Вера. — Как ты узнал, что мы приехали?
Николай пожал плечами и улыбнулся.
— Иван, мама, вы идите домой, а я скоро приду, — сказала Вера и взяла ребенка на руки.
— Вот мой сын! — повернувшись к Николаю, выпалила она. — Что теперь скажешь? Молчишь? Что, нечего сказать?
— Почему нечего, поздравляю! – спокойно произнес парнишка. — Сын – это хорошо! А как его зовут?
— Коля!
— Коля? — удивленно повторил Николай. — Получается он мой тезка!?
— Получается тезка – передернув плечами, ответила девушка и почему-то смутилась.
Николай немного помялся, а потом, опустив голову, тихо спросил:
— А отец?
— Отца нет! — резко ответила Вера. — Это только мой сын. Понял? Только мой сын!
— А отчество, у него какое? – поинтересовался Николай.
— Отчество? Не знаю! – растерялась Вера. — Я еще не думала. Отчества у него еще нет. Он просто Коля.
Она отвернулась и хотела уйти, но Николай вдруг спросил:
— А можно мне его подержать?
От неожиданности Вера ничего не ответила, а просто молча, отдала ребенка.
— Коля! Николай! – разглядывая малыша, медленно произнес молодой человек. — А может Николай Николаевич?
— Почему это Николаевич? — возмутилась девушка. — С какой это стати Николаевич?
— Но у ребенка должно же, быть отчество! Так почему бы, ему не быть Николаевичем? Николай Николаевич! А? Звучит!
И он с такой нежностью посмотрел на ребенка, а затем на Веру, что та даже немного покраснела.
— Вот еще! Не знаю. Посмотрим! — почему-то злясь на себя, за свое смущение, фыркнула девушка и забрала сына. — Мне нужно идти. Его кормить пора.
— Я приду завтра? – робко спросил Николай.
Вера пожала плечами, потом немного подумала и вдруг, кокетливо улыбнувшись, ответила:
— Посмотрим!
— Николай Николаевич! Звучит? Звучит! — глядя ей вслед, повторял молодой человек и улыбался. – Николай Николаевич! Звучит!
Иван, Люба, Миша и Анюта склонились над столом, разглядывая географическую карту их области.
— Давайте пойдем логическим путем, — рассуждал Михаил. — Мама, тебя нашли вот здесь. Поезд шел вот в этом направлении. Значит, от этого места нужно идти в обратном направлении. Правильно?
Все закивали головами.
— Теперь будем рассуждать так, — продолжал он. — С того момента, как ты отдала на какой-то станции Андрейку, до того места, где тебя нашли, прошло не очень много времени? Поезд еще где-нибудь останавливался?
— Не знаю, — простонала Люба, готовая вот-вот расплакаться.
— Любаша, опять? – покачал головой Иван. — Все будет хорошо!
— Мама, не надо плакать. Миша у нас умный, он сейчас все рассчитает и найдет то место, где ты оставила братика! – зазвенела тоненьким голоском Аня и обняла Любу.
— Место-то мы найдем, а вот найдем ли Андрюшу? – вздохнула женщина. — Не знаю!
Уложив своего малыша спать в соседней комнате, к столу подошла Вера и тоже обняла Любу.
— Найдем мама, обязательно найдем! — уверенно произнес Михаил. — Смотрите сюда. Я думаю поиски нужно начинать вот с этой станции, она самая ближняя к этому месту, где лежала мама. Потом обследуем вот эту деревню, потом следующую, и так далее.
— А если эта старушка куда-нибудь уехала? Или вообще она была там проездом? А? – испуганно вскрикнула Люба.
— Мама, кто-нибудь да должен знать или что-нибудь слышал об этой истории. Не каждый же день с поезда оставляют детей, — сказала Вера. — Милицию подключим.
— Да, да, — согласилась Люба. — Будем надеяться.
— Пожалуйста, не отвлекайтесь! — остановил всех Михаил. — Давайте посмотрим названия этих населенных пунктов. Нужно их записать.
И все опять склонились над картой.
Вдруг в сенях послышался какой-то шум, затем в комнату вбежала запыхавшаяся Лиза и прямо с порога крикнула:
— Вера у вас? Она здесь?
Все удивленно уставились на Лизу.
А та, увидев сестру, облегченно вздохнула и тяжело опустилась на скамейку.
— Ты здесь…, ну, наконец-то. Вера как ты могла? Я чуть с ума не сошла! Я везде была и в общежитии и в больнице! Я уж думала, что с тобой что-нибудь случилось!
И вдруг вскочив, опять закричала:
— А где ребенок? Где он? Где ребенок?
— Да не волнуйся ты так, все в порядке, — засмеялась Вера. — Ребенок спит в соседней комнате.
Не веря ее словам, Лиза побежала в соседнюю комнату и, убедившись, что ребенок действительно там спит, наконец-то, успокоилась.
— Ой, извините, я влетела и даже не поздоровалась. Просто я очень волновалась за эту…, ух! — сказала она и потрепала Веру по голове. — Мне наказывали, что бы я за ней присматривала, а я не уследила. Ну, славу Богу, все обошлось. С кем тебя поздравить-то можно?
— У Веры родился мальчик! – отозвалась Люба. – Николай!
