Прошел год. Иван жил в Любином доме. Жили они хорошо, дружно. Он в Любе души не чаял. Чуть ли не на руках ее носил. Да и она была с ним нежна и ласкова. Глядя на них даже, отец Ивана Илья, смирился и, был доволен своей невесткой. И с детьми у Ивана тоже сложились очень доверительные отношения. А что касается Марии с Ильей, так они теперь и не представляли себе жизни без внуков, которые каждый день прибегали к ним. Они даже часто ловили себя на мысли, как это они могли раньше жить без этой ватаги ребятишек?
Этим летним утром Мария, Илья, Люба, Иван и дети вернулись из города, куда ездили на свадьбу старшей Любиной дочери Лизы. Окончив школу, сразу после свадьбы матери и Ивана, Лиза уехала в районный центр и поступила в медицинское училище. Вскоре она встретила хорошего парня, они полюбили друг друга и как водится, вот теперь поженились. От завода, где работал Лизин муж Дмитрий, им дали комнату в общежитии, где они и собирались пока жить.
Подходя к своему дому, Люба заметила стоявшего неподалеку Николая и, покосившись на Веру, засмеялась:
— А вот и второй жених!
— Ну, вот еще! — хмыкнула Вера. — Это же Колька.
— А, что Колька не может быть женихом? – улыбнувшись, спросил Иван.
— Нет! – почему-то разозлившись, отрезала Вера и, бросив сумки на скамейку и, даже не взглянув на Николая, быстро куда-то побежала.
А тот тут же со всех ног помчался за ней и, глядя на них, все дружное семейство рассмеялось.
— Ты чего? – догнав Веру, удивленно спросил Коля.
— Ничего! – буркнула в ответ девушка и отвернулась.
— Как съездили? – заглядывая ей в глаза, осторожно поинтересовался Николай. — Как свадьба? Весело было? Как там в городе?
— Свадьба, как свадьба, — вздохнув, ответила Вера. — Лизка себе такого парня нашла! Ух! А в городе хорошо. Водопровод. Такси. Асфальт. Не нужно в сапогах грязь месить. Вот окончу школу и к Лизке в город уеду. Поступлю куда-нибудь. А может быть, найду себе какого-нибудь инженера.
— А как же я? — испугался Коля.
— А, что ты? — небрежно бросила Вера. — Что же я всю жизнь должна в этой деревне прожить? Здесь даже туфли не надеть. Да и пойти кроме клуба некуда. А в городе…!!!
Она мечтательно закрыла глаза и покачала головой.
— Ну, а как же я? – не отставал Николай. — Ты же знаешь, что я не могу поехать в город. У меня же мама больная. Да и младших на кого я оставлю?
— А причем тут ты? – усмехнулась девушка. — Разве я тебе что-нибудь обещала?
Но, увидев жалкое выражение Колиного лица, вздохнула и решила смягчиться:
— Не переживай! Ведь учиться еще целый год!
Потом звонко засмеялась и, хлопнув парнишку по плечу, опять куда-то понеслась. И Николай, немного помедлив, снова помчался за ней.
— Люба! Люба! Останови лошадь! – размахивая руками, кричал председатель Иван Трофимович, стоя в окружении каких-то мужиков с рюкзаками и чемоданами. — Люба, ты на пекарню? Будь добренька, проводи мужиков к Михалычу. Эти молодцы — строители! Будут наше хозяйство поднимать. У нас с ними контракт аж на целый год!
— А-а, шабашники? Понятно! — ухмыльнулась Люба.
— Мы не шабашники, а бригада строителей, — крикнул один из приезжих.
— Ладно, Люба, ладно! Чего ты к ним цепляешься? – нахмурив брови, произнес председатель. — Это ценные работники. Своих-то не хватает, сама знаешь.
— Понятно! – опять хмыкнула женщина.
— Вот она вас проводит, — погрозив Любе пальцем, сказал председатель. — Бараки готовы. Михалыч вас разместит, а я потом загляну. А сейчас спешу в район.
И запрыгнув в газик, председатель уехал.
— Ну, хорошо, пошли, покажу дорогу, — сказала Люба и хлестнула лошадь. – Здесь не далеко.
И тут один из приезжих ловко запрыгнул на телегу и сел рядом с ней.
— Что совсем ноги не держат? – посмеялась Люба и вдруг застыла, а ее глаза округлились. — Андрей!? Боже мой! Это ты! Как ты здесь? Господи!
— Узнала, значит, — расплылся в довольной улыбке мужчина. — А ты совсем не изменилась. Все такая же боевая и такая же красивая.
— Это ты все такой же! Все комплименты раздаешь и врешь, — потупив взор, произнесла Люба и непроизвольно поправила волосы. — Как же это я не изменилась? Ведь сколько лет-то прошло.
— Я правду говорю, — вкрадчиво прошептал Андрей и, взяв Любу за руку, окинул женщину слащавым взглядом. — Ты все такая же красивая. Нет, ты даже лучше стала. Я как тебя увидел, словно опять голову потерял.
Но на самом деле это Люба на миг потеряла голову. Она вся вспыхнула, а сердце застучало так сильно, что казалось этот стук, раздается по всей округе.
— Как раньше! Помнишь? – прижимая ее руку к своей груди, тихо продолжал Андрей.
— Как раньше? – так же тихо повторила Люба. – Как раньше?
И тут она вспомнила молодость. Вспомнила маленькую дочку. Вспомнила, как тогда Андрей сбежал, оставив ее одну с ребенком на руках. И эти воспоминания сразу встряхнули ее и заставили очнуться.
— Я-то помню, — резко вырвав свою руку, произнесла она. — А вот ты помнишь, что у тебя есть дочь? И сколько ей сейчас лет? А ты знаешь, что нашу дочь, я уже замуж отдала! А?
— Да я…да я конечно…, — замялся мужчина.
— А, ну-ка слезай с телеги! Ножками! Ножками топай! – грозно прокричала Люба и с силой столкнула Андрея на землю. — Некогда мне тут с вами прохлаждаться, у меня хлеб стынет! А вон, как раз и Михалыч сюда идет! Все дальше сами!
— Что Андрюха, не пригрели тебя здесь? – глядя вслед уехавшей женщине, дружно засмеялись мужики.
— Ничего! – отряхиваясь, пробубнил Андрей и поднял с земли свои вещи. — Это мы еще посмотрим!
— Любушка, что с тобой? Какая-то ты грустная сегодня. Устала? – заботливо поинтересовался Иван, укладывая маленькую Анюту спать.
— Нездоровиться что-то. Ты ложись, а я на крыльце немного посижу, свежим воздухом подышу, душно что-то, — растерянно ответила Люба и, поцеловав мужа, вышла на улицу.