— Сын значит! Поздравляю! – засмеялась Лиза и обняла сестру. — Мама, а как ты себя чувствуешь?
— Хорошо доченька, хорошо, — улыбнулась Люба. — А ты мне лучше скажи, как твоя учеба в медицинском училище? Ты уже закончила или еще учишься?
— Я брала академку, когда Танюшку родила…, — ответила Лиза и, вдруг осеклась, уставившись на мать. — М а м а? Мама!? Ты, что вспомнила про мою учебу в училище?
Люба кивнула головой. Лиза обвела удивленным взглядом всех присутствующих. Все улыбались.
— Мама, а, что ты еще вспомнила?
— Мама вспомнила все! — закричала Аня и от радости запрыгала — К нашей маме вернулась память. Вся, вся память!
— Мама! — вскрикнула Лиза и бросилась к матери. — А, что с тобой случилось?
И тут Миша взял инициативу в свои руки:
— Лиза, мы потом тебе все расскажем, а сейчас мы решаем очень важный вопрос. Вот посмотри сюда!
И все в очередной раз склонились над картой.
Мария шла на пекарню и, погрузившись в свои мысли, не сразу услышала чей-то окрик:
— Тетя Мария! Тетя Мария!
Она обернулась. Ее догонял Владимир.
— А, здравствуй Володенька.
— Кричу, вас кричу, а вы и не слышите. О чем это вы так задумались?
— Ох! — махнув рукой, вздохнула Мария. — Да все о своих думаю. Люба с Иваном совсем извелись. Уж сколько деревень объездили. Никто ничего не видел, не слышал, не знает. Они уж и в милицию обращались. Да толку мало.
— Да-а! Неприятности! — произнес Владимир. — Но вы не переживайте так. Ребенок не иголка. Обязательно отыщется. Рано или поздно, но отыщется.
— Дай-то Бог! Дай-то Бог! Будем надеяться!
Какое-то время они шли молча.
— А ты-то куда идешь? – вдруг опомнилась Мария. — Ведь клуб-то в другой стороне.
— А я, тетя Мария решил уехать, — отведя глаза в сторону, ответил Владимир. — В город поеду. Нет у меня больше сил. Не любит меня Надюха. Она все по вашему Ивану сохнет. Все ждал, что пройдет это у нее, да видно не судьба. Не могу я вместе с ней в одной деревни жить! Не могу ее каждый день видеть и знать, что она не моя. Сердце разрывается! Вот и решил уехать!
— А-а! Понятно! – протянула Мария и немного помолчав, добавила: — Только знаешь, что я тебе скажу сынок! Ты можешь уехать в город или еще дальше, хоть на северный полюс. Ты можешь ото всех убежать. А вот от себя — не убежишь!!! Понимаешь, от себя человек никогда и никуда убежать не может.
— Ничего, я попробую убежать! – обернувшись в сторону деревни, громко произнес молодой человек.
— Ну да, ну да! Попробуй, конечно, — слегка прищурившись, закивала головой Мария. — А куда ты сейчас-то? На станцию? Почему не на автобусе?
— Не хочу ждать автобуса! Решил, значит, решил! – нахмурившись, отчеканил Володя. — Я через лес напрямик. Тут не далеко.
— Ну, тогда счастливо тебе! – вздохнула Мария и пристально посмотрела на молодо человека.
— И вам тоже счастливо, с внуком-то! — отозвался Владимир и, свернув с дороги, быстро зашагал по тропинке.
Люба и Иван сидели на скамейке, на станции в ожидании поезда.
Люба плакала, а Иван как мог, успокаивал ее:
— Любаша не переживай ты так, найдем его, обязательно найдем! Не может быть, чтобы наш мальчик пропал насовсем.
— Это я во всем виновата! Это мне наказание! — сокрушалась женщина. — Сколько времени мы уже с тобой ищем и что? Нет, мы его никогда не найдем. Никогда!!!
— Люба я прошу тебя! Успокойся! Ты мне душу разрываешь, — взмолился Иван. — Нужно надеяться и верить. Вот я надеюсь и верю. И ты должна!
— Да, да! – отрешенно проговорила женщина и уставилась куда-то вдаль.
— Знаешь, что! — взглянув на здание вокзала, вдруг встрепенулся Иван. — Поезд еще не скоро. Пойдем-ка в буфет и выпьем хотя бы чая, а то мы с утра ничего не ели. Пойдем?
— Я не хочу, — не поворачивая головы, ответила женщина.
— Люба, ты должна, что-нибудь съесть! — строго сказал мужчина и поднял ее со скамейки. — Нам понадобиться еще много сил! Поняла?
— Ну, что будете заказывать? – с кислой гримасой спросила буфетчица, когда они подошли к стойке бара.
— Мне все равно, — равнодушно пожала плечами Люба. – Просто чаю, наверное.
Буфетчица недовольно хмыкнула и, взглянув на Ивана, ехидно спросила:
— Вам тоже только чай?
— Да, нам, пожалуйста, два чая и какие-нибудь бутерброды, — ответил тот и повернулся к Любе. — Любаша, ты иди пока за столик, а я …
Но, оборвав себя на полуслове, Иван замер. Люба, белая как мел, вцепившись руками в стойку бара, широко открытыми глазами впилась в буфетчицу, а ее бледные губы шевелились, но не произносили, ни звука.
— Люба! – испугался Иван.
Он подумал, что жене стало плохо, и сейчас она вот-вот потеряет сознание и упадет, поэтому быстро подхватил ее.
Но женщина, резко отстранилась и
не сводя глаз с буфетчицы, надрывно прокричала:
— Иван! Иван это он! Иван!
— Что? Что такое? – не понял мужчина и удивленно взглянул на женщину за стойкой бара.
А та, выпучив глаза и ничего, не понимая, в свою очередь тоже уставилась на них.
— В чем дело? — нервно оглядев себя, пробасила она. — Что это вы на меня таращитесь?
— На шее! У нее на шее медальон!!! Мой сын! — прошептала Люба и потянулась к буфетчице.
Присмотревшись к женщине, Иван обомлел. У той на шее висел его медальон, тот самый который он подарил Любе на свадьбу.
— Медальон!!! Откуда он взялся!? – закричал Иван и тоже потянулся руками к шее буфетчицы.
— А-а! А-а! – в ужасе заорала та и отпрыгнула в сторону. – А-а! Воры! Грабят! Семен! Семен! Воры!
Из подсобки выскочил здоровенный детина и с ходу набросился на Ивана.
— Ты, что это гад делаешь? – взревел он и сильно толкнул того в плечо. — Я тебе сейчас руки-то по отшибаю!
— Послушайте, — попытался оправдаться Иван. — Я не хотел ничего воровать.
— Неправда! — закричала буфетчица. — Он хотел сорвать с меня цепочку! И эта вот тоже с ним!
— Это наш медальон! Скажите где вы его взяли? – глухо взвыла Люба. — Этот медальон был у нашего сына!
— Они все врут! — завопила буфетчица. – Милиция! Милиция!
— Я вам сейчас докажу. Я знаю, что там написано, — прокричал Иван и, оттолкнув здоровенного, опять потянулся к женщине за стойкой.
— А-а! Семен! Убивают! – отбиваясь от Ивана, завизжала буфетчица. – Семен! Что ты стоишь? Ты, что хочешь, что бы меня покалечили?
Семен схватил Ивана и с силой отшвырнул от стойки.
— Что вы делаете? — ужаснулась Люба и вцепилась Семену в руку.
Семен махнул рукой, и Люба упала на пол.
— Да ты что? — прорычал Иван и бросился на того.
На помощь Семену откуда-то подскочили еще двое мужиков. Втроем они скрутили Ивана и потащили на улицу во двор. А, там бросив мужчину в дальний угол, стали избивать. Люба кричала, бегала вокруг, пытаясь остановить мужчин, но ничем не могла помочь мужу. Подъехала милиция. Милиционеры, не разбираясь и не слушая Любу, просто забрали Ивана и повезли в отделение. Женщина побежала следом. Отделение милиции находилось не далеко от вокзала и, подбегая, Люба видела, как Ивана грубо вытащили из машины и поволокли. В шоке Люба влетела в здание милиции и, кинувшись к окошку, где сидел дежурный, попыталась объяснить, что Ивана забрали по ошибке, что он ничего не собирался воровать, что он ничего не нарушал, что его нужно отпустить. Но дежурный не только не стал ее слушать, а даже наоборот пригрозил, что если она не уйдет, то он посадит ее рядом с Иваном. Ничего, не добившись, Люба вышла на улицу и села на скамейку. Она была словно в забытьи. Сколько времени она так просидела женщина не знала, наконец, очнувшись, Люба поднялась и огляделась вокруг.
— Нужно что-то делать. Но что? Куда идти? Я здесь никого не знаю, – в отчаянии думала она. — Ивана избили. Забрали в милицию. И сына не нашли. О Господи! За что!? Ах! Сын! Медальон! Буфетчица! Ну, конечно нужно идти к той женщине и все узнать! И будь что будет. Нужно все ей объяснить. Должна же она понять. Человек же она, наверное.
Подходя к вокзалу, Люба еще издалека, заметила буфетчицу, которая, выйдя из здания, перешла дорогу и свернула на тропинку. Люба поспешила за ней. А та, пройдя немного, вошла в калитку и скрылась в палисаднике. Не успела буфетчица войти в дом, как услышала стук. Открыв дверь, она так и ахнула. На пороге стояла Люба.
— Да ты что с ума, что ли сошла? – вскрикнула изумленная женщина. — Я сейчас милицию вызову. Совсем обалдели, уже и в дом лезут. Уходи отсюда, а то мужа позову.
Люба, не двинулась с места.
— Семен! Семен! — заорала буфетчица.
— Добрая женщина, мне нужно с тобой поговорить, сказала Люба.
— Добрая женщина? – загоготала буфетчица и покрутила пальцем у своего виска. — А может ты ненормальная? Ты что за медальоном пришла?
И вдруг Люба упала на колени и, сложив руки перед собой, простонала:
— Не нужен мне этот медальон! Мы его не собирались отбирать. Этот медальон когда-то мне подарил мой муж на свадьбу. Я его из тысячи узнаю. Там на обратной стороне написано “Люба — ты любовь моя”.