— И зачем мы опять встретились? – с каким-то необъяснимым смятением и тревогой на душе, беззвучно проговорила она. — Ведь столько лет прошло. Мне казалось, что все давно быльем поросло. А вот нет. Приехал, и сердце опять встревожилось, словно и не было этих восемнадцати лет. А он все такой же статный, видный. О Господи! И зачем я о нем думаю? У меня есть муж. У меня уже другая жизнь.
Люба попыталась отогнать от себя мысли об Андрее, как вдруг кто-то тихо позвал ее:
— Люба! Люба это я!
— Ах! – простонала женщина, потому что сразу узнала этот до боли знакомый голос, а через мгновение увидела Андрея, который, выйдя из темноты, быстро приблизился к ней.
— Андрей! – громко вскрикнула Люба и, вдруг опомнившись, прикрыла рот рукой, испуганно озираясь по сторонам. — Ты зачем здесь? Ты, что? Иван сейчас может проснуться. Уходи! У меня же муж, семья!
— А мне все равно! – прошептал Андрей и, кинувшись к ней, обнял и прижал к себе. — Я как тебя увидел, то понял, что любил и люблю только тебя. Какая ты стала! Ты еще красивее, чем была. Я искал тебя и нашел. Теперь я тебя никому не отдам!
Он провел рукой по ее волосам и крепко поцеловал.
И от этого поцелуя сердце у Любы опять сильно забилось и она, задыхаясь и не в силах сопротивляться, только тихо прошептала:
— Не нужно! Вдруг кто увидит? Уходи! Пожалуйста, уходи!
— Хорошо! Я сейчас уйду, — глядя ей прямо в глаза, произнес Андрей. — Но завтра я буду тебя ждать у реки. Придешь?
— Не знаю…
— Придешь? – уже громче повторил Андрей.
— Хорошо, хорошо приду, — кивая головой, быстро зашептала Люба. — Только сейчас уходи!!!
— Я буду ждать! — твердо произнес Андрей и скрылся в темноте.
Люба быстро вбежала в сени и, закрыв за собой дверь, прижалась к стене.
— Что же мне теперь делать? А вдруг он опять сюда придет? Господи! Что же делать? А что это я так испугалась? Разве мне от него что-нибудь нужно? Нет, нет, ничего не нужно! Да, вот завтра приду к реке и все ему объясню. Скажу, что все кончено, что уже поздно и ничего нельзя вернуть! Скажу, что у меня есть семья, любимый муж!
И твердо решив не возобновлять с Андреем никаких отношений, она облегченно вздохнула и потихоньку, чтобы не разбудить Ивана и детей, пошла спать.
С того вечера прошло совсем немного времени, и вот в один прекрасный день, Вера со своим верным спутником Николаем, прогуливаясь, свернули на проселочную дорогу и вдруг у самой кромки леса увидели телегу с хлебным фургоном.
— Ой, смотри телега твоей мамы! — вскрикнул Николай.
Но, подойдя поближе, ребята с удивлением обнаружили, что Любы около телеги не было и только привязанная к дереву лошадь, мирно щипала траву.
— А где же тетя Люба? – изумился Николай.
— Мама! – оглядываясь по сторонам, громко позвала ее Вера. — Мама!!!
— Я здесь! Вера, доченька, я здесь! – вдруг отозвалась Люба, которая, выскочив из леса, спешила к ним, на ходу быстро поправляя платье и растрепанную прическу.
— Мама, а что ты там делала?
— Вот решила посмотреть, нет ли в лесу, каких ягод, может, черника поспела? — запыхавшись, проговорила женщина, усаживаясь на телегу.
— Так для черники еще рано тетя Люба, — сказал Николай. — Мы ходили на разведку. Она еще зеленая.
— Вы куда? В деревню? Садитесь! Давайте я вас подвезу, — почему-то виновато улыбаясь, заторопилась Люба. – Садитесь!
— Да мы, в общем-то, домой сейчас и не собирались, — пожал плечами Николай. — Да Вера?
— Не знаю, — с недоверием гладя на мать, протянула Вера.
Ей показалось очень странным то, что Люба почему-то прячет от нее глаза и с явным беспокойством посматривает в ту сторону, откуда, только что пришла. Машинально следуя за взглядом матери, Вера вдруг заметила, что там, в глубине леса между деревьями стоит мужчина. Она узнала его. Это был один из недавно приехавших строителей, которые жили в бараках на окраине деревни. Вера медленно перевела свой взгляд на мать и по насмешливой и даже презрительной улыбке, отобразившейся на лице дочери, Люба с ужасом поняла, что та о чем-то догадалась.
— Ну, чего ты встал? – нахмурившись, резко крикнула Вера и с силой толкнула Николая в плечо. — Залезай на телегу! Домой поедем!
Всю дорогу, пока они ехали до деревни, Вера и Люба молчали, один ни о чем не подозревавший Николай не переставая, все говорил и говорил, но его никто не слушал.
— Мама, почему ты стала так наряжаться на работу? – однажды не выдержав, прищурившись, спросила Вера у Любы, которая, стоя перед зеркалом, поправляла прическу. — Это ты для Ивана?
— Ну конечно для меня, а для кого же еще! – услышав эти слова, отозвался Иван и, подойдя к Любе, обнял ее. — Наша мама самая красивая на всем свете!
— Мама, а почему ты обманываешь Ивана? — сурово, глядя на мать, продолжила допрос Вера, когда Иван вышел на улицу. — Ты, что его не любишь?
— Как это не люблю? Я люблю Ивана! – испуганно пролепетала Люба. – А почему ты меня об этом спрашиваешь?
— Да, так! Показалось что-то! – ухмыльнулась девушка и вышла вслед за Иваном, сильно хлопнув дверью.
Оставшись одна, встревоженная Люба, растерянно взглянула на себя в зеркало, потом глубоко вздохнула и, тяжело опустившись на стул, закрыла лицо руками.
Прошло еще какое-то время и вот, осенним вечером Люба и Андрей стояли у реки и, по их напряженным лицам можно было понять, что разговор у них идет не из веселых.
— Уже поздно, срок большой. Что же теперь делать? – приложив руки к груди, стонала Люба. — А если узнают? Мне кажется, Вера и так уже догадывается.
— Что делать, что делать! — скривился мужчина и, с силой швырнул ногой камень. — Ничего не делать. Рожай! Откуда Иван узнает, что ребенок мой? Пусть он думает, что это его.
— А, что потом Андрюша? – прильнув к нему, взмолилась Люба.
— А потом видно будет, — кисло улыбнулся тот. — Пусть все остается, как есть. Нам же с тобой хорошо? Хорошо! Я это…тебя люблю. А когда здесь работа закончится, то решим, как нам дальше жить. Ты ничего не бойся, самое главное, только никому ничего не говори. Пусть пока этот ребенок будет Ивана. Поняла?