Женщина попыталась что-то возразить, но Люба подняла руку и взглянула на нее так, что та замолчала, а Люба продолжала:
— Это сейчас не важно! Я же сказала, медальон мне не нужен. Когда-то я с маленьким ребенком сбежала из дома. Человек, с которым я сбежала, оказался негодяем и подлецом. Мы ехали в поезде, и он этот медальон проиграл в карты. Я сняла его с себя и сунула сыну в одеяльце. Я сошла на станции, но забыла сумку с документами. Стояла какая-то женщина, и я попросила ее подержать ребенка, а сама вернулась за сумкой. Но не успела выскочить обратно. Поезд тронулся. Сын остался. А меня схватили и избили, затем я выпала из вагона. Я долго болела и потеряла память. Теперь я поправилась, и мы ищем сына. Скажи откуда у тебя этот медальон? Может быть там мой сын? Мне только нужно знать, где ты его взяла???
— Ну, дела! – медленно произнесла буфетчица, ошарашенная Любиным рассказом. — Так, что ж ты сразу не сказала? А, ну вставай, нечего передо мной на коленях стоять. Что я королева, какая что ли? Пошли в дом.
— Да, дела! Дела! – усаживая Любу на диван, повторяла женщина. — Меня же тоже Любой зовут. Этот медальон мне мой Сенька подарил. Вот паразит, сказал, что надпись по заказу делал. Ну, я ему любовь-то покажу!
И она яростно погрозила кому-то кулаком.
— А где Семен его взял? – вскочила Люба.
Буфетчица пожала плечами.
— Надо бы его спросить, да он зараза уже напился и спит. Раньше, десяти его не разбудить. Так, что подруга давай-ка я тебя спать уложу, а утром пойдем твоего выручать и ждать, когда мой проспится.
— Не надо, я здесь посижу, — отозвалась Люба. — Я спать совсем не хочу.
— Ты давай не кочевряжься! – властно произнесла женщина. — Что мы, не бабы что ли. Если мы друг другу помогать не будем, то мужики что ли нам помогут?
И не принимая никаких возражений, схватила Любу за руку и повела в другую комнату.
Утром обе женщины пошли в милицию выручать Ивана. Буфетчица вошла в здание, а Люба осталась ждать на улице. Через какое-то время появились Иван.
— Как ты Ванюша? – кинулась к нему Люба. — Тебе очень больно?
— Ничего! — потрогав синяк под глазом, ответил Иван и постарался улыбнуться. — Терпимо!
— Вот паразиты, все-таки содрали деньжат! – подойдя к ним, сказала буфетчица. — Много дал-то?
— Да это не важно, главное выпустили, — ответил Иван и, дотронувшись до локтя, поморщился.
— И то правда! – согласилась женщина. – Ладно, теперь пошли моего будить.
— Вставай пьянь несчастная! Вставай! – пытаясь разбудить мужа, буфетчица уже минут десять ругалась и трясла его за плечи.
Наконец Семен открыл глаза.
— Где я? – не узнавая никого, прохрипел он.
— Я тебе сейчас покажу где ты! Скотина такая! — заорала женщина. — Говори, где взял медальон?
Семен пожал плечами.
— Я тебя убью, паразит такой! Если ты мне сейчас же не скажешь, где это взял, то… то… опохмелиться не получишь! Во!
Она быстро достала из тумбочки бутылку водки и поставила перед Семеном. Семен тут же встрепенулся, повеселел и потянулся к спасительной жидкости.
— Говори!!! – схватив бутылку, зашипела буфетчица.
— Да, Игорюха с Вокзальной мне продал, — промямлил Семен и, вырвав у жены бутылку, стал пить прямо из горла.
— Вот здесь он живет, этот Игорюха, — указывая на небольшой домик, сказала буфетчица. – Пошли сейчас все узнаем.
— Есть, кто дома? – крикнула женщина, когда они втроем прошли в комнату.
Из чулана вышла старушка и удивленно уставилась на вошедших.
— Кто вы? Вам чего?
— Баба Лиза это я – Любаша. Внук твой, Игорь дома?
— Господи! Любаша! А я тебя и не признала. Игоря нет. Уехал. А вам он зачем?
— Баба Лиза может, вы знаете, откуда ваш Игорюха взял вот это? – протягивая старушке медальон, спросила буфетчица. — Он его моему Семену продал.
Старушка взглянула на медальон и ахнула:
— Ах, поганец! Вот паршивец! Это он из шкатулки вытащил. Как же это он. Ну, я ему задам!
— Не поняла! – протянула буфетчица. – Баба Лиза, так это что ж твой?
— Да, да это он. Это мой! — закивала пожилая женщина. – Ой! Вернее, я его храню. А вам зачем?
Она пытливо посмотрела на Ивана, затем остановила свой взгляд на Любе. С минуту обе женщины напряженно смотрели друг на друга.
— Ах! – вдруг всплеснула руками старушка. — Девонька, да не ты ли это?
— Я это бабушка. Я! – побледнев, ответила Люба
– Значит, это я вам тогда моего сына отдала?
— Мне, мне! Ох, Боже мой! Да как же это ты могла? А? – запричитала баба Лиза. — Что ж это ты свое дитя бросила? А? Что, теперь спохватилась? Долго же ты думала! Ах, ах, ах!
— Подождите, бабушка, все не так было! — произнесла Люба и, вдруг схватившись за сердце, опустилась на лавку.
— Что сердце? – вскрикнул Иван. – Воды ей нужно, воды!
— Воды? Ага! – засуетилась буфетчица и опрометью кинулась на кухню. — Баба Лиза, где тут у вас вода-то?
А встревоженная не меньше Любы старушка опустилась рядом с ней на скамейку.
Выпив воды, Люба глубоко вздохнула и, повернувшись к той, тихо простонала:
— Он жив?
— Господи! Да жив он! Конечно, жив! – успокоила ее старушка. – Почему ж ты его тогда оставила? Как же так вышло-то?
— Не хотела я его оставить, — тяжело дыша, ответила Люба. — Я тогда побежала за сумкой, там же были все деньги и документы. Но не дали мне с поезда спрыгнуть. Побили меня сильно, а потом я из вагона выпала. Нашли меня и отвезли в больницу. А когда я поправилась, то память потеряла. Ничего и никого не помнила. Я даже не помнила, что у меня был сын.
— Ах! Ах! Да как же это? Господи помилуй! Надо же такое пережить! – перекрестившись, пролепетала бабушка. — Ничего, доченька, ничего. Ты милая не волнуйся. Жив твой сынок, жив и здоров!
— Спасибо вам баба Лиза! — сказала Люба и бросилась обнимать старушку.
Через секунду, обе женщины рыдали. Глядя на них, буфетчица не выдержала и тоже разревелась.
— Страсти-то, какие! Прямо индийское кино!
– шмыгая носом, бормотала она. — Чего только в жизни не бывает.
— Бабушка, а где ребенок-то? Сын где? – сам еле сдерживая слезы, вскрикнул Иван.
— Мальчишечка-то? Ой! Мальчишечка в детском доме, — опомнившись, ответила старушка и затараторила. — Отдала ты, значит, мне его тогда и побежала обратно в поезд. Я стою, жду. И вдруг поезд тронулся и пошел, а тебя нет. У меня чуть сердце не оборвалось. Негодница, думаю, подкинула мне ребенка, а сама уехала. Стою, чуть не плачу. Что делать-то не знаю. Постояла я так подождала, да ты так и не появилась. Принесла я его домой, развернула. Мальчик значит. А из одеяльца вот эта вещица-то и выпала. Подождала я еще маленько, да ребенка-то кормить надо и все остальное. А я уже старая не справлюсь. Сначала хотела в милицию отнести. А потом думаю, пока они там с ним разбираться будут, пока раскачаются, сколько время-то пройдет. А он голодный. Да все равно думаю, они его потом в приют отдадут. Вот и решила сама его в детский дом отвезти. Ну и отвезла и отдала. А вещицу эту приберегла. Думаю, мало ли кто разыскивать будет, тогда и отдам. По этой вещице-то ребеночка и узнают. Так, что не волнуйтесь, жив ваш мальчик! Я его навещаю, получается вроде крестник он мне.
— Баба Лиза, да где же этот детдом находится? – не в силах больше терпеть, крикнула буфетчица и даже ногой топнула. — Ехать же туда скорее надо!
— Ой, да, да! И, правда, что это мы сидим? Поехали, поехали! — встрепенулась старушка. — Я вам дорогу покажу, здесь не так далеко. Можно на автобусе или на попутке.
На автобусной остановке, прощаясь с новыми знакомыми, буфетчица протянула Любе медальон.
— На, возьми! Это твое!
— Нет! Оставь себе, — отказалась Люба. — Я же сказала, что не хочу отбирать его от тебя. Мне только нужно было узнать о сыне.
— Что я злыдня, какая что ли? Что я не женщина? Это твое, тебе и носить! — пробубнила буфетчица и, взяв Любину руку, вложила в нее медальон.
Потом обе женщины обнялись и опять прослезились.
— Господи! Страсти-то, какие бушуют! – сквозь слезы лепетала буфетчица. — А у меня только буфет, да вечно пьяный Семен. Ох! Ладно, пошла я. Счастливо вам сына найти!
Она вздохнула, махнула рукой и, опустив голову, понуро поплелась по дороге.
Люба и Иван с замиранием сердца смотрели на полную женщину в белом халате, которая шла по коридору, неся на руках ребенка. А за ней, не отставая, спешили воспитательницы, медсестры, нянечки, в общем, почти весь обслуживающий персонал этого детского дома. Безусловно, всем любопытно было посмотреть на Любу и Ивана и поздравить счастливых родителей. Не каждый же день у детей находятся папа и мама.
— Вот он мальчишечка-то! Вот он! – радостно вскрикнула баба Лиза, когда полная женщина с ребенком, а за ней и вся процессия подошли к ним.
Иван ни жив, ни мертв, стоял как вкопанный, боясь даже пошевелиться, а Люба, трясясь всем телом не отрываясь, смотрела на малыша и тянула к нему свои руки.
— Мама! — вдруг звонко прокричал малыш и тоже потянулся к Любе.
— Сынок! – простонала женщина и, схватив его, крепко прижала к себе.
— Сын! Андрей! – прошептал полуживой Иван и бросился обнимать и целовать жену и сына.
— Смотрите, малыш-то сразу мать почувствовал! Ты подумай! Признал! Вот, что значит родная кровь! — раздались голоса со всех сторон.