Люба вздохнула и молча, закивала головой.
— А сейчас мне пора. Работы много. Иди! — сказав это, Андрей быстро поцеловал женщину и, легонько подтолкнув ее к дороге, сам поспешил в другую сторону.
— Ох, беда, беда! – ставя на стол кринку с топленым молоком, причитала Мария. — А может это не так?
— Да, я сама еще летом их в лесу застала, — наливая молоко в кружку, сказала Вера. — Этот приезжий строитель. Кажется, его зовут Андрей. Противный такой!
— Ты, Вера, никому ничего не говори. Мало ли, что показаться может, — оглядываясь на дверь, тихо проговорила Мария и тяжело опустилась на стул. — Ах ты, Господи! Как же это я ничего не увидела? Беда-то, какая! А может все и обойдется?!
— Чего там обойдется! – вскрикнула Вера и, передразнивая Любу, прошлась по комнате, демонстрируя, как та поправляет прическу.
— А ну-ка перестань! – вскочив со стула, грозно скомандовала Мария. — Не пойму я тебя, девка. Ведь она же твоя мать! Как же ты…
Не успела она закончить фразу, как дверь распахнулась, и в комнату улыбаясь во весь рот, влетел Иван, за ним с шумом вбежали Михаил и Анютка.
— Мама, радость-то какая! Мама, радость у нас! У меня скоро будет ребенок! – крикнул Иван и кинулся обнимать Марию, но, тут увидев Веру, бросился к ней. — Вера! Вера! У тебя скоро будет братик или сестренка!
— О Господи! – вскрикнула Мария и плюхнулась на стул, потом вдруг ойкнула и, прикрыв рот рукой, испуганно покосилась на Веру.
— Бабушка! Бабушка! Ха-ха-ха! – засмеялся Михаил. — Дядя Иван так радуется! Пока мы к вам шли, он на всю деревню кричал, что у него скоро будет ребенок. Ха-ха-ха!
— Папа, папа и у меня братик или сестренка будет? Да? – тоненьким голоском зазвенела Аня.
— И у тебя тоже! — низким басом пропел Иван и, схватив ее на руки, стал кружить.
— Вот радость так радость! – растерянно произнесла женщина. – Ох! Не знаю, что и сказать.
— А я знаю! – отрывисто отчеканила Вера и кинула на Марию многозначительный взгляд. – Иван, а хочешь, я тебе расскажу…
— Не смей!!! – закричала Мария и с силой стукнула кулаком по столу.
Вера осеклась и, поджав губы, отвернулась, а все остальные удивленно, уставились на пожилую женщину.
— Мама, что с тобой? – немного опешив, протянул Иван.
— Ничего, сынок, ничего, — улыбнулась Мария и махнула рукой. — Это наш с Верой секрет. Мы вам это…готовим как это…подарок, вот! Так она хотела рассказать раньше времени, а я не разрешила вот и все. Да пустое! А вот вы мне хорошую новость принесли. Ох! Как я рада! А где же Люба? Дома что ли? Ну, бегите, скорее, домой, а то мамка-то там одна. Теперь берегите ее, не оставляйте одну-то.
На пороге Мария остановила Веру и, прикрыв дверь, строго сказала:
— Не смей никому ничего говорить! Не разрушай семью. Поняла!? Во-первых, ты точно не уверена, может все и не так. А во-вторых, в жизни всякое бывает. Мала ты еще, мать осуждать. Еще неизвестно как твоя жизнь сложится. Нужно уметь прощать. Может быть, и тебя придется кому-нибудь прощать, не дай Бог. Ну, а теперь иди. И помни мои слова. Что бы она ни сделала — она твоя мать! И она дала тебе жизнь. Вот это помни, а все остальное — забудь!
Проводив всех, Мария медленно опустилась на стул и, нервно теребя кончики платка, запричитала в голос:
— О Господи! Что же теперь будет? А вдруг еще кто-нибудь об этом знает? Ведь в нашей деревне ничего не утаишь. Все на виду. Ох! Иван-то сильно ее любит. Что будет с Иваном? А-а!
Потом вдруг быстро поднялась и, бросившись к иконе, принялась молиться.
Едут, едут! – закричала Вера и, подбежав к окну, распахнула его. — Ну, чего вы там сидите? Едут же! Скорее!
И все, кто был в доме, тут же высыпали на улицу. Через минуту к калитке подъехала машина и, из нее первым вышел Иван крепко, но осторожно прижимая к себе новорожденного. Он так и светился от радости. За ним показалась Люба, немного бледная, уставшая но, так же, как и Иван, улыбающаяся и счастливая.
— Ура! Слава Богу! Приехали! Ура! – закричали все и сразу обступили новоиспеченных родителей, поздравляя, целуя и обнимая их.
— Иван, а ну-ка покажи внука! – потянувшись к малышу, громыхнул Илья.
— Тише ты, — шикнула на мужа Мария. — Еще нельзя на маленького смотреть. Сглазить можешь.
— Ну, дайте хоть одним глазком взглянуть, на кого он похож-то? — не унимался Илья.
— Да, на тебя папа, на тебя! – засмеялся Иван. — Ну и на меня, конечно!
— Мама, а давай, сравним Лизину девочку и нашего мальчика, похожи они или нет? — сказала Вера, разглядывая Лизину дочку.
Лиза три месяца тому назад тоже родила и сейчас она с дочкой Татьяной и мужем Дмитрием приехала поздравить мать.
— Ну, конечно же, похожи, они же родственники, — пояснил Михаил, с таким серьезным выражением лица что, глядя на него, все засмеялись.
— Мама, а они братик и сестренка? — пискнула Аня.
— Нет, — ответил Иван. — Это дядя и племянница.
— А как это? – не поняла Анюта. — Они же оба маленькие?
И все опять засмеялись. Не прошло и пяти минут, как вокруг этого веселого семейства собралось почти пол деревни. Все поздравляли Любу, Ивана, Марию, Илью не забыли и про детей, в общем, около Любиного дома началось шумное и веселое столпотворение.
— Ну, что же мы здесь стоим? Пойдемте в дом! – наконец опомнилась Мария. — Проходите, проходите, угощение уже на столе.
И тут откуда-то со стороны, неожиданно раздались мужские голоса:
— С новорожденным тебя Иван! С сыном! Люба, поздравляем!
Это были приезжие строители, случайно проходившие мимо их дома. Был среди них и Андрей.
Исподлобья взглянув на Любу, он вдруг громко
прокричал:
— Поздравляем Иван! Силен! Мужика родил!
Люба вздрогнула и опустила глаза.
— Спасибо! Да, сын у меня! Богатырь! — сияя счастливой улыбкой, отозвался Иван.
— А как назвал-то наследника? — не отставал Андрей.
— Еще не решили, — нежно глядя на сына, ответил Иван. — Люба хочет назвать Андреем.
Услышав свое имя, Андрей весь напыжился, его так и распирало от гордости и он, забыв об осторожности, довольно ухмыляясь, в упор уставился на Любу. А та, то, краснела то, бледнела и, не зная, куда деть глаза, еле держалась на ногах. Но, кроме Марии этого, к счастью никто, не заметил. И только одна она моментально уловила перемену произошедшую с Любой и конечно догадывалась об истинной причине ее замешательства. От ее зоркого взгляда не ускользнуло и то, как Андрей, никого не стесняясь, самодовольно и даже нагло разглядывал ее невестку и ребенка. И вдруг пожилая женщина испугалась, она почувствовала, что еще немного и может произойти что-то ужасное.
Но Илья, сам того не зная, спас положение, громко подхватив:
— Андрей!? А, что хорошее имя! Русское! Моего деда звали Андреем. Молодцы! Моего внука назовут в честь моего деда! А? Мать? У меня сегодня самый счастливый день! Люди-и-и!!!
— Ну, чего ты раскричался! Ребенка напугаешь! У нас у всех сегодня счастливый день, — заворчала Мария, встревожено поглядывая на Любу. – Отец ты лучше помоги Любушке! Давай, скорее, веди ее в комнату. Смотри она еле на ногах стоит. Устала бедная, а мы ее все на пороге держим! Да и мы-то все, что ж все во дворе-то стоим? Проходите гости дорогие! Просим! Проходите!
Мария взволнованно суетилась, чуть ли не силой заталкивая гостей в дом, старясь поскорее увести всех с улицы.
— А вы ребятки, не обижайтесь, — обратилась она к строителям. — Домик у нас небольшой, а народу много. Уж не обессудьте. В следующий раз вас пригласим.
— Да, что вы тетя Мария! Нам и нельзя, мы на работе, – замахали руками мужики. — Мы просто шли мимо и вот решили поздравить.
— Ну и хорошо, ну и хорошо. Идите с Богом! — закивала женщина и зло зыркнула на Андрея.
Тот хмыкнул, но глаза отвел.
— Идите с Богом, — тихо повторила она, глядя им вслед, потом перекрестилась и, вздохнув, пошла в дом.
— За что пьем-то, мужики? — спросил Андрей, разливая по стаканам водку.
— Как за что? — закричали строители. — За окончание работы конечно! Поработали надо и честь знать.
— Деньги хорошие, теперь можно и отдохнуть! — похлопав себя по карману, сказал сидевший рядом с Андреем парень. — Поеду куда-нибудь на юг. Найду там себе подругу и гульну!
— Ну и дурак! — выругался самый пожилой из строителей. — Делать мне нечего, чтоб на баб свои деньги тратить.
— Да он молодой еще, зеленый! Что ему? Ни семьи, ни детей, — отозвался один из мужиков. — Андрюха, наливай, не задерживай людей. Люди ждут.
Выпив по второму стакану, затем по третьему, строители раскраснелись и захмелели.
— А давайте выпьем за баб! – разливая очередную порцию водки, вдруг предложил Андрей. — Без них было бы скучно жить.
— За каких баб-то? Эх! — завздыхали мужики. — Где они бабы-то?
— У кого нет, а у кого и есть! – заплетающимся языком проговорил Андрей и, гордо вскинув голову, изобразил на лице что-то в виде улыбки.
— Есть-то, они есть, да не про нашу честь, — засмеялись строители.
— А, что вы смеетесь! — возмутился полупьяный Андрей. — Вот у меня, например, своя баба есть!
— Ну, да! Ну, да! – еще сильнее заржали собутыльники.
— Да!!! – стукнув себя кулаком в грудь, заорал Андрей. — А если хотите знать, то у меня даже сын есть. Да есть!!! Любку знаете, что хлеб развозит? Так вот она моя баба и есть!
— Чего ты мелешь? – отмахнулся пожилой мужчина. — У нее же семья. И сына она недавно Ивану родила. Вот врать-то!
— Вы что не верите? Не верите? – вскочив со стула, закричал разгоряченный Андрей и схватил за грудки сидящего рядом парня. – И ты не веришь?
Испуганный парнишка пожал плечами.
— Так я вам докажу! — зло прошипел Андрей и с силой швырнул парня на стул. — Я вам докажу! Захочу, она со мной поедет. Понятно! Я вам всем докажу! Позову и поедет! А почему? А потому, что она меня любит. И сын это мой! Вот сейчас пойду и прикажу ей ехать.
Он, молча, налил себе еще водки и, осушив стакан до дна, шатаясь, направился к двери.
— Я вам всем докажу! – крикнул он с порога и пнув дверь ногой вывалился на улицу с лету налетев на сторожа деда Макара, который шел на дежурство и как раз у этого барака остановился чтобы закурить.
— А-а, дед Макар! — прохрипел Андрей.
— Ух, напился-то, на ногах не стоишь! — выругался дед Макар, помогая ему подняться. — Вставай-ка и иди, проспись.
— Я не хочу спать! Я пойду за своей бабой! Она любит меня, а не этого Ивана. Любка любит меня! Дед, ты мне веришь? – еле ворочая языком, проговорил Андрей и, вырвавшись от деда, сделал несколько шагов, но не удержался и упал на скамейку.
— О-ох! Верю-то, я тебе верю, — вздохнув, сказал дед Макар и покачал головой. — Только зря ты это, сынок. Ну, чего ты бабу с пути сбиваешь? Вы приехали, работу сделали и поезжайте с Богом. Поезжай и найди себе женщину там где-нибудь. Не хорошо это. Ведь у нее муж есть, дети. Вот ребятенка недавно родила. Чего ты к ней пристал?
— Я не пристал, — замотал головой Андрей. — Это они мне не верят. А я им докажу!
Он попытался встать, но его ноги уже совсем обмякли и, он повалился на землю.
— Эй, парни! Идите, помогите вашему Андрюхе, — открыв дверь к строителям, крикнул дед Макар. – Отнесите-ка вы его лучше спать, а то он на ногах совсем не держится.
— Эх! Скорее бы вы уезжали, ребятки, от греха подальше, — качая головой, тихо сказал дед Макар, глядя на подвыпивших мужиков, которые затаскивали Андрея обратно в барак. — Ох! Что делается-то, а! Что делается!
Потом постоял немного и, махнув рукой, побрел на свой пост.
— В общем, Люба решай! – снисходительно глядя на женщину, сказал Андрей, когда они опять стояли на их излюбленном месте у реки. — Или едешь со мной или оставайся с ним.
— Ой, не знаю, что мне и делать, — глядя ему в глаза, тихо произнесла Люба. — Я люблю тебя Андрюша, но как же, Иван? Жалко мне его.
— А меня тебе не жалко? — обиженно хмыкнул мужчина и ногой швырнул камень в воду.