— Ну, вот и нашлись родители-то, а вы бабушка переживали, — улыбнулась полная женщина и обняла растроганную бабу Лизу. — Вот и хорошо! Вот и правильно!
У деревенского магазина, как и всегда, опять толпились местные жители. Женщины, размахивая руками, оживленно что-то обсуждали. Мужчины, покуривая, стояли поодаль.
Подошел автобус.
— Ой, бабы гляньте! — вдруг вскрикнула одна из женщин. — Да не Иван ли это, Марусин сын с ребенком, вон из автобуса вышел!?
– Неужто сын отыскался? – подхватила другая. — А вон и Любка за ним. Смотрите, смотрите веселые-то какие, смеются! Ну, точно сын это!
— Иван никак сына нашел? – крикнул кто-то из мужиков.
— Нашел!!! – радостно отозвался Иван и поднял малыша высоко над головой.
— Ай, ай! Вот чудо-то! Вот радость-то! – тут же запричитали бабы. — Ох, горемычные, наконец-то счастье им привалило! Сын отыскался!
И эта новость мгновенно облетела всех стоявших на улице и быстрее молнии понеслась в магазин.
И оттуда на шум стали выбегать любопытные односельчане, всем хотелось посмотреть на счастливчиков, а особенно на их вновь обретенного мальчика.
— Что там? Что случилось? Да пустите же меня! Дайте пройти! – яростно расталкивая людей, из магазина выскочила Мария. – Нашли? Это правда? Да где же они?
— Мария! Мария! Поздравляем! Внук нашелся! Иван сына отыскал! – тут же обступили ее со всех сторон. — Вот радость-то тебе! А Илья-то где? Вот дед обрадуется! Чего стоишь-то? Вон же Иван с Любой пошли! Беги скорее! Внук же нашелся!
— Слава Богу! Отыскался! Наконец-то! – еле слышно произнесла Мария. – Ой! А дед-то в мастерской! Илья-то на работе! Нужно же скорее ему сообщить! Ох, Господи! А у меня что-то ноги не идут.
— Да вон мальчишек пошли, они сбегают! — предложил кто-то из толпы.
— Эй! Леня! Федька! Ребята! – закричали собравшиеся. – Бегите скорее к деду Илье в мастерскую и скажите, что внук нашелся. Скорее, скорее!
— Ага! Ага! А я уж побегу своих догонять, — кивнула Мария и понеслась со всех ног.
— Смотрите, смотрите, Мария-то пулей помчалась, как молодая! А говорила, что ноги не ходят! – засмеялись односельчане.
— Конечно! Если б мой внук нашелся, я б тоже так побежала! – отозвалась какая-то старушка, которая, тяжело опираясь на палку, с трудом передвигала ноги.
И посмотрев на нее, односельчане так и покатились от смеха.
Поджидая Ивана, Мария с маленьким Андрюшей, гуляла у себя в палисаднике и вдруг заметила Надежду, которая, низко опустив голову, медленно брела по тропинке.
— Здравствуй Надюшка! – окликнула она ее.
— Здравствуйте тетя Мария! – подойдя к калитке, поздоровалась девушка. – С внуком гуляете?
— Ага! Сейчас Иван должен подойти. Вот ждем, — взяв малыша на руки, сказала Мария. — Сейчас папа придет, да Андрюша? Нашему Андрюше кушать пора. Наш Андрюша должен кушать, что бы вырасти большим и сильным, как папа.
— Всем привет! – еще издалека весело прокричал бежавший к ним Иван. — Надюха! как дела?
— Хорошо! — грустно отозвалась девушка. — У меня все хорошо.
— И у нас все хорошо! – поцеловав мать, засмеялся Иван и, взяв у нее сына, высоко подбросил его вверх. — День-то, какой сегодня теплый! Лето скоро! Ну, ладно нам пора! Мама мы пошли. Надюха, пока!
— Радость-то, какая! Счастье-то, какое! – умиленно улыбаясь в след сыну, — сказала Мария. – Ох! Внук нашелся, а я все никак не привыкну. Все чего-то переживаю.
— Не переживайте, тетя Мария. Все будет хорошо, — провожая Ивана печальным взглядом, сказала Надежда. – Пусть хоть у них все будет хорошо. Я рада за них.
— Господи! Надюша, ты, что же все по моему Ваньке сохнешь?
— Да нет! – покачала головой Надя. — Знаете, тетя Мария, я и сама думала, что больше жизни вашего Ваню люблю. Все бегала за ним.
— Ну, а теперь, что?
— А теперь не знаю. Теперь я ничего не понимаю. Сейчас я даже рада за Любу и Ивана. Правда, правда, тетя Мария. Я за них очень рада и нисколечко из-за этого не страдаю.
— Ну, а почему тогда смурная такая? Чего грустишь-то?
— Ох! Тетя Мария! — тяжело вздохнула девушка, — А потому…, потому, что Володи нет! Когда он был рядом, то я его не замечала. Есть и есть. Даже злилась на него, что везде за мной ходит, проходу не дает. А вот когда уехал, то как-то пусто стало. Даже не знаю, как объяснить. Плохо мне без него и все!
— Ах, вот оно что! – прищурилась Мария. — Выходит, любила-то ты не Ивана, а Володю?