— А как же дети? Как же я их оставлю? – простонала Люба. — А если с собой — то куда?
— Сына заберем сейчас, а остальных потом. Деньги есть. Устроимся. А пока пусть этот твой муж с ними поживет.
— Ой, не знаю, не знаю! Как-то не хорошо это, — всхлипнула Люба и закрыла лицо руками.
— Ну, знаешь! Хорошо, не хорошо! Раз ты так говоришь, значит, ты меня совсем не любишь. В общем, решай! – с вызовом выкрикнул Андрей. – Короче, завтра я уезжаю. Если любишь меня, то приходи, поедем вместе, а если любишь своего Ивана, то оставайся. Но помни, что меня ты больше никогда не увидишь!
Люба кинулась к Андрею, но тот властно отстранил ее и, не оборачиваясь, быстро пошел прочь. А она, осталась у реки и, не отрывая своего взгляда от воды, еще долго стояла все, не решаясь и не решаясь двинуться с места.
— Любаша! Я пришел! – влетев в дом, с порога, крикнул Иван. — Эй, люди! Отзовитесь!
Но ему никто не ответил, в доме было тихо.
— Хм, странно! Где все? – удивленно подумал он и, пройдя на кухню, увидел на столе накрытый полотенцем обед, а рядом свернутый пополам листок бумаги.
Прочитав первые строчки, Иван машинально опустился на стул, потом растерянно посмотрел на оставленный обед, затем, поморщившись, потер лоб и принялся читать все заново:
— “ Дорогой Иван! Прости меня! Тысячу раз прости! Но это сильнее меня. Я пыталась тебя полюбить, да и думала, что полюбила, но оказалось, что это не так. Я люблю другого человека. Я его люблю больше жизни. Ты его знаешь — это строитель Андрей. Он был моей первой любовью, а вот теперь мы снова встретились. Я уезжаю с ним. Меня не ищи. Младшего забираю с собой. Остальные пусть пока поживут с тобой. Когда устроимся — заберу всех детей. Думаю, что скоро. Прости еще раз. Люба”.
Иван положил записку на стол, потом попытался встать, но в глазах у него вдруг потемнело, а ноги подкосились, и он беспомощно упал обратно на стул. Еще не совсем понимая, что произошло он, сам не зная почему, стал озираться по сторонам, ища чего-то или кого-то, кто может ему помочь, объяснить.
И вдруг из его груди вырвался пронзительный, душераздирающий крик:
— А-а-а! А-а-а! У е х а л а! А-а-а! А мой сын? А-а-а! Почему! За что-о!? Господи! За что-о-о!?
Потом, смяв записку, схватился за голову и, качаясь из стороны в сторону, прохрипел:
— Нет, это не правда! Этого не может быть. Она не может так поступить. Андрей? Какой Андрей?
Одним рывком развернув листок, он принялся судорожно перечитывать записку.
— Андрей! Строитель! Ах, это один из тех строителей! – взвыл он и, не зная, что ему делать дальше, вскочил и заметался по кухне. – Я его убью! Я убью его!!!
— Папа, ты хочешь убить маму? – вдруг услышал он тоненький голосок младшей дочери.
И этот голосок словно подкосил его. Иван остановился и обмяк, потом медленно повернул голову и почти ничего не видя, уставился на дверь, где на пороге стояли Вера, Миша и Анюта и все трое испуганно смотрели на него.
— Папа, не надо маму убивать, — пискнула Аня, и ее нижняя губа слегка задрожала.
Вера и Миша молчали.
— Ну, что ты! Что ты! – тут же кинувшись к ребенку и схватив девочку на руки, пролепетал Иван. — Разве я могу! Что ты!
— Дядя Иван, мама, что ушла от нас? – спросил Михаил.
— Мама нас бросила! — крикнула Вера. — Я так и знала! Мы ей не нужны!
И тут заплакала Анюта.
— Нельзя так думать, ребятки, не надо! Мама вас не бросила, — пытаясь успокоить детей, проговорил Иван и крепко прижал Аню к себе. — Вы нужны маме. Здесь, что-то другое. Я сейчас все выясню. Я ее найду. Она просто пошутила.
— Нет, она нас бросила! – уже сквозь слезы прокричала Вера и, кинувшись в комнату, упала на диван и зарыдала еще сильнее.
— Девочки мои милые. Не надо плакать. Мама найдется. Мама обязательно найдется, — усаживая Анюту рядом с Верой, повторял Иван, а сердце его сжималось от боли и обиды за себя, но еще больше за детей.
Он взглянул на Михаила. Тот не плакал, а просто неподвижно стоял и молча, смотрел на сестер.
— Она не могла так поступить. Это не правда! – взяв парнишку за плечи, сказал Иван. — Михаил, ты мужчина! Будь за старшего! Я сейчас пойду и все выясню.
Добежав до правления, Иван остановился. Мысли его путались. В голове творилось, что-то невообразимое. Он ничего не понимал.
— Она уехала, уехала!? — не веря своим словам, повторял он. — Но куда она уехала? А куда я бегу? А куда мне сейчас бежать-то? Уехала! С кем? А-а, с Андреем. Значит, она уехала с тем строителем. Так мне нужно к председателю! Да к председателю!
Он кинулся в правление, но тут в дверях показался сам председатель Иван Трофимович.
— Иван Трофимыч! Где строители? — закричал Иван. — Где строители? Где они? Они уехали!?
— Да погоди ты, — остановил его председатель. — Что случилось-то?
— Строители уехали? – вцепившись ему в руку, прорычал Иван.
— Да, — кивнул Иван Трофимович.
— Когда? – простонал Иван.
— Да, что с тобой, Иван? Какая муха тебя укусила? – высвобождая свою руку, сказал председатель. — Сегодня днем они и уехали. Мы им и машину выделили до станции.
— А дальше куда?
— А кто его знает!? – пожал плечами Иван Трофимович. — Кто куда, наверное. Одним словом — » Перекати поле». Сделали работу и по домам.
— А адрес? Адрес-то ты их знаешь? – взмолился Иван.
— Да какой у них адрес, — махнул рукой председатель. — Где пригреются, там и адрес. Да тебе-то зачем? Увезли что-нибудь, что ли?
— Да, да вот именно у в е з л и, — протянул Иван и опустил голову.
— Слушай! — спохватился Иван Трофимович. — Так они же не все уехали! Двое так и не смогли подняться после своих проводов. И не мудрено, не один день пьянствовали. Так ты иди туда, может и узнаешь, что.
— Да, да! Спасибо! – встрепенулся Иван и сломя голову понесся к баракам.
— И зачем ему нужны ему эти строители? – пожал плечами председатель. — Хм! Чудной какой-то Иван сегодня.
— Тетя Мария! Тетя Мария! — вбежав в дом, закричала Надя. — Тетя Мария, Люба уехала!
— Какая Люба? Куда уехала? – опешила Мария.
— Да, ваша Любка уехала с этими строителями. Она еще и ребенка маленького забрала!
— Ах! — схватилась за сердце Мария.
— Я сама видела, как они в машину садились!
— Да, не кричи ты так! Не дай Бог, отец услышит, — тяжело дыша, проговорила Мария, закрывая окно. — А может быть, тебе это показалось? А? Может, ты что перепутала и это не она была? А?
— Перепутала? Как же! – хлопнув себя по бокам, взвизгнула Надежда. — Да, я вашу Любку ни с кем не перепутаю! Ведь чувствовала я, что не любит она его!
— Тише ты, тише! – замахала руками Мария. – Ах ты, Господи! Да как же это? А ты что ж сразу-то не прибежала? А, хотя, что уж теперь. Значит, все-таки уехала. Ах, не углядела я. Что же теперь будет?
— А я вам говорила, а вы и слушать не хотели, — усаживаясь на стул, сказала Надежда.
— Что же это делается на белом свете! Ай-яй-яй! Ох, Господи! Беда-то, какая! Ах, беда! – запричитала Мария. – Как же теперь Иван? А он уже знает?
Надежда пожала плечами.
— Ах! А как же там детки? – вдруг вскрикнула Мария и даже подскочила на месте. – Вот, что! Нечего рассиживаться. Бежим скорее к ним. Бежим!
И обе женщины со всех ног понеслись к Любиному дому.
Вбежав в барак, Иван с ходу бросился к спящим мужикам и стал с силой трясти одного из них.
— Ваши уехали? Куда они уехали? Куда уехали? Очнись же ты!
— Ты кто? Чего тебе нужно? — не открывая глаз, еле шевеля языком, промямлил тот. — Кто уехал?
— Ваши уехали? — крикнул Иван. — Андрей уехал? Куда он уехал?
Мужик приоткрыл осоловелые глаза и уставился на Ивана.
— А, это ты Иван! – тряхнув головой, наконец, произнес он и, отстранив Ивана, пошатываясь, пошел к столу и, взяв бутылку, налил себе полный стакан водки. — Все уехали, и Андрюха тоже уехал. Будешь?
— А куда он уехал? – заорал Иван и схватил того за рубаху. — Как его найти? Ты знаешь?
— Да погоди ты! Дай выпить, а то умру! — простонал мужик и, сделав глубокий вздох, залпом осушил стакан, затем немного погодя, облегченно вздохнул и повернулся к Ивану. — Андрей уехал. Куда, не знаю.
Сказав это, он плюхнулся на лавку и довольно улыбаясь, стал поглаживать себе живот, но вдруг, словно вспомнив что-то, поднял глаза на Ивана и закивал головой.
— Ах, да! Он же уехал с твоей бабой!
— Она не баба! – прохрипел разъяренный Иван. — Она моя жена! Понял?
— Понял я! Понял! Ну, хорошо, хорошо. Жена! — заслоняясь от Ивана, буркнул мужик. — Андрюха уехал с твоей ж-е-н-о-й! А я-то тут причем? Он здесь всем хвастал, что увезет ее. Что, мол, она его сильно любит.
Услышав это, Иван сжал кулаки и взвыл, словно ему в сердце вонзили нож.
— Ты Ваня выпей лучше, — сочувственно покачал головой мужик и поставил перед ним полный стакан водки. — Ты не переживай. Далеко они все равно не уедут. А куда им ехать-то? У него же ни кола, ни двора. Живет, где придется. Куда им деться-то? Да еще и с ребенком? Эх! Гад он все-таки этот Андрей. Взбаламутил бабу.
И мужчина, опрокинув в себя еще одну порцию водки, тут же развалился на лавке и заснул.
— Значит это, правда!? – вырвалось у Ивана. — Она действительно уехала с ним. Значит, она его любит!?
Теперь он был окончательно раздавлен и даже убит. Теперь он совсем не знал, что ему делать дальше. Он безразлично взглянул на стакан с водкой, машинально взял его и залпом осушил до дна. Потом налил себе второй и так же залпом выпил и его. Затем, растерянно посмотрел по сторонам и, не понимая, что делает, зачем-то взял со стола не начатую бутылку водки и вышел из барака. Он брел по дороге, не зная, куда и не видя перед собой ничего, а в ушах все звучали слова этого пьяного мужика: » Уехал с твоей женой! Ни кола, ни двора! Куда им деться-то? Ни кола, ни двора!»
— Ни кола, ни двора! – повторил он вслух и вдруг ужаснулся. — Боже мой! Что же теперь с ней будет? Куда она поехала? Где она жить-то будет? А как же ребенок? А-а! Пропадет сын! Нужно ее остановить! Нужно все ей рассказать, все объяснить. Догнать! Но как? Машина! Да, сейчас я догоню их на машине!
До этой минуты Иван еле передвигал ноги, но пришедшая в голову мысль придала ему силы, и он бросился бежать. Влетев в гараж, Иван даже не заметил, что чуть не сбил с ног сторожа деда Макара и не останавливаясь, запрыгнул в свою машину.
— Нужно догнать их! Нужно их догнать! – твердил он, ощупывая себя, но куртку, в которой лежали ключи от машины, он оставил дома.
— М-м-м!!! Что же она со мной сделала! За что? О-о-о!!! – неистово прокричал Иван и, уткнулся головой в руль.
— Слава тебе Господи! – открыв дверцу машины, облегченно вздохнул дед Макар и перекрестился. — А я-то думал, что сейчас уедешь. Бог уберег! Ты охолонись немного сынок. Охолонись! А то дров наломаешь. А ну-ка парень, пойдем на воздух, пойдем милый. И бутылку-то свою давай сюда, я подержу, а то разобьешь, осколки будут, а завтра машины поедут.
Иван послушно вылез из машины и, понуро, побрел за дедом.
— Давай вот сюда на бревнышко сядем, — усаживая Ивана, сказал старик. — Ну, куда ты в таком состоянии поедешь? Нельзя сгоряча рубить. Подожди, подумай.
— Да чего тут думать? – вскрикнул Иван. — Она же меня жизни лишила! Понимаешь дед! Под корень срубила! Ну, что мне теперь делать-то, а? Как жить?
— Как жить? Эх-хе-хе! – закуривая папиросу, прокряхтел дед Макар. — Вот ты Ванюша говоришь, что срубили тебя под корень. А вот посмотри на эту траву. Ты ее косишь аж под самый корешок, а она что? А она потом опять вырастает! Да еще гуще прежней. А почему? А потому, Ванюша, что корень-то в земле остается. Понимаешь? Так и человек. Если у него есть корень, то руби его, а он опять поднимается. Понял! Или вон посмотри туда, вон на ту кучу камней. Смотри, лопухи между ними пробиваются. Куча камней, земля далеко, а вот гляди – растут! Природа, а и та понимает, что хоть и через камни, а к свету тянуться нужно. Так и человек, если у него есть корень жизни, то он обязательно должен все выдержать, через все пройти и заново подняться. Понял!?