— Выходит так! — согласилась Надя. — Только я сама этого не понимала.
— А теперь значит, поняла?
— А если он не приедет? – не ответив на вопрос, вдруг вскрикнула девушка. — Уже больше месяца его нет. Вот где он? Я даже не знаю где он!
— Ну, ничего, ничего, все наладится! Даст Бог вернется!
Надя грустно улыбнулась, потом опять вздохнула и медленно продолжила свой путь.
— Эх, девка! – протянула Мария и, постояв немного, направилась к дому.
— Здравствуйте тетя Мария! — вдруг услышала она за спиной знакомый голос.
— О, Боже мой! Володя! – удивленно воскликнула женщина. – Ты откуда? Как ты здесь? Приехал? На чем? Автобуса-то вроде бы еще не было.
— Да я пешком через лес, так быстрее. Не хотел автобуса дожидаться.
— Ты насовсем или как? – хитро улыбаясь, спросила Мария.
— Насовсем, тетя Мария, насовсем! Не смог я больше без Нади. Вы тогда правильно сказали, старался я забыть ее, старался, но не смог!
Мария засмеялась.
— А вы Надю давно видели? Как она?
— О Господи! – вдруг опомнилась женщина. — Надюха-то только, что здесь была.
— Где она? Куда она пошла? Туда?
— Туда, туда! Да вон же она! Чего стоишь? Беги же скорее!
— Надя! Надежда! – закричал Володя и как на крыльях полетел догонять девушку.
Надежда замерла, потом медленно повернулась. И вдруг стремглав понеслась навстречу молодому человеку. Подбежав, друг к другу они на мгновение остановились.
— Никуда больше не уезжай. Понял? – сказала Надя и тут же уткнулась парню в грудь.
— Понял! – заулыбался Владимир и крепко обнял ее. — А я никуда больше и не смогу уехать.
А Мария, глядя на них, опять засмеялась:
— Эх, молодежь! Я же говорила, что от себя никуда не убежишь!
Опять начало лета. Во дворе Любиного дома собралось много гостей. Вокруг накрытых столов суетились женщины, в стороне играли дети, а мужчины, как и полагается чинно беседовали. Все приглашенные пришли отметить знаменательное событие — проводы Михаила в армию.
— Мария, подумать только! Время-то как бежит! – кивнув на Ивана, сказала Прасковья, одна из гостей. — Кажется, только вчера ехала с ним в автобусе, когда он с заработков возвращался.
— Вчера!? Скажешь тоже, — махнула рукой Мария. – Да, уже пять лет прошло, как он вернулся.
— Ах, ах! Уже пять лет? — удивленно повторила Прасковья и покачала головой. – Ах, ах!
— Да-а! – вздохнула Мария.
И тут Люба позвала всех к столу:
— Садитесь, садитесь люди добрые! Не обессудьте! Чем богаты, тем и рады!
И все стали рассаживаться.
— Дмитрий, Иван! Только вас ждем! — крикнула Мария молодым мужчинам, которые, со своими маленькими детьми стояли поодаль и что-то увлеченно обсуждали. – А ребятишек вон туда на крыльцо посадите. Я там большое одеяло постелила. Анютка, внученька иди, присмотри за ребятками.
— Аня! Остаешься за старшую! — усадив Татьяну и Андрея, сказали мужчины и направились к столу.
И Анюта довольная своим ответственным поручением, уселась рядом с малышами.
— Господи! А где же Николай? – спросила Мария, кивнув на свободный стул около Веры.
— Мама! А то ты не знаешь! – улыбнулась Лиза. – Да он все со своим Николай Николаевичем расстаться не может.
— Коля! Коля, иди за стол! – повернувшись к открытому окну, крикнула Вера. — Колюшка маленький, наверное, уже давно заснул!
— Ну, наконец-то все собрались, — пробасил Илья, когда Николай быстро выскочив из дома, уселся рядом с Верой. — Мария, ты сама-то сядь, хватит уж, суетится! А то до вечера не начнем!
— Сейчас, сейчас, только Мише нашему тарелочку поставлю, — погладив внука по голове, отозвалась Мария.
— Что он маленький, что ли? — возмутился Илья. — Парень в армию идет! Значит мужчина уже!
— Мишаня, а в какие войска призывают-то? — поинтересовался дед Макар.
— В Морфлот! — гордо ответил парнишка.
— Куда же еще? – состроив брату смешную рожицу, засмеялась Вера. — Наш Миша только о море и мечтает.
— Моряк, значит, это хорошо! — сказал дед Макар. — Ты там служи справно! Чтоб нам не стыдно было. А то знаешь, бывает…
— Да уж всякое случается! – подхватил кто-то из гостей.
— Ну, что вы на него накинулись! — бросилась на защиту Михаила Мария. — Мишенька у нас молодец! Он и учился хорошо, он и служить будет хорошо! Ох! Мог бы конечно и осенью пойти. Да мальчик у нас сам в армию попросился. Вот его в дополнительный набор и определили. Ох!
— Ну, раз так, то нужно за это выпить! – поднимая рюмку, сказал дед Макар. — Нужно с честью проводить молодца в армию.