— А для чего? – вскипел Иван. — Вот для чего эти лопухи к свету тянутся? А? Ведь это же сорняки!
— Сорняки-и? Это неразумные люди придумали такое название, — возмутился дед Макар и, задрав штанину, показал Ивану перевязанное колено. — А вот смотри! Вот вчера заболела у меня нога. Колено, что-то распухло. Так я привязал лопух и вот! Опухоль спала и ноге полегче. А если палец порежешь? Обыкновенный подорожник привяжешь, и кровь остановишь и, рана затянется. А ты говоришь сорняки! Нет, Ванюша, каждая травка для чего-то растет, для чего-то предназначена. Так и человек! Он обязательно для чего-то или для кого-то живет.
— А мне больше незачем жить, да и не для кого! – глухо простонал Иван.
— Как это не для кого? – всплеснул руками дед Макар. — А дети?
— Так дети же не мои, — горько ухмыльнулся Иван.
— Как это не твои? – хлопнув себя по здоровой коленке, вскрикнул старик. — Ты сынок к ним пришел, ты их принял, ты стал им как отец!!! И что теперь? Непутевая мать бросила и ты туда же? Дети-то причем? Чем они виноваты, а? Ты, Иван подумай хорошенько, прежде чем принимать какое-нибудь решение. А если Любка вернется? Что тогда? Опять значит, отцом будешь?
— Вернется? А как простить? – ударил себя в грудь Иван.
— Если любишь — простишь! А не любишь — так и горевать неча, — развел руками старик.
— Да люблю я ее дедушка, люблю, — выдохнул Иван. — Только не знаю, вернется она или нет.
— Если суждено вам вместе быть, то вернется! – отрезал старик.
— Так откуда ж знать, суждено или не суждено? – пожал плечами Иван.
— А жизнь поможет! Жизнь, она мудрая штука, она подскажет кто свой, а кто чужой, — задумчиво вздохнул старик, а потом заулыбался. — Вот послушай, что я тебе расскажу. Когда я был молодым, ну, совсем молодым парнем. Еще моложе тебя. Очень я любил одну девку. Ох, девка была! Первая красавица на деревне. Даже из других деревень свататься приезжали. Да…! А я был далеко не красавец. Но влюбился я в нее, ну по самое некуда. И так я и сяк. И цветок ей и подарок. И на гармони и песни. А она никак! Не хочет на меня смотреть и все. Что делать? Помню, как же я тогда переживал. Ох! Мне все говорили, что куда я лезу, мол…, в Калашный ряд! А я никого кроме нее не видел. Вот…! Да…! Дед Макар почесал затылок и продолжал: — Но тут как раз и война случилась. Забрали меня, значит, на войну, и потерялись мы с ней. Я писал домой, да она с родителями куда-то уехала. В общем, все! Решил я, что дороженьки наши разошлись. И вот меня ранило, и попал я в госпиталь. Лежу как-то и слышу, как солдатики раненные обсуждают одну санитарку. Мол, красавица. И как бы значит к ней подъехать. Почти весь госпиталь за ней ухаживал. А я ее не видел, потому, как лежачий был и не мог встать. И вот однажды заходит эта санитарочка к нам в палату и идет прямо ко мне. Гляжу я на нее и глазам не верю. Это моя любимая Марьюшка! Бросилась она мне на кровать и давай меня обнимать и целовать. Я обомлел! Ничего не понимаю, лежу ничего сказать не могу. Все солдатики конечно обалдели. Стоят как вкопанные и тоже ничего не понимают. А она повернулась к ним, и говорит, что я, мол, ее любимый муж, которого она потеряла и долго искала. А сегодня увидела мои документы и пришла посмотреть я это или однофамилец. Я глаза вытаращил, слово не могу вымолвить. Боюсь своему счастью поверить. Во как! Оказывается, что, и она меня любила, только от гордости форс держала. Вот так мы с моей Марьюшкой и прожили душа в душу всю жизнь.
— Это ты, про какую Марьюшку говоришь? Про бабу Марию что ли?
— А про кого же? Чего ты ухмыляешься? – обиженно вскрикнул старик. — Про нее самую! Она в молодости была первая красавица. Да и сейчас для меня она самая красивая! Это для вас молодых сиськи да задница, а для нас уже что-то другое нужно. С возрастом у женщины другая красота появляется — особенная!
Старик немного помолчал, потом махнул рукой.
— А-а! Да мал ты еще, тебе еще не понять! Так вот зачем я тебе все это рассказал. Понимаешь!? Как нас не разбрасывала жизнь, а мы сошлись друг с другом. Это значит судьба наша такая — быть вместе. Это неправильно говорят, что, мол, моя судьба обошла меня стороной. Это не так. Твоя судьба и называется — т в о я, потому, что она мимо пройти никак не может, обязательно к тебе придет. А если проходит мимо, то значит — это чужая. И как ты не бейся — она все равно обойдет тебя стороной. Так вот я к чему говорю. Если Любка вернется, то значит у вас одна судьба. Значит, вам суждено быть вместе. Ты уж сам тогда думай, как вам потом быть. А если Любка не вернется — выходит, что это не твое. Так и горевать сильно неча. Тем более что девок у нас много. Одна Надюха твоя чего стоит!
— Да, что вы все про эту Надюху говорите? Как сговорились. Не люблю я ее! Я Любашу люблю. Понимаешь? – грустно произнес Иван, и его лицо опять исказилось болью.
— Ну, ладно, ладно, не серчай это я так, к слову пришлось, — сказал дед Макар и легонько похлопал Ивана по плечу. — Ты сынок сейчас иди и поспи. С болью нужно переспать, глядишь и полегче будет. Только ты к ребятишкам не ходи, а иди к родителям. Нельзя тебе сейчас одному. И вот бутылку-то тоже к родителям возьми.
— Не могу я к родителям, — замотал головой Иван. — Как я им скажу об этом?
— Господи помилуй! — пропел дед Макар. — Ты, что нашу деревню не знаешь? Да уже все об ентом знают. Ох, парень! Иди домой. Видел я, как мамка твоя бежала туда к вам в дом, наверное, тебя искала. Да и Надюха бегала. Иди же не бойся. С родителями все легче будет.
Иван тяжело вздохнул, поднялся, молча, кивнул деду Макару и, опустив голову, побрел в родительский дом.