Все подняли рюмки и тут же на Михаила со всех сторон посыпались напутствия:
— Миша, хорошей тебе службы! Будь молодцом! На рожон-то не лезь, но и в обиду себя не давай! Дом не забывай! Пиши почаще! И так далее и так далее…
— Любаша, а ты, что же это? — взглянув на невестку, удивился Илья. — За сына не выпьешь?
— Эх, Илюха! Ничего-то ты не видишь! – покачал головой дед Макар. — Я так полагаю, что у вас с Марией скоро еще один внук будет, а может и внучка.
— Ой! — вскрикнула Мария.
А Илья, даже с табуретки вскочил.
— П р а в д а? Люба? Иван?
Люба, вся вспыхнула и опустила глаза.
— Да неужто? – прижав руки к груди, прошептала Мария.
Иван, взглянул на Любу и, расплывшись в счастливой улыбке, закивал головой.
— Ну, дедушка Макар, ты даешь! – удивился Михаил. — А как ты узнал?
— Мал ты еще, и потому понять этого не можешь! – воображая перед всеми, ответил старик. — А я стреляный воробей. У меня глаз наметанный. Я и без ваших этих рентгенов все вижу. Что я беременную бабу не распознаю, что ли! У меня у самого семеро. А внуков! А правнуков! О-ох! Правда, Марьюшка?
С этими словами он повернулся и игриво приобнял сидящую рядом жену Марию.
— Да будет тебе, — замахала на него бабка Мария. — Уж дед под сто лет, а все обниматься норовит.
Раздался дружный смех.
— А, что я еще молодец хоть куда!!! — подбоченись, пропел дед Макар. — А вот ты Илья!
— А, что я? Я сына родил! – словно оправдываясь, отозвался Илья. — Вон сколько внуков, да и правнуки уже есть.
— Правнуки, внуки это хорошо! А вот сын-то один! – сокрушенно покачал головой дед Макар, подсмеиваясь над растерянным мужчиной. — Маловато будет. Надо бы еще!
— А, что я тоже еще о-го-го! – защищаясь, прогремел Илья и, следуя примеру старика, крепко прижал к себе жену. — А, что Мария? Не поздно нам еще одного сынка или дочку родить? А?
— Ой! Ой! – отбиваясь от него, взвизгнула Мария. — Да вы, деды что мелете-то? А? Совсем уже на старости лет ополоумели!?
И глядя на них, все присутствующие опять залились веселым смехом.
В это время к столу подошли Владимир и Надежда.
— Здравствуйте! Можно к вам?
— Проходите! Мы гостям всегда рады, — поднявшись, сказал Иван, приглашая их присоединиться к общему празднику.
— Конечно, конечно, проходите! – закричали все и тут же усадили молодых людей и налили по штрафной. – С вас тост! С опоздавших тост!
Владимир встал.
— Михаил! – громко произнес он. — Мы пришли проводить тебя в армию. Хотим пожелать тебе отличной службы. Стариков уважай! Молодых не обижай!
— Хорошо, хорошо! – закивал головой Миша. — Спасибо!
— Но это еще не все! – продолжал Володя и, взглянув на Надежду, сделал многозначительную паузу.
Надя встала и, немного стесняясь, застенчиво улыбнулась.
— Мы пришли пригласить вас всех на нашу свадьбу!!! – наконец крикнул Володя и, обнял девушку.
— У-У! Свадьба! Поздравляем! — загудели все собравшиеся.
— Наконец-то! – всплеснув руками, вздохнула Мария.
— Эх, Надюха! Выходил все-таки тебя Володька! — хихикнул дед Макар. — Молодец! А я уж и не надеялся!
— А я надеялся! Я всегда надеялся! — отчеканил Владимир. — Знаете почему? Потому, что мою любимую зовут Надя! А это значит НАДЕЖДА!
— У-у, о-о! — закричали все.
А улыбающиеся и счастливые молодые люди сели обратно за стол.
— Ты Владимир надеялся, а вот я верил! — громко произнес Николай и тоже поднялся. — Я всегда верил! Ведь мою любимую зовут Ве-ра!
Он взял девушку за руку и нежно произнес:
— Вера! Ты моя ВЕРА!
А та вся так и засветилась.
— У-у, о-о! — опять закричали все.
И тут встал Иван.
— Послушайте, что я вам скажу! Вера, Надежда — это хорошо. Но у моей жены самое прекрасное на свете имя – Лю-ба!
Он сделал глубокий вздох и выкрикнул:
— Люба — Л Ю Б О В Ь!!!
— Согласны! Согласны! – закричали все.
Наконец, не выдержав, вскочил Михаил.
— Так, я что-то не понял? – надувшись, обиженно произнес он. — Мы что сегодня собрались праздник Веры, Надежды, Любви отмечать или меня в армию провожать?
— Ты сядь Миша, я сейчас все объясню! — очень серьезно проговорил дед Макар и в свою очередь тоже встал и поднял указательный палец вверх. — Это ты правильно подметил. Сегодня мы собрались, чтобы засвидетельствовать самые замечательные на свете человеческие чувства, без которых и человек-то не человек. Это Вера, Надежда и Любовь!
Затем он хитро подмигнул всем сидящим за столами и, обращаясь к Михаилу, шутливо добавил:
— Ну, уж, а заодно Мишаня и тебя в армию проводить!
И снова в Любином дворе зазвучал веселый заразительный и добрый смех деревенских жителей.