— Эх! И вот почему хорошим девкам не везет? — глядя вслед Ивану, подумал дед Макар. — Вот Надюха и молодая и красавица, и умница, а вот нет. Не любит он ее. А таким вертихвосткам как Любка, попадаются такие хорошие ребята, как Ванька? А? Ох, жизнь!
Он опять затянулся папиросой и, качая головой, пошел дальше сторожить свои владения.
Мария сидела в углу под образами и тихо плакала. А Илья, застыв у окна, смотрел на улицу.
— Идет! – вдруг отскочив в сторону, взволнованно прошептал он. — Утри слезы-то!
В комнату вошел Иван, не говоря ни слова, прошел к столу и, поставив бутылку, сел. Все молчали. Прошло несколько минут.
— Вот! У е х а л а! – наконец, выдавил Иван и взглянул на мать. — Мама, уехала она!
Мария, вздрогнула и, не зная, что ей делать, что сказать, уставилась на мужа. Илья кашлянул в кулак и сел за стол, напротив сына.
— Ты сынок… — начал он.
— Не надо, папа! Все! — перебил его Иван. — Нет ее! Она уехала! А я остался!
— Стерва! – крикнул Илья и с размаху ударил кулаком по столу, затем вскочил и забегал по комнате. — И сына забрала! А! Да как она могла моего внука забрать? А? Кукушка!
От этих слов Иван схватился за голову и громко застонал. Отчего Илья сразу осекся и повернулся к нему. А Мария, стоя за спиной Ивана, махала на мужа руками и глядела на него так, что Илья понял, сейчас лучше замолчать.
Он постоял немного, потом, сдвинув брови, кашлянул в кулак, затем достал из серванта рюмки и, усаживаясь за стол, громко сказал:
— Ну-ка, мать, собери нам, что-нибудь закусить.
— Может не надо? – покосившись на Ивана, тихо проговорила Мария.
— Ничего! Сегодня можно! – ответил Илья и налил рюмку сыну и себе. — Выпей немного, сынок. Выпей, а то нутро сгорит. Все образуется! В жизни еще и не такое бывает. Ничего-о-о! Ты же мой сын! Ты же в шторме побывал. На волосок от смерти был! А уж с этой бедой как-нибудь справишься.
— А мы на что? Мы, что не родные! Мы, что не семья? – подскочила Мария и, поставив на стол закуску, погладила Ивана по плечу. — Ничего, сынок. Все образуется. Жизнь не может тебя, так сильно ударить. Правда-то на твоей стороне.
— Правильно мать сказала! — подхватил Илья. — Это жизнь тебя проверяет. Выдержишь или нет! Не раскиснешь ли? А ты покажи ей, жизни-то, да и всем покажи, чего ты стоишь!
— Ну, о чем, вы говорите? Какая проверка? – проговорил Иван и выпил рюмку водки, а потом вдруг как-то странно засмеялся. — Мне и жить-то не хочется! Мне больше не для кого жить!
— Ах, — вскрикнула Мария и, хватилась за сердце.
— Ты это мне брось! — пробасил Илья. — Ты что барышня, какая кисейная? Жить ему видели те, не хочется! Не для кого! А ты о нас подумал? Ты о матери подумал? Жен может быть много! На одной свет клином не сошелся! А мать у тебя одна! Понял! И выброси из головы всю эту дурость. А то не посмотрю, что уже мужик, так огрею!
И он потряс в воздухе кулаком. Но Мария тут же, жестами опять заставила мужа остановиться.
— Хорошо, — махнув на нее рукой, уже спокойнее произнес Илья. — Как это тебе не для кого жить? А дети? Что с ними будет? Мать, эта… непутевая их оставила, так и ты туда же? Так знай, я внуков не оставлю! Понял! Я, что в игрушки играю? Хочу, буду дедом, хочу, не буду. Так, что ли? Ты знаешь, я был против этой свадьбы. Был против такой невестки, да еще и с детьми. Ты сам все решил. Ты взял жену и стал ее детям отцом. Хорошо! Я уважил твое решение.
— Отец! — промямлил, изрядно захмелевший Иван. — Эти дети-то не мои! А моего сына она увезла.
Ах, не твои!!! – прокричал Илья и на это раз так стукнул кулаком по столу, что посуда зазвенела.
— Ну, что ты на него накинулся! — не выдержав, вступилась за сына Мария. — Видишь, ему и так плохо. Иди, сынок ляг, поспи. Утро вечера мудренее. Детишек всех я уложила, пусть там дома спят, а ты у нас ложись. А завтра видно будет. Правду, сказал отец, что жизнь — она все рассудит и все расставит на свои места.
И Илья с Марией подняли уже совсем пьяного Ивана и отвели в соседнюю комнату.
— Господи! Что же дальше будет? — причитала Мария, укладываясь спать.
— Что будет! Что будет! — ворчал Илья. — Я был против этой… бабы. Ты виновата! Любовь у них! Все сю-сю-сю! Любушка, Любушка! Вот вам эта Любушка и отблагодарила! Всем показала, какая она любовь-то!
Утром, когда Иван с трудом открыл глаза, то первое что он увидел, это были дети — Вера, Михаил и Анютка, которые стояли около кровати и испуганно смотрели на него. А позади них, тихо вздыхая и теребя кончики платка, стояла его мать. Иван медленно приподнялся и сел.
— Папа, ты нас тоже бросил? – вдруг тихо спросила Аня.
Иван хотел, что-то сказать, но не смог, потому что во рту у него все пересохло и ему очень хотелось пить. Он обхватил руками голову, раскалывающуюся от вчерашней выпитой водки, и с мольбой взглянул на мать. И та тут же подала ему приготовленный стакан рассола.
— Дядя Иван, почему ты не отвечаешь? Ты больше не будешь с нами жить? — повторил вопрос Михаил.
Выпив спасительную жидкость, Иван почувствовал себя лучше. Он взглянул на ребят и вдруг все вчерашние мысли о смерти, о том, что он остался один, что эти дети не его, а Любины куда-то улетучились, и ему даже стало стыдно.
— Как же я мог так думать? – отругал он себя в душе. – Это же мои дети и я их всех очень сильно люблю.
— Ребята, вы меня простите! – виновато улыбнувшись, произнес он вслух и, подхватив Анютку, посадил ее к себе на колени. — Я вчера очень устал и поэтому заночевал у матери.
— Ну, что я вам говорила! — звонким голосом закричала Аня. — Мама нас бросила, а папа нас не бросил!
— Кто это вам сказал, что мама вас бросила? — нахмурившись, произнес Иван. — Мама вас любит! Она вас не бросила, а просто уехала. Уехала по своим делам и скоро приедет. Понятно?
— Ага! Понятно, — ответила за всех Аня и прижалась к Ивану.
— Ну и ладно! Давайте завтракать. А то все стынет, — вздохнула Мария и, быстро отвернулась, чтобы не дай Бог, дети ни увидели ее слез.